Работы с самого утра было много, и до полудня Ильхан успел переговорить с десятком мелких чиновников.

Состояние дел его удовлетворило. Через два дня он должен будет доложить Главному Советнику о выполнении порученных заданий, и ему есть, о чем рассказать.

Ильхан пришел в хорошее настроение.

- Ну, - спросил он вошедшего к нему помощника, - А ты, чем меня порадуешь?

- Новостей, как всегда много. - Исполнительный чиновник принялся перечислять: - У господина Хо из управления охраны города умерла мать. Говорят о новом налоге на солеварни. На днях к хунну отправят еще одно посольство. На окраине Чаньани сгорело два дома. Сегодня, ближе к вечеру, состоятся две казни – вора-убийцы и какого-то военного из армии Ли Гуан-ли.

- Военного-то за что? – Скорее из сложившейся у него привычки глубоко вникать в дело, чем из любопытства, спросил Ильхан.

- Что-то он там натворил при взятии крепости в Даюани.

Ильхан насторожился. В своих рассказах о вынужденном путешествии на Запад Юань упомянул и о его причине – смертном приговоре за освобождение Ли-цин из крепости Эрши. Собственно говоря, Ильхан знал всю историю своего друга в деталях, и имел все основания обеспокоиться.

- Как зовут этого военного?

- Запамятовал, господин начальник… с вашего разрешения я переспрошу у человека, который мне об этом рассказал. Он здесь, в соседней комнате.

Помощник вернулся через минуту и сообщил:

- Имя смертника – Юань, господин начальник. Он командовал ротой «молодых негодяев» и….

Но Ильхан, уже не слушая, шел к дверям.

«Сделать что-либо сам, я не в состоянии. Сейчас ему может помочь только Главный Советник. Он не откажет в помощи человеку, который спас невесту его сына». – Запрыгивая на спину коня, думал Ильхан.

Он летел к дому Главного Советника, нарушая все законы о скорости передвижения на лошадях по столице. Это грозило ему большими неприятностями, но менее всего Ильхан сейчас думал о таких мелочах.

Именно в это же самое время Ли выезжал из ворот отцовской усадьбы. Минуя нового привратника, взятого на работу недели две назад он, глянул на его лицо, и механически уловил излученную в пространство мысль:

«Так я ему ничего и не рассказал о девушке-солдате и этом… казненном Юане. Ну, уже все прошло, чего сейчас вспоминать!»

Ли остановился, как вкопанный.

- Какая девушка? Кто казнен? Что ты должен был мне рассказать? Говори!

Онемевший от неожиданности стражник что-то невнятно пробормотал.

Ли спрыгнул на землю, и потряс детину за плечи.

- Очнись, олух! И расскажи все по порядку.

Привратник сбивчиво изложил ему странную просьбу неизвестного солдата. Робко подняв глаза на своего хозяина, он отшатнулся: более страшного лица парень в своей жизни еще не видел.

- Если Юань погиб, я задушу тебя собственными руками. – Прошипел Ли и, запрыгнув на спину коня, понесся в направлении судебной управы.

Минуту спустя, в другом конце улицы, в клубах пыли, возник, бешено скачущий всадник.

Ворота усадьбы были распахнуты настежь. Возле них с отсутствующим видом стоял деревенского вида парень.

Ильхан на полном скаку влетел во двор, вздыбив, остановил взмыленного коня, и спрыгнул на землю.

- Доложите хозяину, что я очень прошу его о встрече. – Крикнул он испуганно воззрившимся на него слугам. – Речь идет о жизни или смерти!

Ильхана в усадьбе знали, и один из слуг спешно побежал в дом.

В ожидании ответа Ильхан нервно мерил двор быстрыми шагами.

- Господин Главный Советник ждет вас! – Сказал ему, наконец, появившийся в дверях слуга.

Ильхан бросился в дом.

В ночь, перед казнью, Юань лежал на грязном полу клетки, время от времени, впадая в забытье. В короткой жизни Горного Брата было немало трудностей. Завтра ему предстояло пройти свое последнее испытание.

Аскетическая жизнь и тяжелые потрясения могут или навсегда изувечить человеческую душу, или возвысить ее до неизъяснимых высот небесного совершенства.

С Юанем произошло второе. Мысли и чувства его обрели ту пронзительную ясность, которую люди верующие называют «религиозным экстазом», а художники «вдохновением». Мир открылся ему с совершенно другой стороны. Когда он выходил из забытья, то предавался воспоминаниям. Каждый из тех, кого он повстречал на своем пути, чему-то его научил. Все трудности служили преодолению самого себя, все переживания – возвышению души. Злые научили его быть сильным, добрые – еще больше любить людей, и отвечать им тем же.

Юань вспомнил Ли-цин и улыбнулся. В его сердце больше не было обиды. Ли и Ли-цин…. Эти двое будут счастливы.

Жаль, что он больше никогда не увидит Бао. Юань помнил все их разговоры, и наставления мудреца. Особенно хорошо врезались в его память сказки, которые в детстве рассказывал ему Бао. Старый монах был первым в длинной цепи людей Света…. Нет! Первой, все же была его мать. А, он совсем ее не помнит….

В памяти Юаня вдруг неожиданно и с поразительной четкостью всплыло лицо молодой и очень красивой женщины. Она смотрела на него с любовью и что-то говорила.

«Что ты делаешь здесь, сынок?». – Сказала она ему тогда. – «Тебе нельзя сюда. Возвращайся!»

- «Но, я хочу к тебе, мама!» – Ответил он и, кажется, заплакал. – «Я никому там не нужен».

«Это неправда, сынок! Ты нужен на земле. Тебя там ждут».

«Кто ждет меня, мама? У меня там никого нет!»

«Возвращайся, и ты узнаешь!».

Удивленный неожиданным воспоминанием, Юань приподнялся на локте. Этого разговора не могло быть! Когда река отдала его в руки Бао, он был совсем еще маленьким.

И, в то же самое время, он знал, что такой разговор когда-то состоялся.

Наступил рассвет. Солнечный свет одарил своим теплом каждое живое существо в Поднебесной. Заглянул он и в темницу Юаня.

Ласковое тепло на щеке Юаня было последним подарком в его жизни.

К клетке подошел стражник, присмотрелся к смертнику и, не без сочувствия в лице, протянул ему кусок черствой лепешки.

- Я не хочу есть. – Тихо сказал Юань.

- Да. – Согласился стражник. – Тебе это уже ни к чему.

- Принеси мне воды, если тебе это нетрудно. – Попросил Юань.

- Сейчас принесу. – Охотно согласился стражник и удалился. Больше Юань его не видел. То ли он забыл, то ли его отправили по какому-то делу.

«Поскорей бы это закончилось». – Думал несчастный узник. - «Потом будут Небо и звезды. Яшмовый Император установит мою вину перед людьми, и определит место среди душ умерших. Откроются Врата нового Пути и бесконечных превращений».

После полудня ленивые стражники принялись запрягать в телегу лошадей. Они делали привычное для себя дело, не торопясь, и не обращая внимания на еще живого человека в клетке.

Что-то не слаживалось, кого-то не было на месте, но вот, наконец, скрипя колесами, скорбная подвода медленно двинулась в путь.

Люди на улицах спешили по своим делам. Иные просто не замечали процессии, скользнув равнодушным взглядом по клетке со смертником, в глазах других светилось сострадание. Некоторые, в предвкушении зрелища казни, меняли намеченный маршрут и присоединялись к процессии.

- Какой молодой…. И красивый! – Шепнула подруге служанка средних лет.

- Э, милая! Его красота до площади только и дотянет. Там ее и снимут с плеч. – Ответила подруга.

Юань не смотрел по сторонам. Он много раз стоял на пороге жизни и смерти, и в этот раз готовился достойно его переступить.

Обросшая праздными зеваками процессия вползла на площадь.

К исполнению казни было готово все: палач и оцепление из трех десятков солдат, заждавшийся чиновник-глашатай с унылым лицом, недовольный опозданием процессии, и плаха, иссеченная сотнями ударов тяжелой секиры. Ждал казни и другой приговоренный к смерти – вор и убийца. По заведенному порядку его должны были казнить после военного преступника.

Какое-то время еще заняли мелкие приготовления.

Чиновник с унылым лицом развернул шелковый свиток и принялся оглашать приговор.

Над площадью полетели слова, которые Юань уже не воспринимал. Его взгляд был устремлен к величественно плывущей в небе гряде белоснежных облаков.

- … осмелился посягнуть на священные предписания Императора о мирной цели похода…. Развязал кровавое столкновение между Хань и Даюанью, что привело к гибели многих людей…. Офицер Юань приговорен императорским судом к смертной казни через четвертование…

Эхо на городской площади послушно повторяло слова смертного приговора.

Четверо солдат грубо схватили Юаня под руки, повлекли к плахе и бросили на колени.

Палач, здоровенный детина, натужно повел головой, видимо превозмогая неприятную боль в сросшихся шейных позвонках, и взялся за секиру.

Мертвую тишину прорезал отчаянный женский крик.

По толпе прошло легкое движение и, на глазах изумленных зевак, через головы солдат в неимоверном прыжке перелетел худощавый юноша, одетый в свободные штаны и рубаху.

В следующее мгновение он страшным ударом ноги сбросил с эшафота палача. За ним последовали чиновник и четверо его помощников.

Одновременно с этими, невероятными для всех присутствующих событиями, полтора десятка, невесть, откуда взявшихся бойцов, вступили в схватку с солдатами охраны и оцепления.

Среди собравшихся на площади мужчин было немало тех, кто неплохо смыслил в искусстве воинских игр, но и они никогда в своей жизни не видели такого стремительного каскада ударов.

Загадочные бойцы в считанные секунды разметали охрану. Двое из них уже разбивали цепи на руках и ногах осужденного.

Между тем, события продолжали стремительно развиваться.

На площадь, на полном скаку, ворвалась кавалькада всадников, среди которых выделялся пожилой вельможа в золотом одеянии.

С неожиданной для его возраста легкостью он спрыгнул с лошади и бросился к месту казни. Его сопровождали трое молодых людей.

Толпа замерла и расступилась перед ними, образовав проход к эшафоту.

Юань полулежал возле плахи, поддерживаемый за голову и плечи двумя Горными Братьями. Он еще не совсем осознал произошедшие события, и с отстраненным видом смотрел, как к нему приближается седовласый человек в желтом, шитом драконами халате.

На его груди покачивался золотой квадрат с изображением дракона – знак высшего отличия при дворе Императора.

«Тот самый золотой квадрат…». – Промелькнуло в голове Юаня. – «Я видел его в своих снах-воспоминаниях. Почему он на этом человеке? Или мне опять снится все тот же сон…».

Человек с золотым квадратом опустился перед Юанем на колени, и обеими руками прижал его голову к своей груди. Пахнуло чем-то бесконечно родным и давно забытым.

- Сын мой! – Со слезами на глазах сказал Главный Советник. – Малыш Ху-эр…

- Меня зовут Юанем, господин. – Тихо ответил спасенный.

- Я знаю…. Мальчик мой! Ты – мой сын!

Все присутствующие на площади люди, включая Горных Братьев и прекративших оказывать сопротивление солдат, с немым удивлением смотрели на разыгравшуюся, на эшафоте сцену. Они не понимали ее смысла, но чувствовали, что происходит нечто значительное, выходящее за пределы их разумения.

Позади всех стояли несколько женщин. По щекам одной из них, молодой и очень красивой, текли слезы. Это была Ли-цин. Небо судило так, что она вместе со своей доброй няней, проходила площадь в тот самый миг, когда должна была свершиться казнь над человеком, неоднократно спасавшим ее жизнь. В последнее мгновение она узнала Юаня, и это ее крик отчаяния прозвучал над площадью.

Цай, который помнил Ли еще по событиям мятежа в Чаньани, подошел к молодому офицеру. Ли тоже узнал Горного Брата, защищавшего в то время их усадьбу.

- Цай! – Сказал он ему дрогнувшим голосом. – Юань – мой брат! Долгие годы мы считали его погибшим.

На лице Горного Брата отразилось неподдельное удивление.

- Как вы могли это узнать?

- Мы все расскажем вам, друзья! Но, вы! Какое чудо привело вас сюда?

- Монах Бао видел вещий сон, и Настоятель послал

нас с приказом помочь нашему брату. Но, он совсем ослаб и нуждается в помощи.

- Сейчас мы отвезем его домой, и там сделаем все необходимое. Я прошу вас пойти с нами.

- Хорошо! – Кивнул головой Цай. – Тем более, что несколько солдат, как мне показалось, побежали за подмогой. Мы можем вам понадобиться.

Цай не ошибся. В тот самый момент, когда Главный Советник с сыновьями и Горными Братьями собирались покинуть площадь, из двух боковых улиц показались отряды городской стражи.

Схватка неминуемо вспыхнула бы с новой силой, если бы не Главный Советник, который властным движением руки остановил нападающих.

Командир стражников подобострастно склонился перед могуществом власти, и подал солдатам знак отходить.

- Господин! – Неожиданно завопил судебный чиновник, руководивший казнью. – Господин! Смилуйтесь! Меня казнят вместо осужденного! Я должен дать какие-то объяснения своему начальству!

- Ты скажешь ему, что Золотой Дракон отменил казнь! – Высокомерно сказал ему Ли.

«А, ведь он прав!». – Подумал Главный Советник, которого события последних дней побудили быть более, чем осторожным.

- Вот что, Ли! – Сказал он сыну. – Везите Юаня домой, в усадьбу. Я подъеду немного позднее.

И он, в сопровождении Ян-ши, слуг и десятка Горных Братьев направился в сторону усадьбы полководца Ли Гуан-ли.

Когда Юаня увозили с площади, он приоткрыл глаза, и взгляд его упал на стоящую в толпе Ли-цин.

- Сестра…. – Чуть слышно прошептал он и слабо улыбнулся.

- Все хорошо! Он спасен! – Крикнул ей Ли, который тоже заметил девушку и ее няню.

Ли-цин, видя его счастливое лицо, радостно улыбнулась в ответ. Приличия не позволяли ей пойти за братьями, но ее душа сейчас была вместе с ними.

Главный Советник спешился у ворот дома Ли Гуан-ли. Сейчас, по его мнению, это был единственный, возможный путь быстро исправить ситуацию, и придать ей характер законных действий.

На счастье, командующий армиями оказался дома.

После пятиминутного ожидания слуга пригласил важного посетителя в дом.

- Рад видеть вас, господин Главный Советник! Хотя, сознаюсь, и не ожидал здесь, и в такое время. Простите мне мой домашний вид: я счел, что гораздо более неудобным будет заставлять вас ждать. - Приветствовал его полководец. – Но, чем я обязан вашему посещению?

- Господин командующий! Я бы никогда не осмелился потревожить вас дома, но мое дело не терпит отлагательств. Позвольте мне напомнить некоторые обстоятельства так доблестно захваченной вами крепости Эрши. Помните ли вы офицера, командующего ротой «молодых негодяев», по вине которого, как считалось, были сорваны переговоры с даюаньцами?

- Да, помню. Он и еще один солдат были приговорены к смертной казни, но сумели бежать. С тех пор о них ничего не было слышно.

- Я хочу рассказать вам историю, начало которой уходит в довольно далекие времена. Я был молод, счастлив и полон сил. У меня были горячо любимые жена и два маленьких сына. Я постоянно боялся за них, ибо не мне рассказывать вам о сложностях взаимоотношений людей в нашем государстве и, особенно, при дворе. Старуха, жившая неподалеку от Чаньани и прославившаяся даром провидения, предсказала моему младшему сыну возможную гибель от утопления. Зная это, его мать велела подшить к детской одежде сына куски легкой коры дерева, с которой он постоянно и пребывал.

В один из самых страшных для меня дней коляска, в которой ехали мой младший сын и его мать, сорвалась в пропасть. На дне ущелья шумел горный поток, и торчали страшные зубья скал. Я был уверен в том, что оба они погибли.

Небо, однако, смилостивилось над младенцем. Он упал в воду, минуя острые камни, и поток понес его дальше. Как мы сейчас уже знаем, вода принесла его в руки одного из Горных Братьев. Монахи вырастили его, воспитали и, как водится у них, отправили в мир.

Ли Гуан-ли слушал внимательно, не пропуская ни одного слова, и только иногда с изумлением поднимал глаза на собеседника, как бы желая проверить, действительно ли, он сам убежден в том, что рассказывает.

Главный Советник поведал полководцу все, включая историю любви его сына и Ли-цин, которая, без колебаний, отправилась вслед за любимым в полный опасностей путь.

- Смертный приговор ей и Юаню стал причиной того, что они бросились догонять ушедшее на Запад посольство. Сделать это им удалось в одной из далеких западных стран. Возвращались они все вместе, но перед возвращением в столицу Юань решил покинуть отряд и вернуться в монастырь. В пути его опознали и задержали участники похода в Даюань. Доставили в столицу. Сегодня должна была состояться казнь.

- Так этот Юань….

- Он – мой сын!

Ли Гуан-ли в волнении поднял взгляд на Главного Советника.

- Все, что вы мне рассказали, более, чем невероятно! Хотя, я ни на мгновение не сомневаюсь в правдивости того, что услышал. Эта история достойна того, чтобы стать легендой. Так вы хотите, чтобы…

- Я пришел просить вас об отмене смертного приговора моему сыну!

- Разумеется, я это сделаю! Тем более, что, как я сейчас понимаю, он, действительно, ни в чем не виноват. Но, у вас, Господин Главный Советник, влияния и полномочий больше, чем у меня, военного человека. Вы могли освободить его и без моего участия.

- Это так. Но, тогда освобождение моего сына выглядело бы, как прощение за тяжкое воинское преступление, а не оправдание в силу отсутствия вины. Кроме того, я не хотел обижать вас своим неуважением к отданным вами приказам.

- Вы удивительный человек, господин Главный Советник! Все, что вы говорите и делаете, достойно самого глубокого уважения. Поспешите же освободить заключенного!

- Я еще не все рассказал вам, господин командующий. Дело в том, что Юань уже свободен.

- Каким образом?

- Сегодня днем его освободили Горные Братья.

Выслушав рассказ о нападении Горных Братьев на солдат охраны и исполнителей приговора, Ли Гуан-ли только покачал головой.

- С этими людьми шутки плохи! Я всегда сожалел, что не могу взять их к себе на службу. Но, они не хотят воевать и вмешиваются только тогда, когда стране грозит смертельная опасность. И где же сейчас находится ваш сын?

- Он у меня дома и ждет вашего решения. Но, есть и еще одно судебное дело. – Продолжил Главный Советник. – И тоже со смертным приговором. Речь идет о Ляне – солдате вашей армии, служившим под началом моего сына Юаня.

- Но его уже нет. Есть девица Ли-цин, невеста вашего старшего сына. Имеет ли смысл рассматривать дела несуществующих солдат?

- Конечно, имеет! Солдат Лян честно выполнял свой долг на всем пути от Хань до Даюани. И он никак не виноват в том, что его похитил коварный враг.

Полководец улыбнулся.

- Еще никогда в жизни мне не приходилось отдавать приказов по таким курьезным, просто невероятным случаям. Хотя, все, что вы говорите, совершенно логично. Обещаю вам, что честное имя вашей невестки…, простите, солдата по имени Лян, будет восстановлено! А вся его история сохранена в тайне.

- Благодарю вас!

Главный Советник поднялся на ноги, и два достойных человека отвесили друг другу глубокие, уважительные поклоны.

Юаня привезли в усадьбу, где им тут же занялся Ли и двое опытнейших лекарей Главного Советника. После пережитого он был очень слаб, и сразу уснул.

Вернувшись от Ли Гуан-ли, Главный Советник сел у ложа, на котором спал, чудом, спасенный сын, взял его за руку, и долго сидел неподвижно. Невозможно описать чувства отца, который обрел сына после того, как он много лет считал его погибшим.

Вся его жизнь, после потери жены и сына, была посвящена Хань, Императору и заботе о Ли. В своих духовных поисках и устремлениях он искал исцеления от страшных ран, не заживающих в глубинах его души. Он ко многому стремился, и ему немало удалось сделать.

Возвращение Ли и его успешное путешествие на Запад окрылили Главного Советника. Теперь он знал, что Великое Кольцо Знаний продолжает существовать, и Летящие умножают его духовную мощь.

И вот, сегодня, новая, ошеломляющая душу радость: возвращение младшего сына! Цепь невероятных совпадений и встреч, страшные испытания, и приходившая вслед за ними неожиданная помощь, еще раз показали ему, что в таинственных деяниях Неба присутствует некий удивительный план, исполненный самого глубокого смысла и содержания.

«Теперь мы вместе! С нами друзья и братья по духу из далеких западных стран. И мы можем многое». – Думал он, ощущая в руке тепло руки своего сына.

Юань спал глубоким сном. Дыхание его было ровным и почти неслышным. И, кто знает, в каких неведомых, небесных чертогах пребывала сейчас чистая душа этого сильного, молодого человека.

Главный Советник бесшумно поднялся на ноги и вышел за дверь. Навстречу ему поднялся бодрствующий слуга.

- Поставьте кан в соседней комнате, и принесите туда мою постель! – Тихо сказал Советник. – Я не могу с ним расстаться….

Вечером, после всех событий этого удивительного дня, оставшись наедине с Ли, сгоравший от нетерпения Фэй сообщил:

- Тебе известно, где мы встречались с этим чиновником по имени Ильхан?

- Я помню. В одной из местных управ, перед походом на Запад.

- А еще раньше?

Ли наморщил лоб.

- До этого мы с ним не встречались.

- Ошибаешься! Ильхан – один из тех двоих, которых мы видели в гробнице Цинь-ши-хуанди!

- Не может быть!

- Это так! Помнишь, после встречи в управе я говорил тебе, что его голос мне знаком? Истина открылась мне во время болезни, когда я шел северным путем с армиями Ли Гуан-ли. Это – он!

- Но, тогда….

- Да! Тот, другой, который запретил ему брать из гробницы даже маленький камешек, - Юань! Твой брат!

Ли, потерявший дар речи, молча смотрел на товарища.

- Что же они там делали? – Спросил он, наконец.

- Не знаю! Мы и сами не всегда понимаем истинной сути того, что делаем. Что же говорить о других людях? Ну, да ты сам его обо всем расспросишь.

Так закончился этот, пожалуй, самый знаменательный день в жизни наших героев.