Геленджик был полон туристами. Улица, на которой оказались Катя с Денисом, была рядом с морем, может быть, поэтому многие люди тут пренебрегали нормальной одеждой, и прогуливались по городу в купальниках. А может быть, это было связано с тем, что где-то рядом пролегала граница с тем местом, где люди пренебрегают всем, включая и прикрывание тряпками своих бренных тел. До заветного Бутриса оставалось всего двадцать-тридцать километров, но Дэн не спешил туда, он предложил зайти в магазин, чтобы заправиться провизией. Недалеко, в пяти минутах ходьбы располагался «Ашан». Это был огромный гипермаркет, размером с небольшой городской квартал. Зайдя с раскалённой улицы в магазин, уставшие путники испытали облегчение — тут на всю работали кондиционеры. Денис взял тележку и попросил Катю взять вторую.

— Неужели ты собирается набрать две тележки продуктов? — Недоумевала Катя. — У нас столько денег же нет. Или я не всё знаю?

— Да мы тут вообще ни копейки не потратим, видела объявление при входе?

— Какое объявление?

— Вот, ещё одно! — Денис подошёл к стене и показал рукой на листик, приклеенный скотчем к пластиковой панели.

Объявление гласило, что покупатель, нашедший на полках просроченный продукт, бесплатно получит не простроченный аналог своей находки. Катю насторожило это.

— Подожди, может не надо? — Робко предложила девушка. — Давай просто купим, что нам нужно на те деньги, которые есть и поедем?

— Да у нас толком-то и не осталось ничего. Не переживай, всё нормально.

— Я как-то стесняюсь. Мы как нищие будем сейчас рыться в просрочке, и выискивать бесплатную еду. Может, я тебя на улице подожду?

— Нет, Кать, мне нужна твоя помощь, пойдём.

Катя взяла тележку и послушно поплелась за Дэнчиком. В конце концов, кто узнает обо всём этом — успокаивала себя девушка.

Первая тележка предназначалась для просроченных продуктов, а вторая — для их бесплатных аналогов. В первую очередь ребята направились к огромному стеллажу с мясными консервами. У Дениса первая просроченная банка оказалась в руке уже через пять минут, он с азартом перебирал все банки, внимательно рассматривая дату производства, и подсчитывал в уме — поставить банку на место или положить в тележку. Катя начала без особой прыти, ей не нравилось это занятие, а ещё её сразу стали напрягать косые взгляды посетителей и работников магазина. Но после первой же найденной просроченной консервы, у Кати появился интерес и даже азарт. Осознание того, что она сейчас добывает еду, не тратя денег и сил (не считая потраченной энергии на поиск нужного продукта), заставило девушку повеселеть, она ломает систему, крушит неприятные стереотипы, даже перерождается немножко. Ведь так можно и не работать совсем, просто пользоваться подобными акциями и всё, думала Катя, укладывая в тележку уже второго, не просроченного двойника своей находки.

После мясных консервов начались смешанные, это были разные лечо, консервированные первые и вторые блюда, каши с мясом и без, а ещё дальше были рыбные консервы. Дальше стояли грибы, ананасы, горошек и кукуруза. Покончив с консервами, ребята двинулись к стеллажу с крупами, а потом к чаю. Потихоньку тележки наполнялись. Перебирая колбасы и сосиски, Денис заметил трёх неряшливо одетых парней, устало бредущих по проходу, у них были точно такие же на половину заполненные тележки.

— Привет, — Поздоровался один из парней. — Мы тут уже всё собрали час назад. Давайте меняться? Мы вам сосисок три пачки, а вы нам тушёнки вон той, тоже три банки, идёт?

— Давай, какая тележка с просрочкой у вас, я положу. А где вы ещё всё собрали? — Денис перекладывал банки и внимательно всматривался в собеседника.

— Ну, прям всё-всё мы собрали только тут, а дальше — мы не сильно старались. — Парень положил сосиски в тележку Дениса и нагло рылся в ней, оценивая, стоит ли ещё на что-нибудь меняться. — Вы долго бродите уже?

— Час или полтора. — Ответил Дэн, по его интонации было чётко ясно, что ему неприятно поведение собеседника, но замечание Денис делать не стал.

— Ни хрена себе. — Ухмыльнулся наглец. — Мы тут полдня гуляем! Везучие вы, бегите за лотерейными билетами.

Попрощались. Пары тележек разъехались в разные стороны.

По окончании сбора урожая просрочки у ребят было почти всё для безбедной жизни в лесу на целых две или три недели. Пакеты, которые были единственным, что пришлось покупать, просто не помещались в руках. Дюжина банок с разной тушёнкой, три десятка банок с горошком и кукурузой, рыбой и соленьями, ещё было лечо и одна банка с красной икрой, несколько борщей и гуляшей. Всё это и ещё разные мелочи нёс Денис. Кате досталось печенье, крупы, одна упаковка яиц и пара замороженных цыплят, которых предполагалось поменять на месте. Вообще-то много чего предполагалось менять, у ребят не было чая и сахара, не было палатки и туристических ковриков, котелка и запаса сигарет. Много чего ещё не доставало. Некоторые мелочи можно было купить в магазине «Фикс Прайс», до которого пришлось идти несколько кварталов. Катя осталась у входа охранять провизию, а Дэнчик отправился в мир неликвидных товаров в надежде отыскать там хоть что-нибудь из списка недостающих им вещей.

По улице прогуливалась семья, обычные прохожие: уставший от отдыха мужчина лет тридцати с отстранённым лицом, девушка того же возраста с телефоном в одной руке и ребёнком лет семи-восьми в другой. Мальчишка явно не хотел никуда идти и всеми силами это демонстрировал, он, то упирался ногами, стараясь затормозить мать, то повисал у неё на руке, и мамаша тогда просто волочила сынишку по тротуару. Малец, почему то, не кричал и не плакал, в место этого он тихо недовольно мычал от усилий. Иногда он всё же взрывался криком «Ну мам!» и снова замолкал. Когда семейство проходило мимо сидящей на ступеньках магазина Кати, мальчик был в подвешенном волочащемся состоянии. Один сандалик слетел с обмякшей детской ножки и остался, неподвижно лежать, как бы частично воплощая в жизнь стремления своего хозяина. Но оказалось, что хозяином сандалика является не запуганный до молчания мальчик, а его родительница, которая заметив, что её ребёнок на половину босой вдруг начала на него кричать:

— Ты ходить нормально не можешь?!

Отец вернулся на пару шагов, подобрал сандаль и покрутил его у лица, одна из тоненьких полосок материи оторвалась от подошвы. Это был конец всему. У папаши забегали глаза, наверное, он хотел спрятать или выбросить порвавшуюся обувь, но вовремя понял, что тогда достанется и ему. Мужчина просто повернулся к семье, держа в руке порванную детскую обувь. И тут у мамаши не выдержали нервы — она отвесила сыну хороший подзатыльник и стала орать на него.

— Опять порвал! Новые сандалии тебе купили месяц назад, а ты! — Женщина отвесила ребёнку ещё один подзатыльник. — Ты всё рвёшь, ты всё ломаешь! Вот как тебя научить, бережно к вещам относиться?! Отвечай, — Она заглядывала в лицо плачущего малыша. — Отвечай, я с тобой разговариваю! Как тебя научить ценить вещи?!

— А как тебя, — Навзрыд закричал мальчишка. — Тебя как научить ценить людей и бережно ко мне относиться?

— Поговори мне ещё! — Мамаша принялась лупить неблагодарного отпрыска. — Плохо к тебе относятся, значит? Игрушки дорогущие, хеппи милы твои, планшет, телефон. — Каждое наименование вдалбливалось в ребёнка тяжёлыми шлепками по попе. — Кроссовки через месяц убил, джинсы порвал, в туфлях в футбол играл, в новых туфлях! Забыл уже?! Это тебя не ценят? А обо мне ты подумал, кто всё это покупает?! Отвечай!

Но мальчик не стал отвечать, в место этого он сделал то, чем сможет гордиться всю жизнь, хотя в этот момент он вряд ли осознавал, что делал и говорил. Мальчишка укусил маму за руку, и когда та разжалась, отбежал на несколько метров, теперь он не плакал, мальчуган был серьёзен и сосредоточен настолько, насколько это вообще возможно. Он достал из кармана телефон с огромным сенсорным экраном, гаджет с трудом помещался в ладони мальчика, он с размаха бросил телефон на дорогу. Потом он скинул с себя второй сандаль и стянул майку.

— Ты мне покупаешь всё это, а потом ругаешь, но это, же только повод! Давай посмотрим, что будет, если я сейчас откажусь от всего этого, от вещей, игрушек и компьютера. Ты ненавидишь меня за эти вещи, забирай обратно, а лучше выбрось, ведь тебе они тоже не нужны! Всё! Я отказался, ничего мне от тебя не надо! А если ты и сейчас будешь орать на меня — я у бабушки лучше жить буду, она ничего не покупает, но зато и не кричит на меня без конца…

— Да как ты смеешь?! — Перебила его мама. — Ты сам понял что наделал? Ты зачем телефон разбил?! За него ещё даже кредит не выплачен!

— Ты меня слышишь?! Не надо мне от тебя ничего! Отправляй меня к бабушке! Лучше я буду в окно смотреть спокойно и с кроликами возиться, чем играть в твой планшет и каждый день расплачиваться за это! Ненавижу тебя! Ты только вещи любишь! — Началась истерика.

Обессиленный ребёнок уселся на бордюр и продолжал кричать что-то не членораздельное. Мамаша подошла к отпрыску, схватила его за руку и потащила дальше, как будто ничего и не было. Отец семейства вышел на дорогу, подобрать выброшенный телефон, когда он возвращался на тротуар, Катя заметила, что мужчина почти плачет. Вряд ли он был расстроен поломкой телефона, по которому уже успела проехать как минимум одна машина. У мужчины подступали слёзы бессилия. Он подобрал разбросанные детские вещи, всецело принадлежавшие его жене, и пошёл в ту же сторону, куда увели его сына, который, видимо, тоже был собственностью только жены.

Всё что сейчас увидела Катя, просто поразило её. Несложно прикинуть, как будут развиваться отношения в этой семье: отец долго не выдержит и рано или поздно уйдёт, а мальчишка вырастет бесконечно обиженным на мать, закомплексованым и со слегка поехавшей крышей после такого жёсткого воспитания. Потом, через десяток лет, он в очередной раз не захочет отвечать на мамин телефонный звонок. А ведь, она его наверняка любит, пусть по своему, как-то извращённо, через вещи и кредиты, но всё равно любит. Так вот в один из тех раз, когда он не возьмёт трубку, его мама не сможет дозвониться ещё и паре своих подружек или ухажеров, а потом перестанет натыкаться на отражение в витринах. Ведь для любой матери, ребёнок — это и есть её жизнь, если он не берёт трубку, то остаются только вещи, работа и кредиты, а вот отражения уже не остаётся. Хотя может это и к лучшему, может она этого заслуживает? А малец? Может именно из таких неподкупных детей, способных укусить кормящую руку и получаются такие Ростовские Димы? Песни сочиняют и поют их потом прохожим в любую погоду, получая за это гроши. Или рассказы пишут, а потом сокращают их до одной фразы, что бы написать на десятке и приклеить на остановке, зевакам на потеху. Может они пытаются донести до мира, до всех людей, которые им встречаются, донести то, что так и не получилось объяснить мамам? Хотелось ещё поразмышлять о случившемся, но вернувшийся Денис оборвал Катины мысли.

Поиски увенчались некоторым успехом: по нереально низким ценам были приобретены наборы вилок и ложек, в каждом из которых было по пять приборов, но это было дешевле, чем купить по одному в обычном магазине. Так же ребята обзавелись металлическими пол-литровыми кружками и не большой кастрюлей без крышки, последнее приобретение было швейцарским ножом, в котором были кроме лезвия ещё и открывашка, штопор, ножницы и ещё какие-то очень полезные инструменты.

До посёлка со странным названием Бутрис добирались в переполненном автобусе. В давке порвался один пакет, и его содержимое пришлось собирать по полу. Потом рядом с Катей освободилось место, и девушка с усталым видом уселась на него, рядом стояла довольно крепкая бабушка, которая очень бодро стала возмущаться по этому поводу. А когда Катя уже хотела встать и уступить место бабке, Денис уложил все свои пакеты Кате на колени, чем придавил её к сиденью, теперь она не смогла бы встать без посторонней помощи, зато в автобусе стало свободнее. Бабушка продолжала возмущаться всё громче, Катя не знала, что ей теперь делать, она не была фанатом уступания мест старикам, точнее она всегда уступала дряхлым и немощным бабулькам-божим одуванчикам, которым действительно, тяжело стоять. Но таким, которые, явно чувствуют себя лучше чем Катя, девушка уступала только тогда, когда возникала именно такая ситуация как сейчас. Проблема была в том, что теперь Катя просто не могла встать, если бы она попыталась это сделать — то большие кульки и тем более, наваленные сверху продукты из порвавшегося пакета, рассыпались бы по салону. Бабку это совершенно не интересовало, ей явно не было нужно занятое Катей место, она хотела высказаться и повозмущаться от души, чем и занималась уже долгих пару минут, показавшихся окружающим пассажирам маленькой вечностью. В конце концов, мужчина, сидевший позади Кати, встал и жестом показал бабушке на освободившееся кресло, та нехотя села, но продолжила возмущаться, однако теперь она делала это значительно тише. Самая неприятная поездка за всё путешествие закончилась только через тридцать минут маневрирования автобуса по крутому серпантину.

На первый взгляд, посёлок представлял из себя большой рынок с вкраплёнными в него ресторанами и магазинами, а ещё тут был дельфинарий, пляж начинался сразу позади торговых рядов. Жилых кварталов не было видно даже вдалеке.

Из динамика одного летнего кафе тихонько звучала музыка, видимо, играло местное радио, потому что такие песни в кафе никогда специально не включают:

Подходя к продуктовому магазину, ребята заметили аскера играющего на дудочке, сделанной из бамбука. Молодой парень с сальными волосами сидел, облокотившись на рюкзак. Сидел он прямо на асфальте, не боясь испачкать свои шорты, сделанные из джинсов, и играл какой-то знакомый мотив на самодельном инструменте. После покупки макарон, специей, майонеза и всего остального, что не нашлось среди просроченных товаров, Денис присел рядом с уличным музыкантом на тротуар и закурил, ожидая конца игры.

— Доброе утро. — Поздоровался Дэн, несмотря на то, что уже наступал вечер. — Что нового на Бутрисе?

— Доброе, — Ответил парень отрешённым голосом. — Всё как всегда, матрасники гадят, мы убираем. Сегодня приехали? — Музыкант обвёл взглядом пакеты.

— Да, только что. Как там с водой дела обстоят?

— С водой? — Паренёк покрутил в руках топорного вида музыкальный инструмент. — Солёной — хоть об пейся, а родник пересох пару недель назад. Мы на водопаде набираем. Та ещё гадость.

— А егеря? — Продолжал странный расспрос Дэнчик.

— А что егеря, они после шести уходят обычно, но на прошлых выходных остались. Мы несколько дней без воды сидели всем лесом.

— Не прикольно… А катера ходят ещё?

— Ходят, Санёк сегодня замыкает, у него последний рейс через полчаса, успеваете.

После получения очень важных сведений, Денис вернулся в магазин и купил две пятилитровые бутылки с питьевой водой. Потом присел на корточки возле музыканта и спросил:

— Тебя как зовут?

— Вася.

— Я Денис, а это Катя. Слушай, у нас на сигареты денег толком не осталось, выручишь? Может, флейту дашь на полчаса?

— А у меня джамбе с собой есть, умеешь играть? — И музыкант полез в рюкзак.

— Да, немного умею! — Обрадовался Денис. — А есть кепка или панамка?

— Да, конечно.

Следом за небольшим барабаном из рюкзака была извлечена потрёпанная кепка, которую почему-то вручили Кате. Через минуту выяснилось, что Катя должна будет с очень миленьким выражением лица протягивать прохожим кепку, что бы те кидали в кепку деньги. Всё это на фоне игры дуэта на самодельных барабане и флейте. Конечно же, Катя отказалась от такой затеи наотрез, она и слушать ничего не хотела. Девушка не смогла внятно объяснить, почему она против, а Дэнчик не стал настаивать.

Может из-за того что Денис так легко смирился с предрассудками девушки, или из-за осознания, что без неё, денег за полчаса много не собрать, а может из-за появления жажды приключений и сместившейся планки моральных норм; но Катя запоздало согласилась, неуверенно взяла кепку за козырёк и уточнила, что ей делать. Аскать отправились ко входу в дельфинарий, как раз в это время в нём закончился сеанс и народа у входа было больше чем достаточно. Играли парни невпопад, но зато громко. Если у них и была общая мелодия, то кроме них самих, никто её не улавливал, это и не было нужно. Каждый человек слышал музыку от силы полминуты, и каждый третий кидал в кепку хотя бы пару монет. Катя старалась сконцентрироваться на каждом, с кем встречалась взглядом, она, улыбаясь, представляла, как этот человек достанет из кармана мелочь или небольшую купюру и бросит её в кепочку. Не всегда это срабатывало, но пару раз девушка удивилась тому, что её мимолётный мысленный образ идеально предсказывал поведение реального прохожего. Мужчина вынимал деньги именно из того кармана, из которого задумала Катя, он подходил к ней именно так как она представляла за секунду до этого, часто люди даже улыбались ей именно так, как хотела Катя. Иногда девушка делала несколько шагов в сторону, что бы встретиться с определённым человеком, которого она заметила ещё минуту назад, и мысленно, образами как бы приказывала ему положить мелочь в старую кепку. Не меньше чем в половине случаев это срабатывало. Кепка быстро наполнилась монетами и купюрами, потяжелела, и протягивать её стало неудобно, Катя подошла к музыкантам и с гордой улыбкой протянула им заработанное. Василий небрежно ссыпал всё содержимое на тротуар и поставил сверху рюкзак, развлечение продолжилось.

— Да у тебя настоящий талант! — Крикнул он вдогонку девушке. — Никогда такого не видел.

Катя снова ломала систему, уже который раз за неделю. Она больше не чувствовала робости или стеснения, девушка больше не считала аск зазорным или каким-то низким занятием для себя. Более того, она теперь хотела по возвращению в Ростов заняться этим более серьёзно. Плевать, что подумают друзья — настоящие друзья должны остаться с ней, несмотря ни на что. К тому же у Кати был только один друг, и в нём-то она была уверена. Родители? Да кто их спрашивать будет? А когда узнают — придётся им объяснить, что это весело и интересно, хотя вряд ли выйдет. Но это же ничего не изменит в худшую сторону, а значит — решено!

За двадцать минут было собрано почти семьсот рублей, Вася не стал забирать свою долю, сказав, что своё он уже заработал до прихода Кати с Денисом. На эти деньги был куплен блок сигарет, а на оставшиеся предполагалось доехать на катере в ту самую дикую лагуну. Пока шли к пляжу, на который должен был подойти катер, Вася всю дорогу расхваливал умение Кати выманивать деньги из туристов, а девушка наслаждалась похвалой. Когда пришли на место, выяснилось, что катера ещё нет. Это обрадовало Васю, он договорился со своим другом, что встретится с ним здесь, и они вместе поедут на последнем катере, а друга ещё не было, так что задержка транспорта была на руку. У Кати накопились новые вопросы о том месте, куда она уже совсем скоро попадёт и девушка завалила ими парней.

Выяснилось, что лагун на самом деле четыре, две из них нежилые — первая и четвёртая, на них вообще появляться нельзя. А вторая и третья, а так же расстояние между ними и лес позади, густо населены туристами. Первая и четвёртая лагуны каким-то образом относятся к заповедной зоне, в которой уже не первый год ведётся строительство дачного посёлка для политической элиты. Проще говоря, на Бутрисе поселился «МедвеПут». Источников пресной воды в этих местах всего два и доступ в них перекрыт. В лесу, выше четвёртой лагуны есть родник, по пути к которому стоят егеря и не просто не пускают к воде, а могут даже увести на катере в посёлок, для составления протокола, и конечно обратно нарушителя никто не повезёт. Но такое бывает редко. Есть ещё водопад, он тоже пресный и находится в первой лагуне, которая так же контролируется властями, которые не пропускают никого. По сути, легальный доступ в свободные две лагуны был только по воде на катере. Предприимчивые местные жители организовали регулярную доставку туристов на личных катерах и брали вполне подъёмную плату в сто пятьдесят рублей до второй лагуны и двести до третьей, багаж, сколько бы его ни было, они не считали.

В лагунах было принято здороваться «Доброе утро» независимо от времени суток, это было не только приветствие, но и обращение. А ещё, здороваться было принято со всеми, то есть, повстречавшись поздно вечером на тропинке с совершенно незнакомым человеком можно было услышать от него неадекватно-дружелюбное и совершенно неуместное «доброе утро» и это будет совершенно нормально. Так же в порядке вещей было то, что разговор мог завязаться на совершенно пустом месте между совершенно незнакомыми людьми. Катю предупредили, что если ей что-нибудь понадобится — то можно подойти к любой стоянке и попросить, будь то средства женской гигиены или маникюрные ножницы, да что угодно, так же незнакомые люди могут обратиться и к ней с подобными просьбами. Стоянкой называлось место, где стоит палатка или несколько палаток, любая занятая поляна превращалась в стоянку.

К троице, сидевшей на краю галечного пляжа медленно и покачиваясь, шёл хиленький загорелый парень. Его волосы были заплетены в короткие толстые дреды, которые торчали во все стороны и покачивались при ходьбе, за спиной у него был открытый рюкзак, который выпивший паренёк неуклюже пытался снять всё то время, пока на него смотрел Вася и остальные.

— Рома, — Крикнул Вася. — У тебя бэк открыт, осторожнее!

— Да он, доложу я тебе, больше и не закрывается! — Ответил новый член компании.

— Значит, — С брезгливостью пробубнил себе под нос Вася. — Чинить будешь, как протрезвеешь.

— Я, Рома, можно Роман или Ромыч. — Представился загорелый парень. Он сильно картавил. — Не путать с ромом, я ещё не настолько проспиртован. Вино будете? — Он наконец-то справился с лямками и достал полуторалитровую пластиковую бутылку с напитком. Видимо вино бралось на розлив.

Кате первой довелось сделать глоток, Дэнчик тоже не отказался. Вино было очень приятным, вкус был необычным и очень глубоким, совершенно не подходящим ни для своей тары, ни для владельца. Через секунду неожиданно пришло послевкусие — спирт ударил в носоглотку так, что у Кати спёрлось дыхание и потекли слёзы, во рту появился привкус палёной водки и уксуса, захотелось поскорее запить чем-нибудь это дрянное пойло.

— Креплёное, — Похвастался Рома. — Я же знал, что буду пить не один.

— Сам крепил?! — С трудом выдохнул Дэн.

— Нет, не нравится — не пейте. Как прошёл день? — Он обратился к Васе, но не дождавшись ответа начал рассказывать про свой. — Я сегодня бегал-бегал, бегал-бегал, но ничего не заработал. Устроился в рекламную индустрию. — Пояснил он новым знакомым. — Экскурсия на катере стоит пятьсот рублей, бегаешь по пляжу и приглашаешь туристов, сколько туристов привёл — столько и заработал, с каждого по сто рублей. Я вот, сегодня ни копейки не заработал. А меня ещё и заставили оборудование таскать вечером. Я им, «дайте хоть на проезд!», а они не хотят давать. Со мной ещё один пацан был, он десять минут ходит, потом двадцать минут в теньке отдыхает, и он десять человек привёл! А я целый день бегал, даже в море не окунулся и ничего. Эх, жизнь моя жестянка… — И Рома сделал большой глоток из своей бутылки.

Наконец подошёл катер.

— Помогите выгрузиться! — Крикнул с катера мужчина в расстегнутой рубашке.

Парни неохотно встали и пошли к катеру. На борту маленького судёнышка началась возня, кроме капитана мужчин там не было, только девушки, они передавали свои рюкзаки и сумки парням, стоявшим по пояс в воде. Ребята забежали в море в одежде и даже не разулись. Катя тоже хотела помочь, но во всей этой суматохе ей не нашлось места, только зря промочила балетки. После того как были выгружены вещи и люди, капитан передал на берег несколько больших пакетов с мусором.

Когда все уже сидели в катере и были готовы отправляться, капитан Санёк сказал, что ему позвонили и нужно подождать ещё пару человек. Через несколько минут эти пара человек, появились в зоне видимости Кати.

— Спасибо, что подождали! — Крикнула очень ярко накрашенная девушка с совершенно белыми волосами.

— Это вы звонили? — Уточнил Саша, видимо, просто для формальности.

— Да, я вам звонил. — Ответил спутник седой девочки.

Парень был совершенно обычного вида, у него не было ни дрэдов, ни фенечек на запястьях, он был в меру загорелым и аккуратно подстрижен. Но его спутница была совершенно другой: босоножки на десятисантиметровой платформе, летнее платьице самого модного и дорогого фасона, если верить журналу «Гламур». Ещё не так давно, Катя тоже хотела перекраситься в ярко белый цвет, но теперь она видела вблизи насколько же это убого смотрится, особенно в сочетании с вечерним макияжем. Единственное, что Кате понравилось в этой девушке, были её ногти. Катя всегда мечтала о роскошных длинных натуральных ногтях, но либо из-за нехватки кальция в организме, либо из-за неаккуратности или ещё почему-то, но ногти у Катюши ломались и слоились раньше, чем достигали той длины, какая бы её устроила. У последней пассажирки и маникюр, и педикюр были шикарными, сделанными, явно мастером в салоне. Замысловатый узор на каждом ногте был призван показать всем окружающим, что перед ними смелая и знающая толк в стиле молодая модница, жаждущая внимания. Если хорошо приглядеться, то можно было предположить, что девушке примерно восемнадцать лет, хотя после смывания макияжа, эта цифра могла бы сместиться лет на пять в любую сторону.

Рома достал из кармана помятую сигарету и закурил в ожидании отправления. Бутылка без этикетки медленно курсировала между Ромой и Васей, иногда Рома забывался и хотел передать её Дэну, но тот каждый раз отказывался. А когда Рома предложил бутылку седой девушке, та пренебрежительно на него посмотрела и выдала фразу вычитанную наверное на vk.ru:

— В моде спорт и здоровье, а табак и алкоголь — для лохов.

Парень, сопровождавший грубиянку, резко схватил её за руку и недовольно посмотрел на спутницу.

— Здоровый образ жизни имеет очень много минусов. — Громко и ещё более картаво, чем раньше, заговорил Рома, обращаясь к обидчице. — Наглое управление стадом, даже в благих целях ни к чему хорошему не приведёт. Если человек, к примеру, такой как ты, не умеет сам придумывать для себя приоритеты, и его при этом ведут куда-то, через пропаганду и моду — то такой человек уйдёт в максимализм и доведёт жизнеспособную идею до абсурда. — Пьяный Ромыч разошёлся ни на шутку, он с каждой фразой задирал нос всё выше и выше, а потом опускал, когда затягивался сигаретой. — Подобное уже много раз происходило и с религиями и с политическими течениями, да много с чем, особенно на бытовом уровне. Проблема заключается не в самом максимализме, — Он указал дымящейся сигаретой на оппонентку. — А в последствиях, ведь после краха идеи ЗОЖ, словосочетание «здоровый образ жизни» станет иметь негативный оттенок, как коммунизм или исламизм. Мне лично, плевать на ЗОЖ, но в целом, я не противник этого движения. Я уважаю тех, кто без фанатизма увлекается этим, но ты же сама сейчас разрушаешь то, что считаешь важным, впутывая здоровье в моду. Мода очень переменчива и уходит в максимализм, зачем она тебе? Ты и такие как ты сделают так, что как ни крути, так… — Рома забыл, что хотел сказать и вместо окончания своей пафосной речи махнул рукой, сделал большой глоток вина и, повернувшись к бортику, стал разглядывать волны, будто ничего до этого не говорил.

Гламурная грубиянка смотрела на Рому с открытым ртом, но так ничего и не ответила. А Денис радостно воскликнул:

— Обожаю это место!

Мотор, наконец, завёлся и катер тронулся.