Трагедия 17 июля 1918 года в Екатеринбурге, где была расстреляна семья последнего русского царя, стала за годы антисоветской «перестройки» и буржуазных «реформ» поводом для колоссальных политических спекуляций. Ее постарался использовать в своих целях Ельцин. О ней вспоминают при каждой очередной вспышке антикоммунистической истерии. А если кто-то опять и опять кричит о сносе ленинского Мавзолея, то, конечно, екатеринбургские события выдвигаются как один из главных пунктов обвинения против вождя большевиков.
Обвинение это стало уже настолько расхожим, что прочно засело в головах многих. Тем более, например, Жириновский давно выстроил и психологическую схему, которая некоторым может показаться просто неопровержимой. Как же! Старший брат Ленина был повешен за участие в попытке покушения на отца Николая II, а «кровожадный Ульянов» за это отомстил, убив не только самого царя, но также и его жену, и детей.
Все это в разных вариациях повторяется, повторяется, повторяется. Скажем, смотрю по телеканалу «Россия» совсем недавний выпуск так называемых «Исторических хроник» Сванидзе – и снова: «Ленин убил Николая и его семью».
Но вот иное мнение. Гораздо более авторитетное и заслуживающее несравненно большего внимания. Его высказывает человек, ставший сегодня, может быть, самым осведомленным знатоком всего, что связано с теми историческими событиями.
Представлю: Владимир Николаевич Соловьев, старший следователь по особо важным делам Главного следственного управления Следственного комитета при Прокуратуре Российской Федерации. Уголовным делом по убийству Николая II и его семьи он занимается с 1993 года, когда оно было возбуждено в связи с найденным под Екатеринбургом захоронением с останками девяти человек. Потребовалось опознание, а для этого – разносторонние экспертные работы, к которым следователь привлекал ученых и других квалифицированных специалистов, в том числе иностранных.
Дальнейшее известно. Кто-то согласился с заключением экспертов, кто-то – нет, но в 1998 году состоялись торжественные похороны этих останков в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга как останков царской семьи.
Тогда уголовное дело было прекращено, а вновь возобновлено уже в 2007 году: неподалеку от того захоронения местные поисковики нашли фрагменты еще двух человек, по предположению – сына и дочери Николая II. И опять следствие по этому делу с участием многих экспертов, завершенное постановлением от 15 января 2009 года, вел Владимир Николаевич Соловьев.
Подробности тех его расследований – огромная тема. Но мы сегодня будем говорить не о ней. Я уже отметил, что за долгое время этой кропотливой работы, поглотившей его целиком, Владимир Николаевич стал уникальным знатоком всех обстоятельств истории, происшедшей более 90 лет назад. Он изучил массу документов, воспоминаний, свидетельства очевидцев и материалы всевозможных исторических исследований, проводившихся в разные годы.
Так вот, один из выводов, который он для себя сделал, следующий: Ленин непричастен к расстрелу царской семьи.
Чтобы полнее представить аргументацию следователя (подчеркну: в данном случае не имеющего никакой политической ангажированности и заинтересованности!), предлагаю вниманию читателей текст моей беседы с ним.
«У меня есть основания это утверждать»
– Владимир Николаевич, я совершенно случайно узнал о вашем выводе относительно позиции Ленина в деле царской семьи. Вы пришли к решению, что расстрел был совершен не только не по его инициативе, но и без его согласия?
– У меня есть основания это утверждать.
– На чем они базируются?
– Прежде всего на реальности взаимоотношений, которые были тогда между центром и провинцией, то есть между властью в Москве и на местах. Далеко не все в этих отношениях к тому времени стабилизировалось, и далеко не всегда четко срабатывали указания из центра. Ведь Советская власть только устанавливалась. Вообще, дабы понять происшедшее так, как оно происходило, надо представить всю сложность ситуации в ее исторической конкретности. А нынче все предельно упрощают.
– Приведите пример той сложности, которую вы имеете в виду.
– Пожалуйста. Не знаю, известно ли вам, но абсолютному большинству, я уверен, неизвестно, что в это время, о котором мы говорим, слово «ленинец» среди многих уральских большевиков, включая местное руководство, было чуть ли не ругательным.
– Почему?
– Брестский мир стал причиной. Ленин – это Брестский мир, то есть компромисс. А радикалы против компромиссов. Они вовсе не за начало мирного строительства, а за расширение революционного пожара. Из-за Брестского мира, помните, у Ленина происходит резкое столкновение даже с Дзержинским. Ленин, получается, в глазах многих теперь какой-то оппортунист-примиренец.
Далее противостояние с радикальными силами как в самой большевистской партии, так и вне ее (вспомним мятеж левых эсеров в начале июля того же 1918-го) пойдет по нарастающей.
– Это понятно. Недаром пишет Ленин известную свою работу «Детская болезнь «левизны» в коммунизме».
– Так вот, руководство уральских, екатеринбургских большевиков эта самая «левизна» основательно захватила. И Ленин в тот момент не был для них безусловным авторитетом. Тем более что здесь работали революционеры с большим стажем, мысленно считавшие себя (по крайней мере, некоторые из них) деятелями, может, не меньше или на равных с Лениным. И уж точно – гораздо революционнее!
– Это определяло и отношение их к проблеме царской семьи?
– Конечно. Рвались решить ее в своем духе – радикально. А вот для Ленина такое оказывалось неприемлемым. Больше того, я пришел к выводу, что расстрел был даже своего рода провокацией против Ленина и той линии, которую он проводил.
Представьте, левыми эсерами, то есть теми же радикалами, в начале июля 1918 года убит германский посол Мирбах. Это – провокация, чтобы вызвать обострение отношений с Германией, вплоть до войны. И уже появилась угроза, что в Москву будут посланы германские воинские части. Тут же – левоэсеровский мятеж. Словом, все балансирует на грани. Ленин прилагает огромные усилия, дабы как-то сгладить навязанный советско-германский конфликт, избежать столкновения. Так зачем же ему в этот момент расстрел германских принцесс, каковыми считались дочери Николая II и Александры Федоровны?
Нет, Ленин даже по таким сугубо прагматическим, политическим соображениям не мог этого хотеть и, убежден, к этому никак не стремился. Наоборот, совершенное фактически было направлено против него.
– Ленин был за суд над бывшим царем?
– Да. Предполагалось, что такой суд состоится, и Троцкий хотел выступить в качестве обвинителя. Впрочем, Троцкий, который уж точно считал себя не меньше, а больше Ленина, в это время начинал разыгрывать свою игру…
Временное правительство буквально засыпали телеграммами и письмами с требованием немедленно и безо всякого суда «пустить в расход» царя и его семью
– Поскольку мы заговорили о суде, я вспомнил, что Временное правительство тоже собиралось устроить суд над Николаем II.
– Над ним и над бывшей императрицей. Вскоре после Февральской революции была учреждена Чрезвычайная следственная комиссия (ЧСК) для расследования преступлений царской семьи и высших должностных лиц России. Речь шла о государственной измене и многом другом.
– Я читал о работе этой комиссии у Александра Блока, который, кажется, активно в ней участвовал… Но, насколькоя знаю, одновременно шли переговоры о высылке царской семьи за границу?
– Именно так.
– А кто их вел и с кем?
– Да те же люди, которые руководили подготовкой судебного процесса, в самый разгар этой подготовки вели переговоры об отправке царя и его семьи в Англию. Замечу, что при разработке акта отречения от престола вопрос о возможном царском выезде из России официально не рассматривался. Но сохранилась записка низложенного императора от 4 марта 1917 года, переданная председателю Временного правительства князю Львову. Судя по ней и по резолюции от 6 марта, просьба Николая о выезде за границу была поддержана.
– Сразу имелась в виду Англия?
– Видимо, сразу.
– А почему?
– Наиболее теплые, даже дружеские личные отношения изо всех зарубежных монархов сложились у русского императора с английским королем. В Англии Николаю, который носил в России довольно скромный воинский чин полковника, были присвоены высшие звания – фельдмаршал армии и адмирал британского флота. Такие же, какие носил сам король Георг. Кстати, интересная подробность: Николай и Георг внешне были очень похожи. Иногда они, меняясь формой, разыгрывали окружающих.
Короче, казалось бы, Великобритания для отъезда венценосной семьи – наилучший вариант. Где-то около 7 марта министр иностранных дел Милюков встретился с английским послом Джорджем Бьюкененом и попросил выяснить позицию британского правительства по этому вопросу. И уже 10 марта посол сообщил, что правительство его страны положительно относится к идее переезда царской семьи в Великобританию.
Керенский, на которого Временное правительство возложило все проблемы, связанные с этой семьей, начал вплотную заниматься подготовкой отправки ее за рубеж.
– Почему же это не состоялось?
– Немедленному отъезду помешала работа Чрезвычайной следственной комиссии, которая, при всех этих закулисных переговорах, все-таки продолжалась. Но и еще одна серьезная проблема возникла, когда практически хотели приступить к реализации этого плана: а удастся ли обеспечить безопасный проезд царственных особ до порта Романов, то есть до Мурманска?
Дело в том, что слухи о готовящемся отъезде царя за рубеж каким-то образом вышли за пределы узкого круга и вызвали бурю возмущения во многих общественных организациях. Вот ведь от чего нельзя отвлекаться при рассмотрении событий того времени! Я говорил о радикальном крыле большевистской партии. Но в 1917-м и позднее настрой в массе русского населения был предельно радикальным. В том числе и по отношению к «царскому вопросу». Учтите следующее: огромное количество организаций с мест, представлявших различные партии (так называемые демократические, что особо надо подчеркнуть!), буквально засыпали Временное правительство телеграммами и письмами с категорическим требованием немедленно и безо всякого суда «пустить в расход» царя и его семью.
– Да, это действительно серьезно. Нынче мало кто представляет реальное настроение большой части общества в то время. Внушили, что абсолютное большинство в России было убежденными монархистами и лишь «беспощадная шайка большевиков-ленинцев» стремилась к убийству царя.
– Монархистов в России тогда, пожалуй, было гораздо меньше, чем теперь. Все демократы! Колчак – демократ, Краснов – демократ, Деникин – тоже… Потому так легко и произошла Февральская революция. От царя почти все отреклись, даже церковь.
– Мы в «Правде» печатали около года назад заявления церковных деятелей, опубликованные после Февраля: сплошной восторг по поводу свержения самодержавия!
– Могу добавить весьма показательный факт. Когда встанет вопрос о переезде царской семьи в Тобольск, ни один священнослужитель не захочет отправиться вместе с ней. В том числе царскосельский священник и духовник семьи протоиерей Александр Васильев. Он откажется ехать, как и другие священнослужители. Поэтому в Тобольске окормлять царя и его семью придется местному батюшке, по совпадению – тоже Васильеву, отцу Алексею…
– Но давайте вернемся к вопросу, почему венценосная семья не была перевезена в Англию.
– А потому, что Англия пересмотрела свое первоначальное решение. Так сказать, «одумалась». Ровно через месяц, 10 апреля 1917 года, король Георг V дает указание своему секретарю лорду Станфордхэму предложить премьер-министру, «учитывая очевидное негативное отношение общественности, информировать русское правительство о том, что правительство Его Величества вынуждено взять обратно данное им ранее согласие».
– А что имелось в виду под «негативным отношением общественности»? О какой общественности речь – об английской или российской?
– Надо полагать, и той, и другой. В массе настроение англичан вовсе не было таким уж благожелательным к России, чтобы спасать ее самодержца. А о настроении в самой России, которое английскому королю, разумеется, было хорошо известно, я уже сказал.
Словом, думая о том, как дальше вести дела со страной, жители которой в массе своей решительно настроены против бывшей царской семьи, а также опасаясь, что укрывательство этой семьи и самого царя может помешать отношениям с Россией в будущем, Георг V счел за благо отказать своему давнему другу в приеме.
– Что ж, факт, кое-что говорящий на тему «нравственность и политика». В данном случае – английская политика.
– Ничего удивительного: правители Великобритании всегда исповедовали крайний государственный эгоизм. Так что судьба царя как таковая мало их волновала.
– Ну а были варианты выезда в другие страны?
– Судя по всему, другие тоже не слишком-то горели желанием принять у себя опальную семью бывшего российского императора. Ни Франция, ни Дания, ни Греция или Испания – называю государства, где раньше вроде бы высоко ценили Николая II. Только немцы, как ни парадоксально, постоянно интересовались судьбой бывших русских царевен и одновременно германских принцесс.