Юань шел в монастырь. Больше ничего не удерживало его в столице. «Скоро я увижу Бао…если он еще жив. Всех братьев и Настоятеля. Начнется обычная, размеренная жизнь». – Думал он. – «Вечерами буду смотреть на дальние вершины гор, и разговаривать с теми, кого давно уже нет на земле».
Он шел, не оглядываясь, почти физически ощущая, как за ним закрывается тяжелая, глухая дверь, навсегда отгораживающая его от суетного мира людей.
В эту ночь он выбрал место для ночлега на высоком, зеленом холме, под большим, старым дубом. Ночь была теплой, небо ясным, и звезды горели в нем, мерцая и переливаясь загадочным узором.
- Кто вы, небесные странники? – Спросил их Юань. – Куда плывете и откуда пришли?
Звезды молчали, но в их слабом неровном свете он чувствовал скрытую тайну ответа.
Спать не хотелось. Ночь приносила запахи трав, душистого, дикого перца и далекого костра. Упругий воздух незримо двигался, овевая лицо то теплой, то прохладной, свежей волной, принесенной с далеких пустынных озер, а резные листья дуба неслышно трепетали, заслоняя на мгновение, каждый свою звездочку. В траве ощущалась потаенная жизнь мириадов насекомых. Они давали знать о себе лишь еле уловимым шорохом сухих травинок. На лицо ложились тончайшие, нежные, как шелк, паутинки. Из сумеречной мглы у горизонта взошла полная луна и встала высоко в небе, разгоняя глубокий мрак ночи.
Откуда-то с неба донеслись слабые голоса невидимого птичьего косяка. То, наверное, летели к звездным мирам души недавно умерших людей.
Юань чувствовал, что его душа начинает медленно растворяться в этом безбрежном, полном неведомой жизни мире.
Все, что произошло с ним за эти годы, казалось мелким и незначительным. Он, как будто, взмахнул крылами, взмывая в высь, откуда люди, их города и заботы представляются суетной и бесполезной для внимания тратой времени.
Лишь к середине ночи он уснул, оставив в глубине душе это удивительное чувство единения со всем, что его окружало.
Наутро Юань снова двинулся в путь, и к полудню достиг небольшого городка, в котором остановился один из полков императорской армии, перебрасываемой в южном направлении.
Один из старших офицеров полка, беседующий со своим сослуживцем в тени чахлого тополя, обратил внимание на идущего по улице молодого человека.
- Послушай, Пэн, сдается мне, что я знаю этого прохожего. – Обратился он к товарищу. – Года три тому назад, в бытность мою у стен крепости Эрши, он командовал ротой «молодых негодяев». И отличился, надо сказать. Тайно проник в город, похитил какую-то девушку, устроил суматоху такую, что правитель Эрши, готовый было сдаться доблестному Ли Гуан-ли, взбрыкнул, и отказался вести переговоры. Результатом этого случая стала длительная осада крепости с последующим ее взятием. Погибло немало людей. Молодца, сорвавшего переговоры, приговорили к смертной казни. Но, он скрылся, и его так и не нашли. Точно, это он! Ты, кажется, сетовал, что тебе в повышении по службе отказывают. Задержим его - вот тебе и повод потребовать награды. Эй, малый! Погоди-ка! – Крикнул он прохожему.
Юань остановился. Лицо обратившегося к нему человека, показалось ему знакомым.
- Ну-ка, задержись, малость. Есть у нас к тебе несколько вопросов.
- Я готов ответить. – Вежливо сказал Юань.
- Не было ли тебя при походе на Даюань с армией Ли Гуан-ли?
- Да. Я принимал участие в этом путешествии. – Не стал скрывать Юань.
- Что я говорил! – Повернулся офицер к своему другу. – Придется тебе, уважаемый, задержаться. Нам необходимо кое-что прояснить.
Часом позднее Юань стоял перед командиром полка и его свитой. Вопросов к нему было немало, и Юань честно ответил на все.
- Вы сознательно вводите нас в заблуждение, уважаемый! – Выслушав его, сказал, наконец, командир, и раздраженно потер щеку, укушенную комаром. – Вы хотите сказать, что почти год в вашем отряде была девушка, и вы этого не знали!
- Под конец похода я уже знал, что она девушка, но для ее же безопасности, не сделал эту тайну достоянием гласности.
- Ну, понятное дело! – Фыркнул один из свитских офицеров. – Делиться же с другими не хочется!
- Помолчите, Шао! – Строго прикрикнул на него командир. – Я хочу разобраться в этом запутанном деле. А, почему она, вообще, оказалась в вашем отряде?
- Этого я не знаю. – Ответил Юань, решивший не выдавать тайну Ли-цин.
- Ну, так я вам скажу: она попала в ваш отряд потому, что вы сами взяли ее с собой!
- Это не так, господин.
- Хорошо. В конце концов, это неважно. Вы говорите, что ее похитили даюаньцы. Почему вы не доложили об этом старшему командиру?
- Я не хотел раскрывать ее тайны. Кроме того, вряд ли бы солдаты смогли ее освободить. Девушку хотели сделать наложницей, или продать в рабство.
- А вы смогли! Вы заменяете собой полк, или даже целую армию? – Иронично спросил командир полка.
- Нет, но кое-что я был в состоянии сделать, и мне это удалось.
- А, вы знаете, что после вашего вторжения в крепость правитель Мугуа отказался от всяких переговоров, и крепость перешла на осадное положение?
- Сейчас уже знаю.
- Сколько солдат погибло, при ее взятии, вам известно?
- Точного числа я не знаю.
- Более двух тысяч человек! Эти люди, воины Хань, могли бы жить. Но по вашей вине они умерли. Вы признаете, что вы все это сделали?
- Да. Но, моей вины в их гибели нет.
- Достаточно! Приказом командующего вы были приговорены к смертной казни, и я могу лишь подтвердить приказ, и передать вас в руки правосудия. Уведите его!
Юань обвел взглядом всех присутствующих.
Ему ничего не стоило разбросать офицеров, охрану и скрыться в соседнем лесу. Но, для этого опять надо убивать и калечить людей…. Перед ним снова возникли глаза недавно убитого им человека.
«Я мало, что понимаю в вашем искусстве боя, но оно невероятно!» - Вспомнил он слова Сыма Цяня. – «Прошу вас: не злоупотребляйте им! Каждая, отнятая жизнь – большой грех на вашей душе».
- Но тогда я не увижу монастырь, старика Бао и своих братьев-монахов – Еле слышно сказал себе Юань..
«Может быть, просто поразить их взглядом, и бежать? Но, их слишком много…. Они поднимут весь полк. И мне придется убивать! И на сей раз не врагов, а своих, ни в чем неповинных солдат… у каждого, из которых, есть матери, жены и дети….».
«Есть три ступени овладения мечом». – Явственно прозвучала в его душе древняя мудрость. – «Первая, когда меч в твоей руке, и ты един с этим мечом. Ты можешь победить любого, кто отважится сразиться с тобой.
Второй ступени ты достигнешь, когда меча не будет в твоей руке. Меч хранится в твоей душе, и ты способен поразить им врага на любом расстоянии.
Есть и третья ступень: меча нет ни в твоей руке, ни в твоей душе. Ты един со всем миром, и понимаешь: тебе незачем убивать!».
Руки и ноги Юаня как будто вросли в пол. Он больше не мог наносить удары людям. Он любил их, и понимал, что им будет очень больно.
- Что стоишь! – Как сквозь толстый слой ваты донесся до него грубый окрик. - Иди!
При этих словах его сильно толкнули в спину.
Юань повернулся и пошел за своими конвоирами.
- Предать его смерти здесь, или отправим в столицу? – Спросил у командира полка один из офицеров, когда задержанного увели.
Командир на мгновение задумался. Он тоже хотел угодить начальству.
- Отправим в столицу. Больше пользы будет.
Юаня бросили в клеть, предварительно надев на него цепи и тяжелые деревянные колодки - кангу. Теперь он не мог освободиться даже, если бы и захотел.
Большинству Читателей, живущих в наш просвещенный век незнакомы, к счастью, методы воздействия и наказания, применяемые к преступникам в древние времена.
Канга представляла собой тяжелую, деревянную доску в виде квадрата с вырезом для головы. Общий вес доски мог достигать двух-трех десятков килограмм. Человек в канге не мог ни лежать, ни самостоятельно есть. Его кормили родственники, или сердобольные люди.
Руки и ноги, зажатые так, что Юань не мог пошевелиться, безумно ныли, отекли и постепенно теряли чувствительность.
- Не слишком ли мы его скрутили? – Спросил один из палачей, оглядев свою работу. – Не отошел бы в пути до времени. Сказали, важный государственный преступник. Казнить будут публично.
- Выживет! – Равнодушно ответил другой. – И не такое люди выносили. А дальше поглядим. Начнет подыхать – ослабим.
Клеть с узником поставили на подводу, и она медленно поползла в Чаньань в сопровождении полутора десятков солдат.
Раз в сутки Юаню давали немного воды и кусок черствой лепешки. Почти все время пути он провел в полузабытьи.
Видения далеких лет сменяли встревоженные лица братьев из монастыря. Иногда он чувствовал у своей головы теплую руку Бао, или жаркое дыхание Гуя. Тигр все чаще приходил к нему, и ласкался, терся о его плечи и спину. Юань не знал, видит ли он сон, или громадная полосатая кошка и, правда, пришла навестить его.
Раз или два в его сознании всплывал странный золотой квадрат – единственное воспоминание, оставшееся с тех времен, когда у него были мать и отец.
«Может быть, так будет лучше». – Думал он в минуты просветления. – «Я понесу наказание за те души, которые погубил, и быстро покину землю для другой жизни. Там будет хорошо и тепло. Там будет Гуй и те, кто уже никогда не вернется на землю…Старик Бао говорил мне: секрет мудрого заключается в том, чтобы вовремя умереть».
- Господин начальник! Господин начальник….. – Долетел до его слуха чуть слышный шепот.
«….а, там будут великие мудрецы…. они поведают мне тайны бытия и совершенства…».
- Господин начальник! - Опять прозвучало откуда-то издалека.
Юань с трудом открыл глаза.
Стояла ночь, и перед ним маячила какая-то неуклюжая фигура.
- Господин начальник! Это - я, Фан. – Чуть слышно сказал неизвестный.
- Фан…. – Механически повторил Юань.
- Да! Я служил у вас в роте. Мы здесь, вдвоем с Тяном. Что мы можем для вас сделать?
Юань медленно выходил из забытья, и попробовал пошевелиться. Рук и ног он уже не чувствовал, но позвоночник его сильно болел.
- Фан… - Еще раз сказал он, постепенно узнавая круглое, еле различимое в темноте лицо. – Как ты сюда попал?
- Мы с Тяном в конвое, и сопровождаем вас в Чаньань. Чем мы можем вам помочь? Кому рассказать о вашей беде?
Юань ответил не сразу.
«Помощь… Что они могут сделать? Освободить его и бежать вместе с ним? Вряд ли это удастся. Они сами станут преступниками, и подвергнут свою жизнь смертельной опасности. Да, и он уже, похоже, не может двигаться. Друзей у него…. Нет, он неправ: есть Ильхан. Но, чем он ему поможет? Он – чиновник средней руки, и не сможет добиться отмены приказа Ли Гуан-ли. Только повредит себе и своей репутации. А у него семья и дети. Нет, раз уж так получилось, надо пройти весь путь до конца».
- Спасибо, Фан! – Тихо ответил он. – У меня никого нет. Выполняй свой долг.
В темноте не было видно, как исказилось лицо доброго толстяка.
- Я еще приду. – Прошептал он, и исчез во мраке.
Два солдата конвоя, приблизив головы друг к другу, тихо шептались поодаль от телеги с осужденным.
- Тян! Я не могу смотреть на то, как он мучается!
- Я тоже…. Он спас мне жизнь в бою с хунну! Но, что мы можем сделать?
- Если бы мы были такими, как он, можно было бы перебить остальных и уйти с ним в горы!
- Если бы, да кабы…. Как он, вообще, попал в колодки с таким искусством бойца?
- На всякую силу есть своя сила. Но, не будем болтать попусту. Думай, Тян! Думай! У тебя хорошая голова. Выход должен быть!
Оба умолкли в напряженных размышлениях.
- Послушай, Тян! – Неуверенно заговорил толстяк. - Я кажется, начинаю вспоминать. Когда там, в Эрши, я сообщил ему и Ляну… в общем, той девушке, из-за которой все и произошло, о том, что их приговорили к смертной казни, он сказал мне….
- Ну! Не томи душу!
- Погоди, дай вспомнить! Вот, что он мне сказал: «…нам нужна твоя помощь. Подойди ко второму отряду арбалетчиков, и найди их командира. Скажи ему, что тебя послал я. Он поймет. Попроси его узнать, где сейчас господин Ли, сын Главного Советника Императора. Мы будем ждать тебя вон в той роще, под горой».
Вот, этот самый Ли, сын Главного Советника, он тот человек, который ушел на Запад вместе с посольством…. Господин начальник надеялся тогда на его помощь. Сейчас нам надо его найти!
- Сын Главного Советника! – Фыркнул Тян. – До него дотянуться, как до луны. Ты бы еще к Императору пошел!
- А, что же делать, Тян! В Чаньани, пока суд да дело, пока чиновники разберутся, кого и зачем привезли, у нас будет несколько дней. Найдем его дом, постучимся, скажем, два слова привратнику. Авось, весть полетит наверх от одного слуги к другому. Все же лучше, чем просто ничего не делать.
- Да, я что? Я только за это! Толк ли будет?
- Если Небо нам поможет, то будет!
На следующий день начальник конвоя, глянув на узника, велел освободить его из колодок.
- Безмозглые ослы! – Сказал он своим подчиненным. – Смертника велено довезти живым! А вы уже почти сделали из него труп. Приведите его в порядок.
Двигаться и ходить Юань не мог. Его положили на траву, и в течение часа двое солдат растирали ему руки и ноги.
Фан с Тяном, чтобы не вызывать подозрений не подходили близко, и за происходящим сочувственно следили издали.
В конце концов, узник слабо пошевелил конечностями.
- Цепи оставьте, а колодки не надевайте! – Приказал начальник конвоя. – Пусть двигается в своей клетке.
Печальная процессия опять тронулась в путь.
В столицу пришли к вечеру следующего дня. Расположились во дворе одной из судебных управ, чиновники которой давно уже отправились по домам.
- Пока не сдадим узника, отсюда ни ногой! – Приказал начальник конвоя. – А не то, головы оторву!
- Что будем делать, Тян? – Спросил толстяк своего друга.
- Сейчас я что-нибудь придумаю. – Ответил тот и направился к своему командиру.
- Чего тебе? – Недовольно спросил начальник возникшего перед ним Тяна.
- Господин начальник! – Вкрадчивым голосом начал солдат. Здесь, в Чаньани, в двух шагах от управы живет моя младшая сестра.
- Ну, и что?
- Я не видел ее целых пять лет.
- Завтра сдадим смертника, и я разрешу тебе ее навестить.
- Господин начальник! Узник чуть живой. А, нас здесь пятнадцать человек. И, кроме того,… - Тян перешел на пониженный тон.
Выслушав его, командир махнул рукой.
- Хорошо. Иди! Но, чтобы с первым лучом солнца был здесь.
- Непременно буду, господин начальник! – Ответил просиявший Тян.
- Командир отпустил меня. – Сказал он минуту спустя Фану. – Я убегаю. Попроси за меня Небо.
- Что ты ему сказал?
- Потом! Сейчас некогда.
Оказавшись на улице, Тян понимал, что у него остается очень мало времени. После захода солнца его никто никуда не пустит, и может попросту арестовать уличная стража.
- Простите, господин. - Обратился он к первому встречному. – Вы не знаете, где находится дом Главного Советника Императора?
- Ишь ты! Кто же этого не знает? Он поважней министра будет! Иди по этой улице, до самого ее конца. А там тебе подскажут.
Поблагодарив, Тян вихрем понесся в указанном направлении.
- Вор, что ли? – Оглядывались на него прохожие.
Добравшись до усадьбы Главного Советника, Тян принялся колотить в ворота.
- Чего тебе? – Выглянул на стук молодец богатырского телосложения.
- Господин! У меня есть очень важные сведения для сына Главного Советника, господина Ли.
- Вот как! А, кто ты такой?
- Я – Тян, из роты пятого полка северных армий. Поверьте, господин: дело серьезное и не терпит промедления.
- Что же ты хочешь, чтобы я побежал и привел сюда господина Ли? - Не без иронии спросил стражник.
- Нет. Нужно только, чтобы вы передали ему одну фразу: человек по имени Юань, который в крепости Эрши спас от даюаньев девушку-солдата, находится здесь, в судебной управе и приговорен к смертной казни.
Скажите так же, что действовать надо быстро. Еще несколько дней, и он лишится жизни!
Стражник с недоверием оглядел незнакомца.
- Хорошо, я скажу. – Ответил он после некоторой паузы.
- Заклинаю вас Небом, не забудьте, господин!
- Можешь идти! Я не забуду.
Тян поспешил восвояси, а стражник, запирая ворота, недовольно пробормотал:
- Придумают же такое…. Девушка-солдат! Я и в сказках-то подобного не слыхивал.
Когда Тян вернулся в управу, все конвоиры уже спали, расположившись в углу двора, прямо на земле. Недвижен был и узник в своей клетке.
- Ну? – Тихо спросил Фан, когда неслышно подошел его друг.
- Я сделал все, как надо. – Шепотом ответил Тян. – И, если он сейчас в усадьбе, если ему расскажут, и он захочет, и сможет помочь…
- А, если нет?
- Тогда нам остается только смириться.
Прошла неделя. Напряжение возрастало. Фан и его друг ждали помощи. Но, день проходил за днем, и в судьбе Юаня ничего не изменялось.
Клетка, по-прежнему, стояла на своем месте, под охраной. Многочисленные прохожие и посетители управы, могли видеть несчастного узника, распростертого на неструганном, деревянном полу.
Между тем, скрипучие колеса ханьской судебной машины медленно продвигались вперед. Давнее дело постепенно обретало плоть и кровь. Нашлись участники похода на Запад, которые засвидетельствовали вердикт Ли Гуан-ли.
- Дело ясное! – Заключил занимавшийся им судья. – Приговор следует подтвердить, и вопрос заключается лишь в том, какой казни мы подвергнем преступника.
Посоветовавшись между собой, судьи пришли к выводу, что четвертование с предварительным разбиванием колен, вполне соответствует тяжести совершенного преступления.
Один из судей попытался, было, выразить сомнение в справедливости приговора.
- Может быть, возможна замена смертной казни каторжными работами? – Обратился он к своим коллегам. – Обвиняемый – сирота. За него некому просить, и обжаловать приговор.
- Какое это имеет значение? – Недовольно спросил главный судья. – Преступление слишком серьезно для того, чтобы можно было говорить о снисхождении.
- Подсудимый Юань! - Обратился он к арестованному. – Вы обвиняетесь в том, что, будучи солдатом императорской армии, сорвали мирные переговоры с даюаньцами. Это привело к вооруженному столкновению и гибели ни в чем не повинных людей. Тяжесть совершенного вами преступления безмерна. Вы приговариваетесь к смертной казни через четвертование!
Казнь назначили на ближайшую неделю, и судьи с чувством исполненного долга отправились восвояси.
- Тян! – Со слезами на глазах обратился Фан к своему другу. – Это – конец! Мы больше ничего не можем сделать!
Тян молча опустил голову.