Бумага Танора АрДеВиго творила чудеса. Компания беспрепятственно миновала кордоны имперской безопасности, когда платформа остановилась, открывая взору необыкновенной красоты космический лайнер. Освещенный мощными прожекторами, он поражал зрителей плавными линиями совершенных форм, в которых угадывались идеальные черты божественного цветка Лелья. Тим зачарованно замер. Но у Амарин не было времени на восхищение. Увидев линию входа, девушка обратилась к своим спутникам:
- Дальше пойду одна, - и решительно направилась к силовому полотну, скрывающему широкий трап. Впереди стояли сиаминцы. Один из них, невысокий, но налитый могучей силой, впрочем, как все сиаминские воины, обернулся и шагнул навстречу девушке, преграждая путь. Амарин встретилась с ним взглядом ... Волна, горячая волна, поднявшаяся откуда - то изнутри, зажгла воздух вокруг неё. Она замерла, прислушиваясь к бешеному биению сердца. 'Это всего лишь наваждение, - сказала самой себе ДейСоло, - я сейчас отведу глаза и пойду дальше'. С большим трудом, заставив себя сделать шаг, девушка перевела взгляд на второго воина, уже повернувшегося на шум... О торкский крас! О галактическая тьма! Это уже была не волна, а лавина! Почти теряясь, краешком оставшегося сознания Амарин заставила себя развернуться и побежать обратно.
- Тим! - отчаянно крикнула она.
Через какое - то мгновение две пары рук обхватили её - сильные мужские и любящие детские.
- Что с тобой, Мара? - встревоженно кричал ей в лицо Элрой, с ужасом заглядывая в остекленевшие глаза. А Тим ничего не говорил, он только обнимал.
Когда наконец схлынула волна, Амарин, ещё дрожа в горячечном ознобе, спросила Тима:
- Так будет с каждым из них?
- Не знаю, - огорченно прошептал мальчик. - Но тебе нельзя туда возвращаться.
- Да что происходит! Кто - нибудь объяснит? - Элрой был взбешен не на шутку.
Амарин ответила, с усилием переводя дыхание:
-Это нельзя объяснить одним словом, Эл. А на долгие разговоры у нас нет времени. Я пойду. Я дойду! Я ведь ДейСоло Лаберкорн!
- Эй, - вмешалась, прервав патетику происходящего, Кармин. - Я тоже пойду. И тоже дойду. Я, конечно, не Лаберкорн, но в рожу дам со всем своим аристократическим размахом. А что? Мне всегда хотелось навалять этим роскошным сиаминским пуфикам, - и Кармин показала свой фирменный оскал в тридцать два острых зуба.
Амарин невольно рассмеялась. Потом глубоко вздохнула и сообщила:
- Идти придется быстро, Кармин. И не пытайся меня защищать: сиаминцы не обижают девушек.
ДейСоло еще постояла, собираясь с мыслями. 'О божественный цветок Лелья! Позволь мне дойти до Эйтона Скайторна. Мне ничего не нужно для себя! Не нужно! Пусть только будет счастлив мой мальчик, мой Тиаримин'.
И со словами: 'Я дойду, и мой мальчик будет воином', - Амарин Лаберкорн направилась к космическому лайнеру. Она запретила себе видеть, слышать, разговаривать. ДейСоло не заметила, как преграда из сиаминцев расступилась, забирая из рук девушки спасительную бумагу адмирала и пропуская её в прохладное нутро корабля. Там, за её спиной, раздались неясные звуки и полный возмущения голос Кармин:
-Ёпт, поставил на место девушку! Трехжильный харезский жираф! И убрал свои руки, сиаминский пакостник, а то наваляю. Ну, чё, увернуться слабо? Ха! Апперкот нам не нравится?
Нестерпимый жар требовал смотреть по сторонам, но Амарин не поддавалась и шла, повторяя, как мантру:
- Мне ничего не надо для себя.
Амарин не знала, куда идти, но чувствовала, что необходимо идти вперед и не останавливаться. Иногда жар становился настолько невыносимым, что девушка, плакала от боли, а потом, зажмурив глаза, снова повторяла про себя волшебные слова и снова шла вперед. Она не осознавала, что идет в плотном кольце из сиаминцев, которые, подчиняясь бумаге императорского управляющего совета, вели её к каюте контр-адмирала.
Тело плавилось, истончаясь на глазах, движения становились невесомыми, и опускалось на девушку благословенное мерцающее полотно серебристого облака. Хотелось, мучительно хотелось быть истинной женщиной, любить, радоваться, забыть о боли, прижаться, ища защиты, к сильной, теплой, родной груди. Но губы продолжали упрямо повторять:
- Мне ничего не надо для себя.
Амарин ослепил внезапный яркий свет. Он ещё не вывел её из забытьи, но давал время, чтобы прийти в себя, и позволял услышать слова, сказанные на настоящем лельйском языке, самом распространенном среди правящих кругов на планете Сиамин:
- Я могу узнать, кто посмел меня потревожить перед отлетом?
- К Вам по просьбе императорского совета, патрон.
Протянутая бумага хрустнула
-Терримунка? Интересно.
- Нет. Сиаминка. Ищущая.
- Это имперская подданная.
- Простите, патрон, но... - сиаминец отступил, чтобы открыть взору контр-адмирала залитую еле различимым, мерцающим серебряным светом застывшую хрупкую фигурку девушки.
-Первый раз вижу иллюзию покрова цветка Лелья,- сдержанно вымолвил контр-адмирал.- И она смогла вот так спокойно пройти через весь корабль, полный лучших воинов галактики?
-Не спокойно, патрон. Она плакала. Горько плакала.
- Плакать умеют все. Для этого и актрисой не надо быть. Она шла? Не разговаривала с вами, не улыбалась, не пыталась понравиться? Нет? Тогда перед нами обычная терримунская подделка.
- Простите, патрон, но облако божественного Лелья засияло над ней уже внутри корабля... И на входе Дайгорн и Теймрон были погружены ею в очень сильное волновое поле ищущей.
- Уверен?
-Никаких сомнений.
-Больше никто не пострадал? Сопровождающие?
- Она ни на кого больше не подняла глаз, патрон, так что воины справятся быстро. Кроме того, свое невероятно сильное поле она блокировала сама.
- Это невозможно. Как?
- Девушка что - то шептала всю дорогу... Мы смогли различить только одну фразу.
- Какую?
- Мне ничего не надо для себя...
Эйтон Скайторн задумчиво покачал головой.
-Что ж, думаю, с дальнейшим я разберусь. Вы свободны, офицеры. А она пусть войдет, - и предупредил невысказанное беспокойство, - я не в том возрасте, чтобы волноваться. Кроме того, у меня в каюте отражатель.
Офицер отдал честь и отступил, чтобы дать девушке пройти в каюту контр - адмирала. Лишь только за ДейСоло захлопнулась дверь, как серебряный покров осыпался мелкими блестящими огоньками и исчез. Амарин обессиленно вздохнула полной грудью, освобождаясь от наваждения и ощущая прилив ясного, не омраченного страстью ума. Она огляделась по сторонам и сразу натолкнулась на спокойный, очень цепкий взгляд могучего пожилого сиаминца. Тот указал Амарин на кресло, стоящее посреди каюты у маленького столика, а сам, налив в стакан янтарную прозрачную жидкость, занял другое напротив.
- Признаюсь, удивлен и заинтригован, - начал разговор Скайторн. - Ваше появление произвело определенное впечатление, если, конечно, все сказанное офицером, правда, - и он сделал аккуратный глоток.
- Я асконская подданная, имперский условный офицер. И волею судеб- сиаминка.
Девушка хотела расстегнуть Итур, чтобы показать цветок, но контр - адмирал остановил её, сказав:
- Не нужно ничего показывать. Я ещё способен различать истинный свет божественного цветка, окружавшего Вас, от подделки. Но, к сожалению, я знаю только об одном единственном случае, когда цветок принял в семью Сиамина девушку другой расы.
Амарин согласно кивнула, прервав контр-адмирала:
- Это состоялось шесть стандартных недель назад. Правительница Кайнторнского равнинного королевства вернулась, неся в себе кровь императора, и подарила свет божественного цветка Лелья своей названой сестре.
- Я слышал имя этой девушки, - кивнул Скайторн.
- Тогда Вас, надеюсь, не удивит, что меня зовут Амарин ДейСоло?
Контр-адмирал сделал ещё один большой глоток янтарного напитка.
- Быть одаренной светом - это одно, но стать ищущей, - он с сомнением покачал головой, - для этого нужно как минимум принести родовую клятву.
Амарин вся подобралась:
- А это, собственно и есть причина, по которой я осмелилась побеспокоить Вас, досточтимый контр-адмирал Скайторн. Выслушаете меня, не перебивая?
- У меня есть выбор? - усмехнулся он.
И Амарин начала рассказ с того самого момента, когда, сидя на открытой террасе кафе, она пила травяной настой. Скайторн не перебивал, и на лице контр-адмирала не отражалось никаких эмоций. Он все так же, не торопясь, потягивал янтарную жидкость, а потом крутил в руке уже почти пустой стакан.
- И когда я увидела, с какой невероятной тоской смотрит мой мальчик на прекрасных в своей ловкости и силе сиаминских воинов, то поняла, что его шестнадцать поколений не должны закончиться на нем. Он истинный сиаминец! Он благороден, умен, быстр, он более чем достоин стать воином. Поймите, без этой судьбы ему не быть счастливым.
- И Вы пришли ко мне, чтобы я стал поручителем мальчика? - Адмирал вздохнул и продолжил. - Трагедия клана Лаберкорнов многих тогда потрясла, мы не знали, что кто - то смог выжить... но даже это не сможет... Поймите, Амарин, поручитель должен видеть поступки мальчика, присутствовать при невероятных испытаниях. Простите, но даже если я захочу, даже если из жалости... я все равно вряд ли найду слова, в которых смогу описать несуществующий подвиг мальчика. Врать с детства не приучен.
Амарин задохнулась от невероятной ярости. Голос девушки зазвенел:
- Ответьте, контр-адмирал, почему сиаминцы не живут и не путешествуют поодиночке?
Контр - адмирал, не опуская своего цепкого взгляда, немного помедлил:
- Если сиаминец остается один, он со временем теряет себя и предает свой род. Он уходит из жизни, окруженный отчаянием, сходит с ума. Это наше слабое место, - и Скайторн вздохнул.
- Сколько сиаминец выдерживает в одиночестве?
- Не больше года.
- Ооо, Вы ошибаетесь, мой драгоценный контр-адмирал!- исступлённо крикнула Амарин. - Тиаримин Лаберкон жил один три долгих года! Три года! В подлости, крови, боли! Маленький, бесконечно одинокий сиаминский мальчик! И он не опустился, не предал свой род, не растерял своей невероятной доброты и настоящего благородства, он из последних сил защищал дорогое его одинокому сердцу животное. И потом этот мальчик взял на себя огромную ответственность - стал главным в своем роду, приняв в семью одинокую неприкаянную асконку. И это не подвиг? Тогда ЧТО подвиг? И если Вы не найдете слов, чтобы дать ему свою поддержку, тогда Вы не воин, а ТРУС!
Слез было не удержать. Амарин уже хотела выскочить из каюты, но потом вдруг какая - то сила подхватила её и кинула к ногам Скайторна. Она обняла его ноги, рыдая и приговаривая, как в бреду:
- Я шла к Вам словно по раскаленным углям. Цветок Лелья сводил с ума, настаивая забыть обо всем и подумать о себе, о своем дурацком женском счастье, но мне ничего не надо для себя, а такие дети, как Тим, должны быть счастливыми. Но Тим не будет счастлив без воинской судьбы. Он будет погибать, чувствуя свою ущербность. Он, мой гордый, сильный мальчик, победивший одиночество!
Ответом ей была проклятая тишина. Амарин не двигалась. Она боялась поднять глаза, из которых градом, не переставая, лились слезы. Но вдруг почти спустя целую вечность на горячую голову ДейСоло опустилась сильная, прохладная рука.
- Не плачь, девочка, не стоит, - раздался взволнованный голос контр-адмирала. Он и сам не заметил, как с имперского языка перешел на лельйский. - Уговорила, - он тепло улыбнулся,- я стану поручителем твоему мальчику.
Амарин, еще не веря своему счастью, подняла заплаканные глаза и произнесла на лельйском:
- Благодарю Вас, контр-адмирал! Я не могу принести Вам кровную клятву, ведь я не сиаминка по крови, но я клянусь, что, если нужно, отдам за Вас свою никчемную жизнь.
Он покачал головой.
- Нет, девочка, не стоит платить за мою старую циничную шкуру такую высокую цену. Вытирай свои чудесные глазки и поднимайся, не надо валяться в ногах.
Скайторн протянул руку, помогая Амарин встать, а потом притянул к себе и по-отечески обнял. Она постояла, успокаиваясь, потом отстранилась и подошла к столу, аккуратно раскрыла Итур и высыпала из тайничка две слезинки аргонского стекла.
- Это аргонское стекло. Слышали?
Скайторн кивнул и протянул руку, чтобы рассмотреть это невероятное чудо.
- Одной слезы более чем хватит, чтобы заплатить за обучение Тиаримина и за его проживание, питание, обмундирование, на покупку самого лучшего оружия, в общем, на все хватит с лихвой лет на пятьдесят! А вторую я дарю Вам в знак моей бесконечной признательности.
Скайторн покачал головой:
- Щедрая и глупая! Одну слезу для Лаберкорна я возьму, а вторая и тебе, девочка, самой пригодится. А мне, старику, хватило того, что я видел истинную ищущую, прогнувшую под себя коварного божественного Лелья и заставившую меня, прожженного циника, снова поверить в бескорыстие, - он покачал головой, словно изумляясь. - Это надо же, ради мальчишки, которого и знаешь всего каких - то несколько недель, столько сделать! Я буду рассказывать твою историю и окажусь, как и прежде, в центре всеобщего внимания, - иронизируя над собой, усмехнулся Скайторн.- Кстати, ты понимаешь, что я заберу его прямо сейчас? А увидеть тебя он сможет в лучшем случае лет через пять?
Амарин всхлипнула и кивнула.
- Что ж...где там наш мальчуган?
- У корабля на платформе.
Контр-адмирал нажал вызов и появился уже знакомый Амарин офицер.
- Всех по каютам,- приказал Скайторн,- в проходы не выходить, у выхода оставить Дайгорна и Теймрона, - и довольно хмыкнул, - они больше нашей гостье не опасны, а вот им это испытание не повредит. Воин должен уметь гасить свои эмоции, - и обратился уже к ДейСоло, - пойдем знакомиться с подопечным.
Это была счастливая дорога. Амарин не шла. Амарин летела.