Записка вице-директора канцелярии Министерства иностранных дел Н.А. Базили, июль 1913 г.

Грозящая нашему положению на наших южных берегах и на Ближнем Востоке утрата нами господства на Черном море требует безотлагательных мер для восстановления столь необходимого нам во всех отношениях решительного преобладания наших морских сил в этих водах.

Для этого необходимо […] заложить на наших черноморских верфях не позже весны 1914 года три (или еще лучше четыре) дредноута новейшего типа с 14-дюймовой артиллерией. […]

Скорейшее осуществление представляется тем более желательным, что, благодаря возможности для Турции увеличивать свой флот скорее нас в Черном море, промедление с постройкой нами второй серии новых черноморских судов может привести к тому, что через несколько лет не наш черноморский флот нагонит турецкий, а наоборот, последний вновь приобретет перевес, как это ныне случилось.

[…] Возникает вопрос, не следует ли прибегнуть для ослабления преобладающего положения турецких сил в Черном море к образованию, по примеру прошлого, в Средиземном море русской эскадры. […] Если вспомнить, что упразднение нашей средиземноморской эскадры вызвано было перенесением на Дальний Восток центра тяжести нашей политики, то возвращение ныне к историческим нашим задачам на Ближнем Востоке должно, казалось бы, иметь своим последствием появление вновь нашего флота в Средиземном море.

В настоящую минуту представляется удобный случай положить начало образованию нашей средиземноморской эскадры. Нашему морскому ведомству только что сделано предложение приобрести заказанный Бразилией и достраивающийся в Англии дредноут «Рио-Жанейро». К нему могли бы быть присоединены другой южно-американский дредноут, также предполагаемый к продаже, и затем достраивающиеся на балтийских верфях дредноуты, присутствие которых в Балтийском море не является необходимым для обороны нашего балтийского побережья и столицы.

Вопрос о приобретении нами бразильского дредноута ставится также тем, что, по имеющимся сведениям, Турецкое Правительство интересуется его продажею. […]

АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 326. Л. 1-2об.

Морской министр генерал-адъютант адмирал И.К. Григорович — министру иностранных дел С.Д. Сазонову, от 6 (19) января 1914 г., № 39/7

Срочно Секретно

Милостивый государь Сергей Дмитриевич,

Сведения Морского Генерального Штаба подтверждают быстрое усиление турецкого военного флота, главным образом, посредством покупки на заводах Англии и Северной Америки строящихся для южно-американских государств линейных кораблей («дредноутов»). Оттоманское правительство купило корабль «Рио-де-Жанейро», строившийся для Бразилии, по-видимому заключило условие на покупку корабля «Ривадавия», строившегося для Аргентины, ведет переговоры о покупке корабля «Амиранте-Латорре», строящегося для Чили, будет вскоре иметь в своем распоряжении корабль «Решад V», строящийся для Турции в Англии, к которому впоследствии, вероятно, еще присоединится другой турецкий корабль, заказанный тоже в Англии. Одновременно ведутся переговоры о приобретении Турциею крейсеров и миноносцев в Италии и в других странах. Таким образом, при помощи некоторых финансовых кругов Европы партия младотурок осуществляет теперь задуманную еще в 1909 году морскую программу, согласно которой турецкий военный флот должен быть в ближайшие годы доведен до эскадры в составе шести линейных кораблей — «дредноутов» с необходимым при них числом миноносцев и крейсеров.

До самого последнего времени фактическое осуществление Турциею этой морской программы я считал невероятным по причине связанных с ним значительных денежных расходов, казалось бы, совершенно непосильных казначейству Оттоманской империи. В настоящее время мы во всяком случае должны считаться с тем фактом, что Оттоманское правительство получит в свое распоряжение в промежуток времени между концом 1914 года и серединой 1915 года три, а может быть четыре линейных корабля типа «дредноут»: «Решад V», «Рио-де-Жанейро», «Ривадавия» и, может быть, «Амиранте-Латорре».

Упомянутые корабли вместе с флотом, имеемым Турциею в настоящую минуту, составят морскую силу, превосходящую наш нынешний черноморский флот подавляюще (разрядка в документе. — Д. К.) —приблизительно раз в шесть. При таком соотношении сил никакое преимущество нашего флота в тактической подготовке не может спасти положение, господство турок на Черном море будет безусловным.

Строящиеся в Николаеве наши «дредноуты» начнут вступать в строй, при намеченной недавно их ускоренной постройке, начиная с конца 1915 года. С этого времени положение наше на Черном море будет улучшаться, но и тогда мы не вернем скоро господство на море, так как трем нашим черноморским кораблям в 1916 году будут противостоять, вероятно, четыре турецких, и лишь в последующие годы наша черноморская морская сила начнет превосходить морскую силу Турции.

Соображение международно-политические: кризис «восточного вопроса» и связанные с ним тревоги, опасности и угроза непоправимого ущерба государственным интересам России в вопросе об обладании проливами Босфор и Дарданеллы; соображение стратегические: неизбежный тогда отказ от операции наступления на Константинополь и турецкие проливы, тяжелое положение нашей кавказской армии, лишенной своих морских коммуникаций и угрожаемой обходом с правого фланга посредством турецкого десанта, и рискованное положение левого фланга нашей массовой армии на западной границе при необеспеченности за нами береговой полосы Черного моря от Одессы до Севастополя; и, наконец, соображения внутренней политики (в случае войны — моральное впечатление нового поражения нашего флота, нанесенного нам давно, казалось бы, сокрушенной нами Турциею); — все эти соображения, как и неизбежное ввиду их еще большее уменьшение веса русского голоса в международном концерте, и без того, по мнению широких кругов общества, недостаточно значительного, — заставляют принять все меры для ослабления тяжелых последствий временного господства турок на Черном море. Таковою мерою может быть покупка заканчивающихся постройкой в 1914-1915 гг. заграничных «дредноутов».

В ближайшие дни, по получении достоверных сведений о возможности и условиях приобретения для России чилийских и аргентинских строящихся дредноутов, я полагал бы нужным представить на благоусмотрение ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА вопрос о необходимости купить для России упомянутые только что четыре корабля в соответственном Всеподданнейшем докладе, раньше чего покорнейше прошу Ваше Высокопревосходительство не отказать почтить меня Вашим мнением по существу данного вопроса.

Если после приобретения нами упомянутых кораблей нам удастся разрешить дипломатически-трудную задачу проведения их в Черное море, то тем самым преобладание турок в этом море будет раз и навсегда устранено вследствие численного превосходства нашего черноморского флота над турецким, которое Турции не удастся тогда изменить в свою пользу, как вследствие отсутствия на рынке других «дредноутов», так и по причине нашего дальнейшего черноморского судостроения. Если бы провести эти корабли в Черное море оказалось невозможным, то они во всяком случае будут в ближайшие тревожные годы весьма полезны России и в Балтийском море, и в особенности в Средиземном, где они могут составить вместе с потребным числом крейсеров и миноносцев Балтийского флота наш средиземноморский отряд, который сможет взять на себя стратегическую задачу при всякой политической обстановке компенсировать преобладание турецкого флота над нашим в Черном море.

Вышеизложенное мероприятие, обсужденное под моим председательством особым совещанием из высших должностных лиц вверенного мне министерства, признано Морским Ведомством необходимым и требующим срочного осуществления.

Прошу Вас, милостивый государь, принять уверение в совершеннейшем моем почтении и преданности.

И. Григорович

АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 462. Л. 2-4об.

Из журнала Особого совещания 8 (21) февраля 1914 г.

Весьма секретно

На подлинном ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ благоугодно было Собственноручно начертать: «ВСЕЦЕЛО ОДОБРЯЮ ЗАКЛЮЧЕНИЕ СОВЕЩАНИЯ».

Царское Село. 23 Марта 1914 г.

Председательствовал:

Министр Иностранных Дел Гофмейстер Сазонов.

Участвовали:

Морской Министр Генерал-Адъютант Григорович,

Начальник Генерального Штаба Генерал-от-Кавалерии Жилинский,

ИМПЕРАТОРСКИЙ Посол в Константинополе Гофмейстер Гире,

Товарищ Министра Иностранных Дел Гофмейстер Нератов,

Генерал-Квартирмейстер Генерального Штаба Генерал-Лейтенант Данилов,

Второй Обер-Квартирмейстер Генерального Штаба Генерал-Майор Аверьянов,

Временно исполняющий обязанности Начальника Морского Генерального Штаба Капитан I ранга Ненюков,

Начальник Ближне-Восточного отдела Министерства Иностранных Дел в звании Камергера Князь Трубецкой,

Начальник Второй Оперативной части Морского Генерального Штаба Капитан II ранга Немитц.

Присутствовали и составляли журнал Особого совещания: Помощник Начальника Ближне-Восточного отдела Министерства Иностранных Дел в звании Камергера Бюцов

и Вице-Директор Канцелярии Министерства Иностранных Дел в звании Камергера Базили.

По открытии заседания Министр Иностранных Дел напомнил членам Совещания, что […] он почел долгом повергнуть на ВЫСОЧАЙШЕЕ благовоззрение соображения о том, что в связи с изменением политической обстановки нельзя не предусмотреть возможность наступления, быть может даже в близком будущем, событий, которые коренным образом изменять международное положение Константинопольских проливов, и что поэтому необходимо безотлагательно, при сотрудничестве соответствующих ведомств, приступить к выработке всесторонней программы действий, направленной к обеспечению благоприятного нам разрешения исторического вопроса о проливах.

Закончив обзор главных вопросов, выдвигаемых необходимостью планомерных подготовки могущего потребоваться в недалеком будущем занятия нами Проливов, Совещание […] высказывает общее пожелание, чтобы Правительством в лице всех прикосновенных Ведомств приняты были все меры, которых требует техническое исполнение этой задачи.

Обращаясь к конкретным мероприятиям, необходимость коих выяснена была представителями заинтересованных Ведомств путем происшедшего обмена мнениями, Совещание отмечает желательность проведения прежде всего нижеследующих мер, а именно:

1) чтобы имеющие составить первый эшелон назначенных для Константинопольской экспедиции десантных войск 13-я и 15-я дивизии и 4-я стрелковая бригада были доведены до 84-рядного состава рот;

[…]

3) чтобы совместными усилиями Министерства Финансов, Министерства Торговли и Промышленности и Министерства Морского приняты были самые срочные и действительные меры к усилению наших транспортных средств в Черном море и, в частности, чтобы Правительством заключены были с субсидирующими пароходными обществами соглашения об увеличении их флотов, и притом судами, как в отношении типа, так и в отношении оборудования удовлетворяющими специальным условиям перевозки войск;

4) чтобы Морское Ведомство в ближайшем будущем изыскало способ сократить срок, потребный для перевозки к Проливам первого эшелона десантной армии в размере одного корпуса до 4-5 дней со дня отдачи о том приказа;

5) чтобы в возможно скором времени наш Черноморский флот усилен был второй бригадой наиболее современных и мощных дредноутов.

[…]

Совещание просит Министра Иностранных Дел представить эти предложения на благоусмотрение ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА.

Сазонов Григорович Жилинский

АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 462. Л. 67^69, 92, 93.

Командующий Черноморским флотом адмирал А.А. Эбергард — начальнику дивизии линейных кораблей вице-адмиралу П.П. Новицкому

от 5 (18) августа 1914 г., № 354

ОПЕРАТИВНОЕ ЗАДАНИЕ ДЛЯ ВСТРЕЧНОГО БОЯ

Силы неприятеля — турецкий флот, усиленный крейсерами «Селим» («Гебен») и «Мидили» («Бреслау»).

Основная идея — уничтожить «Селим». Задача дивизии [линейных кораблей]:

I бригаде — артиллерийский бой с «Селимом».

II бригаде (без «Синопа») —

а) Если нет других турецких броненосцев, маневрируя отдельно, стеснять движения «Селима», заставляя его удерживаться на расстояниях и в положениях, выгодных для I бригады,

б) Если будут другие броненосцы, могущие обрушиться на I бригаду, то вести с ними бой, освобождая первую бригаду от других врагов, кроме «Селима».

«Синопу» — прикрыть выход из Севастополя, после чего будет дано особое назначение.

Крейсерам — после тактической разведки охранять […] I бригаду от атак.

Минной бригаде — в удобный момент броситься на «Селима».

В настоящее задание Вам надлежит посвятить начальника II бригады и командиров кораблей, и выработать с ними план действий в бою, который представить мне вечером 6 августа. В четверг 7 августа предполагаю произвести маневр для проверки этих планов.

Адмирал Эбергард Начальник Штаба, Контр-Адмирал Плансон Флаг-Капитан, Капитан II ранга Кетлинский

РГА ВМФ. Ф. 609. Оп. 1. Д. 846. Л. 44, 45.

Перечень боевых готовностей («положений»), введенный приказом командующего флотом Черного моря от 9 (22) августа 1914 г., № 587

СВОДКА

приказов и циркуляров по оперативной части за 1914 г. (к секретному приказу командующего Черноморским флотом от 1 января 1915 г. № 1)

IV. ФЛОТ В СЕВАСТОПОЛЕ

Степень готовности флота к выходу в море определяется следующим:

§ 1. Быть на положении первом (ПОЛ. 1).

Машина прогрета.

Пары во всех котлах.

Канат подтянут или перлинь на бочке.

Корабли приготовлены к бою.

Все всё время на судах.

Тралящая партия протраливает выход.

Для съемки с якоря делается только сигнал «сняться с якоря».

§ 2. Быть на положении втором (ПОЛ. 2).

Машина на больших судах прогрета.

На миноносцах один котел под парами.

Пары для полного хода готовы на больших судах через два часа, на миноносцах через один час.

Если полного хода не требуется, то вслед за сигналом (ПОЛ. 2) показывается ход для дивизии [линейных] кораблей.

Крейсера должны иметь на 25%, а миноносцы на 50% больше ходу, чем [линейные] корабли.

Суда стоят на канатах как обыкновенно.

Тралящая партия под парами.

Днем офицеры и команда съезжают только по службе, вечером не более 1/4 офицеров и команда в самом ограниченном количестве увольняется на берег с условием быть обратно на судне через указанное выше время.

Для съемки с якоря делается сигнал «приготовиться сняться с якоря» и «сняться с якоря».

§ 3. Быть на положении третьем (ПОЛ. 3).

Машина не прогрета.

Миноносцы совсем без паров.

Большие суда и первая полубригада миноносцев в трехчасовой готовности к выходу в море, а вторая полубригада миноносцев в двухчасовой.

Разрешается чистка и небольшая переборка механизмов.

Суда на канатах как обыкновенно.

Увольнение офицеров и команд как при положении втором, но сроки по положению третьему.

Для съемки с якоря делаются сигналы как при положении втором.

§ 4. Быть на положении четвертом (ПОЛ. 4).

Часть дежурная (один крейсер и один дивизион миноносцев).

После этого сигнала Начальники бригад крейсеров и минной делают сигналы «такой-то крейсер» и «такой-то дивизион», что означает, что эти суда дежурной части.

Это дежурство не имеет ничего общего с дежурством по рейду и не может с ним соединяться.

Дежурная часть держится не третьем положении.

Прочий флот.

В 10-часовой готовности («Три святителя», «Ростислав» и другие суда с огнетрубными котлами без паров).

Разрешается чистка и переборка механизмов с условием возможности окончания их в 10 часов после сигнала.

Отдельным судам Командующим флотом разрешаются и более значительные работы.

Увольнение офицеров не более 1/2, а команды по отделениям с условием вернуться на корабль до конца срока готовности и не позже срока, назначенного для общего возвращения на свои суда.

Для съемки с якоря делаются сигналы «приготовиться к походу в таком-то часу», «иметь такой-то ход» и проч.

§ 5. Быть на положении пятом (ПОЛ. 5). От судов в этом положении боевой готовности не требуется. Увольнение на берег как в мирное время, согласно с приказом № 398 за 1914 г.

§ 6. Если нет позывных, то сигнал о положении касается следующих частей флота:

дивизия линейных кораблей,

бригада крейсеров,

минная бригада,

бригада подводных лодок,

охрана рейдов (кроме лин. кор. «Г[еоргий] Победоносец»),

госпитальные суда «Император Петр Великий» и «Колхида»,

тралящая партия,

авиация,

«Черномор», «Водолей» и др. мореходные буксирные портовые пароходы.

[…]

Верно:

Флаг-капитан Оперативной части штаба Командующего Черноморским флотом капитан I ранга КЕТЛИНСКИЙ

РГА ВМФ. Ф. 609. Оп. 1. Д. 846. Л. 50-66.

Командующий флотом Черного моря адмирал А.А. Эбергард — министру иностранных дел С.Д. Сазонову от 17 (30) августа 1914 г., № 393

Милостивый государь Сергей Дмитриевич,

Позволяю себе беспокоить Ваше Высокопревосходительство по следующему серьезному поводу

В декабре минувшего года я предугадывал возможность присоединения к турецкому флоту германских крейсеров «Гебен» и «Бреслау». Факт появления этих крейсеров в составе турецкого флота был мною заблаговременно учтен в плане операций как один из элементов обстановки, в которой вверенному мне флоту придется действовать.

По-видимому, мои соображения не разделялись нашими союзниками, не принявшими мер против усиления нашего естественного противника на Черном море. Когда вопрос о «Гебене» и «Бреслау» выяснился окончательно, флотами союзников наших были сделаны минимальные и запоздалые попытки помешать проходу их в Дарданеллы, следствием чего явилось почти беспрепятственное присоединение их к турецкому флоту.

Имея такой пример в недалеком прошлом и допуская возможность прохода части австрийского флота в Черное море, в настоящее время я полагал бы необходимым самым определенным образом поставить в известность Францию и Англию, что появление в проливах австрийских судов лишит наш флот возможности оспаривать господство на море.

Это обстоятельство изменит стратегическую обстановку в пользу наших противников, кто бы они ни были, в смысле свободы для них перевозки морем войск, припасов и снабжения, лишив нас этих преимуществ.

Считаю также необходимым отметить, что в связи с указанными изменениями положения на Черноморском театре последует и изменение к худшему на Главном театре, так как потеря содействия армиям со стороны флота потребует сосредоточения большого числа корпусов на границах Турции и Румынии, что может быть сделано только за счет ослабления главных наших сил.

Поведение Турции в вопросе с немецкими крейсерами не оставляет сомнения в том, что для наших врагов проливы всегда открыты.

Прошу Ваше Высокопревосходительство принять уверение в моем совершенном почтении и искренней преданности.

Адмирал Эбергард

РГА ВМФ. Ф. 609. Оп. 1. Д. 380. Л. 1.

Министр иностранных дел С.Д. Сазонов — командующему флотом Черного моря адмиралу А.А. Эбергарду от 25 августа (7 сентября) 1914 г., № 601

Милостивый государь Андрей Августович,

В ответ на письмо Вашего Превосходительства от 17 августа с.г. за № 393 имею честь уведомить, что я в свое время уже обратил внимание Великобританского и Французского правительств на серьезные последствия, которые могло бы иметь присоединении к Турецкому флоту частей Германского и Австрийского флотов, на что я тогда же получил уверение, что флотами обеих этих держав приняты меры к воспрепятствованию сего.

Тем не менее по получению означенного письма Вашего Превосходительства я счел своим долгом вновь настоять перед союзными правительствами на необходимости ни в коем случае не допустить присоединения к Турецкому флоту Австро-Венгерских военных судов. Об ответе Французского и Английского кабинетов не премину сообщить Вашему Превосходительству по телеграфу.

Примите, милостивый государь, уверения в совершенном моем почтении и таковой же преданности.

Сазонов

РГА ВМФ. Ф. 609. Оп. 1. Д. 380. Л. 2.

Начальник адмирал-штаба адмирал Г. фон Поль — статс-секретарю по иностранным делам Г. фон Ягову, от 12 сентября 1914 г., Люксембург

Maschinenschrift (Abschrift) В 93

Seine Majestät der Kaiser haben Allerhochst sich mir gegenuber dahin ausgesprochen, daß mil alien Mitteln versucht werden muß, die Turkei zur Eroffnung des Krieges gegen Rußland zu veranlassen, und daß dazu die Mittelmeerdivision im Verein mit der türkischen Flotte so bald als angangig eine energische Aktion gegen Rußland einleitet.

Das Ziel der Operationen der Mittelmeerdivision muß in erster Linie die Schadigung der russischen Flotte und die Erkampfung und Behauptung der Seeherrschaft im Schwarzen Meer sein. Die Seeherrschaft ist die Vorbedingung fur alle Operationen der türkischen Armee gegen Rußland, mogen sie sich gegen Batum oder gegen Odessa richten. Der Zeitpunkt des Beginns der Operationen ist abhangig von der Herstellung der Gefechtsbereitschaft der türkischen Flotte und von der Herstellung der vollen Kampfbereitschaft der Dardanellenbefestigungen, um Konstantinopel gegen feindlichen Uberfall aus dem Marmarameer zu sichern und dadurch die erforderliche Ruckendeckung für die Flottenoperation zu haben. Die Wahl des richtigen Zeitpunkts muß Konteradmiral Souchon uberlassen werden, da nur er beurteilen kann, wann die genannten Vorbedingungen erfullt sind.

Ich bitte daher, folgendes Telegramm an den Herrn Botschafter in Konstantinopel fur Konteradmiral Souchon richten zu wollen:

„Seine Majestät der Kaiser wunschen energisches Vorgehen im Schwarzen Meer, sobald Sie sich stark genug dazu fuhlen und Verteidigungsfähigkeit der Dardanellen gegen Forcierung gesichert ist. Operationsziel ist Unschadlichmachen der russischen Schwarzen-Meer-Flotte und dadurch Erkampfung und Behauptung der Seeherrschaft im Schwarzen Meer als Vorbedingung fur die Operationen der türkischen Armee, die auf dem Seewege angesetzt werden mussen. Weiterhin ist Schadigung der vor den Dardanellen stehenden feindlichen Streitkrafte durch Torpedobootsangriffe anzustreben.

Admiral"

dez. v. Pohl

* * *

Машинопись (копия)

Его Величество Император сказал мне, что необходимо всеми средствами стараться подвигнуть Турцию к войне против России и что для этого Средиземноморская дивизия во взаимодействии с турецким флотом как можно скорее должна провести энергичную акцию против России.

Цель операций Средиземноморской дивизии должна в первую очередь заключаться в нанесении ущерба русскому флоту, захвате и удержании господства на Черном море. Господство на море является предпосылкой для всех операции турецкой армии против России, независимо от того, куда они будут направлены — против Батума или против Одессы. Время начала операции зависит от достижения боеготовности турецкого флота и приведения в полную боевую готовность укреплений в Дарданеллах для обеспечения Константинополя от вражеского нападения со стороны Мраморного моря и, таким образом, успешного прикрытия тыла для операций флота. Выбор правильного момента должен быть предоставлен контр-адмиралу Сушону, поскольку только он может судить о том, когда названные предварительные условия будут выполнены.

В связи с этим я обращаюсь с просьбой направить господину послу в Константинополе для контр-адмирала Сушона телеграмму следующего содержания:

«Его Величество Император желает энергичных действий на Черном море, как только Вы будете чувствовать себя достаточно крепко и будет достигнута обороноспособность Дарданелл против форсирования. Целью операции является обезвреживание русского Черноморского флота и тем самым захват и удержание господства на Черном море как предпосылка для операций турецкой армии, которые должны проводиться морским путем. В дальнейшем следует стремиться к нанесению ущерба вражескому флоту, стоящему перед Дарданеллами, путем проведения атак миноносцами.

Адмирал», фон Поль

Die deutsche Seekriegsleitung im Ersten Weltkrieg. Dokumentation. Vierter Band. Bearbeiter von G. Grainer. Koblenz: Bundesarchiv, 2004. S. 22. (Перевод С.А. Липатова.)

Сводка сведений о Турции разведывательного отделения управления генерал-квартирмейстера штаба VII армии от 3 (16) сентября 1914 г., г. Одесса

Подготовка к войне

Мобилизация. Мобилизация в Турции закончена, призваны все от 18 до 45-летнего возраста. Однако, ввиду крайнего недостатка денег, призванных на службу, даже нехристиан, освобождают за известный выкуп. По слухам, этим путем будто бы собрано до 7 миллионов лир, что, вероятно, сильно преувеличено.

Реквизиции. На иностранных пароходах реквизируются все грузы, ненужное продается. В стране, кроме лошадей, повозок и зерна, реквизируются шерстяные и хлопчатобумажные ткани. Расплачиваются квитанциями с уплатой, по слухам, через два года. Результаты реквизиций неудовлетворительны; причина — общее обнищание страны.

Фортификационные работы. Проливы минированы. Работы по укреплению их идут с полным напряжением. Особое внимание обращается на укрепления, ближайшие к Черному морю.

Босфор спешно укрепляется, возводятся три новых батареи (по семь орудий каждая) и усиливаются старые. Для обеспечения батарей с суши устраиваются проволочные заграждения. На мысе Телли установлено три новых судовых орудия среднего калибра. В Килии возведены полевые укрепления и батареи. На берегах Босфора ставят орудия мелких калибров, по-видимому, для воспрепятствования прорыву миноносцев.

По слухам, в Дарданеллах также строятся новые укрепления.

Фронт Адрианополь — Киркилиссе — Мидия приводится в оборонительное состояние. Усиливаются укрепления Чаталджи.

Работами везде руководят немцы.

Флот. На «Гебене», кроме котлов, повреждена кормовая башня. Котлы наспех исправлены, однако давление пара понижено и в настоящее время скорость хода «Гебена» не более 22 узлов. Башню, по мнению специалистов, исправить невозможно за неимением необходимых механизмов. Повреждения «Бреслау» менее значительны. Скорость хода его также 22 узла.

Опасаясь минирования Босфора с нашей стороны, немцы настойчиво требуют выхода турецкой эскадры в Черное море, под предлогом практических занятий.

Сосредоточение войск. Приступлено к сосредоточению войск. Войска направляются главным образом в Трапезунд (морем), Адрианополь и Галлиполи.

Для усиления гарнизонов, обороняющих проливы, отправлено 38 000 в район Дарданелл и несколько тысяч к выходу из Босфора в Черное море. Есть сведения о сосредоточении турецких войск к болгарской границе.

По словам очевидца, на кавказскую границу из Алеппо ежедневно отправляется до 6000 человек. Отправка наблюдалась в течение 10 дней (с 23-го августа).

Состояние мобилизованных войск. В войсках, сосредоточенных в районе Адрианополя, ощущается сильный недостаток продовольствия, галеты выдаются по одной на человека в день. Из-за недостатка в съестных припасах многие запасные по прибытии в части были распущены по домам с приказанием явиться с пятидневным запасом продовольствия. Обмундирования также не хватает.

В общем, турецкие войска производят жалкое впечатление. В офицерах большой недостаток. Настроение войск угнетенное, и они совершенно не способны к походу.

Снабжение турецких войск боевыми припасами идет главным образом из Германии (через Румынию и Болгарию). Почти ежедневно прибывает по несколько вагонов с орудиями, снарядами и минами. Оттуда же доставляется и золото.

Настроение правительства

Влияние немцев в Турции велико; в их руках не только армия и флот, но и почта, телеграф и цензура. Главнокомандующим всеми вооруженными силами Турции назначен Сандерс. На батареях Босфора командный состав и наводчики — немцы. В войсках, отправляемых на кавказскую границу, среди командного состава также много немцев.

Отношение правительственных кругов к русским враждебно. Два русских офицера, находившихся в Турции, даже были арестованы и отправлены в Архипелаг. К иностранным судам предъявлено требование при входе в проливы снимать радиостанции.

Однако, несмотря на все настояния Германии, требующей активного наступления Турции, таковое большинством членов турецкого совета министров признается пока невозможным ввиду полной неготовности к войне; один лишь Энвер-паша стоит за объявление войны России.

Настроение армии, населения и печати

Турецкое общество стоит за соблюдение нейтралитета, причем указывается, что безумная политика Энвер-паши может привести к уничтожению Турецкой империи.

Войска, народ и печать против войны.

Заключение

В общем Турция, сознавая полную свою неготовность к войне, колеблется, не решаясь, несмотря на все старания Германии, объявить войну России.

Генерал-Квартирмейстер Штаба Армии Генерал-Майор (подпись)

Начальник отделения Полковник (подпись)

РГВИА. Ф. 2100. Оп. 1. Д. 504. Л. 20-21 об.

Из дневника контр-адмирала А. фон Хопмана, представителя германского имперского управления по морским делам в верховном командовании

Mittwoch, den 28. Oktober 1914

[…] Zenker erzahlt, daß gestern 11 1/2 h N Hauptmann v. Cochenhausen vom Generalstab mit Telegramm des Militarattaches Konstantinopel gekommen sei, in dem dieser mitteilt, Souchon sei mit gesamter türkischer Flotte ausgelaufen unter der Firma von Manovern, aber mit der Anweisung, auf einen ihm zugehenden Befehl Fnvers russische Flotte oder Hafen anzugreifen. Militärattache nimmt an, […] da in Konstantinopel noch einflußreiche Kreise gegen den Krieg seien, Souchon Befehl zum Losschlagen nicht erhalten werde. Er empfiehlt deshalb unserer obersten Heeresleitung, fur Souchon Befehl zu erwirken, daß er unter alien Umstanden losschlagen und damit den Kriegszustand Rußland-Turkei herbeifuhren solle. Pohl hat, wie Zenker erzahlt, zuerst die Absicht gehabt, sofort an Souchon in diesem Sinne auf seine Veranrwortung zu telegraphieren, hat aber dann auf Zenkers Rat noch Rucksprache mit Jagow genommen. Dieser hat dringend abgeraten mit der Begründung, daß es die Turkei sehr ubelnehmen konne, wenn wir gewissermaßen uber ihren Kopf hinweg fur sie den Krieg an Rußland erklarten. Wir gaben ihr damit die Moglichkeit zu erklaren, sie selber habe den Krieg und die Eroffnung der Feindseligkeiten nicht gewollt und auch nicht angeordnet, sondern sei von Deutschland dupiert worden. […] Augenblicklich seien wir der Turkei noch ziemlich sicher. Ihre Neutralist sei bisher der Hauptgrund dafur gewesen, daß Rumanien nicht an die Seite Rußlands getreten sei. Die Eroffnung der Feindseligkeiten mit Rußland konne das andern, besonders wenn wir nicht bald durchschlagende Erfolge erzielten. Ahnlich sei es mit Bulgarien. Schließlich — das ist nach meiner Ansicht das Bezeichnendste — sei es fraglich, ob es noch richtig sei, uns mit den Türken zu sehr zu lüeren. Krache Osterreich zusammen, dann konnten wir vielleicht unter Aufgabe von Osterreich und der Turkei zu einem gunstigen Separatfrieden und gutem Verhaltnis mit Rußland gelangen.

Admiral v. Pohl hat nicht telegraphiert, vielmehr heute vormittag die Entscheidung S.M. eingeholt, der befohlen hat, es sollten keine weiteren Anweisungen an Souchon ergehen. Man mtisse die Entscheidung über Krieg und Frieden den Turken selbst uberlassen, unser Einverstandnis mit den beabsichtigten Operationen hatten wir ja schon gegeben. […]

Среда, 28 октября 1914 г.

[…] Ценкер рассказывает, что вчера в 11.30 вечера капитан фон Кохенхаузен из генерального штаба прибыл с телеграммой военного атташе в Константинополе, в которой тот сообщает, что Сушон вышел в море со всем турецким флотом под предлогом маневров, но с указанием, по поступившему ему приказу Энвера, атаковать русский флот или порты. Военный атташе предполагает, что […] поскольку в Константинополе влиятельные круги еще выступают против войны, Сушон не получит приказа о нанесении удара. Поэтому он рекомендует нашему верховному командованию заготовить приказ для Сушона, чтобы тот в любых обстоятельствах нанес удар и этим способствовал началу войны между Россией и Турцией.

Как рассказывает Ценкер, Поль сначала намеревался немедленно под свою ответственность направить Сушону телеграмму такого содержания, но потом по совету Ценкера решил заручиться согласием Ягова. Тот сразу отсоветовал это делать на том основании, что Турция может очень плохо воспринять то, что мы в определенной мере вместо нее объявим войну России. Нам следовало бы предоставить ей самой возможность заявить, что она сама не желает войны и начала враждебных действий и что она действует не по приказу Германии. […] В данный момент мы еще абсолютно уверены в Турции. Ее нейтралитет будет главным залогом того, что румыны не смогут выступить на стороне России. Начало военных действий против России могло бы это изменить. Особенно если мы не добьемся вскоре решительных успехов. То же с Болгарией. И, наконец, что, по моему мнению, является наиболее характерным, сомнительно, будет ли правильным для нас вступать в слишком тесный союз с Турцией. Если развалится Австрия, тогда, быть может, нам удастся, сдав Австрию и Турцию, добиться выгодного сепаратного мира с Россией на хороших условиях.

Адмирал фон Поль телеграмму не направлял, более того, сегодня утром получил решение статс-секретаря по морским делам, который приказал не направлять Сушону дальнейших указаний. Необходимо предоставить решение о войне и мире самой Турции. Наше согласие на планируемые операции мы и так уже дали. […]

Нортапп A. Das ereignisreiche Leben eines «Wihelminers». Tagebucher, Briefe, Aufzeichnungen 1901 bis 1920 / Herausgegeben von M. Epkenhans. München: R. Oldenbourg Verlag, 2004. S. 478, 479. (Перевод С.А. Липатова.)

Комендант Севастопольской крепости генерал-лейтенант А.Н. Ананьин — командующему VII армией генералу от артиллерии В.Н. Никитину, от 16 (29) октября 1914 г., № 1001

Секретно РАПОРТ

Доношу, что Немецко-Турецкий флот 16-го сего октября в 6 час. 35 мин. утра, пользуясь густым туманом, подошел к крепости и начал бомбардировку примерно с одиннадцати верст. Береговые батареи молодецки отразили атаку и заставили неприятельский флот уйти. Бомбардировка продолжалась всего лишь 25 минут.

Один из неприятельских снарядов попал в батарею № 16 «Генерала Хрулева». Убито 6 нижних чинов, умер от ран один, ранено одиннадцать, из них двое остались в строю, и одно 10-дюймовое орудие демонтировано. Вследствие разрыва неприятельского снаряда на батарее произошел пожар в погребах, который грозил всей батарее, но геройскими усилиями крепостной артиллерии Штабс-Капитана Мироновича и 17 нижних чинов был локализован.

Штабс-Капитана МИРОНОВИЧА представляю к ордену Св. Георгия 4-й степени, а молодцов нижних чинов наградил Георгиевскими крестами 4-й степени. Командира батареи Капитана КУНЦЕВИЧА представляю к награждению орденом Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом.

В городе серьезных разрушений нет, а в здании Морского госпиталя убито два и ранено восемь матросов.

Генерал-лейтенант Ананьин

Начальник Штаба

Полковник Муратов

Резолюция адмирала А.А. Эбергарда от 27 октября (9 ноября) 1914 г.: «Коменданту Севастопольской крепости дать объяснение, что означает этот рапорт; а также представить мне срочно, с какого расстояния форты открыли огонь по крейсеру «Гебен» и прошел ли этот корабль по нашему минному заграждению» [58]Рапорт был переслан командующему флотом из штаба армии «по принадлежности» 24 октября (6 ноября) за № 344. Резкое неудовольствие А.А. Эбергарда в адрес подчиненного ему коменданта Севастопольской крепости было вызвано обращением последнего к командующему армией «через голову» комфлота. По наблюдению С.Н. Сомова, «между флотом и крепостью все время шла глухая вражда, причем дурной пример подавал комендант крепости», который «не признавал в своей деятельности ничьего авторитета, а тем более морского начальства», и «под всяким благовидным предлогом уклонялся от выполнения приказов и распоряжений командующего флотом» (ГАРФ. Ф. р-6378. Оп. 1. Д. 1. Л. 10, 11,22).
.

РГА ВМФ. Ф. 609. Оп. 1. Д. 376. Л. 217.

Приказ

по Севастопольским крепостным минным ротам от 18 (31) октября 1914 г., № 96

Секретно

I.

Назначаю Начальниками минных заграждений Севастопольской крепости:

1) Начальником минного заграждения, обслуживаемого минной станцией № 1 […] Подполковник Зиновьев

2) Начальником минного заграждения, обслуживаемого минными станциями №№ 2 и 3 […] Капитан Тяпкин

3) Начальником минного заграждения, обслуживаемого минной станцией № 4 […] Капитан Нефимонов.

Начальники минных заграждений в отношении подведомственных им минных станций пользуются правами командира неотдельного батальона.

Начальники минных заграждений подчиняются непосредственно мне.

Начальники минных заграждений следят за полною исправностью вверенного им минного заграждения, поверяют правильность несения службы на своих минных станциях.

О всех неисправностях доносят мне, принимая все зависящие меры к устранению неисправностей.

II.

Начальники минных станций подчиняются непосредственно Начальникам минных заграждений и исполняют все их приказания (за исключением приказания о вводе и выводе боевых батарей).

Начальник минной обороны крепости Севастополь Подполковник Широгорский

РГА ВМФ. Ф. 609. Оп. 1. Д. 376. Л. 193.

Начальник 12-й бригады государственного ополчения генерал-лейтенант Н.К. Крушевский — командующему Черноморским флотом адмиралу А.А. Эбергаргду, от 19 октября (1 ноября) 1914 г., № 73, г. Феодосия

Секретно

Командующему Черноморским Флотом

РАПОРТ

Утром 16 октября в Феодосийскую бухту вошел турецкий трехтрубный крейсер; произведя целый ряд маневров, имевших, по-видимому, целью или исследование бухты, или минирование ея, крейсер выслал моторную лодку под белым флагом, доставившую в порт в запечатанном конверте записку на английском языке с предупреждением о бомбардировке города. Около 9 часов утра Начальник порта, принявший означенную записку, передал мне в копиях как этот документ, переведенный на русский язык, так и телеграмму Начальника Штаба Черноморского флота о том, что война с Турцией началась, причем Начальник порта просил распоряжений, как поступать в дальнейшем.

Известие о предстоящей бомбардировке быстро разнеслось по городу и произвело среди населения его сильную панику. Все должностные лица разных правительственных учреждений бросились ко мне за получением определенных указаний, что и как делать. В 9 часов 28 минут начался обстрел города и железнодорожной станции Сарыголь, который продолжался до 10 часов 25 минут утра. Видя большую растерянность среди должностных лиц разных ведомств и желая согласовать действия гражданских учреждений с действиями воинских частей гарнизона, я приступил к отдаче распоряжений не только по войскам гарнизона, но и по гражданскому управлению как старший среди должностных лиц.

Все мои распоряжения всеми должностными лицами немедленно исполнялись.

До бомбардировки Отделение Государственного Банка, имевшее в своих кладовых денег и документов на 30 000 000 рублей, выехало с экстренным поездом на станцию Владиславовку для дальнейшего следования на станцию Джанкой. После бомбардировки были сделаны на случай повторения ея следующие распоряжения:

1) Начальнику станции Сарыголь и Феодосия предложено — а) приготовить два поезда, один — в шесть вагонов для перевозки казенных кредитных учреждений и другой — в десять вагонов для отправки учебных заведений и служебного персонала правительственных учреждений и б) держать на станции Сарыголь под парами часть паровозов.

2) Начальнику военных сообщений и Начальнику Южных железных дорог послана телеграфно просьба выслать два полных товарных поезда для вывозки грузов, находящихся в порту и провиантском магазине.

3) Феодосийскому Полицмейстеру было предложено задержать всех турецко-подданных и арестовать их; объявить всем казенным и кредитным учреждениям, чтобы деньги и ценные документы были уложены и по первому неприятельскому выстрелу доставлены на вокзал, где всегда будет в готовности поезд; объявить жителям, что кто из них не желает оставаться в городе во время возможного вторичного обстрела, может отправиться на станцию Владиславовку, где будут заготовлены поезда.

Ввиду оставления города частью жителей и возможных грабежей, мною было сделано распоряжение об усиленном патрулировании и охране имущества как правительственных, так и частных учреждений. Одновременно с сим я со своим Штабом на автомобиле проверил расположение всех частей гарнизона на указанных им сборных пунктах и позициях. Этими мерами было достигнуто быстрое успокоение жителей и полный порядок на улицах города. Приехавший в тот же день, около 4 часов дня, Таврический Губернатор при личном свидании со мною осведомившись о сделанных мною распоряжениях, согласился с принятыми мною мерами и приказал Феодосийскому Полицмейстеру исполнять в точности мои указания.

Засим, не получая, с одной стороны, подтверждения об объявлении войны с Турцией от Вашего Высокопревосходительства и Главного Начальника Округа, а равно каких-либо предупреждений или указаний, с другой же, имея с наблюдательных постов донесения о появлении судов вблизи Феодосии, аэроплана и в ночное время о подозрительной сигнализации с береговых высот и, наконец, о канонаде в направлении к Ялте, — я принял дальнейшие меры к охранению вверенного мне района и города. Выпущено было объявление, прилагаемое при сем, с призывом жителей к спокойствию и возвращению к прежним занятиям. На случай вторичной бомбардировки города мною 17-го октября, ввиду огромной опасности от взрыва спирта в герметических цистернах казенного склада, вмещающих свыше 23 000 ведер спирта, сделано распоряжение о выпуске такового в городскую канализацию, так как, по сообщению заведующего складом, на выпуск спирта требуется времени до 18-ти часов.

18-го сего октября в 7 часов 30 минут утра мною была получена телеграмма от Главного Начальника Округа за № 384-м. Немедленно по получении ея я осведомил Губернатора и все гражданские учреждения, что гражданское Управление в городе Феодосии остается в подчинении Губернатору и что по всем вопросам этого управления или надлежит обращаться к Начальнику губернии и к своему непосредственному Начальству. Одновременно сообщил заведывающему казенным винным складом, что дальнейший выпуск в канализационные трубы спирта может быть произведен лишь с разрешения его непосредственного начальства. Кроме того, в виду вероятности, что крейсер разбросал на рейде мины, воспретил выход пароходов из порта, но команды распускать не позволил; о задержании судов дважды телеграфировал в Штаб Черноморского флота.

Докладывая о сделанных мною распоряжениях, позволяю себе вновь повторить, что никто из гражданских чинов, требуя от меня определенных решений, не интересовался моими полномочиями, что является несомненным доказательством сильнейшей растерянности среди них, а, следовательно, и крайней необходимости в немедленном принятии с моей стороны к ограждению порядка самых решительных мер.

В виду всего вышеизложенного, прошу ходатайства Вашего Высокопревосходительства о признании правильными всех указанных выше распоряжений и принятии всех убытков за счет казны.

Испрашиваю указания, на кого будет возложено согласование действий военных и гражданских властей и меры к вывозу чинов правительственных учреждений, денег и ценных документов на случай появления судов в Феодосийском заливе и паники среди населения.

Генерал-лейтенант Крушевский

Начальник Штаба полковник Князь Волынский

РГА ВМФ. Ф. 609. Оп. 1. Д. 376. Л. 195-197.

Начальник 39-й бригады государственного ополчения генерал-майор Соколовский — начальнику Кубанско-Черноморского отряда Кавказской армии генерал-лейтенанту М.П. Бабычу,

от 20 октября (2 ноября) 1914 г., № 963, г. Новороссийск

Секретно

Начальнику Черноморского отряда

Рапорт

16-го октября с.г. в 9 час. утра я получил по телефону уведомление от Черноморского Губернатора, что война с Турцией началась и что замеченные в море под русским флагом четырехтрубный крейсер (без марсов) и миноносец вошли на Новороссийский рейд и предъявили начальству порта объявление на французском, немецком, английском и турецком языках о том, что через четыре часа приступят к бомбардировке правительственных железнодорожных] сооружений, баков с горючими маслами, элеватора, радиотелеграф [ной] станции, казарм и судов в порту; это решение было предъявлено в 7 — 71/2 час. утра. Вскоре неприятельские суда подняли турецкий флаг.

Я тотчас же начал отдавать спешные приказания по телефону, конными и вестовыми, но оказалось, что многие из начальствующих лиц направились в свои части по служебным делам и нельзя было им тотчас вручить приказания.

Прибыв в казармы на Стандарт с Начальником Штаба Полковником Саламановым, я собрал по тревоге людей, приказал разобрать патроны, седлать коней и нагружать патронные повозки. Изготовившуюся 4 роту 229 друж[ины] я направил к зданию таможни в порту; от 7 сотни приказал немедленно выслать разъезды: один в направлении на Кабардинку и два в направлении на Мысхако и Широкую балку, каждый по 7 человек; остальной сотне приказал отойти к железнодорожному полотну в районе вокзала.

Создавшаяся столь неожиданно обстановка представлялась мне в следующем виде:

1) предстоит исключительно бомбардировка, по крайней мере, в районе города Новороссийска и его порта;

2) под прикрытием бомбардировки, — с которой бороться нет никаких средств, так как 6 орудий, доставленные накануне в разобранном виде, были еще совершенно не подготовлены к производству выстрела, — неприятель мог подвести прочие суда эскадры к какому-либо пункту побережья, в ближайших окрестностях города, сделать высадку с целью отрезать его от железной дороги и Неберджайского перевала и овладеть им как богатым центром, изобилующим запасами зерна, угля и нефти, а также и денежными наличностями банков и казенных учреждений.

Значит, по моим соображениям, частям гарнизона предстояло выдержать артиллерийскую канонаду и стремиться к тому, чтобы сохранить свои силы, не разбрасываться, оставаться в руках начальников, чтобы в нужный момент отразить и сломить неожиданные нападения противника при высадке его в самом порту или вне оного.

Исходя из вышеизложенных соображений, я решил стянуть в центральном месте района порта, при Таможне, 4-ую роту 229 Донской Дружины и 3 роту 582 Куб[анской] Дружины под общей командой Полковника Селиванова, командира 229 Дружины. Эти роты должны были воспрепятствовать неприятельским судам хозяйничать в порту, если бы они вздумали совершить там высадку.

Не рассчитывая на скорую поддержку со стороны общего резерва, расположенного в отдаленной Н. Баканской станице, и желая иметь что-либо сильное в руках в месте, имеющем в тактическом отношении наибольшее значение, а именно в северной окраине города, при исходе железной дороги и шоссе на Неберджайский перевал, а также признавая, что роты, выдвинутые далеко вперед по берегам бухты, — 1 рота с половиной 2 роты 229 Др[ужины] в 51/2 верстах от центра бухты и 4 рота 582 Др[ужины] в 3-х верстах — находясь в непосредственной близости к неприятельским судам, могут понести лишь напрасный урон, потерять связь с отрядом и обессилить его и без того малый состав, — я приказал: по телефону, 4 роте 582 Др[ужины] прибыть из завода «Цепь» к вокзалу, что и было исполнено незадолго до открытия канонады, и такое же приказание с конным посыльным было мною отправлено в 1 роту и 1/2 роты 2 роты 229 Др[ужины] (другая 1/2 рота 2 роты в Абрау-Дюрсо), расположенные на Суджукской косе, с приказанием оставить взвод в прикрытие к орудиям. Такое же приказание получила и часть местной команды, свободная от караулов. Местная команда под начальством прапорщика Толмачева прибыла к вокзалу уже в разгар бомбардировки, сохранив полный порядок и стройность, что я тогда же и отметил; по пути у них двое оказались контуженными.

1 рота и 1/2 роты 2 роты 229 Др[ужины] за дальностью расстояния исполнить моего приказания не могли, получив его поздно. Никто из чинов этих рот не обратил должного внимания на стоящие в бухте неприятельские военные суда в весьма от них близком расстоянии, причем миноносец появился в бухте с 7 час. утра. Вследствие такой оплошности части эти были застигнуты врасплох, когда с неприятельских судов начали почти в упор расстреливать деревянные бараки, в которых расположились ратники, собиравшиеся спокойно пообедать. Произошло замешательство. Командир 1 роты Прапорщик Чурилин приказал разбирать патроны, и в это время упавшим снарядом были ранены двое ниж[них] чинов тяжело и один контужен. Тогда Прапорщик Чурилин начал строить роту под сильнейшим огнем, но, сообразив, что это рискованно, скомандовал «разбегайся», не будучи в состоянии указать места и направления вследствие растерянности и незнания уставных команд (и неумения ими пользоваться). Сводная рота разбежалась по ближайшим кустам, а засим прапорщик Чурилин, взяв направление на вокзал, который был уже закрыт огнем баков и клубами дыма, несколько уклонился в сторону, сбился с пути и прибыл в ст[аницу] Владимирскую и оттуда вечером подошел к городу.

Последние свои приказания я отдавал на вокзале, пользуясь телеграфом и телефоном. В 101/2 час. прибыла к вокзалу 4 рота 582 Др[ужины] под командой Войскового Старшины Журановского.

Ровно в 11 ч. 10 м. началась канонада, которая вскоре приняла направление в сторону вокзала, причем снаряды начали ударять в многочисленные нефтяные баки, расположенные в непосредственной близости от жел[езной] дороги в районе вокзала, поднимая колоссальный пожар; снаряды, перелетая вокзал, отбили угол дома канцелярии жандармского железнодорожного] управления.

В предвидении всевозможных неожиданностей со стороны намерений столь дерзкого противника, который по окончании бомбардировки или под прикрытием ее может предпринять новые враждебные действия, я решил вызвать свой резерв — 233 Донск[ую] дружину, расположенную с Н. Баканской ст[анице], телеграммой, требуя прибытия ее по железной дороге. Вскоре оставаться на вокзале становилось бесполезным, т.к. все распоряжения были мною уже сделаны, и, не желая вызывать напрасные потери, я приказал своему резерву отойти несколько в сторону, вдоль бокового железнодорожного] пути, в расстоянии менее версты от вокзала; вместе со своим штабом я последовал за резервом. Затем я приказал подвести резерв к главному железнодорожному пути с целью перехватить резерв из Баканской, и здесь мы провели все последующее время, в расстоянии не более 1/2 версты от вокзала, который уже исчезал в море огня и дыма окружавших пожарищ.

Бомбардировка продолжалась 21/2 часа и окончилась около 2-х часов дня. Наступило затишье, и я хотел приказать вернуться в город, но как раз в это время прибыло донесение, что неприятельские суда, приблизившись к берегу у Широкой балки (это, считая по берегу, от Суджукской косы 8 верст), спустили лодки и начинают высадку войск на берег. За первым донесением последовали второе и третье в том же роде, причем 1-ое было передано со слов рыбаков, 2-ое от погранич[ной] стражи и 3-е от казаков. Тогда я приказал командиру сотни Подъесаулу Крыжановскому повести ее в направлении Широкой балки с задачей сделать разведку и в случае обнаружения противника сейчас же донести мне и принять меры к отражению противника, пока остальные части отряда не подойдут.

Узнав о том, что неприятельские] суда уже покинули бухту, я приказал Подполковнику Селиванову подвести имевшиеся в его распоряжении две роты к резерву, имея в виду наступать на Широкую балку.

Уже начало вечереть, когда прибыло донесение от сотни, что неприятельские два судна действительно подходили к берегу Широкой балки, спускали шлюпки, делали что-то вроде промеров и затем удалились в море. Получив это донесение, я приказал ротам идти к вокзалу, а затем и по казармам, установив дозорную службу.

Должен добавить, что службу боковой сторожевой заставы нес взвод местной команды под нач[альством] Прапорщика Толмачева, которому я также поручил сделать разведку в сторону Широкой балки и поддержать казаков.

С момента бомбардирования Воинский Начальник Подполковник Левашев находился при мне.

Считаю необходимым отметить, что подрывная команда сапер под начальством Прапорщика Тюльпанова, находясь на восточном берегу бухты, невдалеке от Старого Цементного завода, где хранится динамит команды, заняла укрытое место на берегу, и когда миноносец очутился не в далеком расстоянии, Прапор[щик] Тюльпанов и один из лучших стрелков — сапер с большой осторожностью, не открывая себя, выпустили по миноносцу двадцать редких выстрелов, вследствие которых на миноносце заметно было замешательство, и он отошел дальше в море.

Перевязочные пункты намечены были в городских больницах.

Общий резерв — 233 Дружина — прибыла около 9 час. вечера.

[…]

Начальник Новороссийского отряда Генерал Майор Соколовский

Начальник Штаба Полковник Саламанов

РГВИА. Ф. 2100. Оп. 1. Д. 767. Л. 44-51 об.

Командир Средиземноморской дивизии контр-адмирал В. Сушон — кайзеру Вильгельму II, от 3 ноября 1914 г., Халки

Maschinenschrift (Abschrift) 249. Ganz geheim!

Eurer Kaiserlichen und Koniglichen Majestät melde ich tiber die Eroffnung der Feindseligkeiten der Turkei gegen Rußland alleruntertanigst.

Aus langwierigen mundlichen Verhandlungen mit den Ministern des Krieges und der Marine und dem Großwesir hatte ich die Uberzeugung gewonnen, daß die beiden Minister den baldigen Ausbruch des Krieges zwar wollten, niemals aber mit ihren Ansichten beim Gesamtministerium und am allerwenigsten beim Ministerpräsidenten, dem angstlichen Großwesir, durchdringen wurden.

Es gab fur mich deshalb keine andere Möglichkeit, den Ausbruch des Krieges herbeizufuhren, als im Vertrauen auf Enver Paschas Stern, sein politisches Gewicht, seine Verantwortungsfreudigkeit und seine Ehrenhaftigkeit ohne oder gegen den Befehl des Gesamtministeriums vorzugehen. Enver hatte sich unter vier Augen damit einverstanden erklart, daß ich mit der Flotte auslief und die Feindseligkeiten beginne; er hatte sich dafur verburgt, daß mir der Bosporus zur Ruckkehr offengehalten wurde; schlimmsten Falles konne er in die Lage gedrangt werden, mein Vorgehen hinterher als Eigenmachtigkeit des deutschen Admirals bezeichnen zu mussen, das wurde aber keine weiteren Folgen haben.

So entschloß ich mich zu einem moglichst kraftvollen gleichzeitigen Angriff des Feindes an moglichst vielen Stellen. Mit dem nachfolgenden Operationsbefehl ließ ich die Schiffe am 27. Oktober abends vor dem Bosporus los. Den vor dem Bosporus stationierten russischen Hilfskreuzer zog dabei die Flaggschiffgruppe in der Mondscheinnacht so weit nach Osten ab, dasB er von einem Vormarsch gegen die russische Kuste nichts melden konnte. Der Angriff erfolgte am 29. Oktober frtih morgens und gluckte uber Erwarten gut. […]

Wenn auch nicht vergessen werden darf, daß die ganze Unternehmung außerordentlich von Gluck und Wetter begunstigt gewesen ist — bei der Jammerlichkeit des türkischen Personals und Materials ist kaum auszudenken, was mit den türkischen Schiffen geschehen ware, wenn Schlechtwetter oder eine Gegenwirkung des Feindes eingesetzt hätte —, so ist der voile Erfolg zuruckzufuhren auf die vortreffliche Haltung und Berufsausbildung des deutschen Personals. Unter Anstrengungen, die an die Grenze dessen gehen, was ausbildende Offiziere und Mannschaften an Berufsfreudigkeit, Entsagung, eisemem Willen und Zahigkeit zu leisten vermogen, haben namentlich die auf den türkischen Schiffen kommandierten Deutschen in den eingetretenen Erfolgen den Lohn fur die schwere ernste Arbeit der letzten Monate empfangen. In Findigkeit und Schneid zur Uberwindung von Hindernissen ist an vielen Stellen ganz Hervorragendes geleistet worden.

Das türkische Personal hat fast ausnahmslos schmachvoll versagt. Der Marineminister unterstutzt mich zwar energisch in der Ausmerzung der feigsten und unfähigsten Elemente, ausreichende Besserung wird sich aber wahrend des Krieges nicht erreichen lassen. Dazu ist die Faulnis zu stark. Ich werde mir zu helfen suchen dadurch, daB ich zu Aktionen die türkischen Schiffe von Fall zu Fall mit noch mehr als bisher deutschem Personal besetze, ihnen namentlich Geschutzfuhrer und Maschinenpersonal gebe; andernfalls wurden die Schiffe wehrlos sein.

Als Bild der Verhaltnisse auf den türkischen Schiffen fuge ich ein paar Seiten des Kriegstagebuchs des Kleinen Kreuzers „Berk" alleruntertanigst bei. Ahnlich geht es auf alien türkischen Schiffen.

gez. Souchon

* * * 

Машинопись (копия)

249. Совершенно секретно!

Ваше Императорское и Королевское Величество, всеподданнейше докладываю об открытии враждебных действий Турции против России. Из длительных устных переговоров с военным министром, морским министром и великим визирем я вынес впечатление, что оба министра, хотя и желают скорейшего начала войны, ни разу не высказывали своих намерений на совете министров и тем более премьер-министру — внушающему страх великому визирю.

Поэтому у меня не было иной возможности способствовать началу войны, кроме как довериться звезде Энвер-паши, его политическому весу, его ответственности, честолюбию и действовать без приказа совета министров или вопреки последнему. Энвер в беседе с глазу на глаз согласился с тем, что чтобы я вышел с флотом и начал враждебные действия. Он пообещал, что мне будет обеспечено возвращение в Босфор, в худшем случае он может вмешаться в ситуацию и выдать мои действия за самоуправство немецкого адмирала, что в дальнейшем не будет иметь никаких последствий.

Так я принял решение о как можно более мощной одновременной атаке противника в нескольких пунктах.

Я отдал боевой приказ о выходе кораблей из Босфора вечером 27 октября. Находившиеся у Босфора русский вспомогательный крейсер отошел так далеко на восток, что не мог сообщить о выходе флагманской группы в лунную ночь к русским берегам. Атака была проведена 29 октября утром и, вопреки ожиданиям, прошла хорошо. […]

Нельзя также забыть, что всей операции чрезвычайно способствовали удача и погода. При этом страшно подумать, что случилось бы с турецкими кораблями, учитывая жалкое состояние турецкого личного состава и материальной части, в плохую погоду или при сопротивлении противника. Полный успех можно отнести на образцовые действия и профессиональную подготовку немецкого личного состава, его профессионализм, железную волю и ожесточение. Командированные на турецкие корабли немцы были вознаграждены успехом за тяжелую работу последних месяцев.

Турецкий личный состав проявил себя без исключения полностью неспособным. Хотя морской министр энергично поддержал меня в удалении наиболее трусливого и бесполезного элемента, достаточного улучшения добиться не удалось. К тому же слишком велика леность. Я решил помочь себе тем, что время от времени направлял на турецкие корабли немецкого персонала еще больше, чем раньше, особенно артиллеристов и машинистов. В противном случае эти корабли были бы абсолютно беззащитными.

Чтобы показать условия на турецких кораблях, я всеподданнейше привожу пару страниц из журнала боевых действий малого крейсера «Берк». То же происходит на других турецких кораблях.

Сушон

Die deutsche Seekriegsleitung im Ersten Weltkrieg. Dokumentation. Vierter Band. S. 24, 25. (Перевод С.А. Липатова.)

Начальник Морского генерального штаба вице-адмирал А.И. Русин — главному командиру Севастопольского порта вице-адмиралу Н.С. Маньковскому,

от 22 октября (4 ноября) 1914 г., № 3037

Прошу передать Ненюкову, что Турецкое правительство сообщает о разрыве с Россией в следующем смысле — 14 и 15 октября русская эскадра следила за маневрами турецкого флота, мешая ему. Утром 16-го октября «Прут» и три истребителя в сопровождении угольщика быстро направились к Босфору с очевидной целью ставить мины. Когда следившие за путями турецкие суда приблизились, русские открыли огонь. «Произошло сражение, при чем были потоплены русские миноносец и истребитель. Турками спасены и доставлены в Константинополь три офицера и 72 нижних чина. Считая, что русские начали войну, турецкий флот дошел до Севастополя и бомбардировал его. Зайдя в Одессу, турецкие суда потопили один и повредили другой русский крейсер, потопили пароход Добровольного флота, повредили нефтехранилища и ушли, когда с берега по ним открыли огонь. В Новороссийске турецкие суда разрушили нефтяные склады, радиостанцию, элеватор.

Имея только краткие телеграммы Янушкевича и командира Севастопольского порта, Генмор не может выпустить официального сообщения, необходимого по мнению Министерства иностранных дел, о чем оно телеграфирует в Ставку.

№ 3037. Русин

Верно: За адъютанта Главного командира Севастопольского порта поручик Квашнин-Самарин

РГА ВМФ. Ф. 609. Оп. 1. Д. 376. Л. 212.

Начальник Военно-морского управления при Верховном главнокомандующем контр-адмирал Д.В. Ненюков — начальнику Морского генерального штаба вице-адмиралу А.И. Русину,

от 23 октября (5 ноября) 1914 г., № 185

На номер 3037.

Наш флот до нападения турок на Одессу не встречал ни одного турецкого судна. Турецкое сообщение сплошной вымысел. Посылаю проект сообщения.

16-го октября в три часа утра два турецких миноносца вошли в Одесскую гавань, имея отличительные огни и русский флаг, и атаковали стоящие в гавани канонерские лодки «Кубанец» и «Донец». Первая мина попала в «Донец», который затонул. «Кубанец» открыл огонь, который заставил получавшие повреждения миноносцы покинуть гавань. Об обстоятельствах, сопровождавших атаку, производится расследование, потери «Донца» и «Кубанца» выясняются. Того же числа в шесть с половиною часов утра крейсер «Гебен» в тумане подошел к Севастополю, но был своевременно открыт и встречен огнем батарей. «Гебен» открыл огонь по рейду, на котором стоял Черноморский флот, но через четверть часа, получив повреждения от огня батарей, быстро удалился по направлению на Ост, где встретил транспорт «Прут», возвращающийся из Ялты в Севастополь. Транспорт пробовал уйти от неприятеля, но был настигнут и сильно обстрелян. Находившийся в море дозорный дивизион миноносцев, желая облегчить тяжелое положение «Прута», самоотверженно пошел в атаку на «Гебен», чем заставил его обратить огонь на себя. «Прут», получив сильное повреждение и будучи отрезан от берега, был затоплен командиром. Команда спаслась частью на шлюпках, частью на койках и поясах. Часть команды была подобрана турецкими миноносцами, сопровождавшими «Гебен». По имеемым сведениям, погибли священник, два офицера и двадцать шесть нижних чинов. На миноносце «Лейтенант Пущин» шесть убитых и семь раненых. Поведение команд было выше всяких похвал. «Прут» пошел ко дну с поднятыми стеньговыми флагами при громких криках «Ура» плававшей в воде команды. Наш флот вышел в море тотчас же по очистке фарватеров от неприятельских мин заграждения. Один из снарядов «Гебена» попал в госпиталь, при чем были убиты двое больных нижних чинов и тяжело ранены восемь. В крепости убито семь и ранено четырнадцать. Других потерь не было, и суда флота повреждений не получили.

Одновременно были обстреляны Феодосия крейсером «Бреслау» и Новороссийск крейсером «Гамидие». Номер 185. Ненюков

Верно: За адъютанта Главного командира Севастопольского порта поручик Квашнин-Самарин

РГА ВМФ. Ф. 609. Оп. 1. Д. 376. Л. 213, 21 Зоб.

Посол в Турции М.Н. Гире — министру иностранных дел С.Д. Сазонову, от 31 октября (13 ноября) 1914 г.

16/29 октября в Константинополе разнесся слух о состоявшемся будто бы столкновении русского и турецкого флотов в Черном море. […]

Первое известие об этом я получил от драгомана Великого Везиря, спешно посланного ко мне последним для проверки сведения, которому он не желал верить. Я не был в состоянии сообщить ему что-либо по этому поводу, хотя и трудно было сомневаться в возможности столкновения, являвшегося лишь естественным результатом создавшегося политического положения. Вскоре за тем мой Английский товарищ сообщил мне полученную им телеграмму об обстреле турецкими миноносцами Одессы. […]

17 октября утром я телефонировал Великому Везирю, прося указать время, когда он мог бы принять меня. Принц Саид-Халим ответил мне, что, к сожалению, по нездоровью он принять меня не может. Тогда я послал ему официальную ноту, в которой вкратце изложил содержание полученной мной телеграммы. В приложенном же к ноте частном письме, выражая сожаление по поводу необходимости покинуть Константинополь, не простившись с ним, я просил Великого Везиря выдать мне паспорта. […]

Великий Везирь просил меня приехать к нему в Еникей к 3 часам дня. Я застал у него Английского посла, присутствовавшего при большей части нашего разговора. Уведя меня затем в соседнюю комнату, Великий Везирь начал уверять меня в том, что ни он, ни правительство не желают войны. […]

Я возразил, что уже в течение трех месяцев указывал ему и Талаат-бею на опасность, угрожавшую Турции со стороны немцев, и что предупреждал их о том, что терпению России может и должен наступить конец. […]

Принц Саид-Халим выразил намерение телеграфировать Фахреддину, дабы он передал Императорскому Правительству глубокое сожаление о случившемся.

АВПРИ. Ф. 134. Оп. 473. Д. 45 — Сборник дипломатических документов. Переговоры от 19 Июля до 19 Октября 1914 года, предшествовавшие войне с Турциею. Пг: Гос. Типография, 1914. С. 58, 59.

Морской министр адмирал И.К. Григорович — начальнику Штаба верховного главнокомандующего генералу от инфантерии Н.Н. Янушкевичу, от […] ноября 1914 г., № 9526

Милостивый государь Николай Николаевич,

Возвратившись из Севастополя, где я производил расследование о действии Черноморского флота в первый день войны с Турцией, я спешу ответить Вашему Высокопревосходительству на письмо Ваше от 5 сего ноября.

Главной задачей Черноморскому флоту ставилось — не допустить неприятельского десанта на побережье Черного моря. Задача эта достигалась бы заблокированием Босфора. Не говоря уже о том, что такая блокада могла бы быть действительной только если бы наш флот мог пользоваться как базою портами Болгарии — единственно достаточно близкими к Босфору, что, по политическим обстоятельствам, было невозможно — нельзя не заметить, что попытка к осуществлению такой блокады неминуемо повлекла бы за собою немедленную войну с Турцией.

Между тем командующий Черноморским флотом имел вполне определенные указания, что начала войны с Турцией необходимо всячески избегать, пока не определится перевес франко-русских войск над австро-германскими, и что союзная нам Англия, имеющая большое число подданных магометан, особенно настаивает, чтобы война была начата Турцией, а не нами.

Оставалось искать случайной встречи с «Гебеном», чтобы напасть на него и уничтожить его при первой возможности.

Однако и эта возможность была исключена телеграммою Вашего Высокопревосходительства от 30 сентября: «Не ищите встречи с турецким флотом, если сам он не займет явно угрожающего положения». При таких обстоятельствах и при данных директивах приходилось мириться с возможностью того, что произойдет именно то, что произошло — то есть «хулиганский» рейд германо-турецких крейсеров с целью бомбардировать наши беззащитные порты.

Защита флотом многочисленных пунктов побережья, которым могла грозить бомбардировка, вызвала бы такую разброску сил, которая с военной точки зрения совершенно недопустима. Набросать мины у всех этих пунктов было также невозможно, потому что требовалось, кроме указанных в Вашем письме Одессы, Ялты, Ливадии и Феодосии, еще защита, согласно просьбе главнокомандующего Кавказской армией, — Новороссийска, Туапсе и Геленджика. Наконец, было необходимо заминировать также подходы к Севастополю, Очакову, Керчи, Батуму и устьям Дуная. Для этого потребовалось бы огромное количество мин. Если бы поставить мины заблаговременно, то минные заграждения эти ко времени начала военных действий, замедления в котором можно было бы предполагать, по мнению Министерства иностранных дел, даже до весны, оказались бы недействительными: многие мины снесло бы с места постановки во время зимних штормов. Мореплавание по Черному морю сделалось бы тем самым опасным и для нашего флота.

Ввиду всего этого адмирал Эбергард решил поставить мины лишь с объявлением войны.

По произведенному мною расследованию, оказалось, что обвинение адмиралу Эбергарду в непринятии мер предосторожности от внезапного нападения неприятеля также является несправедливым. 15 октября адмирал Эбергард получил телеграмму парохода Р.О.П.И.Т. «Великий Князь Александр»: «Сегодня на высоте Амастро в трех милях от берега встретил «Гебен» и два миноносца курсом на Керемпе». Следовательно, «Гебен» шел под самым Анатолийским берегом на восток и его действия отнюдь не имели явно угрожающего характера.

Тем не менее, адмирал Эбергард, получивший в тот же день от начальника Морского генерального штаба телеграмму со сведениями о том, что следует ожидать разрыва с Турциею, оповестил весь флот радиограммой, гласившей, что положение весьма серьезно, что «Гебен» с двумя миноносцами находится в море, и что необходима полная готовность к выходу в море с рассветом следующего дня.

Принужденный зайти за углем в Севастополь, он решил остаться до утра на якоре, т.к. для того чтобы выйти в море ночью, пришлось бы зажечь входные огни, которые, ясно указывая фарватер, на котором находится флот, выходящий в море, могли бы привлечь к нему неприятельские миноносцы.

На всех судах была полная бдительность. Слухи о том, что на стоявших в Одессе канонерских лодках не было в ночь нападения офицеров, совершенно неосновательны. Я проверил их происхождение: находившиеся на берегу, состоявшие в штабе Одесского военного округа два флотские штаб-офицера, услышав пальбу, поспешили в гавань; публика видела, как они садились на шлюпки, направляясь на «Кубанец», чтобы узнать, в чем дело, когда неприятельские миноносцы уже уходили. Это и послужило основанием сплетни, столь часто упоминавшейся в многочисленных анонимных письмах и доносах.

То обстоятельство, что отражение «Гебена» выпало на долю крепости, представляется мне вполне естественным. Приморские крепости, вообще говоря, сооружаются для того, чтобы защищать базу флота и флот, пополняющий в ней свои запасы; никакая приморская крепость-база не в праве требовать, чтобы флот поставил бы себе задачей защищать ее от неприятеля.

Однако в данном случае флот принял то участие в обороне крепости, какое он мог принять. Находившийся в море дозорный дивизион миноносцев капитана I ранга князя Трубецкого, увидев «Гебен», бросился к нему и произвел на него лихую дневную атаку, заслужившую по своей доблести высокой оценки и действиями которого всякий флот гордился бы вполне справедливо. Точно так же в море находилась и подводная лодка, не поспевшая подойти близко к неприятелю, так как он оставался вблизи крепости очень мало времени.

Таким образом, находя действия адмирала Эбергарда вполне целесообразными, я не вижу причин к его смене. Что же касается смены кого-либо из состава его штаба или из командного состава флота, то мне представляется, что адмирал Эбергард, командовавший Черноморским флотом в течение уже более трех лет, достаточно знаком со своим личным составом, чтобы судить о том, кто из его подчиненных на месте, а кто — нет. Он имеет достаточную власть, чтобы произвести среди своих подчиненных те смены, которые оказались бы необходимыми.

Сообщая все вышеизложенное Вашему Высокопревосходительству, пользуюсь случаем, чтобы засвидетельствовать Вам совершенное мое уважение и таковую же преданность. И.К. Григорович

РГА ВМФ. Ф. 609. Оп. 3. Д. 426. Л. 34,35. Предоставлено А.С. Гутаном.

Записка штаб-офицера Военно-морского управления при Верховном главнокомандующем капитана II ранга А.В. Немитца от 1 (14) мая 1915 г.

ОБСТАНОВКА И ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ СООБРАЖЕНИЯ ОПЕРАЦИЙ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА

(Для отчета)

I. Сила флотов

При начале Великой войны турецкий флот был весьма усилен двумя германскими крейсерами: дредноутом «Гебен» и легким крейсером «Бреслау», наш строящийся флот не был готов, и потому соотношение сил оказалось следующее.

ЛИНЕЙНЫЕ КОРАБЛИ

На основании данных опытов и принятых в настоящее время правил артиллерийской стрельбы линейные суда Черноморского флота разделены на две тактически самостоятельные части, бригады.

1-я БРИГАДА: «Евстафий», «Иоанн Златоуст», «Пантелеймон»

2-я БРИГАДА: «Три Святителя», «Ростислав», «Синоп»

1-ая бригада представляет собою однородную часть, вследствие однотипности судов; 2-я бригада — довольно пестрое смешение более или менее устаревших судов.

Броненосцы турок надо считать разделенными также на две тактические единицы. Как бы:

1-я БРИГАДА: Лин. кр. «Гебен»

2-я БРИГАДА: Лин. кор. «Барбаросса Хайредин», «Тургут Рейс», «Мессудие»

Линейный крейсер «Гебен» надо выделить в особую тактическую единицу, так как он по своим тактическим свойствам не может быть соединяем с другими турецкими броненосцами в одной бригаде.

Сравнивая первые бригады русских и турок, приходим к следующим выводам.

Артиллерия с борта

(РУССКАЯ 1-я бригада — Крейсер «Гебен»)

Крупная артиллерия …… XII орудий 30 см (12") — X орудий 27,5 см (11")

Средняя артиллерия …… VI орудий 20 см (8"), XX орудий 15 см (6") —

Наибольшая дистанция …… 100 каб (10 миль) — 90-115 каб (9-11 1/2 миль)

Вес залпа …… 10 780 — 7862

Крупная артиллерия русской бригады и по калибру, и по свойствам снаряда, и по числу орудий на бригаде в нашу пользу. В общем по артиллерии наша 1-ая бригада сильнее турецкой даже без поддержки 2-ой; при поддержке же 2-ой бригады превосходство становится в отношении артиллерии значительнее.

Теоретически надо было бы считать, что более новый образец крупных орудий линейного крейсера «Гебен» должен был бы дать ему возможность вести огонь с больших дистанций. В действительности по причинам, до сих пор не вполне выясненным, наибольшая дистанция 11" немецких пушек на практике не превышает нашей.

Скорость хода

Громадное преимущество в скорости хода турецких главных сил (линейный крейсер «Гебен») над нашими (1 бригада), а именно 26-28 узлов против 14-16 узлов, дает ему важные и стратегические, и тактические преимущества.

Инициатива всех операций легко может быть взята им в свои руки. При отступлении или уклонении от боя преследование его почти невозможно для наших главных сил. Тактически — оно же дает ему возможность в бою командовать дистанцией и выбором для себя объекта действий, что для нашего флота может быть опасно в том отношении, что вся крупная артиллерия турецкой 1-й бригады — 10 орудий «Гебена» — на одном корабле, что позволяет ему очень удобно вести централизованный, сосредоточенный по одной цели огонь. Впрочем, надо заметить, что это последнее преимущество имеет и обратную сторону, притом в двух отношениях.

Во-первых, «1-ая турецкая бригада» лишена маневра в смысле разделения своих сил с той или иной тактической или стратегической целью. Наш флот при желании может располагать этим в высокой степени: его две бригады представляют собою две маневренные единицы, способные к самостоятельной деятельности каждая, что чрезвычайно облегчает всевозможные второстепенные операции вблизи главных сил противника, а в бою с ним при наличии искусного маневрирования и довольно сильного минного флота могло бы (здесь и далее подчеркнуто в документе. — Д.К.) послужить средством тактического охвата противника.

Во-вторых, сосредоточение всех сил 1-й бригады турок в одном корабле представляет ту невыгоду, что в случае повреждения этого корабля турецкий флот теряет сразу очень много, вследствие чего бой для не него при прочих условиях становится более рискованным.

При наивыгоднейшем угле обстрела, близком у обоих противников к 45е, соотношение тактических скоростей сохраняется то же, что и скоростей полных.

Бронирование

Толщина брони наших кораблей несколько уступает толщине брони линейного крейсера «Гебен» — 9" против 13", причем главный пояс нашей брони на оконечностях корабля совсем тонок — 2".

В общем бронирование наших кораблей немного слабее «Гебена».

Общее заключение таково. Инициатива боя (принять его или от него уклониться, продолжать его дольше или меньше и сделать решительным или нерешительным) — в начале боя всецело зависит от турок; при продолжении же боя только счастливая случайность (соотвественное повреждение) может лишить турок этой инициативы. Однако, если бой начался, наша 1-ая бригада, а тем более обе вместе, по огню сильнее линейного крейсера «Гебен». Если же по тем или другим причинам бой перейдет на короткие дистанции, то наш флот получит сразу очень большое преимущество в артиллерийском огне, при этом потеряется и незначительное превосходство «Гебена» в бронировании, и силы броневой защиты обоих противников сравняются (обе брони будут пробиваться фугасными снарядами).

2-ые БРИГАДЫ Артиллерия с борта

РУССКАЯ 2-я бригада: IV 30 см (12"), IV 25 см (10"), II 20 см (8"), XIV 15 см (6")

ТУРЕЦКАЯ 2-я бригада: XII 27,5 см (11"), II 23 см, VI 15 см (6")

Несмотря на то, что по числу крупных орудий 2-ая турецкая бригада имеет преимущество над нашей, силы их артиллерии надо считать равными вследствие того, что наши 12" пушки во всех отношениях сильнее И" немецких, стоящих на 2-ой турецкой бригаде.

Бронирование

Бронирование и скорость хода приблизительно одинаковы у обоих противников, и, следовательно, в общем 2-ые бригады оказываются друг другу равноценными в материальном отношении.

При сравнении 1-ых бригад мы считали степень тактической подготовки одинаковою у нас и у нашего противника вследствие того, что на линейном крейсере «Гебен» важнейшая часть личного состава немецкая; что же касается 2-ых бригад, то в этом отношении, по всей вероятности, наша имеет значительное превосходство над турецкой.

КРЕЙСЕРА

РУССКИЕ крейсера: «Кагул», «Память Меркурия»

ТУРЕЦКИЕ крейсера: «Бреслау», «Гамидие», «Меджидие»

Артиллерия на борт

РУССКИЕ крейсера: XVI 15 см (6"), XII 7,5 см (3")

ТУРЕЦКИЕ крейсера: IV 15 см (6"), VI 10 см (4"), XII 12 см (4,7")

По числу орудий обе крейсерские бригады почти одинаковы, но вследствие наличия у нас главным образом 15 см калибра, в то время как у противника главным образом 10-12 см калибр, наша бригада в артиллерийском отношении заметно сильнее турецкой. Взятый в отдельности каждый наш крейсер по артиллерии также сильнее турецкого. Один турецкий крейсер «Бреслау» имеет весьма значительное превосходство в скорости — 28 [узлов] против 20-ти, что является очень серьезным преимуществом в отношении разведки и охранения. Другие два крейсера по скорости должны были бы быть равными нашим, на самом деле имеют незначительное преимущество (около 1 узла) вследствие меньшей изношенности машин, что является результатом постройки их за границей.

Броневая защита на наших крейсерах значительно серьезнее, чем у противника, особенно прикрытие артиллерии.

Подводя итог, можно сказать, что наша крейсерская бригада в бою с бригадою турецких крейсеров могла бы иметь значительное преимущество в силе, но это преимущество сводится совершенно на нет тем обстоятельством, что главные силы турок (крейсер «Гебен») обладают крейсерским ходом и могут всегда поддержать свои крейсера, причем наши крейсера не в состоянии по своей скорости уклониться от боя и преследования и, значит, должны были бы подвергнуться уничтожению.

Другими словами, наши крейсера, вполне годные для охранения главных сил (сторожевой цепи в непосредственной близости), для разведки (вдали от главных сил) могут быть употреблены лишь с риском их лишиться; или от крейсерской разведки нашему флоту приходится отказаться вовсе.

ЭСКАДРЕННЫЕ МИНОНОСЦЫ

РУССКИЕ: 4 — «Кап. Сакен», 9 — «Завидный», 4 — «Строгий»

ТУРЕЦКИЕ: 1 — «Пел. Дерья», 2 — «Пейк. Шефкет», 4 — «Муавенет Милле», 5 — «Самсун»

Силы миноносцев у обоих противников одинаковы, но как в материальной части, так и по тактическому обучению не все турецкие миноносцы годны для боевых действий, и наша полная бригада миноносцев имела преимущество в силе даже без вновь построенных миноносцев. Это преимущество стало большим, как только в строй нашего флота вступили первые четыре из вновь строящихся миноносцев типа «Гневный», так как эти последние миноносцы настолько сильны (10 минных аппаратов, три 4" орудия и 30 узлов хода), что один из них равняется сразу целому дивизиону старых миноносцев; со вступлением же в строй восьми новых миноносцев Черноморский флот имеет подавляющие миноносные силы над турецким.

ПОДВОДНЫЕ ЛОДКИ

У турок, по-видимому, имеется две вполне устаревшие подводные лодки, которые могут быть использованы (и то лишь с грехом пополам) лишь для действия в самих проливах. Однако нельзя считать исключенной возможность появления у них новых подводных лодок, годных для операций, из состава австрийского или даже германского флотов, или, наконец, собранных в Константинополе из частей, привезенных сухим путем через Румынию или Болгарию в течение первых месяцев войны.

Наш Черноморский флот имел в начале войны шесть подводных лодок. Из них четыре — черноморские, вполне устаревшие, годные только для обороны своих собственных портов, вследствие очень ограниченного района действия и вообще слабости тактических свойств; две — перевезенные в начале войны из Владивостока, несколько более сильные, могущие быть (хотя и не без затруднений) использованы даже у берегов противника.

Кроме того, в настоящее время Черноморский флот располагает тремя современными подводными лодками, удачно законченными постройкою в течение войны, которые вполне годятся для активных операций у берегов противника.

ЗАГРАДИТЕЛИ

Турки имеют двенадцать заградителей; но это небольшие пароходы, которые все вместе могут принять лишь 400 мин заграждения. Они специально и назначены для заграждения проливов, ведущих к Константинополю, и эту задачу выполняют вполне успешно. Больших заградителей, годных для плавания к неприятельским берегам, у турок нет, хотя они всегда могут оборудовать с этой целью пароходы коммерческого флота, имеемые в Константинополе. Кроме того, мины у наших берегов могут ставить турецкие миноносцы и крейсера.

Для использования этого морского оружия турки встретят очень сильное затруднение не в недостатке кораблей-заградителей, а в недостатке мин заграждения. Их у них очень мало. Они могут уделять от босфорских и дарданелльских заграждений для активных операций у наших берегов лишь самое незначительное количество мин.

Наш Черноморский флот тоже беден и заградителями, и минами заграждения, но сравнительно с турецким флотом оборудован и снабжен в этих отношениях во много раз лучше. В мирное время в строю Черноморского флота было два заградителя — «Дунай» и «Прут», поднимавшие вдвоем до 1000 мин заграждения. В начале войны удалось удачно оборудовать под заградители шесть пароходов, которые вместе могут поднять 2000 мин заграждения, что в совокупности дает уже достаточное развитие минно-заградительной флотилии. В минах заграждения Черноморский флот в начале войны и до сих пор испытывает некоторое затруднение, однако, благодаря принятым Морским министерством энергичным мерам, очень ускорено производство мин заграждения, и в настоящее время Черноморский флот располагает несколькими тысячами, после того, как все главные оборонительные районы были заграждены, и мина заграждения была использована для наступательных операций у берегов противника. Такое положение надо считать удовлетворительным. Наши крейсера и миноносцы также могут ставить мины.

Общий вывод, который надо сделать относительно нашего и турецкого флота на Черном море в течение первого года войны, такой. Наш флот имел незначительное преимущество силы над турецким.

Наступающий второй год войны приведет в строй Черноморского флота его первый «дредноут». Двенадцать современных 12" орудия «Императрицы Марии», его 20 узлов хода и сильное бронирование (11") сразу удвоят силу главного ядра Черноморского флота и дадут ему по отношению к турецкому подавляющее превосходство.

Что касается транспортных средств, то Черноморский флот располагает в настоящее время оборудованной для перевозки войск флотилией, могущей сразу поднять один корпус со всеми придаточными частями и обозами первого разряда, и плавучей базою, достаточной для снабжения действующего флота.

II. Театр военных действий

Театр военных действий вышепоименованных флотов — Черное море, характерен в том отношении, что оба противника (в соответствии с незначительностью своих флотов) имеют лишь под одной оперативной базе: у русского флота — Севастопольский военный порт, у турецкого — Босфор-Константинопольский. Оба порта хороши как якорные стоянки своих флотов, располагают более или менее достаточными для них средствами снабжения и защищены крепостями, хотя и не первоклассными в современном значении этого слова, однако достаточно сильными, чтобы защитить базу своего флота от открытого нападения флота неприятеля.

Что касается ремонтных средств, то у турецкого флота они недостаточны вследствие отсутствия в его оперативной базе большого дока, что является весьма серьезным отрицательным фактором. У нашего Черноморского флота ремонтные средства Севастополя более или менее достаточны. Наш флот сверх того располагает сильными ремонтными средствами Николаевского порта, а турецкий имеет в районе проливов Измидский порт, располагающий незначительными ремонтными средствами, что является поддержкой для Константинопольского порта.

Кроме названных главных баз, русский флот имеет ряд опорных пунктов в виде гаваней нашего Черноморского побережья, из коих главными являются: Одесса, Керчь и Батум — все три (так же как и Николаев) слегка защищены. Турецкий флот также имеет рад опорных пунктов — гаваней Анатолийского побережья. Главными являются: Трапезунд, Синоп, Зонгулдак и Эрегли. В их числе лишь Зонгулдак и Эрегли оборудованы небольшими пристанями и слегка защищены устаревшей артиллерией. Все анатолийские гавани представляют собою неудобные по природным свойствам бухты и (кроме вышеуказанного) не защищенные крепостями и необорудованные.

Кроме того, существуют довольно хорошие по природным условиям и отчасти оборудованные порты: Констанца на румынском побережье и Варна и Бургас — на болгарском, принадлежащие державам, в первый год войны остающимся нейтральными.

Важнейшими для Черноморского флота операционными зонами являются следующие:

1) Район Константинополя и Босфора, как заключающий в себе важнейший политический и стратегический объект;

2) Район нашего Кавказского побережья, особенно у Батума, вместе с Турецким побережьем до Трапезунда, как заключающие в себе фланги и ближний тыл нашей кавказской армии и противостоящей ей турецкой;

3) Район Одесса — Николаев, важный для нас в коммерческом отношении, в военном, ремонтно-судостроительном, а также как возможный, хотя и очень мало вероятный, район десанта армии противника для действий в тылу левого фланга нашей массовой армии на европейском театре;

4) Район Эрегли — Зонгулдак как отпускной порт, питающий турецкий флот, столицу и железные дороги углем;

5) Район Бургас — Инада, Эрегли — Зонгулдак и побережий Вифинийского и Фракийского полуостровов вблизи Босфора как места, пригодные для десанта нашей армии, имеющей объектом действия Константинополь и проливы.

Мина заграждения, вследствие вообще больших в Черном море глубин, может быть утилизирована лишь в непосредственной близости его берегов, за исключением большого северо-восточного залива (севернее параллели Севастополь — Констанца), в котором она может быть поставлена почти везде в значительном удалении от берегов.

III. Стратегическое значение элемента времени для данного флота на данном театра характеризуется главным образом следующими числами.

Расстояние от Севастополя до главных районов театра:

Эти расстояния соответствуют указанным в последней графе числам часов хода для всей массы Черноморского флота и отдельно для его крейсеров с миноносцами.

Расстояние от Босфора до важнейших объектов турецких операций следующее:

( миль / часов)

Босфор — Севастополь …… 280 / 14

Босфор — Трапезунд …… 500 / 25

Босфор — Одесса …… 330 / 8,5

Босфор — Эрегли …… 100 / 5

Босфор — Синоп …… 270 / 14

Наибольшее расстояние, пересекающее все море: Одесса — Батум — 550 миль, что соответствует 50 часам для нашего флота и 25 часам для главных сил турецкого флота.

IV. Предварительные соображения, составленные до войны

1914 год, в середине которого началась Великая война, застал Россию как раз при начале ее больших шагов вперед по созданию нового и первоклассного флота на Балтийском и Черном морях. И там и там мы имели ничтожный по количеству и устаревший по качеству плавающий флот и очень значительный по количеству и очень хороший по качеству утвержденный к постройке и частью уже строящийся флот. Вследствие этого между 1913 и 1919 годами резко изменился для нас главный элемент стратегической обстановки — сила нашего флота по отношению к силе флота противника на Черном море. Наш противник, Турция, не мог принять программы судостроения, равнозначащей нашей, и уже начиная с 1918 года должен был безнадежно отстать, уступая нам бесспорное превосходство на Черном море. Однако он все же отвечал на наше судостроение весьма энергичными мерами, заказывая и покупая готовые дредноуты, хотя и в меньшем числе, чем было намечено к постройке у нас. Так как Турция делала это на заграничных заводах, а мы на своих, строящих корабли более медленно, то для нас временно складывалась невыгодная обстановка.

Временно, а именно в течение 1914-15 годов, должно было получиться преобладание турок на Черном море. Таким образом, по соотношению сил Черное море до 1913 года предполагалось нашим, в 1914-15 годах — турецким, после 1916 года — нашим. Отсюда с одной стороны являлась желательность избегнуть войны в 1914-1915 годах, как раз в то время, когда она разразилась, а с другой — являлась необходимость иметь не один, а по меньшей мере три варианта плана операций для Черноморского флота — для 1913-14 г., 1914-15 г. и после 1916 г.

Все эти предварительные соображения оперативных планов и были разработаны во 2-ой Оперативной части Морского Генерального штаба.

Первый план — для случая 1913-14 г. при нашем превосходстве на Черном море в лице плавающего в настоящее время нашего флота (без вновь построенных судов) и турецкого (без «Гебена») разработан в 1909 году и исправлен в последующие годы. Его основная идея: наступление главных сил Черноморского флота к Босфору с самого начала войны, для того чтобы установить тесную его блокаду, заминировав пролив и базируясь на плавучую базу и Севастополь, и решаясь на генеральное сражение у проливов в случае движения неприятельского флота в Черное море.

Второй план, разработанный в 1913 году для случая 1914-1915 годов, для случая соотношения сил [в пользу] безусловно превосходящего турецкого флота: то есть у нас ныне плавающий флот, без вновь построенных судов, а у турок, кроме старого флота, два или даже три дредноута — «Решад V», «Рио-Жанейро» и, может быть, немецкий линейный крейсер «Гебен». Основная идея этого плана: оборона на укрепленной позиции и у Севастопольской крепости с переходом в наступление в случае, если удастся ослабить флот противника миноносцами, подводными лодками и минами заграждения.

Третий план, разработанный в 1913 году для случая 1916-1919 годов, когда в нашем строю должен был появиться вновь строящийся флот и превосходство в силе флота в Черном море безусловно перейти на нашу сторону. Основная его идея — решительное наступление нашего Черноморского флота и наших десантных армий к проливам и на Константинополь при одновременном наступлении из Средиземного моря нашего Средиземноморского флота. Базирование на Бургас и Эрегли и на плавучие базы при оперативной базе в Севастополе.

Таковыми были три варианта предварительных соображений оперативных планов для нашего Черноморского флота, составленные еще в мирное время задолго до войны. Естественно, что стратегическая обстановка операций войны выяснилась вполне лишь перед самым ее началом. Благодаря принятым по инициативе Морского Генерального штаба мерам, законченный постройкой и готовый к уходу из Англии в Константинополь турецкий линейный корабль «Решад V» и почти готовый «Рио-Жанейро» были задержаны английским правительством впредь до окончания войны. Зато линейный крейсер «Гебен», наличие которого в составе турецкого флота в случае войны мы хотя и учитывали, но, однако, считали маловероятным (ибо он, по сведениям Морского Генерального штаба, в плане стратегического развертывания германского флота был указан в составе флота Немецкого моря), оказался в Константинополе вследствие того, что не успел уйти вовремя из Средиземного моря и не был отрезан от Дарданелл нашими союзниками. Получилась обстановка в смысле соотношения сил, при которой превосходства сил на Черном море не имеет ни одна из сторон: силы флотов приблизительно равны.

Естественно, окончательное установление плана операций Черноморского флота надо было сделать в зависимости от выяснившейся обстановки и, конечно, в зависимости от мнения и соображений по этому вопросу на месте, то есть у командующего Черноморским флотом. С этой целью был командирован начальник 2-й оперативной части Морского Генерального штаба, которым совместно со штабом командующего флотом был выработан краткий план операций (по счету четвертый), который был принят и утвержден командующим Черноморским флотом, а в копии представлен в Морской Генеральный штаб и в Военно-Морское управление штаба Верховного Главнокомандующего.

Основная идея этого плана: наступление с начала войны главных сил нашего флота с целью дать решительный бой турецкому флоту и установление сколько возможно постоянной и тесной блокады Босфора, имея оперативную базу в Севастополе. При разработке этого плана были приняты во внимание оба условия, грозившие при сложившейся обстановке внезапностью нападения со стороны турок: предвиделось, что начало военных действий может произойти не по нашей инициативе, так как мы занимали по отношению к Турции политически выжидательную позицию; и предусматривалась исключительная трудность для нашего Черноморского флота разведывать неприятеля при сложившейся обстановке вследствие парализования наших крейсерских сил появлением в неприятельском флоте линейного крейсера типа «дредноут». Поэтому со стороны Морского Генерального штаба был указан единственно надежный в настоящих условиях способ разведки посредством пароходов, пересекающих сторожевыми цепями море в требуемых направлениях. Что касается десантной операции, вероятность которой по ходу войны не исключена, то краткий план этой операции был составлен уже в течение войны в Военно-Морском управлении штаба Верховного Главнокомандующего и имеется в настоящее время. В нем указаны кратко результаты работ над этим вопросом 2-ой оперативной части Морского Генерального штаба. Основная идея этого плана: при господстве нашего флота на Черном море высадить главные силы нашей десантной армии в Бургасе для движения их к Константинополю через Чаталджинские позиции, при постоянном охвате правого фланга турецкой армии посредством новых десантных высадок со стороны Черного моря. Одновременная высадка у Эрегли отдельного отряда для действий на сообщения Константинополя (и турецкой армии в Европе) с Анатолией.

Так как момент для этой операции намечен после решения борьбы массовых армий на главном театре, то и необходимые силы для десантной армии и необходимый для их высадки порт Бургас считаются обеспеченными.

Капитан II ранга Немитц

1 мая 1915 года

РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1945. Л. 1-10.

Из записки капитана II ранга А.В. Немитца «Операция наступления Черноморским флотом на Босфор», август 1915 г.

[…] Девять лет тому назад, с учреждением Морского Генерального Штаба, была выработана и своевременно предписана Черноморскому флоту широкая и рациональная задача, заключавшаяся в преграждении доступа неприятельскому (австро-турецкому) флоту в Черное море — в закупорке и блокаде Босфора. В соответствии с этою задачею Высочайше утвержденный в 1909 году план войны на Черном море, согласованный с сухопутным военным ведомством, предписывал подготовку флота для Босфорской операции, причем предусматривал и отсутствие близкой к Босфору базы, включая в организационный план флота — погрузку угля на корабли в море.

Первый начальник Морского Генерального Штаба — незабвенный Лев Алексеевич Брусилов, бывший адъютант адмирала Копытова, деятельнейшую часть свой жизни провел в изучении Босфора, при разведке его батарей был обстрелян и участвовал в сложной подготовке создания десантных средств на Черном море. […]

По смерти вице-адмирала Брусилова взгляд на Черноморскую задачу подвергся колебаниям, причем малосильность флота по сравнению с австро-турецким привела к убеждению в недействительности операции закупорки Босфора, и военная операция Черноморского флота представлялась Черноморскому оператору [Морского] Генерального Штаба как «крейсерство флота между Севастополем и Керемпе». В то время как упомянутый план, Высочайше утвержденный, насколько мне известно, остался незамененным и неупраздненным, эти колебания Морского Генерального Штаба во взгляде на военную задачу Черноморского флота не могли не отразиться на подготовке флота к Босфорской операции. Фактически, эта подготовка вовсе не производилась за отсутствием у Черноморского Командования определенного плана войны, Черноморский флот существовал без соответствующего такому плану обучения, и к началу войны был решен отрицательно вопрос о заминировании Босфора, то есть решено было беспрепятственно допустить врага в Черное море. […]

В Черном море оказался в качестве командира линейного корабля один из бывших операторов Морского Генерального Штаба по Черноморскому театру. Приглашаемый иногда на совещания флагманов и капитанов к Командующему флотом, он высказывал взгляд о необходимости боя у Босфора, заминирования и возможности блокады Босфора, и на возражения отвечал, что «все равно на Босфор идти придется, но с каждым днем препятствия будут возрастать». […]

АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 356. Л. 6-7.

Из доклада по Морскому штабу Верховного главнокомандующего от 26 июня (9 июля) 1916 г.

Вопросы, доложенные ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ на словах

1) 16 октября — начало войны с Турцией застало, несмотря на все предупреждения, Черноморский флот врасплох.

а) «Гебен» при бомбардировке проходил по нашему минному заграждению, которое не было замкнуто вследствие не разработанной организации этого дела.

б) Минный заградитель, посланный за войсками, был потоплен у Севастополя «Гебеном».

в) Врасплох в гавани Одессы потоплен «Донец».

РГА ВМФ. Ф. 716. Оп. 1. Д. 184. Л. 20.