Банковский «минивэн» подъехал с опозданием три минуты, что, в принципе, ничего не означало. Ну опоздал и опоздал, в конце концов, инкассаторы приехали не в магазин за выручкой, а на подработку — «шабашку», так сказать. Бронированный «Фольксваген Т4» встал точно в то же место, где он останавливался и три дня назад — небольшой закуток между выступающим углом здания и мусорными баками. Закуток, находился в небольшом тупичке между двумя строениями. Рядом располагались ювелирный магазин и ломбард. Машина появлялась раз в три дня. Инкассаторы приехали, чтобы вывезти упакованные в коробки драгоценности и часть выручки ломбарда. Скорее всего, существовала договоренность между старшим группы инкассаторов и хозяином магазина.

Один из инкассаторов вышел из машины и направился к неприметной металлической двери, которая располагалась в стене здания. Инкассатор выбил пальцами условный сигнал, дверь открылась, пропуская инкассатора внутрь.

— Начали! — прошептал я в гарнитуру мобильного телефона.

Мусорные баки «взорвались» грудой мусора. Наружу вылетели целлофановые пакеты, куски упаковочного пенопласта и пустые пластиковые бутылки. Из контейнеров выскочили два человека, укутанные в плащ-палатки. Большие капюшоны плащей, призванные укрывать солдатскую каску, были надвинуты на головы и завязаны внизу, на шее. В капюшонах были вырезаны прорези для глаз и рта. Упакованные в плащ-палатки и капюшоны-маски, нападавшие были похоже на бэтменов.

Один из «мусорных» бэтменов несколько раз выстрелил в темное нутро инкассаторской машины из травматического пистолета «Оса», а второй тем временем, подскочив к двери, упер в нее кусок металлической трубы, и ударом ботинка вбил ее в асфальтное крошево. Теперь открыть дверь будет очень тяжело.

Упакованные в плащ-палатки парни сноровисто вытащили из «Фольксвагена» брезентовые мешки с деньгами. Один из бэтменов кинул в машину инкассаторов, продолговатый цилиндр, из которого раздалось шипение и вырвались клубы дыма.

Я сдал машину задом и заехал в тупик. Задние дверцы моего «Пежо Боксер» были предусмотрительно открыты. Оба бэтмена, держа мешки с деньгами в руках, кинулись к моей машине.

Та-та-та-та! — длинная автоматная очередь хлестнула в спины бэтменам. Автоматные пули жестоким кнутом сбили с ног братьев Серовых. Василий упал на асфальт, всплескивая руками и теряя инкассаторский мешок. Вову пули толкнули на открытые автомобильные дверцы, он сполз по ним, оставляя за собой длинные кровавые следы.

Я выпрыгнул из машины, вскидывая на ходу пистолет.

Та-та-та-та! — автоматная очередь хлестнула по борту «буса», оставляя цепочку рваных отверстий в металле. Я упал на асфальт, вжимаясь в него всем телом. Стрелявший бил откуда-то сверху — с крыши соседнего дома. Согнувшись в три погибели, я осторожно выглянул из-за заднего колеса автомобиля.

Та-та-та-та! — пули прошлись по асфальту всего в нескольких сантиметрах от моей ноги. Черт возьми! Как же достать этого стрелка?! Та-та-та! — короткая очередь в три патрона пропорола заднее колесо, за которым я прятался. Микроавтобус осел на одну сторону. Та-та-та! — еще одна короткая очередь пробила второе заднее колесо автомобиля. «Пежо», лишившись двух задних колес, плотно сел на задницу. Да ну, е-мое! Где же этот стрелок? Как он, вообще, здесь оказался? Что делает человек с автоматом на крыше дома?

Бах! Бах! Бах! — я выстрелил из пистолета куда-то туда, в ту сторону, откуда доносились автоматные выстрелы. И тут же кинулся в другую сторону, низко пригибаясь к земле и пытаясь добежать до угла здания.

Не добежал! Удар молота в спину настиг меня всего в нескольких метрах от спасительного угла здания. Жгучая боль разлилась по всему телу, я скрючился на земле, пытаясь занять позу, в которой было бы не так больно лежать. Ничего не получалось — боль была повсюду. Ничего не помогало, я вертелся на асфальте, раненный в спину, и умирал от боли!

А потом боль ушла. Вдруг стало так легко и спокойно. Я лежал на земле и смотрел вверх, на небо! По ярко-голубой глазури неба плыли невесомые космы облаков. Это было так красиво, что я понемногу начал растворяться в этой голубой глазури!

Тень! Темная тень нависла надо мною. Она загородила небо и не давала мне смотреть на облака. Я хотел отогнать рукой тень, но руки не слушались меня. Тень приобрела четкие очертания, и я понял, что это не тень. Это лицо. Лицо человека, который стоял надо мной и смотрел на меня. Только лицо было каким-то темным, почти черным. Но не такое, как у негров. Чернота лица была какой-то неестественной, какой-то запредельной. Нехорошее лицо, злое! Человек опустил голову, и я смог разглядеть лицо в малейших подробностях. Я узнал его. Это был — я!!!

Я лежал на земле, умирая от нескольких ранений в спине, и я же стоял над своим же телом, держа в руках автомат. С еще горячим стволом.

Проснулся я как всегда резко — рывком поднявшись с постели! Да, что же это такое?! Когда же этот сон меня отпустит? Что все это может означать?

Посмотрев на часы, которые стояли на прикроватной тумбочке, я понял, что сейчас 6.18 утра. Рано, надо бы еще поспать. Получилось, что я спал всего три часа. И хотя по себе я чувствовал, что вполне могу уснуть, но что-то мне подсказывало, что как только я закрою глаза и усну, так сразу этот проклятый сон вернется, а вот этого я совершенно не хотел! Что-то с каждым разом мне это навязчивое сновидение нравится все меньше и меньше.

Включив кофеварку, я прошел в ванную, совершать утренний ритуал. Потом, в течение двух часов, я безостановочно работал за ноутбуком, выпив за это время четыре чашки кофе. Надо было подготовить материал, который я хотел, чтобы Василий Серов передал российским спецслужбам. Все наработки, что я успел сделать, были отправлены на недавно зарегистрированный почтовый ящик, скопированы на компакт-диск, флешку и распечатаны на бумаге.

В восемь утра я вышел из комнаты и направился в актовый зал, который с недавнего времени был переоборудован под штаб. Посреди небольшого зала стоял огромный стол, сбитый из нескольких листов ДСП, вокруг которого стояли большие щиты из того же ДСП, на котором были прикреплены карты и схемы города и его окрестностей. В штабе располагалось множество стульев, несколько диванов и кроватей. В дальнем от окна углу, за специально сооруженной перегородкой, располагалась мощная армейская радиостанция. Также в зале располагалось еще несколько радиостанций и радиосканеров, предназначенных для работы в городе.

В штабе уже находились братья Серовы, братья Патроховы, Антон Сайков, несколько парней из числа выпускников интерната и Семен Игнатьевич Дорушевич. Странно, милиционер должен был прибыть к полудню, видимо, не вытерпел.

Поприветствовав всех присутствующих, я подошел к столу.

— Деньги вчера поступили на счет к родственникам Маши, — радостно произнес Василий. — Так что, отправка интерната назначена сегодня на вечер. С руководством паромной переправы уже созвонились, они нам выделят отдельный паром на двадцать часов. Так что с эвакуацией пока все нормально.

— Ну вот и хорошо! — с этими словами я положил на стол два пакета. Один большой, а другой немного поменьше: — В этих пакетах — деньги, необходимые для нужд интерната и всех, кто решит с вами эвакуироваться, а также материалы и документы, которые надо будет передать российским спецслужбам. Ты там с ними особо не сюсюкайся, пусть шевелятся, и как можно быстрее высылают своих представителей для координации совместных действий.

— Все-таки ты считаешь, что мне надо поехать в Россию? — грустно произнес Василий.

— Конечно, во-первых, ты ранен, а во-вторых, войну выиграет тот, кто перетянет на свою сторону «москалей», — мне пришлось повторить еще раз то, что я говорил Василию вчера.

— А что, есть вариант развития событий, при котором Россия может принять сторону татар и турок? — недоуменно спросил Семен Игнатьевич.

— Жизнь вообще полна неожиданностей, — глубокомысленно произнес я. — Россия давно хотела вернуть себе Крым, а захват Керчи позволит получить желанную власть над Керченским проливом. Вы же знаете, что проход судов по Керченскому проливу — это удовольствие из дорогих. Все, неукраинские суда платили дань за прохождение по Керченскому проливу, и тот, кто будет находиться в Керчи, тот и будет получать эти деньги.

— То есть ты хочешь сказать, что за всем происходящим могут стоять российские спецслужбы? — тревожно спросил Семен Игнатьевич.

— Пока я уверен только в одном — все происходящее не может оставаться в тайне для российских спецслужб. Слишком большая суматоха поднялась в последнее время, она никак не могла пройти незамеченной, — уверенно произнес я. — Семен Игнатьевич, я так понимаю, что ваше столь раннее появление можно объяснить только тем, что вы поверили в мои слова.

— Алексей, я думал всю ночь о ваших словах. И знаете, что? Я пришел к выводу, что вы правы. Я не знаю, придут ли сегодня остальные, но я готов участвовать в обороне города. Вот, пришел узнать, как вы собираетесь оборонять город?

— Честно говоря, я тоже хотел бы это знать, — произнес я, подходя к столу, на котором была разложена большая карта города. — Ну что, кто нам поведает план действий?

— Примерный план обороны города мы накидали, — в разговор вступил Владимир Серов. — Сведений о численности сил противника мало, поэтому мы брали в расчет только два фактора: первый — нас будет примерно двести-триста бойцов, второй фактор — это предполагаемая численность солдат противника и их размещение. Известно о зэках в керченской колонии и о тысяче бойцов где-то за пределами города. Основываясь на этих двух факторах, мы составили примерный план обороны города. Отрезаем от остальных районов города Аршинцевский район. Укрепления на линии крепость «Керчь» — Аршинцевское кладбище, позволят нам удержать эту часть города малыми силами. В самом городе будут действовать десяток мобильных групп, которые будут сдерживать силы противника и позволят мирным гражданам покинуть город. В Аршинцево есть несколько портов, через которые мы сможем вывозить людей.

— План толковый, — одобрительно произнес Семен Игнатьевич. — Я поговорю со своими сотрудниками, думаю, что смогу организовать несколько отрядов, которые будут заниматься эвакуацией граждан.

— Были бы весьма признательны, если бы работники правоохранительных органов выполняли возложенные на них обязанности! — язвительно произнес я.

— Зря ерничаете, Алексей, — строго произнес милиционер. — С точки зрения закона, все, что я сейчас делаю — это преступление.

— Ладно, проехали. — Я тяжело посмотрел на всех присутствующих. — Скорее всего, против нас будут действовать еще и солдаты двух керченских воинских частей. У них есть бронетранспортеры, танки, минометы и легкая артиллерия.

— Это еще три-четыре сотни бойцов! — тихо сказал Василий. — Круто! Хотя опыт Чечни показал, что бронетехника лишается своего преимущества, когда речь идет о бое в городских условиях.

— Мы все здесь умрем, — обреченно сказал предводитель казаков. — У нас нет шансов противостоять армии.

— Антон, вас никто не держит. Казаки всегда могут уйти в Россию. Ваше предназначение — устраивать парады, маршируя в самодельных мундирах, обвешанных регалиями и наградами.

— Но мы не армия и не милиция. Мы всего лишь общественная организация, — сморщившись, как от зубной боли, произнес Антон. — Я не могу заставить людей жертвовать своими жизнями.

— Это ваше право — воевать или нет! Антон, иди, поговори со своими людьми. Если решите воевать, то возвращайся!

Атаман керченских казаков, ничего не ответив, вышел из зала. Вслед за ним ушел и милиционер.

— Что будем делать? — деловито спросил один из парней, стоявших перед столом.

Вопрос был адресован Владимиру Серову. Вова, вопросительно посмотрел на меня.

— Пока есть время, надо как можно лучше подготовиться. — Я достал из кармана куртки небольшой лист бумаги, и, посмотрев на него, продолжил: — Во-первых, надо взять грузовик, десять человек и в 10.00 быть возле троллейбусного парка, там вас будет ждать Испанец, который покажет, где спрятано оружие. Обязательно возьмите с собой дизель-генератор, перфораторы и кирки с лопатами, там надо будет разобрать завал и, возможно, найдем еще оружие. Во-вторых, нам нужны медикаменты, транспорт, продовольствие. В-третьих, надо подготавливать здание интерната к возможной осаде — заложить окна, оставив небольшие бойницы. Все соседние постройки к интернату взять под наблюдение. На чердаках соседних домов надо организовать скрытые посты наблюдения. Здание интерната покидать только группами, поодиночке больше не ходить. В каждой такой группе должен быть хотя бы один вооруженный боец. Пока оружие носить скрытно.

— Примерный список нужных вещей у нас есть, — сказал один из парней. Кажется, зовут его Никита и он выпустился четыре года назад. — Вопрос только в деньгах: на что все это покупать.

Я достал из большого кармана своей куртки несколько пачек и, разделив их на неравные части, выложил на столе.

— Это на медикаменты, это на транспорт и топливо, а вот это на закупку продуктов, — с этими словами я выложил деньги на стол.

— Надо еще закупить строительный материал, чтобы заложить окна. Ну там: кирпич, цемент, песок и прочее, — Никита достал блокнот и, рассматривая его содержимое, начал перечислять список нужных материалов.

— Строительные материалы возьмете на базе, где всегда брали, — я положил на стол накладную-заявку. — Впишите в накладную все, что надо. Оплатим потом, по безналу.

Вибрация в кармане разгрузочного жилета дала понять, что кто-то мне звонит. Посмотрев на экран телефона, я увидел что звонит Векшин. Отойдя в дальний конец зала, я коротко переговорил с Векшиным. Леха сказал, что покупатели приедут за камуфлированными костюмами к одиннадцати часам утра.

Мы совещались в штабе еще минут тридцать, а потом я ушел, взяв собой Гену Патрохова. Надо было успеть подготовиться к встрече с покупателями Векшина. Я планировал устроить им ловушку на трассе Керчь — Феодосия. В интернате была «разъездная» машина — темно-зеленая вазовская «семерка». Точно такая же машина была и в автопарке Керченской госавтоинспекции. Еще у меня был муляж проблесковых маячков, которые использовали в своей работе работники госавтоинспекции. Ну а такие мелочи, как наклейки на борта автомобиля и форма работника ГАИ, были и вовсе легкодоступны. Быстро вооружившись, мы с Геной подготовили три машины. Первая машина — темно-зеленая «семерка», должна была остановить машину покупателей на трассе. Вторая машина — зеленая «копейка» — должна была «вести» машину в городе. Третья машина — белая «Нива», в ней находилась группа силовой поддержки. Гаишников изображали я и Гена, в остальных машинах были парни из интерната.

«Семерку» мы спрятали в придорожной лесополосе. Как только парни, следившие за покупателями, сообщат по рации, что приближаются к нам, мы выедем машину из кустов и остановим машину. У меня было несколько полиэтиленовых пакетов, в которых была запаяна мука. Я хотел подкинуть эти пакеты в машину к покупателям и на основании того, что в них могут быть наркотики, задержать их.

Парни, сидящие в машине сопровождения, сообщали, что они к нам приближаются. Покупатели перемещаются на грузовой «Газели» с металлической будкой. Гриша выгнал «семерку» из кустов, а я, с гордо выставленным вперед пузом, стал прогуливаться вдоль обочины, вертя на руке полосатый жезл.

Грузовую «Газель» я остановил небрежным жестом полосатого жезла. Машина проехала метров двадцать вперед и остановилась, мигая «аварийкой». Нащупав в кармане пакет с мукой, я направился к «Газели».

— Эй! Вы кто такие?! — раздался гневный голос у меня за спиной. — Что это еще за маскарад?

Обернувшись, я увидел, что рядом с нашей лжегаишной машиной остановилась белая «Шкода октавия», из открытого окна которой на меня смотрел разъяренный мужик.

Вот ведь! Что за хрень?! Откуда только здесь взялся этот толстомордый? Он же сейчас все испортит!

— Это что такое? — толстомордый кричал, как сумасшедший, его лицо покрылось красными пятнами. — А ну подошли оба сюда! Бегом, я сказал!

Лицо у водителя «Шкоды» было знакомым — явно кто-то из руководства Керченского МВД. Услышав звук отъезжающей машины, я досадливо поморщился. «Газель», медленно набирая скорость, уехала. Твою мать!

— А ну, вылезай из машины! — водитель «Шкоды» стоял возле нашей машины и кричал на сидевшего в ней Гену. — Если не выйдешь, я сейчас наряд вызову, они вас мигом выведут на чистую воду!

— Сел в свою таратайку и вали на хрен отсюда! — сказал я, доставая из нагрудного кармана рацию.

— Что?! — толстомордый, взревел, как бешеный носорог. — Ты хоть знаешь, кто я такой?

Я сделал два коротких шага навстречу толстомордому и тут же ударил его ногой в голеностоп, даже не ударил, а банальным образом наступил, перенеся вес своего тела на ногу наглеца. Ревущий носорог упал на землю как подкошенный. Чтобы закрепить успех, я пнул его несколько раз по ребрам.

— Первый! Прием! Ведите «Газель», только близко к ним не приближайтесь, чтобы вас не заметили! — произнес я в микрофон рации. — Второй! Прием! Присоединяйтесь к нам возле поворота на Приозерное.

— Может этого толстяка пристрелить? — спросил в приоткрытое окно Гена. — Он же, гад, нам все испортил.

— Хрен с ним, пусть живет! — отмахнулся я, садясь в машину. — Поехали, я покажу куда.

Сев на переднее сидение, я открыл экран ноутбука. Запустив программу-сканер, засек отметку, идущую от радиомаяка, спрятанного мной среди тюков с одеждой.

«Газель» покупателей, судя по отметке на карте, свернула с трассы и двигалась сейчас в сторону села Багерово. Они сейчас ехали той же дорогой, что и Вовка Серов, несколько дней назад, когда он вез своего раненого брата.

Это было плохо! Если «Газель» проедет село насквозь и не воспользуется асфальтированной дорогой, значит, они хотят оторваться в степи. Между побережьем Азовского моря и селом Багерово был пятикилометровый участок степи, весь испещренный проселочными дорогами, холмами и балками. Карты данного участка в памяти моего ноутбука не было, и полноценно отследить перемещение «Газели» я не мог.

— Первый. Прием! Держите визуальный контакт с объектом, но не приближайтесь к нему, чтобы не спугнуть, — произнес я в микрофон рации.

— Может, не надо гонять эту «Газель»? — Гена моргнул фарами в знак приветствия машине сопровождения, которая выехала из-за поворота и пристроилась позади нас. — Если в машине стоит маячок, то мы и так отследим.

— Маячок посылает сигнал как обычный мобильный телефон. Если они заедут в зону, где нет покрытия мобильных операторов, то мы потеряем сигнал, а как ты сам знаешь, таких мест на побережье Азовского моря пруд пруди!

— Ты хоть понимаешь, что они, скорее всего, едут в то место, где сейчас располагается минимум тысяча бойцов… — Гена, заметно нервничал, он с силой сжимал руль. — Если нас засекут, то мы вряд ли сможем отбиться и уйти живыми!

— Война — херня, главное — манёвры! — легкомысленно произнес я.

А ведь Генка прав. Сейчас мы дергаем тигра за усы. Куда бы эта «Газель» ни направлялась, нам там точно не будут рады. Заглянув внутрь себя, я понял, что подсознательно хочу, чтобы нас засекли. Хочу столкнуться с врагом лоб в лоб. Что это: глупая смелость или расчетливый кураж? Черт его знает, но мне хотелось ощутить горячку встречного боя! Чтобы адреналин будоражил кровь и пьянил мозг.

Наша колонна из двух машин проехала через село и углубилась в степь. На этом участке было множество проселочных дорог, которые пересекали степь в разных направлениях, петляя, как не совсем трезвая змея.

Через двадцать минут езды по буеракам и ухабам, когда наша машина перевалила через очередной холм, я увидел стоявшую у подножия зеленую «копейку».

— Первый! Первый! Прием! — чувствуя, как под сердцем защемило от нехороших предчувствий, заговорил я в рацию. — Первый! Первый! Прием! Прием!

Рация молчала. Первый не отвечал. Когда до «копейки» оставалось метров сорок-пятьдесят, то стало понятно, что автомобиль расстреляли из автоматического оружия. Лобовое стекло пересекала цепочка пулевых отверстий. Водительская дверь была открыта настежь, и из салона автомобиля свисало окровавленное тело. Твою мать! Их расстреляли!

Гена прибавил скорость, и уже через несколько секунд мы были рядом с «копейкой». Длинная автоматная очередь разрезала лобовое стекло по диагонали. Оба пацана, которые сидели на переднем сиденье погибли сразу, каждому пришлось по нескольку пулевых ранений. Кровь обильно залила пол и сиденья в машине. Били с очень близкого расстояния, практически в упор. На обочине, в пяти метрах от машины, я нашел россыпь стреляных гильз. Скорее всего, один из бандитов спрятался в придорожных кустах и, когда «копейка» поравнялась с ним, высадил целый автоматный рожок, практически в упор. У пацанов не было ни единого шанса выжить. Судя по гильзам, стреляли из «калаша» калибром 7,62.

— И что теперь делать? — потрясенно спросил один из парней, который вышел из белой «Нивы». — Как же теперь быть?

— Надо найти эту «Газель» и убить всех, кто в ней едет! — жестко произнес я.

— Но как мы их найдем? Сигнал маячка потерян, — рассудительно произнес Геннадий.

— Снимай гаишную форму, — обратился я к Гене. Потом повернулся к бойцам, которые ехали в «Ниве»: — Перенесите тела погибших в нашу машину и оденьте их в одежду гаишников. Все оружие оставьте в «Ниве». На нашей машине возвращайтесь в город, если вас остановят по дороге, скажите, что убитые — работники ГАИ, которых вы увидели на обочине, рядом с машиной. Не сопротивляйтесь, если вас задержат, позвоните вот по этому телефону. — Я протянул им визитку, на которой были написан телефон начальника второго отделения милиции. — Если доедете до интерната без проблем, то сразу же выдвигайтесь к магазину Векшина, надо взять его под наблюдение.

— Можно я поеду с вами? — решительно спросил один из парней, который ехал в «Ниве». Парня звали Паша, он выпустился из интерната несколько лет назад и сейчас учился в одном из военных институтов Украины. — Один из убитых был моим лучшим другом, — парень показал рукой на того, кто сидел рядом с водительским сиденьем. Несколько пуль попали бедняге в голову и разворотили ее, забрызгав мозгами заднее стекло автомобиля.

— Загружайся на заднее сиденье «Нивы», мы выдвигаемся, — я посмотрел на «копейку». — Машину сожгите.

— Ну и как мы будем искать этих уродов? — повторил свой вопрос Геннадий, когда наша машина отъехала на несколько километров от того места, где сейчас поднимался к небу столб жирного черного дыма.

— Антенна ноутбука уловит сигнал маячка на расстоянии примерно километр. Надо всего лишь приблизиться к ним как можно ближе. Веди машину в сторону побережья, а потом двигайся вдоль берега моря. У них только один возможный вариант движения — вдоль моря на запад.

«Нива» проехала километров пять, когда на экране ноутбука появилась отметка. Быстро сориентировавшись по карте, я показал рукой, в каком направлении двигаться. Через несколько минут я с удивлением отметил, что отметка «Газели» не двигается. Это могло означать, что либо машина стоит на месте, либо что маячок нашли и выкинули. Когда до нужного места осталось не больше трехсот метров, я приказал остановить машину и, выйдя из нее, взобрался на гребень ближайшего холма.

«Газель» стояла метрах в двухстах, видимо, у нее спустило колесо — сейчас водитель и его подручный пытались поменять колесо. В бинокль было все прекрасно видно, я смог разглядеть не только экипировку, но и лица убийц. Как ни странно, но у обоих на плечах висели «ксюхи». Значит, должен быть еще один, тот самый, что стрелял из «калаша» калибром 7,62. Тщательно осмотрев окрестности, я заметил третьего — он спрятался на склоне холма. Вот у него как раз в руках и был АКМ.

Надо было действовать как можно быстрее, как только колесо будет заменено, этот с «калашом» вернется к машине, и мы сможем устранить всех троих одновременно. Бегом, вернувшись к нашей машине, я рассказал свой план действий: мы выжидаем, когда колесо будет заменено, и как только бандиты сядут в машину, выстрелом из гранатомета уничтожим «Газель».

В нашем арсенале были один РПГ-26, два АК-74М, две «ксюхи», «винторез» и карабин «Тигр», три пистолета ПМ и четыре гранаты РГН. Всего этого было более чем достаточно, чтобы уничтожить одну «Газель» с тремя злодеями.

Когда я, вместе с Геной и Пашкой, вернулся на гребень холма, то увидел, что к «Газели» прибыло неожиданное подкрепление — внедорожник «Ниссан патруль». Из внедорожника вылезло пятеро человек, обвешанных оружием с головы до ног. Вновь прибывшие не были похожи на крестьян, скорее всего, это были наемники. Они были одеты в одинаковый камуфляж песчаной расцветки, у всех были разгрузочные жилеты с карманами, набитыми запасными автоматными рожками. У одного был РПК, а у двоих на автоматах были подствольные гранатометы.

— Твою мать! — сквозь зубы прошипел Гена. — Надо уходить, не дай бог, нас заметят — от такой своры мы не отобьемся!

— И где мы потом, по-твоему, будем искать этих уродов, которые наших пацанов убили? — повернувшись к Гене, зло спросил я.

— А что предлагаешь? Начать бой? Их восемь против нас троих! — осторожно сказал Гена.

— Да по фигу сколько их там! — огрызнулся я. — Мы не уйдем пока не убьем того с АКМом.

— Давай, я его по-тихому «сниму» из «винтореза», и мы быстренько свалим отсюда, возможно, успеем оторваться от погони, — Гена предложил свой вариант.

— Нет. Это рискованно, у них внедорожник, они нас с легкостью догонят, — немного подумав, ответил я. — Смотри, я зайду с этой стороны, здесь гребень холма позволит мне выйти им наперерез, ты с гранатометом обойдешь их с другой стороны. Вон по той балке сможешь подобраться метров на сто к ним. А Пашка с «Тигром» останется здесь на холме и сможет нас прикрыть. Как тебе такой план?

— Нормально, — тяжело выдохнув, ответил Гена. — Вот только «Ниссан» скорее всего, поедет первым, а я из-за «Газели» не смогу нормально прицелиться в него.

— Ну значит, бей в «Газель». Но только после того, как я начну. Возможно, получится поразить не только «Газель» но и «Ниссан».

— Тогда я возьму «винторез» и, как только начнется «пляска», постараюсь сместиться вверх по склону холма. Возьмем их в клещи. Паша будет долбить — слева, я — справа, ну а ты — в лоб.

Утвердительно кивнув головой, я взял обе «ксюхи», все ручные гранаты и, низко пригибаясь, побежал по склону холма. Бежать приходилось быстро, но при этом осторожно переставляя ноги. Весенняя степь коварна — много нор сусликов и змей, густая трава скрывает рытвины и трещины в земле — можно легко сломать ногу. Через несколько минут я добежал до нужного места — небольшого холма, северная сторона которого выходила на едва видный проселок. Именно здесь должна была проехать вражеская колонна. Поднявшись на вершину этого холма, я осторожно выглянул из-за густого пучка травы и увидел, что процесс замены колеса подходит к концу — водитель затягивал последний болт.

Отдышавшись, я достал из кармана «разгрузки» полосатый гаишный жезл и моток черной изоленты. С помощью изоленты я прикрепил две гранаты к жезлу. На гранатах я разогнул усики — теперь их кольца будет легко одновременно выдернуть. Сместившись немного по склону холма, я разложил на траве свою куртку и положил на нее один АК-74СУ, два запасных рожка и гранату. Потом я вернулся обратно и принялся ждать.

Прошло минут десять, когда я услышал звук приближающейся машины. Как и предполагал Гена, первым ехал внедорожник «Ниссан». Выдернув кольца из гранат, я, привстав на колени и широко размахнувшись, метнул жезл с примотанными к нему гранатами. И тут же упал на землю, плотно вжавшись в нее.

Через несколько секунд я услышал предупреждающий вскрик, а потом ухнул сдвоенный взрыв гранат. Привстав на одно колено, я поймал в прицел автомата борт внедорожника и выпустил одну длинную очередь по нему. Стрелять старался по стеклам. Длинная очередь пересекла автомобильные стекла, взорвав их фонтаном крошева. Водитель «Ниссана» был, по-видимому, опытным — как только он увидел летящий в сторону машины предмет, то тут же свернул на обочину, пытаясь прикрыть автомобиль. Ему это почти удалось, машина, съехав с дороги, смогла лишь краем попасть в зону поражения взрыва гранат. Но все-таки, японский внедорожник — вещь нежная и такого кощунства, как близкий разрыв гранат, не переносит. Внедорожник осел на пробитом колесе и опасно накренился, угрожая упасть на левый борт. Все, кто был в «Ниссане», сыпанули наружу, отстреливаясь на ходу.

Пф-ффф! Ба-бах! — металлическая будка «Газели» вздыбилась ярко-желтым пузырем взрыва — граната, выпущенная из «Агнели», сделала свое дело! Боевики из «Ниссана» попадали на землю, оглушенные близким взрывом.

Воспользовавшись заминкой, я упал на землю и из такого положения метнул гранату в сторону «Ниссана», а потом быстро, как только мог, пополз по склону холма, в ту сторону, где остался лежать мой второй автомат, на ходу я заменил пустой магазин на полный.

Добравшись до новой огневой позиции, я оказался немного правее многострадального внедорожника. Мне как раз был хорошо виден посеченный осколками задний бампер «Ниссана» и прячущийся за задними колесами боевик, вооруженный РПК. Прицелившись из автомата, я выпустил несколько коротких очередей в сторону пулеметчика. Пули попали в незащищенную бронежилетом шею пулеметчика, они с мягким чавканьем вырвали несколько кусков мяса, забрызгав автомобильное колесо кровью. Пару раз дернувшись, пулеметчик обмяк.

Та-та-та! — короткая автоматная очередь прочертила траву в метре от моей позиции, обдав меня земляным крошевом. Один из боевиков, который выбрался из горевшей «Газели», пытался нащупать мою позицию. На спине я сполз по склону холма, прячась от автоматчика, выдернул кольцо из последней гранаты и закинул ее на дорогу. Возможно, это хоть немного отвлечет боевиков.

Бах! — взорвалась где-то позади моя граната.

Схватив оба автомата, я на карачках быстро переполз на свою старую позицию.

Ба-бах! — совсем рядом, всего в нескольких метрах от меня взорвалась ручная граната. От снопа осколков меня спас только излом холма. Взрывная волна мягко подкинула меня вперед, и что-то горячее царапнуло по голове.

Сместившись ближе к дороге, я осторожно выглянул из-за большого камня. В этом месте дорога поднималась в гору, и мне была видна только крыша «Ниссана» и дым от горевшей «Газели». Чтобы увидеть противника, надо было подняться в полный рост. Но я ведь не дурак, чтобы расхаживать по полю боя. Если я не могу видеть бойцов противника, то и они, скорее всего, меня не заметят. Поэтому я, плотно прижимаясь к земле, переполз на другую сторону дороги и, извиваясь как змея, меж камней направился в ту сторону, где стоял «Ниссан».

Бородатый боевик выскочил на меня совершенно неожиданно, как чертик из табакерки. Он бежал, низко пригибаясь к земле, и голова его была повернута влево, в ту сторону, откуда я стрелял всего несколько минут назад. Именно это и спасло мне жизнь — бородач в черной шапочке, с автоматом наперевес, просто не успел среагировать на мое появление. Хотя, надо отдать ему должное, реакция у него была просто отменная — это я держал свой автомат направленным в его сторону и начал стрелять больше от неожиданности, а боевик успел среагировать на мои первые неприцельные выстрелы. Он попытался уйти с линии огня, одновременно с этим вскидывая автомат. Вот только не успел он это сделать должным образом — слишком короткая дистанция нас разделяла — всего каких-то пара метров. Длинная очередь, выпущенная из моего «укорота», развернула боевика вокруг оси, и пули жадно впились в незащищенное бронежилетом бедро. Еще несколько пуль бородач получил, уже падая мертвым на землю.

Быстро сменив автомат на другой, в котором был полный магазин, я переместился еще немного в сторону и, прикрываясь крупными камнями, пополз в сторону «Ниссана». Только сейчас я понял, что в воздухе повисла звенящая тишина, слышно было, только как трещит пламя, пожирающее «Газель».

— База! База! — раздавался голос Пашки в рации.

В горячке боя я не обращал внимания на посторонние звуки, а сейчас понял, что Пашка вызывал меня уже несколько минут.

— Второй, это база. Прием! — ответил я.

— База! База, все злодеи уничтожены! — радостно произнес Паша. — Прием!

— Контрольными прошлись? Прием!

— Я вижу пятерых. Все стопроцентно двухсотые! Прием!

— Сейчас выйду из-за камней, смотри меня не подстрели. Прием!

Медленно поднявшись из-за камней, я поднялся на них и осмотрел поле боя. Да-а! Сработали мы на славу — «Ниссан» криво стоял на обочине, осев на задний мост. Рядом с внедорожником лежало четыре расстрелянных тела. «Газель» медленно чадила, лишь только черный удушливый дым поднимался вверх. Рядом с машиной лежало еще два тела. Один был в кабине. Так, и еще один лежал сзади меня в кустах, за камнями. Ну все сходится: четыре, плюс два, плюс один, плюс еще один, итого восемь. Дебет сошелся с кредитом.

— Второй, прием!

— База, слушаю. Прием!

— Подгоняй машину, только в темпе!

— Крокодил! Прием! — вызвал я по рации Гену.

— База, слышу тебя, прием!

— Держи периметр, пока Пашка не подъедет! Потом Пашку в дозор, а сам собирай трофеи! Прием!

— Понял!

Я застыл на несколько секунд, прикидывая, что можно предпринять в такой ситуации. Самым простым решением было собрать трофеи и скрыться отсюда как можно быстрее. Можно было еще заминировать трупы, чтобы нанести как можно больше потерь врагу. Хотя, если на место перестрелки первыми прибудут не боевики, а мирные граждане или милиционеры, то вполне возможны напрасные жертвы. А вот этого хотелось меньше всего.

Стоп! Кажется, я придумал, как поступить. Надо передать сообщение боевикам. Надо сделать что-то такое, что разозлит врага. Разозлит настолько, что они кинутся в драку, не думая о последствиях.

Я подошел к застреленному мной бородатому боевику и, схватив его за ботинки, потащил ближе к дороге. Я снял с трупа автомат, им оказался АКМ с откидным рамочным металлическим прикладом. Разгрузку я снимать не стал, только выпотрошил все подсумки и карманы. Среди трофеев оказались: восемь автоматных магазинов, две гранаты РГД-5, штык-нож, пистолет Макарова и четыре запасные обоймы к нему. Ни документов, ни денег, ни мобильного телефона не было. Часы я снимать не стал — дешевая китайская подделка. Все найденные трофеи я отложил в сторону — когда Гена подойдет, ему будет меньше работы.

Перевернув тело боевика, я ножом срезал ремень с брюк и стащил их с него. Отойдя на несколько метров от трупа со спущенными штанами, я тщательно прицелился и выстрелил в него из ПМ. Пистолетные пули попали точно в промежность и отстрелили мужское достоинство бородача.

— База! База! Что за выстрелы? Прием! — рация ожила голосом Гены.

— Крокодил, все в норме. Это я стрелял! Прием!

— Помощь нужна? Прием!

— Нет, помощь не нужна. Прием!

Подобную процедуру я провернул со всеми телами, которые были на дороге. Пока я все это делал, Пашка успел подогнать машину. Гена собирал трофеи в багажник «Нивы», а Паша стоял на вершине холма и с помощью оптики «Тигра» контролировал подступы.

Гена ничего не сказал когда увидел, что я делаю с мертвыми телами. Он всего лишь неодобрительно покачал головой и продолжил собирать трофеи.

За двадцать минут мы успели все закончить. Трофеи были собраны, трупы боевиков изуродованы.

— Ну и зачем вы это сделали? — спросил Гена, когда наша машина отъехала от места стычки на несколько километров.

— Для мусульман принять смерть без внешних половых признаков — ужасное оскорбление. Так что, когда они увидят своих соотечественников без мужского достоинства, то это, скорее всего, приведет их в бешенство.

— Так тем более — зачем было отстреливать писюны злодеям? — повторил свой вопрос Гена. — Они ведь теперь разозлятся не на шутку!

— А тебе не все равно, в каком состоянии тебя будут убивать? — спокойно ответил я. — Злые они будут или не злые, какое это имеет значение. Главное, что они наши враги, и мы должны их победить!

— Все равно не понимаю, зачем надо было это делать? Как это нам поможет?

— Гена, как ты думаешь, почему мы смогли втроем взять верх над восемью хорошо подготовленными и вооруженными бойцами?

— Понятное дело, почему! Мы напали из засады. Две снайперки на открытой местности — это эффективный метод. Ты их отвлекал на себя, а мы их с Пашей валили с безопасной дистанции.

— Ну вот тебе и ответ, зачем нам надо злить противника. Если мы не знаем, когда они на нас нападут, то значит, надо сделать так, чтобы они на нас напали тогда, когда нам это будет выгодно!

— Так ведь они могут сегодня ночью заявиться! А у нас ничего не готово! — Гена начал злиться. Его явно возмущало то, что я сделал с убитыми.

— Сегодня ночью они вряд ли пожалуют в гости, а вот завтра или послезавтра вполне возможно, — уверенно проговорил я. — Устроим засаду и перестреляем их как уток на охоте. Представь, как это было бы хорошо — устроить огненный «мешок» и уничтожить злодеев одним махом.

— А не лучше ли потянуть как можно дольше и хорошенько подготовиться?

— Может, и лучше, но сделанного все равно не исправить. Тем более, что надо учесть еще и тот факт, что чем раньше на нас нападут, тем меньше времени будет и у наших врагов на подготовку.

Гена ничего не сказал, и дальнейший путь до города мы проделали в полнейшем молчании. Пока мы ехали, я достал из бардачка цифровую камеру и просмотрел съемку недавнего боя. Камеру установил Пашка, и она стояла на штативе среди травы, поэтому картинка боя получилась смазанной и нечеткой. Функция звука была отключена, а весь сюжет занял всего три минуты. На изображении было видно, как началось движение машин по дороге, потом «Ниссан» вильнул в сторону, и рядом с ним прогремел взрыв. Через несколько секунд кузов «Газели» сотряс взрыв. То, что происходило дальше, можно было понять, только зная, как происходил бой на самом деле. На дисплее камеры было видно только, как боевики сыпанули из осевшего на задний мост «Ниссана». Потом прогремело несколько взрывов, правда звука не было, и о том, что взрывались ручные гранаты, я догадался по тому, что стали появляться грязно-белые султаны взрывов. Боевики возле «Ниссана» резко бросились за машину, пытаясь найти укрытие за ее бортами — это произошло из-за того, что один из них упал пораженный снайперским выстрелом в голову. Боевики быстро вычислили стрелявшего с этого склона холма Пашку и переместились за машину, ища укрытия. Паша, как ему и было приказано, методично расстреливал многострадальный «Ниссан», не давая боевикам поднять головы. Тяжелые винтовочные пули дырявили железо автомобиля, и от каждого попадания машина заметно вздрагивала. Что произошло дальше, было не понять, но, со слов Гены, я знал, что он, вооруженный «винторезом», зашел боевикам в тыл и расстрелял их.

Чтобы избежать возможных осложнений с милицией, наша машина поехала объездным маршрутом вдоль побережья Азовского моря, в направления поселка Маяк, где располагалась паромная переправа Крым — Кавказ.

Посмотрев на часы, я понял, что если нас ничего не задержит в пути, то мы как раз успеем к отправлению парома, на котором должны были переправляться дети из интерната. Во-первых, надо было их проводить, а во-вторых, среди кавалькады машин, на которых приехали провожающие, легко было затеряться нашей «Ниве».

Посмотрев в зеркало, я увидел свое отражение — на голове была запекшаяся корка — осколок гранаты слегка меня зацепил. Хорошо бы содрать корку и перевязать рану, но честно говоря, не хотелось с этим возиться.

До паромной переправы мы добрались вовремя и без приключений. Процесс погрузки был в самом разгаре, специально для нужд интерната был выделен внеочередной рейс парома. Машину оставили на стоянке под присмотром Паши, а мы с Геной отправились к причалу.

На подъездном терминале царила суета и хаос — дети бегали, взрослые кричали. Как всегда, кто-то что-то забыл и это что-то вдруг сразу всем понадобилось. Среди всего этого хаоса островком стабильности оказался Василий Серов, которого окружали несколько человек. Подойдя к ним, я отвел Васю в сторону и рассказал ему о последних событиях и о том, что, по моему мнению, события начнут развиваться намного быстрее и стремительнее, чем мы предполагали. А самое главное, что, находясь на российской земле, воспитанники интерната не могут считать себя в полной безопасности, так как исламисты легко могут провести акцию устрашения и в России, я бы даже сказал, что там им будет это сделать намного легче. Поэтому, как только Василий найдет общий язык с российскими спецслужбами, надо будет, чтобы они взяли под свою защиту, всех наших подопечных.

Когда паром отчалил от пристани, я понял, что у меня с плеч свалилась невидимая ноша. Все это время я переживал за то, что могут пострадать дети, а теперь, когда малышня из интерната оказалась в относительной безопасности, можно приступить к активным действиям.

Когда колонна из наших машин подъехала к интернату, то нас ждал неожиданный сюрприз — возле ворот интерната стояло несколько милицейских «Уазиков». Рядом с машинами я увидел восемь человек в форме спецназа МВД, вооруженных автоматами. Лица спецназовцев были закрыты шапками-масками с прорезями для глаз и рта.

Отмашка жезла остановила наши машины.

— Вызывай поддержку, — тихо произнес я сидевшему рядом Гене. — Оружие наизготовку, если понадобится, то стреляйте на поражение!

Я вышел из машины, держа в руках «укорот» Калашникова.

— У него оружие в руках! — закричал один из автоматчиков. — Руки вверх! Автомат! Брось автомат на землю!

— Вы кто такие? — спокойно спросил я, подходя к спецназовцам. Автомат я благоразумно закинул за спину, чтобы не раздражать автоматчиков.

— Брось автомат на землю! Еще шаг, и мы начнем стрелять! — Несколько автоматов были направлены на меня, остальные спецназовцы рассредоточились между машинами и взяли на прицел нашу колонну машин.

— Молодые люди, если вы не перестанете кричать, то вас изрешетят перекрестным огнем, — сказал я, останавливаясь у той невидимой черты, которую определили спецназовцы, как точку открытия огня. — Кто вы такие и зачем сюда приехали?

— Положи автомат на землю и подними руки вверх! — нервно произнес спецназовец.

— А ведь вы не местные! Угадал? — с усмешкой произнес я. — Местным даже в страшном сне не приснится прийти с оружием в руках под стены интерната!

— БРОСЬ АВТОМАТ!!! — закричал спецназовец.

— Хорошо, сейчас брошу, — я медленно снял автомат с плеча и, нагнувшись, положил его на асфальт. Когда я выпрямился, в моей руке была зажата осколочная граната. — Извини, гранату я бросить не могу — она взорвется!

— Вставь кольцо обратно в гранату! — приказал спецназовец.

— Нет, — коротко ответил я. Повернувшись через плечо, я тихо сказал Гене, стоявшему у меня за спиной: — Рассредоточьтесь!

Пока я говорил со спецназовцами, Гена за моей спиной вооружал тех, кто ехал с нами. В багажнике «Нивы» лежало с десяток автоматов и пистолетов — трофеи, захваченные в бою с боевиками.

— Вставь кольцо в гранату! — закричал автоматчик. — Иначе я выстрелю!

— Стреляй! Граната взорвется, и вас посечет осколками! А тех, кого не убьет осколками, добьют мои люди. Оглянись. Вы в меньшинстве!

Спецназовцы были так поглощены видом гранаты в моей руке, что даже не заметили, что их взяли в плотное кольцо — за моей спиной стояли несколько десятков людей, вооруженных автоматами и пистолетами, а из-за стены интерната торчали несколько автоматных стволов.

— Всем положить оружие! — срывающимся в истерические нотки голосом произнес спецназовец.

— Еще одно слово, и мы откроем огонь! — жестко произнес я. — Положите оружие и валите на все четыре стороны! Вы нам на хрен не нужны!

— Вы не посмеете! — неуверенно сказал автоматчик. — Мы из милиции!

— Считаю до трех. На счет три открываем огонь! Раз!

— Вы не посмеете! — закричал спецназовец, нервно оглядываясь по сторонам.

— Два!

— Мы из милиции! У вас будут проблемы!

— Три!

— Хорошо! Хорошо! — вскрикнул спецназовец. Повернувшись к своим собратьям, он произнес: — Положите оружие!

Мне показалось или остальные бойцы в масках с облегчением выдохнули, складывая свое оружие на асфальт.

— Ну вот и замечательно, — я вставил кольцо в гранату и положил ее в карман разгрузочного жилета. — Оружие собрать! Этих — в кандалы! Всем внутрь, а то стоим здесь у всех на виду!

— Но ты же сказал, что если мы сложим оружие, то можем идти на все четыре стороны, — недоуменно сказал автоматчик.

— Отпустим, не переживай. Разберемся во всем и отпустим!

К моему изумлению, в здании интерната царило оживление и суета — в коридорах было много людей, все куда-то спешили и что-то делали. Группа строителей выламывала окна и закрывала их деревянными щитами, на первом и втором этаже окна закладывали кирпичом, оставляя лишь узкие бойницы. Помимо воспитанников и выпускников интерната было много и посторонних людей — маленькие дети, старики, мужчины и женщины разного возраста и социального положения.

— Кто все эти люди? — спросил я у подошедшего к нам Вити Патрохова.

— Казаки и их семьи, — ответил Виктор, принимая из рук брата ручной пулемет. — А еще — знакомые, друзья и просто посторонние люди, которые поверили нам и хотят сохранить свои жизни.

— И много людей к нам примкнуло?

— Много. Но вот только десятая часть из них готова взять оружие в руки, — ответил Виктор.

— А что Сайков решил? Чего-то я его не вижу, — спросил я, ища взглядом атамана керченских казаков.

— Телефон Антона не отвечает. Говорят, он уехал из города. К нам примкнула только часть казаков — двадцать человек, ну и члены их семей, итого шестьдесят четыре человека. Помимо казаков есть еще просто люди с улицы — какие-то общие родственники, друзья и знакомые. На данный момент в интернате — четыреста семьдесят два человека, включая детей и стариков, из них способных взять оружие в руки — двести десять человек.

— Это вместе с нашими пацанами или без них?

— Наших — сто восемьдесят пять человек.

— А как с оружием?

— С оружием все хорошо. С патронами плохо! Помимо трофейных «калашей» у нас в избытке ППШ и винтовок. Боеприпасов мало. В «заначке» Испанца раскопали несколько пулеметов Максима. Ребята смотрели их, говорят, машины рабочие, но в каком состоянии металл стволов, неизвестно. Оружейные стволы могут взорваться во время стрельбы. Патроны для ППШ и ТТ — ни в звезду, ни в красную армию, осечки на каждом третьем патроне. Пока диск отстреляешь, мозоль на пальцах натрешь, передергивая затвор.

— Ну с этим разберемся! Пошли в штаб, есть разговор.

Через двадцать минут все руководство нашей маленькой армии собралось в актовом зале. Среди собравшихся были я, братья Патроховы, Вова Серов, Степан Кожанов — новый атаман керченских казаков.

— Пока ты не начал свой разговор, нам надо решить пару проблем, — наливая коньяк в стаканы, произнес Вовка. — Если с оружием у нас более-менее нормально, то с продовольствием и топливом дела обстоят не очень — нет емкостей для топлива и деньги закончились — никто не ожидал, что к нам примкнет столько людей.

— Есть несколько идей, — в разговор вступил Виктор Патрохов. — От порта ЖРК идет железнодорожная ветка, по которой гоняют составы с цистернами. В порту как раз стоит состав с дизельным топливом и мазутом. Если разобрать рельсы, то состав останется в порту. Ну а по поводу еды — с этим тоже все довольно просто. Зачем ее покупать, если можно взять бесплатно. Когда начнутся беспорядки, достаточно будет взять то, что само упадет нам в руки.

— Все согласны с предложенным вариантом? — громко спросил Владимир.

Парни, окружавшие стол, согласно закивали. Я тоже кивнул головой в знак согласия. Предложенные варианты были вполне приемлемые — если плод сам падает тебе в руку, то почему бы его и не подхватить?

— Ну раз все согласны, то мы тебя слушаем, Коршун, — обратился ко мне Владимир.

— Коршун — это я? — удивленно спросил я. Надо же, уже придумали прозвище, хотя это и неудивительно. Коршун — всего лишь производная от моей фамилии. — Сегодня днем мы с Геной и еще одним бойцом хорошенько потрепали исламистов. Восемь солдат противника ушли в минус. Думаю, что в самое ближайшее время собратья убитых придут к нам в гости, чтобы рассчитаться. Надо устроить им засаду! Есть хороший шанс отминусовать большой кусок от армии противника.

— А откуда такая уверенность в том, что боевики придут в город раньше времени? — недоуменно спросил Владимир.

— Поверь мне — придут! — уверенно ответил Гена. — Алексей Иванович сделал все возможное для того, чтобы у исламистов сорвало башню!

— План таков: ставим наблюдательные посты на трассе Керчь — Феодосия, и как только заметим колонну, приближающуюся к городу, устроим засаду. С вероятностью девяносто процентов я уверен, что бородачи подойдут к интернату с запада. Свернут с трассы на повороте, возле села Приозерное, и, проехав мимо развалин ЖРК окажутся возле ворот интерната. Мы разместим наш отряд в руинах железорудного комбината — место там безопасное и на возвышенности, а дорога, по которой будут двигаться исламисты, окажется под перекрестным огнем.

— А если они решат поехать через город? Тогда, что? — спросил Витя.

— Очень в этом сомневаюсь. Дорога через Приозерное — короче и безопасней, — ответил я. — Не поедут они через город — слишком велик шанс нарваться на милицию. Можно оставить один наблюдательный пункт на въезде в город — так, на всякий случай.

— Когда надо выставить наблюдательные посты? — деловито спросил атаман казаков.

— Немедленно! — коротко ответил я. — Отморозки могут пожаловать в гости уже к сегодняшнему утру.

— К УТРУ?! — удивлению всех присутствующих, кроме меня и Гены, не было предела.

— Именно! К утру, — я оглядел всех тяжелым взглядом. — Только это не должно выйти за пределы штаба! Наблюдателей и отряд для засады отправляем тайно.

— Думаешь, среди нас есть предатели? — спросил Вова.

— Уверен!

— А как мы объясним то, что весь наш отряд вдруг исчезнет в необъяснимом направлении? — спросил Виктор. — По одному факту нашего отсутствия умные люди могут сделать неоднозначные выводы.

— Весь отряд не пойдет. Пойдут только лучшие — человек тридцать, не больше!

— А это не мало? — в голосе Кожанова звучало сомнение. — Если бородачей будет хотя бы сотня, то нам надо, как минимум, численное равенство. Сомневаюсь, что они заявятся в город меньшим числом.

— Дорогу заминируем. Если все пройдет удачно, то останется только добить раненых.

— У нас нет достаточного количества взрывчатки, — сказал Гена. — Не получится заминировать дорогу так, чтобы одним взрывом накрыло сразу несколько машин.

— Вместо взрывчатки будем использовать газовые баллоны, заполненные пропаном. Расставим баллоны цепочкой вдоль дороги, и накроем одним взрывом все машины одним скопом.

— А что, это идея, — довольно улыбаясь, сказал Гена. — Машину с газовыми баллонами я видел во дворе интерната.

— Пригнали машину для нужд кухни, — объяснил Владимир: — Ведь когда начнутся боевые действия, электричество и газ перестанут подавать. Надо же на чем-то еду готовить.

— Сколько всего газовых баллонов у нас есть?

— Сорок баллонов объемом по пятьдесят литров и двадцать пятилитровых баллонов, — посмотрев в записи, ответил Владимир.

— Поставим двадцать баллонов, через каждые четыре метра — в итоге получим сто метров дороги, перекрытых взрывами, — немного помолчав, сказал Гена. — К каждому баллону примотаем по гранате и сведем их в одну связку. Подрывника посадим в глубокий окоп, чтобы его не посекло осколками. Сам сяду в окоп.

— Я возьму тридцать человек, и мы займем автомобильные боксы напротив руин железорудного комбината, — сказал Вова Серов: — Виктор возьмет два десятка бойцов, вооружим их винтовками Токарева и разместим напротив боксов, среди руин.

— Надо поставить еще две группы: одну замыкающую и одну во главе движения колонны, — Виктор, опрокинул в себя рюмку с коньяком, и налил по новой. — Выступать надо немедленно — как раз к утру закончим.

— А тридцать человек для основной группы — это не мало. С учетом того, что ППШ часто клинят, у нас не получится плотного огня, — сказав это, Степан Кожанов, внимательно посмотрел на меня.

— Мы сделаем «спарки» из пистолетов-пулеметов Шпагина. Два автомата закрепляем на одной платформе, соединяем спусковые крючки, одной скобой… и все. Если заглох один автомат, то стреляет второй, даже если два автомата одновременно заглохнут, то все равно успеем выпустить в два раза больше пуль, чем из одного, — сказал я.

— А целиться как? — спросил Гена.

— Как? Как? По стволу и целься! — ответил я. — Основной группе главное прижать выживших к земле, ну или загнать их на обратную сторону дороги. А с той стороны их вторая группа из СВТешек расчехлит. Хотя, если газовые баллоны нормально сработают, то останется только раненых добить.

— А как мы объясним такую гору трупов? — спросил Вова.

— Никак! — я одним глотком выпил коньяк. — Пусть власти объясняют, почему по городу разъезжают вооруженные люди. Сейчас главное — чтобы было, что объяснять. А то, может, бородачи нас переиграют, и тогда некому будет объяснительные писать.

— Сплюнь! — суеверно произнес Геннадий. — Вы бы, господа хорошие, на коньячок не налегали бы! А то мне одному придется отряд вести.

— По последней и расходимся, — Владимир разлил остатки коньяка по рюмкам. — В замыкающие группы поставим по три человека. Вооружим их «Агнелями» и ДШК.

— Я возглавлю замыкающую группу, а группу, которая окажется во главе колонны, пусть возглавит Пашка, который сегодня с нами был.

— А что, можно. Он парень способный, — поддержал меня Вовка Серов.

Поговорив еще минут двадцать и допив остатки коньяка, мы разошлись. Я зашел в свою комнату, принял душ и переоделся в «ночной» камуфляж. Потом я спустился в столовую и быстренько перекусил тем, что нашел в холодильниках — коньяк, выпитый на пустой желудок, мог сыграть со мной злую шутку.

Ну а после столовой я направился во двор интерната, где полным ходом шла подготовка к предстоящей операции. Гена вместе с машиной, загруженной газовыми баллонами, уже уехал. Вовка Серов, Витя Патрохов и атаман сортировали людей, создавая из них четыре группы. Поскольку я должен был возглавить одну из замыкающих групп, то тоже подошел к ним и назвал фамилии парней, которые пойдут со мной. Потом я еще в течение десяти минут спорил с Владимиром — он не хотел отдавать мне именно этих парней, что, в принципе, не удивительно — я выбрал лучших. В конце концов, Вовка смирился, все-таки замыкающая группа может оказаться один на один с колонной, которая решила идти на прорыв, развернувшись на сто восемьдесят градусов. И, чтобы не упускать такой хороший шанс, я сразу же направился в сарай, переделанный под арсенал, чтобы вооружить свою группу.

Среди выбранных мной парней были: Ветров, Енот, Толик Скорошин — позывной Шило и Миша Тарасин — позывной Тазик.

В арсенале я выбрал: четыре АКМ, четыре пистолета ТТ, одну СВТ, снабженную четырехкратным оптическим прицелом, один одноразовый гранатомет «Аглень», шестнадцать ручных гранат. К каждому автомату взяли по восемь полных автоматных рожков. К пистолетам по четыре полные обоймы. К винтовке Токарева я взял десять полных обойм, снаряженных патронами, которые получил у Петровича.

Себе я взял пистолет «ГШ-18» и ПП «Кедр». Пока парни разбирали оружие и размещали магазины по карманам разгрузки, я подогнал «Хонду», в которую загрузили ДШК. После того как все было готово и собрано, парни загрузились в Хонду, и мы поехали в сторону предполагаемого места засады.

Проехав мимо развалин железорудного комбината, я помигал фарами парням, которые укладывали газовые баллоны на обочине дороги. Сейчас было два часа ночи, поэтому можно было не бояться случайных свидетелей. Но, несмотря на это, Гена решил перестраховаться и выставил посты в разных концах дороги.