На Земле немало произведений искусства, вызывающих восторг и восхищение. Великая Китайская Стена занимает среди них особое место. Она представляет собой самое большое сооружение на Земле. Протянувшаяся почти на шесть тысяч километров, она и сегодня поражает воображение человека.
Мощная и непоколебимая, Стена была построена людьми, которые не хотели воевать. Если бы У-ди и его предшественников обуревала жажда завоеваний, то у пятидесятимиллионной страны, скорее всего, хватило бы силы и военных знаний для того, чтобы смести с лица земли не очень хорошо организованных кочевников. Но, насколько, известно автору этой книги, подобные цели никогда не ставились.
Великая Стена возникла из-за поворота дороги внезапно, как призрак, освещенная лучами заходящего солнца. Фэй, не отрываясь, смотрел на гигантского змея, опоясавшего горы. С самого детства он слышал об этом поразительном творении человеческих рук, но никогда его не видел. Зубчатые стены и башни смотрелись грозно и незыблемо.
Посол хунну, князь Далу лгал, когда говорил, что Стена разрушается. Камни и плотно утрамбованная земля, образующие основу стен и башен, клались на века. Десятки тысяч людей возводили ее на протяжении нескольких столетий. Умерших нередко хоронили в самой Стене. Вокруг нее витали сотни страшных историй и легенд. И по сей день, спустя тысячелетия, она стоит, как грандиозный памятник человеческому трудолюбию.
- Господин! – Послышался голос сзади.
Юноша оглянулся. Его окликнул Дракончик Лунь-эр, отправившийся на Запад вместе со своим хозяином.
- Господин Жун заболел. У него жар, и он бредит.
- Лекаря надо.
- Лекарь позавчера уехал к раненому. Вернется завтра к вечеру. Но мне сказали, что здесь, у Стены, живет какой-то старик, настоящий волшебник.
- Ну, так приведи его.
- Говорят, у него всегда толпятся люди. Боюсь, он не пойдет со мной.
-Хорошо. Я приведу его сам. Куда идти, знаешь?
- Да, господин.
Вот уже почти две луны старик Лао жил в небольшой лачуге у Великой Стены. Слава о его искусстве быстро летела вдоль ее стен от человека к человеку. Местное начальство благоволило к нему, и даже выделило помощника для сбора трав.
Лао не отказывал никому. Приходили раненые и больные, знатные и не очень, воины и простые рабочие. Он вправлял сместившиеся от тяжестей позвонки, накладывал деревянные шины на места переломов, снимал жар и готовил заживляющие настойки для открытых ран.
Доводилось ему врачевать и души.
Однажды под вечер его посетил один из местных чиновников. Долго рассказывал о несварении желудка и беспокоящих его болях в спине. Просил настоек и прочих снадобий. Лао слушал, потом перебил рассказчика:
- Ты пришел ко мне не за этим. Говори, что тебе нужно.
Посетитель опустил глаза:
- Ты прав. Страдает не мое тело, а дух.
- Тебя обидели, или причина лежит внутри тебя?
- Я не могу видеть бесконечные страдания других. Мне кажется, что терзают меня самого. Вчера на моих глазах резали овцу. Вся моя душа кричала от боли.
- Ты ешь мясо животных, убитых для тебя другими людьми?
- Да.
- Ты слаб. Помогаешь ли ты другим?
- Да, по мере возможности.
- Научись спокойно воспринимать то, что ты не в состоянии изменить в людях.
- Я пробовал – не получается.
- Тогда уходи в горы. Живи один.
- У меня дети и больная жена. Я не могу их оставить.
- Жену можешь привести ко мне. Возможно, мне удастся ей помочь. Ты же будешь страдать до конца своих дней, - заключил Лао - если не поймешь простую истину: все, что происходит в этом мире, имеет глубокий смысл. Каждый удар палкой, каждый крик страдающего существа, это – урок тебе. Тебя чему-то учат.
- Чему, Учитель?
- Я не знаю. Возможно, хотят, чтобы ты лучше понял, что такое добро. Слушай свое сердце - оно подскажет. Мудрец познает мир, не выходя со своего двора.
- И еще я боюсь смерти…
- Не ты первый, не ты последний. Жизнь похожа на родительский дом. Когда дитя вырастает, оно покидает свой дом для новой жизни.
- Но, для какой?
- Это зависит от твоих деяний. Ты можешь изменить грядущее за несколько мгновений до смерти.
- Каким образом?
- Извинившись и покаявшись перед теми, кому причинил зло, или простив обиды своим врагам.
- Так что же мне делать сейчас, Учитель?
- Я же сказал: слушай свое сердце.
Приходили и другие. Один из воинов, не дрогнув ни единым мускулом лица, перенес довольно длительную процедуру по удалению из бедра стрелы арбалета. Стрелу он получил по ошибке своего товарища.
Окончив операцию, Лао внимательно посмотрел на пациента.
- Если ты не смиришь свою гордыню, то такие неприятности с тобой будут продолжаться. Причем, с каждым разом они будут все тяжелее.
Воин презрительно усмехнулся.
- Ты предлагаешь мне стать трусом, старик?
- Ты не понял меня. Злых свойств – пять. Основное – считать главными собственные достоинства. В то время, как ты – всего лишь меч Сына Неба.
Воин недоверчиво покрутил головой, поблагодарил за лечение и удалился.
- Ему придется немало хлебнуть, прежде чем он сообразит, что к чему. - Пробормотал Лао, и глянул на следующего посетителя.
Им оказался молодой офицер с открытым и живым лицом. Вежливо поклонившись, он покосился на лежащую у ног старика большую собаку, и изложил суть своей просьбы.
- Мне не надо ехать к твоему товарищу. – Ответил Лао, выслушав его рассказ.
Офицер удивленно посмотрел на лекаря.
- Мне сообщили, что в помощи ты не отказываешь никому. - Сказал он.
- Верно. – Согласился Лао. - Но, случай – легкий. Когда ты вернешься, жара у больного не будет.
И увидев, что посетитель продолжает глядеть на него с сомнением, добавил:
- Я уже послал твоему другу «ци», которой ему не хватало.
Несколько растерянный офицер поклонился, и направился к двери.
Лао молча глядел ему вслед.
«Его лицо меня взволновало. Оно знакомо… или я ошибаюсь? - Подумал он. – «Наверное, ошибаюсь. День был тяжелым, и я начинаю видеть сны наяву. Стоит освежить душу дыханием гор».
Старик вышел из хижины, и долго смотрел на Стену, взметнувшуюся над горой. Она, несомненно, была живой, наполненной смыслом и сокровенными устремлениями. Белые облака, казалось, обнимали ее, легко касаясь мощных башен и зубчатых стен.
Собака неотступно следовала за Лао.
- Видишь ли, Юс, - Обратился к ней хозяин. – люди считают меня кудесником, даже Учителем. Мне, порой, и правда, удается оказать им помощь. И меня это радует. Но, они бы долго смеялись, если бы узнали, что в моей душе живет ребенок. Мне хочется прыгать и смеяться от радости, когда я вижу, как бабочка летит над цветущим лугом.
Пес дружелюбно помахивал хвостом, вполне соглашаясь с Лао.
- Только вот, старость подходит, Юс, и грусть одолевает. Ноет спина, и ноги не всегда слушаются. Куда ты пойдешь, если меня не станет, а? Чувствует мое сердце, что нам с тобой предстоит скорая разлука. Об этом тоже моя печаль. Но, не будем тревожить душу. Погляди лучше, как диковинно смотрится вон то облако. Как будто величавый дракон медленно плывет по Небу. А под ним – тысячи горных пиков и ущелий. Прекрасна наша страна, Юс! Когда-нибудь это поймут все люди, и их жизнь станет намного светлее. Но, посторонись – видишь, несут какого-то знатного господина в паланкине. Неровен час, придавят тебе хвост. Такие разряженные фазаны шутить не любят.
Лао остановился, поклонившись по обычаю, и пропуская процессию.
В оранжевом, расшитом драконами паланкине сидел важный господин, с жестким выражением глаз и одеревеневшей от надменности шеей. Он смотрел прямо перед собой, не замечая окружающих.
Согбенные носильщики и десятка два воинов охраны проследовали мимо человека с собакой.
- Ну, вот, можно идти дальше, Юс.
- Эй, старик! - Раздался грубый окрик позади него.
Лао оглянулся. Его догонял один из сопровождающих знатного господина в паланкине.
- Ну-ка, вернись! Тебя желает видеть наш господин.
Лао наклонился к собаке, которая прижималась к ногам хозяина, и явно не хотела идти.
- Придется подойти, Юс. Не бойся, нас не обидят.
Лао подошел к паланкину, и глянул в лицо подозвавшего его вельможи. Он сразу узнал этого человека. Это был тот самый господин, который когда-то приказал ему погубить хозяина резного нефритового украшения в виде свернувшегося дракона. Лао тогда же был вынужден навсегда покинуть свою хижину в горах. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза.
- Ты не выполнил мое приказание, старик. – Негромко произнес вельможа.
- Я могу лечить людей, но не способен их убивать. – Тихо ответил Лао.
- Возможно. – Согласился седок. – Но ты взял мои деньги, и сбежал вместе с ними.
- Я не брал ваших денег. Они остались лежать там, где вы их положили…
Но вельможа уже не слушал.
- Арестуйте его и посадите в колодки! – Приказал он сопровождавшим его лицам. – Этот старик обокрал и обманул меня.
«Черное может запачкать белое, а белое не может высветлить черное. Дурной запах мигом вытеснит благоухание, а благоухание не может побороть дурной запах. Вот что получается, когда низкий человек сталкивается с благородным мужем».
Чжан Чао «Прозрачные тени снов».
Вернувшись в палатку к захворавшему Жуну, Фэй обнаружил, что сыну всесильного министра Ни-цзы, действительно, полегчало. Жар у больного спал, и лоб покрыла испарина. Старик-целитель не обманул.
- Тебе что-нибудь хочется? – Спросил Фэй.
- Нет. Я бы просто поспал до утра.
- Отдыхай. – Ответил Фэй, и вышел из палатки.
«Как там мой дружок…» - Подумал он, сев на коня, и направляясь к одной из башен Стены. – «Можно представить, какой мрак у него в душе. Потерять любимую, и не иметь даже возможности ее поискать. Да! Это – настоящая беда!»
Навстречу ему по дороге двигались несколько человек, которые вели старика-арестанта. Позади понуро, опустив хвост, плелась большая собака.
Вглядевшись, Фэй удивился: арестантом оказался тот самый старик-лекарь, которого он посетил совсем немного времени тому назад. Фэй остановился.
- В чем провинился этот человек, и куда вы его ведете? – Спросил он стражников.
- Следуйте своей дорогой, господин офицер. – Ответил ему один из них. – Вас это совершенно не касается!
Фэй, не слезая с коня, достал из-за пояса плетку, и с размаха хлестнул ею по лицу стражника.
Багровая полоса мгновенно вспухла на лице дерзкого сопровождающего. Остальные схватились за мечи, но тут же согнулись в глубоком почтительном поклоне. Перед их лицами раскачивался Золотой Дракон – знак высшего отличия и доверия Императора.
- Отвечайте! – Повелительно приказал Фэй.
- Господин! - Заговорил стражник, держась за щеку. – Мы ведем арестованного в тюрьму. Этот человек обманул и обокрал господина Цая, который является доверенным лицом Императора и главнокомандующего Ли Гуан-ли.
- Когда же он успел его обокрасть? Я знаю этого старика, как лекаря и очень хорошего человека. Каким-то чудом, на расстоянии, он сумел помочь моему сослуживцу.
- Мы не можем знать. – С поклоном ответил стражник. – Спросите об этом у господина Цая.
- Хорошо. Я поинтересуюсь. – Ответил Фэй, намереваясь продолжить свой путь.
- Господин офицер! – Окликнул его арестованный. – Господин офицер! Я могу к вам обратиться?
- Говори.
- Ваш облик вызывает у меня доверие. Я чувствую, что мой земной путь близок к завершению, и хочу попросить об одолжении. Много лет назад река принесла тело знатной утопленницы. Я похоронил ее там же, в Ущелье Пяти Небожителей. На ней было вот это украшение. – Старик протянул Фэю драгоценную заколку.
- Если вы когда-нибудь найдете ее родственников, отдайте им эту яшму. И еще… вот этот нефритовый дракон. Он был срезан с пояса неизвестного мне человека. Его хозяину угрожает большая опасность. Предупредите его, если встретите когда-нибудь.
Изумленный Фэй узнал в нефритовом украшении дракона, когда-то потерянного Ли.
В его памяти разом встали все события минувшего, гробница Императора Цинь-ши-хуанди, рассказы Ведича о его беседах с пропавшим мудрецом… Главный Советник так и не смог разыскать отшельника.
«Собака!» - Вспомнил Фэй. – Ведич говорил, что у мудреца была большая собака!»
- Вы – отшельник Лао? – Спросил он, скорее по наитию чем, связав воедино все услышанное.
- Да. Я был им когда-то.
- Отпустите его, немедленно! – Приказал Фэй сопровождающим.
- Господин офицер, мы будем страшно наказаны, если нарушим приказ своего начальника. Сделайте такую милость, поговорите с ним сами. Вам это ничего не будет стоить.
- Хорошо. – Ответил Фэй, поразмыслив несколько мгновений. – Отведите его туда, куда вам приказано, и обращайтесь с ним, как с самым почтенным гостем. Если хоть один волос упадет с его головы, вы мне поплатитесь за это.
Спустя тридцать минут Фэй уже разговаривал с господином Цаем. Тот только что вкусил явств, специально для него приготовленных, и пребывал в весьма неплохом расположении духа. Молодого офицера встретил любезно, и некоторое время расспрашивал его о первых впечатлениях от похода. Однако, когда речь зашла о Лао, лицо его приняло жесткое выражение.
- Этот человек – преступник. И я намерен применить к нему самую суровую меру наказания.
Все аргументы Фэя господин Цай отметал с небрежной улыбкой. Наконец, до молодого человека дошло, что его собеседник просто не хочет ничего слышать.
Фэй начал терять самообладание.
- Вы понимаете, что этот старец – гордость нашей страны?! Такие люди рождаются раз в столетие! Мы не имеем права разбивать драгоценные сосуды мудрости!
- И не такие люди подвергались наказанию. Не менее суровому, чем ожидающее вашего «драгоценного старца». И страна только крепла от этого. Простите, но я ничего не могу для вас сделать.
Фэй поднялся на ноги, и достал из-за пазухи Золотого Дракона.
- Священным именем Императора, и властью, мне им предоставленной, я требую у вас освободить арестованного.
На лице господина Цая появилась нехорошая улыбка. Он медленно сунул руку за отворот халата, и извлек оттуда такого же Золотого Дракона.
- Как видите, господин офицер, сын Неба доверяет не только вам одному. Мы в равном положении, но по званию я выше, и вы обязаны мне подчиниться.
Вне себя от ярости Фэй пустил в ход свое последнее оружие:
- В судьбе ученого старца заинтересован Главный Советник Величайшего! Я уверен, что он будет недоволен вашим решением!
По выражению лица господина Цая юноша понял, что именно эта возможность досадить Главному Советнику и составляет одно из высших для него удовольствий.
«Враг!» - Понял Фэй. – «Вот они, те люди, о которых рассказывал Ли».
Господин Цай также поднялся на ноги.
- Вы можете быть свободны, господин офицер. Завтра утром преступник будет замурован в Стену живым.
Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза.
Первым побуждением Фэя было выхватить меч, и разрубить гадину на две половины. Но, понимая, что этим он не спасет Лао, а лишь погубит себя, юноша повернулся, и, не прощаясь, покинул жилище господина Цая.
«Грязная тварь! – Билось у него в голове. – «Что же делать?! Следовало там же, на дороге, расшвырять стражников, и дать Лао возможность уйти. Но к кому мне обратиться? К Ли Гуан-ли? Уж он-то точно сторонник отца Ли. Но, главнокомандующий далеко впереди. Туда и обратно – неделя-две пути. Я не успею».
В свою палатку Фэй вернулся поздно вечером. Жун, с которым они последнее время жили в одной палатке, еще не спал.
- Полегчало? – Спросил Фэй.
- Да. Значительно. А у тебя, почему такой убитый вид?
- Есть заботы. А ты спи. Это сейчас лучшее лекарство.
Лежа без сна, Фэй перебирал в уме все возможные варианты действий.
«И Ли нету рядом. А что бы сделал он? Один напал на тюрьму, и освободил старика? А почему бы и нет! Да, и что это за тюрьма – деревянный сарай. Там, кажется, только Лао один и сидит».
Ворочаясь с боку на бок, молодой офицер первый раз в жизни не находил выхода из положения.
«Да. Пожалуй, это тот случай, когда жизнь надо отдавать, не задумываясь».
Фэй встал, взял меч, и вышел из палатки. Жун приподнялся на локте, и проводил его взглядом.
Добравшись до места кружным путем, Фэй лег на живот и вполз на вершину небольшого холма. Луна то скрывалась за тучами, то вновь выглядывала, слабо освещая Стену, военный лагерь и расположенный неподалеку поселок строителей.
Строение, именуемое «тюрьмой», действительно, представляло собой длинный сарай, охраняемый двумя солдатами - инвалидами.
Один из них спал сидя, прислонившись к стене. Другой медленно брел по кругу, в центре которого была тюрьма-сарай. Встретить такого слабого противника Фэй никак не ожидал.
На соседней возвышенности острый взгляд юноши заметил собаку. Положив голову на лапы, она тоже ждала хозяина.
Дождавшись, когда луна спрячется за тучи, Фэй змеей соскользнул с холма. Собака повторила все его движения. Она действовала заодно с человеком.
Обездвижить стражников было делом нескольких мгновений. Его еще в юности обучили этим коротким, молниеносным ударам, надолго повергающим противника в бессознательное состояние.
Фэй отодвинул деревянный брус, играющий роль засова и вошел внутрь. Вслед за ним тенью проскользнула собака. Она сразу же бросилась в дальний угол сарая.
Фэя встретило несколько пар испуганных глаз.
- Уходите отсюда! Быстро! – Приказал он арестованным. – Когда луна зайдет за тучи, бегите в сторону леса. Там вас не найдут.
- Я не могу бежать. Я в колодках. - Тихо ответил один из них.
Двумя резкими ударами руки офицер разбил тяжелые деревянные колодки. Человек поднялся на ноги, и согнулся в глубоком почтительном поклоне.
- Я буду вечно молить за вас Небо, господин…
- Уходи, уходи! – Нетерпеливо повторил Фэй.
В дальнем углу сарая он нашел того, кого искал.
Отшельник Лао сидел неподвижно, прикрыв глаза. Преданный Юс лизал ему руки.
- Учитель! Вы живы? – Окликнул его Фэй.
Лао открыл глаза.
- Это вы, господин офицер… вас-то, за что сюда?
- Учитель! Я пришел освободить вас.
Лао покачал головой. – Я свободен, сын мой. Никто не может заключить в темницу человеческую душу.
- Учитель! Надо бежать. Нельзя терять времени. Они хотят живым замуровать вас в Стене.
- Знаю. Мне сказали об этом.
- Погодите! Я разобью колодки, и помогу вам уйти.
- Мне не мешают колодки.
- Но в них вы не сможете идти!
- Я не смогу уйти, сын мой.
- У вас болят ноги? Я понесу вас.
- Ты не понял меня, добрый юноша. Я остаюсь здесь.
Фэй был ошеломлен. Он выпрямился, и опустил руки.
- Я не понимаю, Учитель…
- Небо позвало меня, мой мальчик. Я должен идти.
- Но, вы нужны людям, Учитель!
- Я буду помогать вам оттуда, где звезды прикасаются к заснеженным пикам гор.
- Учитель! Это – страшная смерть!
- Если на рассвете познаешь Дао, то на закате Солнца можно и умереть. И этот выбор – мой, а не тех, кто осудил меня. Великая Стена встретит меня, как мать встречает уставшего от дорог сына.
Фэй был в отчаянии. Он попробовал уговорить старца, но это оказалось бесполезным. Лао был непоколебим.
- Оставь уговоры, мой мальчик. Путь указан, и его следует пройти. Но, я хочу просить тебя об одолжении. Готов ли ты выполнить мою просьбу?
- Да, Учитель! – Хриплым от волнения голосом ответил Фэй.
- Последние годы моим единственным другом была вот эта собака. Ее зовут Юс, и она понимает человеческую речь. Возьми её к себе, заботься о ней. Я скажу ей все, что необходимо, и она будет преданно служить тебе. Когда придет ее последний час, проводи ее достойно и почтительно. Ты обещаешь?
- Да, Учитель!
Фэй опустился на колени, и припал к ногам Лао.
Мудрец, утешая юношу, еще долго что-то говорил и объяснял ему.
Наконец, он провел рукой по черным, шелковистым волосам Фэя, и тихо произнес:
- Иди, сын мой!
Утром следующего дня, у Стены, посмотреть на исполнение приговора собралось немало людей. Среди них были и те, кому Лао помог советом или делом.
Господин Цай приехал лично убедиться в том, что его приказание будет выполнено. На какое-то мгновение он встретился взглядом с Фэем, стоящим в толпе. В лице офицера он прочитал нечто, заставившее его быстро отвести глаза в сторону.
Подъехала телега с осужденным и охраной. Позади нее, опустив хвост, понуро шел верный пес отшельника.
Противно заскрипев колесами, телега остановилась, и Лао с трудом сошел с нее на землю. Произошла небольшая заминка, в течение которой Лао стоял, глядя поверх людских голов на далекие, плывущие в небе облака.
Наконец, чиновник в засаленном кафтане повернулся лицом к толпе и, развернув, свиток, зачитал приговор.
Закончив чтение, он повернулся к восседавшему в паланкине господину Цаю, и низко поклонился.
Двое солдат взяли Лао под руки, и повели к Стене.
Фэй, не отрываясь, смотрел на маленькую, тщедушную фигурку старца, на Стену и зияющее в ней темное углубление. Все происходящее казалось ему страшным сном.
На мгновение Лао застыл у входа в свое вечное пристанище, затем, наклонив голову, шагнул внутрь.
Двое солдат принялись быстро закладывать углубление большими, заранее приготовленными камнями.
По лицу многих из присутствующих катились слезы.
Заложив последний камень, солдаты замазали кладку глиной, смешанной для прочности с рисовым отваром.
Стена снова стала ровной, и только свежее пятно мокрой глины выделялось на ней, как страшная кровоточащая рана.
- Разойдитесь! Разойдитесь! – Закричал в толпу чиновник. - Правосудие свершилось, и вам здесь больше нечего делать!
Собака, тихонько пробираясь среди солдат, подошла к Стене, и остановилась перед могилой хозяина.
Господин Цай сделал знак одному их своих сопровождающих, и тот, подняв заряженный арбалет, двинулся по направлению к собаке.
От глаз Фэя не укрылось это движение. Расталкивая солдат, он бросился вперед.
- Пошел вон отсюда! – Прошипел он сквозь зубы арбалетчику, и повернулся к собаке.
- Юс! Твой хозяин ушел навсегда. Он просил нас быть вместе, и не расставаться. Ты понимаешь меня? – Спросил он, глядя в страдающие, почти человеческие глаза собаки. - Пойдем со мной. Поверь мне, так будет лучше. Если ты останешься, они убьют тебя.
Пес подошел к Фэю, и прижался к его ногам.
Арбалетчик опустил оружие, и нерешительно оглянулся. Но господин Цай, понимая, что ситуация накалена до предела, подтвердить свое приказание не решился.
Площадка перед Стеной постепенно опустела.
Последними ушли Фэй с Юсом.
Собака все время останавливалась и оглядывалась. И тогда Фэй ласково гладил ее по спине, и что-то тихо говорил.
На пригорке, перед поворотом дороги, они задержались, и долго смотрели на грозные башни Стены.
Учитель покинул их навсегда. Великая Душа соединилась с Великой Стеной, и осталась в ней навечно. И потому каменный Исполин стоит уже не одно тысячелетие, внушая ужас врагам, и поверяя свои тайны тем, кто умеет слушать ее голос.