— Ну и как они там? — после паузы поинтересовался Шарль.

— Только-только показались в воротах и застыли как завороженные. Будто дракона разглядывают, честное слово! — Жан хихикнул. — Представляете, даже не ответили на приветствие. А лошадки-то смекалистей хозяев, впрочем, это дело обычное…

— Дай я гляну, — Великий пихнул Жана плечом.

— Вас могут заметить, — умоляюще протянул подросток.

— Ну и что с того? — отмахнулся Шарль. — Мало ли мальчишек в отряде?

Начальник ближней охраны только развёл руками в ответ на вопрошающий взгляд Жана, пускай мальчишка немного порезвится.

Шарль, наконец, отпихнул Жана — тоже мне старший, молоко на губах не обсохло — и выглянул из-за угла трапезной.

Первый шок миновал, и благородные с достоинством спешивались, поскольку умные скакуны ни под каким видом не соглашались приближаться к развалинам цитадели. Видавший виды бинокль и самодельная подзорная труба не единожды переходили из рук в руки. Высокородные, впрочем, следовали примеру гвардейцев и обходили остатки нижнего яруса по широкой дуге.

— Довольно ребячится, Великий, поиграли и хватит. — Шарль почувствовал на плече мощную ручищу Луи. Слуга-телохранитель мягко потянул ребёнка назад. — Вы что, соскучились по Валансу?

Шарль сверкнул глазами, положил было руку на меч, и неохотно поплелся к парадному входу.

В последующие четверть часа Луи умыл и причесал мальчика, а также заставил его переодеться с головы до ног. Разумеется в церемониальные одежды, чуть ли не сплошное серебряное шитьё. И кто только выдумал этот этикет, разве добрая кольчуга не лучше?!

Протесты и невнятные угрозы мальчишки во внимание не принимались. Жан принялся было поддакивать Шарлю, но слуга попросту выставил его за дверь.

В завершение Луи с поклоном передал серебряную цепь — символ верховной власти и дар Единственной. Цепь легла поверх мантии Великого Колдуна, как и подобает по этикету. Мальчишка в очередной раз продемонстрировал язык — вредина всё-таки этот Луи, разве нельзя умываться без мыла? — и стремительно выскользнул за порог, подальше от несносного ревнителя этикета.

За неимением лучшего придётся принимать благородных в трапезной — то ли в гостинице для знатных, то ли в меру роскошной клетке для знатных заложников, поди разбери.

Добравшись до зала Барсов, Шарль завертел головой. Решётки с окон уже убрали — почти что все — тканые золотом гобелены и картины Древних возвратились на отведённые им места. Скоро фамильные гобелены вернутся к прежним хозяевам, вопрос чести, как ни крути.

Люди Раймона были несколько разочарованы решением Великого Колдуна, но по слухам они быстро утешились. Благо, немалая часть баронской казны находилась за пределами замка. Неподъемные кожаные мешки с арагонскими ноблями, солидами богатой Сицилии и полновесными ливрами Великого Арелата, не говоря уже о невероятно дорогих слитках, как раз готовились к отправке на юг. Жюстен Молния потребовал свою законную долю.

— Время, Великий — вежливо напомнил Хуан Шарль чинно проследовал к походному трону. Хуан из рода Фуэнтес занял своё законное место по правую руку Шарля, дабы помогать ребёнку советами. Мигель тем временем усердно делил добычу, даже для бывалого сотника задача не из простых. Повезло ещё, что не оказалось особо отличившихся, кроме понятно, людей Раймона.

— Великий… — прошелестел над ухом Хуан.

— Ну вот, начина-ается… Мальчик справился с искушением показать язык и привычно положил руки на резные подлокотники трона в виде разъярённых полосатых кошек.

— Посланцы племени Белых Рысей смиренно испрашивают аудиенцию, — доложил дежурный офицер.

— Пусть войдут, — разомкнул уста Шарль.

— Только не вертитесь, пожалуйста, я вас хорошо знаю, — уговаривающе зашептал Хуан.

Великий молча насупился, взрослые вечно преувеличивают. Шарль кое-как справился с искушением показать кому-то язык…

Дверные створки распахнулись и в зал вступили исполненные достоинства благородные, все пятеро. Окольчуженные, при длинных кавалерийских клинках, как и подобает высокородным. Вассалы Жюстена и недавние данники Вилье, так что надо держать ухо востро.

Гвардейцы «Священной Сотни» придвинулись поближе к трону. Так, на всякий случай. Расставленные вдоль стен стрелки многозначительно поигрывали арбалетами.

Полились стандартно-велеречивые фразы и мальчишка обречённо вздохнул. Неудивительно, что все сотники уклонились от участия в церемонии, Хуан, впрочем, особо и не настаивал.

На грубых лицах высокородных следы давних шрамов, видно в своё время немало помахали клинками. Мечи, между прочим, боевые, парадных в Пограничье не держат.

Четверо из пяти закалённые воины, а вот пятый — тот самый, что, не скрываясь его разглядывает — ещё зелёный юнец, никак не старше Жана. Кто знает, может и младше, личико слишком уж чистое, одна-единственная отметина, да и та, похоже, не от тренировочного клинка. Камнем что ли попало? Вдобавок меч не длиннее римского гладиуса, кинжала и вовсе не наблюдается, тоже мне не-е-еженка…

В скором времени благородные заявят формальный протест и с чувством исполненного долга удалятся к родным очагам. Мол, фураж мы вам, конечно, поставим, но лишь под угрозой гвардейских мечей. Надо же оправдаться перед Жюстеном, безопасность племени превыше всего.

— Довольно пустых слов! — вперёд выступил родовитый юнец. Важный осанистый высокородный с явным облегчением замолчал. — Я, Венсан из рода Маэ, избранный сородичами вождь племени. По крови и по праву рождения, — не без гордости добавил подросток.

— До сих пор от имени племени говорил благородный Педро, — вежливо и по-взрослому напомнил Великий Колдун.

— Мой дядя и опекун, — уточнил Венсан.

— Ты уверен, сынок? — после паузы осведомился Педро.

— Я умею оценивать людей, — небрежно отмахнулся Венсан. — Наш Великий из настоящих, хвала Создательнице!

Начальник ближней охраны наполовину обнажил и вновь вбросил в ножны боевой клинок. Намёк достаточно ясный.

— Прошу прощения, Великий, — Венсан склонился в глубоком поклоне. — За себя и своего родича. Ваши люди умеют молчать?

— Разумеется! — бросил Шарль с высоты трона. Пускай выложит всё, от начала и до конца, тогда обратной дороги то-очно не будет. Только бы не вмешался Хуан!

Мальчишка чуть было не завертелся от нетерпения, почему медлит Венсан?

— Не буду плести словесные кружева, лучше перейду от слов к делу. — Венсан склонился в полупоклоне, похоже, чтобы окончательно решиться на неизбежное. — Жюстен Молния усиленно вербует наёмников, говорят, добрался даже до страны нубийцев. Летучие отряды Жюстена при поддержке панцирных сотен в очередной раз разгромили горцев. Всё равно, что рубить воду мечом — чуть что не так и забираются повыше в горы. В скором времени герцог заключит желанное перемирие с уцелевшими кланами и соберёт свою армию воедино.

— Я пока что ещё не взрослый, так что поближе к делу, — капризно отозвался Шарль. Не мешает проверить высокородных. Если решатся и после э т о г о…

— Словом трудно не сложить два и два. — Венсан выдержал паузу, всматриваясь в застывшую физиономию мальчика. — Великий Арелат ответил достойно. Лучшие части гвардии собраны на южной границе. И вдобавок целая армия, что явилась из вечно недовольного Предгорья! Как доносят верные люди, Жюстен Молния велел повесить гонца, что принёс ему чёрную весть. О ваших подвигах в Предгорье до сих пор ходят легенды.

— Нельзя ли поближе к делу, — поторопил высокородного Шарль.

— Как прикажет хранитель Святыни, — ответил Венсан формальной фразой. — Как известно всем и каждому, большая война не за горами. К сожалению Бовэ не просто крепость и не просто узел дорог. — Шарль, подумав, кивнул. — Вот именно, Великий. Провансальцы будут зубами держаться за крепость, мало никому не покажется. До зимы дотянут немногие, ведь наёмники выгребают всё подчистую. — Подросток вытащил меч. — Если будет на то воля Великого Колдуна, я принесу вам клятву верности. Как водится на фамильном клинке, — отчеканил Венсан. — И я, и мои соплеменники.

— Не получается.

— Что… — мальчишка-высокородный отступил на шаг и растерянно оглянулся на дядю.

— Не получается сложить два и два. Война ведь для всех одна, — разъяснил Шарль. — Скажи, почему прочие пограничные племена не просят меня о защите?

— Нет второго Венсана, вот почему, — подал голос Педро. — Да и крепость больно уж непростая. Но главное, конечно, Венсан, жаль, давно не пороли. У мальчика настоящий Дар, его матушка тоже кое-что умела. Некоторые считают это проклятьем, но племя полагает иначе. С декаду назад он поведал на малом круге, что крепость возьмут двое мальчишек. Я велел ему помалкивать до поры, чудо, что не дошло до господина барона. А третьего дня он оглушил Совет пророчеством об участи племени. Мужчин вырубят почти поголовно, да и с ребятишками тоже… неладно получится. На сей раз сенешалю шепнули — знать бы кто, язык вырвал! — но Жозеф решил подождать до прибытия племянника герцога.

Хуан грустно усмехнулся. Мальчишка слушает затаив дыхание, только глаза блестят, что возьмёшь с несмышлёныша… Да и гвардейцы немногим лучше, даже матёрые волки — доверь сотню, не ошибёшься! — жадно разглядывают стушевавшегося подростка, будто волшебников никогда не видели.

— Если откажет Великий, нам придётся уходить в Арелат. Хуже чем есть, не будет. Так решил Венсан, и люди за ним пойдут. Меня бы так почитали. Осенью герцог потребовал Венсана в столицу. Но мальчик, хвала Создательнице, свалился в горячке… Мы ждём вашей воли, Великий.

— Сколько у вас мечей? — тут же спросил Шарль.

Благородный Педро переглянулся с Венсаном.

Ратников с самодельными пиками, на страх ни в чём не повинным медведям, можете не считать, — дружелюбно посоветовал мальчик. — Эти точно полягут без всякой пользы, панцирники их и не заметят.

— Всего пять сотен… ведь, правда, дядя?

— Пять сотен мечей, — внушительно подтвердил Педро. — За пять сотен ручаюсь.

— Завтра? — мягко вопросил мальчик.

— Если постараться, пожалуй, сумеем, — благородный Педро почесал в затылке.

— Значит завтра, к полудню племя выставит пять сотен мечей и я лично приму присягу, — улыбнулся Шарль. — Твою, Венсан, твою, Педро и всего племени Белых Рысей! Пять сотен и ни единым меньше. Желаю удачи высокочтимые. Спать вам сегодня не придётся, благо племени превыше всего. Аудиенция окончена! — закруглил Великий свою короткую речь.

Педро хотел было что-то добавить, но под холодно-вопрошающим взглядом Шарля слова застыли на языке. Благородный счёл за лучшее отвесить прощальный поклон. Что и говорить, мальчишка умён, пальца в рот не клади.

— Вы думаете, успеют? — недоверчиво осведомился Хуан.

— Почти что наверняка. — Мальчик живо соскользнул с походного трона, надо же хоть немного размяться. — Жить-то каждому хочется. И желательно на своей земле.

— Это племя давненько на подозрении. Провансальцы годами изымали оружие. В тайниках конечно немало припрятано, но девять против одного — половина выйдет в прадедовских доспехах. — Или того хуже — панцирях из варёной кожи.

— А ты поделись с ними трофеями. В крепости бога-атый арсенал, видно готовили базу снабжения.

— Я вижу, вас не переубедишь.

— Ага. — Юный Колдун безуспешно старался сдержать улыбку.

— Ваша воля, Великий, — Гвардеец понизил голос до шёпота. — Сперва попробуйте убедить Мигеля. Надеюсь, он не подаст в отставку.

Улыбка Шарля погасла, мальчик зябко передёрнул плечами.

— Как по мне, проще выиграть сражение. — Хуан вежливо поклонился и вышел.

* * *

За спиной послышался начальственный окрик. Мигель из рода Фуэнтес на редкость энергично отчитывал подвернувшегося под руку гвардейца.

Опять?! Самое время маленько повредничать, довольно с него нотаций. Шарль сжал коленями бока коня, и Помпей охотно рванулся вперёд. Считанные мгновения спустя кавалькада осталась за спиной и мальчишка привычно придержал коня, а то как бы, не пришлось возвращаться в Бовэ, старшие вечно беспокоятся по пустякам.

В скором времени серый жеребец Мигеля поравнялся с Помпеем.

— Ну-ка, повернитесь поближе ко мне — хмуро велел сотник.

— Зачем, и так всё в порядке, — буркнул недавний послушник. Мальчик всё же обратил лицо к Мигелю, сотник и без того не в духе.

— И впрямь почти что не видно, — подытожил сотник. — Как будто и не ревели совсем. Разве что под глазами самую малость. И зачем вы тогда расплакались?

— Затем!

— А понятнее? — осведомился Мигель.

— Кто из нас взрослый — я или ты?

— С вами всё ясно. Но реветь в вашем сане… — сотник покачал головой.

— Тебя бы на моё место, — буркнул ребёнок.

— Храни Создательница! И от вас голова пухнет.

— Терпи, раз Богиня мне избрала, — улыбнулся мальчик.

— Не вредничайте, Великий.

— Это уж я умею, — гордо подтвердил Шарль.

— И расплакались не ко времени, — снова напомнил сотник.

Ребёнок обиженно засопел. Как и предсказывал Хуан, уломать Мигеля оказалось непросто. Попробуй, переговори видавшего виды взрослого, не ссылаться же на волю Единственной… Сотник не преминул напомнить мальчишке, что он крупно просчитался с численностью гарнизона Бовэ. Только глупость самих же провансальцев — не следовало заигрывать с тёмными силами — спасла гвардейский сотни от кровавой каши, попробуй протащи пять с лишним сотен сквозь бутылочное горло ворот. А дальше… бой идёт щит к щиту, в смертной тесноте строя кинжалы, мизерикорды и даги собирают обильную дань — попробуй развернуться с мечом! — до тех пор, пока уцелевшие в мясорубке кольчужники не укроются в цитадели. Считай той же крепости, как не преминул подчеркнуть сотник. Под конец Шарль неожиданно для себя разревелся, будто малыш из подготовительного класса.

Тоже мне хранитель Святыни! Мальчик поморщился. Мигелю же и пришлось его успокаивать, хорошо хоть гвардейцы не видели, а то позора не оберёшься.

Из головы не шли последние новости, правда недельной давности, пока судно доберётся из Арагона… Жюстен Молния окончательно сорвался с цепи и вознамерился нанять никак не меньше двух десятков вольных дружин. Это не считая уже завербованных. Наёмники, как правило, стоят недёшево, посланцы герцога тратят деньги без счёта, а казна, между прочим, далеко не бездонная…

Местность мало-помалу повышалась. Чуть ли не сплошной буковый лес уступал место высокотравью и разбросанным то там, то сям небольшим рощицам.

Дорога обежала очередной холм, и мальчишка завидел встречающих. Шарль приосанился. В нарочито простых походных доспехах, согласно обычаям Пограничья. Всё тот же внушительно-надменный Педро, считай первый человек в племени, знакомые лица высокородных, не хватает разве что мальчишки-вождя.

И ещё два десятка подростков. В чётком строю и полном вооружении, гордых высокой честью, вон как глаза блестят, а лошадки, лоша-адки… Шарль застыл с приоткрытым ртом. Даже Мигеля и то проняло, а он знает толк в боевых конях.

Взметнулись ввысь обнаженные клинки, отзвучали высокопарые речи — хвала Богине, недолгие — и дорога вновь побежала навстречу Помпею. Не успел Шарль соскучиться, всего-то один подъём, как в уши хлынул многоголосый гомон, толпа, похоже, собралась немалая.

Ничего себе… Гомонящие стайки женщин, седоусые ветераны былых войн и, конечно же, вездесущие мальчишки, э т и везде пролезут, как ни запрещай. Например, как те двое, лет по десять, не больше, что упорно пытаются одолеть частокол и любой ценой — скорая порка не в счёт! — пробраться на плац.

Гомон незаметно затих. Исполненные надежды взгляды женщин, как-то ещё сложится с вассальной присягой, не пришлось бы уходить в неизвестность… мало-помалу сошлись на маленькой фигурке в белой мантии Великого Колдуна.

Шарль сконфуженно уставился в гриву Помпея.

К великому облегчению мальчика головные ряды кавалькады вступили в распахнутые ворота. Гвардейцы-телохранители в начищенных до блеска доспехах, снежно-белых плащах, при заслуженных знаках доблести. Только ленивый не знает, что парадные гвардейские пояса порой стоят целые состояния, ведь в «Священную Сотню» отбирают лучших из лучших.

Однако, глазеют в основном на высокородных, которые явились в роскошных доспехах — успели получить из добычи! — и дорогих конях из конюшни господина барона. А Раймон красуется на могучем жеребце редкой тигровой масти, что недавно принадлежал сенешалю.

— Мы исполнили вашу волю Великий, — торжественно промолвил Педро.

Па-асмотрим… Сгорающий от любопытства мальчик завертел головой. Выставленные Венсаном войска построены в боевую линию, как почти что всегда на подобных смотрах. В обычные восемь рядов, на флангах, понятно, стрелки с простыми длинными луками, а вот арбалетчиков маловато…

Шарль пустил шагом Помпея, надо толком проверить доклад Раймона. Окончательное решение, как ни крути за ним, что бы там ни думали взрослые!

Резкий хлопок натянутой до предела тетивы и короткая арбалетная стрела пронеслась прямо над шлемом мальчишки. Командное взрыкивание Хуана — даже Шарля пробрало! — и гвардейцы прикрыли ребёнка живым щитом, так что гляди, не гляди, ничего не увидишь.

Мальчишку била запоздалая дрожь. Но страха не было, честно-честно, разве что самую капельку, Богиню всё равно не обманешь… Глянуть бы хоть одним глазком, вечно он упускает самое интересное.

— В строй, вы слышали, все по местам, всё равно на вашу долю ничего не достанется, — пробился сквозь солдатскую ругань и рёв Педро полудетский голос Венсана. — Только попробуйте окровавить мечи, мало никому не покажется. Лучники, стрелы на тетивах! — скомандовал юный вождь. — Стрелять только по приказу!

К немалому удивлению мальчика, в живой стене образовался проход. Шарль тут же послал Помпея вперёд, скорее, скорее, пока не передумал Хуан!

Како-ое там размечтался… За живым щитом обнаружился двойной ряд готовых к бою конников. Гвардейцы «Священной Сотни» и люди Раймона, словом вернейшие из верных.

Короткий приказ Хуана и в копейной стене образовался просвет, в самый раз проехать двоим. Шарль с готовностью тронул Помпея.

— Шагом, шагом, Великий. Если Помпей снова станет чудить, — понизил голос Хуан, — сразу выдерну из седла, вы меня хорошо знаете!

При появлении Великого Колдуна, Педро сразу прервал излишне красочный монолог — впору записывать, честное слово! — стихла и солдатская брань. Двух, трёх чересчур разговорчивых быстренько успокоили простыми домашними средствами.

Пристальные взгляды — казалось ратники не в силах поверить зрению — по-детски восторженные улыбки на меченых шрамами физиономиях… Строй в едином порыве качнулся к Великому, избраннику самой Богини, последней надежде племени… храни ребёнка Создательница!

— Жив-здоров, ни царапины! — торопливо провозгласил Хуан.

Если так и дальше пойдёт… Шарль поднял руку, показывая, что желает говорить. Хвала Богине, подействовало.

— Кто стрелял? — спросил мальчишка плотного невысокого крепыша с нашивками полусотника арбалетчиков.

— Томазо Тосканец, он же Томазо Стрелок, командир второго десятка, — после паузы доложил полусотник. — Ведь десятники даже на смотру с заряженными арбалетами, уж лучше бы поломали обычай!

— Где? — Шарль спросил, будто метнул копьё.

— Может не надо, Великий, — неожиданно забормотал арбалетчик, — в вашем-то возрасте…

— Покажите, — хмуро велел Венсан.

Храни Единственная! Шарль внутренне ахнул. Жалкие остатки доспеха, вернее всего кольчуги, разбросанные то там, то сям кровавые клочья. Никак не больше его ладошки, а иные и вовсе с монетку.

— Это… всё? — Шарль наконец догадался закрыть рот.

— Всё что осталось, Великий. — Полусотник с явной опаской взирал на правителя Арелата, стоит ребёнку отдать приказ… — Сперва полоснули мечом, да так, что шлем лопнул, потом взяли Томазо в кинжалы. Кто-то крикнул, что он вас уже… словом ребята рубили мерзавца, пока не опомнились. Угораздило же нас принять изгоя в своё племя!

К горлу подкатил хорошо знакомый комок, Шарль соскользнул с коня. Может ещё и обойдётся, не девчонка же он в самом-то деле!

Какое там… Мальчик поспешно согнулся, что поделаешь, с завтраком придётся расстаться. В который раз опозорился и добро бы на глазах у своих…

— Вроде отпустило, Великий?

Шарль слабо кивнул.

Подоспевший Луи аккуратно вытер перепачканную физиономию мальчика.

Добродушно-сочувственные взгляды ратников — мол, с кем не бывает, Великий, главное живы-здоровы, всё остальное приложится.

— К вам гонец, Великий, — прошелестел над ухом Мигель.

Только этого сейчас не хватало! Шарль приосанился и положил руку на меч.

Незнакомый сотник «Полосатых Кошек» с достоинством спешился, задержал было взгляд на остатках завтрака — Шарль закусил губу — и взметнул в салюте боевой меч.

— Магистр Серебряных Копий Робер сейчас подъезжает к плацу, — коротко доложил сотник. — В самом скором времени он предстанет перед Великим.

Храни Создательница… Мальчишка в лёгкой панике оглянулся на Мигеля, но тот лишь повёл плечом, мол, выкручивайтесь сами, Великий.

Мигель помянул грешницу Элизабет, не забыв и о трижды проклятом Аримане — наскоро сколоченный строй снова качнулся к Шарлю! Задние, как водится, напирали на передних, что возьмёшь с ополчения… Лишь суматошная ругань и окрики благородных в первом приближении восстановили порядок.

— Быстрее в седло, Великий! — зашептал сотник. — И прошу вас, держитесь бодрее, люди должны видеть вас целым и невредимым.

Отмахнувшись от поддержки Луи, Шарль живо взлетел в седло. Не-е-ет, такие не предадут, уж настолько он разбирается в людях. Губы мальчика предательски вздрагивали, постепенно складываясь в улыбку. Шарль небрежно кивнул в ответ на вопрошающий взгляд Венсана.

— Венсан, родовое оружие при тебе? — вопросил Великий Колдун.

Вождь молча обнажил фамильный клинок и вбросил его в ножны. И замер на месте, натолкнувшись на взгляд Мигеля. Благородный Педро подтолкнул подростка — мол, очнись, наконец, время не терпит — и Венсан направился к Шарлю.

Выждав, пока соберутся высокородные, правитель Арелата — Великого Арелата! — соскочил с коня. Братья Фуэнтес понятно тоже присутствовали, впрочем, Шарль предпочитал не оглядываться. Выхода у него всё равно нет, ведь благородный Педро — как успел сообщить Раймон — ухитрился выставить без малого шесть сотен. Чудеса иногда случаются.

Венсан нарочито неспешно — родовая гордость прежде всего! — вытащил из ножен фамильный клинок и вонзил во влажный суглинок. Подросток достал из потайного кармана лапу полосатой кошки и опустился на колено, почти как при посвящении в рыцари. Клятва на мече и полосатой лапе, согласно обычаям Великого Арелата.

— Я Венсан II, вождь племени Белых Рысей, сеньор вольных городов Тьерри и Нового Лиможа, а также благородного маркиза Манже и всех его владений по эту сторону Роны, — юноша перевёл дух, — по доброй воле и без принуждения приношу вам клятву вассала. Вам и Великому Арелату. Клянусь своей честью, своим мечом и грядущим возрождением в Стране Создательницы в верности Шарлю из рода Маршан!

Ладошка легла на полосатую лапу, Великий Колдун принял клятву. Как и подобало по ритуалу, Шарль вернул родовой клинок — символ мощи племени — неожиданно стушевавшемуся Венсану.

По мановению руки мальчика, на колено опустился Педро, второй по значению, первый по власти человек племени… С прочими можно и обождать, пусть присягают ближе к вечеру, когда Богиня покажет свой лик.

В ворота уже втягивалась тяжелая конница. Шарль живо вскочил в седло, иначе спешиваться придётся Роберу.

Отзвучали чересчур церемонные фразы — кто только выдумал этот этикет! — и мальчишка перешёл к главному:

— Да будет известно высокочтимому Роберу, — промурлыкал Шарль, — что я принял присягу вождя племени Белых Рысей. Отныне они наши вассалы. Правда, оружия у них маловато, — привычно зачастил мальчик, — но это вполне исправимо…

Правитель Арелата осёкся на полуфразе, он ожидал вежливой, о-очень вежливой нахлобучки, но лицо Робера выражало лишь откровенное изумление.

— Откуда вы узнали, Великий? — наконец промолвил Робер.

Ой, о чём это он? Впору снова рассматривать гриву Помпея. Величаво-приглашающий — во всяком случае, Шарль на это надеялся — жест и серый жеребец Мигеля поравнялся с Помпеем. Пускай взрослые разбираются, почему он поступил правильно!

* * *

Что они, сговорились? Шарль ободряюще кивнул стушевавшейся девице — что-то часто она смущается — и обратил взор к ближайшему ясеню, быть может, Богиня пошлёт ему немного терпения.

Рослая румяная девица — лет шестнадцать, не меньше, давно замуж пора! — добросовестно пересказывает очередной сон. В меру грешный, кто спорит, но к чему т а к и е подробности. М-да… Мальчик покраснел до ушей.

Раз уж взялся принимать исповедь… Шарль подавил вздох. К тому же девица из родовитых, любимая дочка Педро. Мари, нет Адель, скорее всего Адель, ещё немного и точно запутаешься. Проще всего с мальчишками — те по быстрому перечислят грешки и с облегчением удаляются, пока Великий не начал допытываться по настоящему.

Мысли Шарля вновь обратились к невесёлой действительности. Робер привёз тревожные вести. Или же сравнительно неплохие, смотря как рассуждать. Жюстен Молния — ничего себе! — просит, вернее, настоятельно требует крупный заём у купеческой гильдии Картахены. Краткосрочный и под немалые проценты, лишь бы побыстрее получить денежки. Если же высокие договаривающиеся стороны не придут к единому мнению, латная конница под началом сводного брата герцога опустошит владения вольного города. Угроза, как ни крути, нешуточная, ведь после последних захватов арагонские владения Жюстена, граничат с пределами Картахены. Город им понятно не взять, но свое герцог получит — на Корсике рабы в хорошей цене. Мальчика передёрнуло.

И вдобавок — будто этого мало! — подвластные герцогу бароны собирают налог за этот год. Потихоньку и без лишнего шума. Нет, нет, не торговые пошлины, а налог с урожая, так называемый второй сноп, что всегда собирали осенью.

— Не-ет, ничего такого и не было честно-честно, мы разве что целовались немножко, — продолжала болтать девчонка, — но я только о нём и думала. А когда он уехал, проревела всю ночь.

Опять двадцать пять! Шарль едва не застонал, что с того, что Адель заглядывалась на кузена? Не в его возрасте читать наставления, молоко на губах не обсохло. Сколько у неё ещё пригожих кузенов, вот что самое главное! Или просто мальчишек, невелика разница. Хоро-о-ошеньких, как Адель выражается…

И вообще, в отличие от некоторых непонятливых взрослых, ему давно пора спать. Одна надежда на снадобье Роже, пока допросишься… А иначе он заснёт на ходу. Шарль достал и со стуком вбросил в ножны тяжёлый кинжал.

Девица замялась, видно вспомнила наставления старших, сорвала ясеневый листок и положила на раскрытую ладонь.

Ладошка легла на ладонь, отзвучали ритуальные фразы. Великий Колдун отпустил грехи.

— Великий, поделитесь со мной благодатью Единственной, — робко попросила Адель.

Шарль привычно благословил благородную, даже сам Франсуа не нашёл бы повода для придирок… Исполненная благоговения девушка припала к его руке…

— Довольно, Адель, довольно, хорошего понемножку, — раздался голос Хуана.

Сдержанно-официальный Хуан подвёл полусонного мальчишку к Помпею.

* * *

— Роже, дай немного того отвара, — бросил Шарль, едва оказавшись в палатке, — а то скоро совсем свалюсь.

— Вы бы лучше соснули, Великий. — Не-е, только выпью сейчас отвара и малость перекушу. Луи меня точно будить не станет, все вы взрослые заодно. Ну, скоре-е-е, Роже — почти заканючил Шарль.

— И когда вы научитесь приказывать, — развёл руками жрец-медик.

Мальчишка без промедления показал язык.

— Это я уже видел, — усмехнулся Роже. — И неоднократно. Цвет вроде здоровый… Может для верности, устроим врачебный осмотр? В самый раз для непослушных мальчишек.

С Роже станется. Шарль опасливо попятился.

— И куда вас опять несёт?

— Будто сам не знаешь, — обиженно отозвался Великий. — Сразу три свадьбы и одно обручение, политика, что здесь поделаешь. Потом приму исповедь у кузины Венсана. Заодно благословлю её малыша, маленький что-то часто болеет. Не смотри так, Роже, вреда-то по любому не будет… А с девчонками сплошная морока, — неожиданно для себя признался Шарль. — Тоже мне взяли моду — строить глазки и признаваться в та-айных помыслах, — передразнил недавний послушник.

— Так вот почему Эстер отказано в отпущении.

— Ага. Эстер ведь почти что взрослая, по весне выдадут замуж, но всё тя-янет и тя-я-янет до бесконечности, лишь бы подольше оставаться в исповедальне. И добро бы только она. Я велел отцу Эстер привести её в разум, — мальчик хихикнул, — теперь отлёживается на животе.

— Та маленькая предсказательница, как её…

— Никак! — Шарль уставился на свои руки.

— К которой вы, кажется, неравнодушны, — спокойно промолвил Роже.

— Неправда! — вспыхнул мальчишка. — Я с моей Даниэль и не целовался ни разу!

— Ясно, ясно, дело хорошее, — жрец-медик выдержал паузу. — В вашем возрасте всё ещё впереди.

Шарль принялся изучать рукоять своего меча, надо же, проболтался!

— Всё ещё впереди, — повторил Роже, — не смущайтесь понапрасну, Великий.

— И не думаю! — живо возразил Шарль.

— Разве?

— Вре-едный какой… — буркнул ребёнок. — Вот сошлю кого-то в Валанс…

— Только вместе с вами, Великий. Кто за вами здесь присматривать будет?

— Даниэль! — улыбнулся мальчик. — Да и я за ней заодно, зар-раза и есть зараза!

— Пожалуй, почище, — скорбно вздохнул Роже.

— Что-о?! Да как ты…

— Ваша Воля, Великий. Только сперва переоденьтесь в сухое.

— Роже-е-е, — жалобно протянул мальчик.

— Может мне Мигеля позвать?

Шарль обречённо вздохнул, времени кот наплакал, теперь придётся дожёвывать на ходу.

* * *

— Прошу вас поднимайтесь, Великий, — Роже потряс мальчика за плечо.

— М-м-м… — Шарль уткнулся в подушку.

— Говорил же я вам, теперь не добудишься.

Ребёнок что-то забормотал во сне и перевернулся на другой бок.

В нос ударил острый щекочущий запах. Мальчик поморщился и с трудом разлепил глаза.

— Доброго дня, Великий, — врач склонился в полупоклоне.

Шарль оглушительно чихнул.

— Сами виноваты, Великий, — без всякого сочувствия заметил Роже, — чуть ли не под утро явились в Бовэ…

— А?

— Может ещё разок? — жрец приоткрыл флакон с каким-то пахучим снадобьем.

Не тратя лишних слов, Шарль спустил ноги с кровати и прошлёпал босиком к умывальнику, зануды всё-таки эти взрослые. Роже в первую очередь. Да и Жан ненамного лучше! Стоит Великому руку чуток поранить и бежит сразу к Роже, доносчик и есть доносчик. Или попросту ябеда, ведь умеет же перевязывать! Мальчишка непритворно вздохнул.

— Сегодня так и быть обойдётесь без мыла. Только, пожалуйста, поскорее.

— Что?.. — тревожно засосало под ложечкой. Шарль рывком повернулся к Роже.

— Завтрак вы, пожалуй, проспали, — пояснил жрец-медик — «Серебряные Копья» и «Полосатые Кошки» уже покинули лагерь, задержка только за вами. Луи и Хуан ожидают вас в оружейной.

Храни Единственная! Шарль наскоро плеснул в лицо водой и метнулся в соседнюю комнату, надо же успеть облачится в доспехи!

* * *

— Не спешите, Великий, — шепнул Хуан, едва Шарль взобрался в седло.

Мальчик мысленно показал язык и пустил рысью Помпея, поскорей бы выбраться из Бовэ.

— Впрочем, какое там, в крепости не разгонишься. У въездной башни Помпей затоптался на месте. Что они, нарочно опустили решётки?

— И куда вы торопитесь, Великий, — вежливо осведомился Хуан.

Куда, куда… Даже взрослым понятно куда. Шарль едва не сказал это вслух. Могли бы и пораньше поднять, что он совсем маленький. Мальчик сладко зевнул.

— Не гоните коня, иначе… — вновь зашептал Хуан. — Вы меня хорошо знаете.

Ага. Снова нажалуется Мигелю, да ещё при Робере, и как только не разревелся тогда… С самым благонравным, видом — мол, за что вы меня ругаете? — Шарль послушно кивнул.

Решётки с режущим уши скрипом поднялись — что они ворот там толком не смазывают? — и Шарль тронул коня. Шагом, разумеется, мерным шагом, взрослые почему-то не бросают слов на ветер.

— Что… — выдохнул мальчик, едва миновав ворота. Шарль оглянулся, но Хуан не спешил его просвещать.

Вдоль ведущей к замку дороге стеной стоял народ. В основном женщины и детишки, даже подростков совсем немного. Судя по родовым тотемам — Великий приподнялся в седле — явились из подвластных племени городов.

— Провожают вас на войну, — чуть улыбнулся Хуан. — Вы и сами не поняли что сотворили. Только не зазнавайтесь, Великий, а то всё расскажу Роберу.

Или того хуже, наябедничает Мари. Долго ли написать письмо? Шарль тихонько вздохнул.

— Шагом, шагом, Великий. И готовьтесь благословлять малышей.

* * *

Шарль кое-как продрался сквозь заросли папоротника — сам же захотел напрямик! — и, наконец, завидел военачальников, в большинстве офицеров гвардии, хотя хватает и благородных, что явились во главе крепких отрядов. Командиры на вершине мелового холма, у прямого как стрела Северного тракта, вымощенного шестиугольными каменными плитами.

Старшие офицеры в щегольской гвардейской форме, при парадных мечах, благо до провансальцев неблизко. В полном доспехе явился лишь юный Венсан, ну это понятно, в его-то возрасте…

Шарль направил Помпея к вершине холма, где уже разворачивали его белый штандарт. Мальчик волей-неволей придерживал коня, а то вредина-Хуан всё дышит в затылок.

Взметнулись ввысь обнажённые клинки, гвардейцы приветствовали правителя, главнокомандующего, великого магистра, словом хранителя Святыни, сколько бы лет ему не исполнилось!

Мальчик выдержал вопрошающий взгляд Робера, что он, не Великий Колдун? Па-адумаешь, опоздал самую чуточку. Женщинам и ребятишкам за конем не поспеть, вот и пришлось тащиться шагом. Он и без того не утерпел, малость оторвался от провожающих, чего доброго начнут без него…

Статный широкоплечий сотник с нашивками «Полосатых Кошек» сдавленно охнул, и куда девалась гвардейская выдержка? Кто-то — жаль толком не разглядишь за спиной Робера — звучно помянул серых собачек, не забыв и о грешнице Элизабет.

Глаза самого Робера — вот чудеса! — изумлённо расширились, магистр «Серебряных Копий» поскрёб грубый шрам на щеке.

А юные порученцы, не-е-ет… это нужно увидеть, у мальчика дух захватила от восторга.

Широкую долину между холмами быстро — на удивление быстро — заполняла толпа. Женщины, подростки и ребятишки (словом, все те, кто встречал его на выезде из Бовэ) чинно становились по обе стороны Северного тракта, надо же проводить воинов Арелата. Людской поток обтекал и обтекал холм, и казалось, ему не будет конца…

О толпе военачальники знали, кто спорит, тот же Хуан мог послать верхового, но, похоже, мало кто ожидал, что на проводы Великого Колдуна соберётся чуть ли не половина племени.

— Что ж, неплохо. Для начала неплохо. — Магистр «Серебряных Копий» одарил Шарля пронизывающим взглядом — тоже мне, привык с подчинёнными! — в одночасье согнав с лица улыбку, мол, держитесь как подобает правителю и никак иначе. — Если Великий не возражает…

Ага, конечно, какой разговор! Шарль приосанился и закусил губу, чего доброго снова расплывёшься в улыбке.

Заревел оправленный в чернёное серебро рог «Священной Сотни», взятый с бою ещё у отца нынешнего герцога. Звук многих сотен подков разорвал выжидательную тишину.

Из-за ясеневой рощи вытягивалась конная лента. «Серебряные Копья» в первых рядах, кому как не им возглавлять походную колонну. В снежно-белых плащах, словно перед решающим натиском, когда земля дрожит от конского топота; и непробиваемых, ну почти что непробиваемых доспехах, работы лучших мастерских Арелата. В том нарочито чётком строю, что о мно-огом говорит человеку знающему.

Разве у панцирников герцога лошадки получше? Ладонь мальчика легла на рукоять меча, пухлые губы предательски вздрагивали, постепенно складываясь в улыбку. «Серебряных Копий» всего-навсего сотня, больше не оказалось под рукой у Робера. Стратегия, что поделаешь, здесь взрослых не переспоришь.

За «Серебряными Копьями» просто тяжёлая конница. Знающие себе цену, девятка за девяткой, пускай кони у них поплоше и порой различаются по масти… Не элитные части, нет конечно, но и не племенное ополчение не к ночи будь помянуто, ведь все сотники и полусотники честно дослужились до офицерских чинов. В гвардии конечно, а где вы подумали?

Хуан мёртвой хваткой сжал мальчика за плечо.

— Что?

— Перестаньте вы вертеться, Великий, — на грани слышимости прошипел Хуан, — жаль пороть нельзя, сразу бы ума прибавилось! Чуть забудетесь — и по новому кругу!

А ведь верно… Сбитый с толку Помпей так и пританцовывает на месте. Быстро и ласково, уж это он умел, Шарль успокоил коня. Робер вроде не обратил внимания, а может просто не посчитал нужным заметить, у них, взрослых поймёшь…

А вот и когорты пешей гвардии. Ещё немного, ещё самую чуточку, вот только пройдёт тяжёлая конница… Великий живо приподнялся в седле, жадно разглядывая Полосатых Кошек.

Алые плащи с синей каймой и щиты вишнёвого цвета, что порой выдерживают и прямой удар увесистой арбалетной стрелы. Во всяком случае, у щитоносцев, что всегда идут в сражение в первых рядах гвардейской фаланги. Да и там… смотря какой арбалет попадётся. Станковые самострелы понятно не в счёт, но иные монстры прошибают и щит, и прочнейший рыцарский доспех с алым единорогом на нагрудной пластине.

На щитах серебристо-белая римская пятёрка и вдобавок голова барса, значит, к холму приближается пятая когорта. Та самая, что под занавес битвы при Шамбери опрокинула свежую баталию меченосцев. Опрокинула и погнала, устилая землю телами…

А затем, вопреки всему — строй считай, пришлось сбивать заново! — выдержала таранный удар отборной лотарингской конницы, где и всадники, и кони в броне! Бой лишь чудом не перешёл в кровавое месиво… мальчик зябко передёрнул плечами. Рыцарские шпоры собирали десятками, но и ветеранская, тогда ещё ветеранская когорта, дорого заплатила за победу.

Ладошка мальчика вновь легла на ребристую рукоять, детский меч шевельнулся в ножнах.

К Роберу как раз подъехал юный порученец, никак не старше Анри. Упрямый подбородок, иссиня-чёрные волосы точь-в-точь как у Роббера, посеребрённый горн у седла…

Шарль жестом подозвал юнца — па-адумашь племянник Робера — и отдал короткий приказ, воля Великого превыше всего. Порученец было заколебался, бросил быстрый взгляд на Робера, но магистр на отреагировал — мол, разберёмся позже, Великий.

Над долиной и древним Северным трактом полилась щемящая траурная мелодия. Серебристое пение горна и впрямь брало за душу, — слёзы подбирались к глазам, Шарль невольно сглотнул — поминальная уходила ввысь, прямо к лику Единственной. Приглушённо-властные команды офицеров и бесконечные шеренги пехоты замерли на шестиугольных плитах Северного тракта.

Голубоватое лезвие небольшого меча взметнулось в воздух. Примеру главнокомандующего тут же последовали старшие офицеры во главе с магистром «Серебряных Копий». Благородные немного замешкались, но это дело обычное.

Поминальная окончательно ушла к небесам быть может и к вратам Страны Единственной. Гвардейцы пятой когорты ударили копьями в щиты. Трижды, как и полагалось по ритуалу.

После чувствительного толчка Хуана, Шарль опустил клинок. Дружный рёв, обращённый к мальчишке — даже привычный ко всему Помпей ощутимо попятился — и гвардейцы перешли на строевой шаг. Великий сполна отдал долг чести ушедшим к Единственной.

Ну, всё теперь точно достанется от Робера… Мальчик подавил вздох. Придётся снова переписывать «Стратегемы» или того хуже — Полибия, с Робером лучше не спорить. Ещё по крупному повезёт, если управится до полуночи. А с утра отвечать Роберу, и как он только время находит? Самому отделять относительную правду от римских патриотических выдумок, уж лучше бы выпороли, честное слово! А шестислойные печенюшки, а чудо-пирожные, нет, нет, не надо о грустном…

— Не раскисайте, Великий, — шепнул в ухо Хуан.

Что?! Жаль нельзя показать язык. Побелевшие пальцы мальчика сомкнулись на рукояти кинжала.

Хуан лишь усмехнулся.

В дальнейшем Шарль чинно приветствовал — когда надо — отличившиеся отряды; произнёс прочувственную речь, обращённую к мастерам арбалетчикам, зря что ли заучивал под присмотром Хуана. Разве что сбился и назвал друга просто Тео, ну это, в общем-то, мелочь, к тому же он сразу поправился…

Хвала Богине — закончилось! Или нет? Ведь самое трудное впереди. Во всяком случае, для него. Великий проводил взглядом сотню стрелков с простыми длинными луками.

С благосклонного согласия Шарля — а куда денешься? — офицеры отдали общий салют и направили коней к Северному тракту. И гвардейцы, и благородные, словом все, все, все, кроме надменно-невозмутимого Робера, даже порученцев и то отослал!

Выразительный взгляд Робера, неохотный кивок мальчика и цепь гвардейцев ближней охраны опоясала подножие холма. Хорошо хоть Хуан совсем рядом.

— Ещё не наигрались Великий? — после паузы промолвил Робер.

Вопрос вроде бы риторический, значит пока что лучше помалкивать. Шарль уставился в гриву Помпея.

— У армии должен быть только один командир. Иначе…

Не тяни, говори толком! Взрослые вечно начинают издалека. Шарль едва не сказал это вслух.

— Сегодня вы всего лишь остановили колонну, завтра бросите в бой подвернувшийся под руку отряд, послезавтра возомните себя полководцем…

— Что я, совсем маленький? — сорвалось с языка мальчика. — Ой… — Шарль снова уставился в гриву Помпея. — Богиня знала что делала, когда избрала мальчишку, но учиться всё-таки надо, ничего не поделаешь. Что вы опять улыбаетесь? — перебил себя мальчик — В большой стратегии я мало что смыслю, потому и останусь с армией.

— Добро бы только в стратегии, — проворчал Робер.

— Дальнейшее — на твоё усмотрение. Кто из нас взрослый — я или ты? — торопливо закончил Шарль — Если хочешь, могу дать слово.

— Вы уже обещали, Великий, Не далее, как вчера.

— Ну-у…

— Клятву вам дать придётся. На мече и полосатой лапе, в присутствии жреца высшей степени посвящения. Не мешайтесь в дела военные хотя бы три декады подряд, это в ваших же интересах.

— Ла-адно, — неохотно протянул мальчик. Хвала Богине, не отослали в Валанс.

— Сегодня же вечером.

— Только пускай Роже…

— Конечно, конечно, кто же ещё. Ох, и намучаюсь я вами, Великий.

— Даже не сомневайся. Ой…

— Обещаю, вам тоже придётся несладко, иначе толку не будет.

— Я тебе особо мешать не буду, Робер, честно-честно, — привычно зачастил Шарль.

Храни Единственная! Робер понимающе переглянулся с Хуаном и неожиданно для себя усмехнулся.

* * *

— Вы снова опаздываете, Великий, — вежливо напомнил Мигель.

— Я что ли опять виноват? — неуверенно огрызнулся мальчик.

Младший послушник подвёл изящную караковую кобылку — надо же поберечь силы Помпея — и Шарль живо взлетел в седло, взрослые вечно придираются по пустякам!

Мантия, видите ли, недостаточно белая, всего-то два ма-аленьких пятнышка. Ну, и ещё одно на груди… не стоило, конечно, разбирать арбалет, ох уж эта оружейная смазка…

Вопрошающий взгляд Мигеля, энергичный кивок Великого — если честно, давно пора — и кавалькада стронулась с места. Шарль окинул взглядом шатёр, между прочим, с боевым арбалетом, так и не успел толком собрать!

Разбитая просёлочная дорога побежала навстречу отряду. Изрядно прореженная порубками дубовая роща вскоре осталась за спиной.

Впереди разбросанные то там, то сям островки леса — Шарль приподнялся было в седле — и, похоже, небольшое селеньице, не частокол, а одно название. Родового знамени что-то не видно, значит уже оставлено здешними жителями. По настоятельному приказу Венсана, вернее Педро, ведь до новой границы Арелата рукой подать.

Равно, как и до провансальских разъездов! Мальчик зябко передёрнул плечами. Не случайно же его сопровождает полнокровная «Священная Сотня», все одиннадцать девяток в полном составе. Одиннадцать, а не шесть, Робер неожиданно расщедрился. Безопасность Великого превыше всего, всё одно не выпорешь, чтобы привести в разум. Да и в столицу отослать затруднительно. Мальчик хихикнул. И вдобавок люди Раймона, почти все волки — матёрые волки! — умеющие выживать в Пограничье. Повезло ещё, что не навязали мастеров-арбалетчиков…

Ой, что опять?! Шарля пробрало холодом. Похоже на то… Повинуясь нахлынувшему предчувствию, — что он, волшебник, в самом-то деле! — мальчик рванул поводья. Караковая немедленно встала на дыбы, ох и достанется ему от Мигеля!

Не успел Мигель помянуть сквозь зубы нечистого, как тяжёлая арбалетная стрела вонзилась в шею кобылки.

Храни Единственная! Обомлевший было мальчишка, всё же успел соскользнуть с коня.

— А-а-а… — Шарль отступил на шаг.

Ближайший к Шарлю гвардеец — весельчак Хосе, что нередко обучал его фехтованию — как-то сдавленно вскрикнул, и слепо цепляясь за луку, начал сползать с седла.

Смуглое лицо Хуана посерело. Начальник ближней охраны живо оставил коня и метнулся к правителю Арелата. Не тратя лишних слов, Хуан сгрёб Шарля в охапку и рванулся в глубину строя, надо же уберечь двенадцатилетнее сокровище… Считанные мгновения спустя Шарль стоял внутри латного круга.

— Что я — совсем маленький… — сорвалось с языка мальчика.

Какое там, уже улетучился, мол, не время толковать с несмышлёнышем. Латное кольцо немедленно сомкнулось, безопасность Великого превыше всего! Д-двойное, да точно двойное. И тесное почему-то, полшага не сделаешь, чтобы не упереться в спины гвардейцев.

Теперь-то его не выпустят, пока люди Раймона не прочешут окрестности. А лоша-адке похоже не выкарабкаться… мальчик коротко всхлипнул. Только этого сейчас не хватало, чего доброго снова разревёшься при всех…. И руки почему-то дрожат.

Яростный рык Мигеля — куда до него Хуану! — нарочито чёткие приказы командиров девяток, интересно, изловят ли наёмников герцога? Слитный гул множества подков — Шарль встрепенулся — видно люди Раймона и вдобавок гвардейские арбалетчики, кто же ещё… Пока что в плотном строю, нет, нет, теперь точно рассыпались. На десятки, если не на пятёрки, мало наёмникам не покажется.

— Да жив же Великий, жив, сколько вам повторять! — пробился сквозь общий шум голос Хуана. — Даже доспехи без вмятин, испугаться и то не успел!

Сам небось то-оже изрядно струхнул, иначе бы не проболтался. Шарль обиженно засопел. Исполненное муки ржание — скорее уж стон! — заставило мальчика вздрогнуть. Такое он уже слышал, особенно после арбалетного залпа… Лоша-адка, кто же ещё. Непослушные слёзы, так и подбирались к глазам.

— Добейте её, добейте, что я вам говорю! — пронзительно закричал мальчик.

— Будет исполнено. Великий, — донёсся голос Хуана.

Платок, куда он засунул платок, ведь давал же Луи с утра! Самое время разводить сырость, что он девчонка, что ли какая? Ох уж эти хвалёные доспехи, пока толком доберёшься до карманов…

— Сейчас, сейчас, потерпите, Великий, — раздался голос Хуана.

Ну, всё, довольно слёзы глотать, даже до Хуана и то дошло. Верно снова кто-то наябедничал, все они взрослые заодно. Шарль поспешно выжал платок, видно ждать осталось недолго. Если уж Хуан посчитал нужным предупредить… мальчик коротко всхлипнул, фу-у, стыд-то какой!

Шарль приложил платок к зарёванной физиономии, тоже мне хранитель Святыни, одно название. Прикладывать, только прикладывать, а не вытирать, а-а-а, всё равно заметно…

Латное кольцо неожиданно разомкнулось, Шарль поспешно спрятал платок, могли бы и подождать самую чуточку. Мальчишка в последний раз — вроде точно последний — шмыгнул носом и немедленно выскользнул из кольца.

Ну конечно! Юный Колдун завертел головой. Почти что вся «Священная Сотня» и гвардейцы-арбалетчики в походном порядке, мол, пора отправляться дальше, Великий. До Шарля с запозданием дошло, что гвардейцы — все как один! — так и ощупывают его непривычно-изучающими взглядами. Па-адумаешь, разревелся маленько… да живой он, конечно живой, что Великого сроду не видели?!

— Добили? — через силу вопросил мальчик.

— Вашу лошадку Великий? — мягко спросил Хуан.

— Ага. Я потом с ней попрощаюсь. Только чтобы гвардейцы не видели. Можно?

— Лишь бы не разревелись по новому кругу, — еле слышно сказал Хуан.

— Она хорошая!

— Не возражаю, Великий.

— И вообще, я и не думал реветь! — тут же объявил Шарль. — Это взрослым только послышалось.

— А платок, почему мокрый? — коварно спросил Хуан.

— Где?! — привычно возмутился Великий.

— Во-он, смотрите, из кармана торчит.

— Ой… В лужу уронил, неужели не ясно? — кое-как нашелся мальчишка. — Не умеешь ты, Хуан, обращаться с детьми.

— Вы о Жане, Великий? — усмехнулся гвардеец.

— А о ком ещё? Я давно уже не ребёнок.

— С каких это пор?

— Спроси у Роже, — посоветовал Шарль. — Или нет, сначала у Жана, то и дело взрослым на Великого жалуется.

— Жан за вами присматривает.

— Скажи лучше — воспитывает! — огрызнулся мальчишка. — Сотворил я саламандру недавно, са-авсем, са-авсем маленькую… а он сразу же к Роже побежал…

— Зато лес потушили, — невозмутимо добавил Хуан.

— Ну… почти. — Шарль залился краской. — Будто я виноват, что дождя тогда не было?

— Не виноваты Великий. Рыбацкие лодки не в счёт.

— Всего-то четыре лодочки…

— Пожалуй, все семь, — поправил Хуан. — И причал.

— Он же каменный, что ему сделается?

— Там строения были, Великий. Сети тоже сгорели. И улов пропал, на пол-лиги горелой рыбой несло.

— Я им сразу же велел заплатить. Я учился, понимать надо, — надулся Шарль. — Ты не путай меня больше, Хуан… а лошадку ведь точно добили?

— И добро бы только её. Лучше поглядите сами, Великий, — Начальник ближней охраны безнадёжно махнул рукой. — Люди Раймона… а-а, вот и они, легки на помине.

С десяток арбалетчиков с эмблемами благородного Раймона неспешно приближались к дороге. Пожалуй, даже о-очень неспешно, быть может чего опасаются. Великого, например. Стоп, кого они там несут на щитах? Двоих, д-да, верно двоих.

— Там враги ведь… то есть эти… кольчужники? — тихонько осведомился мальчишка. Шарль кивком указал на носилки.

— Убийцы, так будет короче — жёстко усмехнулся Хуан. — Не первые и боюсь не последние. И сколько их ещё будет… храни вас Единственная!

Мановение руки Великого Колдуна, подтверждающий жест Хуана — мальчику пора привыкать — и арбалетчики опустили носилки у ног правителя Арелата.

Быть может, принесли раненых? Шарль чуть подался назад. Ага, попробуй себя убедить. Хоть бы разок моргнули, глаза как плошки, впору ложить монеты.

И крови сверх всякой меры! Мальчика передёрнуло.

Добротные кожаные куртки с нашитыми железными пластинами, низкие воронёные шлемы, и где их только не делают… По виду похожи на ополченцев, из тех, что собрались по призыву Венсана. Или же на бродячих торговцев, невелика разница. И явно недешёвые арбалеты, игрушки, а не оружие, залюбуешься!

Интере-есно…. Между прочим люди Раймона что-то виновато помалкивают и упорно прячут глаза.

— Почему не взяли живьём? — обратился к десятнику Шарль.

Дюжий плечистый детина неуверенно затоптался на месте.

— В глаза смотреть, прямо в глаза! — с нажимом добавил мальчик. У Мари и не такому научишься. — Прямо, прямо в глаза, что опять убитых разглядываешь?!

— Как завидели этих, этих… — забормотал несчастный десятник, — я скомандовал залп. — Благородный Раймон взъярился всерьёз, но бельты назад не вернёшь. Два полных десятка, в двадцать выстрелов, — детина почти шептал, — нашим даже добивать не пришлось….

Храни Единственная! Мальчишка переглянулся с Хуаном.

— Наёмные убийцы, — вежливо-надменный Хуан указал на тела, — били из ближней рощи, всего-то сотня шагов от дороги. Ваших, Великий, ваших, одно слово — смертники. Какой-то шанс у них всё же был — поскорее выпустить бельты и сразу по сёдлам, кони-то свежие. Покушавшихся изрешетили на скаку, в двадцать выстрелов, — Хуан обжёг взглядом незадачливого десятника, — в отместку за погибшего Колдуна!

— Подожди, — ребёнок повернулся к Хуану. — Сколько стоят эти игрушки?

Хуан взвесил в руке арбалет.

— Сработано из лёгких сплавов Древних, вечного железа здесь кот наплакал. Попробуй добыть, а главное обработать, не всякий мастер возьмётся.

— Не тяни, Хуан, я же вижу, что знаешь!

— Полтора веса в золоте, — наконец выдал Хуан. — Разумеется в слитках с клеймом Картахены. Или все два, если платить сицилийскими ноблями.

— Выходит, они сами себя наказали, — подытожил Шарль. — Нет захваченных, значит и полная добыча не полагается. Языки порой стоят дороже золота. В эскорте Великого свои законы. В нашем уставе всё сказано.

Под выразительными взглядами подчинённых десятник вновь затоптался на месте.

— Страница двадцать шестая, если вы позабыли, — протянул юный Колдун. Что бы такое изобрести напоследок? — Перепишешь страницу двенадцать раз. Красиво и без лишних помарок, я лично проверю!

— Вели-икий… — в низком голосе десятника неожиданно прорезались жалобные нотки.

Арбалетчики с явной опаской воззрились на правителя Арелата. Уж лучше бы назначил полсотни горячих, плети они и есть плети, дело привычное.

— Так и быть получите половину добычи — неожиданно смилостивился Великий.

— Храни вас Создательница! — с облегчением отозвался десятник.

— На неё боюсь вся надежда. Только ту страницу не забудь переписать, — строго напомнил Шарль. — Чтобы завтра утром, хоть всю ночь сиди при свече. А иначе — не получишь добычи.

Командир арбалетчиков вновь заскучал.

— Не тревожься, я Раймону напомню, — подбодрил десятника Шарль.

Повелительный жест Великого и стрелки с готовностью удалились.

— Один арбалет мой! Не-ет, лучше оба! — вырвалось у мальчишки.

— Ваша воля, Великий, — Хуан не сдержал улыбки. — Теперь вы наиграетесь вволю.

— Хосе… — Шарль осёкся.

— На дороге в Страну Единственной, — с каменным лицом ответил Хуан. — О нём позаботятся, Великий, гвардия своих не бросает, неважно живых или мёртвых. Время, время, Великий, вы опаздываете на Совет.

— Я его по-быстрому провожу, может ещё успею, — Мальчик сорвался с места.

— В последний путь, Великий?

— Что я не хранитель Святыни?! — возмутился ребёнок. — Что, что, а молитвы я знаю, — бросил Шарль на бегу.

* * *

— У меня целых две сотни панцирной конницы, — вновь напомнил Венсан.

Ага, ага, размечтался. Уголки губ мальчика поползли вверх. Пускай сперва его люди попривыкнут к доспехам. А лошадки из конюшен Бовэ к новоявленным панцирникам.

— В резерве, Венсан, в резерве, сколько вам повторять, — по-военному прямо рубанул Робер. — Надеюсь, вы согласны, Великий? — с должным почтением вопросил командующий.

Ну да, конечно. Шарль величаво кивнул. Жесткий взгляд мальчика — сколько раз отрабатывал на строптивых вассалах! — и Венсан уставился в стол.

Армия должна действовать как единое целое, уж это Робер ему втолковал. В Арелате, да и в герцогстве тоже, племенное ополчение порой творит чудеса. Не случайно же отмалчивается благородный Педро. А Венсан, похоже, всё-таки поведёт в бой своих панцирников. Пускай в са-амом-самом конце, всё одно обзавидуешься. Шарль подавил вздох.

— …За своих людей я ручаюсь! — дошли до сознания Шарля слова Гюстава, комтура Полосатых Кошек. — Все двадцать сотен готовы к сражению. Один переход и… — Отличившийся ещё в битве при Шамбери, молодой сотник кое-как выдержал давящий взгляд Робера. — Мы ждём вашей воли, Великий.

И он туда же! Шарль мельком покосился на командующего, но тот лишь спокойно кивнул, будто бы не заметив дерзости.

Две тысячи, двадцать полных сотен, шесть полнокровных когорт, да-а звучит, конечно, внушительно. И чего на меня все т а к смотрят, тоже нашли стратега. А вредина-Робер пока что помалкивает.

— Подробнее! — вырвалось у ребёнка.

— Прошу прощения, Великий? — не без удивления вопросил тысячник.

— Скажи, сколько у тебя новобранцев? — мягко осведомился Шарль. — Первачков, не служивших и дюжины Лун. Говори, говори, что медлишь? — властно поторопил недавний послушник.

— Первачков хватает, Великий, вы же читали мои донесения, — осмотрительно ответил Гюстав.

«Добро бы все, у Робера порой не допросишься», — мелькнуло в голове мальчика.

— У барона Вилье только рыцарская конница и наёмные каталонские лучники, да и тех не особо много, — в голосе тысячника зазвучали наставительные нотки. — Чего стоят хвалёные панцирники против линейной пехоты?

— Ну, положим это в правильном сражении, — живо возразил Шарль. — При условии, что удастся его навязать. Тяжёлая конница и вдобавок «Полосатые Кошки»… да Вилье попросту не примет боя. Барон получил хороший урок. А затем пошлёт немалую часть конницы в рейд по землям Белых Рысей. — Юного вождя передёрнуло. — Ручаюсь, кое-кто дойдёт до Бовэ. Мы защищаем наших вассалов, забыл?

Гюстав мог бы многое возразить — мол, врага надо бить по частям! — но наткнувшись на взгляд Робера, счёл за лучшее промолчать.

— Благодарю, Великий, — подал голос Робер. — У внезапно воскресшего Венсана — магистр чуть усмехнулся — даже лучники на конях. Не лучших, понятно, не лучших, но от пеших уйдут легко. Воля Великого превыше всего, на том и стоит гвардия! — Магистр «Серебряных Копий» значительно оглядел присутствующих. — Эрве, как твои желторотики? — спросил он у комтура тяжёлой конницы.

Домашнее задание выполнено — губы Шарля раздвинулись в проказливой усмешке — и строптивые воители на время притихли. Поли-итика, сплошная политика, даже здесь, на Военном Совете. Стоило позавчера пререкаться с Робером, и добро бы один на один…

Вот и получил по заслугам. В промежутках между излияниями пригожих девиц волей-неволей пришлось заучивать, аж пять вариантов ответных речей, будто мало и без того зубрёжки!

— Ша-а-арль, — ворвался в сознание звонкий девчоночий голос, — я тебе точно не помешала? Ой, простите, простите, Великий, — внезапно зачастила девчонка. — Тоже мне братец, хуже наставника, что ухо опять выкручиваешь?! — почти взвизгнула Даниэль. — И прекрати подслушивать, наконец, если не хочешь разгневать Великого. Ведь, правда, Ша-арль?

— Да… ага… — только и смог выдавить мальчик.

— Слышал? — победно возвестила начинающая волшебница. — Похоже, дошло, Шарль, спасибо Создательнице, даже из комнаты выскочил, мне выталкивать не пришлось. Шарль, может, ты мне поможешь? Так, са-амую чуточку, никакого терпения уже нет, честно-честно.

— Не ставь телегу впереди лошади, лучше расскажи толком.

— Помнишь, как ты… как мы разговаривали с Создательницей?

— Как ты подслушивала? — ехидно уточнил мальчик. — Так, са-амую чуточку.

— Вредина, — огрызнулась юная прорицательница. — И дразнилка бессовестная!

— Какой есть, — отозвался мальчик.

— Понимаешь, я, как ни крути, оскорбили Создательницу, вот и досталось по полной. Для начала тридцать горячих… — Даниэль подозрительно потянула носом. Да нет, скорее уж хлюпнула. — Розги всё же не плети, я ведь ещё девчонка, но поверь, радости мало.

— Но Единственная… — начал было Шарль.

— Да попробуй их убеди! Шесть розог каждое утро, до сих пор сиде-еть не могу… — Даниэль откровенно всхлипнула. — Прикажи им Шарль, прикажи, уж тебя они точно послушают, — заканючила прорицательница.

— Даниэль…

— Вспомнил, наконец, как меня зовут, — привычно завредничала девчонка. — У вас, мальчишек, короткая память. А какие у меня волосы?

— Золотисто-рыжие, какие ещё.

— Как у этой вертихвостки Сесиль?

— Не-е, у тебя золота куда больше, — честно заверил Шарль.

— Правда, правда?

— Ага, ну что ты как маленькая. Может куклу тебе купить, тогда сразу утешишься, — невинно протянул мальчик. — Фарфоровую, например, я сам выберу подороже.

Даниэль возмущённо пискнула.

— Постой Шарль погоди, чуть было не позабыла о главном, видно мало в своё время пороли, — спохватилась девчонка. — Слушай и запоминай…

— Великий… — Робер тронул мальчика за плечо, мол, что с вами творится, но Шарль лишь коротко покачал головой.

Вредная девчонка как раз заканчивала подробные наставления — тоже мне старшая, молоко на губах не обсохло — вперемешку с посланием орденских братьев. Пусть благородные смотрят и делают выводы, ведь он, как ни крути Великий Колдун.

Рука в кольчужной перчатке откинула полог, и в шатёр вошёл дежурный офицер:

— Посланец от Мориса, Великий.

— Проси, — величаво разрешил мальчик.

Если уж вышколенный порученец посчитал нужным прервать военный совет… проще простого сложить два и два. Гвардейцы сохраняли подобающее спокойствие, как водится, с оттенком надменности, в отличие от того же Венсана, и добро бы только его!

В шатре появился смуглый вихрастый подросток со значком старшего порученца. Заляпанная грязью форма кандидата в гвардию говорила о долгой скачке.

— Великому, только Великому, никому больше, — зачастил с порога подросток. — В собственные руки, приказ Мориса… — запинаясь, добавил юнец.

— Вот он, Великий вот, прямо перед тобой, — дежурный офицер подтолкнул мальчика к Шарлю.

Похоже и впрямь начина-ается… Предательски засосало под ложечкой. Шарль привычно принял пакет, ободрил вконец стушевавшегося гонца, и отправил мальчика отсыпаться. Морис — между прочим, родич Венсана — ведает передовыми дозорами.

Храни Создательница… то есть Единственная. Шарль закусил губу. Пробежав послание по новому кругу — у Робера потом допросишься! — Великий предал письмо командующему.

Что-то они опять зашушукались, а ещё благородные… Мальчик жестом успокоил Венсана, мол, могло быть и хуже, не бери в голову.

— Дождались, хвала Единственной! — заявил Робер наконец покончив с посланием. — Похоже, нам придётся окровавить клинки. Впору пожалеть доблестных провансальцев. Новоиспечённый сенешаль Прованса, барон Дюранс, выступил на север, как водится, с изрядным конным кулаком. Надо думать Дюранс примет командование — вслух подумал Робер. — Если будет на то воля Великого Колдуна, то хвалёные панцирники Прованса.

— Добро бы только они, — невпопад отозвался Шарль.

— Прошу прощения, Великий? — холодно-изучающий взгляд Робера не обещал ничего хорошего.

— Жюстен Молния всё же сумел столковаться с проклятыми корсиканцами. Заплатил цену крови тех шести сотен пиратов, что велел распять с полгода назад. Герцог щедро одарил дожа и его приближённых. — Шарль было примолк, собираясь с мыслями.

— Быть может, вы соизволите продолжить, Великий?

— Я почти всё тебе рассказал! — огрызнулся мальчик. — Две флотилии идут вверх по Роне. Одна, по меньшей мере, одна, будет поддерживать барона Дюранса. Уж не знаю, где герцог наскрёб столько денег, дёшево они не берут.

— Короче, нам придётся иметь дело с корсиканской фалангой, — сухо подытожил Робер. — Когда вам сообщили Великий?

— Здесь и сейчас!

Кое-кто из наиболее набожных зашептал молитвы Создательнице. Робер выразительно переглянулся с Гюставом, намучаешься с этим ребёнком!

— Быть может, вы уточните, Великий от кого именно…

— От одного… очень хорошего человека, — запинаясь, промолвил Шарль. Щёки мальчика залила краска, пожалуй, добралась и до ушей, что он как маленький в самом-то деле? Под давящим взглядом Робера — ему бы пленных допрашивать! — волей-неволей пришлось продолжать. — Она мне всё сказала по-честному, правда-правда, хоть бывает и привирает маленько, как и все девчонки.

— Ясно, ясно, Великий.

— Спаси-ибо, Шарль удружил, Я тебе это то-очно припомню, — почти пропела девчонка. — Извини, я опять позабыла о самом главном. Шепни пару слов Луи, он передаст кому надо, в скором времени дойдёт до магистра. Ты пойми, я ведь даже на боку заснуть не могу, только на животе получается! — Даниэль старательно хлюпнула носом. — Обещаешь?

— Да… конечно… — Шарль не сдержал улыбку.

— Вы… беседовали, Великий? Как и в прошлый раз? — нарушил молчание Робер.

— Не-е, Робер, это моё… личное… — неохотно выдавил мальчик. Кровь прилила к лицу, впору снова уставится в гриву Помпея, столешница впрочем, тоже сойдёт. Вроде не улыбаются, даже смотрят с почтением, хотя у них, взрослых поймёшь! — Довольно пустых слов, переходи к делу, Робер!

— Повинуюсь, Великий, — с должной серьёзностью ответил Робер.