Из дневника Гали.

Иногда мне кажется, что я ненавижу Мишку. Я злюсь на него и думаю, что никогда о нём не вспомню. Но потом вспоминаю и очень хочу, чтобы он хоть минутку побыл рядом, чтобы я могла просто внимательно посмотреть на него. И мне даже хочется поймать Мишку и запереть у себя, чтобы он не мог выйти. Тогда всю жизнь могла бы с ним быть.

Двадцать восьмое июля.

Из дневника Миши

Не могу больше ходить к Лариске. Она понимает, что я ни капельки её не люблю и нужна она мне как баба. А она говорит, что влюбилась в меня с первого раза. Раньше она любила Владлена, но он, хоть и талантливый художник, а человек плохой и женщин хочет иметь, как полную пригоршню ягод. А она гордая и не хотела его делить ни с кем. Я пришёл как раз в тот момент, когда у них эти дела разваливались, и она его вызывала тогда из комнаты, чтобы сказать, что не любит и не хочет видеть. Мне она сказала, что хоть я и дикарь, а она меня любит.

А я всё время вспоминаю Гальку, даже представляю, что это она со мной, когда сплю с Лариской. Очень хочу увидеть Гальку. Как странно устроен человек. Вот я: в меня влюблена баба, которая в самом соку (ей двадцать два года), денег у неё завались и всегда хата. Её предки сейчас в Венгрии на каком-то конгрессе. Отец — большой учёный, а мать не работает и всю жизнь следит за собой. Они ничего не жалеют для Лариски. Она закончила третий курс театрального института — будет играть в театре. Ну вот, а я рвусь к девке, у которой ни кола, ни двора (вообще-то площадь у неё есть), которая не читала ни Шекспира, ни Гёте. Но ничего не могу с собой поделать, а ведь даже не знаю, за что её люблю. Передо мной часто возникают её глаза — большие, шоколадные и обиженные, как у ребёнка. Неужели мы больше никогда не увидимся?! Но как я к ней пойду? Ведь я изменил ей?! Да она, наверное, сейчас с этим кадром, как его — Сева?! Тоска!!!

Двадцать восьмое июля.