Осуществить задуманный Ильханом поход в недра горы Линьшань, так и не удалось. Прошло почти полгода со времени памятного разговора с Юанем, а друзья ни на шаг не приблизились к заветной цели. Всё это время они большей частью занимались поисками хлеба насущного, приработками в окрестных деревнях; перебивались с лепёшек на воду.
Несмотря на сложности бродяжничества Юань ни на один день не переставал заниматься обучением Ильхана. Он учил его не только тонкостям бойцовского мастерства, но и искусству чтения и письма.
Писали, на чем придется - на песке или на земле.
Юань рассказывал об истории страны, о ее мудрецах и их учениях. Звучали древние предания и легенды, стихи и сказки.
- Для чего ты учишь меня всему этому? – Спрашивал товарища Ильхан. – Я – бродяга, и таким, наверное, и умру.
- В каком чине ты умрешь, известно лишь Небу. – Ответил Юань. – А знания в жизни всегда пригодятся.
Знакомил он спутника и с обычаями и верованиями своего народа.
Однажды, неподалеку от большого селения Ильхан увидел странную картину: у небольшого кургана стоял деревянный стол, на котором лежали какие-то сосуды, куски материи с изображением птиц и животных, пара мелких монет. Посреди стола лежала лакированная доска с какой-то надписью.
Ильхан, уже умудренный в искусстве понимания иероглифов, подошел и прочитал: «Смилуйся над нами, стадом живых!».
- Что это такое? – Спросил он Юаня. – Похоже на жертвенное место.
- Так и есть. Это хусянье. - Ответил тот. – В этом месте люди упрашивают лису не вредить бедному народу, и приносят ей свои дары…
- Чем маленькая лиса может повредить целой деревне?
- Видишь ли, в этом мире очень много духов. Они живут в горах и в лесах, в реке и в придорожных камнях. У каждого зверя тоже есть своя душа, и свои возможности влиять на человека. Со зверем можно дружить, как я дружил с тигром, и он будет тебе помогать. Есть звери-призраки, которые могут повредить людям, например, притворившись человеком. Среди них лисы – самые опасные. Обычно они прикидываются прекрасными женщинами, и пленяют человека так, что он теряет разум, и перестает видеть мир таким, какой он есть. Такой человек будет бездумно исполнять все приказания лисы, а она использует его в своих интересах. Вытянет из него все жизненные соки, да и бросит умирать. Но так они поступают с коварными и вероломными людьми, действуя против них еще более коварно и подло. С хорошими же, светлыми душой людьми лиса может быть доброй, и подарить им такое неслыханное счастье, о котором они и мечтать не могли. Говорят, что Император Юю, живший тысячу лет назад, был женат на такой лисе. Но, горе человеку, который предаст такую лису. С леденящим душу смехом она ввергнет его в пучину страданий.
Бывает так, что и человек притворяется лисом, если ему это выгодно. У нас, в Поднебесной о лисах рассказывают много увлекательных и страшных историй. Есть и смешные. Вот, например, в одном округе было так, что из десяти человек семь были разбойниками. Ну, что тут делать правителю округа? Арестовывать их он не решался, себе дороже. И, наоборот, старался во всем их поддерживать и помогать, как у нас говорят, «левым плечом». И, если доводилось честному человеку на суде тягаться с разбойником, то правитель поддерживал разбойника.
Ну, как только люди распознали, что к чему, каждый пришедший жалобщик говорил, что он из разбойной семьи. А тот, кого он обвинял, доказывал, что это неправда, и что настоящий разбойник – он сам. Вот и представь себе, во что превратилось судопроизводство в этом округе: судья только и занимался выяснением вопроса, кто настоящий разбойник, а кто – нет.
И тут, как назло, дочь правителя попала под чары лисьих наваждений. Стала болеть и таять на глазах.
Правитель испугался и призвал знахаря. Тот явился, поколдовал, написал заклинания на дощечках – лис и попался в западню.
Схватил его знахарь, сунул в кувшин, и уж совсем собрался на огонь поставить, как лис крикнул из горлышка:
- Я из разбойной семьи!
Все, кто это слышал, засмеялись. Даже правитель не сдержал улыбки.
Стояла поздняя осень. Голые ветки деревьев навевали на бродяг уныние. Они ночевали, где придётся. Надвигающаяся зима угрожала новыми бедами.
- Замёрзнем когда-нибудь… - Заметил Ильхан, вылезая наружу из наспех сооружённого шалаша. Зелёные лапы хвои, которыми они обложили своё хрупкое жилище, плохо хранили тепло.
- Да, - подтвердил Юань. - Если в ближайшие дни не найдём пристанища, будет худо.
Незавидное положение друзей осложнилось и последним указом Императора, повелевшего согнать на государственные работы всех бродяг, должников и мошенников. Восстановление Великой Стены требовало жертв. Дважды солдаты пытались задержать их на дороге, но – безуспешно, и с большим уроном для себя. Несмотря на трудности, Ильхану и в голову не приходило продать алмаз. Драгоценный камень должен был сыграть свою важную роль в завоевании горы Линьшань.
Дня через два после того, как им отказали в приюте в нескольких деревнях, промерзшие и озябшие бродяги вошли в довольно большое селение, в котором вид каждого из его ухоженных домов говорил о достатке и состоятельности хозяев.
- А вон тот дом принадлежит шэньши - деревенскому богачу – Заметил Юань.
- Сюда, не пустят. – Мрачно ответил Ильхан. – У богачей нет ни сердца, ни жалости.
- Зато они любят, когда на них работают. – Отозвался Юань. – Попробуем, что зря говорить. Кстати, здесь шелкопрядами занимаются. Потому и живут богато.
- Откуда знаешь?
- Приметы есть. Видишь те маленькие домики? – Это не сараи. В них живет госпожа Цань - Золотая Гусеница.
И друзья пошли в сторону большой усадьбы, показавшейся им более гостеприимной, чем другие.
Между тем, в одном из домов усадьбы, к которому они как раз и направлялись, происходили события, знай о которых, друзья, возможно, и не стали бы выбирать это место в качестве возможного пристанища.
Посредине богато обставленной комнаты с шелковыми занавесями, вазами и бронзовыми курильницами, на циновках, напротив друг друга, сидели хозяин усадьбы господин Цзы-вэнь и его супруга госпожа Цао – тридцатилетняя женщина с довольно приятной внешностью. В руках она держала длинную бамбуковую палку.
Господин Цзы-вэнь, маленький, круглый человечек лет сорока смотрел на жену с ангельским выражением лица.
- Ты что-то говорила, матушка, а я задумался и не расслыш….
- Ты все прекрасно слышал! – Взорвалась госпожа Цао. – Я спрашиваю тебя, откуда у служанки Дин-сян новое голубое платье?
- Ах, матушка моя, воистину ты – небожительница под лотосовым листом… Я и сам удивился. Смотрю и спрашиваю себя: откуда у служанки Дин-сян новое платье? Ведь ее муж третий месяц, как…
Госпожа Цао резко хлопнула мужа по голове бамбуковой тростью, и тот обиженно умолк.
- Не лги! Я сегодня была в лавке господина Шо, и он мне сказал! Что он мне сказал?
- Но, радость моя, откуда мне знать, что сказал тебе господин Шо?
- Господин Шо сказал мне, что два дня назад ты покупал у него голубое платье! И спросил, как оно мне подошло.
Господин Цзы-вэнь почувствовал себя явно не в своей тарелке, и с тоской посмотрел в окно.
Его супруга разразилась слезами.
- Почему?! Ну, почему у всех женщин нормальные мужья, а мне достался этот лысый кобель? Почему ты не можешь пропустить ни одну шлюху? Мы и так содержим трех наложниц! Почему наша птичница все время ходит беременная? Ее муж давно умер! Почему шестеро детей нашей молочницы как две капли воды похожи на тебя? Почему…
- Но, матушка, у нашей молочницы только пятеро ребятишек… - Робко заметил господин Цзы-вэнь.
- Какая разница! Лучше бы их совсем не было!
В комнате повисло тягостное молчание, стоившее господину Цзы-вэню нескольких мучительных гримас.
Циновка-занавес, закрывающая вход в комнату зашевелилась, и в комнату заглянула одна из многочисленных служанок.
- Извините меня, господин. Вас желают видеть двое странников, на вид люди приличные и вежливые. Просят работы.
Хозяин усадьбы явно обрадовался. Это был неплохой, хотя и временный выход из положения.
- Зови, зови странников достойных! Работы в усадьбе, что муравьев в Поднебесной. – Цзы-вэнь бодро вскочил на ноги, а госпожа Цао вытерла слезы и стала прихорашиваться.
Юаня с Ильханом ввели в комнату для гостей, где их уже ждали хозяева усадьбы.
Полный, лысый человечек встретил их приветливо:
- Мы рады видеть вас, господа, э-э-э-….
- Добрый господин, мы ищем какую-нибудь работу. Меня зовут Юанем, а моего спутника Ильханом. Он – издалека, но хорошо знает наш язык. А еще лучше – лошадей и их привычки.
- О! – Обрадовался хозяин. – Хорошие конюхи – это то, чего не хватает в наших краях. А что можете делать вы, господин Юань?
- Все, что понадобится, господин. Поверьте, мы удовольствуемся малым.
- Не сомневаюсь, не сомневаюсь! И у нас нет царских чертогов, и доходы у нас небольшие. – Зачастил господин Цзы-вэнь, демонстрируя определенную прижимистость. – Но, поселим вас в отдельном домике, странники почтенные, и заплатим за труды соответственно. Слушаться будете меня и супругу мою, госпожу Цао. Женщина она души и доброты необыкновенной. Во всей Поднебесной не сыщешь хозяйку подобную! Это боги сделали мне такой подарок, и с той поры я ежедневно благодарю Небо за… - Здесь господин Цзы-вэнь запнулся, подбирая слова, дабы такой неуклюжей лестью восстановить сильно поврежденные супружеские отношения.
- Ну, будет кланяться тестю! - Прервала мужа госпожа Цао. – Сейчас
служка отведет вас на кухню, затем устроит на ночлег. А завтра вместе с солнышком пожалуйте ко мне. Я укажу, что вам надлежит делать.
- Да, странники досточтимые. – Поддержал супругу господин Цзы-вэнь. – Отдыхайте, устраивайтесь, а утречком - к матушке нашей ненаглядной.
И он приветливо закивал головой, давая понять, что аудиенция окончена.
Гости вышли. Господин Цзы-вэнь повернулся к супруге:
- Ну, вот, матушка, как хорошо все получилось! И лошади при деле будут, и господин Юань, похоже, человек порядочный. Глядишь, там его и старшим по дому сделаем. Лао сян- то наш, второй месяц не встает.
Надо заметить, чтобы оба друга приглянулись и госпоже Цао. Опрятно одетые, вежливые. Лица открытые и бесхитростные. А иноземец еще и красив, как молодой бог…
Господин Цзы-вэнь суетливо обежал свою супругу, взял ее за руку и, нежно касаясь губами щеки, застыл так на некоторое время.
Госпожа Цао медленно оттаивала.
В окне за ее спиной было хорошо видно, как по двору проходит одна из молодых работниц.
Господин Цзы-вэнь, продолжая целовать супругу, увлеченно проводил ее глазами. На лице у него появилось вполне определенное выражение.
Госпожа Цао оглянулась и, увидав работницу, влепила супругу звучную пощечину.
Вечером, сытые и довольные, не верящие своему счастью друзья лежали на чистых, застеленных стегаными одеялами канах, в крохотном, хорошо протопленном домике. Слабый светильник выхватывал из темноты деревянный столик, два стула и небольшой ларь в углу комнаты.
- Ну, вот боги и позаботились о нас. Хозяева, похоже, добрые люди. – Сонно проговорил разомлевший Юань.
- Да-а-а. – Подтвердил Ильхан. – Хозяйка очень даже ничего. Полная, приятная…
Юань приподнялся на локте, и в упор посмотрел на своего друга. От него не укрылся заинтересованный взгляд, которым наградила Ильхана госпожа Цао.
- Послушай, ту-кю! Я твои наклонности знаю. Ты хочешь дожить до весны в тепле и уюте? Я хочу. Так вот: забудь про хозяйку и ее прелести. И, вообще, будь тише суслика зимой. Честно говоря, я вообще не понимаю, как нас с тобой сюда взяли. Этого не должно было произойти.
- Да я – ничего. Я просто так. – Поспешил ретироваться Ильхан. – А что, собственно, мешало нам сюда попасть?
- Здесь живет госпожа Цань – шелкопряд. А там, где живут Золотые Гусеницы, иноземцев быть не должно. Так было всегда, и так будет. Поэтому – Заключил Юань, - радуйся тому, что ты здесь, и веди себя осмотрительно, как подобает приличному человеку.