На правом берегу реки Циншуйхэ жил помещик по прозвищу Чжао-Живодер. Был он жадным, бесчестным, всегда обманывал своих батраков.

Приближалось время весенних полевых работ, но к Чжао-Живодеру никто не приходил наниматься на работу. Он стал беспокоиться. Но, подумав, нашел выход. На ленточке красной бумаги он написал: «За работу плачу больше других – тридцать лянов серебра», – и повесил бумагу на свои ворота. «Кто-нибудь да придет, – думал Живодер, – вот тогда он у меня и попляшет».

Бедняк Да-ху жил на левом берегу Циншуйхэ, все его знали как хорошего работника. Продав дрова, бедняк возвращался домой. На воротах Чжао-Живодера он увидел красную бумагу.

Дома Да-ху стал советоваться с младшим братом Эр-ху – идти ли ему работать к Живодеру Чжао. Брат уговаривал не ходить.

– Никогда не поверю в добрые намерения Живодера Чжао, – говорил Эр-ху. – Он же славится тем, что сдирает с батраков десять шкур.

– Но на бумаге ясно написано, – отвечал Да-ху, – «Жалование тридцать лянов серебра». Не думаю, чтоб он обманул и заплатил меньше.

И Да-ху пошел к Живодеру Чжао.

– Мы заключим с тобой договор, – сказал помещик. – Если ты не выполнишь какого-либо моего поручения, я из твоего жалования удержу десять лянов серебра.

Да-ху, не подумав, согласился.

– Я старый хлебороб. Какое же может быть поручение, которого я бы не выполнил!

Да-ху начал работать, не разгибая спины. Он уже проработал несколько месяцев, вдруг к нему подошел Живодер Чжао и велел большой кувшин вставить в маленький, а в другой раз приказал просушить на солнце полы (в китайском деревне в прошлом даже в помещичьих домах полы были земляные). Эти поручения Да-ху не мог выполнить, и Живодер высчитал у него из жалования двадцать лянов серебра.

В конце года Да-ху пришел к помещику за расчетом. Живодер Чжао спросил его:

– Скажи, сколько весит моя голова?

Да-ху не мог ответить. Тогда Живодер Чжао удержал последние десять лянов.

За целый год тяжелого труда Да-ху не получил ни одного гроша.

Злой вернулся бедняк домой, и все рассказал брату.

– Не горюй, – спокойно сказал Эр-ху. – На будущий год я пойду к нему работать, уж я отыграюсь на Живодере за твои деньги.

Под Новый год помещик снова наклеил на ворота красную бумагу.

Эр-ху, перекинув через плечо свои пожитки, отправился наниматься.

Не успел он открыть ворота помещичьей усадьбы, как навстречу вышел Живодер Чжао.

– Ты пришел работать?

– Да, – ответил Эр-ху.

Помещик начал говорить ему о своих условиях. Эр-ху закивал головой в знак согласия.

– За каждое невыполненное поручение я буду удерживать из твоего жалования десять лянов, – предупредил помещик.

– Я смогу, все смогу, – перебил его Эр-ху.

Во время весенних полевых работ Эр-ху был занят по горло.

Наступило время цветения персиков. Живодер Чжао захотел пообедать среди цветов. Эр-ху он позвал с собой. На заднем дворе помещик велел Эр-ху большой кувшин вставить в маленький. Батрак подбежал к большому кувшину, схватил его.

Но кто же мог подумать, что он бросит кувшин на каменные плиты?

Раздался сильный треск – и кувшин разлетелся вдребезги.

– Ты рехнулся? – исступленно закричал Живодер Чжао. – Сейчас же заплати мне за кувшин!

– А как по-твоему нужно делать? – спросил Эр-ху. – Разве не так? Покажи мне тогда, как большой кувшин вставить в маленький. – А сам тем временем складывал черепки от большого кувшина в маленький кувшин.

Живодер Чжао молчал. Ему нечего было ответить находчивому батраку.

Настали пасмурные дни, пошли дожди, и в комнатах стало сыро. Эр-ху вернулся с поля, где он пропалывал посевы. Когда показалось солнце, Живодер Чжао дал батраку новое поручение.

– Просуши полы на солнце.

Эр-ху взял лестницу, приставил к дому, поднялся с киркой на крышу и стал ее разбирать. Разбитая черепица с грохотом посыпалась вниз.

– Что ты делаешь? Ты совсем взбесился! – закричал и затопал ногами Живодер Чжао. – Заплати мне за порчу крыши.

– Хозяин, не разобрав крышу, нельзя просушить земляные полы. Покажи, как можно это сделать иначе? – спросил Эр-ху.

– Прекращай работу! Ты прав, прав! – кричал помещик.

Минул год. Эр-ху пришел за деньгами. Живодер Чжао решил и тут сыграть злую шутку.

– Скажи, Эр-ху, сколько весит моя голова? Если не угадаешь, я не дам тебе заработанных денег.

– Три цзиня и шесть лянов, – не задумываясь, ответил Эр-ху.

– А вот и нет. Ровно четыре цзиня,- сказал Живодер Чжао.

Эр-ху быстро повернулся, побежал на кухню и принес нож и весы.

– Ты не веришь, давай тогда взвесим, – предложил он Живодеру Чжао.

– Не смей, не смей, – закричал испуганный помещик. – Положи сию минуту нож. Я отдам тебе твои тридцать лянов серебра.

Живодер Чжао открыл шкаф, трясущимися руками отсчитал тридцать лянов серебра и подал Эр-ху.

– Смотри, больше никого не обманывай, – сказал Эр-ху, – не делай из честных людей дураков, – и, не торопясь, вышел.

Живодер Чжао от злости и досады упал, потеряв сознание.