Эта неделя была грустной. После встреч с Императором, Главный Советник, Ли и Фэй отправились в Ущелье Пяти Небожителей. Их сопровождали три десятка хорошо вооруженных слуг и Юс.
Идея взять с собой Юса принадлежала Фэю.
- Мудрец Лао жил где-то в этих местах, и Юс повсюду сопровождал его. Нет сомнений в том, что он присутствовал и при погребении твоей матери.
- Выдержит ли он путь? - Спросил Ли. – Немолод уже. Ты говорил, что коляска там не пройдет. Значит, ему следом бежать придется.
- Выдержит! – Уверенно ответил Фэй. – Если он прошел до Рима и обратно, то несколько дней пути ему нипочем. А мы не будем торопиться.
Главный Советник участие Юса в поездке одобрил, и велел, на всякий случай захватить с собой большую, плетеную корзину.
- Если устанет, приторочим корзину к лошади. Поедет в ней. Вы же говорили, что он у вас на верблюдах путешествовал.
- Было такое. – Подтвердил Ли. – Верно, Юс?
Пес, внимательно прислушивающийся к разговору, утвердительно вильнул хвостом.
Сердце Ли тревожно билось. Они ехали на поиски могилы матери. Странное чувство ожидания охватило молодого офицера. Он торопился, ему казалось, что она ждет их, очень давно ждет, и никак не может дождаться. Посмотрев на отца, Ли увидел на его лице то же самое чувство тревожного ожидания.
После нескольких дней пути, всадники въехали в ущелье. Сразу же стало прохладно. Шорохи леса смешивались с тихим рокотом реки.
- Неплохая дорога. – Тихо сказал Фэй.
- Здесь священные места, господин. – Ответил один из слуг. – Люди часто приходят сюда поклониться духам гор и вод. Потому и дорога хорошая. Говорят, в этих горах происходило немало чудес.
Фэй внимательно вертел головой по сторонам. После того, как они проехали около десяти ли, дорога стала хуже, и круто свернула вправо. Взору путников открылась большая, нависающая над тропой скала, напоминающая своей формой крепостную башню.
- Это здесь. – Сказал Фэй.- Учитель Лао говорил, что нашел ее тело в этом месте. Нам нужно переправиться на другую сторону.
Юс, не отстававший ни на шаг, заволновался. Он явно узнавал эти места.
Весна уступала свое место лету, и весенние воды, превращающие реку в грозный, ревущий поток давно сошли. Река не была глубокой, и люди перешли ее вброд, замочив ноги по колено. Юса на руках перенес Фэй.
На этой стороне реки дороги не было. Не было и намека на какую-либо тропу.
- Сейчас надо идти вверх, и вправо. – Сказал Фэй. – Учитель говорил, что отсюда, до большого камня, расстояние около одного ли.
- Посмотрите на Юса! – Тихо сказал Главный Советник.
Пес устремился в проем между кустами, остановился и, непрерывно оглядываясь, начал скулить.
- Идем за ним! – Уверенно сказал Ли. – Он приведет нас туда, куда нужно.
- Оставайтесь здесь! – Приказал слугам Главный Советник.
Все трое двинулись за собакой. Юс рвался вперед, и шел уверенно, петляя между кустами и деревьями.
Ли почувствовал странное тепло в своей руке, и поднес ее к глазам. Кольцо Зороастра сияло и лучилось невиданным золотым светом.
Юс очень быстро вывел людей на небольшую, свободную от кустарника поляну. Посреди поляны выделялся еле заметный, оплывший от дождей и времени холмик, обложенный несколькими камнями.
- Мама…. - Еле слышно произнес Ли. – Мы пришли….
Отец с сыном подошли к могиле и опустились на колени.
Фэй держался позади, а Юс, шумно вздохнув, лег, положил большую голову на лапы, и только понимающе переводил взгляд с одного человека на другого.
Лучшее место для последнего упокоения женщины отшельник Лао, вряд ли, смог бы найти. Сюда не поднимались люди, и оно было недоступным для весеннего паводка. С поляны открывался вид на ущелье, и шумевшую внизу реку.
«Мама здесь!» - Говорила Ли каждая частица его души. И в то же самое время, ее здесь не было. Мать была повсюду: в трепещущем на ветру листке дерева, в колышущейся траве, в необъятном небе, в далеких, уплывающих облаках….
Двое мужчин вели неслышный, проникновенный разговор с душой давно ушедшего из этого мира, и бесконечно дорогого им человека. В нем не было боли и отчаяния, а одна лишь всеобъемлющая любовь.
- Я бы, вряд ли, нашел это место, если бы не Юс. – Сказал Фэй, когда Ли с отцом подошли к нему. – Довольно странно! Учитель говорил, что здесь на склоне лежал большой валун. А я его не вижу.
- Я думаю, он уже в реке, среди прочих валунов. – Ответил Ли. – Возможно, лежал на краю, и небольшого толчка, или дождя было достаточно, для того, чтобы отправить его вниз.
- Мы поставим здесь небольшой храм. – Сказал Главный Советник. – Когда мы придем сюда вместе с Юанем, то решим, где именно.
- Спасибо, Юс! – Погладил собаку Ли. – Ты – молодец! Жаль, только, что ты не умеешь говорить….
Назад возвращались молча. Каждый думал о своем.
После возвращения Ли вместе с Фэем съездили в провинцию. Навестили отца Фэя и посетили могилу его матери.
Так уж сложилось, что никогда ранее Ли не доводилось встречаться с родителями Фэя. Крепкий, и совсем еще не старый крестьянин, староста своей деревни, он был очень похож на Фэя, такой же быстрый и жизнерадостный. Благодаря положению своего сына, он давно мог быть жить в столице и не работать, но предпочитал землю и привычный для него уклад жизни.
- Может быть, к нам переберетесь? – Спросил он обоих друзей. – Хватит по горам, да пустыням бегать. Смотрите, дел сколько! Или Величайший не отпустит?
- Он, может быть, и отпустит. Да, только, у Хань забот много. – Важно ответил Фэй. – Надо помогать!
- Ишь ты! Министр какой! – С удовольствием заметил староста, и вздохнул. – Ну, трудитесь, пока молоды! А там, видно будет.
В деревне друзья провели три дня, и пользовались неслыханным вниманием. Гостей такого ранга, как Ли, здесь никогда не бывало. Престиж старосты поднялся до небес. Прощаясь, он напутствовал обоих друзей:
- Да, поможет вам Небо! И не забывайте старика. Хоть раз в год, да навещайте старика.
Отъехав от деревни, Фэй вздохнул, и с сожалением, заметил:
- Как жаль, что мы все не можем жить в одном месте. Разбросаны, как камни в горах.
«Бедняга!» - Подумал Ли. – «Я чувствую, Валерию он будет помнить до конца своей жизни».
Ли, несколько оглушенный возвращением домой и событиями последних дней, не забывал и о Ведиче. «Вряд ли он жив. Старец и тогда уже был плох». – С грустью подумал офицер.
- Жив! – Обрадовал его отец. – И даже хорошо себя чувствует. Все эти годы его пестовал один из лучших лекарей Поднебесной. Он составил для него особую диету, подобрал травы и рекомендовал нужные движения. Мы занимались им все вместе: Чжан Цянь, у которого он живет, Сыма Цянь и я. Такая опека, как видишь, принесла свои плоды.
Ли, вдохновленный этой радостной вестью, решил навестить старца через несколько дней. Молодому офицеру требовалось время для того, чтобы наметить план действий на ближайшее время. Неотложных дел было много. Первым и главным делом его жизни сейчас, было – найти своего брата. На поиски Юаня уже были разосланы десятки преданных его отцу людей. Далее следовало перебрать собранные им за время путешествия рукописи и свои собственные заметки, сделанные на лоскутах шелка, а позднее, на папирусе.
Надо было восстановить и совершенствовать искусство Полета Мысли, и связь с Амен-эм-хэ. Правда, за все время долгого пути, они с Фэем почти не имели возможности упражняться в этом искусстве, но Ли надеялся на свою память и Цилиндры Фараона. Из Египта друзья привезли рецепт их изготовления. Следовало также понять, являются ли две загадочные книги в библиотеке Главного Советника, частью древней системы Тарот. Ли также хотелось понять, какова связь между И-цзин и Тарот.
И, наконец, осенью должна состояться его свадьба с Ли-цин. При мысли о ней у Ли начинала медленно кружиться голова.
К Ведичу друзья пришли вместе с Сыма Цянем. Встретившись с историком, Ли был поражен изменениями, постигшими его Учителя.
Сильно исхудавший вид, ввалившиеся глаза и взгляд, скорее устремленный в себя, нежели на окружающий его мир, вызывали сострадание. Ученый был явно рад видеть молодых людей, но вел себя сдержанно и скупо на слова так, как если бы он боялся, что его начнут расспрашивать о постигших его бедах.
Лишь много позднее Ли понял: Сыма Цянь испытывал стыд за людей, которые обошлись с ним подобным образом.
Ведич уже знал о возвращении Ли и Фэя, и с нетерпением ждал своих молодых друзей. Великого путешественника Чжан Цяня не было дома. Он уехал с очередным поручением Императора, и гостей встречал один Ведич.
Главный Советник был прав: внимание и забота друзей сильно поддержали старца. Он уже не лежал в присутствии гостей, а свободно передвигался по дому, и даже вышел в сад, где показывал недавно высаженные им кусты роз.
- Да, дорогие мои! – Сказал он после первых же слов приветствия. – Заботами друзей я окреп настолько, что тотчас отправился бы в путь, вслед за вами, будь я на десяток-другой лет моложе. Но, не будем о несбыточном. Что Запад? Рим? Парфия? Еще гремят своей славой, или уже легли под копыта коней других завоевателей?
- Все на своих местах. – Ответил Ли.
По чуть неестественному, оживленному тону Ведича, Ли понял, что он хочет и боится задать один-единственный, но самый главный для него вопрос.
- Учитель! – Сказал Ли. – Мы не будем томить вас ненужным ожиданием, и главное скажем сразу: на своем пути мы встретили человека из Бореи, и хотим поведать вам об этой встрече.
- Я слушаю вас, дети мои. - Просто сказал Ведич, и было хорошо видно, как взволновала его эта новость.
Ли во всех подробностях рассказал о встрече на корабле. Фэй дополнял рассказ подробностями, на которые не обратил внимания его друг.
- Этого человека звали Словен, и он говорил, что его снедает страсть к путешествиям.
- Да. У нас есть такие люди. – Подтвердил Ведич. – Человеком овладевает жажда странствий, и он идет неведомо куда, в поисках попутного ветра.
- Но, и это еще не все, Учитель. Словен рассказал нам, что знает Ярину.
- Не может быть. – Тихо сказал Ведич. – Это было бы слишком большим подарком для меня.
- Это так, Учитель! И, судя по его рассказу, эта женщина-знахарка - та самая девочка, с которой вы дружили в детстве. Он говорил, что в юности она потеряла суженого, которому дала слово не расставаться с ним, и с тех пор никогда не выходила замуж.
- Она жива? – Тихо спросил Ведич.
- Она была жива, когда Словен начинал свой путь. Он рассказал, что в детстве его приводили к ней лечиться, и женщина была крепкой и полной сил.
- Это она! – Сказал Ведич. - Сердце подсказывает мне, что она жива. Ярина и в детстве любила пользовать птиц и собак, собирала подбитых охотниками зверушек и выхаживала их. Она и сама говорила, что хотела бы лечить людей. Вы отдали письмо Словену?
- Да. Он сказал, что отдаст его либо ей, либо Ведичам.
- Он знает Ведичей?
- Он жил у них какое-то время.
- Словен называл их по именам?
- Да. Он знал двоих старших Ведичей: Ория и Светояра. Так, кажется? – Ли вопросительно взглянул на Фэя.
- Светояр мой брат! – Взволнованно сказал Ведич. - А Ория я не знаю. Наверное, он родился уже после того, как я покинул Борею.
Ведич был неузнаваем. Он весь светился, глаза его лучились.
- Вы даже не представляете, какую радость вы мне принесли! – Воскликнул он. – Я безмерно благодарен вам!
- Это не мы. Это – Небо. – Ответил Ли. – Оно послало Словена в далекий путь, и свело его с нами на одном корабле.
- Только бы он дошел!
- Дойдет! – Уверенно сказал Фэй. – Чувствует мое сердце, что у него все получится. Возможно, он уже в Борее.
Сыма Цянь, сочувственно глядевший на Ведича, спросил:
- Как долог путь из Рима в Борею?
- Думаю, два-три года. Как получится. Смотря, кого встретишь, и как встретят тебя…. Я всю жизнь пытался вернуться, но судьба неотвратимо вела меня на Восток. И в этом, наверное, есть свой, глубокий смысл.
Ли с Фэем постарались вспомнить все подробности рассказов Словена. Рассказывали о Риме, Греции, об Александре Великом, о Египте, о встрече с Амен-эм-хэ, об искусстве Полета Мысли, и тайнах, хранимых Великой Пирамидой.
- Сколь же велик мир! – Задумчиво сказал Сыма Цянь. – И сколько народов приютило Небо под своим шатром. Вам не удалось выяснить границ мира?
- Амен-эм-хэ, как и мы, убежден, что все люди живут на огромном шаре. Механик Артемидор из Александрии говорил, что если этот шар опоясать шнуром, то речь пойдет о восьмидесяти тысячах ли, или даже больше. Шар летит в бездне, размеры которой неописуемы. Верховный Жрец говорил и о других шарах, которые тоже несут на себе жизнь, возможно, полностью отличающуюся от нашей. Древние легенды донесли до нас глухое упоминание о множестве миров, как бы вложенных друг в друга, но Амен-эм-хэ сказал, что понимание этих тайн находится за пределами его возможностей. – Ответил Ли.
- Что говорил Учитель о нашей стране? – Спросил Сыма Цянь.
- Я запомнил его фразу: «На Востоке расцвел удивительный цветок! Он принесет миру поразительные открытия».
Силой мысли Учителя Египта говорили с нашими Посвященными. Но расстояния огромны, и большая часть сведений оставалась вне понимания. А потом связь и вовсе прервалась. Поэтому он так радовался нашему приходу. Я помню, как он восхищался нашим взглядом на мир, как единением «инь» и «янь». Мы, насколько сами это умеем, поделились с ним знаниями по восстановлению и поддержанию жизненных сил. Немало говорили и о разумном устройстве государства. Амен-эм-хэ полагает, что только высокая духовность и стремление к общему благу могут служить основой для государства. И для этого следует всемерно просвещать и возвышать человека. Подавление, полагает он, всегда ведет к скрытому поначалу, а потом и явному протесту; к восстаниям и кровавым бунтам.
- Но в человеке изначально присутствует семя зла. – Возразил историк. – Если его не ограничить, сорняк может вырасти до гигантских размеров.
- Тот, кто ограничивает, и сам несет в себе худые ростки. Кто будет подавлять их? – Спросил Ли.
- Повелителю указует Небо.
- Бывает, и повелители ошибаются, принимая наветы злодеев за советы Неба.
- Да. Это так. – Ответил Сыма Цянь, поникнув головой.
- Римляне стараются решить эту задачу взаимным ограничением. В повелители себе они выбирают многочисленный Сенат и консулов, из достойных, на их взгляд, людей. И, если эти люди не оправдывают их доверия, они смещают их, или не выбирают во второй раз. Они называют это демократией.
- Ну, и как у них получается?
Ли вспомнил сенаторов, которых забрасывала мусором и объедками разъяренная толпа, и улыбнулся.
- Не очень хорошо. Если у человека дурные наклонности, но за ним следят, он начинает плутовать более изощренно.
- Так, что же, выхода нет? – Спросил Фэй.
- Возможно, выход есть, и он заключается в разумном сочетании всех подходов к управлению государства. – Ответил Ли.
Надо сказать, что подобный ответ в его устах был бы невозможен лет пять тому назад. Но, история с Ли-цин, которая чуть не угодила в императорский гарем, и Сыма Цянь, побывавший на волоске от смерти то ли по прихоти, то ли из-за ошибки Императора, заставили его усомниться в справедливости государственного устройства страны.
- А что в Борее? – Спросил Сыма Цянь.
- Я, увы, был слишком юн для того, чтобы понимать тонкости нашего государственного устройства. – Ответил Ведич. – Возможно, Словен рассказал вам что-то большее.
- То, что рассказал Словен, внешне отдаленно напоминает римское мироустройство, притом, что у них есть и сильный родовой вождь. – Сказал Ли. – Но, вот что сразу же бросилось мне в глаза: судя по его рассказу, в Борее живут другие люди!
- В каком смысле? – Спросил историк.
- Спокойнее..., может быть, рассудительнее…. Я могу судить только по Словену и встречам с хозяином этого дома.
- Может быть, все дело в холоде, в котором живут борейцы? – Предположил Сыма Цянь?
- Не думаю. – Сказал Фэй. – Мы видели чернокожих людей, которые производили очень спокойное впечатление, хотя и живут в более жарких краях, чем римляне.
- Подумать только, какое разнообразие народов, характеров, интересов, устремлений! – Воскликнул историк. – Когда-нибудь мы все станем быстрее передвигаться, быстрее достигать друг друга. Сумеем ли поладить? Вот в чем вопрос!
- Хотелось бы. – Сказал Ведич.
- Представляете, сколько крови выпустят из нас всевозможные Александры Великие, прежде, чем мы обретем мир и спокойствие? – Спросил Ли. - И все же, иной дороги, кроме, как мирной, у нас нет. Я помню, что говорил Амен-эм-хэ: «Лавина технических изобретений, никак не сдерживаемая высокой нравственностью, с неизбежностью приведет человечество к гибели. Светлый ум, направляемый чистым сердцем – вот единственный путь, ведущий в Небесные Чертоги! И потому в совершенствовании ума и сердца мы отдаем предпочтение сердцу».
Расставшись с Ведичем, друзья проводили Сыма Цяня до его дома. Потом еще долго обсуждали прошедшую встречу.
- Знаешь, о чем я подумал? – Задумчиво сказал Ли. – Амен-эм-хэ говорил, что ему удается поддерживать мысленный разговор с Посвященным из Бореи. Что, если мы, поднаторев в искусстве Полета Мысли, сумеем через этого борейца устроить разговор Ярины с Ведичем?
- Мысль хорошая. – Сказал Фэй, но потом покачал головой. – Ведич откажется.
- Почему?
- Такая беседа это – тайна двоих. И нас с тобой в ней быть не должно. Ты бы согласился на его месте?
- Пожалуй, нет.
- Я тоже бы отказался.
Ли сочувственно глянул на внезапно помрачневшее лицо друга. Любовь к прекрасной римлянке напоминала о себе Фэю неутихающей болью в сердце.
- Что ты собираешься делать? – Спросил Фэй.
- Дел столько, что голова кругом идет. Поиски брата, рукописи, наши с тобой занятия искусством Полета Мысли. Амен-эм-хэ ждет, а мы, как неразумные детишки, не можем вымолвить и слово. И Цилиндры Фараона следует научиться изготавливать здесь, в Хань.
- Так в чем дело? Давай действовать! Отоспимся и с утра за работу!
- Хорошо! И еще: пойдем, проведаем собак. Я уже дня три их не видел.
Все это время, после возвращения Фэй жил в усадьбе Ли. Расставаться друзьям не хотелось, а совместных дел было столько, что бегать из дома в дом им представлялось неразумным.
Юса, Рваное Ушко и Клеона поселили вместе с несколькими другими собаками, составлявшими четвероногое общество усадьбы. Все трое очень быстро нашли общий язык с остальными обитателями большого и шумного хозяйства.
Надо сказать, что Юс и его подруга заметно устали от долгого пути, и суматошной беготне их резвого сына предпочитали времяпрепровождение на солнышке.
Ли распорядился кормить четвероногих путешественников отборной едой, и класть им в мясо полезные, на его взгляд травы. Рваное Ушко пищу с непонятным вкусом есть отказывалась, Клеон тоже привередничал, а Юс, видимо, понимая ее полезность, ел, до блеска вылизывая глиняную миску.
При виде своих хозяев все трое радостно завиляли хвостами.
- Ну, как отдыхается? - Спросил Фэй, погладив Юса по мохнатой спине.
В ответ Юс вежливо приподнял верхнюю губу, обнажив пожелтевшие от времени клыки. Клеон, от избытка чувств, и всячески выражая свою радость, покусывал Ли и Фэя за ноги. Решив, что сын ведет себя непочтительно по отношению к хозяевам, Рваное Ушко, грозно зарычала, и он испуганно притих, поджимая хвост.
- Смотри ты, какая суровая мамаша! – Засмеялся Фэй.
- Правильно делает. – Ответил Ли. – Зато он будет воспитанным и порядочным псом.
- А, помнишь, Селевкию, когда Ин нашел Юса, и они пришли вместе с этой лопоухой подругой? Сколько воды убежало с той поры!
- Помню! – Улыбнулся Ли. – Кстати, об Ине: пора его к настоящей учебе пристраивать. Что там наши походные занятия, от привала к привалу…. Мальчишка, ведь, способный.
- Решено! Завтра отведем его к учителю. Хватит ему бездельничать, да одежду нам чистить. В нашей стране есть дела и поважнее.
- Мы еще не знаем, что нам с тобой предстоит. – Задумчиво сказал Ли. – Император может отправить нас в самое неожиданное место.
- Я бы пошел в Шеньду! – Ответил Фэй. – Надо, наконец, покончить с этой тайной. А ты, чем бы хотел заняться? Впрочем, я понимаю: ты скоро станешь семейным человеком, и тебе не до путешествий.
- Будущее покажет. – Ответил Ли.