Буксировочные машины ремроты прибыли вечером. Технику, не подлежащую восстановлению, оставили на месте. Для отправки в Моздок подошли лишь одна БМП со снесенной башней, два «Урала» и один БТР с прожженным «РПГ» люком и выжженным нутром с запекшейся солдатской кровью.

— Ну, чего нам, технику спишешь? — подошел к Лукьянову зампотех батальона.

— Не вопрос. Документы готовьте.

— Куда это? В Моздок?

— По-хорошему, можно и в Ханкале восстановить весь этот хлам, — ответил капитан, — но матчасть слабая у нас. Так что в Моздок отвезу.

— Я через час все документы передам.

— Нет. Я уже через тридцать минут выезжать буду.

— На ночь глядя? Опасно. Не всех же побили. По округе, наверное, человек-то сто шастает.

— Служба такая, — развел руками капитан. — У меня на носу отпуск, хочу побыстрее со всеми делами управиться.

— Тогда я побежал оформлять.

— Давай. А, случаем, не скажешь, чего это тут контрразведчиков такая пропасть собралась?

— Да как же. Часть боевиков нападавших — местные. И, говорят, одного завербованного бандитами офицера поймали. Но по пути убили.

— Мда, — не скрывая улыбки и поглаживая подбородок, высказал свое удивление командир ремроты и, повернувшись к командирам взводов, стоявших позади, добавил: — Слышали? Предупредить личный состав, что поймали завербованного офицера, и по пути следования возможны диверсии. Как в Великую Отечественную. Боевики могут попытаться остановить колонну, используя форму федеральных сил и поддельные документы. Поэтому всем быть готовыми к отражению нападения. Стволы снимите с предохранителя, патрон дошлите в патронник. Касается всех. По моему первому же приказу — открывать огонь. Ответственность беру на себя.

— Круто, — покачал головой зампотех батальона.

— Ну, брат, часто мы в дороге. Без мер безопасности — никуда. Поэтому за год у меня ни одного «двухсотого».

Лукьянов обошел головную машину, постучал ногой по шине.

— Кудинов, — позвал он лейтенанта. — Принеси-ка мне мою разгрузку и две гранаты. На всякий пожарный…

Через минуту капитан был во всеоружии. Поставив переключатель огня на стрельбу очередями, он закурил.

— Товарищ капитан, — раздался голос со стороны въезда в батальон у поста КПП. — Можно вас на минутку?

— Представьтесь, — попросил Лукьянов.

— Старший лейтенант Шмелев.

— Что надо, Шмелев?

— Только что из штаба отзвонились. Для всех колонн в районе Гудермеса — стоп-колеса до завтра, до тринадцати часов.

— Я не на территории батальона, Шмелев, и не подчиняюсь вашему начальству.

— Как хотите. У меня распоряжение — предложить остановиться на ночь в расположении. Вас все одно не выпустят из района. Хотите ночевать на открытой местности — ваше право. Но предупреждаю. Ночью тут стреляют.

Лукьянов сплюнул сигарету в мутную лужу от колеи «Урала».

— Кудинов, тащи карту, — снова крикнул он лейтенанту. — И расставь охранение на случай нападения.

Разложив карту на командирской сумке и взяв карандаш, Лукьянов начал чертить маршрут.

— Товарищ капитан, — услышав окрик, Лукьянов убрал карту и взялся за автомат, — меня зампотех прислал.

Увидев перед собой младшего сержанта, капитан успокоился и снова поднес к глазам карту.

— А чего сам не пришел?

— На совещании. Вы мне подпишите накладные?

— Давай, — небрежно бросил Лукьянов.

Вырвав протянутые документы, он стал подписывать их.

— А это что? Я не забираю «УАЗ». Откуда он здесь вообще взялся?

— Зампотех сказал, что вы в курсе.

— Я не в курсе, — сказал раздраженно Лукьянов.

— Так это… — замялся боец и, подмигнув, закивал на ограду периметра батальона, — я при всех не могу сказать, тут зампотех что-то передал.

Лукьянов подошел к говорившему и шепотом спросил: «Чего там хочет твой зампотех?»

— Нужно этот «УАЗ» списать, который в бумагах.

— А как я это смогу? Нет, так ему и передай. А я поеду.

— Вот, — тихо проговорил младший сержант и, вынув из-за пазухи сверток, вложил его в ладонь капитана.

— Что это?

— Подарок дружеский.

Лукьянов развернул сверток и увидел две толстые золотые цепочки.

— И еще сказал, что любую помощь окажет. Ну, там, бензин, запчасти или если проехать куда надо срочно.

— Да? — поднял брови капитан, пряча в карман сверток. — Тогда пусть он мне сейчас пропуск сделает до Моздока, скажи ему, что времени у меня мало.

— Понял, товарищ капитан, — сказал младший сержант и, забрав подписанные накладные, побежал в сторону КПП.

— Скажи ему, что срочно надо, — кинул вслед убегавшему Лукьянов.

Младший сержант не ответил. Он уже забежал за ворота.

— Товарищ капитан, может, тут переночуем? — спросил подошедший Кудинов. — Люди на марше устали.

— Ты баба или офицер? — резко ответил капитан. — В Моздоке обещаю двое суток отдыха. Людям передай. Нам бы убраться побыстрей отсюда. Есть вариант, что повторно бандиты нападут. А я бойцами рисковать не хочу.

— Понял, — заулыбался лейтенант, — два дня — это здорово.

— Заслужили, — снисходительно ответил капитан.

В этот момент из-за ворот снова выбежал младший сержант.

— Товарищ капитан, зампотех распорядился вам пропуск выписать, но старший лейтенант Шмелев говорит, что, по инструкции, ему за ворота нельзя выходить и чтоб вы сами шли подписывать.

— Вот сука, — сплюнул под ноги Лукьянов, — мстит, огрызок. Ну ладно.

По-прежнему не выпуская из рук автомат, капитан пошел вслед за солдатом.

— Ну что там, Шмелев? — оказавшись перед старшим лейтенантом, зло и обрывисто начал Лукьянов. — Вам приказ не понятен?

При ярком освещении капитану показалось, что где-то он уже видел этого младшего сержанта. Но желание побыстрее убраться из района пересиливало посылы памяти.

— Подпишите здесь, — спокойно ответил Шмелев.

— Это что?

— Книга прибывших и убывших.

— Я не в батальон приезжал, а забирать всю технику.

— Раз пропуск от имени нашего зампотеха, значит, и прибыли вы в батальон.

— Ладно, где расписаться? — кинул капитан и убрал руку от ствола.

Хватило мгновения, чтобы младший сержант поднял ствол «АК» вверх. В этот же момент Шмелев справа припечатал свой объемный кулак в челюсть капитана. Офицер завалился на пол, а подоспевшие офицеры контрразведки скрутили его.

— Подбородок ему держи, подбородок, — крикнул Екимов «младшему сержанту» Михайленко.

Максим понял, о чем так беспокоится Екимов. Падая, Лукьянов попытался зубами выхватить две веревки, закрепленные у левого погона. Максим схватил капитана за горло, не давая ему зубами схватить погон, Екимов перехватил руки.

Шмелев, он же командир разведроты батальона, обошел дерущихся и сверху ударил по голове капитана берцем с железной — чтобы не скользить на слякоти — подковой.

— Спасибо, — кивнул Максим.

— Да было бы за что, — отозвался командир разведроты. — Пафосное дерьмо. Приятно такое бить.

— Бли-ия, — раздался то ли стон, то ли рык Екимова.

Максим обернулся и, не понимая, из-за чего подполковник огласил окрестности КПП невнятными звуками, уставился на него.

— Обгадился этот шнырь, — отряхивая руки о воздух, стал, кривя лицо, подниматься Екимов. — Проверь пульс, не помер ли он?

— Нет, жив, — ответил Максим.

— Теперь аккуратно расстегни разгрузку и обрежь нитки.

Максим растягнул разгрузку и увидел две гранаты, усики взрывателей которых были сведены вместе, а к кольцам шли нитки, закрепленные на погонах. Аккуратно срезав их и выкрутив взрыватели, Михайленко сунул гранаты в карманы.

— Все, теперь его надо отмыть и допросить, — выдохнул Екимов. — Но допрашивать будет Андросов, он тертый калач. Мешать ему не будем. Вы не против, коллега?

В его тоне не было издевки, и Максим, вытерев пот со лба, ответил так же:

— Нет, коллега, я не против.