Шпионом, как и великим полководцем надо родиться. Цуй был именно таким человеком. Проникать в тайны других людей было его призванием. Первый министр понял это давно, и широко использовал таланты Цуя в своих интересах. Именно благодаря ему Ни-цзы был в курсе всех основных интриг императорского двора.

В детстве Цуй подглядывал и шпионил за своими родителями и сверстниками. Став постарше – за учителем. Уже взрослым, работая в лавке, оказал неоценимую услугу хозяину, снабдив его исчерпывающими сведениями о конкурентах. Правда, год спустя он предал его, и в знак благодарности был отправлен в столицу помощником одного из судейских работников. Так, шаг за шагом, он поднимался выше и выше, собирая и откладывая в своей памяти множество фактов и событий, касающихся частной жизни немалого числа жителей Поднебесной.

Помимо большой сети доносчиков, которую он соткал сам и которой гордился, Цуй обладал и выдающимися актерскими способностями. Любил он и рисковать. Будучи человеком очень маленького роста, худощавым с невыразительными чертами лица он легко представлялся слугой крупного чиновника, солдатом или торговцем. Неоднократно переодевался в женское платье, и это также сходило ему с рук. Каждая из сыгранных им ролей не вызывала ни малейших сомнений у ее свидетелей.

Лишь однажды, Цуй в образе вдовы сотенного командира, собирая сплетни в женском обществе одного из северных поселений, натолкнулся на пристальный взгляд такого же, как и он проницательного пятилетнего малыша, который задумчиво произнес: «Какой смешной солдат». Цуй тогда еле унес ноги, но малыша вспоминал с уважением, без злости.

Приказ Ни-цзы узнать возможно больше о Ли и Фэе, естественным образом подвел Цуя к мысли о том, что их поведение во многом определяется волей Главного Советника Императора. Следовательно, надо было уделить особое внимание этому человеку. Но, если в расположенные рядом владения его неопытного сына шпион проник без особого труда, и даже сумел порыться в рукописях хозяина, то усадьба его отца походила на неприступную крепость.

Внезапное исчезновение Ли и Фэя из столицы не стало препятствием для Цуя. Довольно быстро он установил, что официальная версия отъезда воспитанников Императора не имеет ничего общего с действительностью. После разговоров со своими людьми из стражи городских ворот, выяснилось направление, в котором скрылись оба друга. Почти одновременно с этим событием один из доверенных людей Цуя, исполняющий обязанности слуги в доме историка Сымы Цяня, рассказал ему об отъезде хозяина в один из горных монастырей. О связи историографа с Главным Советником Цуй к этому времени уже догадывался. Сопоставив все факты, Цуй легко установил место пребывания юношей.

«Вот и ладно! Из монастыря они никуда не денутся. А если парней куда-нибудь и понесет, то перемещения историка обозначат мне и их путь. Пока же следует заняться главным действующим лицом».

Приняв такое решение, Цуй большую часть своего времени стал проводить на деревьях, растущих поблизости от усадьбы Советника. Его острый взгляд замечал все: расположение жилых и хозяйственных построек, суету посыльных и многочисленные повозки с едой и хозяйственной поклажей.

Проникнуть внутрь усадьбы Цуй хотел было в такой повозке, но потом понял, что весь груз остается у внутренних ворот и затем переносится в дом слугами. Одно из внутренних строений привлекло особое внимание Цуя. Непохожее по форме на те, что строились в усадьбах империи Хань, здание поглощало огромное количество строительного материала – песка, дерева и камня. Поначалу он решил было, что это склад, но после длительного наблюдения понял, что все привезенное не может разместиться в таком небольшом объеме. Цуй долго мучался в поисках разгадки, и как-то ночью его осенило: у здания есть подземные помещения. Для чего они строились, и что могло находиться внутри, оставалось за пределами его понимания. Цуй пробовал было познакомиться с челядью, но напрасно менял голос, гримировался, переодеваясь в различные платья, напрасно пытался проникнуть в дом под видом монаха или плотника, ищущего работу. Все было напрасно. Слуги были насторожены и неподкупны.

Потерпев неудачу, Цуй решил попасть на желанную территорию ночью. Он хорошо понимал, что будет, если попадется, и принял все меры предосторожности. Переодевшись в темное, свободное платье, успешно преодолел две внешние стены усадьбы, счастливо избежал встречи с ночным дозором, но у самого дома нос к носу столкнулся со сворой боевых собак, о существовании которых не подозревал. Его спасли только ловкость и горсть невыносимо едкого порошка, который он предусмотрительно прихватил с собой.

Уже у себя дома, смазывая рваную рану на ноге настоем целебных трав, Цуй почувствовал, что его самолюбие уязвлено. Проникнуть в тайну личной жизни Главного Советника стало для него делом чести.

Изучив местность и почву вокруг таинственной усадьбы, Цуй пришел к выводу, что достичь поставленной им цели можно с помощью самого обыкновенного подкопа. На протяжении месяца, каждую ночь двое верных ему людей трудились, пробиваясь сквозь глину, песок и камни, каждое мгновения рискуя погибнуть под завалом. Заканчивая работу под утро, они сбрасывали вынутую породу в близлежащий ручей, и тщательно маскировали место подкопа травой и ветками. Когда узкий, почти лисий ход достиг, по расчетам Цуя, пределов загадочного строения, он расплатился с землекопами. Последние несколько шагов следовало проделать самому.

Вооружившись небольшим светильником и землекопными инструментами, задыхаясь от нехватки воздуха и чадящего светильника, Цуй с упорством фанатика долбил неподатливый грунт. На третью ночь его кайло ударило во что-то твердое. Он расчистил землю и обнаружил, что дальнейший путь перекрыт керамической плитой. Цуй понял, что цель достигнута, и несколькими ударами разбил плиту. Из пробитого отверстия донесся звук журчащей воды. «Водосток» - Догадался Цуй.

Водосток был гораздо уже, чем проделанный им подкоп, и имел треугольную форму. Цуй попытался протиснуться в него. Мешала одежда. После нескольких безуспешных попыток он, невзирая на холод, решительно разделся догола, взял в руки трут, кремень и маленький светильник. Затем ужом ввинтился в треугольное отверстие. Лежа на спине, рискуя застрять и остаться здесь навсегда, Цуй преодолел несколько чжан, и увидел над головой слабые проблески света. Прямо перед его лицом оказалась бронзовая решетка, сквозь которую и проникал колеблющийся свет. До ушей Цуя долетел звук человеческих голосов. Раза два в своей жизни он слышал голос Главного Советника, и сейчас узнал его сразу.

- …и если взять более прочную шелковую ткань, то она выдержит вес

человеческого тела.

Ты пробовал это сделать?

У меня нет такого количества шелка. Но я успешно спускал мешок, заполненный землей, с весом, равным весу моего десятилетнего сына. Он хотел прыгать сам, но я не разрешил.

Правильно сделал. Шелк тебе дадут. А ты не думаешь, что угол здесь должен быть меньше?

Нет. Я пробовал брать разные углы, и этот оказался лучше других.

Хорошо. Ты получишь все, что тебе нужно. Я уже предупредил управляющего. Теперь вернемся к тому, о чем мы говорили в прошлый раз. Я не зря остановил твои опыты. Работать с молниями на сыром глиняном полу нельзя. Это смертельно опасно. Монах-ученый из Шаньси говорил мне то же самое. Молния чуть не убила его, и он навсегда потерял способность видеть.

Да, я уже понял это. Пол должен быть сухим и каменным.

И еще: когда шелк трется о твое колесо, его следует сильно натянуть на подрамник.

Все тело Цуя затекло, и он осторожно пошевелился. Предмет разговора собеседников был для него совершенно непонятен. Возможно, один из говоривших был колдуном, или торговцем шелком.

Между тем, подслушанный им разговор близился к завершению.

- …могу еще что-то сделать?

Вы и так уже сделали для меня очень многое. И, главное, моя семья больше не голодает. Я никогда не забуду этого, господин.

Хорошо. Я принимаю твою благодарность. Когда закончишь собирать основу купола, сообщи мне. Возможно, шелк придется крепить другим способом.

Я обязательно это сделаю, господин.

Хорошо. Да хранит тебя Небо! Иди.

Свет погас, Цуй услышал удаляющиеся шаги двух человек, но еще долго боялся пошевелиться. Наконец, когда онемевшее тело почти перестало восприниматься, он принялся шевелить пальцами рук и ног. Когда по всем членам разлилось благодатное тепло, он попробовал головой приподнять бронзовую решетку. К его удивлению, она поддалась. По-видимому, решетку сделали съемной для того, чтобы прочищать водосток. Извиваясь, как змея, надавливая лбом и носом, ему удалось приподнять решетку и сдвинуть ее в сторону. Еще несколько немыслимых телодвижений, и Цуй буквально ввинтился в темную пустоту.

Какое-то время он сидел на полу и переводил дыхание. Затем высек искру и зажег светильник. Привыкнув к свету, огляделся.

Помещение, в которое он попал, оказалось довольно большим, с добротным деревянным полом и, на первый взгляд, действительно, напоминало склад. На двух длинных столах располагались странные предметы неизвестного назначения, глиняные и бронзовые сосуды различной величины, старые потемневшие от времени кости, какие-то трубочки, блестящие металлические ножи и лопатки. По углам стояли расписные лаковые лари. В комнате чувствовался незнакомый и приятный запах.

Цуй поочередно заглянул в каждый из ларей. В первом лежали книги, написанные на бамбуковых и костяных пластинах. Во втором – множество небольших мешочков с прикрепленными к ним пронумерованными деревянными пластинами. Цуй развязал один из них. Мешочек был заполнен мелкими шариками из такого же блестящего металла, что и предметы на столах. В остальных ларях лежали железные части каких-то механизмов.

Цуй открыл крышку последнего ящика, и невольно отпрянул назад. На дне ларя он увидел труп мужчины с вскрытой грудью, и снятыми кожей и мышцами живота. Присмотревшись, Цуй понял, что это искусно выполненная и раскрашенная поделка.

У комнаты была одна деревянная дверь, которую он попробовал открыть. Но ее, видимо закрыли на засов снаружи. Над дверью висел незнакомый Цую знак в виде трезубца с перевившей его змеей, выполненный, по-видимому, из серебра.

Пора было уходить. Он осмотрелся – не оставил ли следов. Аккуратно загасил светильник, протиснулся в водосток и закрылся бронзовой решеткой.

Солнце уже встало, когда измученный, но довольный Цуй вернулся к себе домой. Теперь он точно знал, что Советник Императора общается с демонами.

В следующие две ночи из-за бронзовой решетки водостока не донеслось ни звука. Но на третью Цую неслыханно повезло. Когда он, дрожа от холода и обливаясь потом одновременно, занял привычную позицию у отдушины, в комнате над ним уже разговаривали. Цуй замер, и обратился в слух.

…Мы отгораживаемся стенами, а могли быть друзьями. – В голосе Советника звучала горечь. – К сожалению, люди мало чему учатся.

Хунну издревле были нашими врагами. Это дикий и свирепый народ. - Ответил сильный, низкий голос невидимого собеседника. – И я не думаю, что положение когда-нибудь изменится.

Свирепых народов не бывает. Такими людей делают время и обстоятельства. И степняки не всегда были нашими врагами. Очень не скоро, но мы к этому вернемся.

Невозможна дружба между низким и высоким.

В каждом народе живет свой свет, и он не бывает высоким или низким. Надо научиться видеть его.

Чужие всегда раздражают. Это происходит помимо нашей воли.

Нет своих и чужих. Мы все дети Неба. Раздражение проистекает от нашей ограниченности. Попробуйте посмотреть другими глазами на тех, кого вы называете «чужими». Они всегда интересны, и у них есть, чему поучиться.

Возможно, вы правы. Но не будем поверять луне свои сомнения и печали. Вернемся к тому, что нам суждено исполнить. Я – солдат. И, если мне приказано призвать смерть для торжества вечной жизни, я это сделаю.

- Я против задуманного. Но, если мы не в силах изменить веления Неба, их следует исполнить достойно. Императорские воспитанники тоже сделают все, что необходимо. Что же касается физического бессмертия, то его не существует. Высочайший напрасно на него рассчитывает. Он умрет, как и все люди. Бессмертна душа и ее свет. – Звучал голос хозяина дома.

«Я против задуманного…но, если мы не в силах изменить веления Неба… Императорские воспитанники тоже сделают все, что необходимо…Он умрет, как и все люди». – Услыхав эти фразы, Цуй почувствовал, как холодок пополз у него по спине. Наступил его звездный час. Раскрытие заговора против Императора сулило неслыханные выгоды. В возбуждении он даже пропустил несколько следующих фраз.

…не думаю, что нужны еще какие-то меры предосторожности. Завтра я отошлю письмо. И пусть исполнится воля Небес. – Долетело до него в завершение разговора.

Невидимый собеседник распрощался. Но Цую еще довольно долго пришлось ждать, когда погаснет свет, и Главный Советник покинет свое тайное помещение. Выждав еще какое-то время, шпион выбрался в комнату, зажег свет и довольно быстро обнаружил на столе письмо, о котором говорил Советник.

Цуй вынул из чехла деревянный стержень с намотанным на него лоскутом шелка, развернул и с трудом прочитал начертанные старинной вязью иероглифы. Теперь можно было уходить. Содержание письма окончательно убедило Цуя в его правоте: Главный Советник намерен погубить Императора.