Немчинов уже вышел со двора шахтоуправления, вывел из-под крыши мотоцикл. Речь транслировалась через динамики на весь поселок.

— И в этом смысле, дорогие товарищи, — сказал Немчинов себе под нос.

— И в этом смысле, дорогие товарищи, — продолжал Бухарев, — чрезвычайно важной представляется мне инициатива, проявленная новым инженером, представителем, так сказать, шахтерской интеллигенции. Всего один день человек на шахте, а как глубоко проникся ее проблемами. В корень смотрит товарищ Немчинов. Побольше бы нам таких инициатив. Еще важнее то, что мы всем миром, так сказать, принимаем живое участие в решении этого вопроса. Не только слепо выполняем задачи, спущенные нам сверху, но и сами печемся о будущем нашего шахтерского края.

Немчинов завел мотоцикл, посмотрел на пацанов, толкавшихся возле двери шахтоуправления: матери были внутри, и пацаны дрались.

— Дерешься? — спросил Немчинов.

— Ну и что?! — крикнул пацан и опять бросился в драку. Мотоцикл оглушительно взревел мотором и вынесся со двора.

— Но, товарищи! — Пауза в речи Бухарева значительная «переходная», во время которой Немчинов с грохотом несется по улицам Грушовки. Все мы также знаем реальное положение вещей. Вам всем известно, с каким трудом с наступлением зимы мы буквально выдираем уголь для отапливания шахтерских домов, для своих, так сказать, личных нужд. И это жизнь, товарищи. Наша с вами жизнь. Шахта «Пьяная» дает в сутки двадцать тонн угля. Это не много. Но и не мало. И давать может больше! По предложению того же товарища Немчинова даже своевременный и строгий учет порожняка позволит значительно повысить добычу угля. Я сам берусь быть первым помощником товарищу Немчинову в этом насущном и, главное, товарищи, реальном вопросе.