За зиму друзья привыкли к деревне и ее обитателям. Ильхан с интересом наблюдал за неизвестным ему ранее укладом жизни.
В зимнее время связь деревенских жителей с городом почти прерывалась.
Кормились за счет сделанных за лето запасов, ухаживали за скотиной в хлеву, изредка ходили друг к другу в гости отпраздновать нечастые зимние праздники.
Многие жители Чжоу понимали в грамоте, и кое-кто из них при светильниках почитывал книгу «Ши-цзин», или даже сам водил кистью по шелку, пытаясь воспроизвести тайну древних образцов.
«Тайна женского обаяния, - писал известный китайский мыслитель Ли Юй – состоит в том, чтобы сделать старое молодым, уродливое – прекрасным, привычное – изумительным. Ни одна женщина не может передать свое обаяние другой женщине, но каждая женщина способна интуитивно постичь секрет личного обаяния».
Если для рождения любви достаточно мгновения, то путь к счастью может занять целую жизнь. Зиму Ильхан провел в тревожном ожидании весны. За это время он видел Син-нян всего несколько раз. Встречаясь, они перебрасывались несколькими незначащими фразами, и расходились, каждый по своим делам. Но сердце не могло обмануть Ильхана. В карих глазах девушки он читал родную душу и понимание.
Весна грянула неожиданно. Первыми о ней сообщили птицы. Ильхан правил сбрую, когда маленькая пичуга вспорхнула прямо перед ним на ветку, и звонко сказала: «Цки, цки, цки, цки!».
Ту-кю улыбнулся, и одобрительно кивнул головой. Через несколько дней во всей округе уже звенели ручьи, и била капель.
Природа и селение оживали. Тигр больше не приходил. Люди вдыхали свежий пронзительный воздух и готовились к работе в поле, к торговле, к весенней ярмарке.
Зашевелились и работники, занятые Золотой Гусеницей. Впрочем, Ильхан в их сторону даже не смотрел, делая вид, что суета вокруг шелкопрядов его совершенно не интересует.
Господин Цзы-вэнь заметно повеселел, и молодцевато охорашивался при виде каждой встречной женщины.
Юань все чаще прерывал работу и долго смотрел на синие очертания далеких гор.
Однажды после полудня Ильхан лицом к лицу столкнулся с Син-нян. Оба смутились, и в первое мгновение не могли выговорить ни слова.
Ты за водой, к ручью? – Спросил, наконец, юноша.
Нет. Жизнь-травка землю проклюнула. Отец велел собрать первые росточки. После зимы все кислые ходят. А она силы и дух укрепляет.
Ильхан обрадовался.
Можно я тебе помогу?
Девушка зарделась, и молча кивнула головой.
Они пошли рядом по начинающему оживать лугу, внимательно вглядываясь в первые, скудные ростки зелени.
Вот она. – Присев, показала Син-нян маленькие острые стебельки изумрудного цвета. – Срывай и складывай в эту корзинку.
Ильхан огляделся.
Да, тут ее много.
И решительно взялся за дело.
Нарвав довольно большой пучок травы, он подошел к девушке, чтобы положить его в корзинку.
Син-нян распрямилась, поглядела в руки Ильхана, и звонко рассмеялась.
Ты всегда так траву собираешь?
Ильхан растерянно поглядел на свой пучок, потом на весело смеющуюся девушку.
Из твоей травки можно земляные валы строить. Или крепостные стены. Листочки собирать надо!
Ильхан вырывал траву вместе с корнями, на каждом из которых висел внушительный ком сырой земли.
Син-нян продолжала смеяться, в то время как ту-кю, позабыв все на свете, не сводил с нее глаз.
Я никогда не видел такой красивой девушки, как ты! – Вырвалось у него.
Син-нян перестала смеяться, и лицо ее стало серьезным.
Ильхан взял в свои сильные руки тонкую девичью ручку и заговорил.
Никогда ранее он не объяснялся в любви, и потому говорил быстро и бессвязно.
Но слова и не были нужны. Они понимали друг друга без слов.
Иди за меня замуж. Век любить буду. – Сказал он ей, наконец.
Син-нян помолчала, затем со вздохом отняла свою руку.
Нет, Ильхан. Мои родители никогда не согласятся. Ты – чужой в наших краях. Заскучаешь и уйдешь к себе через пустыни и горы…
Я не уйду, если ты не захочешь.
Нет, ту-кю! Боюсь, что это невозможно. Пойдем, уже поздно. Говорят, в округе Железный Монах бродит с разбойниками. На большие селения он не нападает. Но, все же, будем осторожнее.
И они пошли, взявшись за руки, освещенные теплыми лучами заходящего весеннего солнца.
С этой поры они виделись почти каждый день, а если это не удавалось, сильно тосковали друг без друга.
Как-то под вечер Ильхан подошел к своему другу.
Послушай, ты был мне защитником, братом, учителем. Мог бы ты стать мне отцом?
Юань удивился:
Что ты хочешь сказать, ту-кю?
Я хочу взять в жены Син-нян. А у меня нет родных, кто мог бы пойти к ее родителям. Никого, кроме тебя.
Вот как… - Протянул Юань. – Здесь надо хорошо подумать. С чем ты придешь в ее дом? Куда заберешь девушку? Камень у тебя с собой? – Неожиданно спросил он.
Ильхан сунул руку за пазуху, достал матерчатый узелок и, развязав его, протянул другу алмаз.
Юань внимательно рассмотрел его, подбросил на ладони, затем вернул хозяину.
Я не знаток драгоценных камней, но этот, думаю, стоит коровы, или хорошей лошади, десятка овец, птицы…. в общем, того, чем кормятся. Но на дом и на жизнь уже не хватит. Тем более, ты не свой, да еще и сирота. Впрочем, и я такой же. Лечу, куда ветер несет. Думаешь, меня станут слушать?
Тебя все уважают. Господин Цзы-вэнь управляющим хочет сделать. А госпожа, та, вообще, души в тебе не чает. Но перед тем, как идти к Син-нян, я буду просить тебя о другом…
Хочешь пройти дорогой старика Гао?
У меня нет другого выхода. Я знаю, там спрятаны сокровища. Это моя единственная надежда. Мы можем попросить у хозяина несколько дней…
Юань задумался.
Ладно, ту-кю. Видно, другого пути и, правда, нет. Пойдем, но только после праздника. Новый год идет, а с ним и новая жизнь.
К празднику в селении стали готовиться задолго до его прихода. Новый год – самый торжественный день в Поднебесной. Народное поверье говорит: как проведешь первый день Нового Года, так и весь год жить будешь. За неделю до наступления Нового года все жители империи Хань провожают на небо Цзао-вана – бога домашнего очага. Он едет на своей волшебной лошади к верховному богу, Яшмовому императору Юй-хуану с рассказом обо всех добрых и плохих делах, совершенных в семье за год. Поэтому перед отъездом его следует задобрить, чтобы не рассказал лишнего. В доме перед его изображением жгут курительные палочки, ставят мисочки с печеньем из рисовой муки, вареным рисом и прочими сладостями. К Новому Году все долги должны быть уплачены. Накануне Нового Года Цзао-ван возвращается. Его радостно приветствуют и жгут в его честь огни и свечи из растительного воска.
Ровно в полночь вся семья собирается у киота с изображением богов, кланяется им и духам предков. Все поздравляют друг друга, желают удачи и счастья. Потом садятся трапезничать. Едят и пьют всякие вкусные вещи.
Обо всем этом Син-нян рассказала Ильхану во время их последней встречи.
Господин Юань придет к вам в дом просить для меня твоей руки. – Гордо сообщил Ильхан новость для своей подруги.
Сам господин Юань! – Воскликнула Син-нян. – Ах! Я не смею, но начинаю надеяться, что все будет хорошо. Но где мы будем жить? У тебя нет своего дома.
Позволь мне пока хранить это в тайне. Но я, как и ты, верю, что все будет хорошо.
Ильхан приблизил свое лицо к девушке. Чуткие ноздри кочевника зашевелились.
Я слышу чудесный запах!
Син-нян засмущалась. – Я положила благовония в рукав своего платья. Все девушки так делают. Тебе нравится?
- Ты, как степь в весеннюю пору. В ней все звенит и цветет.
Пролетело еще несколько дней и наступил долгожданный Новый Год. Днем Син-нян улучила минутку, и тихонько сунула в руку Ильхана узелок с печеньем няньгао. «Чтобы Новый Год был у тебя сладким». – Объяснила девушка.
Подожди. – Задержал ее Ильхан. - А это тебе. Я сделал его сам.
В руки Син-нян легло маленькое, очень неплохо вырезанное из дерева изображение Цзао-вана.
Он будет богом нашего очага. Долгие, долгие годы. – Сказал ту-кю.
Ответом ему был глубокий, благодарный взгляд девушки.
А вечером все праздновали Новый Год. Горели костры и фонарики с помещенными в них свечами. Хозяева поздравили слуг, а слуги хозяев. Господин Цзы-вэнь вручил работникам небольшую сумму денег. Юаню побольше, иноземцу поменьше. Воспользовавшись моментом и хорошим настроением хозяина, друзья переговорили с ним и о своем деле.
Просьбу двух друзей о коротком отдыхе господин Цзы-вэнь встретил без восторга, но и не возражал.
«Мы хотим навестить дальних родственников и поздравить их с Новым Годом». – Объяснил Юань хозяину причину их отлучки.
Но будьте осторожны. – Предупредил господин Цзы-вэнь. – Дороги здесь безлюдные, глухие. Братья лесные гуляют, налетают, словно стаи ворон. Они беспощадны, и Железному Монаху в руки лучше не попадать.
Ничего. Как-нибудь обойдемся. Да, и Небо поможет. – Спокойно ответил Юань. - Благодарим вас, хозяин.
Страшные слухи о шайке Железного Монаха ходили в этих местах уже давно. Человек этот, и в самом деле, был когда-то монахом. Потом ушел, и уже через год заслужил славу одного из самых страшных и кровавых разбойников Поднебесной. Родители пугали им детей. Главный судья не раз предпринимал попытки изловить Железного Монаха, но они ничем не заканчивались. Напрасно императорские солдаты прочесывали леса и устраивали засады. Главарь банды оставался неуловим.
А однажды произошла и вовсе позорная история: банда Железного Монаха обратила в бегство целый императорский полк.
Спустя несколько дней друзья вышли из селения и двинулись в горы по узкой разбитой дороге. Обрывки синего утреннего тумана быстро разогнало вставшее из-за леса солнце. Юань, как всегда шел без оружия. Ильхан нес на поясе, под теплым халатом, свой короткий острый меч. Из поклажи они взяли только еду в узелках, свечи и факелы, которые Юань сделал сам. Они могли гореть долго, и почти не чадили.
А куда мы будем складывать… - Спросил во время сборов Ильхан.
Если придем к тому, что складывать, то найдем и куда. – Недослушав, оборвал его Юань.
Шли весь день. Вечером натолкнулись на небольшой грот в скале, разожгли костер и устроились на ночлег.
На третий день пошли напрямик через лес, чтобы сократить дорогу.
Юань соскучился по горам и дороге, напевал и легко перепрыгивал с камня на камень, преодолевая быстрые горные ручьи. Ильхан шел, как человек, которому некуда отступать.
- Ты, похоже, становишься человеком хань-жэнь. – Заметил Юань. – Смотри-ка, узелок несешь на палке.
А так удобнее. – Отозвался Ильхан. – И, вообще, твой народ мне нравится. Работящий, вежливый. Но, уж очень тихий.
Ну-у. – Протянул его спутник. – Это как сказать. Иногда такие страсти бурлят. Если людей довести, то они…
В следующее мгновение он резко схватил Ильхана за рукав, и потянул за большой, поросший мхом валун.
Ложись на землю, и ни звука.
В ответ на недоуменный взгляд Ильхана, он приблизил свои губы прямо к его уху, и еле слышно произнес:
Лихие люди идут. И их много.
Через несколько мгновений лес, действительно, наполнился треском ломающихся под ногами сучьев и голосами людей.
Ильхан не удержался, и осторожно выглянул из-за камня.
Через лес, на расстоянии полета стрелы, шли разношерстно одетые вооруженные люди. Их, действительно, было много, больше ста человек. Лица ближайших не оставляли сомнений в роде их занятий.
Кто они? – Спросил Ильхан, когда последний из лесных братьев скрылся за деревьями.
Разные люди. Беглые солдаты, рабы, должники…. Тоже, наверное, были тихими. Но жизнь повернулась к ним спиной. Пойдем и мы. Время ждать не будет.
К середине следующего дня они были у источника Цапли. Ильхан сбросил с плеча свой узелок.
- Сейчас перекусим, и, не теряя времени, вниз. Мы и так шли дольше, чем предполагали.
Юань не возражал и, наспех пообедав рисовыми лепешками, друзья приступили к спуску в обрыв.
Между тем события в горном монастыре шли своей чередой. Незадолго до наступления Нового Года к Настоятелю вошел монах-помощник с просьбой срочно выслушать брата Лун-эра.
Что ему надо?
Он говорит, что у него очень важное дело.
Пусть войдет.
В келью быстрым шагом вошел мальчик-монах, и заговорил, волнуясь и торопясь:
Учитель! Этот человек, которого подобрали братья, он говорил, что он отшельник и долгие годы провел в горах. Но это не так! Я видел его год назад в Чаньани. Он был хорошо одет, и шел в сопровождении двух важных господ.
В каком месте ты его видел?
Неподалеку от Запретного Города.
Ты знаешь о нем еще что-нибудь?
Нет. Я видел его только один раз.
Хорошо. Можешь идти. Нет, постой. Разыщи-ка господ императорских воспитанников и скажи, что я прошу их зайти ко мне.
Да, Учитель! Я могу идти?
Иди.
Спустя некоторое время друзья вошли в келью Настоятеля.
Все ли хорошо у вас, мои юные воины?
Благодарим вас, Учитель. Наш день заполнен делами и смыслом.
И у меня для вас есть хорошие новости. Человек, который назвался отшельником и пришел к нам с гор, подослан.
Ли и Фэй переглянулись.
И это хорошая новость, Учитель?
Конечно. Мы уже знаем врага в лицо, а он об этом не подозревает. Но я просил вас придти для того, чтобы посоветоваться. Что нам делать с этим человеком?
Фэй сделал решительный жест рукой. – На скалу, и вниз!
А вы, господин Ли, как полагаете?
Я против убийства, но подробно бы его допросил. А что думаете вы, Учитель?
Настоятель некоторое время размышлял, глядя в окно, затем повернулся к друзьям.
Дайте лисе уйти, когда она этого захочет.
Чтобы она продолжала делать свое черное дело?
Нет. Для того, чтобы она привела нас к своей норе.
Фэй восхищенно покрутил головой.
Да, Учитель! Теперь я понимаю, где лежали истоки ваших знаменитых военных побед! Но, кто будет следить за лисой?
Вы очень любезны, господин Фэй, вспомнив мои скромные заслуги. Что же касается лисы, предоставьте это нам. У вас есть ко мне какие-нибудь просьбы, или пожелания?
Нет, Учитель. Мы всем довольны.
До известного дня остается совсем немного времени и, зная вашу любовь к искусству боя, я попрошу быть осторожнее. Не повредите руки, ноги, а тем более, шеи. Они вам пригодятся.
Между тем, найденный в горах «отшельник» прилежно отрабатывал на кухне свое чудесное спасение и помощь монастыря.
Узнать что-то новое Цую почти не удалось. Юные вельможи целые дни проводили в библиотеке, или на площадке для состязаний. Проникнуть в их жилища Цуй не решился, понимая, что за ним могут следить. Для себя он отметил, что Ли не раз выходил из кельи монаха-врачевателя. Этот факт вполне укладывался в его представление о том, что Императора хотят отравить.
Осознав, что его дальнейшее пребывание здесь становится бессмысленным, Цуй попросил аудиенции у Настоятеля.
Вы пришли о чем-то попросить? – Вежливо встретил его глава монастыря.
Да, Учитель. Я бесконечно благодарен вам за спасение и приют. Но горы зовут меня обратно. Я прошу вашего разрешения удалиться к вершинам и вечному безмолвию.
Хорошо. Завтра утром вы можете покинуть нас.
Цуй, кланяясь, удалился. После его ухода Настоятель вызвал к себе одного из членов своего горного братства.
Жун. – Обратился он к монаху. – Завтра лиса покидает нас. Она идет в Лоян. Проследи весь путь. Нам важно узнать, где ее нора. В Лояне тебе поможет этот человек.
С этими словами Настоятель передал монаху клочок шелка с начертанным на нем именем.
Вечером Цую снова повезло. Направляясь в свой закуток, он услышал обрывок разговора императорских воспитанников. Друзья, прощаясь, задержались у кельи Ли.
Все, пожалуй. - Сказал старший из юношей. - Теперь можно приступать к делу. Да отворятся перед нами Врата Смерти!
Да минуют они нас! – Ответил ему другой.