После встречи с Лао и его трагического ухода, Фэй долго не мог прийти в себя. В сотый раз он обдумывал все произошедшее, и не находил ответа на простой вопрос: можно ли было избежать такой страшной развязки?
Осознание величия поступка Лао входило в его душу медленно, исподволь.
Юс, мохнатый спутник мудреца, не отходил от юноши ни на шаг. И только, в случае необходимости и подчиняясь приказу, оставался при обозе с Дракончиком Лунь-эром. Тот с собакой подружился, разговаривал с ней и всячески старался скрасить ее тоску по хозяину.
Между тем, армия Ли Гуан-ли неотвратимо двигалась на Запад.
Кочевники уже несколько раз тревожили китайские отряды. Проверяли готовность к бою, искали слабые места. Налетали, как степной ураган, наносили короткие молниеносные удары, и так же стремительно исчезали.
Открытых столкновений хунну избегали. Но, однажды, сложным маневром, китайцам все же удалось запереть часть их отрядов в долине, окруженной с трех сторон труднопроходимыми горами.
Фэй напряженно всматривался в низко стелящийся туман. За этой белесой пеленой скрывался враг. Вчера, при свете заходящего солнца он видел, как на расстоянии тридцати полетов стрелы быстро свивались и расползались черные змейки, временами распадавшиеся на отдельные точки – конница хунну. Еще дальше, в предгорье, острый глаз мог различить серые пятна временного становища.
Фэй находился на холме, на левом фланге китайских полков в составе небольшого конного отряда.
Сражение началось неожиданно. Из-за разлетающихся клочьев тумана, прорезанного лучами утреннего солнца, раздался низкий нарастающий гул. Тысячи лошадиных копыт били в упругую, высушенную ветрами землю. Противник, рассчитывая на туман и неподготовленность китайцев, шел на прорыв.
Взревели боевые трубы, колыхнулись знамена, и сотни арбалетчиков неслышно проскользнули вперед, сквозь ряды неподвижно стоящих воинов. Опустившись на одно колено, они застыли в напряженном ожидании.
Разорвав туман, лавина всадников вылетела прямо на боевые порядки китайцев.
Небо потемнело от тысяч стрел, заслонивших солнце, и в жуткий крик хунну вплелся другой резкий, воющий звук. Это несли смерть свистящие стрелы. Китайцы заслонились щитами, но многие из стрел достигли целей, и ужаленные ими солдаты, хрипя и судорожно хватаясь за глубоко застрявшие жала, валились в мокрую от утренней росы траву.
В ответ раздались сухие щелчки арбалетов.
Крики, стоны, лязг мечей и лошадиное ржание повисли над долиной. В воздухе потянуло запахом крови.
Фэй, дрожа от нетерпения, рванул с места коня, и понесся туда, где алебардщики уже рубились с конницей хунну. С ходу он ворвался в самую гущу дерущихся. За ним, по пятам, неотступно следовали два телохранителя. Главнокомандующий Ли Гуан-ли, исполняя приказ Сына Неба – беречь своих воспитанников, приставил к нему двоих рослых, хорошо обученных воинов. Они едва поспевали за прытким молодым офицером.
Прямо на Фэя летели три всадника, вооруженные копьями
Увернувшись от удара копьем, Фэй молниеносным ударом меча поверг его владельца на землю. Второго нападающего свалил телохранитель. Третий, промахнувшись, пронесся мимо.
Фэй, побывавший во многих передрягах, еще никогда не участвовал в таких сражениях. Опасность угрожала ему одновременно со всех сторон. Несколько раз он был на волосок от гибели.
На мгновение, в водовороте схватки он увидел Жуна, который с несколькими молодыми офицерами отбивался от наседавших на них кочевников.
«Должно быть, нелегко ему…без сноровки…» - Успел подумать Фэй, но людской поток понес его дальше.
Накал боя достиг своего предела, когда китайские воины взяли уцелевших кочевников в кольцо.
Все эти люди могли бы жить в мире и согласии, но, повинуясь велениям времени и темному, животному зову ненависти и злобы, они убивали друг друга, обагряя горячей человеческой кровью землю, подарившую им жизнь.
Воинов хань-жэнь было больше, и они были лучше обучены.
Часть хунну взяли в плен. Их ожидало рабство и тяжелые работы. Остальные рассеялись. Их преследовали и добивали.
В азарте погони Фэй ворвался в становище кочевников. Здесь уже вовсю шел погром. Среди опрокинутых шатров и перевернутых кибиток Фэй, к своему удивлению, увидел нескольких женщин. Их немногочисленных защитников быстро перебили, а женщин повели к обозам.
Огибая один из шатров, Фэй краем глаза успел заметить брошенный в него камень. Фэй успел уклониться, рванул коня в сторону нападавшего, и поднял меч.
Прижавшись спиной к колесу перевернутой кибитки, на него диким, затравленным взглядом смотрел мальчонка лет десяти- одиннадцати.
«Ты можешь убить ребенка хунну?» - Вспомнил Фэй своего друга. – А ведь, могут и убить, если его здесь оставить».
Фэй бросил меч в ножны, наклонился и, схватив мальчишку за шиворот, посадил его впереди себя. Тот, было, рванулся, но, почувствовав стальную руку офицера, затих.
Возвращаясь к обозам, Фэй натолкнулся на телохранителей, в пылу сражения потерявших своего подопечного. Такой проступок грозил им серьезным наказанием, и облегчение, озарившее их лица при виде Фэя, было вполне понятно.
Откуда-то сбоку вывернулся Жун, и радостно бросился к Фэю – живой!
- Ты не ранен? – Поинтересовался Фэй.
- Хвала Небу, миновало! А этот у тебя откуда?
- Мальчишка? – Да, похоже, сиротой остался. Пускай поживет у нас. Пригодится на побегушках.
Жун удивленно пожал плечами, и офицеры в сопровождении телохранителей двинулись дальше.
Когда они следовали небольшой лощиной, Жун неожиданно наклонился к Фэю и сильно толкнул его плечо. Одновременно правую руку Фэя обожгла резкая боль. Офицер и мальчишка хунну, потеряв равновесие, полетели на землю. Морщась от боли, Фэй поднялся на ноги. Предплечье его правой руки пробила стрела.
- Он - там! – Крикнул Жун телохранителям, указывая вверх на скопление камней.
Солдаты развернули коней и бросились в погоню за стрелявшим.
Спешившись, Жун осмотрел рану, и покачал головой. Застрявшая в предплечье стрела была китайской.
- Глубоко вошла - самим не справиться. Потерпи до обоза.
- И как ты заметил? – Спросил Фэй, придерживая окровавленную стрелу в положении, в котором она причиняла ему наименьшую боль.
- Наверное, Небо помогло. Я как раз смотрел вверх, когда там появилась эта рожа. Что-то подсказало мне: стрелять будут в тебя.
Мальчик, все это время стоявший рядом с лошадью Фэя, бежать не пытался.
Жун помог товарищу взобраться на лошадь, посадил мальчика к себе, и все трое направились к обозу.
Поздно вечером, когда Фэй, ослабевший после операции и потери крови, лежал у себя в палатке, Жун заботливо прикрыл его одеялом и сообщил:
- Солдаты никого не нашли. Стрелявший как сквозь землю провалился.
Фэй слабо улыбнулся:
- Сегодня ты спас мне жизнь. Подумать только! А я когда-то начистил тебе физиономию…
- Нет худа без добра. – Ответил Жун. - После той драки отец пригласил учителя, и мы хоть чему-то научились.
Фэй не знал, что всесильный министр, провожая своего сына в дальний поход на Запад, напутствовал его такими словами: «Запомни, сын мой! Где бы ты ни был, ты обязан заботиться о господине Ли и его друге. Наша семья осталась жива только благодаря господину Главному Советнику. Мы в неоплатном долгу перед ним и его семьей. Запомни это на всю свою жизнь».
И сегодня Жун был доволен: он, хоть в какой-то степени смог вернуть свой долг.
Юс, собака мудреца Лао, пробрался в палатку, и Фэй велел Жуну не прогонять его.
Мальчика-хунну накормили лепешками, и пристроили в обозе.
Вечером Жун вышел из палатки. Синяя мгла уже закрыла долину, и первые звезды ярко горели в зеленом небе.
По соседству офицеры шумно праздновали победу. Разливали по бокалам рисовую водку и громко смеялись.
Повсюду пылали костры. Доносился смех, шутки, громкий разговор. Солдаты отдыхали после боя.
У одного из костров переливалась, плакала сяо. Красивый мужской голос пел древнюю печальную песнь, в которой жизнь человека уподоблялась росе на стеблях лука-порея…
В глазах воинов стояла тоска. Жун смотрел на освещенные светом костра лица солдат, и не мог поверить, что это те самые люди, которых он видел сегодня утром в бою. Те несли смерть и разрушение. Эти были серьезны и печальны.
- Сколь обширна и странна душа человеческая! – Сказал Жуну подошедший офицер, как будто, отвечая на его мысли. – Вмещает и зверя кровожадного, и нежные струны свирели.
Жун молча кивнул головой.
У костра уже не пели. Бывалый солдат рассказывал приключившуюся с ним когда-то историю.
- Отдыхали мы как-то с братом в провинции у родственников. Как водится, посидели, выпили изрядно. Вдруг слышим, голос из-под лестницы доносится. Удивились мы, пошли туда посмотреть. Никого нет! А голос, вроде как из-под земли звучит. Правда, не разобрать ничего. Принесли мы лопаты, начали копать. Докопались до гроба истлевшего, а в нем кости сухие.
Переглянулись мы, закопали все обратно. Продолжаем кутеж, а голос все звучит. Тут мой брат и говорит: «Давайте позовем наставника Дэ-иня, он тут по соседству живет. Говорят, он даже язык бесов понимает».
Привели наставника. Послушал он бормотание странное, и досадливо рукой махнул. «Оставьте» - говорит, - «его в покое. Он был большим чиновником, и привык, чтобы ему льстили, хвалили и захваливали. А, вот умер он, и никто его не хвалит, и не вспоминает. Скучно ему стало. Вот лежит и сам себя нахваливает».
Слушатели посмеялись.
Ночью у Фэя был жар. Рана горела и кровоточила. В воспаленном сознании проносились картины детства, всплывали какие-то лица.
Время от времени Жун вставал и подавал раненому воды или травяного настоя, прописанного лекарем.
«Как там Ли? Ему сейчас тяжело…Ли-цин так и не нашлась. А господин Главный Советник… вот, кто сейчас тоскует по сыну…. Да, и мне он, как отец» - Сумбурной чередой мелькали в голове Фэя неясные мысли. – «Союз Бамбука и Стрелы себя еще покажет. Дурной корень не вырвали до конца. Ящерице отрубили только хвост, но не голову. Ее надо затравить оружием и ядами, как нас в гробнице живым серебром…. А эти двое: расправились с Железным Монахом и его шайкой! Вдвоем. Молодцы! Как же звали ученика Горного Брата? Кажется, Ильханом… точно: Ильхан!»
- Вспомнил! – Вдруг громко крикнул Фэй, сбросив одеяло и пытаясь сесть. – Вспомнил! Это он был в гробнице Цинь-ши-хуана! Это его голос!
Встревоженный Жун бросился к товарищу.
- Ложись! Тебе нельзя садиться. У тебя жар.
- Это – он! Точно он! Теперь я в этом уверен. – Бормотал Фэй.
- Кто «он»?
- Никто. Мне просто что-то привиделось. – Взял себя в руки Фэй. – Не беспокойся. Сейчас я лягу.
Фэй лег. Жун поправил одеяло, заботливо подоткнул его со всех сторон, и тоже лег.
В голове Фэя наступила необыкновенная ясность. Все произошедшее с ним за последние годы четко выстроилось в один взаимосвязанный ряд. Гробница Великого Императора и загадочная встреча с человеком, который, несомненно, был там одновременно с ними. Мудрец Лао, старик Ведич, пришедший из неведомых земель Севера, Ли и его исчезнувшая подруга, Горные Братья и Союз Бамбука и Стрелы, лежащая у его ног собака и нефритовый дракон с пояса Ли, каким-то чудом оказавшийся у Лао…
Он не спал еще очень долго.
В этой череде событий Фэй угадывал скрытую закономерность, и мучительно силился проникнуть в грядущее. В его сознании открылась какая-то звенящая даль, наполненная таинственным очарованием будущих встреч, контурами неясных бед, и редкими звездами успеха.
Только под утро жар спал, и молодой офицер забылся тяжелым сном.
В это же время, в четырех днях пути от того места, где стояла палатка Фэя, происходили не менее важные события.
«Молодые негодяи», впервые испытавшие на себе стремительную атаку хунну, зализывали раны и подсчитывали потери. Трое из них, пораженные свистящими стрелами, нашли вечное упокоение в этих негостеприимных местах. Несколько человек получили тяжелые ранения. Только вовремя подоспевшее подкрепление, да воинское искусство их командира спасли «негодяев» от полного уничтожения.
Мальчишка Лян, чудом увернувшийся от меча какого-то кочевника, помогал лекарю ухаживать за ранеными.
Поздно вечером его, уже валившегося с ног от усталости, подозвал командир.
- Да, господин начальник. – С поклоном ответил готовый к приказаниям Лян.
- Пойдем-ка со мной.
Отойдя с Ляном в сторону, Юань указал ему на плоский камень, и сам сел напротив подростка. Некоторое время он внимательно и изучающее разглядывал Ляна, потом спокойно предложил:
- А сейчас расскажи мне, девочка, каким образом ты попала в армию Ли Гуан-ли, и что побудило тебя принять облик мужчины.