Огоньки самолета медленно плыли в ночном небе. Движение и цвет делали их заметными на фоне ярких звезд. Размеренные вспышки: красная, зеленая, белая; снова та же комбинация. На экране радара — одинокая отметка, самолет. Больше в ночной выси никого не было, отчего задача существенно упрощалась: несомненно, приближаются те, кого ждали. От жары не спасали ни кондиционеры, ни распахнутые люки. В раскаленном за день трейлере было жарко, как в духовке. Мотыльки и бабочки летели на свет, с шуршанием терлись о противомоскитную сетку в окнах; надрывались цикады.
Мигнул фарами выезжающий на патрулирование джип. Ребята, экипированные как обычные любители сафари, работали по своему графику, до плывущих в темноте аэронавигационных огней им не было никакого дела. Их задача — безопасность подразделения, у них своя работа, у радиотехников своя. Успех всей операции в равной мере зависел от профессионализма и тех, и других. Мелькнули сосредоточенные, спокойные лица, на дверце машины блеснула эмблема местного национального парка, и патруль скрылся за поворотом.
До назначенного места оставалось чуть больше часа. Где-то впереди работали люди из передовой группы. На них сегодня легла главная доля общей нагрузки.
Антенна под колпаком ветрозащиты вращалась практически бесшумно. Станция вела разведку на частоте обычных служб, управляющих воздушным движением. Приборы предупреждения об облучении, если таковые имелись на борту «цели», должны были выдавать сигнал о наличии излучения обычного аэродромного локатора. Много диапазонный и многофункциональный комплекс был предметом их гордости, при необходимости он мог мгновенно превратиться в станцию наведения истребительной авиации или управления огнем ЗРК. Но сегодня он был просто обзорным локатором.
Саванна жила своей ночной жизнью. Далеко окрест разносились хохот гиен и рыканье случайно забредшего к обжитым местам львиного прайда. Шумно пересекало равнину стадо каких-то копытных. В зарослях прятались жертвы, рыскали охотники. Писк, крики, уханье, непонятная возня. Вечная борьба за существование. Одно и то же миллионы лет подряд, срок человеческой жизни — песчинка на весах времени. Скоро на эти весы упадет еще щепотка песка.
Нагретая за день земля дышала жаром. Темный маскировочный грим тек вместе с потом, на панелях приборов оставались грязные разводы. Досаждали насекомые, патентованный репеллент раздражал кожу, зато на кровососущих паразитов не действовал вовсе.
Второй лейтенант Брукс только что закрепил под антенной указателя глиссады ПРМГ маленького аэродрома еще одну антенну и теперь возился с приборами. Разматывая кабель, он пошел в сторону и споткнулся о что-то мягкое. Рядом испуганно проблеяла коза и, стуча копытцами, засеменила прочь. Офицер мысленно чертыхнулся: «Тебя мне только не хватало». Вокруг было спокойно, спокойно с его точки зрения, офицера специальной службы, выполняющего особое задание.
Кубинский караул давно привык к соседству старика, пасшего свое маленькое стадо у границы ВПП, и совсем не обращал на него внимания. Пересекать границы поста старик не осмеливался, вел себя смирно. За месяцы службы патрулям примелькался и высохший как мумия зулус, всегда готовый кланяться вооруженным парням из добровольческой бригады, и десяток таких же древних и худых, как их хозяин, коз. Кубинцы встречали его днем и ночью, в сумерках и на рассвете. Всегда одно и то же: жалкая беззубая улыбка, драное одеяло на иссохших плечах, длинный посох в костлявой руке.
Этой ночью старого зулуса сменили другие пастухи — молодые и крепкие. А ветхий патриарх, нахлестывая семь коров — невиданное богатство, — торопился подальше от обычного пастбища. Сегодня утром двое глупых белых заключили с ним сделку. Они хотят снимать фильм о ночных хищниках. Им нужна приманка для львов и гиен. Белые готовы хорошо заплатить, им срочно понадобились хорошие кадры для рекламы будущего фильма. Белые приехали на джипе, нагруженном аппаратурой для съемок, и стали лагерем в саванне. Стадо коз ему больше не принадлежит. Хвала богам, белые не умеют вести дела: четыреста рандов за дюжину худых коз! Теперь он уносил ноги, думая о том, что это его самая удачная сделка за многие годы. На вырученные деньги старик тут же купил семь коров, это неожиданное приобретение выводило его в первые люди племени. Иметь свое стадо очень хорошо: большой почет. А если повезет, то уже в следующем году коровы дадут приплод. А там, глядишь, удастся возглавить совет старейшин. У вождя всего девять коров, у шамана восемь. Только бы приплод был велик, только бы сберечь его от набегов львов и гиен. До чего же кстати объявились белые! Теперь миски у ног глиняных фигурок в темном углу хижины наполнятся сыром и местным пивом. Сегодня духи предков хорошо ему помогли и заслужили угощение. Еще нужно заплатить шаману, чтобы сделал надежный оберег для скота. Белые вообще глупцы: убивают такого большого слона, забирают только бивни, а гору мяса бросают гнить на солнце. Кормят гиен, чтобы их фотографировать. Кому может понравиться гиена? Разве можно интересоваться такой мерзостью?
Старик плюнул и укоризненно покачал головой.
Смешные люди. Смешные и беспомощные, не могут выжить в саванне без своих вонючих автомобилей и ружей. Ни один зулус не совершил бы такой глупой сделки, дюжина коз не стоит четыреста рандов. И ни один зулус не умрет в саванне, в саванне он — дома.
Пастух усмехнулся в редкую бороду и зашлепал сандалиями по пыльной тропе.
Незадачливый торговец, кинооператор Брукс, недолго возился с передатчиком. Отрегулировал излучение так, чтобы сигналы ПРМГ и его устройства находились в противофазе. На экране прибора вершины двух пульсирующих синусоид, желтой и зеленой, точно противостояли друг другу. Потом офицер перебрался к своему помощнику. Тот уже установил ложный указатель глиссады и терпеливо ждал командира.
В отсветах огней аэродрома фигура человека на корточках еле заметно выделялась на фоне кустарника.
Брукс достал из кармана сканирующий приемник, направил антенну по оси ВПП. Сигнал аэродромной системы был практически подавлен. «А местный персонал при этом считает, что их оборудование исправно», — подумал лейтенант. Не удивительно — они же пальцем не коснулись чужого оборудования.
Все индикаторы и встроенные приборы ПРМГ сейчас должны были свидетельствовать о благополучном функционировании радиомаячной группы. Теперь на заходящем на посадку борту будет принят сигнал от ложного указателя глиссады. Самолет снизится по кривой, которая заканчивается ярдах в двухстах от торца полосы.
Бесшумно появилась двойка, закладывающая заряды под кабели электропитания огней ВПП. Старший группы кивнул офицеру: все готово. Второй лейтенант и его помощник повозились с мощным источником света, отрегулировали его наклон по линии снижения при заходе на посадку. Потом распределили вокруг только что установленной аппаратуры мины, они сдетонируют при взрыве топливных баков — никаких следов не останется. Закончив свою работу, группа удалилась в ночную темень, погоняя тощее стадо.
Часовой услышал шум стада, но не насторожился. Решил, что пастух погнал своих животных на водопой, к утру вернется.
Диверсанты не пользовались радио, в любой операции они выходили в эфир только при острой необходимости. В запасе оставалась четверть часа плюс-минус сорок секунд на действия летчика при заходе на посадку. В нескольких милях от аэродрома, у джипа с оборудованием, коз отпустили восвояси — в подарок ночным хищникам.
От группы отделился солдат, вооруженный ПНВ и винтовкой с глушителем, и растворился в зарослях. Он взял на себя охрану. Второй лейтенант откинул панель радиостанции, снабженной панорамной приставкой, и нашел частоту диспетчера аэродрома. Самолет приближался точно по графику. Переговоры пилотов и земли были слышны, будто говорили где-то рядом. Когда летчики перешли на частоту диспетчера посадки, Брукс взял бинокль и залез на капот. Отсюда были хорошо видны огни самолета и свет указателя ВПП. По команде второго лейтенанта помощник защелкал переключателями, до группы донеслись негромкие хлопки.
Внизу пронеслись огни приближения. Загорелись сигнальные лампочки — стойки шасси встали на место. Командир корабля убрал обороты. Диспетчер дал «добро» на посадку. До полосы оставалось ярдов пятьсот, когда аэродром погрузился во мрак. Экипаж не растерялся, хотя четко обозначенная полоса пропала; самолет продолжал снижаться, ведомый сигналами ПРМГ. В этих местах сбои с электроснабжением не редкость. Ничего страшного, уже приходилось садиться на подсвеченную кострами полосу.
С земли в лицо пилотам ударила ослепительная вспышка, бело-фиолетовое сияние залило кабину. Да что тут происходит? Не сговариваясь, оба пилота потянули штурвалы на себя.
Машина дернулась вверх, но для набора высоты уже не хватало скорости. Шасси коснулись мягкого грунта. Колеса тут же провалились, стойки со скрежетом сорвало с мест крепления. Несколько мгновений машина с душераздирающим визгом и скрипом скользила на брюхе, пропеллеры рубили низкорослый кустарник. Из-под дюралевого корпуса сыпались искры, потом все скрылось в оранжевом пламени.
Боевая группа террористической организации «Копье Инката» и груз оружия перестали существовать. Ни единого выстрела, ни одного потерянного человека у диверсантов, в высшем смысле слова — профессиональная работа. Группа Брукса двинулась на сигнал далекого радиомаяка, безошибочно ведущего к базе по другую сторону границы.