Полосатая кошка предупреждающе рыкнула — вредная девчонка укрылась за спиной Жана — не спеша пометила ближайшее дерево и исчезла в кленовом подлеске.

— Жан, миленький, она точно ушла? — Даниэль схватилась за плечо мальчика.

— Ты сперва отцепись. Правильно, хорошая девочка.

— Точно?

— Что? — Подросток наконец опустил арбалет. — Разряжать ещё рановато, — вслух подумал недавний ватажник.

— Отвечай, пока не замучала! — Даниэль топнула ножкой. — Кошка вправду ушла, ну скажи, Жан, что тебе стоит?

— У неё нужно спросить. Вот вернётся, тогда и поговорим по душам.

— А когда вернётся?

— Когда ты её позовёшь. Пошли что ли?

— Не-е, лошадки сейчас не пойдут, — Даниэль погладила Ласточку — Даже Датчанка и та дрожит, а моя малышка всегда барсов боялась, в своё время едва её не задрали. А уж эта… немногим меньше быка, здесь и твой арбалет не особо поможет. Не раскладывай бутерброды, потом поешь! — неожиданно взорвалась девчонка. — Мадлен верно давно донесла да и наш десятник доложил в ратушу, а быть может и самому Бешеному!

— Кому-кому?

— Гийому из рода Декри, он же Гийом Бешеный, он же Гийом Лось, что ты смеёшься глупый?

— Понятно почему, — усмехнулся Жан.

— Ничего тебе не понятно! Первая жена изменила ему с ловчим, и что самое обидно попалась на горячем, — девчонка понимающе хмыкнула. — Говорят, ловчий был очень хоро-о-ошенький, всего-то лет пятнадцати.

— И что дальше?

— А тебе не ясно? Благородный Гийом вызвал ловчего на поединок — повезло ему, не прикончил на месте — и свалил с пятого выпада. Поговаривают, долго не разрешал добивать. Я, пожалуй, помолюсь за него, — неожиданно добавила предсказательница.

— А жену? — Жан скормил Датчанке кусочек сахара, теперь очередь Ласточки, надо полагать, не укусит.

— А супругу заточил в замковую темницу. Молодая была здоровая, вот и промучалась года четыре. Влиятельной родни у неё не имелось, а иначе отослал бы её к родичам, кто же опозоренную замуж возьмет? — предсказательница шумно вздохнула.

— Будто он ей не изменял, — задумчиво протянул мальчик.

— Только со служанками помоложе. Говорят, предпочитал рыженьких, — фыркнула Даниэль. — Частенько и в деревни наведывался, не обходил вниманием и пригожих купчих. Потому его и прозвали Лосем. Он ведь был в своём праве, рыцарь, как ни крути, и вдобавок полноправный барон. Только Шарлю не говори! — спохватилось девчонка. — Обещаешь?

Жан послушно кивнул, с этой Даниэль не соскучишься.

— Та злосчастная баронесса всё-таки дура, не могла по-умному наставить рога! — девчонка всё никак не могла успокоиться. — Разболтала своей подружке — разумеется под большим секретом — та как водится не удержалась… и дошло до его высочества, он ведь тоже повеса не из последних. В скором времени Жюстен Молния прислал в подарок Гийому позолоченные оленьи рога. И себя, и ловчего погубила. Хоро-ошенького — мне показывали миниатюру — он на Шарля похож.

— М-м… — выразил согласие Жан.

— Снова на бутерброды набросился! — искренне возмутилась красавица. — Ничего ты толком не чувствуешь, как и все вы, мальчишки!

— Ага.

— Оставишь мне половину, я с сыром больше люблю. Тот надкусанный можешь докончить, так и быть разрешаю. А печенье, Жан, уступи даме. И ещё, — госпожа предсказательница сунула свой шлем Жану и со вкусом принялась за еду.

— Как прикажет высокочтимая, — слуга отвесил поклон.

— Ну вот, опять дразнишься. — Даниэль неспешно откусила кусочек ватрушки, чуть ли не половину сластей у трактирщицы выгребла… повезло ещё, что вьючного ослика не додумалась прихватить. Или того почище — коня. — Тебя бы… как я раньше-то не подумала? Вспомни, как десятник твои доспехи разглядывал! Не иначе принял за баронского отпрыска.

— Придержи коней, Даниэль, у меня физиономия подкачала.

— Да смахну я твою татуировку, дня на два, но смахну. Если выживешь, последствий не будет.

Что?! — Жан шагнул к предсказательнице.

— Да шучу я, конечно шучу! — девчонка продемонстрировала розовый язычок. — Нечего меня за уши хватать, я тебе не Ксавье! Риск понятно имеется, но ведь ты вроде мальчишка?

Недавний ватажник закусил губу.

— Ты пойми, Жан, в Лаоне нас будут искать. Слышал о голубиной почте? Ой, а если Бешеный сообщит городской страже… Хотя нет, Мадлен успела поведать о слугах Создательницы. И не только Мадлен, слуг ведь тоже допрашивали, — приободрилась девчонка. — Орденских паладинов и Гийом побаивается. Верно спустит с цепи своих псов… Жан, а может, мы в Лаон не пойдём? Как подумаю о людях барона…

— Не тяни, говори толком!

— Гийом Бешеный — если верить слухам — тайком прикармливает ватажников. Не то лесное отребье, что едва с рогатиной управляется, а битых жизнью кольчужников. Э т и х даже Гийом Бешеный не рискнёт зачислить в свою свиту, собственная шкура дороже! Наши крепко допрашивали Гийома но прямых улик, к сожалению, не было и барон сумел отвертеться. Да они… не хочу я в лапы к кольчужникам… это не для порядочной девушки! — Даниэль залилась краской.

— Ты уверена, что гонец в Лаоне?

— Да конечно, не занудничай, Жан!

— Настоящий, не тот, что с пустышкой? — продолжал настаивать мальчик.

— Это он сперва малость запутался, а потом мы заставили вспомнить.

— Мы?

— Ну, заставил, Жан, он ведь такое о маркизе рассказывал…

— Надо полагать под видом приказчика… — пробормотал Жан. — Действительно изобилие сведений. Потом изменим текст письма герцога — добраться бы до самого гонца — и подкрепления останутся на лангедокской границе.

— Скрутим, если понадобится! — бодро заявила красавица.

— Кого, гонца?

— Мы всё же волшебники, — мило улыбнулась девица. — Только ты пойдёшь к гонцу первым.

— Даме — первое место, — поддразнил Жан.

— Так то даме, я ещё маленькая, — сообщила волшебница. — Всё равно пойдёшь первым, а то жизни не дам.

— Ага, с тобой, на верёвочке.

— Почему на верёвочке? — оскорбилась красавица.

— Чтобы ты в Монкотур не удрала, — пояснил Жан. — Или в ближайшую подворотню. Найти бы гонца сперва.

— Мы отыщем, Жан, у нас есть приметы. Один шрам гонца дорогого стоит.

— На спине, — уточнил мальчик.

— Что?

— Тот кривой шрам у гонца на спине. Уже успела забыть?

— Всё равно найдём, Жан, в Лаоне всего восемь трактиров, — горячо заверила предсказательница. — Или девять, не помню точно.

— Правильно хорошая девочка.

— Может, куклу подаришь? — привычно ощетинилась Даниэль. — Фарфоровую, как Шарль обещал? Соглашайся. Жан, а то я и разреветься могу!

— Только в слонопотама не превращай, — угрюмо попросил мальчик.

— Разве что в недоделанного, — вредная девчонка хихикнула. — Прислонись к дереву Жан, да нет, пожалуй присядь, как бы не напортачить.

— Напортачишь — отшлёпаю! — Жан показал кулак.

— Если жив останешься!

Даниэль по-девчоночьи мягко прижала ладошки к его лицу. Щёки начало заметно покалывать… быть может и впрямь получится? Вредная девчонка работала на нескольких уровнях, причём на редкость уверенно, в ордене похоже учат всерьёз, впрочем, на то и орден! Вот она забралась поглубже, надо же, словно играючи. Не всякий взрослый потянет, и не всякая предсказательница… Жан невольно расслабился. От ладошек Даниэль внезапно повеяло холодом.

— Поднимайся ты, соня.

— Это всё?

— Могу и с бубном сплясать, если это тебя успокоит, — ехидно предложила девчонка. — На, держи.

Даниэль протянула мальчику зеркальце.

— Потускнели… — ошеломлённо выдохнул Жан. — А когда…

— Через полчасика самое большее шрамов вообще никто не увидит. Как себя чувствует высокородный Жан? — Даниэль склонилась в церемонном поклоне. — Кстати, из какого вы рода?

— Знаешь, щиплет по-прежнему. Что ты говорила о риске?

— Чесаться будет с неделю, боюсь, до крови станешь расчёсывать. Это если я всерьез напортачила.

— С неделю? — Жан как-то по-особому оглядел Даниэль.

— А может с декаду, — девчонка было попятилась. — Не хватай за шиворот, Жан, девушек шлёпать нельзя!

— Тебе до девушки ещё расти и расти!

— Все равно пальцем не тронешь, разве что выпорешь. Только не сейчас Жан, моя Ласточка умеет кусаться! — внезапно зачастила девица. — Ну вот, сам виноват… Получил? Не рычи, пожалуйста, Жан, ведь она как тигра кусачая…

* * *

Жан обрубил ветку акации — приставучая, так и лезет в глаза — и вбросил кинжал в ножны.

— Волки! — Даниэль приподнялась на стременах и указала на мелькавшие в отдалении силуэты.

— Всего лишь шакалы — снисходительно поправил подросток, — у страха, знаешь ли, глаза велики.

— А лошадки почему беспокоятся? — предсказательница потянулась было к своему арбалету, но под пристальным взглядом Жана — он показал кулак — со вздохом отдёрнула руку. — Ну вот, опять… — вредная девчонка что-то зашептала Ласточке в ухо, и кобыла мало-помалу успокоилась. — Почему всё-таки, Жан, ведь лошадка всёрьёз боится…

— Унюхали волчьи следы Ночные, а то и вечерние. Нашла о чём толковать, — Мальчишка протяжно зевнул. — Твоя Ласточка и косолапого закусает, бедный мишка сам в реку полезет, лишь бы с тобой не связываться.

— Ласточка ведь не в полную силу, только для вразумления…

— Мне и того хватило.

— Вредина.

— Только не вздумай заряжать арбалет, — сухо предупредил Жан, — мне жить почему-то хочется. Чудом лошадь тогда не свалила и меня грешного заодно. А ведь бельт между прочим калёный, в самый раз для моих доспехов… Ты вообще из арбалета когда-то стреляла?

— Стреляла и попадала! — вспыхнула Даниэль.

— Другое дело куда, — мягко добавил мальчик.

— Не преувеличивай, Жа-ан, меня однажды хвалили.

— Уточни, пожалуйста, за что именно?

— Я… это…

— Продолжай, смеяться не буду. Богиня всё видит, так что лучше тебе особо не врать, — строго предупредил Жан.

— Я в наставника не попала, — наконец призналась волшебница.

— Совсем?

— Та-а-ак, чуток по доспеху скользнуло. Он ведь сам потом мне спасибо сказал!

— Разве?

— Ну… потом нашлёпал по-родственному. Не дразнись, пожалуйста, Жан! Предсказательнице и не такое простительно.

— Ты пожалуй почище Ксавье!

— Почему Ксавье? — заинтересовалась красавица.

— Помнишь, что Мадлен говорила недавно? Тоже ведь насчёт арбалета. Что-то он сумел сотворить…

— Я же не нарочно тогда… — умоляюще протянула девчонка.

— Ты это Датчанке скажи.

— Я же перед ней извинилась!

— Так Великому и передам, — не без удовольствия согласился подросток. — И не вздумай язык показывать, всё равно я на тебя не смотрю.

Предсказательница не нашлась что ответить.

Дети миновали очередной поворот — тропинка хоть немного расширилась — и приблизились к лаонскому тракту.

— И не думай! — предупредил Жан, перехватив взгляд Даниэль. — По второму кругу подорожная не сработает. Будь я хоть немного постарше!

— Ты уверен? Я им такого наговорю… — воодушевилась было девчонка.

— Ты в тюрьме давно не сидела?

— К-какой?

— Городской. В вольном городе Лаоне темница надёжная. В надзирателях люди барона.

— Не хочу в тюрьму, там крысы кусачие… — буркнула Даниэль.

Жан только вздохнул.

Шум отряда на марше — это явно не почтовая эстафета — заставил девочку вздрогнуть.

— Здесь одних коней не менее полусотни, — боязливо зашептала девчонка. — Явились по наши души?

— Ага, ага, на телегах — отозвался Жан. — И притом изрядно нагруженных.

Дети переглянулись.

— Ты что, о том же подумал? — нерешительно осведомилась волшебница.

— Здесь и думать нечего, — отрезал Жан — отцепись сперва, ты, липучка!

— Извини, я нечаянно.

— Ты не заболела случайно?

— То-оже мне, благородный нашелся, — Даниэль надула губки.

Не тратя лишних слов, Жан направил Датчанку к лаонскому тракту.

— Меня не забудь! — Даниэль пришпорила Ласточку и дети понеслись через кленовое редколесье.

Предсказательница вскоре вырвалась вперёд. Вредная Датчанка послушно следовала за Ласточкой будто привязанная, что она в ней только нашла, не иначе девчонка приворожила. Рыбак рыбака… Жан показал кулак. Даниэль обожгла его взглядом, пробормотала что-то очень хорошее — верно с крокодилом сравнила — но всё же сбавила ход. Неспешной рысью, по-другому нельзя, если не хочешь загубить лошадей.

— Не забудь, ты из древнего и знатного рода! — бросила напоследок девчонка.

— Не могла поскромнее придумать — проворчал Жан.

— Так играть интереснее, — беспечно отозвалась волшебница.

— Ты как ребёнок.

— А что не похожа? — усмехнулась девчонка. — На себя погляди!

Примерно в полусотне шагов от дороги Жан велел приостановиться. Девица почти что не пререкалась и послушно укрылась за развесистой ивой.

— А ты? — подала голос волшебница.

— Пока что чуток подальше, там очень удобный просвет, — рассеянно отозвался подросток.

Жан тронул Датчанку — девчонка протестующе пискнула — и подъехал к молодому дубку, только его голова и видна.

На изрядно нагруженных возах — мальчишка приподнялся в седле — снежно-белые номера обведены синей краской, как принято у почтенных торговцев. Жан жестом успокоил волшебницу, а то ещё примется его окликать, как водится у девчонок. Благородных вроде не наблюдается, уже хорошо.

Растянувшуюся цепочку возов стережёт крепкий конвой — два десятка охранников, а вполне возможно и больше, поди разбери. В толстых кожаных куртках с нашитыми железными пластинами, не всякий бельт прошибёт, смотря ещё, какая пластина… Кое-кто с пехотными гладиусами, для боя в плотном строю, если конечно эти недоростки можно назвать мечами. Но копья, похоже, метать умеют, у каждого по три, по четыре. У сёдел, разумеется, не в руках же копья таскать. Или нет, скорее длинные дротики, Хуан бы за уши оттаскал за такую промашку. А главное — арбалетов хватает, при желании доставят хлопот и кольчужникам…

— Нас пока не заметили? — тревожно зашептала девчонка.

— Тебя-то точно. Где я тебе велел сидеть?

— Я лошадку не смогла удержать, — заканючила Даниэль.

— Так я тебе и поверил. Жаль, пороть тебя не ко времени. Да не дёргайся ты, до Лаона неблизко. Поправь волосы, а то совсем растрепались.

— Не ври! А что — правда? — тут же заволновалась волшебница. — Ну, скажи по-честному, Жан, почему ты такой бессовестный!

Жан послал Датчанку вперёд. Даниэль на сей раз держалась сзади, хоть на это ума хватило, девчонка и есть девчонка! Последние деревья леса остались за спиной и дети мирно подъехали к лаонскому тракту. Теперь их не разглядывал только ленивый… мальчишка зябко передёрнул плечами.

— Эй, вы там! — звонко выкрикнула Даниэль. — Подождите высокородных, а то Гийому пожалуюсь!

Возглавлявший колонну здоровяк в зеркальном пластинчатом панцире повернулся в сторону нахальной девчонки и обречённо выругался, чем он собственно прогневал Создательницу?

Нетерпеливый жест Даниэль и купец протрубил в рог, с э т о й лучше не спорить, будь она трижды соплячкой. Один только шлем тонкой работы стоит не дешевле боевого коня, а вернее всего — дороже!

Конские подковы дробно простучали по каменным плитам, и дети приблизились к голове обоза.

— Андре из рода Винсен, — чинно представился купец. — Удостоен…

— Катрин! — перебила его Даниэль. — Повезло ещё, что мы вас повстречали, — немедля затараторила предсказательница, — а то страху натерпелись, если по-честному…

— Говори за себя! — огрызнулся Жан.

— А кто меня поторапливал и всё грозился отшлёпать? Случайно не вы, кузен? — девчонка поклонилась в седле.

— Выпороть!

— Невелика разница.

— Помолчи, Катрин.

— Как скажешь Эжен, — с готовностью согласилась девица. — Нас лошадки выручили, если совсем уж по-честному…

Купец наконец раздвинул губы в улыбке, он ожидал худшего. Охранники и погонщики помоложе подтягивались к голове обоза, чтобы не упустить бесплатного зрелища. Быть может и награда какая выйдет, детишки-то благородные стоит только взглянуть на доспехи. Хозяин понятно себя не обидит, но и прочим достанется кое-что, в самый раз на приличную выпивку. И в карманах ещё позванивает серебро… не разнести бы трактир ненароком. Да и девица больно уж хороша, залюбуешься, пусть её и не сравнить с горячительным.

— Если высокородную не затруднит… — начал было Андре….

— А о чём я сейчас толкую? Мы совсем ненамного отъехали, и едва не угодили к ним в лапы! Мой кузен успел свалить одного…

— Двоих! — не выдержал Жан.

— Одного, Эжен, одного, а другого подранил в плечо и панцирь прошиб. Кровь так и лились, но тот рябой должен выжить… если конечно не докончат свои. О-ой… — предсказательница закусила губу.

— Ватажники?! — торговец опустил руку на меч.

— Поди разбери. Дисциплины считай никакой, чуть было не сцепились из-за туго набитого кошелька что я им швырнула. Но… — Даниэль наморщила лобик.

— Продолжайте, ради Создательницы! — не удержался Андре.

— Но вооружены немногим хуже ватажников, ведь, правда, кузен?

— Разве что кони поплоше, — дополнил Жан. — Настоящих, строевых я вообще не приметил. Дезертиры вернее всего, в армии сейчас немало наёмников, попробуй удержать всех в кулаке!

— Далеко… они? — хрипло вопросил здоровяк.

— Добрых четыре лиги. Я не ошибаюсь кузен?

— Хоть на этот раз не приврала, — проворчал Жан. — Вы куда направляетесь? — обратился мальчик к купцу.

— В вольный город Лаон. Подорожная заверена в канцелярии Гийома Ло… — Андре опасливо примолк.

— Пустое… — Жан ободряюще улыбнулся — Сам Жюстен Молния прозвал его Лосем, что я не слышал?

— Так то герцог… — Андре ощутимо напрягся.

— Он, бывало, выдавал и почище… — мальчик хихикнул. — Только не любопытничай, Катрин, ты ещё девушка.

— Не хвались ты, Эжен, сам ещё маленький, — подала голос девчонка.

— Придержи язычок, Катрин, а не то…

— Отшлёпаешь? — задорно вопросила красавица.

— Кляп достану тот кожаный, тогда может, замолкнешь.

— Это как?

— Проведёте нас до ворот Лаона, — властно бросил подросток. — В долгу не останемся.

— Да, но…

— Это вам за труды. Задаток. — Жан подбросил на ладони серебряный реал с профилем герцога, и передал монету купцу. — Полновесный, старой чеканки.

— Конечно, какой разговор! Андре из рода Винсен, удостоен членства в серебряной гильдии, — торговец выжидательно наклонил голову.

Даниэль сняла шлем — даме первое место — и пригладила волосы, ну как же без этого…

— Катрин из рода Декри, ветвь Томазо Волка, — гордо заявила девчонка.

— Эжен из рода Декри, иберийская ветвь, — скупо представился подросток.

Дюжие охранники будто окаменели в сёдлах, жадно разглядывая кровных родичей герцога. Рослый рыжебородый детина ухитрился выронить арбалет и принялся было икать, но его быстро угомонили. Погонщики попросту и без лишних затей возвращались к своим возам, как бы до плетей не дошло, стоит взбалмошной девчонке отдать приказ…

— Вы случайно не из приближённых его высочества? — с должным почтением осведомился купец.

— Возможно и так, — лукаво улыбнулась волшебница..

— Да, пока не забыл! — Андре хлопнул себя по лбу. — Стража сейчас лютует, сами понимаете, время тревожное. Даже у баронета решились спросить подорожную. Его милость схватил подвернувшуюся под руку оглоблю и давай их гонять по привратной башне, — купец полуодобрительно хмыкнул, — пока за стражников не вступилась какая-то женщина. С дамой понятно не повоюешь…

— Наши подорожные у дяди Эдгара, — чуть промедлила с ответом девчонка. — И моя, и кузена, дядя ведь за нами присматривал.

— Ваши родичи ждут вас в Лаоне?

— Вернее всего. Там на месте узнаем.

— Вот оно как… Педро, приглядывай за детьми! — бросил купец рослому темноволосому наёмнику. — Головой отвечаешь! И ты, и твоя пятёрка!

Педро без особой охоты кивнул.

— Мы что, маленькие! — возмутилась госпожа предсказательница.

— За Катрин приглядывай в первую очередь, как бы чего не выкинула. По приезде я препровожу вас к мэру Лаона. Во избежание, — твёрдо добавил купец. — Он и свяжется с вашими родичами.

Дети переглянулись.

— Если высокородный пожелает, — Андре остро глянул на Жана, — я немедленно верну ваш реал. Так оно для жизни спокойнее. Но с мэром вам всё же придётся познакомиться. Он из старинного рыцарского рода и вернёт вас к дяде Эдгару. Доброй дороги, высокочтимые, — торговец поклонился в седле.

Даниэль старательно и со знанием дела показала язык. Купец лишь усмехнулся.

* * *

Надоевшее кленовое редколесье сменилось буковым лесом, сосен впрочем тоже хватает. Вредная девчонка оживлённо болтала с Педро, не забывая между делом язвить и вгонять в краску погонщиков. Жан усмехнулся. Что они помнят о Геракле, не говоря уже о прекрасном Парисе? Или это Елена прекрасная? Зар-раза и есть зараза, хотя и хорошенькая… стоп, стоп, о ком это он?

Крупный серый жеребец торговца поравнялся с Датчанкой. Жан уставился в гриву кобылы, вредине-купчишке полезно, пусть чуток поволнуется. При желании и он способен повредничать, у Шарля и не такому научишься!

Андре вежливо кашлянул и для верности поклонился в седле. Подросток разрешающе кивнул, здесь важно не перегнуть палку.

— До Лаона осталось совсем немного…

— Короче.

— Две с небольшим лиги, никак не больше, я помню приметы. Надеюсь, высокочтимый Эжен не держит на меня зла? — после паузы осведомился торговец.

— Почему ты не спросил у Катрин?

— Спаси Создательница… — торговец понизил голос — Она такого наговорит, спать ночами не будешь.

— Кузина это умеет.

— Как водится у благородных девиц. А вы… она вас послушает, как бы, не выставлялась. Вы действительно не таите обиды?

— Не-а… Дядя бы нас уже выпорол, мне бы по любому досталось, — весело признался подросток — А вредную… то есть мою кузину, шлёпнет разок по родственному и поставит коленями на горох. Часа на два, не меньше.

— Я уж грешным делом подумал, что вы собираетесь в ясеневую рощу.

— …

— Испросить благословения у Богини. Обручальные кольца купить нетрудно, а свидетелей всегда можно найти, пусть и за немалые деньги.

— Не проходит, мы близкие родственники, — Жан качнул головой. — Хотя идея хорошая, надо бы у кузины спросить, быть может, что и получится. Спасибо, Андре!

— Теперь я вижу, что вы вместе росли! — вырвалось у купца.

Дорога взбежала на очередной взгорок, и у подростка засосало под ложечкой. Горло сдавил невидимый обруч, впору бежать без оглядки… всё как тогда, у Великого, храни Создательница!

— Поторопи обозных Андре и шепни пару слов охранникам, пускай смотрят в оба.

— Простите?

— Жюстен Молния нередко предчувствовал недоброе, потому верно и жив до сих пор. Вопросы есть?

Торговец ошалело глянул на Жана — мальчишка-то непростой! — рявкнул на подвернувшегося под руку погонщика — и заторопился к голове колонны.

— Сейчас они не станут высовываться. Лаон ведь считай под боком, — вмешался Педро. — Да и место для засады не больно удобное — попробуй здесь толком укрыться — не всегда и камень докинешь от дерева до дерева.

В голове растянувшейся колоны послышались арбалетные хлопки. Побелевшие пальцы мальчика сомкнулись на шейке приклада, знать бы в кого стрелять! Тяжёлый арбалетный бельт чуть было не угодил в погонщика, и за неимением лучшего вонзился в полупустой мех. Судя по цветистым проклятия, с приличным вином.

— Накаркал, храни Создательница! — охранник привычно укрылся за крупом коня. — А вы что маячите? Быстрее, пока не выдернул из седла!

Вредная девчонка сдавленно вскрикнула, стронулась с места и помчалась в глубину леса, не иначе решила пообщаться с ватажниками. Жан забористо выругался и дал шпоры Датчанке.

Командный рык Педро… а-а, неважно, всё одно не догонит, в лес он точно не сунется. Только бы не вздумал от большого ума метить в Датчанку, ватажники возьмут его тёпленьким и доставят к барону.

А вот и готовые к бою ватажники… спаси обоих Создательница! Девчонку конечно в первую очередь, иначе он уважать себя перестанет. Всего-то в сотне шагов… мальчишка было попытался прицелиться. Лежки умело замаскированы ветками, так сразу и не приметишь. Окольчуженные, с серьёзными арбалетами… здесь, пожалуй, не спасёт и Создательница!

Короткая четырёхгранная стрела мелькнула перед мордой Датчанки. А вот и ещё одна, железная зараза, при удаче прошибёт и доспех. Даниэль оглушительно взвизгнула — вроде девчонку не зацепило — и Ласточка помчалась во весь опор.

Датчанка недовольно всхрапнула — мол, что ты меня бросаешь? — и вихрем рванулась за подругой, теперь-то от неё не отстанет. Жан приник к лошадиной гриве и зашептал в ухо Датчанке, выноси ты, милая пока не поздно!

— В коней, бейте в коней, вы медвежье отродье! — взревел кто-то за спиной Жана. — За убитых не получите ни гроша, его милость крут на расправу! Ты слышал, Жаке, а-а, с тобой говорить… Шевелитесь свинорылы вы толстозадые, пока не познакомились с его милостью!

Послышались беспорядочные арбалетные хлопки. Короткий утяжелённый бельт — похоже, что совсем на излёте — царапнул сапог Жана и бессильно упал на траву. И когда же это клятая Даниэль престанет визжать, прямо уши закладывает!

Ещё четверть часа доброй скачки — лошади перешли на рысь — и дети оказались на широкой поляне, окаймленной зарослями можжевельника.

— Я убитая! — неожиданно заявила девчонка. — Передашь Шарлю, что я… Почему ты смеёшься, Жан, ну скажи мне всё толком, я стрелу дёргать боюсь. Да не фыркай, Жан, ты вроде не лошадь. И ржать тоже необязательно.

Сдерживая подступающий хохот, подросток подъехал вплотную и кое-как высвободил бельт из пышной причёски волшебницы.

— Перевязывай, Жан, что ты тянешь — жалобно попросила красавица.

— Это как?

— Говори толком, пока дама не разревелась! — Даниэль предупреждающе всхлипнула.

Да, угроза серьёзная.

— Бельт запутался в твоей гриве, — коротко пояснил Жан. — Ухитрилась всё-таки заплести на ходу. И обозного мальчишку заставила помогать. Как он бедный краснел, даже деньгам не особо обрадовался. Долго от насмешек отмываться придётся.

— Ничего, перетерпит — бессердечно заявила девчонка. — Сам же вызвался, как услышал про серебро.

— А потом слёзы глотал.

— Я сперва тебя попросила.

— Ещё чего! Почему ты шлем не надела?

— А…

— Ясно ясно, строила глазки. Даже погонщикам несладко пришлось, что уж говорить о Педро. Надевай шлем, Даниэль, я и мёртвую отшлёпать могу!

— Я Шарлю пожалуюсь! — привычно огрызнулась девчонка. — И вообще, я по-моему раненая… — неуверенно добавила предсказательница.

— В голову, это точно.

Маленькая ладошка Даниэль будто прилипла к щеке.

— Ещё немного и убитый появится — скорбно поведал мальчик. — Будто булавой залепила. — Жан осторожно потёр физиономию.

— За дело. И ещё добавить могу! — Даниэль сверкнула глазами.

— Может тебе комплимент сделать?

— Вот за это точно получишь! А какой?

— Э-э… У тебя вишнёвые губки, — кое-как нашёлся подросток.

— А я-то надеялась глупая… — Даниэль непритворно вздохнула. — Слишком много читаешь, слонопотам недоделанный. Мир?

— Мир.

— Куда мы сейчас?

— К Лаону, прямиком через лес.

— Здесь дорога рядом просёлочная, — напомнила Даниэль.

— У ватажников тоже карты имеются. Наше счастье, что у них лошадки неблизко. Редколесье, попробуй толком укрыть, да и выдать могут…

— Так мы едем, или корни здесь пустим? — нетерпеливо спросила волшебница.

— Как прикажет, высокочтимая.

— Не дразнись, Жан, что ты как маленький.

— На себя посмотри.

Даниэль что-то угрожающе прорычала.

— Со второй попытки ты меня точно уложишь, — спокойно предупредил Жан.

— Было бы чем бить! До сих пор ладошка не слушается.

* * *

К немалому удивлению Жана, карта оказалась не очень-то точной. Наверное, устаревшей на несколько лет, чуть было в болото не въехали. Попробуй пробраться кружным путём — подальше от ватажников, поближе к стенам Лаона — да ещё в компании с Даниэль — комары волшебницу закусали. И пчела нехорошая. Что пчела нашла в её волосах и зачем ухитрилась запутаться, но досталось конечно Жану. Не Великому же…

А карта всё-таки не из лучших. Что поделаешь, лес растёт слишком быстро. По конец и вредную девчонку к делу припряг, нечего ей попусту молоть языком. Покапризничала, но пошла, он под настроение и приложить может…

Даниэль с воинственным видом обрубила еловую ветку и вбросила кинжал в ножны.

— Осторожнее! — не выдержал Жан.

— А?

— Как ты ухо Ласточке не отхватила, понять не могу. Снова о Великом задумалась?

— А о ком же ещё?

Жан лишь обречённо вздохнул.

— Они хороший! Как представлю, что мы вместе… — Даниэль залилась краской, — вам, мальчишкам это знать не положено. Только Шарлю не говори! — неожиданно взмолилась девчонка.

— О чём?

— Да об этом самом.

— А Ласточка здесь при чём?

— Что мне и о Великом подумать нельзя! — немедля возмутилась девчонка.

Как об стенку горох… Да и Шарль ненамного лучше.

Тропинка — хвала Богине — закончилась, и кони выехали на мощёный плитами тракт, теперь-то до Лаона рукой подать! Датчанка послушно следовала за подругой.

— Можно я шлем сниму, а то новая причёска собьётся? — несмело поинтересовалась девчонка.

Жан молча показал кулак.

— Не дуйся глупый, я же не проболтаюсь, — примирительно протянула волшебница. — Разве что Шарлю, да и то по секрету, — вредная девчонка хихикнула.

— И не думай!

— Знаешь, у тебя ловкие руки, не то что у того обозного несмышлёныша. Как ухватит, впору шипеть от боли, приучился в обозе мешки завязывать. Вразумляла несмышлёныша подзатыльниками, но ему всё не впрок.

Жан только вздохнул, вечно у Даниэль какие-то сложности. Шлем как водится, не получилось надеть, ещё бы — волосы длинные. И вдобавок полудобровольный помощник как умел, заплёл косы вокруг головы по теперешней провансальской моде. Неудивительно, что запутался бельт. Предложил красавице кое-что отхватить, а она в слёзы, девчонка и есть девчонка! Жан поморщился. Вот и пришлось самому расплетать. Тот обозник такого наворотил, ей одной нипочём не управится. Хоть заставил за дерево отойти, чтобы лошади ненароком не подглядели.

Жан намеренно держался середины тракта, грозно шикнув на Даниэль, когда та попробовала ему возразить. Всадники и небольшие обозы проезжали всё чаще — близость города чувствуется — порой встречались и одинокие путники, не говоря уже о вездесущих мальчишках. К вольному городу жалось немало селений, не иначе ребятишки выбежали поиграть, заодно немного и заработать, если улыбнётся удача.

Дети не без зависти разглядывали доспехи подростка, откровенно любовались юной высокородной — Даниэль лишь мило улыбалась в ответ — и частенько забывали отдать поклоны, зачарованные златовласой красавицей… и когда она от шлема успела избавиться!

Коренастый рыжебородый мастер цеха — и зачем ему строевой конь? — вежливо посторонился и вскинул в салюте боевой меч, явно ожидая ответа. Недовольный взгляд Жана, чуть заметная гримаска девчонки — с благородными только свяжись! — и мастер торопливо поклонился в седле. Небольшой эскорт последовал его примеру.

— Жан, а может?

— Не пойдёт их всего лишь шестеро, — мальчик покачал головой. — Двое едва держаться в сёдлах, да и оружие подкачало. Что они против ватажников, знаю я этих купчишек.

— Ремесленников.

— Невелика разница, этот больше торгует, как и все мастера.

— Тебе не угодишь.

Несколько долгих минут спустя — Жан успел призадуматься — Даниэль пихнула мальчика в бок, мол, очнись ты копуша!

Жан встрепенулся. Из-за поворота — пятёрка за пятёркой — выезжали всадники в плотном строю. Окольчуженные, с длинными копьями, в одинаковых серо-зелёных плащах, только кони кажется не из лучших. Пятёрка за пятёркой… сколько же их… — мальчик зябко передёрнул плечами — и строй сравнительно правильный, вот что самое интересное.

— Кольчужники? — еле слышно выдохнул Жан.

— Лаонская конная стража, — прошелестела девчонка. — Что, не видишь городской герб? — Даниэль внезапно зевнула и благовоспитанно прикрыла рот ладошкой.

— Всё, попались голубчики.

— Кто? Они? — пискнула Даниэль.

— Ну не мы же. Не цепляйся, я тебе говорю, уже рука онемела.

— У тебя? — фыркнула предсказательница.

— Разожми ладонь, люди ведь смотрят. Не трясись ты глупая, Шарлю пожалуюсь, — тихо пригрозил мальчик.

— Да… ага… — Даниэль пусть и без особой охоты, отпустила запястье мальчика. — Вредина почище меня! — вынесла вердикт девчонка.

— Да конечно, у Великого научился, — подтвердил Жан. — Придержи свой розовый язычок. Договорились?

— Это уж как получится, — честно пообещала волшебница.

Плотный кряжистый командир отряда с нашивками полусотника городской стражи вскинул в салюте широкий прямой меч.

Полусотник-то боевой, если судить по меченой шрамами физиономии, повезло ещё, что нос уцелел! Под бригандиной отличная кольчуга, да и меч не единожды побывал в деле.

Жан взметнул детский меч — подлиннее чем у Великого, Шарль даже завидует — и благосклонно кивнул, э т о т дрался всерьёз, пусть и в баронской дружине. Даниэль же попросту помахала в ответ, что с девчонки возьмёшь!

— Гастон из рода Клемен, — чинно представился полусотник.

— Не тяни кузина, они, кажется, не кусаются, — дружески посоветовал Жан.

— В отличие от тебя! — привычно огрызнулась девчонка. — Катрин из рода Декри, ветвь Томазо Волка, — спокойно сообщила красавица.

Командир отряда прикусил ус. Среди стражников послышалось перешёптывание.

— Эжен из рода Декри, — надменно бросил мальчишка, — иберийская ветвь.

— Что… куда…

— Куда вы направляетесь? — перехватил инициативу подросток.

— В Сухом Логе начали пошаливать болотные драконы. Мэр и велел нам устроить засаду, — обстоятельно разъяснил полусотник.

— И для этого четыре десятка?

— Ну… ещё налоги собрать. Так они скорее заплатят. А вы…

Жан досадливо отмахнулся.

— В паре лиг отсюда ватажники набросились на купеческий караван. Андре из рода Винсен, слышали о таком?

— Как же, помню, бывало, и выпивали вместе. Кажется из золотой гильдии.

— Серебряной, — поправил мальчишка. — Что нельзя обойтись без проверок?

— Да, торговец почтенный. Прошу прощения, ваша милость, сорвалось по привычке.

— Ребёнок не поймёт. Что вы все улыбаетесь? — подозрительно спросил мальчик. — Словом, мы едва ускользнули. Подробности по дороге, время не терпит.

— Будь нас чуток побольше… — Гастон оглянулся на свое воинство. Кое-кто подался назад.

— Ты о чём?

— В отряде два полных десятка из кожевенников, на беду немало семейных. Отбывают свою декаду, иначе, пожалуй, и не выразишься. Драться, верно, будут, если на нас нападут, — полуутвердительно протянул командир..

— Я кузену пожалуюсь! — звонко заявила девчонка.

— Кому?

— Гийому Бешеному, кому же ещё? Четвероюродный, но всё же кузен. Он вас всех забодает. Эй, кто хочет гоняться за ватажниками до конца лета? Половина быть может и выживет.

— Только не кожевенники, — проворчал полусотник. — эти и драконов боятся, что уж говорить о кольчужниках. Бронтозавры вы недорезанные, как изволит выражаться господин мэр. Слышали, что сказала высокородная? Кто желает под начало кольчужников, сразу возвращайтесь в Лаон. — Гастон выдержал паузу. — Ах, никто, даже странно как-то… И почтенные господа кожевенники?

— Не играй ты с нами, Гастон, мы всегда в первых рядах, — взмолился полноватый светловолосый парень.

— Так велел господин мэр. После вашей знаменитой атаки, баронет тогда изволил смеяться… Повезло ещё, что не обратился к барону. Я выделю вам эскорт, — полусотник поклонился в седле.

— Ты, кажется, не понял Гастон. Это я поведу вас в бой, Я, Эжен, из рода Декри, — с нажимом повторил мальчик. — По праву крови и чести.

— Храни нас Создательница… — раздалось за спиной полусотника.

— Что-о-о?! — Жан приподнялся в седле.

— И вас тоже, высокочтимый, — поправился кожевенник.

* * *

Жан придержал было Датчанку, и арбалетчики схватились за оружие, только отдай приказ…

— Когда, надо, тогда скажу, — успокоил стражников мальчик.

— Вы нам главное сказать не забудьте, — а уж мы… — пробасил дюжий плечистый крепыш с огромным арбалетом гвардейского образца. — Четверых ватажников уже упокоили, да спасутся эти многогрешные души!

— Не я а, вы, — рассеянно поправил подросток. — Всего троих, если по правде.

— Ну, четвёртый проживёт ровно до виселицы, — бодро отозвался крепыш. Он т а к о е после боя творил… — арбалетчик покосился на Даниэль, — только не при благородной девице.

Предсказательница согласно кивнула и в который раз оглянулась.

— Вы бы не маячили в голове колонны, благородный Эжен, — снова взмолился Гастон. — С меня наш герцог, случись вами что, последнюю шкуру спустит. Но сперва господин барон, да хранит его посох Создательницы! А о младшем баронете — да спасёт Богиня его многогрешную душу — даже мне вспоминать не хочется. Тринадцать едва исполнилось, а уже… — бравый полусотник поёжился. — Что вам попусту подставляться под бельты?

— Он ведь п-прав, Эжен, у меня давно зубы стучат, — поддержала полусотника предсказательница.

— Не выходит, Катрин, мне ватажников надо отлавливать. А за плотной стеной щитов… чего доброго пропущу дозор. — Жан направил Датчанку в промежуток между деревьями, там похоже что-то наклёвывается. Кто-то, если точнее. Не словить бы и впрямь стрелу… ну это навряд ли. Лучшие воины полусотни готовы прикрыть родича герцога. Собой, если совсем уж припрёт… он вообще-то, о ватажниках должен думать.

— Сюда! — зашептал подросток и едва заметным кивком указал на развесистый дуб.

— Не пустышка, высокочтимый? А то в прошлый раз… — тихонько засомневался Гастон.

Жан немедленно показал кулак и полусотник сделал знак стрелкам, сейчас возможно и выгорит.

Раздался одинокий арбалетный хлопок — понятно со стороны дуба — и лучшие стрелки отряда нажали на спусковые крючки. Сразу восемь тяжёлых бельтов — многоопытный Гастон не признавал полумер — ушли в древесную крону.

Короткий сдавленный крик казалось резанул по ушам. Жан уставился в гриву Датчанки. Послышалось сдавленное постанывание, т а к о г о уже не допросишь…. Даниэль протестующее взвизгнула — Гастон почему-то вздрогнул — и прикрыла глаза ладошкой, девчонке ещё простительно.

— Доканчивайте! — грозно взревел Гастон.

Смуглый долговязый десятник вновь скомандовал залп — на сей раз в четыре бельта — и стоны наконец затихли.

— Душегуб обвис на ветвях, — весело сообщил долговязый.

— Подожди! — отмахнулся Гастон. — Вы целы, высокочтимая?

— Эжен, зачем ты меня прикрываешь? — Даниэль хлюпнула носом. — Он же вроде… Или ещё кто засел?

— Отвечайте, высокочтимая.

— Мою Ласточку чуть не задело — плаксиво пожаловалась девчонка.

— Опусти, наконец, забрало! — взорвался Жан.

Даниэль покорно кивнула.

— Ты забрало соизволила опустить?

— Помоги, Эжен, я сейчас какая-то вялая…

Чтобы не мешать струхнувшей девочке — благородство здесь значения не имеет — Гастон повернулся к десятнику.

— Я успел выслать разведчиков, — командир отряда деликатно понизил голос.

— Гюстав Лис?

— И Луи Мечник. Оскар Белка ухитрился добыть арбалет дозорного. Девятнадцать зарубок на прикладе! — с гордостью продолжил десятник. — Душегуб, он есть душегуб, будет что показать нашему мэру.

— Доживи сперва! Больше засад не будет? — обратился к благородному полусотник.

— Или парный дозор, или два одиночных, — уверенно заявил мальчик. — Я, бывало, охотился на ватажников и знаю им цену.

— А дальше?

— Самое простое. Зажмём лесных братьев между обозом и конной стражей. Покажем им побольше людей… на расстоянии не больно-то отличишь от кольчужников.

— Ещё проще ударить с тыла, — полусотник усмехнулся в усы.

— В редколесье строем не атакуешь, скорее уж редкой цепочкой. В двадцать бельтов ватажники такого наворотят… впору сдаваться без промедления. Если будет кому, после нового залпа.

— Все слышали? Благородный вам растолковывает, диплодоки вы непонятливые. Чуть замешкаетесь, в Роне заставлю купаться. Диплодокам там самое место. Только копья по дороге не растеряйте, у меня лапа тяжёлая, куда там медведю пещерному.

Так они, кажется, вымерли? — осмелился кто-то сказать.

— Это ты у меня сейчас вымрешь! Книгочеям в бою не место… не считая понятно нашего мэра. Так на чём мы остановились?

— На пещерных медведях — подал голос мальчишка. — Эти звери, похоже, не вымерли, достаточно на вас поглядеть.

— И то верно, — полусотник польщённо кивнул. — Если кто артачиться вздумает… Повторяю — лапа у меня тяжёлая, а особенно в кольчужной перчатке, — внушительно заключил ветеран.

— Не издевайся, Гастон! — взмолился рослый плечистый кожевенник.

— Ты сперва меч держать научись. До сих пор в толк взять не могу, как мальчишка у тебя оружие выбил. На втором выпаде!

— На четвёртом, Гастон, на четвёртом. Он клинок срубил своим детским мечиком, в нём и весу-то настоящего нет… Рукоять понятно я удержал, с моей-то лапищей, — кожевенник извлёк из ножен бесполезный обрубок.

Мальчишку пробрало холодом. Жан уставился в гриву Датчанки, как же этот мамонт его не пришиб? Опасался, верно, уложить на месте кровного родича герцога. А потом… и вовсе без меча остался. Бой-то до первой крови, вон отметина у кожевенника на запястье, будто котёнок месячный расцарапал. Но мечом и впрямь владеть не умеет, всё махал, словно дубиной.

— Если ещё разок… — зловеще прошелестела девчонка.

— И не думаю, — честно выдохнул Жан.

— Повезло ему, сколько раз, тебе повторять, — здоровяк в недоумении покосился на мальчика.

— Это ты своим вдовушкам разъясняй, кстати, сколько их у тебя? Случайно не за полдюжины? — вёл между тем Гастон. — И законной супруге, до неё-то точно дойдёт. Не забудь и лаонских кумушек, пока пальцами не стали показывать.

— Довольно! — Жан поднял руку. — Надерзил и получил по заслугам, велика важность.

— Но ведь…

— Скажешь ещё полсловечка, подарю тебе детский меч. Для трехлетних, большего ты не заслуживаешь. Или может оглоблю покрепче? Думаю достопочтенный Гастон не откажется вручить мой подарок на общем построении стражи.

Послышались неуверенные смешки, впрочем, с оттенком сочувствия. Кожевенник судорожно сглотнул.

— А что — идея! — оживился Гастон. — До конца года отмываться придётся. Ты копьё не вздумай ронять, оно тебе пригодится. А-а, вот и наши разведчики.

Доклад Гюстава Лиса — Луи Мечник лишь согласно кивал — не затянулся. Полусотник отдал приказ, и отряд стронулся с места — с кожевенниками в первых рядах.

В скором времени показался обоз — мальчик было завертелся в седле — но попробуй разглядеть хоть что-нибудь путное сквозь дубовое редколесье.

— Ничего себе! — полусотник приник к биноклю.

— Ну-ка, ну-ка… — Жан пихнул кольчужника в бок — жаль, что Шарлю нельзя подглядеть — и Гастон, чуть помешкав, передал ребёнку бинокль, мальчишка ведь вроде командует. Даже строптивые кожевенники признали его главенство, как управились с засадами без потерь.

— Что они там, готовятся к поединку? — пробормотал Жан.

— Андре верно за меч хватается?

— И охранники скалятся почище серых собачек. К доброй драке, что ли, готовятся? — повторил Жан.

— Договариваются — поправил Гастон, — потому и зубы показывают. Слабых не уважают. Надо полагать, о приличном откупе, малой кровью обоз не возьмёшь. У почтенного Андре восемнадцать охранников. Для обоза конвой серьёзный. Это не считая погонщиков, с сорока шагов попасть и они сумеют… ну с пятнадцати это точно. Я надеюсь высокочтимый Эжен… — полусотник потянулся к биноклю.

— Мне и самому нужен! — огрызнулся мальчик. Жан старательно подкрутил окуляры.

Андре сделал выразительный жест — так и быть, раздевайте, последнее отдаю — и передал детине в помятом рыцарском шлеме кожаный мешочек. Детина взвесил мешочек, поморщился, но согласно кивнул. Пластинчатая броня с кастильским клеймом, арбалет гвардейского образца… не иначе атаман этого сброда.

— Уже?

— Ага. — Жан вернул бинокль полусотнику. — Приступай к спектаклю, Гастон! — скомандовал мальчик.

Полусотник стражи протрубил в рог и двойная цепь конных копейщиков — арбалетчиков впрочем тоже хватает — двинулась на лесных братьев.

Две тяжёлых арбалетных стрелы — из пяти или шести выпущенных — угодили в атамана ватажников. И кастильская броня не спасла. Повезло ему, не дожил до плахи…

— Лаонская конная стража! — загремел полусотник. — Бросайте оружие, а не то… Эй, кто хочет к господину барону?!

— Кольчужники! — раздался пронзительный вопль.

— Что ты, дурья башка…

— Говорю вам, люди Гийома! Младший баронет и командует, я его доспехи крепко запомнил. И шлем один к одному.

— Маленький Леон?

— Он самый, спаси нас Создательница! Говорят, почище барона, сколько наших уже развешал! Бешеный хоть изредка людей отпускает, не то, что его щенок… Да не целься ты, ещё выдадут кровникам!

Утвердительный жест полусотника — Гюстав Лис подобрался к Датчанке — и выдернул благородного из седла, мальчик даже не успел возмутиться.

Гюстав придержал ребёнка за шиворот, с этими детишками сплошная морока.

— Кусается! — вырвалось у разведчика. Гюстав Лис отдёрнул окровавленную ладонь. — Только захотел захлопнуть забрало….

— Всё лучше чем бельтом, — ухмыльнулся Гастон. — Луи прикроешь ребёнка спереди, а то мало ли что…

— Помолитесь, братья, баронета подранили! — взвыл всё тот же ватажник. — Как навалятся полной сотней…

Кое-кто горячечно разрядил арбалеты — в основном досталось деревьям — и отдельные возгласы слились в оглушающий рёв.

— А Катрин?! — Жан забился в ручищах Гюстава.

— О девочке уже позаботились. Простите, высокочтимый. — Командир отряда протрубил в рог, давая сигнал к началу атаки.

* * *

К тому времени, когда дети выехали на дорогу, спор купца и военного разгорелся не на шутку. Гастон подбрасывал на ладони кожаный мешочек с откупом и явно не собирался с ним расставаться.

Как водится к шапочному разбору, бессовестный всё-таки этот Гюстав! Пленных всего лишь шестеро — прочие, похоже, успели сбежать — если посчитать и крепкую рыжую девицу в помятом кожаном поддоспешнике. Рыженькая уже успела очухаться и вовсю перешучивалась со стражниками.

— Ещё раз простите, высокочтимый, — полусотник поклонился в седле. — Двойная добыча, тебе Гюстав, ведь ранение почти боевое.

— Да как вы… — звеняще прошелестела девчонка.

— Придержи язычок, кузина, вредничать я тоже умею. Научился у своего сеньора.

— Добрая половина ватажников сорвалась в погоню за каким-то высокородным, — посчитал нужным добавить Гастон.

Глаза девочки округлились. Предсказательница зажала рот ладошкой, визжать вроде бы не ко времени… Жан лишь величаво кивнул, то-оже мне новости.

— Те, которых мы так легко одолели, с самого начала были на подхвате.

— У более сильной и сплочённой ватаги? — уточнил Эжен.

— Вы их видели?

— Краем глаза. Если бы не доспехи… — скупо ответил мальчик.

— А мне в голову бельт угодил, — похвасталась Даниэль. — Я как раз тогда шлем сняла, вечно волосы приминает.

— Что?! — вскинулся полусотник. — Да как ты девочка…

— Хвала Богине в причёске запутался, — пояснил благородный Эжен. — Еле вынул, если по-честному, для девчонок волосы резать…

— Всё равно больно было, я Гийому наябедничаю, — Даниэль привычно хлюпнула носом.

— Почему не маленькому Леону? — усмехнулся Жан. — Что ты в нём нашла до сих пор не пойму?

— Он со мной ни разу не спорил, — важно ответила Даниэль. — И не дразнится, в отличие от кое-кого.

— Зато таскается хвостиком за Катрин, уже служанки посмеиваются, — отпарировал подросток.

— Как и добрая половина мальчишек. Ценят настоящую красоту, — довольно отозвалась волшебница. — Ты и сам одно время…

— Разве?

— А кого за это воспитывали? — с наслаждением заявила красавица. — Два дня в своих покоях отлёживался, у Жюстена не забалуешь.

Стражники опасливо отодвинулись, Гастон невольно вытянулся, уж не герцога ли девчонка имеет в виду?

— Что ещё сказали ватажники? — сменил тему Эжен.

— Ничего толкового, ваша милость. Им особо не доверяли и использовали от случая к случаю. Рассудите мой спор с Андре, как бы до мечей не дошло, — вежливо попросил полусотник.

Жан подъехал поближе к спорщикам.

— Изложите суть дела. Коротко и без лишних слов, пока я не передал на суд баронета.

— Младшего? — тоскливо спросил Гастон.

— Он же в основном ватажников вешает, — сдержанно усмехнулся подросток.

— Спаси Создательница!

Как вскоре выяснилось, бравый полусотник получил откуп по праву законной добычи и конечно же не собирался его возвращать. После череды туманных намёков, торговец заявил прямо, что отряд ударил подозрительно вовремя — сразу после получения откупа — он, мол, это дело так не оставит.

Величавый жест Жана заставил замолчать спорящих.

— Я командую отрядом — мне и принимать решения. Гастон ты что-то сказал? — мягко поинтересовался мальчик.

— И не думал, высокочтимый.

— Да? А мне показалось… Сколько серебра в этом мешочке?

— Тридцать шесть реалов доброй арагонской чеканки. — Андре отвесил низкий поклон. — Без обмана, высокочтимый, клятые ватажники знают толк в серебре.

— Кто бы спорил. Достопочтенный Андре успел заплатить откуп, а следовательно… Толковать-то можно по разному, дело очень запутанное. — Жан было примолк.

Гастон зашептал молитву Создательнице, не забыв впрочем и Митру, что издревле покровительствовал воинам.

— Вы вернёте почтенному торговцу восемнадцать реалов, — отчеканил мальчик. — Кто соскучился по суду барона? — бросил Жан возроптавшим стражникам. — Или того почище — младшего баронета! Ты слышал, Гастон?

Полусотник шумно вздохнул, помянул каких-то безымянных мальчишек — не Эжена само собой — и под пристальными взглядами подчиненных скорбно отсчитал восемнадцать реалов.

— Мне пора в Лаон. Для эскорта довольно и двух десятков.

Полусотник не без облегчения поклонился.

— Пленных сам доставишь. Гастон, время не терпит.

— Ваша воля, высокочтимый. Я оставлю пленных с тобой, охранники приглядят, — обратился к торговцу Гастон. — Сдашь всех пятерых под расписку начальнику караула.

— А девица? — поинтересовался купец.

— Мы её, пожалуй, с собой возьмём, — бравый полусотник подкрутил ус. — Натерпелась страху у проклятых ватажников, надо же проводить бедняжку до дома.

— Ты о ком, о той рыженькой? Чуть было коня не завалила из лука и ругалась почём зря!

— Девушку заставили, неужели не ясно? Ватажники — они такое зверьё…

— М-да… — Андре оглядел стражников. — Как бы рыженькой не пришлось пожалеть.

— Только по доброму согласию, что мы волки какие? — возмутился Гастон. — Ночи зимой длинные.

— В том-то и беда…

К детям приблизился обещанный эскорт под началом смуглого долговязого десятника. Восемнадцать, нет, все двадцать стражников. Физиономии на удивление хмурые, ну это легко исправить.

Жан передал десятнику расшитый бисером кошелёк.

— Простите, высокочтимый?

Это вам за труды. Пять тяжелых картахенских реалов. Выпейте за моё здоровье.

— И ещё два от меня, — прибавила Даниэль.

— Это мы со всем удовольствием, здесь не только на выпивку… — командир стрелков замялся, — но и жёнам кое-что принесём.

— Вам еще десяток не требуется? — серьёзно спросил Гастон.

— Не-е, разве что та рыженькая, — улыбнулся Жан.

— Я согласная! — оживилась девица. — А коня дадут?

Жан в ответ дал шпоры Датчанке, только этого сейчас не хватало!

— Куда вы, высокочтимый? — крикнула вдогонку ватажница.