Уже через четыре дня Дмитрий получил вести из самого Ябу-городка. Станислав сообщал, что хан Деметр сидит в городе с туменом, о движении литвин знает, но никуда не налаживается, видно, ждет чего-то. Или кого-то. Дмитрий известил Олгерда. Тот немедленно вызвал его к себе.

—  Меня?! Не князя Любарта?

—  Именно тебя, князь,  — почтительно склонился гонец.

—  Ну, лед тронулся!  — усмехнулся Любарт,  — Поезжай. Только смотри. Аккуратней!

К Олгерду надо было на соседнюю дорогу, верстах в трех. Волынское войско стояло прямо на берегу, Олгерд восточнее, еще восточнее Андрей.

Дмитрий скакал за гонцом, раздумывая, как себя вести, но так ничего и не надумал и махнул рукой: «Черт с ним! Ведь не знаю даже, зачем зовет». К командующему подъехал почтительно, поклонился, даже шапку снял, отмахнул рукой:

—  Звал, Великий князь?

—  Звал, здравствуй. Ты что ж это в походе без шлема?

—  Шлем в битву. А так что его трепать...

—  И что, все у тебя так?

—  Все, кроме разведчиков.

—  Да вот, разведчики. Откуда эти сведения? Неужели твои в Ябу-городке?

—  Да. Мой Станислав прислал. А он выдает только то, что сам пощупал.

—  Он вернулся?

—  Нет. Зачем? Он дальше пошел. Гонца прислал.

—  Значит, и дальше будешь сведения получать?

—  Конечно.

—  Что ж, мне свою разведку разогнать?

—  Упаси Бог, Великий князь! Они свое дело разве не делают? Это я уж самодеятельностью занялся, именно оттого, что твоя разведка работает здорово, а моей как будто и делать нечего. Вот я их вперед и послал...

—  Да?  — Олгерд усмехнулся.  — Ну ладно. Погожу разгонять. Значит, Деметр навстречу не спешит?

—  Нет. Да и куда ему с туменом? Видать, подмогу ждет. Только откуда? Я ведь  — прости, Великий князь  — здешней обстановки не знаю.

—  В самом деле?

—  А откуда мне?

—  Ну, мало ли... Ты вон, везде уже... А обстановка тут простая: у Деметра два союзничка, южные ханы  — Хаджи-бей и Кутлук-бек. Первый кочует в Белобережье, второй еще восточней, может  — и в самом Крыму.

—  А тогда Мамай?

—  Черт их разберет,  — у Олгерда было, кажется, довольно благодушное (что случалось редко), располагающее к разговору настроение,  — их здесь тучи, и чуть ни каждый  — хан, и каждый сам по себе норовит. Но все, кто Мамая слушаются, ушли с ним в Азак, готовятся Сарай брать. Тут у меня данные верные. А вот кто Мамая не любит, кто подножку готовит... Эти трое точно! Но в последний момент вдруг еще кто вывернется?! Вот тогда нам туго придется.

—  Значит, надо поспешить?

—  Тоже не вот... С одним туменом он поднимется  — и в степь!.. И лови его... Надо, чтобы они все собрались. А если не соберутся, то основательно переть: кочевья уничтожать, полон набирать, чтобы сзади ничего неопределенного. Все, что забрано, сразу в Литву. Значит  — коммуникации держать, от тылов не отрываться, подкрепления из глубины непрерывно подтягивать... Не очень-то у нас их много. Князь Федор  — мудак! Что наскреб, то и отдал... А Владимир... что ж он мог успеть... на пустом месте?  — Олгерд как бы просил оценки...

Дмитрий ничего не мог придумать, кроме сочувствующего «да-а...»

—  Вот тебе и «да-а»... Как биться-то думаешь, мудрец? Не боишься татар? «Мудрец?!! Значит, считаешься?!!»

—  Я с татарами, Великий князь, как себя помню, потягаться хотел. Так что... Какая тут боязнь? Волков бояться... сам знаешь.

—  Русские пословицы очень метки,  — усмехнулся Олгерд.

—  Я не татар боюсь.  — Дмитрий решил все поставить на кон, раз уж случай подвернулся, раз уж Олгерд в настроении, слушает,  — другого...

— Чего?

—  Что не позволишь мне по-своему стрелками распорядиться. Как в позапрошлом году...

—  В позапрошлом?..  — Олгерд засмотрелся рассеянно на что-то под ногами своего коня.

«Ну что?! Что скажешь?! Не опасаешься, что я и тут х.. на тебя положу?»  — но Дмитрий сообразил, что спрашивать и предлагать дядюшка ничего не будет, и поспешно добавил:

—  ...а еще опасаюсь, что их много больше будет... числом задавят... Зеленые молнии, сверкнувшие в глазах Олгерда, неожиданно порадовали Дмитрия. Тот глядел уверенно:

—  Поймем, что не одолеем  — отойдем. Но незаметно, чтобы они числом задавили. А вот настрой мне твой нравится, основательно к делу готовишься. Но чего ж ты боишься, коль я не позволю? Скажи.

—  Потерь. Очень больших в начале боя.

—  И как же собираешься избежать? Чего придумал?

—  От стрел татарских хочу загородиться.

—  Эк невидаль! Я сам хочу.

«Никак соглашается?!»  — Дмитрия даже в жар бросило.