После такого конфуза на первом же занятии мне захотелось отказаться от этой безумной затеи и больше не приходить на ферму. Я вынуждена была признать, что это оказалось вовсе не так романтично, как я представляла. Но я не могла забыть Ивана, его движения, когда он подносил сено к стойлу, и то, как он смотрелся верхом на Мускат и каким терпеливым он был по отношению к лошади.

И вдруг, за несколько дней до следующего занятия, произошло событие, которое окончательно убедило меня продолжать заниматься. Иван приснился мне, это был эротический сон — и очень даже пикантный. Я решила прийти на второе занятие только потому, что хотела увидеть его снова. Я была абсолютно уверена, что не хочу учиться верховой езде, но, так как другой возможности увидеть его у меня не было, я пошла на это.

Мне снилось, что я пришла на ферму, как и в первый день. Иван был без рубашки и как раз поднимал ворох сена. Я смотрела, как он нес его к пустому стойлу, и любовалась его великолепным мускулистым телом. Его кожа блестела от пота, мышцы рук и спины налились под тяжестью ноши.

У меня возникло непреодолимое желание поласкать себя, пока я наблюдала за ним, но, прежде чем я прикоснулась к себе, он обернулся. Увидев меня, он сказал:

— Пора начинать занятие.

Он стоял в пустом стойле и жестом пригласил меня подойти к нему.

У входа в стойло я споткнулась и упала в лужу с грязью, только на этот раз не на колени, а на спину. Он взял шланг и направил струю прямо мне между ног. От сильного напора воды я не могла встать. Он поднял меня и крепко прижал к своей груди. Я вдруг почувствовала себя ужасно неловко, так как не могла вспомнить, зачем пришла сюда и почему я так возбуждена. Я спросила:

— Я вас не знаю. Вы мой Разбойник?

— Твой Разбойник больше тебе не нужен. У тебя есть я.

— Кто ты?

Я была напугана. Но страх только усиливал мое возбуждение. Меня охватило желание дотронуться до него.

— Я твой учитель. Я покажу тебе все, чему ты так хочешь научиться.

Он взял покрывало и расстелил его поверх соломы в пустом стойле. Затем он сказал:

— Иди, приляг рядом со мной.

Я подошла к нему и сделала, как он просил. Он расстегнул джинсы. Взяв мою руку, он произнес:

— Ты хочешь потрогать меня, я знаю, что хочешь. Ты хочешь сделать это вот так.

Он провел моей рукой вверх и вниз по возбужденному члену.

— О да, сделай так еще! Это чертовски приятно.

Я чувствовала жар его дыхания на своей шее. Он приподнял край моей рубашки и стал ласкать мои груди, не прекращая двигать моей рукой. Затем я почувствовала между ног его напряженное бедро. Легкие ритмичные покачивания его тела заставили меня задрожать от возбуждения.

Я прислонилась головой к его груди, чтобы слышать, как бьется его сердце. От него пахло потом и сеном.

— Умоляю, мне нужно кончить! — Я застонала и еще сильнее прижалась к его бедру.

Я терлась о его бедро, а он не отпускал меня ни на миг. Закрыв глаза, я отдалась во власть чувств.

Моя рука не переставала ласкать его, я делала так, как он показал мне вначале.

— Я скоро, действуй энергичнее.

Я повиновалась. Судорога сотрясла его тело, и он кончил прямо мне в руку. Его сперма обожгла мне ладонь. Не успела я сказать ему об этом, как он погрузил пальцы в горячее семя и начал втирать его в мои соски. Я почувствовала невыносимый жар в груди, мое тело пылало.

Я неистово прижалась к его бедру.

— Иван…

Мое тело напряглось, и волны наслаждения прокатились по нему. Моя кожа излучала свет, будто тысячи крохотных светлячков нашли на ней приют. Я проснулась от испытанного оргазма, как от удара молнии, задыхаясь от наслаждения.

Я больше не спала в ту ночь. Пожар во мне не угасал. Я снова мастурбировала, думая о нем, а потом решила написать о нем в своем дневнике.

Я рассказал Стиву о конфузе, который произошел на ферме с Пэш, так как предполагал, что на следующее занятие она может и не прийти. Я даже был почти уверен в этом. Мой рассказ позабавил его, он не расстроился. Я спросил своего друга, не знает ли он случайно, замужем ли эта девушка, на что он с ухмылкой ответил:

— А что? Понравилась?

— Возможно.

— Мне приходило в голову, что с этой рыженькой можно позабавиться, но я не ожидал, что ты клюнешь на такую. Я думал, ты предпочитаешь девочек помоложе.

Я показал ему средний палец руки.

— Да пошел ты! Так да или нет?

— Гвен позвонила мне сегодня утром и сказала, что ее подруга Пэш хочет брать уроки на ферме. Она попросила меня помочь. Я сказал, чтобы она пришла сегодня и мы все уладим.

Так вот откуда столь неожиданно появилась эта девушка! Стив никогда не упускает случая заполучить ученика.

— Пока она заполняла необходимые бумаги, мы разговорились. Я сразу же выяснил, что она не замужем, на случай если с Гвенни ничего не выйдет.

Я пропустил его шутку мимо ушей, желая узнать как можно больше.

— Ты знаешь, чем она занимается?

— Я не уверен, но, по-моему, она пишет.

— Что пишет?

— Книги, придурок! Что же еще?

Желая оставить последнее слово за собой, я подкинул ему информацию к размышлению.

— Спасибо, старик. Но должен заметить, Гвен будет любопытно узнать о твоих планах касательно ее лучшей подруги.

Похлопав его по плечу, я отправился на ферму.

Стив не кривил душой, когда сказал, что я предпочитаю молоденьких. Он не раз говорил, что мне нужно вынуть палец из носа и наконец повзрослеть. Казалось, я не могу остановиться, даже несмотря на то что мне чертовски наскучило затаскивать в постель сопливых потаскушек, которые у меня учились.

Эта новенькая завела меня. Мне было любопытно, придет ли она на второе занятие. Если она не явится, я позвоню ей. Мой интерес к ней удивил меня. Но я не мог не сознаться себе в этом. Мой член не позволил бы мне это сделать.

Ее барахтанье в грязи было восхитительным зрелищем. Джинсы так врезались ей между ног, что я смог все разглядеть. А когда они намокли, ее прелести стали вырисовываться еще лучше, особенно маленькие сосочки, выпиравшие из-под рубашки, когда я поливал ее груди. Все это приводило в беспокойство содержимое моих штанов. Каждый раз, когда я думал об этом, мой член твердел.

Несколько дней я пытался выбросить ее из головы. Какая наивность! Чем больше я старался не думать о ней, тем больше возбуждался. Наконец я поддался искушению. Под моим матрасом было спрятано несколько порножурналов. На случай если мне понадобится разрядка. Леди из моих журналов были не прочь составить мне компанию.

Так как они были единственными, с кем можно было поразвлечься, я полез в тайник, чтобы проверить его содержимое. Листая журналы, я нашел в них одну рыженькую. Она показалась вполне способной помочь мне расслабиться.

Сняв с себя одежду, я достал тюбик с лубрикантом, который хранил в одном из ящиков прикроватного столика. Бросив тюбик на кровать, я взял журнал и устроился поудобнее. Мой взгляд сразу же упал на грудь рыженькой. Казалось, ее соски только что облизывали — они блестели от влаги.

Я провел пальцем по странице и подумал о Пэш. Пожалуй, у нее такие же груди. Мне удалось прикоснуться к ним, когда я помогал ей подняться. Груди у нее были что надо, не слишком большие, но округлые и упругие. Боже, как же мне хотелось сжать их и пощипать эти упругие сосочки!

Мой взгляд опустился ниже. И там я видел Пэш, раскрывшуюся и обнаженную. Ее лобок был покрыт рыжим пушком. Я так и думал. Ее ноги были широко расставлены и ждали меня. Выдавив немного смазки на ладонь, я нанес ее на член. С головки тут же покатилась капелька и остановилась на лобке. Она завела меня как следует. Это было то, что нужно, — войти в нее по-настоящему.

Мне хотелось, чтобы моя рука напоминала ее киску, и движения мои стали интенсивнее. Я мог бы хорошенько ее разогреть. О да, я хотел ее! Стянуть эти мокрые джинсы, развести ей ноги и вставить ей как следует. Черт, да, лежа на ней!

Я схватил тюбик и выдавил еще немного смазки. Вены на моем органе вздулись и побагровели. Мокрая киска, я хотел погрузиться в ее мокрую киску! Я хотел остановиться, но не мог. Это она подложила мне эту фотографию, это она на фотографии, и она ждет меня! Ее рыжий пушок пылает страстью ко мне, ее ноги призывно раздвинуты, она жаждет ощутить мой член в своем лоне.

Мои мышцы напряглись и сжались, возбуждение достигло вершины. Ее киска обхватывала мой твердый как камень член, и я не переставал двигать рукой. Я входил и выходил из нее, пронзал ее насквозь, мои яйца раскалились. Я забился в судорогах, извергая семя.

Я должен был овладеть ею, но как, черт возьми, я мог это сделать?

Иван сказал, что на этот раз я сяду на лошадь. Всю дорогу до фермы я говорила сама себе, что должна успокоиться. Мое сердце бешено колотилось, в основном от предвкушения встречи с ним, но и от страха тоже.

Я все время вспоминала Мускат и пыталась представить себя на этой лошади. Но такая картина никак не вырисовывалась в моей голове. Когда я подошла к ферме, он как раз расчесывал эту большую старую лошадь. Мне захотелось развернуться и уйти.

Но прежде чем я смогла это сделать, он меня заметил. Сказав «привет!», он ласково улыбнулся. Затем он спросил:

— Вы готовы к первой поездке верхом?

Я невольно содрогнулась.

Следующие несколько дней я провел в ожидании ее звонка по поводу отказа от занятий. Но его не последовало. Должно быть, я все делал правильно, так как, к моему великому удивлению, за пять минут до начала нашего второго занятия я увидел ее.

Мы сразу же приступили к делу. Эти занятия были чудесным предлогом видеться с Пэш постоянно, но я должен был вызвать у нее интерес к лошадям, чтобы не спугнуть ее. Я попытался как-то отвлечь ее внимание и попросил помочь мне подготовить Мускат. Это дало мне возможность приблизиться к ней, отчего я мгновенно возбудился.

— Идите сюда и помогите мне подтянуть подпругу.

Она присела на корточки возле меня, и я показал ей, как это делается.

— Это все равно что застегивать ремень.

Я указал на пряжку собственного ремня, чтобы увидеть, как она на это среагирует. Она бросила взгляд на мои джинсы. Заметно покраснев, она тут же отвела взгляд в сторону.

Помогая мне вложить уздечку в рот лошади, она внезапно отдернула руку.

— А она не укусит?

Стараясь не рассмеяться над ее испугом, я пояснил:

— Нет, она не укусит. У лошадей нет зубов в уголках рта, куда вкладывается уздечка.

Я открыл Мускат рот, чтобы Пэш смогла убедиться сама.

Ознакомительная часть занятия была завершена. Мне удалось лишь раз обнять девушку, когда я показывал ей, как приладить стремя. Я решил выждать время и не торопить события. Ее излишнее волнение могло запросто все испортить.

Наконец настал момент помочь ей сесть на лошадь. Я сказал:

— Посмотрим, как она вам понравится, — и взялся за стремя.

Иван и правда думал, что я сяду на эту чертову лошадь! Вот так просто. Я посмотрела на него, как на сумасшедшего, хотя, пожалуй, он таким и был. В тот момент мне было абсолютно наплевать на его божественную внешность. Мне захотелось уйти.

Но он сделал вид, что не заметил моей нерешительности. Его голос гудел в моих ушах.

— Возьмитесь за гриву левой рукой и вставьте левую ногу в стремя. Держитесь за седло правой рукой. Оттолкнитесь правой ногой. Перебросьте правую ногу через круп лошади и сядьте в седло, вот так.

Одним махом он оказался в седле. Затем Иван продолжил:

— Не плюхайтесь в седло, вы можете напугать ее. Садитесь спокойно и берите в руки поводья. А теперь вы попробуйте.

С этими словами он слез с лошади так же легко, как и взобрался на нее. Теперь он держался за стремя и ждал. Я не сдвинулась с места.

Пэш стояла как вкопанная. Я продемонстрировал ей, как легче всего садиться на лошадь, но, казалось, она не поняла ни единого слова. Про себя я подумал: «Черт, Рыжик, ты сядешь на эту лошадь, даже если мне придется посадить тебя самому».

То, что я произнес вслух, звучало намного сдержаннее.

— Давайте попробуем, Пэш, вы можете это сделать. Я помогу вам.

Подумав, что было бы неплохо как-то разрядить обстановку, я спросил:

— Кстати, Пэш — это сокращение от какого-то имени? Я никогда не слышал его раньше.

Какое-то время она только моргала, словно после долгого сна, и наконец произнесла:

— Меня все так называют. Мое полное имя Пэшн, что означает «страсть».

Я чуть было не присвистнул от изумления. Но она заметила, что я удивлен.

— Странное имя, не так ли?

Надеясь, что она не обратила особого внимания на мою реакцию, я сказал:

— Ну, оно необычно. Я никогда до этого не встречал людей с таким именем.

— Поэтому я предпочитаю, чтобы меня называли Пэш. Людям так удобнее.

— Ну что ж, Пэш, давайте садиться на лошадь.

Я знала, что не могу вот так просто стоять, в то время как Иван держит стремя и ждет. Я и так уже опозорилась перед ним и больше не собиралась этого делать. Поэтому я попыталась взобраться на Мускат.

— Не спешите, я помогу.

— Хорошо. Что я должна делать?

— Возьмитесь вот тут.

Он положил мою левую руку на гриву Мускат.

— Теперь поднимите левую ногу и вставьте в стремя. Если слишком высоко, я отрегулирую.

Я вставила ногу в стремя. Прежде чем я успела произнести «и что теперь?», он сказал:

— А теперь садимся, — и начал поднимать меня. — Держитесь за седло и выпрямите левое колено. Не бойтесь, я вас держу.

И он действительно меня держал. Я буквально сидела на его руках.

— А теперь перебрасывайте правую ногу. Осторожно, не поцарапайтесь!

В одну секунду я очутилась в седле. Иван зашел спереди, взял поводья и погладил Мускат по загривку, бормоча ей что-то неразборчивое.

— Мы должны поработать над посадкой, Пэш. Вы начнете ездить верхом раньше, чем могли бы предположить.

Я решила, что слишком сильно плюхнулась в седло. Кто бы мог подумать, что садиться на лошадь так непросто!

* * *

«Ее полное имя Пэшн, то есть Страсть! Тысяча чертей! Я что, какой-то особенный? Что ж, Пэшн, ты научишься ездить верхом на лошади, чего бы мне это ни стоило. И это не все, на чем я тебя покатаю, чтоб мне провалиться!»

Я проследил, чтобы она правильно держала ногу в стремени. Не видя другого выхода, я подхватил ее аппетитную попку и начал понемногу поднимать ее.

Я бы получил от этого гораздо большее удовольствие, если бы ее тело не болталось в воздухе. Скорее я сделал это инстинктивно. Если бы мне не удалось посадить ее на лошадь в тот момент, она могла бы свалиться прямо на меня. И я таки посадил ее.

К счастью, Мускат не может похвастаться быстротой реакции. Пока Мускат решала, что ей делать, я схватил поводья и начал шепотом успокаивать ее. Через мгновение она была уже абсолютно спокойной. Любая другая лошадь могла бы запросто пуститься вскачь. Я пообещал ей дополнительное угощение на ужин.

Я снова попытался вести себя как настоящий профессионал, что с моей новой ученицей давалось мне нелегко. Я продолжил занятие и показал ей, как правильно держать поводья. Они с Мускат несколько раз прошлись по стойлу. Вообще-то ходил я, а Мускат просто следовала за мной.

Так закончилось второе занятие. Я знал, что чаша весов ни на сантиметр не склонилась в мою сторону, так как Пэш сказала:

— Иван, пожалуй, это слишком для меня. Я не верю, что смогу сделать это.

— Могу я просить вас решиться еще на одну попытку? Я обещаю, что в следующий раз все пройдет гораздо успешнее.

Она неохотно согласилась.

Я знала, что второе занятие тоже прошло неудачно. Я чувствовала, что мои шансы поразить Ивана блестящей ездой стремятся к нулю. Наверное, он считает меня неудачницей. Черт возьми! Я наконец встретила настоящего мужика и даже не в состоянии привлечь его внимание!

Большинство мужчин, которые попадались на моем пути, оказывались геями или женатыми. Я даже не могу сосчитать всех мужчин, с которыми я «дружу», но ни один из них не желает спать со мной. И теперь, когда я случайно встретила мужика, при виде которого у меня подкашиваются ноги, все, на что я способна, — это выставить себя полной дурой.

Всю следующую неделю я старалась не думать об Иване. Я пыталась отвлечь себя работой и каждый день писала до зари. Но независимо от того, в котором часу я ложилась спать, один и тот же дурацкий сон снился мне каждый раз, как только я засыпала. Я чувствовала себя идиоткой! И как только я могла подумать, что наши интересы могут совпасть? Но я безумно его хотела, это факт.

В ночь перед третьим занятием я долго не могла уснуть. Стараясь прогнать мысли о предстоящей встрече с Иваном, я подумала о моем Разбойнике. Я включила лампу около кровати и принялась писать.

Мой Разбойник появился в трактире и попросил, чтобы поднос с едой принесли в его комнату. Когда я вошла, он протянул мне пакет, обвязанный веревкой. Открыв его, я обнаружила там новое красное платье с корсажем на шнуровке.

— Так как мне приходится смотреть на тебя, когда я здесь, я хочу, чтобы ты надевала это вместо своих лохмотьев, — сказал он, имея в виду мое поношенное платье. Он опустился на стул. — Надень его для меня.

Он наблюдал за мной, пока я стаскивала свое повседневное платье. Под ним была лишь тонкая сорочка. В тот теплый летний день на мне не было корсета и панталон. Чтобы скрыть наготу, я быстро надела платье через голову и затянула корсаж.

Я повертелась на месте, отчего юбка взлетела в воздух. Замерев, я почувствовала, как моя голова закружилась — и от восторга, и от этого танца. Когда мой взгляд прояснился, я увидела, что он поглаживает себя. Мысль о том, что он смотрит на меня при этом, опьянила меня, и я, разгладив складки на платье, вытерла взмокшие ладони.

Убрав руку со своего органа, он сказал:

— Смотри, что ты со мной сделала, пока вертелась тут, как потаскушка. Я тебе подарок принес, а ты вот как со мной?

По его голосу я не могла определить, действительно ли он разозлился. Я стояла как вкопанная, не зная, что делать. Наконец он заговорил.

— И ты оставишь меня вот так?

Я подошла к нему.

Когда я оказалась к нему достаточно близко, чтобы он мог дотянуться до меня, он схватил меня за руку и усадил к себе на колени.

— Женщина, ты будешь ублажать меня, как настоящая шлюха.

Он грубо потянул шнурки на корсаже.

Испугавшись, что он порвет мое новое платье, я развязала шнурки, которые так тщательно затягивала всего несколько минут назад. Он растянул платье и залез под него. Потянув за завязку на моей сорочке, он схватил мою грудь. Я хорошо изучила его привычки. Когда он так возбуждался, его уже ничто не могло остановить.

Да я и не возражала. С того первого раза, как он овладел мной здесь, в трактире, я постоянно утоляла его голод. Желание почувствовать его в себе сжигало меня. Я опустила платье и сорочку еще ниже, чтобы полностью открыть ему обнаженную грудь. Мозолистыми руками он мял нежную плоть, словно тесто. В моей груди вспыхнул пожар. Он схватился за край моей юбки и дернул ее вверх. Его рука скользнула между моих ног, и он отругал меня за то, что я не ношу панталоны.

— Ах ты, маленькая потаскушка! Ждешь, когда дьявол задерет тебе юбку? Порядочные женщины прикрывают это место!

Его слова возбуждали меня не меньше, чем прикосновение рук.

— Ну что ж, женщина, дьявол послал меня сделать это за него. Встань и подними юбку. Дай посмотреть на мою добычу!

Дрожащими руками я подняла юбку и сорочку, чтобы он мог как следует меня рассмотреть. Закрыв глаза, я почувствовала его руку между ног. Его грубые пальцы нашли то, что искали. Он раскрыл меня и тер рукой, пока я не застонала. Мысль о том, что он видит меня такой беззащитной, чуть не свела меня с ума. Я едва держалась на ногах, и он уложил меня на пол.

Он опустился на меня и расстегнул штаны. Опираясь на руки, он резко вошел в меня и начал двигаться. Моя набухшая плоть отозвалась на его вторжение. Я прижалась к нему, чувствуя, как его пот смешивается с моим. Он двигался во мне снова и снова. Вдруг все вокруг исчезло, остался лишь пожар в моем теле. От его пронзающих движений меня захлестнуло волной наслаждения.

Он продолжал впиваться в меня. Я боялась, что он испортит мое новое платье, и тогда я нащупала его ягодицы и вставила палец ему в зад. Он тут же кончил, как я и ожидала. Я давно заметила, что таким способом можно ускорить оргазм. Он не мог долго терпеть и кончал почти мгновенно.

Я нечасто это проделывала, боясь, что он разгадает мою уловку. Но когда он был пьян или слишком груб со мной, я пользовалась этим приемом, чтобы избавиться от него. Сегодня я таким способом спасла свое платье. Вообще-то мне нравилось, чтобы он оставался на мне как можно дольше.

Когда он пришел в себя, я все еще гладила его ягодицы. Я не хотела, чтобы он понял, что я специально использовала этот приемчик, чтобы заставить его быстро кончить. Сняв новое платье, я аккуратно сложила его и положила на скамью у стены. Теперь я знала, что может случиться, если я надену его, и я решила спрятать его до подходящего момента.

Закончив историю, я закрыла дневник. Прижав тетрадь к груди, я выкрикнула в пространство:

— Что же, черт возьми, мне делать?

От начала и до конца рассказа я представляла Ивана моим Разбойником. Его лицо и тело стояли у меня перед глазами, когда я писала рассказ, и я ничего не могла с этим поделать. Мой клитор налился от возбуждения. Я выключила свет и просунула руку в трусики, желая, чтобы это была его рука.