Командир саперной роты Силушкин примчался на мотоцикле.

Спина его была облеплена грязью.

Не слезая с мотоцикла, он стоял, широко раздвинув ноги, поддерживая тарахтящую машину коленями, и взволнованно докладывал майору Густому:

— Работы по сооружению оборонительных заграждений нами не произведены. Указанный вами рубеж уже занят.

— Кем занят? Когда занят?..

Через минуту Силушкин мчался на своем мотоцикле обратно. Майор сидел на багажнике, держась руками за плечи Силушкина.

— Кто здесь старший?

— Я буду. — К майору подошел почтенный человек в фетровой шляпе, в ватной кацавейке, подпоясанной брезентовым ремнем, на котором в ситцевом мешке висели две бутылки с горючей жидкостью.

— Вы кто будете?

— Директор пуговичной фабрики Филатов.

— Я о вашем звании спрашиваю.

— А это и есть мое звание. — И, усмехнувшись, Филатов объяснил: — Когда мы узнали, что фашисты к нашему поселку подходят, решили не уходить, обороняться. Коллектив у нас хороший, спаянный. Подыскали для себя хорошее местечко. Вот это вот. Приготовили все, как полагается. И теперь спокойно немцев ждем. Пусть сунутся. Секретарь парткома комиссаром у меня, конечно. — И, радушно улыбнувшись, директор попросил: — Очень было бы приятно, если бы вы прошли и взглянули на нашу работу и, так сказать, оценили опытным глазом.

Майор пожал плечами, оглянулся на Силушкина и нехотя пошел вслед за директором пуговичной фабрики.

Но то, что увидел майор, заставило его в корне переменить свое мнение о штатском гражданине в фетровой шляпе и с двумя бутылками горючей жидкости у пояса.

Оборонительные сооружения, которые он увидел, не только были сделаны правильно с инженерной точки зрения, но больше того: они были сделаны со вкусом, с любовью. В блиндажах перекрытиями служили двухтавровые металлические балки.

— Это строительный материал, я для нового цеха готовил, — пояснил директор.

Все блиндажи соединялись телефонными проводами.

— Заводская подстанция в полевых условиях отлично работает, — похвастался директор.

— Сколько у вас рот? — спросил майор.

— А вот считайте. Токарный цех — раз. Столярный — два. Главного механика — три. Администрация — четыре. А вот — транспортники.

И директор повел майора на опушку леса, где стояли замаскированные грузовые машины, одетые в самодельную броню.

Вернувшись в блиндаж директора и высказав ему там свое восхищение, майор в заключение сказал со вздохом:

— Но все-таки это место вам придется уступить. По приказу командования наша часть должна располагаться здесь.

Лицо директора вытянулось. Он уже больше не улыбался.

— То есть, как это? Нет, уж извините. Мы этого места никому не уступим.

Майор молчал. Он смотрел в узкую амбразуру блиндажа на грозную, твердую линию укреплений, возведенную руками рабочих этой крохотной пуговичной фабрики. Потом протянул руку директору и сказал:

— Хорошо, будем соседями. Как говорится, плечо к плечу.

Выйдя из блиндажа, майор отдал распоряжение Силушкину усилить с флангов линию обороны и подготовить площадки для батарей. Повернувшись к директору, он сказал:

— В шестнадцать часов на командном пункте соберите командиров рот.

— Есть, товарищ командир, — бодро ответил директор. — В шестнадцать часов начальники цехов будут на месте.

1941