Но стрельба началась не оттуда. Татарские разведчики, особенно тонко чувствующие дистанцию выстрела, подъезжали к противнику всегда максимально близко, чтобы лучше рассмотреть, но не пострадать от стрел. Сейчас они все проделали как обычно: саженях в 120 от стоявших в центре всадников Кейстута (те тоже проверяли свою позицию) повернули и поехали вправо и влево вдоль литовского строя, высматривая и запоминая. И один из разъездов выехал перед сотней Ионаса.

—  Бей!  — вне себя рявкнул Ионас.

Сотня шмелей зыкнула, и татары (все десять!), буквально изрешеченные стрелами, умерли, ничего не успев сообразить. Попадали и кони, только три из них, тяжко пораненные, надсадно визжа, потащили зацепившихся в стременах хозяев в степь.

И еще одна группа, не успев увидеть и сообразить, влетела в зону обстрела, и снова, теперь уже без команды и не так дружно, прожужжали тетивы литвин, и эти десять татар вместе с конями легли на месте.

Только тут Ионас опомнился:

—  Эй, мать вашу! Так стрелять  — на завтра стрел не останется!

—  А как же прикажешь? Слева по одному?  — насмешливо-рассудительно спросили из строя. Вспыхнул возбужденный смешок.

— Умники!.. Слева... Справа... Пленника надо было! Стрелы жалко.

—  Знамо  — жалко.

Однако стрелять им больше не пришлось. Татары увидели, осмыслили, громко завизжали на разные голоса и кинулись в степь так, будто за ними погнался сам шайтан.

—  Утекли...  — недоуменно протянул тот же рассудительный в строю, и сотня раскололась хохотом.

—  А ну вперед!  — заторопился Ионас.  — Стрелы  — подобрать! Татар  — осмотреть! Если жив кто, срочно к князю.

Когда Дмитрий подъехал, стрелки уже вернулись. Чистили и прятали стрелы. Кое-кто хвастался снятым с татарина доспехом. Сняли две кольчуги (самые неиспорченные), две богатых сабли, шесть роскошных удобных колчанов. Забрали все татарские стрелы, с интересом рассматривали  — они были трех видов: длинные, легонькие, с сильным оперением; и очень короткие и тяжелые, эти бы совсем подошли к арбалету, да оперение было слабовато  — далеко не улетит. Стрелки плевались, но стрел не выбрасывали  — как там завтра обернется, да и потом...

—  Ну как, дальнобойщики, в живых-то много оставили? Бойцы смущенно прятали глаза.

—  Э-эй! Что такое?! Ионас!

Ионас подъехал, расстроенно пожал плечами:

— Ни одного...

— Да вы что?!

—  Что, что... Что ж, если им по десятку стрел на брата вышло. Все как решето. И кольчуги, вон, не помогли, долго латать надо...

—  Да что ж вы садили-то сдуру?! Вам тут что, битва, опасность? Ну примерились, ну сшибли бы парочку для Олгерда, да хватит. А вы?.. Вдруг они теперь остерегаться начнут?

—  Не серчай, князь,  — раздался все тот же простовато-насмешливо-рассудительный голос,  — сослепу да на халяву-то оно знаешь как...

И Дмитрий не удержался, заразившись хохотом разрядившегося напряжения стрелков.