После привала темп ходьбы спал. Правда, идти стало веселее — здесь было и повыше, и посуше. После того как группа свернула на дорогу к Северному посту, под ногами зашуршал гравий. С одной стороны лес отступил, открывая великолепный вид на равнину. Вдалеке синело Пяозеро. До самого горизонта тянулись невысокие, покрытые лесом сопки, между ними — зеленые ковры болот. С другой стороны грунтовки высилась самая настоящая скала. На вершине росли сосны, скрюченные, с ветвями, вытянутыми в направлении господствующего ветра. Дорогу в этом месте прокладывали при помощи взрывов, и скала была изрезана трещинами. На склоне остались следы шурфов, в которые закладывали взрывчатку.

Кудрявых снова достал фотоаппарат.

— Прибереги несколько кадров для озера, там места куда красивее, — предупредил младшего сержанта Давыдов.

— У меня пленки три катушки, хватит на все, товарищ лейтенант. Вы с Ивановым вон туда не встанете? Я вас щелкну.

Во время короткого перекура Мишка с Расулом попытались залезть на скалу. Добрались только до половины склона, выше было никак. Вверх уходила почти отвесная каменная стена. Давыдов поймал их видоискателем, снял крупным планом лица; в другом кадре две человеческие фигурки распластались на склоне — для сравнения.

Когда миновали росшую у самой обочины высокую сосну с содранной корой, Давыдов сообщил, что уже почти пришли. Через километр приблизились к самому узкому месту трассы. Скала козырьком нависла над дорогой, с другой стороны невысокий, метра два, откос заканчивался трясиной. Болото зеленело у самой обочины. Зеленый мох скрывал под собой толщу топкой грязи.

— Здесь когда-то бульдозер утонул, — вспомнил лейтенант очередную местную байку. — Чистили зимой снег, тракторист уснул, съехал с дороги, и все. Трактор так и не достали. Так что красотами будем любоваться вместе, без меня с сопки ни на шаг. А то я вас знаю, понесет в заброшенный лагерь, еще заблудитесь, тут в некоторых направлениях жилья нет на сотни верст.

— А что за лагерь? — В душе у Кудрявых проснулся исследователь-первопроходец.

— С войны остался. Я тут зимой был, поэтому и не ходил туда, побоялся волков. Сейчас, если вовремя управимся, можно будет заглянуть. А лагерь то ли финский, то ли немецкий. Мужики с Северного поста ходили, говорят, там на стенах в блиндажах надписи не наши.

У самого узкого места дороги, во избежание заторов, по обе стороны скального выступа при прокладке дороги сделали две широкие площадки. Благодаря им можно было пропустить встречный транспорт. Миновав площадку, связисты остановились. В самом узком месте стоял лесовоз.

— Они что, из ума выжили? — выпалил Расул. — А если кто поедет?

— Здесь просто так не ездят, сначала выходят и проверяют дорогу. Потом разъезжаются со встречными…

У машины никого не оказалось. Кабина была поднята.

— Ты у нас спец по движкам, посмотри, в чем там дело. — Давыдов отправил Расула к грузовику.

Вскоре ефрейтор вернулся.

— С дизеля сняты все шланги, какие только можно. Наверное, давно здесь стоит — движок совсем холодный. А где водитель?

— Не знаю, до Северного еще километра два, а эти работнички там рядом устроились. Нашли где встать, ей-богу. Теперь здесь никто не проедет. Попробуй эту дуру с места сдвинь.

Потолкавшись возле машины несколько минут и повесив на безопасном расстоянии от нее найденные в кабине красные флажки, двинулись дальше.

Пройти мимо лесовоза можно было лишь по обочине, и то по одному.

— Классная машина! И радиостанция в кабине, и кондиционер, и не боятся бросать.

— Здесь такие вещи не воруют. Ладно, пошли на пост, там выясним, в чем дело.

Лейтенант ускорил шаг.

Вскоре над кромкой леса показались шар ветрозащиты «Тамары», антенны радиостанции и древней РЛС. Пост размещался на господствующей высоте, и его антенны были видны достаточно далеко.

— Вот вам и Северный. — Давыдов показал рукой на сопку.

— Что это за шар на мачте? — Кудрявых с интересом смотрел на открывшуюся картину. Озеро было совсем близко. За купой сосен проглядывал каменистый островок, покрытый все теми же соснами. Вдаль уходили два скальных мыска, оканчивающихся каменистыми отмелями. Берег скрывался за невысокой грядой. Картина — лесная сказка, стоял бы и любовался.

— Шар — антенна «Тамары», это ветрозащита. Там на мачте, кстати, лифт есть. Чудеса техники. А в фургонах, потом зайдем посмотреть, бортовая эвээмка, кондиционеры и видеомагнитофон, все как у проклятых империалистов. Одно слово, новая станция.

— А зачем им видик?

— Для объективного контроля снимают засечки целей и записывают на видеокассету, никаких планшетистов.

Троица начала подъем на сопку. Крутой въезд уперся в ворота. Объект был огорожен колючкой. Между сосен виднелись крытые маскировочной сетью УКТ и капониры с прицепами техники.

— Что-то нас никто не встречает.

— Тут у них, наверное, патрульный должен быть. — Временно отстраненный от учебы студент явил миру познания в УГ и КС ВС СССР, раздел «Особенности организации и несения караульной службы в отдельно расположенных радиотехнических и других специальных подразделениях».

— Патрульный может быть на маршруте, а вот где местные шарики?

На каждой точке всегда была какая-нибудь живность, несколько собак, кошки… Собаки обычно принадлежали к самой распространенной породе — русская дворовая, но из-за тяжелых условий жизни и законов эволюции барбосы и шарики достигали весьма приличных размеров. Собачьи стаи от жилья не отходили. Вокруг был лес, хищники друзей человека не жаловали, псы платили той же монетой. Они четко знали свои права и обязанности; будучи всеобщими любимцами, они меж тем не чурались охранной службы. Делали это скорее по велению инстинкта, заставлявшего стеречь территорию стаи, чем из желания услужить людям. Каким-то образом четвероногие сторожа четко видели разницу между военными и гражданскими. Любой приезжий солдат или офицер мог безбоязненно пройти на позицию, шпак рисковал быть атакованным. Собаки всегда встречали и провожали прибывающие на точку транспортные средства. Человека (из своих), уходящего с точки пешком, они всегда провожали до автобусной остановки. И пока «охраняемый объект» не уезжал, группа поддержки не уходила. Благодаря какому-то фантастическому чутью барбосы встречали именно тот автобус, на котором возвращались «из цивилизации» с покупками обитатели точки. На Северном посту собак было аж три, Давыдов помнил об этом с прошлого визита, когда застал четвероногих за уничтожением похищенной у него колбасы.

Однако сейчас никто не встречал радостным лаем. Отворив ворота, группа прошла на позицию. Где-то мерно стучал дизель, в лесу ему вторил дятел.

— Люди-то где? — с недоумением огляделся Расул.

— Иванов, пройдись по станциям, может, у них что-нибудь вылетело, и они всем скопом это дело чинят, а мы с Кудрявых посмотрим в «цубиках», — распорядился Давыдов.

Тропинка к жилью была выложена аэродромным железом.

ЦУБы имели несколько обшарпанный вид. Когда-то они доблестно отслужили свое в геологической партии, затем благодаря знакомству полковых тыловиков и геологических снабженцев были переданы военным под жилье. Теоретически ЦУБ имел все полевые удобства, включая душ. Блок должен был обеспечить нормальный быт в условиях Севера и Сибири, пустынь и степей. На практике же зимой он мгновенно остывал при отключении электричества, а летом создавал внутри атмосферу, более подходящую для парилки.

На Северном были две такие «бочки». В одной изображал из себя Диогена начальник поста — лейтенант Орлов. В другой жил личный состав. Каждый ЦУБ был рассчитан на пятерых жильцов, так что на тесноту жаловаться не приходилось.

Лейтенант и младший сержант поднялись по металлической лесенке в пристанище личного состава. Входная дверь была не заперта. В прихожей оказалось темновато, лампочка мощностью 25 ватт давала слишком мало света. Мишка с удивлением рассматривал помещение с выгнутыми стенами. Давыдов толкнул следующую дверь, и оба шагнули в ярко освещенный отсек — столовую. Пятеро солдат и какой-то штатский тип сидели на стульях в ряд напротив входной двери.

— Привет, чего это вы тут расселись? — приветствовал их Давыдов. — С вами почти сутки связи нет, а вы ни фига не делаете.

— Руки вверх, бросай оружие, — раздалось в ответ.

— Чего, чего? — Мишка и Давыдов повернулись на голос. — Вы тут что, совсем обалдели?..

У окна сидел незнакомец в пятнистой одежде, в руках очень уверенно держал что-то похожее на АКМ, с ребристым цилиндром вместо обычного пламягасителя. Сидящий целился в лицо лейтенанту.

— Руки вверх, — повторил незнакомец.

Ладонь Кудрявых поползла вверх по ремню автомата. Чужак повел стволом в его сторону, оружие плюнуло огнем. Выстрела практически не было слышно. Лязгнули части механизма, зазвенела покатившаяся по полу гильза. Сержантская шапка прыгнула в сторону.

— Я сказал, бросай, — повторил незнакомец. — Все равно не успеешь снять с предохранителя.

— Миша, положи автомат, — сказал Давыдов и обратился к чужаку: — Ты кто такой?

— Здесь вопросы задаю я, мое дело спрашивать, а ваше — отвечать.

Незнакомец улыбнулся. Выговор у него был с легким акцентом. Так обычно разговаривают люди, которые хорошо знают язык, но давно им не пользовались.

— Оба к стене, вон туда. Мешки на пол.

Давыдов огляделся. Рядом сидели все солдаты Северного. Лейтенанта Орлова не было. У одного из бойцов голова была перевязана свежим бинтом. Рядом с ним сидел незнакомый мужчина с забинтованной ногой. У всех были связаны руки. На столе в углу в беспорядке лежало все постовое оружие: пять карабинов, орловский ПМ, патроны. На всякий случай захватившие точку люди добавили к этой груде все опасные с их точки зрения предметы, включая столовые ножи. Туда же почему-то были определены бинокль и буссоль. На подоконнике шипела портативная радиостанция (таких Давыдов не видел отродясь), размерами со школьный пенал, с множеством кнопок сбоку.

— Кто вы такие и зачем сюда пришли? — Незнакомцу в кресле было удобно.

Кудрявых криво усмехнулся в ответ. Давыдов сделал наглую рожу. Во всяком случае, ему очень хотелось, чтобы она выглядела нагло.

Лейтенант уже понял, что точка захвачена и сидящий напротив незнакомец полностью контролирует ситуацию. Все эти факты пока не очень укладывались в голове. Что происходит, кто на нас напал — террористы, диверсанты? До сих пор все басни замполита батальона о вражеском коварстве воспринимались с легкой иронией, кто ж на нас осмелится напасть, мы по ним сразу ракетами как вдарим! Ан нет, осмелились. Чужак не работал на публику. Его поведение показывало, что такая обстановка ему не в диковинку. Уверенным жестом он извлек из кармана наручники и бросил их Давыдову. Ствол при этом даже не дрогнул, ни на микрон не отклонился от цели.

— Один вам, другой напарнику.

Лейтенант исподлобья посмотрел на «оккупанта»: ни фига себе штучки! Не успели ничего сообразить, а уже извольте примерять «браслеты». Остановил взгляд на оружии. С глушителем пали сколько хочешь, снаружи никто не услышит. Да и кому слушать в этой глухомани? Черное отверстие предупреждало: рискни — и ты покойник.

— Я жду ответа. — Незнакомец положил ноги в высоких ботинках на печку, именуемую в военной среде «козлом», а в пожарных протоколах — обогревательным устройством неустановленного образца. — Присаживайтесь, в ногах правды нет. Кстати, о ногах. Если будете отмалчиваться, ваш друг может неожиданно захромать.

— А с кем имею… — начал Давыдов и увидел, как ствол винтовки нацелился Мишке на ногу. — Из Соснового, восстанавливать связь, — бодро закончил Анатолий.

Ствол отклонился от цели. Кудрявых громко выдохнул.

— Уже лучше. — Человек в кресле снисходительно улыбнулся, подтянул за лямку вещмешок и вывалил его содержимое на пол. Он был явно озадачен — из мешка выпали подаренные Черненко дымовые шашки, пакет с сигнальными ракетами, кабель, батарейки к ТАИ-43, лампы для приемника. Незнакомец опорожнил второй вещмешок.

Между тем Давыдов лихорадочно искал подходящий вариант нейтрализации супостата и освобождения от оков. Когда-то, в школьном возрасте, начитавшись про Чингачгука и Зверобоя, Толик научился сносно метать нож в отдельно расположенные предметы. Он любил при случае демонстрировать эти навыки подчиненным. В училище по линии физподготовки лейтенант звезд с неба не хватал, вот и пытался чем-то компенсировать отсутствие высоких спортивных достижений. Хобби способствовало созданию в глазах подчиненных имиджа крутого парня и было предметом лейтенантской гордости. Для пущей важности Анатолий всегда таскал в сапоге нож. Обычно его приходилось использовать по связному назначению — зачищать концы кабеля. Может, рискнуть?

Словно угадав мысли лейтенанта, незнакомец внимательно посмотрел на него поверх мешка.

— Постарайтесь обойтись без ненужного геройства. Вы просто оказались в неподходящем месте. Мой вам совет: сидите и ждите спокойно, пока все закончится.

Давыдов выпрямился на стуле. Похоже, и правда делать нечего, единственное развлечение — наблюдать за чужаком. Знать бы только, каким образом все должно закончиться. Какие намерения у чужака? И не похоже, что он один. Раз есть радиостанция, значит, и другие рядом. И вообще, кому понадобилось нападать на пост? Ради чего? Военных секретов здесь нет, оружие — старые карабины. «Игрушка» супостата выглядела куда современнее. Вряд ли захватчики явились сюда ради нескольких СКС. Интересно, где старшина? Уже схвачен, или ему посчастливилось избежать этого «удовольствия»…

Супостат тем временем рылся в груде вещей из второго мешка. Докладывать по радио он, похоже, не собирался.

— Что это он своим не сообщает? — шепнул Мишка.

— Не разговаривать! — немедленно отреагировал чужак.

Лейтенант криво усмехнулся. Радиомаскировочку-с изображаем. Нашли чего бояться. Здесь вам не Москва, кто прослушивать будет?