© Алексей Шолохов, 2015

Максим, как и любой зависимый человек, не ощущал себя больным. Но люди в его окружении отмечали нервозность и даже легкую дрожь в руках Максима Григорьева, когда он, словно опустившийся наркоман в поисках дозы, пытался выйти в Интернет. Казалось бы, век высоких технологий, любой гаджет разве что еду не готовит, вставляй sim-карту с тарифом «Мне все по…» – и только в путь. Максим перепробовал все. Планшет, прихваченный из Омска, чудесным образом перестал включаться, будто утомил его четырехчасовой перелет. А смартфон не давал той широты, тех просторов для общения. К тому же Максим хотел слышать стук клавиш, слышать стук, так похожий на звук, с которым гвозди входят в крышку гроба с погребенным внутри творчеством очередного самоуверенного писаки.

Сейчас, когда ему не удавалось больше суток выйти в Интернет, его трясло. Перед отлетом в Москву он затеял нешуточную бучу, в которой давил на незнание матчасти одним писателем-недописателем. Макса раздражали подобные персонажи. Если ты берешься за описание тюрьмы, так описывай тюрьму, считал Григорьев. Не надо выдавать пансион благородных девиц за режимный объект. Читателя это раздражает. Особенно такого, как Максим. Его, получившего сначала историческое, а потом и юридическое образование, обмануть было сложно.

Григорьев прилетел в Москву на пару дней в командировку. Он трудился топ-менеджером на одном омском ЗАО, ставшим впоследствии, как и все периферийное, столичным филиалом. И вот, чтобы сохранить за собой тепленькое место, ему пришлось прилететь в головной офис для собеседования на профпригодность. Он был уверен в себе как в специалисте, но встреча с руководством все откладывалась, и это разбавляло его уверенность некоторой долей сомнения. Вот и еще одна причина, по которой ему нужно было в Сеть. Он хотел выпустить пар.

К вечеру второго дня ему удалось подслушать разговор двух уборщиц. Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Несмотря на вид, мягко говоря, далекий от интеллектуального, одна из них говорила о библиотеке. При этом она время от времени откашливалась и шмыгала носом. Речь шла о выходе в Интернет с библиотечного компьютера. Добраться до библиотеки не составило труда – шмыгающая носом женщина согласилась его проводить.

Библиотека располагалась на первом этаже девятиэтажного дома, в километре от общежития, которое его обитатели снисходительно называли гостиницей. Максим очень надеялся, что посетители библиотеки не окажутся такими же толерантными, и компьютер будет компьютером, а выход в Сеть, собственно, будет выходом в Сеть. Но все едва не закончилось, так и не начавшись.

– Закрыто, – огрызнулась сухая старушка и поправила наброшенную на плечи шаль.

Макс обернулся, чтобы сослаться на знакомство со шмыгающей носом женщиной, но в зале никого, кроме него и библиотекарши, не оказалось.

– Мне бы в Интернет… – неуверенно произнес он.

– Молодой человек! – с укором сказала старушка. Причем укор, казалось, был как раз в слове «молодой». – Приходите завтра и выходите куда хотите.

– Но мне очень нужно сегодня, – взмолился Максим.

– Слушайте, юноша! – И снова ему показалось, что разница в возрасте библиотекарши и читателя старушке не по душе. Будто он ее на свидание звал. – Я вам русским языком повторяю, что здесь не забегаловка, и мы не работаем до последнего клиента.

– Ася Викторовна!

Голос раздался из-за стеллажей. Через секунду оттуда вышла молоденькая девушка. В руках она держала стопку из нескольких томиков в зеленых переплетах.

– Ася Викторовна, вы можете идти. Мне все равно нужно готовиться к вечеру греческой мифологии. Я еще побуду, а молодой человек может пока посмотреть свою почту. Вы же почту хотите посмотреть?

Максим не сразу сообразил, о чем она, поэтому замялся. Паузой воспользовалась старушка:

– Сайты для взрослых ему посмотреть надо, а не почту.

– Ася Викторовна, вы же знаете, что такие сайты у нас заблокированы, – сказала молоденькая и положила книги на стол.

– Ладно, – согласилась старуха, поправила шаль и направилась к выходу. – Только недолго. – Остановилась перед Григорьевым. – Иди, а то почтальон уже заждался. Извращенец.

Макс хотел возразить, но понял, что в этом случае «почтальон» уйдет, так и не дождавшись.

– Вы присаживайтесь, – сказала девушка Максиму, когда ее старшая коллега ушла. – Интернет, правда, на конной тяге, но…

Макс улыбнулся ее шутке:

– Мне сейчас подошел бы даже на черепашьем ходу.

Тут он солгал. Будь у него время обдумать каждое слово (а черепашья скорость соединения времени давала предостаточно), он бы не был так резок и многословен в своих комментариях. Его посты были бы лаконичны и скучны. Тогда бы он не мог добиваться нужного эффекта. Потому как «аффтар убейся ап стену» уже не работало, нервы у писак стали крепкими. Поэтому у него появился свой метод. Многословный разнос с кучей разбросанных по тексту смайликов делал свое дело – надежда и опора русского хоррора вступала в перепалку и зачастую проигрывала бой. Потому что равных Григорьеву в этом деле не было.

– Компьютер включен, – добавила девушка и снова скрылась в лабиринте стеллажей.

Максим кивнул и направился к столу с компьютером. Он сел, сложил руки на стол и медленно пододвинул к себе клавиатуру. Григорьев едва сдерживался, чтобы не закричать от переполнивших его чувств. Восторженное предвкушение от предстоящего общения было сродни встрече с давно не виденным приятелем, с которым не один пуд соли съеден, с которым есть о чем поговорить, есть что вспомнить. Когда он вошел на страницу ВКонтакте и вступил в спор об очередном творении писателя, ощущение, что он встретил старого приятеля, улетучилось. Григорьев готов был разорвать любого, кто вставал на сторону этого «ужасно писца».

Он улыбнулся, когда ему пришло в голову это удачное определение – ужасно писец. В одном из сообществ Максим увидел иностранное звание, данное писателям ужасов, – хорроррайтер. Он с пренебрежением их называл ужасописцы. А сегодня после общения с одним сорокалетним умником, пишущим как восьмиклассник, он впервые употребил это словосочетание – ужасно писец. Причем «писец» он с легкостью мог бы заменить матерным словом, но это было не в его правилах.

Я понимаю, что у маститых писателей есть право на легкую снисходительность к подобным замечаниям, но о Вашем творчестве я могу как о покойнике: либо никак, либо хорошо. Хорошего, увы, пока сказать нечего. Творческих успехов.

Вот так. Теперь оставалось ждать, что ответит горе-писун. Вежливость города берет. Конечно же, его выпады в сторону писателя даже с натяжкой не назовешь вежливыми, и оппонент Макса это понимал. Тем не менее он выберет ту же стратегию, Григорьев был в этом уверен. Будет пытаться подобрать слова. Писатели – они такие писатели. Максим даже подумал, что сегодня не сможет втянуть автора в «срач», когда ответ все-таки пришел.

Прикольно.

– Что это? – шепотом спросил Максим. – Это и все?

Да, прикольно, – напечатал он, со злостью вдавливая каждую клавишу. – Знаете, что я думаю, прочитав некоторые из отзывов на Ваши книги? Отзывы типа «неплохо для российского ужастика» и позволяют Вам печь так называемые «современные российские романы ужасов». Содранные сюжеты, картонные персонажи и примитивный язык.

Его разозлил этот косноязычный графоман. Что, надо признать, бывало редко. Он подождал еще какое-то время и, не выдержав, написал:

Незнание матчасти, а самое главное, нежелание разобраться в том, что Вы в силу своей неполноценности не понимаете, делает Ваши произведения почти непереносимыми.

Вот оно! Страйк!

А много ли Вы прочитали? Из моего.

Моментальный ответ говорил только об одном – Макс таки смог втянуть писаку в свою игру, но тот и не собирался сдаваться.

Достаточно, чтобы определить Ваш уровень.

Подмигивающий смайлик говорил, мол, меня-то ты не проведешь, гребаный графоман. На самом деле Максим прочитал всего лишь один роман из десяти, написанных этим автором, но считал: либо писатель пишет хорошо, либо он ни хрена не писатель.

Например?

Сначала Григорьев не понял, чего от него хотят, но, сообразив, написал:

Например, Вы вплетаете кавказцев, которые через слово говорят «брат»… Это же чертов стереотип.

Ответ был заготовлен. По крайней мере ему так показалось, потому что он появился почти сразу же:

Я часто хожу по рынкам (уж простите, мне приходится еще и работать) и, Вы не поверите, встречаюсь именно с этим стереотипом. Я для каждого продавца брат. А еще я встречаю в метро парней в бейсболках FBI и красных мокасинах. Мир полон стереотипов, не находите? Так почему бы их не отразить в книге?

Максим подумал и напечатал:

Нелепей объяснения я не видел, но мое разочарование в Вашем творчеством скорее ИМХО, так как я встречал и восторженные отзывы. Однако на этом мои претензии не заканчиваются. Секс в Ваших произведениях вызывает отвращение до блевоты, а должен возбуждать.

Григорьев был зол на спокойный тон собеседника. Где возгласы? Да вы все ничего не понимаете! Я самый лучший! Лучше только Стивен Кинг, и то только пока! Похоже, писарчук «русского хоррора» решил, что Макс чего-то недопонимает. Но Максим все понимал. Он понимал даже то, что если продолжит троллить авторов, то не сможет добраться даже до их уровня. Пусть уровень-то так себе, но Григорьеву и до него пока далеко. Чукча не читатель, оказывается, чукча писатель. Макс писал не только гнусные комментарии. У него было несколько рассказов, как он думал, уровнем повыше, чем ему доводилось читать у других. Несмотря на то что он ставил себе высокую оценку, прилюдно он скромно оценивал свое творчество на тройку. Скромняга. С чужими творениями он скромничать не собирался.

Тем временем автор «отбрыкнулся»:

На секундочку, я пишу хоррор, а не порнографическую прозу. Секс в моих произведениях не отдушина, не для того, чтобы перевести дыхание после встречи с маньяком/монстром/мертвецом. Секс в моих произведениях – инструмент хоррора. То есть, если он вызывает гадливость, то я добился чего хотел. И, откровенно говоря, мне жаль того человека, которого могут возбудить изнасилования или секс с мертвецом.

Злость начала заполнять нутро Григорьева быстро, будто кто-то открыл кран.

Ну а как же сиськи? – напечатал Максим первое, что пришло в голову.

А что с ними? – Ответ не заставил себя долго ждать.

Их слишком много.

Да ладно? Мне кажется, что не больше двух на одну женщину. Нет?

Они на протяжении всего романа колыхаются, болтаются, трепыхаются…

Максим ликовал. Он зацепил этого писца. Тишина в ответ говорила именно об этом. Но через долгую минуту: Мне тут подумалось… Вам бы подружку найти. У Григорьева даже дух захватило, будто его сбросили с двухметровой высоты. Результатом падения почти всегда является боль, но сейчас ее не было. Только вязкая обида. Какой-то по не известной никому причине издающийся графоман смог «утереть ему нос». Чтобы сохранить лицо, Максим попытался оставить последнее слово за собой:

А по существу ответить нечего?

Макс почему-то был уверен, что писун не ответит. Тот и не ответил, а Максима переполняла злость. Григорьев попытался написать еще что-нибудь колкое, но выходило нечто жалкое и очень похожее на оправдание. Поэтому он со злостью удалил сообщение.

«Вам бы подружку найти» – вспомнил Максим и выставил вперед руки, словно собираясь что-то написать. Пальцами он случайно сдвинул клавиатуру в сторону. Гнев никуда не делся, и Григорьев уже собрался снова начать печатать, чтобы поставить на место посмевшего огрызаться автора сомнительной литературы, но тут заметил, что из-под края клавиатуры виднеется часть надписи. Он отодвинул клавиатуру и увидел URL-адрес. Странно. Кому понадобилось записывать адрес сайта на столе? Его можно было скопировать и вставить в окно браузера. И все. Или просто перейти по ссылке. Обычно они кликабельны. А если сайт нужно было запомнить, чтобы потом войти на него с другого компьютера, то запись на крышке стола тем более мало чем поможет: кто же позволит вынести стол из библиотеки? Да одно только использование его в качестве записной книжки могло грозить лишением читательского билета и доступа к собранию сочинений Дарьи Донцовой. А если серьезно, по рукам бы автор надписи получил точно.

Григорьев, позабыв недавнюю обиду на писателя, заинтересовался начертанной на столе ссылкой. Он хотел узнать, что там, на этом сайте. Может, очередной литературный кружок? Как же он любил поиздеваться над творческими людьми! Ведь они в большинстве случаев натуры истеричные и легко поддаются на провокации. Сегодняшний чудик, надо признать, удивил Макса. Он обладал достаточной выдержкой и крепкими нервами. Да еще это «Вам бы подружку найти»… Удивил, разозлил и скрылся. Конечно, вполне возможно, что писака не заплатил вовремя за Интернет, и провайдер лишил его права голоса, но, тем не менее, Максим жаждал мести. И пусть это будет какой-нибудь другой писатель, поэт или художник – он отведет душу.

Максим ввел адрес и нажал клавишу Enter. Открывшийся сайт ничего общего с графоманью не имел, это он понял сразу. Увиденное повергло его в шок. Всю страницу занимало одно-единственное фото. Обнаженный человек лежал на полу тускло освещенной комнаты. Тут не нужно было знание матчасти, чтобы понять, что темные пятна на теле и лужа вокруг – кровь. Все выглядело настолько натурально, что Григорьева даже замутило. Едва сдерживая рвотные позывы, он опустил взгляд и только теперь увидел надпись. Возможно, она там была изначально, просто Максим ее не заметил:

«Тупой мужик, примерно 35 лет. Убит мною сегодня».

Надпись говорила только об одном – создатели сайта не шутят и шутить не собираются.

Максим еще раз осмотрел страницу. Ничего, кроме фотографии жертвы и надписи под снимком, там не было. Он подумал, что надпись, возможно, кликабельна, но, подведя курсор к каждому слову, понял – слова эти неподвижны, словно высеченные в камне.

Он спросил себя, может ли фото быть настоящим. Не исключено, это просто очередная фальсификация, каких в Сети множество. Или вообще кадр какого-нибудь фильма. Их размещают в Интернете, выдавая за фото настоящих убийств, постоянно. У некоторых просто нездоровое влечение к таким вещам.

Однако, как он ни пытался успокоить себя, у него ничего не выходило. Возникло стойкое ощущение, что это не шутка, а сайт настоящего убийцы, который получает удовольствие, хвастаясь своими злодеяниями.

– Вы закончили?

Черт! Он даже забыл, что не один в помещении. Максим нажал на красный крестик, и окно исчезло. Григорьев не был уверен в том, что девушка не видела страшной фотографии. Лицо не выдавало ее.

– Да, – сказал он и встал со стула. – На сегодня, пожалуй, достаточно.

– А мне бы еще посидеть, да вот не могу – глаза закрываются. – Она вымученно улыбнулась. – Приду завтра пораньше и закончу.

– А в котором часу вы открываетесь?

– В десять, – ответила девушка и посмотрела на циферблат своих часиков «Кельвин Кляйн», явно намекая на затянувшийся диалог.

– Все, ухожу, – сказал Максим. – Но завтра вернусь.

– Почта? – спросила библиотекарь.

– Она, родимая, – улыбнулся он и направился к двери. Сделав пару шагов, остановился и обернулся: – Слушайте, а кто убирается здесь?

– Уборщица приходит…

– И столы она протирает?

– Вообще-то должна, но над ней стоять надо. Если не уследим, то потом приходится самим. А почему вы спрашиваете?

– А сегодня вы уследили? – будто не расслышав ее, спросил Григорьев.

Девушка мило улыбнулась. Усталость как рукой сняло.

– Нет, сегодня я весь день провела между полок, а Ася, как всегда, дремала.

– Надо же?! – удивился Максим. – Дремала? Мне старушка показалась довольно-таки бодренькой.

– Она как сова, активизируется с наступлением темноты.

Шутка Максу понравилась, впрочем, как и девушка, с чьих уст она только что слетела.

– А компьютерный стол кто вытирал?

– Я и вытирала. А что, грязный?

Максим замялся. Говорить или нет?

– Не в этом дело, – начал он. – Там надпись.

– Не пугайте меня, – улыбка замученного человека. Ей оставалось добавить «на ночь глядя».

– Нет, там не страшно. Просто необычно, что ли? Адрес сайта. Заметьте, не мат, не пошлость какая-нибудь, а без…

Он хотел сказать «безобидная ссылка». Но вот именно в безобидности он и сомневался.

– Там ссылка на веб-страницу, – выпалил он.

Девушка улыбнулась, скорее из вежливости. Посетитель ей был в тягость. Она медленно пошла к столу, не выпуская Макса из вида. Тот остался на своем месте. Девушка осмотрела стол и повернулась:

– Где?

– Под клавиатурой.

Она подняла клавиатуру и заглянула под нее:

– Вы издеваетесь?

Он понял: что-то не так. Может, под клавиатурой оказалась надпись из трех букв? Или даже поясняющий эту надпись рисунок. Он поспешил к библиотекарше, взял в руки клавиатуру и посмотрел на крышку стола. Ничего. Ни царапинки, ни скола.

– Это шутка, да? – спросила девушка.

Максим пожал плечами:

– Похоже на то.

– Немного поздновато для шуток, – серьезно сказала девушка, но тут же улыбнулась.

– Да, я ухожу.

Он долго не мог уснуть. Перед глазами стояло жуткое фото с сайта. Сейчас он уже не был так уверен, что это кадр какого-нибудь фильма ужасов. Только часам к пяти утра Максим смог убедить себя в том, что день грядущий может расставить все на свои места. Ему непременно нужно посетить библиотеку, найти в истории браузера страницы, которые были открыты примерно с семи до десяти вечера, и наконец-то успокоиться. Если на столе ссылки нет, а в истории будет сайт с этим адресом, то все просто. Тогда можно все списать на нелепую случайность. Нажал кто-то на какую-нибудь всплывшую ссылку – и вуаля. Хуже если сайта в истории не окажется. Ни в истории, ни на столе… зато в его голове картинка как живая: «Тупой мужик, примерно 35 лет, убит сегодня мною». Патология.

На следующее утро, перекусив в столовой на первом этаже, Максим пошел в библиотеку. Он очень не хотел встречаться с Асей Викторовной, но она, как страж, сидела за столом и дремала. Максим хотел пройти к компьютеру, но подумал, что это будет неправильно, и, развернувшись к стражу, откашлялся. Старушка дернулась, но глаза не открыла, поправила шаль и снова погрузилась в младенческий сон.

Максим вспомнил ее вчерашнюю резкость и улыбнулся. Сил набирается, ведьма, подумал он и снова откашлялся. Громко, с надрывом, словно разносчик опасного вирусного заболевания в предвкушении возможности пополнить ряды зараженных.

Ася Викторовна дернулась и открыла один глаз. Потом второй. Сфокусировала взгляд на Григорьеве и только тогда выпрямилась на стуле.

– Явился, – буркнула она. – Почтальон тебе уже прогулы ставит. Или ты по другому делу?

Она улыбнулась. Очень мерзко, будто хотела напугать его, а не продемонстрировать радушие. Уже сидя за столом, Максим понял, что именно вызвало отвращение, – старуха с ним заигрывала.

Первым делом он осмотрел стол. Поднял клавиатуру, сдвинул монитор и привлек этим внимание старушки.

– Ты что там копошишься? Бандерольку потерял?

И снова эта мерзкая улыбка. Максим не знал, что его больше пугает – похотливая старушечья ухмылка или URL-ссылка на столе. Адрес сайта теперь был начертан в другом месте – под ковриком для мышки. Ему стало жутко. Вчера надпись была под клавиатурой, потом исчезла, а теперь снова появилась, но в другом месте. Даже если предположить, что кто-то пришел сегодня раньше всех и нацарапал эту гадость, все равно оставался открытым вопрос, куда надпись делась вчера. Теперь можно было даже не смотреть историю, Максим был уверен, что сайт там будет.

Он просто ввел ссылку в окошко браузера и нажал Enter. Когда сайт открылся, Максим увидел, что изображение изменилось. Вместо мертвого тела на экране возникло фото старой женщины, идущей по оживленной улице. Григорьев выдохнул. Фотографировали издалека, женщина, казалось, не подозревала, что за ней следят. Максим не был уверен (снимок получился смазанным, скорее всего, из-за непрофессиональной техники или неумехи, смотрящего в объектив), но ему показалось, что на плечах женщины точно такая же шаль, как у библиотекарши. Он опустил взгляд на надпись.

«Глупая старуха, примерно 75 лет».

Максим покосился на стража храма знаний. И снова (теперь не только шалью) старуха на снимке показалась ему похожей на библиотекаршу. Да нет, пожалуй, он ошибается. Пока ты молод, все старики для тебя на одно лицо, это Максим знал наверняка. Даже вахтерша в гостинице все время была с одним и тем же лицом, для него разумеется, хотя он прекрасно понимал, что человек не в состоянии работать уже третьи сутки подряд. Униформа и возраст всех уравнивают. Он снова посмотрел на старуху, дремавшую за столом. В данном случае возраст и шаль.

С этим сайтом он совершенно забыл о своей сверхзадаче критика. Если честно, ему сейчас не хотелось ни огрызаться, ни нападать. Он пролистал страницы групп в ВКонтакте, зашел на «Самиздат». Здесь у него было выложено несколько рассказов, от которых он был просто без ума. Если бы только редакторы на миг задумались и перестали издавать всякую дрянь вроде той, с обвисшими сиськами и ругающимися словами из молитвы кавказцами, и обратили внимание на настоящую литературу! На рассказы, в которых и придраться не к чему, прописанные со знанием матчасти, с красивыми образами. Вот они. Только берите и издавайте. Нет же, они издадут лучше полуграмотные тексты с кучей штампов и стереотипов. Тьфу ты! Кто их только читает?! В глубине души он все же понимал: то, что не читают, по законам издательского бизнеса перестает публиковаться. Значит, читатели есть. Пусть на один раз, пусть на коленке в туалете, но люди читают. Нет, Максим не будет опускаться до этого уровня. Лучше на «Самиздате», для трех с половиной читателей, зато высокохудожественным, насыщенным метафорами литературным языком. Но сначала надо потроллить писаку.

Однако потроллили его.

Максим в который раз уже понял, что у него нет желания ни нападать, ни защищаться, когда все доводы оппонента сводились к «поиску подружки». А последнее сообщение с прикрепленным принтскрином со страницы Макса, где в графе «семейное положение» значилось «все сложно», и вовсе нагнало на Григорьева непреодолимую тоску, и он, так и не ответив, отключился. Посидел какое-то время, глядя на потухший монитор, потом заглянул под коврик, удовлетворенно кивнул, встал и вышел из библиотеки.

Все сложно.

Все действительно было сложно. Написанные пару месяцев назад слова отражали реальное положение вещей. Все сложно, и усложнил он все сам. Анжелика ушла от него как раз из-за его частого отсутствия в реальном мире. Да, именно так их отношения начали портиться: он приходил с работы, ужинал и шел к компьютеру. Однажды Анжелика попыталась выдернуть его из виртуального мира, закатив скандал. Максим был уверен, что его девушка ревнует. Сайты знакомств, личная переписка с любительницей снимать свое обнаженное тело на веб-камеру и так далее. Ему показалось, что именно так Анжелика представляет себе его отсутствие в реале. Поэтому он и усадил ее рядом с собой, показав, как расправляется с чудаками, так легко ввязывающимися в интернет-баталии. Максим думал, что этот поступок расставит все по своим местам. Если Анжелика и не разделит с ним восторг от шалостей в Сети, то хотя бы перестанет ревновать. Наверное, ревновать она действительно перестала, и расстановка по своим местам, возможно, тоже имела место быть. Анжелика ушла тем же вечером. Кивнула после получасового наблюдения за сетевой деятельностью любимого, печально улыбнулась, мол, теперь-то мне все ясно – никаких голых тел, – и вышла из спальни. Григорьев встал из-за стола только после полуночи, умылся и пошел спать. Спал он в ту ночь (да и в последующие) один. Он позвонил Анжелике на следующее утро, но поговорить не получилось, она отключила телефон. Надо признать, Макса это порадовало. Он наверняка бы не нашелся с нужными словами и начал бы мямлить. Другое дело, виртуальный мир. Там он долго не думал, там он был дома.

Максим вошел на страницу Анжелики в ВКонтакте и нажал на «написать сообщение». Вставил из буфера обмена красивое стихотворение, прибавил несколько ласковых слов от себя, разбавив все это смайликами в тему и, ни секунды не задумываясь, отправил. Она ответила тут же:

Зачем я тебе? Ты же у нас Звезда Интернета. Тебе же и так хорошо в своем мирке.

Будто в помои окунула. Если бы они не были знакомы чуть больше двух лет, он решил бы, что кокетничает девочка, хочет, чтоб поуговаривали ее. Но Анжелика не кокетничала. Она поставила точку в их отношениях. И, несмотря на то что Максу порой все-таки ее не хватало, он был не против. Он еще пару раз попытался вывести ее на разговор, отправляя позаимствованные в Интернете любовные стишки, но она промолчала, а на третий раз удалила его из друзей и добавила в черный список.

Сейчас, оглянувшись назад, Максим понимал, что в черном списке он не только у нее. За два месяца ни одной девушки он не встретил. Нет, он не был в тюрьме, армии или на необитаемом острове – девушки окружали его, но ни к одной из них он так и не подошел, опасаясь узнать, что он в черном списке. Неуверенность в жизни с легкостью восполнялась напором в Сети. Вот только этот напор использовался не по назначению.

И не сказать что он не замечал никого вокруг. Замечал, даже очень. Молоденькая библиотекарша понравилась ему в первый же вечер, но по имени он знал только старуху.

«Глупая старуха, примерно 75 лет» – вспомнил он. Его мысли вернулись к странному сайту. Максим догадывался, каким может стать следующий снимок. Несмотря на то что старая библиотекарша ему не нравилась, он не хотел, чтобы она пострадала в реале. Но сейчас поднимать панику было бы глупо. Во-первых, женщина на фото могла быть только похожа на библиотекаршу, а во-вторых, это могло быть всего лишь больной фантазией авторов сайта.

На следующее утро Максим проснулся, оделся и пошел в библиотеку. Там никого не было. Первое, что бросилось в глаза, – пустой стул за столом библиотекаря. Максим, не спрашиваясь, сел за компьютер и отодвинул коврик – адрес все еще был там. Он набрал его в окошке браузера. Нажал Enter и с ужасом принялся наблюдать, как медленно загружается новое изображение. В нем ощущалась схожесть с самым первым снимком, который ему «посчастливилось» увидеть позавчера вечером. Та же тускло освещенная комната, но на этот раз в ней лежала старая женщина. Кровь текла у нее из носа и рта. В груди торчал большой нож. Но самой страшной была рана на шее. Будто огромный влажный рот с кроваво-красными губами. Топор. Наверняка сказать по фото трудно, но… Макса едва не стошнило, он опустил взгляд на надпись под фотографией.

«Глупая старуха, примерно 75 лет. Убита мною сегодня».

Максим пришел в ужас. Теперь никаких сомнений не было – на снимке действительно была Ася Викторовна. Его удивило, что он так легко вспомнил имя старухи. Глупой старухи примерно семидесяти пяти лет.

– Здравствуйте.

Григорьев дернулся и автоматически нажал на красный крестик в правом верхнем углу.

– Вы сегодня рано, – проговорила девушка.

Максим повернулся к ней и попытался улыбнуться. Девушка не смотрела на него. Она что-то перекладывала на столе.

– Здравствуйте, – ответил он с небольшим опозданием. – Вы сегодня одна?

– Да, Ася Викторовна заболела.

«Причем смертельно», – подумал Максим и пришел в еще больший ужас, чем от увиденного на фото. К смерти старухи он отнесся на удивление холодно. Умерла и умерла.

– Она сама вам сказала? – спросил Максим.

– Нет. Ее сын позвонил еще вчера.

«Ясно, – подумал Григорьев. – А сын ли это был? Надо сообщить в полицию».

Он достал телефон. Еще раз взвесил, что скажет. Одно неверное слово делает из свидетеля подозреваемого – это он знал хорошо. Что он имел? Сайт со снимком жертвы, жертву, как две капли воды похожую на старую библиотекаршу, отсутствие на работе собственно самой библиотекарши. И если отбросить все домыслы, то в сухом остатке у него имеется только сайт. Вот о нем и надо говорить, а связь между сайтом и женщиной с шалью на плечах пусть ищут специалисты.

– А что, вы соскучились по старушке? – Девушка посмотрела на Макса и улыбнулась.

А она даже ничего. Даже очень ничего.

– Да, она умела быть заметной.

Максим слишком поздно понял, что говорит о старухе в прошедшем времени. И если кто-нибудь найдет ее растерзанный труп в этой чертовой комнате, молоденькая может догадаться, что он знал о ее смерти. Черт! Но ведь он действительно знал. Он видел ее мертвый взгляд, кровь, засохшую на морщинистых губах, и шаль… Он видел эту чертову шаль! На фото она была пропитана кровью и слегка сдвинута. На ее месте «улыбался» влажными губами рот-рана.

– Извините, мне надо позвонить.

Девушка кивнула и вернулась к столу. Максим посмотрел ей вслед, достал телефон и набрал 112. Экстренный вызов – это первое, что пришло ему в голову. Диспетчер ответила, когда он вышел на крыльцо. Поднялся ветер, срывая ослабевшую листву. Максим попросил соединить его с полицией. Девушка с приятным голосом ответила: «Ожидайте», – и в трубке заиграла какая-то грустная мелодия. Григорьев печально проводил одинокий еще зеленый листок, подгоняемый ветром. Пахло осенью. И смертью.

– Полиция, – раздался из трубки зычный, поставленный голос.

– Мне кажется, произошло преступление, – начал Максим и вытер свободную ладонь о джинсы. Он очень нервничал.

– Да ну? Что ж за день-то сегодня такой? Кажется или произошло?

– Кажется, – неуверенно ответил Максим.

– Во как! Ну тогда мне кажется, что мы его уже расследуем.

– Я не шучу, тут есть сайт, на котором… – скороговоркой начал Григорьев, но полицейский голосом диктора перебил его:

– О-о-о. Так дело в сайте? Дружок, так тебе не к нам. Тебе в киберполицию.

– А разве такая есть?

Максим где-то читал (скорее всего, в том же Интернете) о плане по созданию отдела для расследования преступлений, совершенных в Сети. Но даже если такой отдел уже есть, то это не совсем то, что ему нужно в данном случае. Убийства происходят в жизни, возможно на соседней улице, и только снимки жертв выкладываются в Интернет.

– Нет, – произнес Максим, – убийца выкладывает фото жертв до преступления и после.

– Да, дружок, вижу, дело серьезное. Давай номер телефона и адрес…

– Чей? – не понял Максим.

– Жертв, бляха! Ну и убийцы заодно. Твой, конечно! Да и, собственно, адрес сайта.

Говорить свои данные этому юмористу особого желания не было, но если надо, то надо. И если номер телефона и адрес своего фактического проживания он помнил наизусть, то адрес сайта вспомнить не удалось. Произнося цифры, Григорьев вошел в зал библиотеки и направился к компьютеру.

– …улица Свободы, 16,– закончил диктовать Максим и поднял коврик со стола. – Григорьев… – Стол был девственно-чист, как только с конвейера. – Григорьев, – повторил он и отодвинул клавиатуру. Ссылки нигде не было.

– Я понял. Адрес сайта давай. – Дикторский голос заставил вздрогнуть Макса.

– Его нет, – скорее самому себе сказал Григорьев.

– Кто бы сомневался. Теперь слушай сюда, умник. Еще раз тебе взбредет в голову отвлекать полицию от ее прямых обязанностей, я пришлю вот по этому адресочку наряд. Ну а дальше, надеюсь, тебе хватит фантазии додумать.

Тут и без фантазии догадаться можно. Оружие, наркотики… Искать будут, пока не найдут. И ведь найдут. И то и другое найдут, чтоб два раза не ездить.

– Я больше не буду, – по-детски произнес Григорьев и еще раз посмотрел под ковриком.

«Этого не может быть», – прошептал Максим, нажав на отбой. Провел подушечками пальцев по столу. Даже и намека нет на надпись. Он прекрасно помнил, что ссылка была не просто написана шариковой ручкой, а буквально процарапана на покрытой шпоном столешнице. Даже если оттереть чернила (сейчас столько моющих средств, что можно и тату вывести), поврежденный тонкий слой шпона все равно будет «украшен» бесцветным шрамом в виде все того же адреса сайта. Здесь что-то не так. Трудно представить, что местом преступления может стать библиотека, но… если это не так, значит, все происходит в его голове? Максим схватил клавиатуру и заглянул под нее. Адрес был там! Точно, дело в голове.

– У вас все нормально?

Григорьев дернулся, но не обернулся.

– Да, все хорошо.

– Решили продолжить?

О чем она? Странно, но он боялся повернуться, он боялся хрупкой девушки.

– Да, – ответил он и застыл, глядя прямо перед собой.

– Ну тогда, может, компьютер включите? – Девушка хохотнула и скрылась в лабиринте стеллажей и книжных полок.

Максим посмотрел на черный экран. Компьютер действительно был выключен, но он… Максим свернул окно – это он помнил хорошо, – встал и пошел к столу библиотекарши. Он оставлял компьютер включенным! Его, конечно, могла выключить девушка. Но ведь он не сказал, что уходит. Он сказал, что ему нужно позвонить, нужно выйти на пару минут. Девушка… Он не знал до сих пор, как ее зовут. От этого ему стало жутко, руки затряслись с новой силой. Чтобы унять дрожь, ему пришлось зажать их между ног.

Бред! Она ведь тоже не знает, как его зовут, и вовсе не переживает по этому поводу. Вон копошится себе в книжках. Для него она девушка, а для нее он – парень.

Глупый парень, вдруг вспомнил он. Глупый, глупый парень.

Теперь ужасные картинки просто не выходили у него из головы. Он решил еще раз заглянуть на сайт. Дернул мышкой, и экран засветился. Значит, компьютер никто не выключал, а он-то уже придумал теорию заговора с милой библиотекаршей в главной роли. Но вот свернутого окна сайта в панели не оказалось. Он чертыхнулся и, открыв браузер, вошел в историю. Отругал себя еще раз за то, что не додумался это сделать, когда говорил с полицейским. Куда ж ему? Он пребывал в прострации от очередного исчезновения надписи на столе. Не до разумных действий было. Но сейчас-то, при открытой странице, можно позвонить в полицию и продиктовать адрес. Тут ему вспомнились угрозы полицейского. У них уже есть Максов домашний адрес. И пусть самого Макса сейчас там нет, все равно хорошего мало.

Максим посмотрел по сторонам – никого. Он начал привыкать к пустой библиотеке. Дрожь в руках прошла, но все внутри еще тряслось. Он чего-то боялся, но пока не знал, чего именно. Или кого? Максим навел курсор на ссылку, клацнул пальцем по левой клавише и со смешанным чувством страха и любопытства начал ждать, когда прогрузится страница жуткого сайта. Он был уверен, что она будет новой.

Сайт, как назло, грузился очень медленно. Максим решил пока проверить почту и заглянуть на страницу ВКонтакте. Его ждало три сообщения от чудо-писателя. Максим открыл диалог.

Все – первое сообщение, еще – второе, сложнее – третье.

– Мудак, – вырвалось у Григорьева.

Он собирался ответить. Зло ответить, не стесняясь в выражениях, но его что-то остановило. Догадка? Да, возможно, неуверенное предположение, что владелец сайта и писатель, паясничавший сейчас у него в личке, – одно и то же лицо. Бред! Таких совпадений не бывает. К тому же это чертово мистическое появление и исчезновение ссылки не лезло ни в какие ворота. Нет, это паранойя. То молоденькая библиотекарша, то сетевой литератор… Конечно, лучше быть чрезмерно подозрительным, чем получить нож в спину, но… Писатель отпадал. Максим был в этом уверен. Фото «глупый мужик» появилось еще до того, как Григорьев вступил в перепалку с ужасописцем.

Оставалась библиотекарша. Она была здесь от начала и до конца, она была здесь, когда надпись на столе то пропадала, то появлялась вновь. И он не знал, как ее зовут. Последнее не смертельно, но Макс все равно тревожился, от анонимности библиотекарши у него возникало ощущение, будто человек, улыбающийся ему, держит за спиной топор. Глупое сравнение, да и не должна девушка представляться каждому лоботрясу, садящемуся за библиотечный компьютер. А что, если показать ей сайт? Не ссылку на столе, которая (Григорьев был в этом уверен) исчезнет, как только девушка подойдет, а именно открытую страницу сайта. Показать и посмотреть на ее реакцию. Исчезнет ли улыбка? После увиденного у человека, который не в курсе дела, не только улыбка исчезнет, но и аппетит пропадет надолго. Впрочем, показать ей сайт придется все равно. Но сначала надо убедиться самому, что по этому адресу не размещается интернет-магазин нижнего белья.

Когда страница загрузилась, он обнаружил, что картинка, которая висела там всего около часа назад, исчезла. Вместо нее там была фотография мужчины, которого сфотографировали со спины. У него были короткие черные волосы, одет он был в белую футболку с надписью Big Sam на спине, и он сидел за компьютером.

Максиму показалось, что он вот-вот лишится сознания. Руки снова затряслись, во рту пересохло, лоб покрылся испариной. Он встал, а потом снова сел. Григорьев узнал эти волосы. Он узнал футболку. Он узнал себя. Свою фотографию на экране монитора. Под картинкой было написано:

Тупой парень, примерно 28 лет.

А чуть ниже еще одна фраза:

Ты моя следующая звезда Интернета.

Максим вскочил и обернулся. Этот снимок можно было сделать только из-за стеллажей за его спиной. Оттуда, где все время копошилась девушка. Черт! Ведь он так и знал! Первым желанием было сбежать из библиотеки, из города, но… Звезда Интернета? Он еще раз прочитал подпись к снимку. Ты моя следующая звезда… Не может быть. Анжелика все подстроила? Черт! Это просто розыгрыш, пусть он не совсем, а точнее, совсем не в духе его бывшей, но тем не менее… Вдруг он услышал, как кто-то откашлялся, будто у него в горле пересохло, и шмыгнул носом. Уборщица? Максим медленно направился к полкам с книгами. Кашель стал слышен отчетливей. Григорьев заглянул в узкий проход, но ни уборщицы, ни библиотекаря там не оказалось. Он собирался проверить остальные проходы, когда кашель раздался вновь, и к нему добавился еще один звук, который напомнил Максиму детство, проведенное у бабушки. Однажды они с соседом Колькой залезли на чердак и нашли под кучей тряпья прялку. Ее колесо не было смазано и поэтому издавало жуткий скрежет. Сейчас где-то рядом, в конце прохода, в который заглянул Максим, кто-то прял. В библиотеке, в тайной комнате, кто-то прял нитки?

«Она за стеной, – подумал Григорьев. – Или за дверью…»

Он шагнул в проход, постоял, прислушиваясь, потом снова пошел вперед. Теперь он был уверен, что женщина расположилась прямо за тонкой перегородкой в конце стеллажей. Но когда он подошел ближе, то увидел приоткрытую дверь. Щель была всего лишь в пару сантиметров, но Григорьеву хватило этого, чтобы рассмотреть происходящее в соседней комнатке. Уборщицу, шмыгающую носом, он увидел сразу же. И она не пряла. Она стояла на четвереньках и что-то оттирала с пола. Света в помещении было мало, поэтому рассмотреть детали ему не удалось, но Максим был уверен, что это кровь. Возможно даже, кровь старухи. Это была та самая комнатка со снимков на сайте.

Максим попятился. Слишком поздно он понял, что угодил в ловушку. Он не слышал ни дыхания, ни шороха, даже уборщица за дверью затихла, но Максим знал, что за спиной кто-то стоит. Григорьев на негнущихся ногах повернулся назад.

– Вы уже закончили?

Молоденькая библиотекарша с книгой в руках улыбнулась ему.

Он не мог проронить и слова – просто кивнул. Девушка поставила книгу «Мифы и легенды Древней Греции» на полку и, все еще улыбаясь, произнесла:

– Да и нам пора заканчивать.

От страха он плохо соображал, поэтому переспросил:

– Что?

Ей не нужно было отвечать, он все понял, когда дверь открылась, и за спиной Макса откашлялись. Анжелика ни при чем, как, впрочем, и писатель. Что-то происходило в библиотеке. В следующий миг мир вспыхнул и начал гаснуть. Перед тем как отключиться, Григорьев понял, кто будет на следующем снимке. Там будет тупой парень примерно двадцати восьми лет.

Ася Викторовна поправила шаль и посмотрела на напарницу:

– Ты закончила? А то мне кажется, что у нас сегодня будут гости.

Девушка подняла голову на старуху и кивнула:

– Да, все почти готово.

Она бросила взгляд на ссылку, написанную на столе ручкой-корректором, еще раз кивнула и положила сверху коврик для мышки.

– Все. – Она встала и подошла к сестре. – Можно встречать гостей.

– Как думаешь, не заигрались мы? – Ася поежилась и поправила шаль.

– Мы просто делаем свою работу, – молоденькая пожала плечами. – Клото прядет, я нанизываю, а ты…

– А я, – старушка подняла сжатые кулачки к правому плечу, имитируя замах мечом, и резко опустила руки, – отрезаю. Только… мне кажется, все это как-то топорно, что ли. Раньше все было изящно…

– Айса! Мы определяем, какой длины будет их нить! Им, бесполезным, проводящим большую часть жизни за компьютером, ужасно трудно нанизывать события. С ними ничего не может случиться. Такие живут в виртуальном мире, поэтому-то и пришлось принять их правила игры.

– Как ты думаешь, Лахета, отучим мы их от этого зла? – после небольшой паузы спросила старуха, кивнув в сторону компьютера.

Девушка пожала плечами. На самом деле она знала, что никого они ни от чего не отучат. Потому как горбатого только могила исправит, смерть – единственное лекарство от этого недуга.

– Ведь им ничего не стоит не заходить на этот сайт во второй раз, – продолжила рассуждать Айса. – Ведь ты даешь им шанс. Ведь даешь?

– А то, – хмыкнула Лахета и, приподняв ладонями грудь, словно бы еще немного помолодела.

– Во что превращается мир? Им нравится смотреть, как умирают другие… В кучу навоза он превращается, в которой копошатся вот такие черви. Почту ему посмотреть, хм. Посмотрел бы, взял хотя бы книжку какую, да хоть сказки – и к жене.

– Мне кажется, у таких червей жен не бывает, – со знанием дела произнесла девушка. – У таких даже в графе семейное положение написано: «все сложно».

– Ага, – кивнула старушка и поправила шаль. – Ну теперь-то небось полегче.

Женщины встретились взглядами и расхохотались. Их веселье прервала откашлявшаяся уборщица за спиной парня в клетчатой рубашке навыпуск.

Библиотекарши замолчали и вопросительно посмотрели на посетителя.

– Простите, у вас в Интернет выйти можно? – спросил парень и повернулся за поддержкой к уборщице, которой уже не было в зале. – Мне бы почту проверить, – добавил молодой человек и как можно приветливее улыбнулся.

– Тупой парень, примерно двадцать пять лет, – прошептала Лахета Айсе, развернулась и, виляя задом, направилась к стеллажам.

Старуха кивнула и, указав в сторону компьютера у книжных стеллажей, проговорила:

– Иди, извращенец.

– Что? – опешил молодой человек.

– Я говорю: иди, почтальон заждался.

Парень кивнул и пошел к столу. Айса поправила шаль и улыбнулась. Нравилась ей эта шутка о почтальоне. Да вообще ей нравились все собственные шутки, каждое слово, обращенное к этим червям. Почту ему проверить. Извращенец! Не собиралась она церемониться с латентными маньяками.

Айса еще раз улыбнулась, поправила шаль и, усевшись удобнее, начала погружаться в беззаботную дрему. Она была уверена – уже через сутки у них появится новая звезда Интернета.