Планетарные походы Александра Македонского на столетия вперед определили развитие захваченных им стран.

Созданная грозным македонцем, гигантская Империя не могла удержаться после смерти великого завоевателя. Она пала под ударами внутренних противоречий, освободительных восстаний и больших пространств, разделяющих отдельные ее части.

Но многое из того, что было привнесено пришельцами, сохранилось.

Среди образовавшихся после распада Империи государств, Парфия во времена описываемых нами событий была одним из самых мощных.

Причудливо сочетая в себе эллинистические формы правления и греческую культуру с незыблемыми традициями местного населения, Парфия оставила нам воспоминания о богатых городах-полисах с прекрасными дворцами и храмами. Ныне лишь живописные развалины говорят нам о былом величии их владельцев.

Дорога на Гекатомпил оказалась весьма непростой. Сложными оказались и отношения путников с местным населением. Им уже раза два пришлось пресечь откровенную попытку заполучить их в рабство. Проще всего было идти по незаселенной местности. Несмотря на скудную растительность, и недостаток питьевой воды, животный и пернатый мир предоставлял им неплохие возможности для охоты.

Фарид оказался весьма опытным человеком, хорошо знакомым с местной фауной и, самое главное, с обычаями и укладом жизни местных жителей. Неожиданно в нем проявились и артистические наклонности, выражавшиеся в том, что он попеременно представлялся обитателям встречных селений, то сборщиком налогов, то гонцом с важным поручением.

Своих спутников он представлял порой рабами, а иногда и помощниками. Свою роль он играл со знанием дела, и очень убедительно. Создавалось впечатление, что в этот момент он и сам искренне верил в то, что говорил.

В качестве товарища по странствиям он был легок в общении и непритязателен. Никогда нигде не учившийся, он, тем не менее, обладал способностью все схватывать на лету. Постепенно разобравшись в том, из какой невообразимой дали пришли его попутчики, Фарид возгорелся новой идеей – своими глазами увидеть Поднебесную Империю.

- Когда вы двинетесь в обратный путь, я пойду вместе с вашим караваном. – Говорил он. – В Нисе у меня есть знакомый купец. Он не откажется от возможности заработать, и наверняка, пошлет несколько верблюдов с товарами.

Они шли по древней земле, погрузившись, каждый в свои мысли. Сказывалась усталость. Больше, чем о себе, они заботились о лошадях. Без них, в этих полупустынных местах, выжить было бы очень трудным делом.

У границы с Парфией селения стали попадаться чаще, природа выглядела разнообразней.

В одном из селений их остановил парфянский пограничный разъезд.

Фарид, привычно важничая, сослался на личное поручение доверенного лица одного из приближенных парфянского царя Митридата II.

Командир разъезда кивнул головой, и путников отпустили.

Глядя вслед удаляющимся всадникам, парфянин задумчиво пробормотал: «Где-то я уже видел этого гонца…»

Когда путешественники отъехали на значительное расстояние, Фарид оглянулся, и свернул под прямым углом в сторону.

- Почему? – Удивился Юань.

- Он меня знает. Хотя, возможно, и не помнит. Года два назад я уже побывал в этой стране, и мы с напарником продали ему пятерку лошадей, три из которых были заражены неизвестной болезнью. Мы это знали, а он – нет. Говорил с ним, правда, напарник. Я стоял в стороне. Но, кто знает…. У этих парфян разговор короткий.

Юань только головой покрутил.

В середине следующего дня, сделав приличный крюк, они вернулись на прежнюю дорогу. К вечеру, показалось довольно большое селение, куда Фарид решил заглянуть в поисках пропитания.

- У нас принято представляться старосте. – Выслушав их, сказал встречный крестьянин. – Он – человек добрый, и сам решает, как помочь путникам.

Староста оказался весьма объемным толстяком, с большим родимым пятном на лице. Он сидел в саду, под деревом, на дорогом ковре и ел фрукты с большого, стоящего перед ним блюда.

Толстяк внимательно выслушал очередные басни Фарида, и довольно покивал головой.

- Хорошо! Очень хорошо. Теперь я вижу, что вы именно те люди, которые мне нужны.

- Барзах! – Крикнул он.

Из двери небольшого строения, по-видимому, общественного назначения, выглянул мрачного вида мужчина, с огромным ножом за поясом.

- Барзах, возьми этих людей под стражу. – Приказал ему староста.

- Сейчас, позову стражников. – Лениво отозвался тот.

- Вспомнил-таки меня парфянин! – Досадливо сказал Фарид. - Надо уходить. Радушия здесь не дождешься.

На глазах онемевшего от такой наглости старосты, все трое запрыгнули на спины своих лошадей, и во весь опор понеслись прочь от негостеприимного места.

Появившегося несколько позднее, в сопровождении двух стражников, Барзаха встретили лишь оседающая на дороге пыль, да визгливая ругань старосты.

- Неотесанная деревенщина! Землепашцы! – Сказал Фарид, когда селение скрылось из виду. – Я бы один справился со всеми их стражниками. А вот с их воинами нам лучше не встречаться. А тебе, сестра, - Обратился он к Ли-цин. – лучше снова оборотиться мужчиной. Впереди многолюдные места, и в них будет немало любопытных.

Фарид, в общих чертах уже знал историю Ли-цин, и горячо ей сочувствовал.

Уже на закате солнца им удалось подбить довольно жирного зайца так, что ужин был обеспечен.

Позднее, в какой-то захудалой деревушке купили заношенную мужскую одежду, и Ли-цин вновь приобрела уже привычный ей облик.

Миновало еще шесть дней пути, и наши герои очутились в пределах довольно крупного поселения городского вида, с караван-сараем, небольшим эллинизированным храмом и общественными банями.

- Первым делом следует по-человечески поесть! Здесь очень хорошо готовят баранину. – Объявил Фарид.

Он порылся в скрытых тайниках своей одежды, и извлек на свет несколько эвтидем.

- Хранил на всякий случай. Вот он и пришел.

Постоялый двор они нашли быстро и легко. Шум многих голосов, смешанный запах вареной баранины и конского навоза не позволял ошибиться.

Путники разыскали служку, и поинтересовались, чем он может их накормить.

- Отварной каш-калдак с тыквой и алычой. - Ответил служка. – Если угодно, бозбаш с чечевицей. Есть и аг-аш - это недорого.

Юань с Ли-цин недоуменно воззрились на Фарида.

- Каш-калдак с тыквой и алычой на троих. – Приказал Фарид. – Это очень вкусно.

- Почему утка такого темного цвета? – Поинтересовалась Ли-цин, когда блюдо принесли.

- Когда ее варят, сверху кладут подкову, чтобы блюдо было темнее. Так принято с древних времен. Это блюдо еще называют фисинджан.

Утка, и в самом деле, оказалась бесподобной. Все трое уплетали за обе щеки. Для Ли-цин Фарид заказал еще и очень вкусное печенье. С того самого момента, как наши герои покинули Хань, им еще ни разу не доводилось поесть так разнообразно и плотно.

Покончив с едой, Юань и Ли-цин огляделись.

Люди, окружавшие их, представляли собой настоящую этнографическую коллекцию.

Купцы из Великой Армении, Греции, Хорезма, бактрийские торговцы, саки и массагеты, тохары и дахи. Пестрота и разнообразие одежды создавали неповторимую живописную картину. Всюду звучала незнакомая речь. За порядком присматривали несколько стражников.

Неподалеку от троих путешественников пел сказитель-гошан.

Фарид тоже внимательно разглядывал это разношерстное сборище. Правда, интерес его был совершенно иного свойства.

Высмотрев среди десятков людей бактрийского торговца, Фарид попросил своих спутников оставаться на месте, а сам встал, и неторопливым шагом двинулся в направлении купца. По пути он останавливался, заговаривал со встречными, улыбался, кланялся, задавал какие-то вопросы.

Надо сказать, что этот азиат с разноцветными глазами, умел себя вести, и производил на людей весьма благоприятное впечатление. Он столь тщательно ухаживал за своей внешностью, что не оставлял впечатления бродяги, которым и являлся по своей сути.

- Он опять что-то затевает. – Сказала Ли-цин, глядя вслед Фариду.

- Боюсь, добром это не кончится. – Ответил Юань. – Лукавством сути вещей не постигнешь.

Заговорив с бактрийцем под каким-то предлогом, Фарид более не выпускал его из поля своего воздействия. Представившись наивным молодым человеком, он интересовался товарами, ценами и спросом на них. Время от времени спрашивал совета, почтительно глядя в рот собеседнику.

Ничто так не возвышает человека в его собственных глазах, как обращенная к нему, как к опытному человеку, просьба дать совет по тому или иному вопросу.

- Так вы торгуете, или хотите что-либо купить? – Поинтересовался бактриец.

- Да, я – так себе, начинающий. – С притворным смущением ответил Фарид. – Средств не хватает, да и опыта тоже. Спрашиваю на будущее. У меня в Нисе дядя умер. Все свое состояние оставил мне, но в завещании есть тонкости. И для того, чтобы их преодолеть, городскому магистрату надо заплатить определенную сумму. А у меня и ее не было. Тут один купец обещал помощь за то, что я отдам ему десятую часть состояния. Но что-то я сомневаюсь в его опытности вершить такие дела.

- А велико ли состояние вашего дяди? – Поинтересовался торговец.

Фарид назвал весьма значительную сумму. Бактриец быстро высчитал ее десятую часть, и понял, что дело выгодное.

- Вы уже договорились с этим купцом?

- По рукам не ударили. Разговор шел о намерениях.

Бактриец задумался.

- Вот что…. – начал он, наконец, – в Нисе у меня есть знакомые. Я, на тех же условиях, мог бы провернуть ваше дело быстро и надежно.

Фарид, с сомнением разглядывал собеседника своими разноцветными глазами.

Бактриец принялся уговаривать.

- Не знаю, что вам и сказать…. – Нерешительно ответил Фарид. – При всем уважении к вам, я вижу вас в первый раз. Вот если бы кто-то вас рекомендовал…

- Меня здесь знает каждая собака. Можете также расспросить этих уважаемых людей. – Бактриец обвел рукой купеческое общество.

И видя, что его собеседник продолжает колебаться, вытащил из-за пазухи небольшой узелок с монетами.

- Возьмите вот это, в качестве задатка для магистрата. Все, что понадобится, я доплачу.

Фарид взял узелок с деньгами и, похоже, перестал колебаться.

- Благодарю, уважаемый! Боги послали вас, и теперь за мое наследство можно не беспокоиться.

Уговорившись встретиться завтра, Фарид вернулся к своим спутникам. Посвящать их в детали беседы с бактрийцем, он не стал. Просто заметил, что к вечеру им желательно отсюда уехать.

Через три дня, когда трое путешественников остановились передохнуть в очередном, на пути к Гекатомпилу, поселении, произошло то, что рано или поздно должно было произойти.

Они ходили по базарной площади. Ли-цин отошла в сторонку, посмотреть на невиданные ею фрукты.

Фарид с Юанем рассматривали кузнечные изделия, когда на площади появился с десяток вооруженных всадников. Меж ними был и старый знакомый Фарида – бактрийский купец. Оглядев площадь, он заметил обманщика и крикнул: «Вот он!».

Перестроившись полукругом, стражники отрезали Фариду путь к отступлению.

Позади окруженных была высокая кирпичная стена. Перед ними – частокол из обнаженных мечей.

- Вот этот тоже был с ним! – Сказал бактриец, указывая на Юаня.

- Взять обоих! – Приказал старший отряда.

Юань мгновенно оценил обстановку.

Затевать драку в чужой стране, без надежды на помощь, было делом, заранее обреченным на провал. Конец будет один: их все равно убьют. И, главное, Ли-цин останется в полном одиночестве.

Юань взглядом отыскал девушку. Она стояла в стороне, среди толпы, и в ужасе наблюдала за происходящим. Их взгляды встретились.

Юань неуловимо улыбнулся ей глазами, и спокойно протянул руки стражнику, который тут же связал их толстой веревкой.

Ли-цин в отчаянии видела, как Юаня и их бывшего спутника повели к выходу с базарной площади.

- Куда их ведут? – Спросила она стоящего рядом человека.

- Смотря, что они натворили. – Ответил тот. - Если эти двое – опасные преступники, то к судье, и он определит им наказание. Могут и казнить. Если же - мелкие мошенники, то накажут кнутом на площади. Могут сделать рабами.

Не зная, что ей делать, девушка шла за арестованными, держась на значительном от них отдалении.

Обоих подвели к большому поместью, окруженному высокой стеной. Переговорив со стражей у ворот, задержанных завели внутрь.

- Что в этих домах? – Спросила Ли-цин прохожего.

- Здесь живет дизпат - правитель селения. Не подходи близко к воротам, паренек! Говорят, у него больной живот, и он свиреп, как разъяренный бык. А его стражники и того хуже. Выслуживаются.

Расстроенная донельзя Ли-цин заставила себя успокоиться, и вернулась к тому месту, где они оставили лошадей. Все три были на месте.

Ночевать ей пришлось за пределами селения, на ничьей территории. Но, ранним утром она уже была поблизости от поместья правителя. Только здесь девушка почувствовала, что невыносимо голодна. Денег и еды у нее не было. Вещей для продажи тоже.

Ли-цин выручила случайность. Проходивший мимо селянин окликнул ее:

- Эй, парень! Продаешь лошадей?

- Нет – Ответила она.

- А помочь можешь?

- Чем? – Спросила Ли-цин.

- Перевезти кое-что. Глину, горшки, мелочь всякую. Моя лошадка охромела не во время.

Прохожий оказался горшечником. И дел у него тоже накопилось немало.

Почти весь день Ли-цин на лошадях перевозила глину и прочие материалы для горшечника, который вдобавок ко всему еще и строил себе новый дом.

Она заработала неплохой обед, и немного денег.

Ли-цин наспех перекусила и, попросив приютить на время двух лошадей, оседлала третью. Она спешила узнать что-нибудь о Юане и Фариде.

На сей раз она рискнула приблизиться к стражнику на воротах, спрыгнула с лошади на землю и, вежливо поклонившись, спросила:

- Не скажет ли уважаемый воин, что сделали с двумя задержанными? Их привели вчера днем.

- А тебе-то что до них? – Лениво поинтересовался стражник.

- Один из них – мой брат.

- Разноглазый, что-ли? Я таких людей впервые видел.

- Нет, другой. Тот, что похудее будет.

- Да! Верно. Видно, по физиономии, что вы с ним одного рода-племени. Продали их. Всыпали по тридцать плетей обоим, и продали. Сегодня днем увезли.

- Куда продали?! И кому?

- Вот этого я знать не могу.

- А вы, не могли бы, уважаемый, узнать, кому их продали.

Стражник грубо засмеялся.

- Стану я по таким пустякам важных людей тревожить! Если его продали, то обратно уже не вернешь. Иди-ка и ты домой, а то, как бы чего худого и с тобой не приключилось.

- А, если я вам заплачу? – Спросила Ли-цин. – Вы сможете узнать?

- А сколько дашь? – Поинтересовался стражник.

- Ли-цин достала все мелкие монеты, которые дал ей горшечник.

Стражник поглядел на них, размышляя.

- Негусто. Ну, давай их сюда. И приходи завтра, к полудню. Может, чего и узнаю.

Ночь девушка провела в тревожном ожидании, а в полдень она опять была на городской площади, у тех же, печально знакомых ворот.

Какое-то время ей еще пришлось дожидаться вчерашнего стражника. Наконец, он появился.

- А, это ты! – Узнал он Ли-цин. – Сделал я то, что ты просил. Но, толку от этого тебе будет мало.

- Почему? – Холодея, спросила девушка.

- Их продали армянскому купцу. Знаю только, что звать его Аршак. А вот, куда он направился со своим обозом и охраной, здесь никто не знает.

Ли-цин покидала площадь в полном смятении чувств. Она осталась одна, в чужой стране, без друзей и поддержки.

Пока рядом был Юань, она чувствовала себя спокойно. Сейчас же ее охватило чувство полного одиночества и страха.

«Ли!» - Думала она. – «Сейчас моя надежда только на встречу с Ли! Там, где он – там счастье и…. спасение. Он не один, с ним большой посольский отряд. И, по пути в Рим, они обязательно придут в Гекатомпил. Значит, я должна идти туда же. А сейчас мне необходимо выжить! О, Небо! Помоги мне!»

По пути к горшечнику, Ли-цин решила продать двоих из трех лошадей, и продолжить путь немедля.

Горшечник такому предложению обрадовался, тем более что за двоих хороших лошадей он заплатил, как за одну.

Ли-цин тоже была довольна. У нее была цель, осталась одна лошадь, и появились деньги.

Но, ее сердце болело за Юаня. Помочь ему она не могла ничем. Единственное, что успокаивало девушку, это то, что она хорошо знала своего командира.

«Такие люди не пропадают!» - Говорила она себе. – «Он обязательно найдется, выберется! И он тоже знает, что идти надо в Гекатомпил».

Настроив себя таким образом, Ли-цин ранним утром попрощалась с горшечником, села на коня и, полная решимости, направилась в сторону Гекатомпила, до которого, как ей сказали, оставалось еще около десяти дней пути.

Одинокая фигурка девушки на лошади растаяла за горизонтом. Ли-цин уходила все дальше и дальше, на Запад. Тысячи ли пути отделяли ее от родины. Она смотрела на легкие, плывущие на Восток облака, и думала: «Может быть, вы долетите до Хань? Тогда передайте ей мою любовь! Передайте мой стране, что я обязательно вернусь. Мы вернемся! Я, Ли и Юань!».