Тяжёлый меч устремился к Шарлю и остановился у горла мальчика.

— Вы уже в Стране Богини, Великий, — вежливо сообщил Хуан. — Не желаете передохнуть?

Ещё чего! Мальчишка упрямо замотал головой.

— Нет!

Гвардеец отступил на несколько шагов и церемонно вскинул меч. Салют побеждённому.

— Как скажете, Великий. Я атакую?

Разрешающий кивок и гвардеец двинулся к Шарлю. Неспешно, обманчиво неспешно. По лицу юноши скользнула улыбка.

Мальчишка насторожился, он прекрасно знал по горькому опыту: если Хуан начинает улыбаться — жди очередной каверзы.

Шаг… ещё шаг… Шарль закусил губу, Хуан явно испытывает его терпение.

Глаза Великого удивлённо расширились, на сей раз Хуан атаковал нарочито замедленно, словно решив подарить победу.

Небрежный шлепок ладони гвардейца по ребру меча Шарля — а ведь юный Колдун парировал совершенно правильно! — и длинный клинок повело в сторону, пальцы мальчика едва не разжались. Миновало короткое мгновение, всего-навсего промежуток между двумя ударами сердца, и обтянутый кожей учебный меч Хуана слегка ударил по запястью мальчика.

К проклятой Элизабет! Даже не дал скрестить клинки! Слёзы подступали к глазам. Шарль часто заморгал, только расплакаться сейчас не хватало.

Хвала Богине, сегодня тренировка в его шатре. По крайней мере, не опозоришься, Хуан умеет молчать. Вчера вздумал поупражняться на берегу Роны и вскоре начала собираться толпа. Первыми явились гвардейцы, шли в авангарде и уже успели раскинуть палатки, за ними латники и арбалетчики из Предгорья, и последними пожаловали высокородные, чтоб им пусто было этим высокородным! Шарль поморщился. Глазели с почтительного расстояния, чтобы не беспокоить Великого Колдуна, но всё равно радости мало, опытные воины вмиг заметят малейшую промашку…

— В Башне Послушников вы просто играли с мечом, — нарушил молчание Хуан.

— Играл?! — голос мальчика сорвался от возмущения.

— Конечно. Вы неплохо знаете основные приёмы, но что толку, если нет настоящей выучки, да и меч для вас тяжеловат.

— Я был четвёртым на турнире послушников, — сбавил тон Шарль.

— Младших послушников. Вас обучали только основным приёмам, а основные приёмы, простите за откровенность, Великий, всего лишь азбука настоящего фехтования.

— Без азбуки тоже не обойтись, — проворчал мальчик.

— Разумеется, Великий, меч не прощает ошибок. Воин задерживается в этом мире в меру умения владеть мечом, — процитировал Хуан распространённую поговорку. — Поверьте моему опыту — неумеха долго не протянет, даже усвоив основные приёмы. Хотя иные горожане, как освоят азбуку, так и довольствуются этим всю жизнь, и считаются грозными бойцами.

— То есть как? — заинтересовался мальчик.

— Допустим, наследник богатого купца поучился и искренне уверен, что полностью превзошёл фехтовальную премудрость. По городу шепчутся: купец нанял дорогого учителя и наследник — подумать только! — освоил все приёмы. — Офицер усмехнулся. — Впору сдаваться ещё до боя, некоторые так и поступают. Откупаются задолго до поединка, а если — храни Богиня! — дело дошло до мечей, незадачливый рубака позволяет выбить клинок и поспешно поздравляет победителя.

Шарль обиженно засопел, Хуан вежливо бросал камешки в его огород, но губы мальчика предательски вздрагивали, постепенно складываясь в улыбку. Что поделаешь, сам напросился. Перед тренировкой велел Хуану рубиться в полную силу и под конец выложить всё как есть.

— Поймите, схватки со взрослыми пока не для вас. Вы слишком молоды, Великий, — вёл между тем Хуан. — В двенадцать лет ещё неважно, как владеешь клинком, ведь почти любой наёмник первым же ударом выбьет меч, а вторым возьмёт вашу жизнь. Или отправит к предкам, с первого выпада — и руки у вас короче, и боевой меч не по силам.

Шарль призадумался. А если… В памяти всплыл поединок Хуана с изгнанным вождём племени Серых Медведей.

— Разве нельзя уйти, уклонится от удара? — с надеждой выдохнул мальчик.

— Уклонитесь раз, уклонитесь другой, а на третий вас всё равно достанут. Это в честном поединке, один на один. А в общей свалке, щит на щит, свои с врагами вперемешку, где даже бывалые рубаки живут немногим дольше новичков, вас попросту свалят с ног и затопчут.

— Завтра с утра продолжим, — коротко распорядился Шарль.

— Вы совершенно правы, Великий, — невозмутимо согласился Хуан. — Однако позволю себе напомнить, что утром вы изучаете арагонские походы Жюстена Молнии.

— Тогда пофехтуем до завтрака, — нашёл выход мальчишка. — Луи разбудит меня с рассветом.

— Воля ваша, Великий, — неохотно подчинился гвардеец. — Высокое фехтование пока не для вас. Завтра будем отрабатывать отдельные приёмы. Скучновато я понимаю, но вам нужна прочная основа. Часок, надеюсь, потерпите?

— Два часа и ни минутой меньше, — отрезал недавний послушник. — Ты же сам говорил, что без серьёзной выучки отдельные приёмы ничего не стоят.

Его снова поймал на слове двенадцатилетний мальчишка! Сосчитать бы в который раз, да нет, не получится, собьёшься со счёта! Хуан сдержал улыбку. С этим сорванцом следует держать ухо востро. Понятлив и на память не жалуется.

— Может, пригласите Тео?

— И не думай! — бурно отреагировал Шарль. — Я как-то видел его в Гренобле с деревянным мечом. Вышел один против пятерых, у троих быстро выбил мечи, а оставшихся прижал к ограждению и заставил просить пощады. Турнира не выиграл, но шуму наделал. Дружки опозоренных чуть не устроили Тео тёмную. Вот немного подтянешь меня, чтобы не пришлось краснеть…

— Тео фехтовал с сыновьями горожан? — предположил начальник ближней охраны.

— Если бы… — Шарль покачал головой. — Я сперва и сам так подумал, больно уж не похоже на благородных. Правда перед каждым поединком герольд во всеуслышанье объявляет имена, но на детских турнирах всякое случается.

Верно. Хуан невольно кивнул. Помнится, на турнире в Гренобле, имена участников частенько объявлял сынишка городского герольда, немногим старше Шарля.

— Послал Луи, он всё разузнал — те пятеро и впрямь высокородные, родственники вождей, таких учат крепко.

— Против взрослого не выстоять и Тео, будь он трижды высокородный, — успокаивающе заметил Хуан. — В походе вам приходится нелегко, попробуй выкроить время для тренировок, но в скором времени вернётесь в Валанс и сможете упражняться хоть с рассвета до заката. Если выдержите, конечно…

Опять! Шарль едва не застонал. Девять тысяч проклятых! О чём бы ни зашёл разговор, Хуан неизменно сворачивает на Валанс, впрочем, и Мигель ничуть не лучше. А Роже, — в последнее время всё чаще — передаёт письма от Мари и откровенно уговаривает вернуться в столицу. И не огрызнёшься, не оборвёшь, не прикажешь замолчать — и жрец-медик и братья Фуэнтес желают ему только добра.

— Завтра утром, — недовольно буркнул мальчишка.

— Повинуюсь, Великий, — поклонился гвардеец. — Позволю себе напомнить, что суд над Антонио состоится сегодня, — после паузы промолвил Хуан.

Великий обречёно вздохнул, только время даром потратишь! Другое дело манёвры, там всегда есть чему поучиться. А с этой повинностью вполне справился бы сенешаль или сам Тео, если уж на то пошло.

Хуан склонился в полупоклоне:

— Если, Великий, дозволит…

Шарль безнадёжно махнул рукой, попробуй переспорь этих взрослых.

— Можно! — бросил гвардеец через плечо.

Детская рука откинула полог, и в шатёр вошёл Жан-искусник. Подросток бережно опустил заставленный кушаньями поднос на небольшой столик.

— Вчера вы так толком и не поужинали! — решительно заявил Жан. Холодный взгляд Великого Колдуна заставил мальчика прикусить язык. — Роже мне сказал… ваш повар тоже настаивал, — запинаясь, добавил подросток.

И Жан туда же! Шарль молча уселся за стол. С него довольно и нравоучений Хуана! Вчера Луи обучал его бросать ножи на звук, даже на лёгкий шорох, так что причина достаточно уважительная.

Шарль кое-как очистил блюдечко с зеленоватой кашей — счастье, что целебное кушанье подают не слишком часто — и с облегчением взялся за овощное рагу. Как обычно, мальчик действовал по собственной системе, заедая рагу кусочками обжаренного мяса.

Вскоре настала очередь сладкого. Пускай не пирожных, а печенья с шоколадной начинкой, всё равно объеденье, особенно если запивать хрустящие печенюшки холодным молоком.

Старинные напольные часы отбили девять ударов.

Уже девять утра! Мальчишка поморщился, времени — кот наплакал. Гвардейцы, высокородные, да и воины племенного ополчения терпеливо ожидают его появления.

— Жан, белую мантию и серебряную цепь! — приказал Великий Колдун.

* * *

Шарль соскочил с Помпея, бросил повод подбежавшему послушнику и неспешно направился к походному трону. Взметнулись ввысь обнажённые клинки — и старшие офицеры гвардии, и знатнейшие из знатных приветствовали своего главнокомандующего. По примеру Мальто, Шарль отвечал на приветствия короткими кивками. На нижней ступени тронного возвышения Шарль круто развернулся, выхватил боевой меч и отдал общий салют. В конце концов, Великий Колдун тоже числится в списках гвардии, пусть он приносит присягу только Единственной, а не Богине и Колдуну, как все остальные.

Под одобрительные крики присутствующих, Шарль взошёл по ступеням тронного возвышения. Мальчик постарался чинно усесться на трон, а не плюхнуться, как он частенько проделывал в личных покоях.

Согласно стародавнему обычаю, Шарль назначил судебное слушание в ясеневой роще, благо до рощи рукой подать — всего несколько минут ходьбы от главного лагеря. Как известно любому послушнику, под кронами ясеней-великанов накапливается магическая энергия, и Единственная нередко черпает из этого источника. Сама Земля помогает Единственной в борьбе с предводителем сил Зла — трижды проклятым Ариманом.

Юные влюблённые нередко приносят клятвы верности под сенью молодых ясеней, и никто — ни родители, ни жрецы — не вправе разорвать помолвку, ибо влюблённые призвали в свидетели Единственную.

Шарль сдержанно усмехнулся, вообще-то в жизни бывает по всякому, достаточно вспомнить нашумевшую историю двоюродного брата. Года полтора назад пятнадцатилетний Готье и ещё более юная Сильвия в окружении доброй половины детей селения дали друг другу клятвы верности — отныне и на всю жизнь. Помолвку признали недействительной, поскольку по уложению Колдуна Жерома при обручении должен присутствовать хотя бы один взрослый.

Однако влюблённые проявили настойчивость, при тайном содействии Шарля добились аудиенции у Мальто и отстояли своё право на счастье. Недавно Шарль получил письмо из родного селения — благодарные Сильвия и Готье назвали в его честь своего первенца, двоюродного племянника Шарля.

В глубине ясеневой рощи невозможно, ну почти невозможно, осудить невинного, так, во всяком случае, полагает большинство прихожан. Непросто и лжесвидетельствовать, немногие, очень немногие, осмелятся солгать перед ликом Единственной.

Потому-то походный трон стоял под сенью огромного ясеня, на краю поляны. Мальчишка немного поёрзал, устраиваясь поудобнее, и получил в награду укоризненный взгляд Мигеля. Шарль испустил удручённый вздох, руки мальчика вновь легли на резные подлокотники в виде разъярённых полосатых кошек. К грешнице Элизабет этот этикет, даже повертеться толком нельзя!

Чтобы разогнать скуку, Шарль принялся разглядывать обступивших поляну офицеров и высокородных. Поскольку юный главнокомандующий по ведомой лишь ему причине взялся сам судить казнокрада, здесь собрался цвет армии Предгорья и старшие офицеры гвардии приданных армии гвардейских частей. Дорогие плащи, начищенные до блеска доспехи, гвардейцы щеголяют парадными поясами, у многих высокородных поверх кольчуг рыцарские цепи. Чувствуется, что до Прованса недалеко.

Самое время начинать, по мнению мальчика, он уже достаточно потомил высокородных. Короткий взгляд хранителя Святыни, величаво-подтверждающий жест и над поляной разнёсся чистый звук горна. Облачённые в белые одежды послушники подали Шарлю посох правосудия.

— Привести обвиняемого! — приказал Великий Колдун.

Молодые широкоплечие жрецы — таких бы в гвардию, работать мечами! — подвели к трону невысокого лысоватого высокородного с рукой на перевязи. Завидев Великого Колдуна, высокородный поспешил сломаться в поклоне.

И такую дрянь он должен судить! Шарль брезгливо поморщился. На дознании Антонио оговаривал всех: друзей, знакомых, любовницу, пытался приплести даже пажа своего родича, мальчишке не исполнилось и восьми.

Калёное железо не очень-то помогало, стоило Антонио услышать наводящий вопрос, и он с величайшей готовностью менял показания. В конце концов, жрец-дознаватель признал поражение и бросил в огонь допросные листы.

— Под каким именем знает тебя Богиня? — задал Шарль ритуальный вопрос.

— Я Антонио из рода Девер, — искательно улыбнулся высокородный. Обвиняемый сделал попытку вновь сломаться в поклоне, но дюжий жрец придержал его за загривок.

— Начинай! — велел дознавателю юный Колдун.

Высокий крепкий старик в парадной мантии старшего дознавателя развернул свиток и принялся неспешно перечислять многочисленные прегрешения высокородного.

Шарль слушал вполуха, мальчик и без того знал, что Антонио не единожды запускал руку в казну отряда. Обнаружив крупную недостачу, вождь дал родичу сутки, чтобы вернуть украденное, но Антонио захватил из казны сколько смог и попытался бежать в Прованс…

Измена и казнокрадство. За подобные художества по закону Первого Маршала полагались колёса-ножи.

Вчера Шарль долго спорил с Мигелем относительно возможного приговора. Только при активной поддержке Тео, сотнику удалость его переубедить. Шарль считал, что колёса-ножи это слишком, достаточно и вечного железа — меча или на, худой конец, тяжёлого мясницкого тесака.

Последнее донесение Робера не шло у мальчика из головы. Провансальский барон взял штурмом пограничный замок и, судя по всему, вознамерился наложить лапу на земли тамошнего племени. Робер отправил против провансальцев крепкий отряд под началом видавшего виды сотника. Командующий коротко сообщил, что велел взять живым зарвавшегося барона.

Впору позавидовать сотнику! Шарль испустил вздох. Что поделаешь, до соединения с войсками Робера ещё долгих три дня. И щитоносцы, и конники готовились к настоящему делу — добросовестно работали на учениях, подгоняли напоследок доспехи и, разумеется, бражничали по вечерам.

Шарля внезапно обдало холодом, сердце затрепыхалось в груди. Мальчик невольно вздрогнул. По спине поползли ледяные мурашки, но страха — безотчётного, парализующего, сжимающего горло невидимыми тисками — не было и в помине.

Девять против одного, работа начинающего волшебника. Сколько можно говорить, чтобы действовал поделикатней! Шарль обвёл взглядом поляну.

Ну, да, так и есть! Жан устроился на нижней ветке огромного ясеня, и делает ему какие-то знаки. Код послушников, вернее младших послушников, он же сам обучал Жана.

Как повелось, чуть ли не со времён правления Колдуна Жерома, мальчишки использовали тайный язык жестов, иначе именуемый кодом послушников. Учителя порой подкупали сладостями нестойких и для любителей подсказок наступали тяжёлые времена. Волей-неволей приходилось изобретать новые знаки или менять значение старых. Жан схватывал всё на лету и Шарль усложнил код, переиначив большую часть знаков.

Жан зря беспокоить не станет. Мальчишка не отводил напряжённо-ожидающего взгляда от начинающего волшебника. Слуга, надо отдать ему должное, делал знаки нарочито замедленно, чтобы высокородные ничего не заподозрили. Подросток многократно сплетал и расплетал пальцы, неспешно сложил ладони — у Шарля засосало под ложечкой — и в завершение скрестил руки на груди.

Ничего себе! Недоверчивый взгляд мальчика остановился на рослом, гораздо выше соседей, высокородном в полном доспехе. Кто, кто, а этот всегда держал сторону Арелата, одним из первых уверовал в Единственную.

Та-а-ак, тотем в виде летящего ворона, шлем в виде головы полосатой кошки и, главное, Жан передал имя по буквам!

— Не соизволит ли Великий Колдун приступить к опросу свидетелей, — на грани слышимости прошелестел жрец-дознаватель.

По губам мальчика скользнула лукавая улыбка. На то он и Великий Колдун, чтобы действовать по своему разумению!

— Пусть Гийом из рода Мишле предстанет перед ликом Богини! — властно отчеканил мальчик.

— Прошу прощения Великий… — на иссечённом морщинами лице дознавателя отразилось откровенное удивление, уж не запутался ли ребёнок.

— Гийом из рода Мишле, иначе Гийом Кот, сотник конных лучников, — не без удовольствия уточнил Шарль. — Ты слышал, Мигель?

После секундного колебания гвардеец молча вскинул меч. Ошибся мальчишка или нет, воля Великого Колдуна превыше всего. Особенно в присутствии высокородных.

Жан всё-таки прав, дело нечисто! Посланный Мигелем офицер гвардии обратился к высокородному с вежливой просьбой — надо же уважать обычаи Предгорья! — но Гийом застыл, как истукан, уставившись в одну точку. Жёсткий приказ возымел действие — Гийом овладел собой и с видом приговорённого к мучительной казни двинулся к трону.

Из толпы знатнейших из знатных величаво выступил стройный юноша лет пятнадцати, никак не больше, в изукрашенном пластинчатом панцире.

— Позволю себе напомнить, Великий, — решительно заявил юноша, — что Гийом имеет право на отсрочку, дабы воспользоваться советами знающих законы людей. Остаток дня и всю ночь, так записано в уложении Первого Маршала. Я готов взять его на поруки. Если же дядя покинет лагерь — отвечу собственной головой!

Высокородные отозвались одобрительным гулом. В глазах Гийома появилась надежда.

— Армия Предгорья в походе, высокочтимый, так что я в своём праве, — вежливо отозвался Шарль. — Надеюсь, вы заглядывали в устав? Если потеряли, я пришлю вам копию, — лукаво добавил мальчик.

В задних рядах послышались сдавленные смешки. Гвардейцы, да и многие высокородные, понимающе улыбались, племянник Гийома действительно сел в лужу. Ближайшие к Шарлю высокородные пересказывали соседям удачный ответ юного Колдуна.

Юноша отвесил церемонный поклон и сконфуженно растворился в толпе.

Отбился, хвала Богине! Шарль перевёл дух. И почему знатнейшие из знатных упорно считают его несмышлёнышем?

Шарль поднял руку, показывая, что желает говорить. Считанные мгновения спустя наступила мёртвая тишина, высокородные опасливо наблюдали за мальчишкой.

— Прежде чем начать задавать вопросы, я хочу предложить вам выбор… Очнитесь, Гийом, не забывайте о чести! — перебил себя мальчик.

Гийом встрепетнулся, ошалело помотал головой и приосанился, как и подобает высокородному.

— Итак, перед вами выбор, — ровно продолжил мальчик. — Я внимательно читал допросные листы. Антонио изолгался вконец, он способен изворачиваться до бесконечности и у меня нет времени выяснять кто из вас более виновен. Армия в походе, высокочтимые! — бросил Шарль возроптавшим высокородным.

Гийом тут же одарил Антонио недоверчиво-вопрошающим взглядом, повернулся было к старшему дознавателю, но жрец лишь холодно улыбнулся и утвердительно кивнул, мол, вы не ошиблись, ребёнок действовал согласно моим наставлениям…

Мальчишка сдержал улыбку.

— Антонио, как известно всем и каждому, грозят колёса-ножи. Не берусь утверждать, что знаю обо всех прегрешениях Гийома, но я исполню свой долг до конца, как и подобает хранителю Святыни. — Шарль выдержал паузу. Знать бы, в чём виновен Гийом! Сегодняшний грех не замолишь за вечер, впору возносить молитвы всю ночь напролёт, да какое там, взрослые не позволят. Придётся на целую неделю, нет, лучше на три дня отказаться от шоколадных пирожных. — Я, Шарль из рода Маршан обещаю жизнь и свободу тому, кто признается первым. Разумеется, свободу в изгнании, — уточнил мальчик.

Антонио не выдержал и шагнул к Колдуну.

— Как… — высокородный прокашлялся. — Я могу надеяться на помилование?

— Не-е-ет!!! — истошный вопль Гийома разорвал тишину. — Мы умрём вместе предатель! Но сперва…

Отточенно-молниеносным движением — высокородный, как ни крути! — Гийом выхватил парадный кинжал и метнул в зимнее небо.

Глаза мальчика удивлённо расширились — кинжал поглотила огненно-жёлтая вспышка. Устремившиеся было к Гийому гвардейцы один за другим оседали на землю.

Короткая команда Мигеля и послышались арбалетные хлопки, гвардейцы выпустили на волю короткие четырёхгранные стрелы.

Шарль невольно ахнул: откованные из вечного железа стрелы внезапно замедлили полёт, заколебались в воздухе и упали у ног Гийома. Сотник вновь скомандовал залп, но стрелы — неотразимые, пронзающие почти любые доспехи арбалетные бельты — не пролетели и половины пути!

Если так и дальше пойдёт… Шарль схватился за меч. Гийом пока оставался на прежнем месте, высокородный что-то бормотал себе под нос, похоже творил заклинания.

Командир «Священной Сотни» тронул мальчика за плечо.

— Великий, вы должны покинуть поляну, — без лишней дипломатии заявил Мигель, — С Гийомом мы справимся, бывало и похуже.

Справятся, как же! Мальчишка протестующе замотал головой. Позорно улепётывать после того, как заварил кашу, да ещё на глазах высокородных… ну, какой он после этого главнокомандующий!

— Поймите, ваша жизнь принадлежит Арелату, — уговаривающе добавил Мигель.

Если бы не присутствие высокородных, Мигель сгрёб бы в охапку двенадцатилетнее сокровище и умчал подальше от проклятой поляны!

Боевой меч сам, без всякого участия Шарля, выдвинулся из ножен. Великий обнажил клинок и на мгновение замер — вечное железо боевого меча усыпали серебристые огоньки. Ну если э т о не знамение свыше…

Победный взгляд Шарля, неохотный кивок Мигеля и мальчишка сбежал по ступеням тронного возвышения.

Хуан недоверчиво покосился на меч — о проделках Шарля уже ходили легенды — шагнул было к юному Колдуну, собираясь урезонить ребёнка, но мальчишка звонко отчеканил приказ.

Что ж, воля Колдуна превыще всего. Хуан беззвучно выругался и сделал знак командирам девяток.

Латное кольцо разомкнулось, гвардейцы с видимой неохотой давали дорогу Великому Колдуну. Знамения, знамениями, но в «Священной Сотне» только ленивый не знал, что Шарль ещё не обрёл полной волшебной силы.

Поди пойми этих взрослых! Шарль бесился от нетерпения. Мальчишка отпихнул плечом задержавшегося гвардейца и, оставив латное кольцо за спиной, вихрем вынесся на поляну.

Завидев Шарля, Гийом отвесил церемонный поклон и, поигрывая тяжёлым мечом, двинулся к маленькой фигурке. Великий досадливо отмахнулся от Хуана — голова и без того шла кругом — и вонзил в землю боевой клинок. С побелевших губ мальчика сорвалось заклинание. Хвала Богине короткое, не запутаешься даже второпях.

Шарль протянул навстречу Гийому раскрытые ладони — высокородный опасливо затоптался на месте — и закрыл глаза. Перед мысленным взором мальчика возник дорогой детский меч с простой ребристой рукоятью и голубоватым лезвием. Ошибка вполне может стоить жизни, ведь образ его меча — ключ к заклинанию. Ну конечно, чуть не забыл! Шарль закусил губу. Мальчишка поспешно добавил клеймо цеха — алого единорога.

Возбуждённые возгласы высокородных заставили Шарля приоткрыть глаза. Ярко-зелёное пламя стекало с ладошек на рукоять меча и поглощалось вечным железом.

Гийом рванулся было к Великому Колдуну, но холодное пламя во мгновение ока обрело чистый серебряный цвет и чародей с ворчанием отступил.

Уголки губ мальчика поползли вверх. Так вот почему не сдержались высокородные! Судя по язвительным советам гвардейцев, Гийом не впервые испытывал магическую защиту на прочность.

Шарль величаво поднял руку, только выкриков сейчас не хватало.

Наступила звеняще-напряжённая тишина. Высокородные слишком хорошо запомнили магический поединок, когда юный волшебник разворотил половину холма — каменистого холма! — и теперь страстно молили Создательницу об одном: уберечь хотя бы ясеневую рощу. Не просить же о собственном спасении, честь дороже, да и Создательница не жалует трусов.

Только Гийом угрюмо поигрывал мечом, вызывающе поглядывая на Колдуна.

Мальчик прокашлялся, Хуан опустил руку на меч. Знатнейшие из знатных затаили дыхание. С уст Шарля сорвалось певучее слово казалось состоящее из одних гласных.

Считанные мгновения спустя детский меч вновь засветился, нет, скорее утонул в пламени! Повинуясь ритму дыхания Шарля, изумрудно-жёлтое пламя то окутывало детский меч, то поднималось до уровня глаз мальчика.

До Гийома дошло, что юный Колдун всё-таки сумел довершить заклинание. Сейчас от рукояти меча отделится сгусток холодного пламени и тогда — кто не слышал баллад менестрелей? — его постигнет та же участь, что и лиловое чудовище.

Гийом оскалился и взметнул клинок в последнем салюте. Он должен уйти к предкам достойно, как и подобает высокородному. Пусть знает безродный мальчишка, что законы чести не пустой звук!

Гийом сдавленно застонал, похоже, сломался окончательно, согнулся в три погибели и упал на колени. Его пронзительный вопль заставил отшатнуться даже видавших виды высокородных, переживших мясорубку Нашествия. Пальцы Гийома окрасились кровью, сам того не замечая, он схватился за лезвие меча.

Шарль невольно отступил и остановился, лишь почувствовав на плече руку Хуана. Да когда же это кончится, впору зажимать уши!

Душераздирающий, исполненный боли крик, в конце концов, оборвался, хвала Богине! Мальчишка неожиданно для себя обнаружил, что жмётся к закованному в железо Хуану, и гвардеец успокаивающе похлопывает его по плечу. Гийом бессильно обмяк и выпустил боевой клинок.

Когда же сработает заклинание? Взгляд Шарля прикипел к рукояти меча. Боевой клинок тревожно замерцал, с рукояти сорвался изумрудный шар — мальчишка затаил дыхание — и бесследно растворился в воздухе. Несколько ударов сердца спустя тело Гийома окутало ядовито-зелёное облако. Детский меч вспыхнул в последний раз и погас окончательно.

Лицо мальчика окаменело. Шарль часто заморгал, пытаясь удержать слёзы. Кто только выдумал этот этикет, даже пореветь толком нельзя!

Шарль выхватил было метательный кинжал, но тут же вбросил его обратно в ножны. Неведомый чернокнижник совершил невозможное, трижды, четырежды невозможное: сумел обойти защиту и похитить дарованную Богиней магическую энергию. И вдобавок изменил знак. Зелёное облако уже обволакивало мутно-серым, покрывалом Тьмы, как порой выражаются учёные жрецы. Не случайно трижды проклятый Ариман появляется на Земле в облике гигантской серой гиены. Скоро, очень скоро сгусток магической энергии наберёт настоящую мощь и молотом обрушится на незадачливого Колдуна. Мальчик зябко передёрнул плечами.

Медленно, нарочито замедленно, спасибо Жану-искуснику, Шарль провёл кончиками пальцев по серебряной цепи. Вскоре ладонь замерла, Великий ощутил знакомое покалывание: цепь из небесного серебра отозвалась на его просьбу. Мальчишка до боли сжал цепь — пусть знает Единственная, что время не терпит!

— Здравствуй, Шарль! Не узнаёшь?! — раздался в сознании мальчика знакомый голосок. — Давно не виделись, я уже успела соскучиться…

Девчонка, рыжеволосая прорицательница, что недавно спасла ему жизнь! Шарль сдержал изумлённый возглас.

— Но ты же в Предгорье! — Великий едва не сказал это вслух.

— Ещё чего! Попробовали бы меня удержать — фыркнула юная предсказательница. — Как могла надоедала магистру, мол, за мальчишками следует присматривать, иначе с вами хлопот не оберёшься, — вредная девчонка хихикнула. — Ой, о чём это я! — перебила себя предсказательница. — Довольно болтовни, времени кот наплакал. Слушай и запоминай!

Несколько мгновений спустя Шарль вздохнул с облегчением — девчонка проговаривала магические слова по слогам, а то попробуй запомни, больно уж заковыристые, будто камни языком ворочаешь.

— Повторить? — выдохнула под конец прорицательница.

Мальчик коротко мотнул головой.

— Тогда быстрее, Шарль, пока ещё жив! Не забудь опустить руку на меч! — Девчонка неожиданно всхлипнула.

Недвижное тело Гийома окутывала давяще-серая пелена — созданное магией Аримана покрывало Тьмы. Шарль затруднённо сглотнул, мальчик готов был поклясться, что лишь незримое могущество ясеневой рощи сдерживает неведомого чародея. В ближайшие секунды — или минуты? — серый демон наберёт достаточно сил, чтобы рывком прорвать барьер и яростная, неудержимая атака сомнёт смертных в лепёшку, не зря же разревелась девчонка!

Юный Колдун опустил ладошку на рукоять меча и повысил голос, слишком уж разгалделись высокородные. Знатнейшие из знатных примолкли, недоверчиво поглядывая на ребёнка. Волшебные слова давались Шарлю непросто — горло перехватил невидимый обруч. Предпоследнее слово ушло к центру поляны, по толпе пронёсся возбуждённый шёпоток, но повелительный жест Шарля привёл высокородных к молчанию.

Покрывало Тьмы задрожало, неуверенно дёрнулось и несколько ударов сердца спустя избрало себе новое воплощение. У мальчишки пересохло во рту, над поляной парил вестник смерти — угольно-чёрный единорог.

— Значит о н и всё-таки выпили душу Гийома, — безнадёжно простонала девчонка. — Не мешкай, Шарль, что, опять загляделся на чудовище? Как был копушей, так и остался!

Сама же велела сделать паузу! В сознание Шарля ворвался неистовый вой, нет, не волчий, какое там, стократ хуже. Пульсирующая боль распирала голову, окружающее плыло перед глазами. Мальчик беззвучно всхлипнул, ошалело помотал головой и мёртвой хваткой вцепился в латную перчатку Хуана, иначе не устоишь на ногах!

Высокородным досталось немногим меньше, обращённые к Богине молитвы мешались с боевыми кличами и бессвязной руганью Знатнейшие из знатных обнажали мечи, как и подобает предводителям свободных воинов. Вестника смерти не остановишь клинком, но быть может спасёшь свою душу, ведь Создательница не жалует трусов. Лишь щуплый черноволосый мальчишка, в роскошном камзоле пажа, мешком рухнул на землю и пополз неведомо куда, жалобно подвывая, когда становилось невмоготу.

Пальцы Шарля снова сомкнулись на серебряной цепи, даре Единственной Колдуну Жерому. Зрение обретало чёткость, полуобморочная дурнота отступала… Великий торопливо выкрикнул гортанно-многосложное слово. Миновали томительно-долгие мгновения и неистовый вой оборвался.

Чёрный единорог свечой взвился в воздух и почти упал на тело Гийома. Насколько Шарль понимал, у вестника смерти просто не оставалось энергии, чтобы открыть проход в один из миров Аримана. Волшебная сила рощи добивала посланца Тьмы, чёрный единорог истаивал на глазах.

Нахлынувшая уверенность — знать бы откуда она взялась! — толкнула ребёнка вперёд. Повинуясь неясному предчувствию, Шарль рывком вытащил меч, жаль не дотянешься до проклятого Аримана, и под взглядами обомлевших высокородных двинулся к телу Гийома. Высший закон Единственной — закон милосердия. Если покончить с вестником смерти прямо сейчас, Гийом вернёт себе душу.

Хуан, как водится, дышал Шарлю в затылок и что-то бормотал, похоже, весьма нелестное, впрочем, мальчик предпочитал не прислушиваться.

Два, самое большее три шага до тела Гийома. Ближе не подойдёшь — Хуан сразу схватит за шиворот. На острие меча заплясало холодное пламя. Боевой клинок ощутимо вздрогнул, затрепыхался в руке и уверенно потянул начинающего волшебника прямо к вестнику смерти. Шарль виновато оглянулся. Хуан чуть слышно помянул грешницу Элизабет, не забыв и о трижды проклятом Аримане. Чёрный единорог беспокойно заёрзал, проворно скатился с груди Гийома и растворился в слабой фиолетовой вспышке.

Взметнулись ввысь богато украшенные мечи, знатнейшие из знатных — вот чудеса! — искренне приветствовали победителя. В Предгорье умели ценить смелость. И мальчишки-пажи, и юные оруженосцы дружно изнывали от зависти, ведь Шарль бросил вызов порождению Мрака! Будь он хоть немного постарше, куда легче было бы сносить бесконечные попрёки наставников, когда тебя сравнивают с безродным мальчишкой.

К Шарлю приблизился стройный светловолосый юноша, тот самый, что просил за Гийома.

— Великий, я должен исполнить свой долг.

Что? Ах, да! Шарль устало кивнул, спасибо и на этом.

Юный высокородный отдал поклон и опустился на колено, словно при посвящении в рыцари. В руку юноши молнией скользнул широкий кинжал.

И как это у него получается?! Глаза мальчика удивлённо распахнулись. Может взять несколько уроков, бой есть бой, лишний козырь не повредит.

— Прошу вас, поделитесь со мной благодатью Единственной. Со мной и моим клинком, — юноша протянул Шарлю кинжал. — Я ещё надеюсь уберечь дядю.

Не могут без церемоний! Мальчишка вернулся к действительности. Великий Колдун величаво благословил юношу — даже Франсуа не нашёл бы повода для придирок — и возложил ладошку на вечное железо кинжала.

Недавний послушник поспешно опустил глаза, невелика радость смотреть на казнь, впрочем, в Предгорье это дело обычное. Приспешников Аримана нечасто доводят до суда. Наместник не единожды жаловался Великому — сколько бы лет ему не исполнилось — и просил вразумить высокородных.

Когда Шарль перевёл взгляд на Гийома, всё было кончено. Кинжал пробил шею насквозь, как и полагалось по ритуалу. Пусть знает Земля, пусть видит Единственная, Гийом из рода Мишле восстановил утраченную честь и главное — спас свою душу!

— Прости меня дядя, — скорбно выдохнул юноша. — Дальше огненное погребение, я не ошибаюсь Великий?

— Сегодня, как только Богиня покажет свой лик, — уточнил мальчик. — И не забудь бросить в костёр несколько веточек ясеня. Свежих, только что с дерева.

Юноша молча поклонился.

— Ты, я вижу, совсем раскис, — подала голос девчонка. — Ясеневая роща снимет усталость, я её специально просила. Чего, чего, а энергии здесь предостаточно, просто грех не позаимствовать самую чуточку, тем более для тебя. Слушай, как ты ухитрился одолеть вестника? До сих пор поджилки трясутся, а ведь я не из пугливых.

— Будто сама не знаешь, — вяло отозвался Шарль. — Сперва прочитал заклинание…

— И за что тебя избрала Создательница?! Хорошо, попробую объяснить. Ты камешками в своё время бросался?

— Конечно!

— Конечно! — передразнила юная прорицательница. — Все мальчишки одинаковы, в этом я давно убедилась.

— Но не всех избирает Единственная, — не остался в долгу Великий.

— Тоже верно, — сбавила тон девчонка. — Так вот, представь, что ма-а-аленький камешек легко, словно играючи, пробил нагрудную пластину кольчуги и вышел из спины, будто стрела тяжёлого арбалета. Против покрывала Тьмы заклинание слабовато, — неохотно призналась предсказательница. — Я надеялась сдержать серую тварь, пока не пробудится роща. А дальше… храни Создательница… да я в толк взять не могу, как ты вообще жив остался! Только слёзы глотала и молилась Создательнице, всё боялась тебя отвлечь.

— Может рука Единственной? — высказал предположение мальчик.

— Нет, Шарль, Богиня не вмешивалась, я бы сразу почувствовала. И роща здесь не при чём, она пробудилась в самом конце, — размышляла вслух прорицательница.

— Разве не проще спросить Единственную? — не удержался Шарль.

— Т е б е, наверное, проще, — завистливо протянула волшебница. — Прости, всё время забываю о твоём сане. Ой, чуть было не вылетело из головы! — Судя по звуку, девчонка хлопнула себя по лбу. — Мэр Гренобля послал тебе подкрепление. Две полных сотни конных арбалетчиков и пятнадцать девяток тяжёлой конницы. Наёмники и горожане вперемешку, так что можешь на них рассчитывать, никакой Жюстен не перекупит, как бы ни старался. Ратников провожает весь Гренобль, сегодняшний день объявили праздничным.

— Ты говорила с мэром? — осторожно поинтересовался Шарль.

— Нет, с его племянницей, — небрежно отозвалась девчонка. — Ох, и намучилась я с малышкой, она толком и разговаривать не умеет. Отвлекается, выворачивает слова на свой лад… Четыре раза повторила послание — мэр ублажал малышку конфетами, по одной за каждое слово — прежде чем я разобрала что к чему.

Великий благодарно кивнул. Если дело того потребует, девчонка вмиг передаст послание, достаточно сказать несколько слов.

— В Предгорье тебя хорошо помнят. Пожалуй, даже слишком хорошо, — продолжала болтать девчонка. — В графство Пяти Племён недавно нагрянул — ни за что не поверишь! — Шарль из рода Маршан. Мальчишка созвал большой круг, велел лишить графа доброй половины его владений и отбыл в неизвестном направлении. Самозванца уже нашли, мать привела за ухо, — девчонка с трудом сдерживала смех. — Представление устроил сын старейшины рода, граф в своё время изгнал его отца. Он действительно на тебя похож, иначе бы не сработало. Самозванца несколько раз пороли, но ему как с гуся вода — доволен, что выставил графа на посмешище. Дальше плетей дело не пойдёт, ребёнку всего одиннадцать. В смелости ему не откажешь. Представляешь, явился в замок один-одинёшенек и заставил графа безропотно подчиниться. По настоятельной просьбе матери — она добилась аудиенции у наместника — мальчишку держат в цитадели под охраной гвардейских мечей. Граф рвёт и мечет, поговаривают, уже нанял убийц, так что ребёнку придётся поскучать.

Шарль беззвучно фыркнул. Пожалуй, довольно томить девчонку, а то ещё разобидится.

— Скажи, как тебя зовут? — единым духом выпалил мальчик.

— Догадался, хвала Создательнице! Даниэль! Если честно, я уже потеряла надежду. Тяну время, пытаюсь растормошить, а без всякого толку, ты словно говорить разучился! До встречи, Шарль, мы скоро увидимся, я постараюсь уговорить старших, — вдруг зачастила девчонка.

— Не понял, — нахмурился Великий Колдун.

— Ты что, до сих пор ничего не почувствовал? — искренне удивилась волшебница.

Мальчик пожал плечами, он ощущал неясное дуновение тревоги, не более того.

— Ах да, тебя не учили. Рощи коснулось дыхание Создательницы, значит Богини совсем-совсем р-рядом. — Даниэль чуть заметно заикалась. — Достанется мне на орехи, если помешаю Создательнице, — опасливо пробормотала девчонка. — Слушай, Шарль, ведь Богиня знает, что я… что ты… что мы оба… ну ты понял, Шарль. Мы ещё свидимся, Богиня свидетельница, я упрошу магистра! — выкрикнула Даниэль напоследок.

Щёки мальчика залила краска, глаза радостно заблестели, вот оказывается, как оно начинается. Шарль поспешно зашептал молитву Единственной и закончил именем рыжеволосой девчонки, как и полагалось по ритуалу. Не он первый, не он последний, всеведущая Богиня поймёт и поможет ему разобраться окончательно.

— Ну что, закончили, голубки? — раздался мелодичный женский голос. — Дай волю, проговорили бы до заката. Дети есть дети. Перестань подслушивать, Даниэль, как не стыдно!

— Я б-больше не буду, — боязливо пискнула прорицательница.

— Хотелось бы надеяться. Расскажешь магистру о своём проступке и добавишь, что я велела ему не наказывать тебя слишком строго. Только по честному — от начала и до конца, — внушительно добавила Единственная. — Не волнуйся, Шарль, для неё это дело привычное.

— Сорока горячих достаточно? — обречённо вопросила девчонка.

— Хватит и тридцати, через несколько дней даже сможешь сидеть. — Мальчик постепенно расслабился, беседа с Даниэль похоже забавляла Единственную. — И не вздумай больше подслушивать, я тебя хорошо знаю. Если так и дальше пойдёт, вылетишь из ордена из-за своего неуёмного любопытства.

Ответа не последовало, видно до взбалмошной девчонки дошло, что с Единственной лучше не спорить.

— Меня позвали, Шарль, поверь, время не терпит, — в голосе Единственной звучала тревога.

Вопросы так и вертелись на языке, ещё немного и хлынут потоком, только успевай отвечать, но Великий кое-как удержался, не девчонка же он, в самом деле. Ясно, как день, ясно, как дважды два, сейчас Богине не до него.

— Закрой глаза, Шарль.

Мальчик послушно зажмурился. Долгие мгновения нетерпеливого ожидания и перед внутренним взором Шарля появился золотисто-чёрный свиток. Чёрные буквы на золотистом фоне, ну прямо, как шкура полосатой кошки. Шарль слегка улыбнулся, не оскорбить бы ненароком Единственную. Губы недавнего послушника привычно зашевелились, мальчишка впечатывал в память послание Единственной. К немалому удивлению Шарля, послание, и без того короткое, изобиловало пробелами, порой прямо посреди фраз. О многом приходилось только догадываться. Не иначе работа грешницы Элизабет, а то и нечестивого брата Единственной, не к ночи будь помянут.

Золотистый свиток свернулся в трубочку, в одночасье потерял очертания и превратился в полосатую кошку. Полосатая красавица потянулась, добродушно зевнула и исчезла неведомо куда. Шарль запоздало улыбнулся в ответ.

И это всё? Шарль пожал плечами. Ничего не скажешь, удружила ему Даниэль. И кто её просил подслушивать, девчонка она и есть девчонка.

Шарль молча вскинул меч, то ли отдавая последний салют, то ли ограждая себя от нечисти, и по взрослому неспешно направился к походному трону. Сперва надо вынести приговор, на то он и Великий Колдун. Он уже придумал какой именно, и пусть попробуют ему возразить!

Бледные как полотно, послушники — у младшего до сих пор руки трясутся — подали Великому Колдуну посох правосудия. Как и подобало по ритуалу, Шарль медленно поднял посох.

— Я сумел уберечь душу Гийома, Богиня свидетельница! — горделиво объявил мальчик с высоты трона. — Сейчас душа Гийома на пороге Страны Создательницы. Если будет на то воля Богини, Гийому придётся искупать свою вину в иных воплощениях. Всё лучше, чем томиться в мирах Аримана, — подумал вслух мальчик. — Я не желаю преследовать усопшего, пусть Гийома похоронят достойно, согласно обычаям Предгорья. Да свершится воля Богини!

Шарль опустил посох.

По рядам высокородных прокатился общий вздох облегчения. Мальчик поступил достойно, согласно нерушимым законам чести.

— Слушай внимательно, Антонио, — обратился Шарль к виновнику судебного разбирательства. — На одной чаше весов всё содеянной тобой, на другой пока ещё чистые допросные листы. Я не забыл о своём обещании. Если же ты предался проклятому Ариману — спаси хотя бы свою душу!

— Да нет же Великий, нет, я честно отрабатывал золото герцога, будь он проклят этот герцог! — в панике возопил высокородный. — Жюстен обещал мне убежище, если придётся туго, потому я и помчался к границе. Грамота герцога…

— Всё расскажешь старшему дознавателю! — властно приказал Шарль. — Твоё счастье, что я дал слово, — брезгливо процедил мальчик. — И запомни — стоит тебе солгать, и я свободен от обещания.

* * *

С неизбежными церемониями Шарль управился быстро. Пожалуй, даже слишком быстро, если судить по неодобрительным взглядам Мигеля. Вскоре изящная караковая кобылка — надо поберечь силы Помпея — подлетела к воротам воинского лагеря.

Шарль привычно натянул поводья и похлопал кобылку по шее — лошадка сегодня славно поработала. Как и положено по уставу, последовал скучноватый обмен паролями. И вдобавок — будто этого мало! — караульные начали сверять особые приметы. На сей раз, они взяли в оборот рослого светловолосого крепыша — командира второй девятки. Шарль страдальчески уставился в гриву кобылки. Хорошо хоть не взялись за Хуана, начальник ближней охраны и без того не в духе.

Тягомотина конечно, но ничего не поделаешь, караульные выполняют его приказ. Надо же подать пример надменным высокородным. Лазутчики герцога порой творят чудеса, ближе к границе это окупится.

— Хуан!

— Да, Великий!

Начальник ближней охраны неохотно подъехал к Великому Колдуну. Что ещё задумал неугомонный мальчишка? Поскорей бы добраться до шатра, а уж там, с глазу на глаз, он выскажет всё, что накопилось на душе, если понадобиться призовёт на помощь Роже. Жаль, нельзя призвать на помощь Мари, она бы живо вразумила ребёнка.

Шарль проказливо улыбнулся, но поспешно согнал с лица улыбку. Сегодня Хуана ожидает сюрприз, да и Мигелю придется несладко. Воля Единственной превыше всего, с чем, с чем, а с этим даже Мигель не поспорит.

— Немедля пошлёшь за Тео и сенешалем армии, — отрывисто распорядился Шарль. — Я жду их в своём шатре.

— Военный совет, Великий? — почтительно осведомился Хуан.

— Можно сказать и так, — неопределённо отозвался мальчик. Наконец-то настоящая мужская работа! Шарль сжал губы, чтобы не расплыться в улыбке. Только бы не вмешалась Единственная!

— Вы продумали решение Великий? — холодно вопросил офицер.

— Что?! — голос мальчика сорвался от возмущения. Начальник ближней охраны пытается уберечь его от ошибок, но сейчас-то он знает что делает. Впрочем, если хорошенько подумать… Шарль смущенно уставился в гриву кобылки. Надо же, опять упустил очевидное.

— Пригласишь с полдюжины знатнейших из знатных, — приказал хранитель Святыни. — И не забудь передать Мигелю, что время вопросов ещё не настало!

— Повинуюсь, Великий!

Демонстрируя рвение перед лицом Великого Колдуна, караульные всё ещё задавали контрольные вопросы, Шарль поморщился, словно от зубной боли. Мальчик дал шпоры кобылке и вихрем ворвался в ворота, его-то остановить не посмеют! Поди пойми этих взрослых!

— Ну почему меня там не было? — почти простонал наследник. Тяжёлый метательный нож Тео полетел к манекену, высек искры из нагрудной пластины кольчуги и бессильно упал на траву.

— Действительно, почему? — невинно протянул Шарль.

Тео только насупился и покраснел, значит, стрела угодила в цель.

Чтобы не скучать на суде, юный командующий решил срочно проинспектировать отряд наёмных лучников. На самом же деле, как он доверительно признался Шарлю, Тео надеялся поохотиться на разбойников, что засели в придорожных холмах… По возвращении, Тео забросал друга нетерпеливыми вопросами.

Нож Шарля устремился к окольчуженному манекену, и к немалому удивлению мальчика пробил кольчужную чешую.

— Время, Великий, — неслышно подошедший Хуан отвесил церемонный поклон. — Сенешаль армии и знатнейшие из знатных ожидают вашей воли.

Луи одёрнул белую мантию — Шарль предупреждающе заворчал — и мальчишки направились к лазоревому шатру.

Взрослые, как всегда, не торопятся! Шарль проскользнул в шатёр. Облачённые в сверкающие доспехи высокородные — знатнейшие из знатных, предводители крупных отрядов — склонились перед маршалом Предгорья.

— Великий, я смиренно прошу поделиться со мной благодатью Создательницы, — обратился к Шарлю стройный юноша в дорогом арагонском доспехе.

Шарль застыл с приоткрытым ртом и лишь добрую минуту спустя воздел ладошку в привычном жесте. Одна за другой звучали исполненные благоговения просьбы, и мальчик неспешно раздавал благословения.

Нет, высокородные из Предгорья всегда относились к сану Великого Колдуна с подобающим почтением — как-никак избранник Богини — но упорно утверждали, что они в посредниках не нуждаются. Мол, для истинно верующих достаточно испросить благословение у Создательницы, в час, когда Богиня показывает смертным свой лик.

Обомлевший от неожиданности Тео всё же решил последовать общему примеру. Наследник едва заметно пожал плечами в ответ на вопрошающий взгляд Шарля. Последним подошёл под благословение сенешаль армии.

Властные лица высокородных выражали неподдельное облегчение. До мальчика наконец дошло, что знатнейшие из знатных обвели его вокруг пальца. Он поделился с высокородными благодатью Единственной, значит, признал их достойными благословения.

В бытность послушником он часто играл в подобные игры. Вовремя подойдёшь под благословение и с самым невинным видом признаешься в очередной шалости. Наставник понятно отложит наказание до завтра, а до завтра надо ещё дожить. У взрослых вечно забот выше головы, что им какой-то послушник!

По мановению руки Великого Колдуна, высокородные двинулись к грубо сколоченному столу в глубине шатра. Как и подобало по этикету, Шарль занял резное кресло в торце стола. Тео привычно пристроился по правую руку Шарля — по праву командующего армией. Молчаливо-неприступный Мигель — ну что всё-таки на уме у ребёнка? — уселся по левую руку Великого Колдуна, дабы помогать Шарлю советами.

Мальчик сам того не замечая, теребил звенья серебряной цепи — дара Единственной Колдуну Жерому. Напряжённо-ожидающие взгляды сосредоточились на маленькой фигурке — высокородные уже успели понять, что подобный жест обычно предшествует серьёзным решениям.

— Да останутся за порогом лесть и пышные речи. Да воцарится согласие среди нас, — разомкнул уста Шарль. Со времён Великого Колдуна Жерома подобными фразами начинали любой Совет, неважно, в главной цитадели Валанса или в походном шатре. — Да не будет никто покаран за смелое слово. Так заповедал Великий Колдун Жером, да славится его имя на нашей прекрасной Земле и в необъятной Стране Единственной, — вдохновенно закончил мальчик.

Шарль выдержал паузу. Высокородные поочерёдно вонзали кинжалы в столешницу, да так, что щепки летели — принятый в Предгорье знак памяти по усопшему. Многие в Предгорье почитали Жерома едва ли не наравне с Единственной. Если честно, юный Колдун не вполне придерживался ритуала, но Богиня придираться не станет, дело важнее.

— Во имя мудрости и согласия обратим помыслы к Богине, — вновь заговорил мальчик. — Пусть всеведущая Богиня наведёт нас на единственно верные решения.

Высокородные покорно склонили головы. Шарль ничуточки не сомневался, что знатнейшие из знатных втихомолку молят Создательницу вразумить своенравного ребёнка. Не из боязливости конечно, только для пользы дела, ведь Богиня не жалует трусов.

— Мы закончили молитву, Великий, — мягко сказал Мигель.

— Над нашими южными рубежами нависли тучи войны — услышал Шарль собственный голос. Фраза затёртая, но для начала сойдёт. Самое лучшее выложить всё как есть, на то он и хранитель Святыни. — После победы в магическом поединке, мне было ниспослано видение, как случалось и раньше. Я должен отправить отряд к восходу, сейчас там вновь льётся кровь. Панцирная конница смяла и разметала наспех собранное племенное ополчение, и теперь некому дать отпор закованным в железо наёмникам герцога. Тоже мне великие стратеги, это надо же додуматься дать бой в чистом поле, — недовольно добавил Шарль. — Арбалетчики, как водится, первыми начали избиение, а панцирные сотни довершили разгром…

Застывшие физиономии высокородных заставили мальчика опустить глаза. Даже Тео взирал на него с непритворным почтением. Впереди самое важное, только бы уломать взрослых, да и с Тео придётся повозится.

— Видение ниспослано Единственной? — осмелился уточнить Мигель, — видя, что мальчишка не собирается продолжать.

— Разумеется, кем же ещё!

— Насколько сильным должен быть отряд, чтобы наверняка одолеть провансальцев?

— Четырёх полных сотен, я думаю, достаточно, — поразмыслив, ответил мальчик.

— Если Великий даст свое дозволение, я сам поведу отряд! — с жаром вмешался Тео. — Слово чести, Шарль, я не подведу!

— Кто командует армией — я или ты? — холодно парировал Шарль.

Тео обиженно засопел, обвёл взглядом высокородных, вопрошающе глянул на Мигеля и опустил голову, смирившись с поражением.

— Тео!

— Что-о-о…

— Лично выберешь две лучшие сотни своего отряда. Разрешаю послать с ними твой штандарт. Я надеюсь, воины племени Белого Лося достойно покажут себя в бою!

Повинуюсь, Великий!

— Мигель?

— Я весь внимание, — отозвался сотник.

— Гвардейские сотни отберёшь без меня. Я ещё неопытен в военных делах. — Мальчишка непритворно вздохнул.

— Не считая понятно «Священной Сотни», — наставительно добавил Мигель.

— Да… ага… как же без вас… Может быть довольно ближней охраны?

— Не надейтесь, Великий, с меня голову снимут.

— Знаешь, лучше без этого, — серьёзно попросил мальчик. — Обещаешь? — Шарль чуть улыбнулся.

— Постараюсь, Великий.

Юный Колдун повернулся к Тео, и изучающе воззрился на друга, не всякий взрослый выдержит, будь он трижды высокородным. Ещё в Предгорье проверено, на тамошних полудиких вождях.

— Тео, не подведи, я оставляю на тебя армию.

Наследник обречённо кивнул, всё одно Шарля не переспоришь. Под добродушно-сочувственными взглядами высокородных — досталось ему сокровище! — Мигель помянул грешницу Элизабет.

— Обещаешь?

— Да… конечно… — выдавил наследник.

— Не слышу, — нахмурился Великий Колдун.

Заточенный до бритвенной остроты голубоватый клинок вынесся из ножен и плавно опустился на столешницу.

— Клянусь полосатой кошкой! — звонко отчеканил Тео.

— Такова воля Единственной? — угрюмо вопросил Мигель.

— Такова моя воля!

— Богиня велела вам возглавить отряд? — продолжал допытываться Мигель.

— Не-е-ет, сегодня мы об этом не разговаривали, — с деланным простодушием сообщил мальчик.

Воцарилась полная тишина. Гордые предводители свободных воинов беззвучно шептали молитвы, того и гляди вновь подойдут под благословение. С запозданием осознав услышанное, Тео ошалело помотал головой.

— Ваши приказания, Великий? — подвёл итог Мигель.

— Мы отправляемся к восходу, как и повелела Единственная, — губы мальчика тронула улыбка. — И запомни Мигель — Богиня помогает тому, кто помогает себе сам.