Вытирая капельки пота с верхней губы салфеткой, я умудрилась смазать губную помаду. Я сделала глубокий вдох и поправила макияж. Надеясь, что Иван явится вовремя, я села у окна, чтобы увидеть его, как только он подъедет. Я сказала себе, что мне просто необходим свежий воздух.

Если в его планы не входило тратить на дорогу всю ночь, то список возможных ресторанов сокращался до двух. Шикарным местом для ужина и танцев мог быть либо частный клуб на окраине города, куда был закрыт доступ тем, кто не являлся членом клуба, либо ресторан при гостинице в получасе езды отсюда.

Я не была ни в одном из этих заведений раньше. О частном клубе я знала только то, что там собиралась верхушка общества Шафтсбери. Гвен бывала в гостинице и говорила, что без ума от этого места. Она рассказывала мне, как провела там самый романтический вечер в своей жизни. Когда наконец я увидела Ивана, вспомнила, что Гвен ходила туда со Стивом, и улыбнулась, зная наверняка, что теперь мой список ресторанов сократился до одного пункта.

Найти дом Пэш не составило труда. Она жила в маленькой уютной квартирке в центре Шафтсбери. Припарковавшись, я подумал, что следует подойти к двери, но, как только Пэш заметила мою машину, тут же вышла мне навстречу. И все же я выбрался из автомобиля, чтобы открыть перед ней дверцу и помочь ей сесть в машину. Я заметил, что она слегка покраснела, когда я взял ее за руку. Это было трогательно и вселяло надежду.

Она была великолепна в своем сексуальном открытом платье красного цвета с глубоким вырезом. Пожалуй, это был чистый шелк. Платье соблазнительно облегало ее ноги при ходьбе, а вверху плотно обтягивало грудь.

Еще не закрыв дверцу машины, я поймал ее осторожный оценивающий взгляд. Еще раз полюбовавшись ее ногами, я завел машину.

Пытаясь по дороге вести непринужденную беседу, я спросила Ивана, откуда он знает Стива. Постепенно у меня начало складываться представление о том, как получилось, что он, профессор, стал работать на ферме. После этого он спросил меня:

— Как долго вы живете здесь?

— Я переехала сюда прошлой осенью. Я искала тихое местечко, где могла бы писать, поэтому и вернулась в Шафтсбери.

— Вернулись? Вы жили здесь раньше?

— Нет, моя бабушка держала магазин одежды на углу Хай-стрит и Эйнджел-лейн. Вот откуда я знаю Гвен. Ее мать работала у бабушки в магазине.

— Я припоминаю этот магазин. Его нет уже несколько лет, так?

— Да. Бабушка умерла пять лет назад, и моя семья продала магазин под булочную.

— А что с вашими родителями?

— Мои родители живут в Лондоне. Отец пишет пьесы. Кроме того, он подрабатывает в лондонском порту.

Я посмотрела на Ивана, и наши взгляды встретились. По моей спине пробежали мурашки.

Нам предстояло ехать около получаса. Я заказал столик на восемь. Мне нужен был запас времени, на случай если я собьюсь с дороги.

Я попросил Пэш подсказывать мне, куда сворачивать. Без ее помощи я мог бы заблудиться. По дороге мы разговорились. В машине играла заранее подобранная мной легкая музыка. Я рассказал Пэш, как познакомился со Стивом и как оказался на его ферме.

Потом я спросил, когда она переехала жить в эти края. Это был подходящий вопрос, потому что она говорила несколько минут подряд. Я заметил, что все время, пока она говорила, в машине словно возникал электрический заряд, а почему это происходит, я не мог объяснить.

Ее близость не могла не действовать на меня. Я пытался бороться со своим неимоверным возбуждением, повторяя про себя: «Ну, опускайся же, дружок, еще не время».

К счастью, в этот момент закончилась пленка, и это дало мне возможность отвлечься.

Пленка закончилась, и я знала, что мы почти приехали. Я поняла, что правильно угадала с гостиницей, когда мы начали двигаться в этом направлении. Иван протянул мне карту, попросив, чтобы я подсказывала, куда сворачивать.

После нескольких поворотов мы увидели гостиницу — это было уединенное местечко, здание пряталось в тени деревьев. Сделав вид, что мне необходимо рассмотреть дорожный знак, я обернулась, чтобы взглянуть, не лежит ли на заднем сиденье что-нибудь, что свидетельствовало бы о его намерениях провести здесь ночь. Но там было пусто. Однако я знала, что Гвен провела здесь ночь со Стивом. «Итак, место действия известно, — подумала я. — Что ж, посмотрим, что из этого выйдет».

Сделав последний поворот, я увидел гостиницу и понял, почему это место считается таким романтичным. Вряд ли сюда можно было попасть случайно.

Стив рассказывал мне о нескольких незабываемых ночах, проведенных здесь, — и, должен заметить, довольно подробно. До этого вечера мне ни разу не представилась возможность разведать здесь обстановку. Странно, что я не захватил с собой сумку с вещами для ночевки, — у меня ведь было твердое намерение провести эту ночь с Пэш. Но, так как она об этом еще не догадывалась, было бы по меньшей мере опрометчиво бросить в машине на виду мои бритвенные принадлежности и зубную щетку.

Так как день был будний, нам достался уютный столик в углу. Должно быть, здесь часто имеют дело с подобными заказами — расположение столика как нельзя лучше подходило для интимной беседы. Гигантские растения и высокие вазы с цветами были искусно расставлены по всему залу ресторана, отделяя столики один от другого.

Отведенный нам столик был почти не виден за живым деревом, увешанным гирляндами огней, что создавало исключительно романтическое настроение. Пианист что-то наигрывал, словно напоминая о том, что скоро начнутся танцы. Должно быть, я не ошибся в выборе — и моя новая пассия, и это место были созданы для романтических отношений.

Иван обошел вокруг машины, чтобы открыть дверцу с моей стороны и помочь мне выйти. Я расправила платье, надеясь, что не слишком измяла его, пока мы ехали. Он взял меня за руку, и мы вошли. На входе он сказал метрдотелю:

— Для нас заказан столик на восемь — на имя Козак.

У меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди, когда этот джентльмен произнес официальным тоном:

— Конечно, доктор Козак, прошу вас следовать за мной.

Наш столик ждал нас. Пока мы шли к нему, я успела осмотреться. Все было, как в сказке, повсюду цветы и деревья. На некоторых деревьях светились крохотные белые огоньки. Наш столик скрывался как раз за одним из таких деревьев. Теперь я понимала, почему Гвен в таком восторге от этого места. Сидя напротив Ивана, я чувствовала себя Золушкой, увидевшей на балу своего принца.

Я продолжала тихо сидеть, пока Иван изучал карту вин.

— Какое вино вы предпочитаете, Пэш: красное или белое?

— Белое, пожалуйста. Бокал шардоне будет весьма кстати.

Он не ограничился одним бокалом, а заказал целую бутылку шардоне. Для себя он выбрал коктейль, от которого я отказалась. У меня и так кружилась голова, и я подумала, что вина будет вполне достаточно.

Цены в меню указаны не были, из чего можно было сделать вывод, что ресторан рассчитан на солидных гостей. Я заказала семгу, надеясь, что это утолит мой голод, но не станет серьезным испытанием для моего желудка.

Я наблюдала за тем, как Иван заказывает себе бифштекс с тем же спокойствием и уверенностью, какие он продемонстрировал мне во время нашей прогулки верхом; он давал официанту четкие указания по его приготовлению. Здесь он смотрелся так же естественно, как и в конюшне в день нашего знакомства. Стараясь не разглядывать его слишком пристально, я все удивлялась тому, что судьба свела меня с ним.

За ужином мы продолжили наш разговор. Вокруг нас возник такой же электрический заряд, какой я ощущал в машине во время пути. И тут я с удивлением понял, что это ощущение у меня внутри. Мне чертовски нравилась Пэш. Я был просто без ума от нее. Каким исключительным удовольствием было общаться с ней! Оказалось, что у нее чудесный голос, и она говорила довольно быстро.

В какой-то момент я прервал ее, мне показалось, я узнал кого-то в зале.

— Видите вон того парня? Мне кажется, я его знаю. Думаю, я встречал его в одном из магазинов.

— Я тоже узнала его, когда мы вошли. Он работает в аптеке.

— Верно, теперь я припоминаю, что видел его там.

Я чуть было не поперхнулся, когда она произнесла:

— Как-то я спрашивала Гвен о нем. Это было после того, как он шлепнул меня по заднице и предложил звонить ему в любое время. Гвен сказала, что он женат. Должно быть, он не скучает дома в одиночестве, пока его жена в командировке.

— Черта с два, Шерлок!

— Действительно черта с два!

Я просто не мог не похлопать ее по плечу.

— Так вы позвонили ему?

— Бог мой, конечно нет!

Мой вопрос ошеломил ее. А эта рыженькая та еще штучка! Черт, мне действительно нравилось общаться с ней!

Наверное, за ужином я слишком много болтала, но никак не могла остановиться. Видимо, Иван ничего не имел против, потому что почти все это время он улыбался и даже смеялся. Когда он спросил меня, звонила ли я этому аптекарю, я чуть было не запаниковала. Я испугалась, что он может бог знает что подумать. Какой-то аптекарь заигрывал со мной! Я не хотела, чтобы Иван решил, будто у меня с ним что-то было.

Иван выпил еще один коктейль, но я все же отдавала предпочтение вину. Я знала, что этого для меня будет достаточно. Выпей я еще что-нибудь, тут же опьянею и обязательно натворю глупостей. Я очень хотела произвести на Ивана благоприятное впечатление. Более того, мне хотелось понравиться ему так же, как он нравился мне.

Когда он наполнял мой бокал, я заметила запонки на его рукавах. В них отражались огоньки, которыми было усеяно дерево у нашего столика. Также я заметила темные волоски, выбивавшиеся из-под манжета его белой рубашки. По моему телу побежали мурашки. В этот момент свет стал более приглушенным, и несколько пар начали танцевать.

Я следил, чтобы ее бокал был постоянно полон, помня о своем плане провести ночь с ней. Я хотел, чтобы она разомлела, но не была пьяной. Со мной уже случалось подобное, и мне этого хватило. Спать с женщиной, которая вот-вот потеряет сознание и еле сдерживает рвоту, — незавидная участь. Но если она разомлеет… о да, вот это то, что надо!

К началу танцев она была достаточно расслабленной. Я хотел, чтобы в тот момент, когда я приглашу ее на танец, она была мягкой и податливой. Что же касается меня, то я выпил еще и рюмку водки. Я запал на нее, определенно запал. Я был возбужден уже в тот момент, когда выходил из машины, и контролировать себя становилось все сложнее. Алкоголь помог справиться с ситуацией.

Но теперь, когда я обнял ее в танце, я знал, что пройдет немного времени — и она почувствует телом мой возбужденный член. Скоро я узнаю, как выпадут кости. Двойка — и вечер закончен. Ну давай же, детка, дай семерку!

Мы еще немного поболтали, и он пригласил меня на танец. Когда он повел меня к танцплощадке, мои ноги подкосились. Он обнимал меня, и мне казалось, что музыка проходит прямо через мое сердце. Я почувствовала его поцелуй на своих волосах и слегка прижалась к нему. Он обнял меня еще крепче.

Я закрыла глаза и растворилась в блаженстве, чувствуя его запах даже сквозь пиджак. Я чувствовала ритм его дыхания, приглушенный стук его сердца. И вдруг я ощутила его руку на моей шее. Мужчина, который обнимал меня вчера во время прогулки верхом, обнимал меня и сейчас. Рука, державшая поводья вместе с моей рукой, гладила сейчас мою шею.

Когда Иван провел ладонью по моим ягодицам, я чуть не упала в обморок. Должно быть, он заметил мою реакцию, потому что тут же спросил, не желаю ли я вернуться за столик.

Она была на каблуках, это делало ее выше на несколько сантиметров, так что она могла положить голову мне на плечо. Ее волосы были так близко, их запах опьянял куда больше, чем водка.

Я не мог совладать с собой — я склонился к ней и поцеловал ее в макушку. К моему удовольствию, она прижалась ко мне еще ближе, обвивая мою шею обеими руками. Я обнимал ее за талию и в ответ еще крепче сжал в своих объятиях.

Музыка кружила нас по танцплощадке. Одну руку она положила мне на грудь, а другой держалась за мое плечо. Я чувствовал, как ее пальцы нежно, словно по-кошачьи, поглаживают мой пиджак. Это ощущение тут же отозвалось где-то в области паха.

Я чувствовал, что теряю контроль, поэтому решил — сейчас или никогда. Моя рука скользнула по ее спине и исчезла в ее волосах. Я гладил ее шею, а ее волосы скользили между пальцами. Другой рукой я коснулся ее ягодиц.

Ее дыхание участилось, и она прижалась ко мне с новой силой. Я подумал, что стоит дать ей возможность немного прийти в себя, поэтому склонился к ее уху и спросил, не желает ли она вернуться за столик. Она посмотрела на меня так, что ее взгляд зажег пожар в моем сердце, и покачала головой.

Мне ужасно хотелось вернуться за столик, но еще больше хотелось, чтобы то, что происходит со мной, продолжалось. Я была Золушкой, танцующей со своим принцем, и часы еще не пробили полночь. Мы кружились в танце, мои ноги уже не касались пола. Я хотела его больше, чем кого-либо в своей жизни. Все вокруг исчезло, осталось только ощущение его объятий, близости его тела.

Мы были в трактире, и мой Разбойник сжимал меня в объятиях. Я чувствовала, что он хочет меня. Я чувствовала, как в меня упирается его возбужденный член. Моя рука скользнула ему под пиджак и начала ласкать его. Его рубашка прилипла к телу, от него исходил жар. Я прижалась так, чтобы чувствовать его твердый член на своем теле, но и этого было мало. Я хотела, чтобы он овладел мной прямо здесь, на танцплощадке.

Мы продолжали танцевать. Мелодии следовали одна за другой. Казалось, мы оба впали в некий транс, музыка околдовала нас, и я надеялся, что чары не исчезнут с последними аккордами. Ее рука скользнула под мой пиджак, она обняла меня за талию. Я знал, что она чувствует мой член. Она поменяла положение тела таким образом, чтобы лучше ощущать выпуклость, образовавшуюся в моих штанах.

Под пиджаком ее рука скользила вверх и вниз по моей мокрой рубашке. Я снова склонился к ее уху и прошептал:

— Ты сводишь меня с ума, нам лучше вернуться за столик, пока я не опозорился.

И я не шутил. Более того, я больше не мог оставаться на виду. К счастью, танцплощадка была слабо освещена, а мой темный костюм скрывал проблемную область от всеобщего обозрения, хотя стоило кому-то из присутствующих присмотреться, и тут же стало бы понятно, что со мной происходит.

Он прошептал мне, что нам нужно вернуться за столик, то есть ему нужно вернуться за столик. Мои глаза наполнились слезами — волшебство исчезало, джинн возвращался назад в бутылку, мой Разбойник покидал меня. Я готова была расплакаться и отвела взгляд.

По пути к столику я пыталась определить, где находится женский туалет, но было слишком темно, а мои глаза застилали слезы. «Соберись, — сказала я себе. — Ты же большая девочка, ты знаешь правила. Часы пробили полночь. Пора брать тыкву и катиться ко всем чертям». Последняя мысль была, конечно же, глупостью, и я немного пришла в себя.

Я сделала глубокий вдох и приготовилась к вежливым извинениям, которые, вероятно, прозвучат за десертом.

Мы вернулись к столику, я знал, что делать. Я зашел слишком далеко, но не был откровенен с ней. Я не мог затащить ее в комнату, не сказав ей, что хочу провести с ней ночь. Я шел за Пэш якобы для того, чтобы поухаживать за ней, когда она будет садиться. Но вместо этого я повернул ее лицом к себе и поцеловал, прижав ее к себе так сильно, как только мог.

«А вы настоящий джентльмен, доктор Козак», — думала я, возвращаясь к нашему столику. Я послушно ждала, пока он отодвинет мой стул, чтобы я могла сесть. Но вместо этого он взял меня за плечи. Я чуть было не вскрикнула, когда он резко повернул меня к себе. Не успела я и глазом моргнуть, как он сжал меня в объятиях. И тут я почувствовала, что не могу дышать, — не потому, что он просто закрыл мой рот своим, а потому, что мы слились в страстном поцелуе.

Спрятавшись за нашим чудесным деревом, я крепко обнимал Пэш, положив свою руку на ее шею, и целовал ее с безумной страстью. Но вместо того чтобы оттолкнуть меня, чего я ожидал, она так же страстно впилась в мои губы, слегка приоткрыв рот, чтобы язык смог проникнуть внутрь.

Я снова почувствовала руку Ивана на моей шее, на этот раз он держал меня еще крепче. Он не просто не переставал целовать меня, но делал это еще более страстно. Внутри меня что-то вспыхнуло; безумное желание, так долго ждавшее своего часа, вырвалось на свободу. Я буквально набросилась на него, крепко вцепившись ему в спину. Чувствуя его язык во рту, я жаждала ощущать его в себе, как бы он это ни делал.

Пэш обняла меня, на этот раз обе ее руки оказались под моим пиджаком. Я чувствовал, как ее ногти впиваются мне в спину. Я немного отстранился, чтобы тихо произнести то, о чем я так долго мечтал.

— Ты хочешь, чтобы мы сняли комнату?

Я смог из себя выдавить только это, так как все внутри меня сжалось в ожидании ответа. Она провела тыльной стороной ладони по моим усам и прошептала:

— Давай.

О да, сегодня я все-таки выбросил семерку!