Глава 1 (XIX век)
Генерал Локхид
Окрестности Анхелеса 1821 год
— Влад, я не хочу тебя расстраивать, и поверь, что Диего мне очень дорог, но пора отсюда уходить. Его нет уже восемь часов, а значит, он попал в руки англичан или…
… или возвращается с победой, — донёсся голос из подземелья. И через пару минут перед нами предстал сеньор Диего де ла Вега, калифорнийский аристократ и тайный герой войны за независимость. Он вёл за собой связанного генерала Джона Локхида. У ни обоих была измята и запылена одежда, а взгляд Локхида был мрачен.
— Влад, Рауль, Эмма — спасибо что дождались, а теперь надо поскорее сматываться отсюда, потому что следом через подземелье ломится отряд британцев.
— Зачем? — удивился полковник Ромеро. — Моих ребят здесь полно, так что сделаем так: я вам дам свежих лошадей, а вы повезёте пленника в долину Сан-Бернардино, к генералу Анхелю Ривере. Ты, кстати, его знаешь Диего.
— Конечно, — ответил дворянин. — Это мой лучший друг. Но нам надо вести Локхида к Резанову.
При этих словах британский генерал вздрогнул.
— Тогда всё равно сначала к Ривере, он вам даст сопровождение. Места здесь очень опасные, индейцы пошаливают.
— Хорошо. В путь отправляемся прямо сейчас. И кстати, я думал, что вы партизанский отряд.
— Да нет. Ривера прижал британцев к самому берегу, здесь, в районе Анхелеса. Правда мы готовились к обороне, потому, что армия Лунина задерживается.
— Почему? — поинтересовался Диего.
— Кэмпбелл едва не прорвался к Новой Вологде. Поскольку армия Лукасиньского ушла на север, фон Керн оказался в тяжёлом положении.
— Того ли генерала мы захватили, Диего? — улыбнувшись спросила Эмма. — Арчибальд Кэмпбелл тоже неплох, как оказалось.
— Кого надо, — не оценил шутки калифорниец. — Арчибальду Кэмпбеллу проще. Армия Карла Готлибовича сильно ослаблена — очень много частей передали в армию Лукасиньского, потому что Шербрук представляет реальную угрозу молодой республики. В итоге Карл фон Керн еле сдерживает свой участок, постоянно латая дыры.
Познания де ла Веги в том, что сейчас происходит на фронте, впечатляли. Я даже почувствовал себя немного неуютно. Вот я такой — из XXI века, а куда не глянь, всем уступаю, что познаниями в военном деле, ну или какими ещё качествами.
Впрочем, зачем досаждать самому себе неприятными мыслями? Пока всё идёт хорошо. Мы прижали британцев с их самозваным «Калифорнийским королевством» практически к морю. Осталось совсем немного, и выбьем их с Побережья окончательно. Новая жизнь, в новой стране, где можно что-то изменить и к лучшему.
С этими мыслями я и тронулся в путь, в компании Эммы, Диего, его слуг и пленного Локхида.
— Диего, а как тебе удалось захватить его живьём? Ты же вроде хотел его убить? — спросила Эмма у Калифорнийского Лиса.
— Вообще-то я изначально и планировал захватить в плен. Но это был план-максимум. Так вы будете слушать? Я собираюсь всё рассказать по порядку.
— Начинай уже рассказывать, — попросил я.
Диего улыбнулся и, поправив винтовку на плече начал рассказ.
— В окрестностях моего дома, немало пещер и природных туннелей. Я их все прекрасно изучил, ведь я сражался под маской Лиса ещё при испанцах, совсем юным. Именно так Калифорнийский Лис появлялся неожиданно в самых разных местах и также внезапно исчезал, нанеся урон врагам. Один из этих ходов вёл прямиков в лагерь англичан. К сожалению, не к самой палатке Локхида, — с этими словами де ла Вега усмехнулся. — Но что не пришлось в одиночку штурмовать ворота тоже прекрасно.
— Оказавшись в британском лагере, — продолжил Диего. — Я первым делом стал искать генеральскую палатку, которой, увы, не было. Джон Локхид не собирался задерживаться надолго здесь, поэтому временно занял палатку капитана, командующего операцией по освобождению самозваного короля. Там я его и застал. Не хочу описывать, какие усилия мне пришлось приложить, чтобы пробраться незамеченным к этой чёртовой палатке, но оно того стоило. Видели бы вы его рожу, когда я появился перед ним и, приставив шпагу к горлу, приказал не сопротивляться и следовать за мной.
С этими словами Диего кивнул в сторону Локхида. Тот был мрачен и раздосадован.
— Минутная слабость, — проворчал британский генерал по-английски. — Решил, что сумею освободиться и сбежать по дороге.
Де ла Вега кивнул и продолжил.
— К сожалению, когда я возвращался, солдаты меня заметили и бросились в погоню. И только обещанием, что сделаю из него живой щит, я смог заставить его идти вперёд. Подземные ходы же извилисты и запутаны, так что мне удалось оторваться. Уже в доме я связал Локхиду руки и освободил герцога Кембриджского. Посоветовал ему дождаться солдат… а сам пошёл за вами следом.
— Как думаешь, что сделает герцог, теперь? — спросила Эмма.
— Не знаю, — Диего покачал головой. — Но вот он, прям при герцоге начал умолять меня застрелить брата британского короля.
Глаза Хэдли расширились от удивления.
— Ты серьёзно?
— Я бы многое отдал за то, чтобы это оказалось шуткой, — опять буркнул по-английски генерал. Он прекрасно понимал нашу речь, но по-русски отказывался говорить принципиально.
— Господа, — вмешался в беседу я. — Вам не кажется, что нам надо пришпорить наших коней?
— Что такое? — встревожилась Эмма.
— Пока не знаю, — ответил я. — Но предчувствие какое-то нехорошее.
Диего опять, недовольно покачал головой, но последовал моему совету. Интуиция, вернее чутьё на неприятности, меня подводило редко.
Так вышло и в этот раз. Правда, узнали об этом мы не сразу. Прибыв в расположение генерала Риверы, мы сдали пленника в гарнизонную тюрьму и завалились спать. Наутро мы узнали, что всю ночь гарнизон отражал атаки команчей и если бы не подкрепление, от Анхеля Риверы, то вряд ли бы и продержались. Они отбили команчей от основных укреплений и теперь гонялись за индейцами по окрестным лесам.
— Едем до Риверы или просим подмоги и сматываемся на север? — спросил я.
— Влад, это будет невежливо, — отмахнулся от меня Диего. — Мы с Анхелем старинные друзья, да и потом, он лучше осведомлён о ситуации на фронте. То есть, может нам сказать, стоит ли вообще вести в ставку Резанова Локхида или мы не прорвёмся?
— Хорошо, не буду спорить, — ответил я.
Ривера принял нас на удивление быстро. Его больше заинтересовал тот факт, что войска под Анхелесом остались без командования, нежели наше желание обязательно доставить Локхида к Резанову. Быстро поздоровавшись с Диего, он крикнул ординарцу, чтобы тот собирал командиров.
— Вам сейчас надо к Новой Вологде, то есть придётся пройти через горы, обходя зону боевых действий, — сообщил нам генерал Ривера. — Только проблема в индейцах… Впрочем я выделю вам взвод Рамиреса, а это не только бойцы, а ещё и проводники, прекрасно знающие местность.
* * *
Благодаря помощи генерала Анхеля Риверы, переход в начале зимы через Поперечные горы не был столь тяжёлым, каким бы мог стать, если бы мы попёрлись наугад.
Почти неделю мы блуждали по этой странной местности, где горы переходили в пустыню и наоборот, пока, наконец, не разбили лагерь в пещере на склоне горы.
С этого склона мы могли контролировать практически всю пустыню, но визит этих гостей мы едва не пропустили, так незаметно они подкрались.
— Индейцы! — вскрикнул часовой и вскинул винтовку.
Я и Диего высунулись из пещеры и огляделись.
— Не стреляй, — приказал аристократ, и солдат послушно опустил оружие. Тогда Диего пояснил. — Они не вооружены.
Индейцы, а их было всего пять человек, не торопясь приблизились к пещере.
— Это модоки! — удивлённо сказал Диего. — Они практически не вступают в контакт с поселенцами и ведут войну и с нами и с англичанами. Зачем они здесь?
— Мы ответим тебе, — сказал один из индейцев по-испански, вызвав удивление окружающих. — Мы пришли сюда поговорить с Знающей Женщиной и Пришедшим Издалёка.
Я и не сразу понял, что они имели в виду меня и Эмму. Но потом, когда наша ведьмочка ткнула меня локтём в бок, и сказала, чтобы я не стоял столбом, а двигался активнее.
— Диего, не беспокойся за нас, — сказала она. — Они не причинят нам вреда.
Мы вышли из пещеры, и пошли следом за индейцами. Отойдя на приличное расстояние от наших спутников, мы заметили небольшую группу камней, на которых можно было сидеть, что мы и сделали. Первым заговорил человек, которого можно было принять за вождя.
— Я, Серый Медведь, вождь народа модоков, хочу говорить с вами — с человеком, пришедшим из мира духов и запутавшейся в отражениях ведьме.
— Не совсем из мира духов, — пробормотал я, но меня не услышали или не приняли во внимание.
— Ещё нашим дедам было видение, что сначала придут люди с севера, будут с нами воевать, потом придут люди из-за моря и будут воевать с людьми с севера и людьми юга и с нами. Но, в конце концов, придут люди с востока, которые уничтожали там, таких как мы и не будет уже никому пощады.
— Люди с севера это мы, — расставил я акценты. — Из-за моря пришли британцы, хотя по логике и мы тоже, но не суть, а люди с востока — это недавно образовавшиеся Соединённые Штаты Америки.
Вождь согласно кивнул.
— Что тогда вы от нас хотите?
— Мир меняется, — заговорил сидящий рядом индеец. — Нам тоже надо измениться. Мы хотели бы остаться такими как наши предки, но это невозможно. Перед нами выбор, погибнуть или измениться.
Я хотел что-то сказать, но Эмма положила свою руку мне на плечо и отрицательно покачала головой. Снова заговорил вождь.
— Я хочу, чтобы вы передали наши слова своему вождю. Народы модоков с севера до юга перестанут воевать против вас и сложат оружие. Но у нас будет требование — относиться к нам также как вы относитесь сами к себе…
Мы ещё долго говорили с Серым Медведем, уточняя детали будущих переговоров, а также место и время. С этим мы и вернулись к своим, а индейцы исчезли также внезапно, как и появились.
— Всё что они хотят — равноправие, — объяснял я Диего, когда мы вновь отправились в путь. — Это будет очень выгодный обмен. Часть индейцев, хотя очень многочисленная в этих местах часть, станут гражданами и прекратят войну. Они даже согласны на частичную ассимиляцию и смену образа жизни.
— Я тоже вижу все выгоды, да и Резанов с Рылеевым их увидят, — кивал головой дворянин. — Но не надо забывать, что за их спинами стоит довольно сильное купечество, которое сейчас хоть и напугано расследованием, но когда оправятся, то покажут зубки.
— Значит надо дать им по зубам, — сощурился я. — Жаль, что ещё много лет до понимания, что интересы общества важнее интересов отдельных лиц и отдельных групп этих самых лиц.
Калифорнийский дворянин ничего не ответил на эти мои слова, лишь загадочно улыбнулся и покивал головой.
До Новой Вологды мы добрались без приключений — индейцы нас не тревожили всю дорогу.
Глава 2 (XIX век)
Небольшой перерыв
Новая Вологда 1822 год
— Я не хочу с тобой расставаться вообще никогда, — заявила Тигрёнок, обнимая меня.
Она ждала меня в Новой Вологде. Несмотря на то, что нам не приходилось отбиваться от индейцев, мы всё-таки сильно задержались в пути. Места были совсем дикие, нехоженые, горы, ущелья, всё это приходилось объезжать. Кое-как, с трудом, но мы доехали.
За время нашего отсутствия, республиканские войска, добились значительных успехов. Объединённые армии Резанова, Лунина и Риверы разгромили Кэмпбелла и Джонсона у Форта Росс. Деморализованные британцы отступали к Анхелесу, то ли собираясь отсидеться в городе, то ли готовясь к обороне, то ли собираясь смыться домой. Существенной проблемой было наличие в Анхелесе британского флота. Радуясь победе, мы понимали, что до окончательного изгнания захватчиков с наших берегов ещё очень далеко. Он был не столь силён как использовавшийся англичанами близ родных берегов, но нам могло хватить и его. К тому же не стоило забывать и Шербрука идущего со стороны Канады.
Первым делом мы доложились Резанову об успехах и предъявили ему пленного генерала Локхида. Президент республики оглядел своего основного соперника, как-то рассеяно покивал и приказал поместить его в тюрьму.
— Я займусь им потом, мы обстоятельно побеседуем. Теперь, что касается вас судари мои любезные, — рассеянность на лице графа сменилась хмурой сосредоточенностью. — Вы не последние люди в республике, но, что же я вижу? Какая-то дикая партизанщина, похищение людей. Я понимаю, в борьбе с врагом все средства хороши, но надо соблюдать хотя бы видимость благородства.
— Вот вы Владислав Павлович. Вы майор республиканской армии, а судя по тому, что я слышал о вас, ещё и прекрасно образованный человек, дворянин, находчивый и сообразительный. Девушки рассказывали, что Ваша роль в раскрытии заговора была неоценимой. И что в результате? Вы бросаете на произвол судьбы расследование в Ясеневом Перевале. Сбегаете в Новый Слайго, где уговариваете присоединиться к этой авантюре Патрика Флэтли и Эмму Хэдли. Проникнув в Анхелес, вы сбиваете с пути истинного нашего лучшего агента в тылу врага и похищаете брата британского монарха!
— Я могу объяснить…
— Не стоит. Я понял Ваши объяснения с первого раза. Вы опасаетесь, что если война продлиться долго, то республика получит удар в спину от купечества. Свои резоны в этом есть, но вы неправы. Впрочем, никто из вас всё равно не раскаивается. Ни Диего, похитивший генерала, не подумавшего, какой это позор для Локхида, быть украденным из лагеря, а не захваченным в плен на поле битвы. Ни Патрик, оставивший свою общину без руководителя, и даже Эмма… впрочем, с Вами, леди, случай особый.
Николай Петрович Резанов тяжело вздохнул. Потом открыл ящика стола и зашарил внутри.
— Впрочем, люди взрослые, вас учить, только портить.
Граф-президент извлёк оттуда небольшой свёрток, развернул его. Нашим взорам предстало четыре ордена, лично мне неизвестных, впрочем, остальным, судя по вопросительным взглядам моих подельников тоже.
— Мы учредили Орден Вольного Побережья. В отличие от «Медведя» эта награда вручается за невоенные заслуги, людям, стоявшим на страже интересов Республики. Завтра вам его вручат, Владу — за участие в поимке Каткарта, Патрику Флэтли за то, что смог деморализовать ирландских солдат, Диего и Эмме за разведку в тылу врага с риском для жизни. А пока — ступайте и не грешите.
С этими словами граф-президент закончил аудиенцию, и мы покинули дом Резанова, который за последние годы превратился в президентскую резиденцию.
И вот на выходе из дома-резиденции я попал в крепкие объятия Тигрёнка. Она радовалась нашему возвращению, потому что беспокоилась за нас всех, а также за Ивана Кускова, который снова оказался в тюрьме Анхелесе.
— Не переживай, — похлопал её по плечу Диего. — Мы его вытащим. Я ещё в дороге набросал примерный план штурма Анхелеса. Мы сможем взять город практически без потерь. Но о нём мы обязательно поговорим, в своё время.
Калифорнийский аристократ улыбнулся своей хищной улыбкой и раскланялся с нами. Его ждал у себя Кондратий Рылеев, в чьём доме он остановился. Почти сразу с нами попрощался Патрик и отбыл в расположение ирландских отрядов в Новой Вологде. Эмма Хэдли уже тоже хотел уйти, но её остановил голос Ани.
— Эмма, не уходи, мне надо тебе кое-что сказать… — голос девушки зазвучал как-то надтреснуто. — Я тебе хочу рассказать…
Аня отстранилась от меня и как-то поникла. Только тут я заметил, что она выглядит уставшей и опустошённой.
— Ты помнишь Костю, Игоря, Леона и Яшу? Я с ними дружила, когда жила в Новоархангельске.
— Да, конечно. Они нам помогали в восемнадцатом году, когда мы только начинали.
— Они погибли… В битве при Форт-Россе.
— Какой кошмар! Все четверо?
— Да. Они же воевали под знамёнами Добровольческого полка Аляски, и попали под удар кавалеристов Джонсона.
— Я слышала, что во многом благодаря стойкости этого полка и была выиграна эта битва. Кавалерия британцев не смогла прорваться к левому флангу, и была отброшена. Что подняла боевой дух войск…
— Да, всё так. Но они погибли. Все четверо и в один день. И я…
— Пойдем, поговорим, солнце, — Эмма подошла к ней, обняла. Та доверчиво прижалась к англичанке, и Эмма погладила её по волосам. — Иди сейчас к дому Каткарта, я тебя догоню, мы посидим, поговорим. Я немного поговорю с Владом. Дела республики.
Аня уходила, озираясь на нас. И лишь когда девушка удалилась на расстояние, с которого не могла услышать, о чём мы говорим, Эмма посмотрела на меня, а я спросил:
— Что за секретные дела республики, о которых нельзя рассказать ей?
— Влад, ты парень умный, но иногда бываешь таким дураком. Я об Ане хотела с тобой поговорить. С ней я её буду утешать, а потом ты. Просто побудь с ней, выслушай про то, какие это были замечательные ребята. Не вздумай шутить, а то я тебя знаю. Ей сейчас очень тяжело. Она ведь до этого всё воспринимала как весёлые приключения…
— А теперь приключения кончились, и началась грубая жизнь…
— Знаешь, я по тебе заметила, ты умеешь говорить умные вещи, но не понимая, не осознавая того что говоришь.
— Ты сейчас о чём?
— Не обращай внимания. Но не дай боги тебе понять, что ты сейчас только что сказал.
С этими словами Эмма Хэдли удалилась, оставив меня в полном недоумении.
* * *
После церемонии награждения, как водится — торжественного, на центральной площади Новой Вологды, я оказался предоставлен самому себе. Мой полк сейчас находился на севере, готовясь к отражению атаки Шербрука, а мне через Диего Рылеев передал приказ оставаться в городе.
Все были заняты, даже Тигрёнок, которая хоть и грустила по погибшим товарищам, но продолжала готовить к новым боям отряд калифорнийских амазонок, в чём ей помогали и Эмма и Доминика. Сеньор де ла Вега не вылезал из штаба, обсуждая с генералами штурм Анхелеса, а Флэтли отбыл вместе со своими ирландцами усилить армию Риверы, который занялся на юге тем, чем фон Керн занимался на севере два года назад.
Решающее наступление отложили на начало весны. Хоть в этих южных краях зима была весьма тёплой, но вот осадки, а также полная непредсказуемость погоды делали нежелательным перемещение больших групп войск.
Тем не менее, Лунин осаждал Анхелес, делая существование британцев в этом городке всё невыносимее. Единственным минусом было то, что море мы контролировать не могли. Наш флот был слишком слаб, несмотря на одержанные победы, вступление в бой с основными силами, могло закончиться плачевно.
Но скоро всё изменилось. Сначала из Ясенева Перевала приехала Совушка, радостная и довольная, а следом за ней приехали Павел Резанов и Афанасий Сверчков. Они привезли очень обнадёживающие вести. Самозваный «король Федерико» отрёкся от престола и отбыл на остров. Становилось ясно, что британцы уже практически выдохлись, но требовалась пара завершающих ударов. Министр иностранных дел Республики, сидел в Кале, дожидаясь, чем закончится поход Шербрука и если понадобится, отправиться ко двору короля Георга.
За то время что я не виделся с Совушкой, она сильно изменилась, хотя и осталась такой же странной, но было видно, как она подросла, стала более женственной, а в глазах исчезло странное блуждание, теперь она как будто бы смотрела куда-то туда, за грань существующей реальности.
Мы с удовольствием обменялись новостями друг с другом. Я рассказал ей про свои приключения, а она про то, что приехала сюда, чтобы вступить в ряды амазонок и хотя бы чуть-чуть поучаствовать в борьбе за независимость Калифорнии. Ещё Совушка мне рассказала, что они с Павлом собираются пожениться, но только его родители очень сильно против, так, что вероятно им предстоят большие сложности, но это они решат потом.
И вот что меня раздражало. И она, и Эмма Хэдли стали всё чаще, в последнее время, смотреть на меня с какой-то жалостью. Как будто знали, что у меня скоро будут большие неприятности. А когда две ведьмы, молча, пророчествуют тебе, что скоро будет плохо, это неприятно. И я теперь понимаю, почему в Средневековье к ним так жестоко относились. Осуждаю, но понимаю. Бесит же — учитывая, что на прямой вопрос, что не так, и что я могу сделать, они лишь пожимали плечами и говорили что им это неизвестно, но случившееся меня сильно изменит. Возможно, и к лучшему.
Как говорится, не было печали…
Глава 3 (XIX век)
Мягкой поступью тигра…
Новая Вологда 1822 год
Аня ловким движением выбила саблю из моей руки и, скорчив довольную рожицу, отсалютовала мне.
— Ты так и не научился хорошо фехтовать, — упрекнула меня девушка. — Хотя, в нынешних условиях, это может спасти тебе жизнь.
— У меня всегда при себе пеппербокс или винтовка, — возразил я. — Я хорошо стреляю и могу отбиться штыком.
Наш традиционный спор прервало появление какого-то порученца в погонах сержанта, потребовавшего, чтобы я срочно явился к Рылееву.
— До встречи, солнце, — с этими словами я поцеловал девушку в щёку и отправился следом за порученцем.
По дороге я размышлял, что это всё-таки странно. С момента моего возвращения Кондратий Фёдорович и не вспоминал обо мне, а тут вдруг срочно. Вероятно, понадобилось сделать что-то такое, о чём не следует распространяться. Но я, же не в обиде. Я завсегда готов помочь Республике.
Рылеев стоял в своём кабинете у окна. Увидев меня, он подошёл ко мне, пожал руку, потом кивнул на кресло у стола. Я сел, а Кондратий занял во главе стола.
— Влад, есть дело, очень важное. Вернее два дела. Начну с неприятного. Вчера приехал Лев Камаев, он требует, чтобы Анна вернулась домой, под отчее крыло. Камаев очень влиятельный купец на Побережье, к тому же связан с РАК и Российской Империей. Мы не вправе пренебрегать просьбами такого человека.
— Кондрат, а я здесь причём? Ты думаешь, что Аня послушается меня и вернётся домой?
— Нет, конечно, но ты попробуй. Поговори с ним и с ней, в общем…
— Нет. Я, конечно, скажу Ане, но настаивать, ни на чём не буду, а уж тем более лезть в её отношения с родителями.
— Вы с ней близки…
— И что?
— Рано или поздно тебе понадобится его благословение на свадьбу, если я правильно понял и у тебя с этой девушкой всё серьёзно.
Лично я как-то упустил из виду, эту тонкость в семейных отношениях XIX века. Но потом вспомнил, что я вообще-то не собираюсь претендовать на приданое и на часть его дела, а раз так… Я состроил скептическую гримасу. Рылеев раздражённо буркнул:
— Тогда хотя бы не хамите ему при встрече.
— Так что за второе дело? — сменил я тему разговора.
Рылеев поморщился, понимая, что нас двоих он не переупрямит и ему придётся подключать всё своё дипломатическое мастерство, чтобы успокоить купца.
— Для плана Диего де ла Веги, надо провести небольшую подготовительную работу. У нас как заноза в заднице форт Кэмпбелл в трёх вёрстах к северу от Анхелеса.
— Три километра, двести метров, — автоматически перевёл я, в более привычную для себя систему координат.
— Ловко ты умеешь считать в метрической системе, — удивился Рылеев. — Мы с Николаем Петровичем тоже думаем после войны переходить потихоньку и на григорианский календарь, и на метрическую систему.
— Но к делу. Форт Кэмпбелл — это просто частокол с парой строений, не очень серьёзное укрепление, но он создаёт нам проблемы. Во-первых, его построили так, что подобраться к нему незаметно невозможно. А если они успеют передать в Анхелес сообщение об атаке, то весь план пойдёт псу под хвост.
— Подожди, — остановил Рылеева я. — Как это так, подобраться к нему незаметно нельзя? Он что стоит на возвышенности?
— Да, а лес вырублен на пару вёрст вокруг.
Я хмыкнул.
— Влад, я имел в виду, что не сможет подойти регулярная армия, но ведь ты действуешь по-другому, так?
— Ладно, ты меня совсем запутал. Я завтра отправлюсь на место, с небольшой разведкой и захвачу пару человек…
— Амазонок не бери. У них своя задача в наступлении на Анхелес.
— Минутку! — возмутился я. — Сейчас в Новой Вологде кроме них из членов Братства только Сверчков и де ла Вега. Ты мне предлагаешь идти на опасное задание с непроверенными людьми?
— Влад, когда тебе это мешало? С Эммой, даром, что глотки друг другу не грызли, а в доме Каткарта поработали неплохо.
— Очень плохо. Нам просто повезло…
— Послушай. Я уверен, что ты сможешь подобрать себе напарника или команду.
— Понял. Приказы не обсуждаются, а выполняются.
Оставив за собой последнее слово, я покинул кабинет Рылеева, не обращая внимания на возмущение, отобразившееся на его лице.
* * *
Следующие три дня я не видел Аню, мечась по Новой Вологде в поисках толковой команды. Я немного лукавил, говоря Кондратию, что здесь кроме амазонок и Сверчкова с Вегой, я никого не знаю. Был ещё и Жан Журне. Но на его счёт Доминика высказалась довольно откровенно, запретив мне привлекать его к операциям. Он был поэт и мечтатель, а не боец, хотя в Шпанберге он зарекомендовал себя неплохо. Но у них с Доминикой было что-то вроде романа, и она его оберегала вот таким странным образом. Словом, всё шло к тому, что укрепления мне придётся штурмовать в одиночку.
Ситуацию спасла Аня. Она, узнав, что мне нужна помощь, сразу же предложила свои услуги, но узнав, что Рылеев запретил мне брать кого-то из калифорнийских амазонок, нашла выход, предложив взять Совушку, которая формально не была в составе отряда. Я поблагодарил Тигрёнка и подумал, что она относится к типу людей, на чью подмогу всегда можно рассчитывать.
Правда, Паша Резанов пытался возразить, но мы все посмотрели на него недоумённо, и на том вопрос был решён окончательно. У меня почему-то мелькнула мысль, что президент, наоборот, обрадуется этой рискованной поездке.
Отъезд из города выдался немного скомканным и сумбурным. Тигрёнок сильно переживала из-за разговора с отцом. Я, конечно, успокаивал её, как мог, но в голове держал и то, что Афанасий звал меня посидеть, пообщаться, перекинуться в картишки, перед долгой дорогой. Поэтому я скоро с ней попрощался, сказав, что лягу спать пораньше, а сам отправился пообщаться со Сверчковым. Одного я не учёл, что в том же доме обитала и Эмма, к которой и пришла Тигра, застав меня и Афанасия за картами. Я как-то вяло пробормотал, когда она проворчала «спать он пошёл», что мне не спалось, и я сюда просто заглянул ненадолго.
Аня ничего не ответила, и я не понял, обиделась она или нет. Но, чтобы ничего не отвлекало меня от задания, я выкинул эти мысли из головы, решив, что выясню всё после штурма Анхелеса.
В путь с Совушкой мы выдвинулись в начале марта 1822 года. Дорога была сложной, но девушка прекрасно ориентировалась на местности. Так что уже к утру второго дня мы оказались практически рядом с нашей целью, в полутора километрах от форта Кэмпбелл.
Надо было отдать должное упорству англичан. К нему действительно подобраться было невозможно незамеченным. Если только ночью… но не стоило. Мы же не знали численность британцев за частоколом. А что оповестить Анхелес они успеют, как мы не старайся, стало понятно, как только я заметил, рассматривая форт через подзорную трубу, реквизированную у Сверчкова, гелиограф.
«Богато живут, сволочи», — подумал я, но вслух сказал:
— Атака не получиться. Придётся прибегнуть к резервному плану.
Для него я прихватил форму пехотного капитана армии его величества Георга IV. Был лишь один недостаток. Мой английский был не так хорош, как требовалось, а выдавать себя за ирландца было опасно, после того массового дезертирства, что устроил в начале войны мой друг Патрик Флэтли.
Хотя, открыв документы, которые мне сделала Эмма, я понял, что всё уже решено за меня. Так, согласно выданным мне ведьмой бумагам, я был Улавом Халльваром Кристоффером Эдерсеном, норвежцем, поступившим во время Наполеоновских войн, на службу ещё Георгу III.
— Запомнить бы ещё это имя, — пробормотал я. — Ладно, надеюсь, никто не будет спрашивать полные паспортные данные.
Надо было дождаться вечера, чтобы в последних лучах заката предстать пред ними в красной форме пехотного капитана. Пока же можно было немного подремать, набраться сил, перед вечерней авантюрой.
Я окинул суетящуюся у сумок Совушку внимательным взглядом. За прошедшие три года она сильно изменилась. Исчезла подростковая угловатость, и передо мной была красивая девушка. Совушка заметила мой взгляд и хитро сощурилась в ответ.
— Жалеешь наверно, что в девятнадцатом году не внял просьбе Тигрёнка?
— Нет, — рассмеявшись, ответил я. — У меня есть Аня, у тебя Паша, а мы хорошие друзья.
— Ты прав, — она подсела ко мне. — Я ещё вот что хотела у тебя спросить… вернее попросить. Можешь показать мне своё настоящее лицо? То, с которым ты жил, до того как попал сюда…
Я покачал головой.
— Я стараюсь забыть его. Раз и навсегда. Оно не слишком привлекательное.
— Понимаю. А сказать, как звали тебя там?
Я вздохнул и назвал своё имя, под которым родился в мире будущего. Совушка задумчиво покачала головой.
— Хорошее имя. Зачем ты от него отказался?
— Всё новое. И жизнь и друзья и имя…
— Ты опять прав, — улыбнулась девушка.
— У меня к тебе встречный вопрос. А как тебя зовут?
Совушка весело и звонко рассмеялась.
— Ты до сих пор не знаешь? Ах, ну да, конечно. Последние годы нас всех бросает из стороны в сторону, как корабль в шторм. Это не секрет. Меня зовут Полина Лисогор. Может быть, скоро буду Полиной Резановой. Или мы вообще возьмём другую фамилию, если Пашка с отцом не помирится.
— Хорошее имя. Так ты вспомнила?
— Да, я обрела себя. Через страх, в том доме, в Новой Вологде, когда меня похитили.
— И я помню, что мне самому ещё предстоит обрести себя через боль, — рассмеялся я.
Совушка покачала головой.
— Не смейся над этим. Не надо.
— Любая боль проходит. Рано или поздно.
Девушка лишь промолчала, ничего не ответив на мои хвастливые слова.
Глава 4 (XIX век)
Форт Кэмпбелл
Окрестности Анхелеса 1822 год
— Но! Руками не трогать! Это девицу я везу в Анхелес, генералу Кэмпбеллу.
— Красивая дама, — протянул лейтенант, командовавший эти небольшим гарнизоном. — А зачем она ему? Что там, в городе, девок мало?
Стоящие рядом с ними солдаты заржали, похотливо глядя на Совушку. Та закрыла лицо руками, изображая смущение и стыд.
— Ха! Девок хватает! — рассмеялся я. — Но вот только эта красотка не так уже и проста.
— Да ладно тебе! Обычная девчонка. Что в ней такого особенного?
— Она невестка их президента.
— Ничего себе! Капитан, я очень надеюсь, что вы не шутите, потому что наш доблестный генерал Кэмпбелл таких шуток не выносит.
— Я что, совсем дурак, по-вашему? Вот то-то! Я не знаю, что генерал сможет выторговать за неё у республиканцев, но точно тебе скажу, меня он наградит, а возможно и тебя, если я упомяну, что ты мне очень помог.
В глазах лейтенанта блеснула жадность, которая тот час же сменилась подозрительностью. Цена была высока, но ему очень уж не хотелось бы облажаться.
— Вот, кстати, а вы сами-то кто? На вас наша форма, но говорите вы с каким-то странным выговором.
К счастью, к этому моменту я готовился тщательнее, чем ко всему остальному, поэтому ему не удалось застать меня врасплох, хотя этот вояка и не строил таких планов. Просто задал вопрос для проформы.
— Улав Эдерсен, я норвежец, на службе у короля Георга. Вот мои документы, — с этими словами я полез за пазуху.
— Извините, капитан. Я был обязан спросить.
— Ничего страшного лейтенант. Я вас понимаю. Эти инсургенты хитры как черти. Неизвестно чего от них ожидать, особенно после измены этих чёртовых ирландцев. И вот что. Вы забыли представиться.
— Извините меня ещё раз. Лейтенант Эдвард Джейкобс.
— Всё в порядке. Понимаю, ситуация нервная. У вас есть помещение, где я мог бы поместить девушку? Без урона, для её чести.
— Отведите её вон в тот дом, его построили для размещения раненых здесь, что-то вроде временного лазарета. Но у нас всё очень спокойно и даже доктора нет, но мы всё равно его не занимаем. Кстати, там две комнаты, во второй вы, вполне, можете разместиться, заперев девчонку в первой. И приходите потом в тот деревянный домик, что стоит у гелиографа, поговорим, а то вы не представляете, сидим в нескольких милях от Анхелеса, но как, будто на необитаемом острове.
— Обязательно воспользуюсь вашей любезностью.
Когда мы остались наедине с Совушкой, та потребовала развязать ей руки.
— Давай просто ослаблю их? — предложил я.
— Не пойдёт, мне нужны свободные и не затёкшие руки. У нас будет очень мало времени, после того как всё случится. Ты заметил, сколько солдат стоит на вышках?
— Восемь. По два на каждый угол.
— Надо будет их снять бесшумно. У тебя это не слишком получится, ты же всё-таки предпочитаешь шумное оружие.
— Ладно, давай, я выполняю свою часть плана, а ты свою.
В импровизированном офицерском клубе я появился спустя час, когда стемнело. Офицерским его можно было назвать с большой натяжкой, помимо меня тут было два лейтенанта и три сержанта. Я вошёл в комнату с парой бутылок французского вина и, улыбаясь, предложил перекинуться в картишки.
Не могу сказать, что я опытный игрок в карты, для своего времени я играл весьма посредственно, но здесь… Словом, карта шла. Увлёкшиеся англичане, даже не обратили внимания, что я не притронулся к вину. Ну, а скоро они начали засыпать.
— Это оказалось слишком просто, — пробормотал я и начал связывать пленников, чтобы не мешали когда проснуться. Попутно я прислушивался к звукам снаружи. Пока всё было тихо, но на всякий случай, я вышел из пристройки, к сожалению, там не оказалось входа к строению с гелиографом, и короткими перебежками пересёк расстояние между двумя дверьми.
Внутри, рядом с огромным аппаратом, дремал парень в форме сержанта королевских войск. Но услышав мои шаги, он очнулся и вскочил.
— Кто вы? — выкрикнул он срывающимся голосом. Винтовку он неосмотрительно оставил в углу, и теперь аккуратно отступал вбок, чтобы вопрос звучал весомее. Вместо ответа я достал пеппербокс.
— Парень, лучше сдавайся, — предупредил его я.
Тот испуганно мотнул головой. Я оценил его смелость, так как пеппербокс, выглядит в руках очень пугающе. Но когда сделал отчаянный рывок к своему оружию, я два раза выстрелил в незнакомого мне сержанта. Парень рухнул на деревянный пол, разбрызгивая кровь. Он был мёртв. Я перешагнул через его тело и подошёл к тетрадке с кодами, которая была не спрятана, а лежала на видном месте.
— Вот чудесно, — сказал я сам себе под нос. — Не только коды, но и время.
Как сболтнул мне лейтенант Джейкобс, до того как отключится, они регулярно подавали сигналы, что всё в порядке. Если пропустить хоть раз, в городе объявляется тревога, а сюда высылают отряд разведки. Вот до чего человек доводит служба в глуши. Любой секрет выболтает за рюмкой вина, незнакомцу.
За дверью раздались крики. Это плохо. Значит, Совушка не успела всех британцев отправить в ад. Хорошо, что когда англичане ворвались в помещение, я успел перезарядить пистолет. Двое были застрелены мной на самом пороге, а третий успел укрыться за стеной.
В пеппербоксе оставался ещё один патрон. Я выругался сквозь зубы, но тут мой взгляд упал на винтовку, которую не успел схватить убитый мной гелиографист. Взяв её, я укрылся за аппаратом и стал внимательно следить за проходом. Вскоре, там показалась голова солдата и я немедля выстрелил. Парень вскрикнул и упал на землю, а я отбросил винтовку и побежал к выходу, но тут в проходе показался ещё один солдат.
— «Сколько же их тут», — мелькнула мысль в моей голове, а рука уже выхватывала пеппербокс, но поздно. Англичанин подлетел ко мне, хватая саблю. Я ничего не успел понять, но завершающего удара он так и не нанёс, рухнув как подкошенный мне под ноги. Я глянул на валяющееся, на полу тело, из шеи убитого торчал нож, потом перевёл взгляд на дверной проём, где бесшумной тенью появилась Совушка.
— Спасибо, — сказал ей я. — Что с остальными?
— Мертвы, — коротко ответила девушка. Шестерых я успела убить до того, как ты тут шумиху поднял.
— Я понадеялся, что он сдастся, — с этими словами я кивнул на убитого сержанта.
— Зря, — иронично сказала Совушка. — Британцы, конечно, деморализованы бегством их самозваного короля, но не настолько сильно.
— Ладно, ты теперь отправляйся в лагерь Лунина, сообщи, что форт свободен, я сижу тут и подаю сигналы в Анхелес, что всё в порядке. Или отдохнёшь?
— Затягивать не стоит, — серьёзно сообщила девушка. — Каждый день на счету.
* * *
Два дня я просидел в форте, общаясь с пленными британцами, которые смотрели на меня ненавидящими взглядами и отказывались разговаривать. Их было можно понять, всё-таки, это было очень унизительно, попасть в плен вот так. Но я не собирался ударяться в сентиментальные сопли, а просто сообщил им, что они захватчики, покусившиеся на свободу и независимость Калифорнии. Ну и пользуясь, случаем, то есть их молчанием, я попутно просвещал их беседами о зверином оскале империализма и гнусной политики Британской Империи в отношении колоний. Англичане стойко молчали, и лишь по лицам, меняющих свой цвет с естественного на разные оттенки, я видел, что их раздражает моя политинформация. Впрочем, у некоторых младших чинов, в глазах мелькало понимание.
Хорошо, что ещё не существовало всяких там Гаагских конвенций, а то бы меня точно судили за издевательство над военнопленными. Но на третий день в форт прибыл отряд де ла Веги, и освободил меня от этой обязанности, отправив пленных в Новую Вологду. Я же присоединился к отряду Диего, отправившись вместе с ними на штурм Анхелеса. Форт Кэмпбелл я покидал с большим удовольствием и предвкушением победы.
Интермедия N3 (XIX век)
Интрига Александра
Санкт-Петербург 1811 год
— Но почему? Почему всё это выпало мне? — сам себе задал вопрос император Александр Павлович. И ответ приходил практически сразу — ты сам заключил сделку с дьяволом, и вот теперь пришло время платить по счетам.
— «Ты бы мог отказаться», — вкралась в голову мысль. — «Но ведь они могли предложить тогда корону кому-нибудь другому»
Уверен? И кому же? Константину, который бегает от короны шустрее, чем призовой конь на скачках или Николаю, который свои принципы ставит выше, чем власть. В этом он и похож на отца. Так что, не надо обманывать самого себя, если бы ты не согласился участвовать в перевороте, то очень многое могло пойти бы по-другому. Но ты не мог не согласиться… Тебе казалось же, что ты будешь лучшим царём, чем твой отец, который по всеобщему мнению правил, так, как будто сейчас ранее Средневековье и времена Крестовых походов. Ты же хотел всё изменить? Дать стране Конституцию, парламент… Но, посмотрев на тех, кто у власти, сам испугался своих идей, и теперь правишь так же самовластно, как и твой отец, и твоя бабушка…
Александр зажмурил глаза. Золотая роскошь императорского дворца давила, мешала сосредотачиваться.
Да, в политике, почти регулярно приходиться обманывать. Но, стоит начать врать самому себе, и это становится началом конца. Император мрачно посмотрел на разложенные перед ним бумаги и протянул руку к золотому колокольчику. На звук мелодичного перезвона немедленно явился слуга.
— Чего изволит Ваше Величество? — склонился он в угодливом поклоне.
— Пригласи ко мне графа Аракчеева, — буркнул император и махнул рукой давай понять, что это всё.
Слуга кивнул, давая понять, что дело будет исполнено и немедленно и закрыл двери с обратной стороны. Оставшись наедине, самодержец огромной империи вновь впал в раздумья.
Британцы и российская аристократия не оставили ему никакого выбора. Довольно выгодный для Империи договор с Наполеоном Бонапартом придётся нарушить. И североамериканские владения, кроме Аляски, кажется, тоже придётся оставить. Жаль, что ополченцы не смогли продержаться сколь либо долго против армии Шербрука. Вот ведь чёртовы бриташки. Даже в условиях войны с французами сумели перебросить неплохие силы на западное побережье Северной Америки и сходу взять Ясенев Перевал. Вернее он так и не смог понять — зачем? Конечно, всё можно списать на безумие Георга III, проигравшего войну североамериканским колонистам и страстно желающего реванша, не замечая при этом Бонапарта у себя на заднем дворе.
Но король Великобритании правил не в одиночку, в этом ему помогал его сын, отличающийся здравомыслием. И королём скорее был сын, а не отец.
Да, они, предварительно захватив испанскую Калифорнию, укрепили свои позиции там, но в разгар противостояния с Наполеоном, это казалось не очень грамотной политикой с одной стороны, но если посмотреть глубже…
Принц Георг, фактически правивший королевством при своём сошедшем с ума отце, проявлял очевидную дальновидность. Он был уверен, что ему удастся разгромить победить французов и сейчас делал задел на будущее. САСШ с севера и запада будут окружать британские колонии, а значит…
Александр раздражённо смахнул карту со стола. В это время и послышались шаги за дверью. Одни — тихие, это шёл слуга, и другие. Громкие и уверенные, как будто шедший человек, чеканил шаг как на параде.
— Граф Алексей Андреевич Аракчеев! — громко провозгласил слуга и в государев кабинет ступил уверенной походкой председатель военного департамента и член Государственного Совета, граф Аракчеев.
Император немного поёжился. Рядом с этим человеком, чьё лицо было, как будто высечено из камня, а ястребиные глаза смотрели насквозь, он чувствовал себя неуютно. Впрочем — предан как пёс, так что неудобства можно и потерпеть.
— Любезный граф, — обратился к посетителю Александр Павлович. — Вы проходите, присаживайтесь. Располагайтесь поудобнее, слуга сейчас принесёт напитки.
Он не помнил, что предпочитает пить Аракчеев, но очень надеялся на то, что слуга принесёт что надо.
Лакей исчез, предварительно закрыв дверь.
— Вас посветили, в ту нелёгкую ситуацию, что сложилась вокруг наших заокеанских колоний?
— В самых общих чертах, — проворчал генерал. — Откровенно говоря, я с трудом представляю себе, как мы будем возвращать себе эти колонии. Перебрасывать войска через Сибирь? Но на чём мы их повезём через Тихий океан?
— Собственно говоря, об этом я и хотел с вами поговорить. Нам нет нужды перебрасывать армию в колонии. Тем более, что со дня на день мы станем союзниками с Соединённым Королевством.
На лице Аракчеева не отразилось никаких эмоций. Служака. С кем царь прикажет воевать с тем он и воюет.
— Но захваченные территории британцы не собираются нам возвращать, — мрачно продолжил царь. Это был самый неприятный момент во всём разговоре. Аракчеев был самым верным его сторонником. Как он отнесётся к тому, что неплохие и перспективные земли у них просто отобрали, как конфетку у младенца.
— И что мы будем с этим делать, Ваше Величество? — осторожно спросил генерал. Да, ему была неприятна эта ситуация, но он понимал, что бывает по-всякому. Зачем вздевать к небу руки и покаянно рвать на груди рубаху, если за любое поражение можно взять реванш?
— Есть у меня одна задумка. С Аляски-то британцы обещали убраться. Так что, после того, как закончим войну с Наполеоном, будем потихоньку перебрасывать туда оружие, боеприпасы… Предлагать отставным военным туда перебраться.
— Мы будем воевать с англичанами? — уточнил Аракчеев. Александр устало покачал головой.
— Не мы. Местное население. Которое мы вооружим и снабдим специалистами. Думаю, там и добровольцы подтянуться.
Граф озадаченно покачал головой. Намудрил что-то государь, ох намудрил. Впрочем, ему виднее, он царь, его дело думать, а наше исполнять.
— Но это ещё не всё. Нам нужен какой-нибудь британский офицер, который сам начнёт мятеж против английского короля, благо тот совершенно безумен. Его действия внесут раздрай в действия колониальных войск в Северной Америке.
— Да, но зачем ему поднимать мятеж?
— Пообещайте ему корону, — отмахнулся Александр. — Или зацепите чем-то… вроде карточного долга. Хотя, можно и то, и другое. Будет надёжнее.
Аракчеев лишь кивнул. Генерал был неплохим снабженцем, что проявилось в русско-шведскую войну, пару лет назад. Он уже прикидывал, как лучше перебрасывать вооружение и боеприпасы на Аляску. Хоть и трудно, но ничего невозможного нет.
— И надо выбрать несколько кандидатур. Они, конечно, должны стремиться попасть на службу в Северную Америку, но мало ли что. Случайности губят всё дело.
Да кто его знает, — думал про себя император. — Может быть там, в Новом Свете, получится толковая конституционная монархия, а то и республика, которая может быть образцом для остальной России. Так или иначе, как бы не старались нас держать британцы за жабры, но английского льва, надо хоть иногда бить по лапам.
Проблема императора Александра I была в том, что он очень часто не обращал внимания на мелочи, в которых, по уверениям специалистов и прячется дьявол.
Безусловно, граф Алексей Андреевич Аракчеев был предан ему, а точнее говоря престолу. С его стороны не произошло никакой утечки информации на сторону. Даже, несмотря на то, что действовал граф грубо и по-солдатски.
Но вот безымянный лакей… Александру Павловичу следовало бы помнить, что десять лет назад этот самый слуга, вводил его в курс заговора, составленного императорским двором против государя Павла I.
Но он, ни разу не задался вопросом, почему столь важный человек в заговоре, был и остаётся простым лакеем, хотя, безусловно, мог бы вытребовать бы себе титул, поместье… Но для императора все слуги были на одно лицо. Не царское это дело, на холопов внимание обращать.
Таким образом, план Александра стал известен принцу-регенту уже через месяц после того, как он прозвучал в императорском кабинете.
Будущий король Георг IV с довольным видом изучил донесение. Потом поднёс бумагу к свече и, глядя, как сгорает в огне послание от английского разведчика, который знал в какой час, изволит испражняться самодержец всероссийский, думал, что и в этот раз, ему удалось обставить русского медведя. Практически удалось. Он ещё не решил, что проще будет сделать — отловить того незадачливого офицера, который попадётся в сети Аракчеева или же…
Нет, на офицере концентрироваться не стоит. Это пешка, разменная фигура. Арестуем или не пустим в Северную Америку одного, верный пёс Александра принесёт ему в зубах другого. Стоит сыграть гораздо тоньше.
Собственно говоря, а зачем тратится на содержание колониальных войск, если всё можно сделать гораздо проще — дать этим поселенцам формальную независимость. Всё как и планировал кузен Александр… Вот только ставку надо делать не на русских, а на испанцев… и желательно стравить оба народа…
Окончательно план сформируется в голове принца Георга к концу года, а со следующего 1812 года, он начнёт его выполнять. Однако, столкновение идей и всевозможных концепций, приведёт к весьма неожиданным результатам.
Но этого ещё не знал, ни сам Георг, ни его царственный собрат Александр, не знали и те, кто претворяли в жизнь эти планы. Простая случайность, но она внезапно изменила расклад на Побережье. Повстанцы-республиканцы из подконтрольной стали силой самостоятельной, и история Республики пошла по другому пути.
Граф Аракчеев уже после смерти Александра всем доказывал, что таков и был изначальный план императора, стремившегося создать вместо британских колоний на западном побережье Северной Америки, дружественную России республику. Калифорнийская пресса высмеивала эти заявления, но не слишком усердствовала. А в 1829 году граф Алексей Андреевич Аракчеев даже посетил Ясенев Перевал, Новую Вологду и строящуюся столицу республики, где был тепло принят республиканским правительством. Даже Братство Трилистника разумно промолчало, признавая, что помощь Аракчеева оказалась весьма кстати, несмотря на сопутствующие интриги.
Глава 5 (XIX век)
Последний штурм
Анхелес 1822 год
Мы атаковали Анхелес ранним утром. Диего во главе небольшого отряда, в котором был и я, проник в обход постов в город. Мы скакали, по улицам сонного и недоумевающего города к так называемому королевскому дворцу, который был построен ещё при испанцах и был своеобразным символом власти в городе.
После бегства герцога Кембриджского его занимал генерал Кэмпбелл, неофициальный глава британской администрации на Побережье. По сути, проект «Калифорнийского королевства» был похоронен, и теперь британцы просто тянули время, надеясь на чудо.
Но его так и не произошло, а подкрепление просто-напросто не успевало. Дворец правителя, тем не менее, охранялся очень хорошо и мы не смогли бы попасть туда без боя, если бы не вчерашний бал, на который пригласили местную аристократию.
Молодые дворяне Побережья восхищались Калифорнийским Лисом и уважали Диего де ла Вегу. Каково было их удивление, когда они узнали что это один и тот же человек! Теперь они были готовы пойти за Диего и в огонь и в воду. Но он этого не требовал. Всё что нужно было — это захватить генерала Кэмпбелла после окончания бала и разоружить охрану.
Мы думали, что арестовать генерала удастся без проблем, а вот с охраной придётся помучаться, поэтому и прибыли в столь усиленном составе. Однако оказалось всё наоборот, охрана обезврежена, а вот Кэмпбелл, заперся с несколькими солдатами в комнатах наверху.
— Сколько всего солдат с ним? — спросил я, спрыгивая с верного Ганнибала.
— Двое или трое, — ответил юноша, который перед этим отчитывался Диего.
Я проверил пеппербокс и, хмыкнув, пошёл во дворец.
— Винсенте! Иди с ним! — приказал Диего. — Я отправляюсь к казармам, как там дела?
— Не очень хорошо, командир! — ответил Винсенте. — Родриго успел захватить офицеров, но сами солдаты и сержанты успели закрыться и теперь сидят в глухой обороне.
— Попробую переговорить с ним, а действуйте здесь. Постарайтесь взять сэра Арчибальда Кэмпбелла живым, но ориентируйтесь по обстановке.
Молодой дворянин согласно кивнул и бросился догонять меня.
Во дворце этим вечером был бал, который организовал Кэмпбелл, чтобы как-то поддержать моральный дух жителей города. Не всех разумеется, а только приглашённых офицеров и местного лояльного дворянства. И вот молодые доны, во время бала достали оружие и потребовали от британцев немедленной сдачи в плен. Кое-кто побросал оружие, а некоторые пытались воспротивиться, завязалась небольшая битва, без потерь с нашей стороны, только несколько раненых, но у англичан было убиты два майора и один полковник. Генерал в этой суматохе скрылся.
Всё это Винсенте мне рассказал пока мы бродили по дворцу в поисках нужной комнаты.
— Вот сюда, сеньор, они здесь.
Мы оказались перед двумя запертыми дубовыми дверьми. Что ждало нас за ними — неизвестно. Но совершено точно, стало ясно, что генерал Кэмпбелл сдаваться не собирается. Однако попробовать стоило.
— Сэр Арчибальд Кэмпбелл! — крикнул я. — С вами говорит специальный представитель премьер-министра Республики, майор особого подразделения президентской гвардии, Владислав Ясенев. Я уполномочен принять вашу капитуляцию и все гарантии и обязательства, данные мной, вы можете расценивать, как если бы получили лично их из рук премьер-министра.
В ответ раздался смех, и кто-то выстрелил в дверь из пистолета. Я отошёл чуть подальше, за пределы зоны слышимости.
— Значит с боеприпасами у них всё в порядке, — пробормотал я и хотел развить мысль, как меня перебил Винсенте:
— Так вы представитель премьера? — спросил он удивлённо.
— Нет Винс, ни в коем случае. Я просто так представился, чтобы ему было не обидно сдаваться простому пехотному майору. Хотя с Рылеевым знаком… но об этом позже. А тут всё будет просто. Раз они не хотят сдаваться — неси порох.
Я, конечно, понимал что после Ясенева Перевала, если я здесь что-то взорву, то мне никто спуску не даст, ни Сверчков, ни Диего, ни даже Тигрёнок. Но выхода не было. И бикфордова шнура не хватало тоже, к сожалению. Но за неимением гербовой бумаги, выкручиваемся по ситуации.
Винсенте уложил порох у двери, а я поджёг факел, подождал пока дворянин забежит ко мне за угол, я высунулся и бросил туда уже горящий факел. Через некоторое время, я так и не понял, секунды прошли или минуты, раздался взрыв. Теперь главное скорость, пока противник растерян. Я рванул вперёд, даже не дожидаясь Винса. Помимо двери, кстати говоря, обрушилась ещё и часть стены, напротив. Ну, всё, теперь точно, эта моя операция, войдёт если не в легенды, то в анекдоты. Выхватив пеппербокс, я подбежал к дверному проёму, но там было всё в дыму, и я не сразу сориентировался, где находятся мои враги. Это чуть не стоило мне жизни. То ли сам Кэмпбелл, то ли кто-то из охранявших его солдат выстрелил на звук моих шагов. Пуля просвистела буквально над моим ухом.
Я сделал два выстрела в ответ. Судя по всему, в кого-то попал. Прорвавшись сквозь дым, я увидел, что это был солдат. Одна пуля попала ему в живот, а вторая в грудь. Сам генерал не пострадал и, заметив меня, сразу же выстрелил. Я увернулся и ещё одним выстрелом убил второго солдата.
— Сдавайтесь генерал! — крикнул я. Но тот меня не услышал. Отбросив пистолет, он выхватил саблю.
— Ошибка, сэр Арчибальд, — грустно сказал я, прострелив последний пулей ему ногу. — Мой пистолет четырёхзарядный…
Кэмпбелл упал на пол, скорчившись от боли и выронив оружие. Я подошёл к нему и связал верёвкой его руки. Винсенте вынырнул из дыма, вместе с каким-то шустрым парнишкой.
— Это Хоакин, — сказал он. — Мой племянник.
Я кивнул.
— Винс, позови подмогу, и охраняй генерала, до тех пор пока не получишь другой приказ. Хоакин, где тут выход на крышу?
— Сейчас покажу! — восторженно крикнул он, сразу поняв, зачем мне это нужно.
— А флаг у тебя есть? — спросил Винсенте, тоже догадавшийся о моей цели.
Я улыбнулся и похлопал себя по мундиру, под которым и был флаг Калифорнийской республики.
— Конечно. Всё предусмотрено.
Из-за этой моей предусмотрительности я и поругался с утра с Диего, который считал, что это будет лишним.
Хоакин аж подпрыгивал от нетерпения, крутясь возле дверного проёма, где уже рассеивался дым.
— Пошли малыш, показывай мне, тайные закоулки этого мрачного замка.
Вместе с племянником испанского аристократа мы поднялись наверх, туда, где висели флаги. Один, британский «Юнион Джек», а второй, так называемого, «Калифорнийского королевства». Простой белый флаг с британским крестом в углу.
— Какой-то пораженческий флаг, — усмехнулся я. — И не поймёшь, то ли в бой идут, то ли сдаваться.
Впрочем, войска под этим флагом не воевали вообще. Я содрал с флагштока поочерёдно, оба флага и бросил их вниз, в грязь. На их месте скоро затрепетал наш флаг. Сине-бело-зелёный флаг свободы.
Вздохнув полной грудью, я окинул взглядом Анхелес. Диего с товарищами додавливал последние очаги сопротивления. Чуть дальше, я видел, в порту, к стоявшим на якоре британским кораблям подкрались лодки, под командованием Сверчкова. В тумане, используя эффект неожиданности, они брали на абордаж английские суда, повторяя петровскую тактику во время войны со шведами. С холма спускались, несясь во весь опор калифорнийские амазонки. Они отрезали корабли от города, мешая попасть на них офицерам. Где-то там, среди них скакала и Аня… мой Тигрёнок.
Я улыбнулся, с нежностью подумав о ней. Но за рукав меня уже дёргал Хоакин.
— Что случилось? — отвлёкся я от романтических мыслей.
— Тебя зовёт Винсенте, — ответил парнишка. — Он просил разыскать Диего, генерал Кэмпбелл хочет сообщить что-то важное, ему лично.
— Понял, я видел его, он вот за той улицей сейчас, кого-то конвоирует…
— Это Кордовская улица, сеньор, а идут они в лавку Рамона, уж зачем не знаю.
— Вот и отлично, — я потрепал волосы Хоакину. — Так я быстро их найду, по таким-то ориентирам!
С этими словами, я пошёл вниз и уже не видел, как один из кораблей, на который не успели залезть наши моряки, развернулся и дал залп по берегу, в сторону калифорнийских амазонок…
Глава 6 (XX век)
Последняя загадка
Камаевск 2000 год
Записки Ясенева обрывались неожиданно. Последние страницы были вырваны, а на обложке написано: где построена школа?
— Это не я, — сказала Эва. — Сама до сих пор удивляюсь и не могу понять, что это такое…
В наш разговор вмешался Тимофей. Он взял из рук девушки тетрадь и внимательно уставился на почерк. Он несколько минут изучал написанное, а потом задумчиво выдал:
— Надо бы проверить, но очень уж похоже на руку Виктора Ясенева.
Мы дружно посмотрели на него.
— Я же был в архиве, — с недоумением сказал он. — И глянул на всякий случай некоторые старые документы…
Мы переглянулись. Собственно говоря, чему мы удивляемся? А вот другой вопрос выяснить стоило.
— Тим, где ты тут в школе сможешь проверить, почерк это Виктора Ясенева или кого-то другого?
Тимофей Игнатьев посмотрел на нас, как на полных идиотов.
— Если кто запамятовал, то Виктор учился в Озёрной школе и закончил её с отличием. Да здесь полно записей сделанных его рукой.
Вот тут-то мы и почувствовали себя самыми настоящими идиотами.
— Ладно, Тим, проверяй, — вздохнул я. — А мы пока будем думать, что означает последняя фраза…
— Ещё вот что непонятно, — вмешалась Полина. — Почему Совушку зовут также как и меня? И кто она, и откуда взялась?
— Может ответ на последних страницах… — попыталась как-то утешить её Эва, но Оливия сказала:
— Нет. Последние страницы вообще не о том.
— Олли, ты что-то знаешь?
Вместо ответа молодая ведьма подошла ко мне и посмотрела очень внимательно в мои глаза.
— Ты тоже это узнаешь. Очень скоро.
Потом обернулась к Полине.
— Если тебя мучает вопрос, почему у тебя с Совушкой одно и то же имя, могу ответить. Это неслучайное совпадение.
С этими словами Олли удалилась, оставив нас в полном недоумении. Мы же переглянулись. Потом ушёл Тимофей, искать образцы подчерка Виктора Ясенева для сравнения.
— Ник, ты помнишь, что Виктор и Сьюзен что-то искали в школе? Тебе рассказывала эта старушка, подруга твоей покойной родственницы, — произнёс Хорхе.
— Да, но я не понимаю, как это может связано? — задумался я.
— Да, всё просто, неужели непонятно? — внезапно серьёзно сказал Стефан. — Он что-то искал здесь. Нашёл. После чего вырвал страницы из тетради и спрятал их в том самом месте.
— Да-да точно! — вскинулась Эва. — И раз он это сделал, значит, понять мы можем из предыдущего текста рукописи…
— Точно! — уловил её мысль я. — Значит нужно перечитать сейчас все записки и понять…
— Это подождёт, — улыбнулась Эва. — Ты не забыл, что скоро у нас проверочные тесты?
— Ох… — только и выдохнул я. Естественно забыл, хотя два часа назад об этом помнил.
* * *
До самых выходных нам было не до поиска ответов, сокрытых в намёках старых записей. Начинались жаркие денёчки, перед праздниками, которые были просвещенны дню независимости Калифорнии. В школах «Золотой десятки» устраивали ряд проверочных тестов, перед годовыми экзаменами, словом гоняли не по-детски, хоть и мы и числились ещё детьми. От такого напряжения начали дёргаться даже наши отличники — Эва и Тимофей.
Кое-как мы дотянули до выходных, а там я решил махнуть на всё рукой и побыть в своём доме. Ничего не делая, валяться на диване в гостиной, гулять по двору, размышляя о том, как я всё это переделаю. Словом, просто сменить обстановку. Естественно, под присмотром Горчаковой, но чтобы ей не скучно было, я решил взять с собой Полину Лисогор.
Это оказалось очень удачной мыслью. На улице мы снова встретили прогуливающегося Ващука и Полина заговорила с ним по-украински, но вместо ответа он как-то смутился и скрылся за забором собственного дома. Поля недоумённо пожала плечами и вернулась к нам. Ни я, ни Горчакова, эту ситуацию комментировать не стали, а лишь укрепились в мысли, что он не тот, за кого себя выдаёт. А где-то в разгар лета, уже спустя несколько месяцев, он навестил нас и извинился, за то, что скрылся тогда, сказав, что так вышло, он слишком давно не был на Родине и немного растерялся, услышав родную речь. Ещё попросил передать «вибачення т╕й д╕вчин╕», за то, что напугал. Услышав это, Полина как-то растерянно заметила, что вообще заговорила с ним на суржике, на котором говорят в Полтаве.
К сожалению, мы тогда вообще не придали всему этому делу никакого внимания. Хотя, что это бы изменило? Но вообще, это уже другая история.
Словом, пока Полина и Клеопатра Борисовна беседовали на кухне, я валялся на застеклённой веранде, наслаждаясь бездельем. Напротив меня висела огромная старинная карта, примерно тридцатых годов прошлого века, карта города. Я всегда получал удовольствие, рассматривая её. Это был не просто план города, с квадратиками на месте домов, а произведение искусства, где значимые здания города были прорисованы очень детально, а простые дома, обычных горожан, были сделаны в виде симпатичные домиков.
Мой взгляд остановился на нашей школе. Французский замок, расположенный на берегу озера…
Я вообще с детства обожаю карты. Самые разные и читать научился их раньше, чем мне стали преподавать в школе географию. А уж запоминать расположение разных мест…
Вот и сейчас мой взгляд зацепился за то место, где стояла школа. Что-то мне очень сильно напомнило…
Я резко вскочил и вошёл в дом. Постояв в коридоре, я пошёл в гостиную, где чинно беседовали две дамы. Хотя… зная Горчакову, вряд ли это была такая уж светская беседа. Судя по покрасневшей мордочке Полины, говорили о мужчинах. Ну, а старушке было что рассказать, тем более что в выражениях она никогда не стеснялась.
Я, не обращая внимания на них, прошёл к своему рюкзаку и сунул лапу внутрь, доставая записки Ясенева. Женщины, прервавшие свой разговор, внимательно следили за мной.
Открыл третью часть записок, на том месте, где Влад описывал штурм форта Спокан-Хаус. Сам форт находился в другой стороне от исторической части города…
Но вот подземный туннель… Да, так и есть. Я посмотрел на набросок, сделанный рукой Влада Ясенева. Тайный ход шёл через холм, чуть ниже и второй выход, через левый рукав, был у озера. Я рванул, не разбирая дороги на веранду. Полина последовала за мной.
Когда она вышла туда, я стоял у карты и сравнивал два чертежа.
— Полин, смотри, — с этими словами я подтащил её к карте. Она взглянула. — Ты видишь, восточная стена школы, если здесь всё точно, захватывает часть коридора с туннелем, а это значит…
— Что где-то в школе находится тайный ход, ведущий в мастерскую Хэмилтона Маккея…
— И именно там скрыто окончание истории и кое-что ещё…
— Говорите, что вы выяснили, — почти ультимативно потребовал от нас Тимофей.
Мы стояли в нашем любимом внутреннем дворике школы. Я, Полина, Тимофей, Хорхе и Эва Чжу.
— Значит так! Где-то внутри замка, скрыт вход в подземный ход…
— О! Вы меня не подвели, — раздался радостный голос директора и его аплодисменты.
Как выяснилось, он вышел покурить трубку во внутреннем дворе, присел на скамейку под клёнами. Нет, Гарюшкин не скрывался, просто мы его не заметили.
— Каждое поколение учеников, ищет таинственный подземный ход в замке, — пояснил он. — Это пошло с твоего прадеда, Никита, с Сергея Арсеньевича Сеславина. Так что это наша традиция, которой уже почти сто лет. Препятствий чинить не буду, это здесь не принято, но предупрежу, что ломать стены и портить мебель, в этих поисках строжайше запрещено.
С этими словами Гарюшкин удалился, посмеиваясь, и не подозревая что, фигурально выражаясь, вылил на нас ведро очень холодной воды.
Так мы и стояли, обтекали, до тех пор, пока не появилась Оливия.
— А чём дело? — поинтересовалась она. — Так выглядите, как будто у вас конфету отобрали.
Мы ей рассказали.
— Ну конечно, — рассмеялась она. — Если он в своё время не нашёл ничего, так значит ничего и нет.
— А вдруг и правда…
— Один раз, как минимум, этот коридор находили, — отрезала Олли. — Вот смотри.
Хэдли протянула нам какую-то толстую книгу. Она была раскрыта на середине, но я по привычке сначала глянул название, а потом посмотрел, куда указывает пальчик Олли.
Книга оказалась сборником репродукций Сьюзен Хэдли, прабабки Оливии, кстати говоря, очень известной художницы Калифорнийской республики. А картина, на которую показывала девушка, называлась «Загадочная дверь». Там была изображена, как вы сами понимаете, дверь, но не явно, а как будто сливаясь со стеной, то появляясь, то исчезая. На картине была не только дверь, а ещё и немного захламлённая комната…
— Очень похоже на кладовку со спортивным инвентарём, — переглянулись мы с Хорхе.
И, не сговариваясь, мы пошли в сторону школьного подвала, где и находилась кладовая.
— Вы куда? — поинтересовалась Эва. — Забыли, что сейчас вечер субботы и подвал закрыт в любом случае?
Мы как-то синхронно остановились. Да, действительно, об этом мы и не подумали.
— И не откроют его до понедельника, — добавила Олли. Хм. Кажется, самое плохое случилось — эти две девушки спелись. И, словно подтверждая мои мысли, Хэдли отправила нас в наше крыло, сообщив, что они с Эвой подумают, как можно проникнуть в подвал в воскресенье.
— В понедельник, если все помнят, нам вообще будет не до того.
О да. В первый день недели нас ожидало сразу три быстрых теста. Так что надо было или лезть в подвал завтра утром или забыть об этом до дня независимости.
Расстроенные мы отправились к себе, попутно обдумывая планы. Но что-то ничего не лезло в голову.
Глава 7 (XX век)
Когда оживает история
Камаевск 2000 год
На следующее утро я был весьма грубо разбужен Оливией и Эвой. С ними была ещё и Полина. Естественно, они прошли по балкону, не подумав о том, что вламываться без предупреждения, это как-то раздражает. Потому что мужчины поймут, в возрасте почти шестнадцать лет, одеваться мы предпочитаем в одиночку, а не в присутствии трёх красивых девушек. Но, всё-таки, кое-как я справился с этой проблемой. После чего мы отправились будить остальных, потому что у них, оказывается для нас очень важное сообщение.
Когда мы все собрались у меня, Тимофей довольно-таки грубо спросил у девушек, что это за невозможно важное сообщение. Вместо ответа Оливия вытянула вперёд руку и разжала кулак. На ладони лежал какой-то ключ.
— И что это? — спросил я грубо, потому что разбуженный я очень плохо соображаю.
— Ключ от подвала, дубина, — также грубо ответила раздражённая девушка. Её разозлило наше не восторженное отношение. Но, к счастью, у нас были темпераментные Хорхе и Стефан.
— Тогда что мы сидим? — дружно подскочили они. — Пошли скорее!
И вот мы в подвале. Держим книжку с репродукцией картины.
— Дверь или в северной или в восточной стене, — задумчиво говорит Тимофей.
Хорхе и Стефан начали носиться по кладовке, выстукивая все стены. Все остальные стояли, даже не зная, что предпринять.
— Помогите сдвинуть шкаф, — прохрипел Хорхе.
Я посмотрел на шкаф, и меня кольнула мысль, что он мне что-то напоминает.
— Олли, дай книжку, — попросил я.
— Держи. Ты что-то понял?
— Ага. Вот смотри. Сначала на дверь, а потом на шкаф.
— О… Так они похожи!
— Собственно говоря, шкаф и есть дверь.
Тимофей подошёл к шкафу-двери, и подёргал створки. Потом присел на корточки, разглядывая замок.
— Нам надо искать ключ и от этого замка? — спросил я.
— Ага. Вернее думать. Смотри, тут код из шести цифр. Надо последовательно выставить цифры, а потом дёрнуть вот этот рычажок. У кого какие предположения?
Повисло молчание.
— Да всё просто, — я подошёл к двери и, выставив 051820, дёрнул за рычаг. Дверь открылась. Все опешили, а я улыбнулся.
— Вчера перечитывал записки Ясенева. Во второй части обнаружил, там, где написано, что Братство Трилистника было основано в мае 1820 года, подчёркнуто и сделано это другим человеком, не автором записок…
— А Виктором Ясеневым, у которого они хранились до 1937 года, продолжила Оливия.
— Или Мариной Сеславиной, — добавила Полина.
— Это понятно, давайте, не будем здесь стоять, а пойдём туда — поторопил нас Стефан.
Мы переглянулись, и я первым шагнул в тёмный провал туннеля…
* * *
И вот мы стоим в лаборатории Маккея. Бывшей лаборатории, разумеется. Сейчас это хранилище…
На старинном столике лежат, под стеклом, последние страницы записок Ясенева. Но и помимо этого помещение набито просто невероятным количеством старых бумаг. Там чертежи, схемы и очень много текста, описывающего то, что может случиться в ближайшее время. Это то, что реально поможет возрождённому Братству Трилистника, вернуться в этот мир из тьмы прошлого и воскреснуть подобно фениксу или вырасти, как вырастает после долгой зимы, трёхлепестоковый клевер…
В каком-то ошеломлении я беру верхний лист из-под стекла и начинаю читать…
Мне сложно закончить это повествование, но я знаю, это сделают за меня. Это мне, Никите Климову, родившемуся в конце XX века, в СССР, а здесь и сейчас известному как Владислав Ясенев обещала Эмма Хэдли. И я убедился, что если она что-то обещает, то это и сбывается.
— Никите Климову, — прошептал я ошеломлённо. Мои ноги подкосились, а глаза затуманились, и я увидел как будто наяву, как будто это было со мной.
— Если хочешь, можешь считать нас богами, тем более таковыми по факту мы и являемся, — говорил высокий человек. — Впрочем, ты знаешь нашу историю… Так чего же ты хочешь? Сегодня я добрый, могу выполнить желание, хотя, и уверен, что ты меня проклянёшь за это.
— Я хочу бессмертие и возможность путешествовать между мирами, живя в разных веках и вариантах истории… — говорю я существу.
— Потрясающе. Я, кстати говоря, пожелал того же, в аналогичной ситуации. Какой же мир ты хочешь посетить первым?
— Даже и не знаю. Давайте что-то в духе Дикого Запада, но чтобы там говорили по-русски.
Я думаю, что вот, кажется, подловил этого самоуверенного «бога».
— Это вообще не проблема, — отвечает он. — Отправляйся, а когда придёт твоё время, уйти оттуда, мы поговорим о твоём дальнейшем пути.
Передо мной проносится вся жизнь Климова-Ясенева, которая завершается на берегу озера, в замке который он строил всю жизнь, ради памяти той, что была дорога ему. Так же я получаю воспоминания и о его жизни до Калифорнии и вздрагиваю от осознания, что он это я.
— Ну, так что? — передо мной опять всё тот же высокий человек. — Куда теперь?
Он улыбается, улыбается мерзавец, зная, что я выберу.
— За ней.
Он понимает о ком я. Задумчиво покачивает головой.
— Но тогда ты перестанешь быть бессмертным.
— Мне всё равно.
— Ну как скажешь, как скажешь…
— Постой. Ты же не собирался делать меня бессмертным, ведь так?
— Сделать бессмертным? Это невозможно.
— Но ведь ты…
— Мы все бессмертны. Только иногда сбрасываем то, что нам не нужно. Оставляем всё, что было и идём по тому же кругу. Тебе ведь не нужна эта боль в твоей новой жизни?
Я мотаю головой.
— И это правильно и справедливо. А что касается тебя и её. Вы будете вместе и на той стороне и, вернувшись, пока друг другу не надоедите.
Я смотрю на него с благодарностью.
— Я же говорил, что я сегодня добрый.
«Вот сволочь, — думаю я. Тут жизнь прожил, а для него всего пара часов прошла». И с этой мыслью я закрываю глаза — меня заждались мои друзья и я иду к ним.
Первое что я увидел, открыв глаза, это внимательный взгляд Оливии.
— Ты понял? — спросила она.
— Да. Я всё понял и всё вспомнил. И ты это Эмма, а я Влад, Тим был…
— Тихо. Нам достаточно того, что это знаю я и ты. Для остальных пусть это будет интересная история про путешественника во времени.
— Конечно, — ответил я и, обернувшись, к друзьям сказал:
— Давайте, наконец, поставим точку в этой истории!