Переплыв Адриатику, ханьцы и их спутники оказались в землях иллирийцев и одрисов, уже тогда находившихся под сильным влиянием Рима. Из Салон они, не задерживаясь, двинулись на юго-восток, вдоль побережья. Дорога вела до Лисса, в котором им следовало повернуть на Фракию.
Еще на корабле, незадолго до рассвета, путешественники стали свидетелями загадочного зрелища: из темной глубины моря внезапно ударил вертикальный столб света, и устремился вверх, теряясь в ночном небе. Ширина светового потока была соизмерима с размерами императорских дворцов в Чаньани, а на палубе стало светло, как днем.
Потом свет преобразовался в гигантские светящиеся лепестки, которые медленно вращались на поверхности моря.
Команда корабля со страхом наблюдала за этим невероятным зрелищем. По прошествии получаса оно исчезло так же внезапно, как и появилось.
- Что это было? - Спросил Ли у капитана.
- Этого никто не знает. – Был ответ. – Я вижу эти чудеса третий раз в своей жизни. Иногда, после них, люди чувствуют себя плохо и теряют память, но случается, и наоборот: уходят старые заболевания, приходит бодрое и веселое настроение.
Каждый из путешественников был погружен в свои мысли. Но, общее настроение было приподнятым. Они шли на родину.
Ли чувствовал себя спокойно и уверенно. Они выполнили поручение Сына Неба, дошли до Рима, и везли с собой весьма условный, но все же ответ консула Мария, написанный его секретарем, и выраженное в письменной форме желание нескольких сенаторов поддержать торговые отношения с неведомой для них Империей Хань. Последнее письмо было несомненной заслугой Корнелия Лентула. Патриций приложил все усилия для того, чтобы втолковать самоуверенным сенаторам всю значимость прихода в Рим посольства огромной восточной страны.
В Риме остались друзья: Лентул, его семья, Вибий и близкий к ним круг людей. На них можно было положиться.
Поход на Запад принес им с Фэем бесценные плоды: они побывали в Египете, и нашли Хранителей Древнего Знания. Благодаря поддержке Лентула, Ли вез с собой все манускрипты и рукописи, приобретенные им в Риме.
И, наконец, невероятная встреча с Ли-цин в Мемфисе, в реальность которой Ли и по сей день верил с трудом.
Главный Посол оглянулся.
Ли-цин, принявшая из предосторожности привычный ей мужской облик, ехала чуть позади. В ее уверенной посадке чувствовалась опытная всадница.
«Сколько же ей пришлось пережить!» - Подумал Ли. – «Если бы не наша любовь и ее настойчивость, встреча в Мемфисе никогда бы не состоялась».
Молодые люди неуловимо для посторонних улыбнулись друг другу, и Ли с трудом отвел глаза в сторону.
Взгляд его упал на Фэя.
Лицо офицера было бесстрастно, но Ли слишком хорошо знал своего друга для того, чтобы заблуждаться на его счет: Фэй, несомненно, очень страдал. Никто не мог понять состояние его души лучше, чем Ли, но и Главный Посол ничем не мог помочь своему другу. Старенькая, немощная мать Валерии, которая никогда бы не вынесла тягот сурового пути, навсегда разлучила два любящих друг друга сердца.
Мысли Юаня были далеки от холмов и перелесков Греции. Душа странника устремлялась на Восток, туда, где его ждал монастырь, Горные Братья, и добрый старик Бао.
Ин, тоже не очень веселый, но свежеумытый и собранный, трясся на соломе в коляске рядом с Юсом и Рваным Ушком. В его памяти еще свежи были воспоминания об усадьбе римского патриция, веселых играх с его детьми и больших, темных глазах Скворца.… На мизинце его левой руки блестело серебряное кольцо с гранатовым камнем.
О чем думали собаки, не знал никто.
В порту Лисса, куда приплыли наши путешественники из Италии, состоялась оживленная перепалка между царевичем Тересом и одним из купцов, направлявшимся в Киликию.
Узнав, что ханьцы идут в Антиохию к Селевкам, купец удивился.
- Почему сушей, через Фракию? Плывите Эгейским морем вместе со мной. Так будет короче.
- У нас есть сведения, что нынче у селевков римские корабли не в почете. – Ответил Ли.
- Ну, так римские же, а не греческие! В пику римлянам селевки не будут трогать эллинов.
- А пираты? Говорят, Эгейское море буквально кишит ими.
- А вы думаете, на суше их мало? Одни фракийцы чего стоят! Сущие демоны!
- Сейчас я собственноручно сверну тебе шею! – Пообещал купцу фракиец Терес, на лету поймавший его последнюю фразу. – Где ты видел разбойников среди фракийцев? Это вы, римляне, стремитесь ограбить всех и все вокруг себя!
- «Где ты видел разбойников среди фракийцев!» - Беззлобно передразнил его римлянин. – Да, сами фракийцы говорили мне, что вы уважаете только воинское и разбойное ремесло!
Терес сделал грозное лицо, и взялся за рукоятку меча.
- Только не ссорьтесь! – Улыбнулся Ли. – Дело в том, что господин Терес пригласил нас побывать на его родине. И мы приняли его приглашение.
- Это другое дело. – Отозвался купец. – Что же до фракийцев, то…
- Подумай прежде, чем говорить! – Предупредил его воинственный Терес.
- Я не собирался сказать ничего дурного о твоем народе. Но, разве ваши дионисийские оргии не приводят в трепет даже эллинов, которых трудно удивить чем-либо подобным?
- Ты хочешь сказать, что всемирно известное обжорство римлян не осуждается даже вашим собственным Сенатом?
- Но, мы же сами и боремся с ним всеми силами!
- Что-то я не вижу результатов! – Язвительно заметил худощавый Терес, окинув взглядом более, чем упитанного римлянина.
Предоставив своим спутникам возможность дальнейшего выяснения недостатков и достоинств их собственных народов, Ли обернулся к подъехавшему к нему Фэю.
- Могу тебя порадовать: в нашем отряде готовится прибавление. – Сообщил Фэй.
- Что ты имеешь в виду?
- Рваное Ушко скоро ощенится.
- Вот как! Это - новость!
- Интересно… - задумчиво протянул Фэй, - чьи это дети? Юса? Или этот хромоногий хитрец Клеон успел-таки совратить нашу серую прелестницу?
- Скоро узнаем. – Ответил Ли. – Ты мне лучше скажи: что говорят купцы о дальнейшем пути. Насколько он сложен?
- Сущие пустяки по сравнению с тем, что мы проходили перед Даюанью. Так что, можешь не тревожиться.
Фэй очень точно определил причины беспокойства своего друга. После того, как Ли обрел, наконец, бесценное сокровище - Ли-цин, он обдумывал каждый свой шаг, только бы не подвергать девушку опасности и лишним испытаниям. Даже сухопутный путь в Селевкию, через Фракию, Ли выбрал не в последнюю очередь из-за того, что Ли-цин плохо переносила качку. В отряде это понимали и полностью одобряли поведение своего начальника.
При всем при этом, Ли никак не выделял Ли-цин среди прочих участников похода, и даже старался лишний раз не приближаться к ней. На пути из Египта в Рим они представляли собой просто пару влюбленных молодых людей. Здесь же Ли пребывал в ранге Главного Посла, полномочного представителя Сына Неба, и любые проявления нежности были для него делом совершенно невозможным.
Что же касается самой Ли-цин, то она была на вершине счастья. Испытания закалили девушку, и менее всего она боялась предстоявшего им пути. С ней был Ли и Юань, и она чувствовала себя полностью защищенной.
Отряд шел с довольно большой группой купцов, и внушительной охраной. Уже на подходе к Фракии Тереса начали узнавать.
Первым, кто пришел в восторг при виде царевича, был простой пастух, одетый в овчину.
- О, Бендида! – Вскричал он, заслонив глаза от солнца ладонью. – Я вижу чудо! Вся Фракия оплакивала пропажу молодого царевича, и вот он передо мной! Живой и невредимый! Сколь же счастлив будет твой батюшка, наш великий царь Дриант!
- Да! Это – я. – Подтвердил Терес. – Боги сохранили мне жизнь, а посланные ими друзья вырвали из рук врагов.
- Да хранит тебя Дионисий! – Напутствовал Тереса его обрадованный подданный.
Купцы постепенно расходились, каждый в соответствии со своими интересами и направлением.
Страна, по территории которой шли ханьцы, была суровой и гористой. Иногда в скалах, в труднодоступных местах, виднелись выбитые каменные ниши трапециевидной формы.
- Некоторые из наших племен сжигают своих покойников после смерти, а их прах сохраняют в этих каменных нишах. – Пояснил Терес. – Вообще, нас фракийцев, очень много. Денселеты, дигеры, бессы, дии, , диобессы, бизальты, карбилесы, брисы, элефы, сапеи, одоманты, одрисы, даки… ну, ты устанешь слушать, а я перечислять.
- Чем занимается твой народ?
- Как и все, живем, радуемся жизни. Кто охотой, кто скотоводством, или земледелием. Хотя, последние два занятия не особо в чести. У нас немало виноградников и хорошего вина. Много праздников и веселья. Ты любишь хорошее вино?
- Нет. – Ответил Ли. – Я не пью вина. Разве что по необходимости, и очень редко.
Терес искренне удивился.
- Как же так? Что может быть лучше доброго вина! И что, в таком случае, веселит твою душу?
- Разве душа обязательно должна веселиться? И уж, если ей впадать в веселье, то разве нет других причин для радости?
- Есть, конечно! Хороший друг, острый меч, красивая девушка. Но, вино помогает лучше воспринять эти отрады жизни.
- Ну, вот, видишь: ты и сам говоришь, что вино в жизни не главное, а всего лишь помощник.
- Не лови меня на слове, чужеземец. Нам все в радость: солнце в зените, красивая песня, и звон мечей в смертельной схватке. Мы не боимся смерти, и почитаем ее за самое счастливое событие в жизни человека. Встреча с Залмоксисом это – вершина нашей радости. И потому фракийцы не ведают чувства страха.
Ли с интересом оглядел Тереса.
- Да. – Сказал он. – Знающий человек в Риме рассказывал мне, что греки и народы, окружающие Фракию, при встрече с вашим войском сразу же обращаются в бегство. И это не считается зазорным.
- Это так. – Подтвердил фракиец. – Нас ведет Геро, и с ним мы ничего не боимся. Но, справедливости ради, скажу тебе, что сами мы ни кого не завоевываем и живем на своей земле, и в свое удовольствие. А вот вы – странные люди!
- Почему? – Спросил Ли, удивленный таким переходом.
- Если бы я своими глазами не видел вашего воинского искусства, и не получил от вас бескорыстную помощь, я бы счел твой народ за людей холодных и, не очень понятных.
- Люди по-разному воспринимают мир. – Ответил Ли. – Одни веселятся и громко поют при виде встающего ото сна солнца, другие смотрят на него с проникновенным трепетом, и песня радости звучит у них в душе. Я еще не знаком с твоим народом, но, судя по тебе и тому, что ты рассказываешь, вы, возможно, ближе к нам, чем многие другие, живущие на земле племена.
- Почему ты так думаешь?
- Я чувствую в вас добрую и бесхитростную душу ребенка. В нас тоже много детского, хотя это и не принято показывать всем.
- Пожалуй, ты прав, чужеземец. Когда ты увидишь моего отца, ты поймешь, что, несмотря на его грозный вид, он очень добрый и веселый человек.
- Сколько нам еще идти? – Спросил Ли.
- Дней десять. Расстояние здесь небольшое, но дорога не очень удобная.
Путь, и в самом деле был нелегок, но природа радовала глаз своей дикой, первозданной красотой. Вокруг простирались обширные горные массивы и девственные леса. Дубы, граб и березы поражали своей величиной и мощью. Среди известняковых скал можно было видеть редкий и в те времена эдельвейс. В нестерпимо синем небе парили орлы и грифы.
- Наверное, здесь богатая охота? – Поинтересовался Фэй.
- Да. Кабаны, медведи, олени. Много всякой мелкой птицы. Если хотите, оставайтесь. Я поведу вас в горы. Охота будет знатной. – предложил Терес.
- Заманчиво! – Ответил Фэй. – Но, сказать по правде, мы все так истосковались по родине, что и каждый день задержки душу отягощает.
- Но, у меня-то вы погостите! – Воскликнул царевич с видом, не допускающим каких-либо возражений.
- Обязательно! – Успокоил его Ли.
- Не думайте так же, что мы только веселимся и охотимся. Мы не уступаем эллинам и римлянам ни в музыке, ни в искусстве словесности. Они многое взяли у нас. Знаменитые в Греции певцы и музыканты Орфей и Музэос были фракийцами. Орфей - сын фракийского царя Оэграса и красавицы Каллиопы. Мудрец, которого греки прозвали Демокритом, уж не помню, чем именно он прославился, тоже был родом из Фракии. Я тебе скажу так, чужеземец: греческие успехи во многом обязаны бурлящей в них фракийской крови. Именно она зажгла в их душах огонь творчества.
Ли с интересом слушал.
Вечером Рваное Ушко ощенилась.
Ли и Фэй склонились над счастливой мамашей, разглядывая ее рыжих, новорожденных детенышей.
- Все в порядке! – С удовлетворением сказал Фэй. - Это потомство Юса. Она ему не изменяла.