Относительно давнего окончания своей военной карьеры пан Станислав Кахерский бессовестно лукавил. Его карьера не только не прервалась в пору туманной юности, но и была весьма успешной. Развивалась она ровно, если не считать одного зигзага, когда подающий надежды поручик был замечен командованием и переведен, разумеется с его согласия, из пехоты в разведку.

Всего парой недель раньше он уверенно ступил на крыльцо старинной часовни, притаившейся в глубине прилегающих к Сенной площади безликих питерских домов — ровесников Достоевского, несомненно, служивших в качестве приюта его персонажам. Неторопливо, наступая на каждую ступеньку, пан Стась поднялся на крыльцо и уверенно потянул ручку дубовой двери, потемневшей от времени и сырого климата. На серой древесине тускло отсвечивала новенькая металлическая вывеска, на ней крупным торжественным шрифтом значилось: «Христианская церковь истинного Бога». Здание часовни не раз перестраивалось. Во времена, предшествовавшие эпохе демократии, в нем размещались какие-то учреждения хозяйственного характера, и уж совсем недавно его арендовали приверженцы «истинной веры». За дубовой дверью оказался коридор, имеющий несколько дверей по обе стороны прохода. Кахерский прошел до конца узкого помещения, в конце которого виднелась еще одна дверь. Перед ней был установлен стол, возле двери — вешалка. За столом восседал молодой человек в костюме и при галстуке, с бейджем, приколотым к лацкану. Из кармана его пиджака выглядывала антенна «Моторолы».

— Чем могу служить? — молодой человек встал из-за стола и вышел навстречу посетителю. Станислав прочитал надпись на его «этикетке»: «Аркадий — работник миссии Христианской церкви истинного Бога» и сказал:

— Было бы неплохо, Аркадий, если бы вы сообщили господину Пенязю о моем визите.

— Извините, — юноша холодно улыбнулся, — господин проректор сегодня не принимает посетителей, — может быть, вы побеседуете с кем-нибудь из работников миссии?

— Меня он примет, — Кахерский протянул молодому человеку синюю визитную карточку с лазерной наклейкой.

— Подождите, пожалуйста, — попросил мальчик с бейджем и исчез за дверью. Спустя несколько минут он появился снова.

— Прошу, господин проректор согласился вас принять. — «Попробовал бы он не принять», — усмехнулся про себя посетитель, идя за «привратником» по ковровой дорожке, устилавшей небольшую приемную. Дорожка упиралась в очередную дверь. Аркадий вежливо постучал, а затем распахнул перед посетителем тяжелую створку. Кахерский молча прошел в комнату, и дверь за ним бесшумно затворилась. Комната оказалась обставлена по-казенному скупо. Несколько полу кресел, массивный стол, не менее внушительный шкаф — по-видимому, ровесники часовни, — сейф и телефонный концентратор явно новее, из числа тех, коим место в офисе какой-нибудь фирмочки-однодневки, стремящейся произвести впечатление на посетителя. Узкое стрельчатое окно было завешено тяжелыми шторами. На стенах — календари и плакаты религиозного содержания. За столом сидел тучный пожилой мужчина благообразной наружности. Возраст хозяина давно перевалил полувековую отметку. Одет он был строго, «глухим» покроем костюм соответствовал фасону, распространенному среди протестантских священников. Лампа дневного света оставляла на его лысине яркие блики. Кахерский подошел к столу и вежливо остановился, как положено младшему по званию перед старшим. Армейское приветствие здесь было неуместным, а лезть первым с рукопожатием к хозяину кабинета гость считал прямым нарушением субординации, что и было не удивительным, учитывая разницу в чинах. Хозяин был полковником, а посетитель — майором.

— Здравствуйте, пан Станислав, как добрались?

— Благодарю вас, без приключений. Готов хоть сегодня приступить к работе.

— Где остановились?

— На квартире, той, что снял мой предшественник.

Говорили по-польски.

— Добже. Раз так, сразу введу тебя в курс дела. Что у нас тут за богадельня, ты в курсе?

— Мне объяснили еще дома. Чем предстоит заниматься?

— Пока вот этим, — хозяин кабинета достал из сейфа пухлую папку, положил ее на стол, припечатал тяжелой ладонью, — присаживайся. Хочешь кофе, чаю? Есть неплохой коньяк, а?

— Если пан полковник разрешит, я бы закурил, а то под моей новой вывеской дымить на людях не полагается.

— Дыми сколько угодно, сегодня у нас нет посетителей, — полковник поставил на стол пепельницу и принялся развязывать на папке тесемки.

— Помнишь дело в Лодзи, которым тебе пришлось заниматься?

Кахерский, прикуривая длинную сигарету, кивнул.

— Тогда всплыли два ствола времен Второй мировой, так вот следы их ведут сюда, к одному человеку. Только сейчас он хочет перебросить из России в Польшу уже целую партию оружия. Хотя лежит оно со времен той войны, но, по оперативным данным, все стволы в отличном состоянии. Под видом коллекционного оружие планируется морем доставить отсюда до Гданьска, а там его должен забрать получатель. Мы должны эту сделку предотвратить.

— Может быть, проще сообщить обо всем этом русским по официальным каналам? — предложил гость, наслаждаясь табачным ароматом.

— Не все так просто, — хозяин сердито сдул поползшую в его сторону змейку дыма, — я сказал предотвратить, а не сорвать. Оружие должно попасть не в Польшу, а вот сюда. Он достал все из той же папки карту Северо-запада России достаточно крупного масштаба, сложенную несколько раз вдоль и поперек, и ткнул толстым коротким пальцем в скопление едва заметных карандашных отметок, сделанных возле русско-финской границы. Станислав придвинул карту к себе, внимательно рассмотрел изображенную на ней местность.

— А что там такое? — спросил он, возвращая карту хозяину.

— Ничего там нет, брошенная деревня. Жители оттуда уехали несколько лет назад.

— И кому нужно доставить оружие?

— Никому. Его нужно там просто складировать, сделать несколько закладок в этом поселке и еще в двух других, таких же заброшенных, как и этот.

— А зачем все это? — удивленно пожал плечами майор. Это так далеко от зоны, представляющей для нас хоть какой-то мало-мальский интерес.

— Сейчас нет интереса, а потом он может появиться, — резонно ответил старый разведчик. — В нашем деле лучше меньше знать, тогда спокойнее спишь по ночам. Вы помните о предстоящем вступлении Польши в НАТО?

Молодой разведчик кивнул.

— В чем моя задача?

— Вот это правильнее, — похлопал его по плечу полковник, — познакомься, это и есть наш торговец. — На крышку стола легла фотография румяного пухлощекого человечка с интеллигентной бородкой, как у испанского средневекового гранда.

— Кто такой? — с любопытством взглянул на снимок Кахерский.

— Витольд Самойлович Альперович. Живет в Санкт-Петербурге, коллекционер, вхож в самые высокие круги. К нему часто обращаются за консультациями даже чиновники главного русского музея «Эрмитаж», городская элита охотно покупает у него старинные вещички. Наш подопечный имеет знакомых в милиции, городском правительстве и иностранных консульствах.

— А что он коллекционирует? Чем занимается?

— Всем. Он собирает все, что стоит хороших денег, и деньги у него есть. Средств у него хватает даже на финансирование поисков кораблей, затонувших в Финском заливе в восемнадцатом веке и раньше. Несколько его групп заняты сбором исторических раритетов по всей России и в Восточной Европе. Есть у него специалисты, занимающиеся изысканиями только в архивах. А теперь выяснилось, что он проявил интерес и к оружейному бизнесу. Одна из его поисковых групп нашла в Карельских лесах немецкий самолет, перевозивший партию снаряжения для германских горных егерей. Похоже, до них там никого не было со времен войны. Вот это оружие он как раз и собирался ввезти в нашу страну.

— И чем мы можем его взять?

— У нас найдется, чем можно крепко прищемить хвост этой лисе. Есть несколько дел, которые мы проследили от начала и до самого их успешного завершения. По местным законам ему, как организатору, светит лет двадцать с конфискацией. Так что имеющихся у нас документов с лихвой хватит для того, чтобы убедить господина Альперовича в необходимости сотрудничать с нами.

— Это кнут, а пряник будет? — улыбнулся Кахерский.

— Не без этого: коллекционер может нам пригодиться и в дальнейшем.

— Итак, я должен склонить его к сотрудничеству, а что дальше? Он сообщит мне место, где хранится оружие, я должен организовать его доставку и закладку в нужное место? Какими силами и средствами?

— Силами и средствами господина Альперовича — ему придется пожертвовать одной из своих групп.

— Пожертвовать? Я не ослышался? — Кахерский удивленно вскинул брови.

— Именно так, — глаза полковника льдисто сверкнули. Сейчас выражение его лица чем-то напомнило майору портрет Торквемады, знаменитого испанского инквизитора, во славу креста и кастильской короны десятками посылавшего людей на костер. Хозяин кабинета выдержал паузу и спросил:

— А чего же вы хотите? То, что вам предстоит сделать, должно остаться тайной, мы же не можем оставить свидетелей. У вас есть какие-то возражения, пан майор? Или сомнения?

— Нет никаких сомнений, — по-военному четко отрапортовал Кахерский.

— Добже, — кивнул полковник, — мы приготовили для вас некоторое оборудование, оно вас ждет в соседней комнате. Пройдемте: я должен кое-что объяснить.

Соседняя комната напоминала склад печатной продукции. Стеллажи вдоль стен были под завязку набиты журналами, брошюрами, кипами плакатов и листовок. На столе, посреди помещения, предназначенном, скорее всего, для сортировки средств агитации, лежал раскрытый дипломат внушительного размера. Кахерский с любопытством заглянул в него.

— Здесь все, что может вам понадобиться, — спокойно произнес старик, — прежде всего — приемник системы GPS. Думаю, штука вам знакомая. — Его молодой коллега уверенно кивнул.

— Приходилось сталкиваться.

— Вот это — игрушка поновее, — старик достал из чемоданчика обычный с виду «мобильник», — им будете пользоваться для связи непосредственно со мной. Особенность в следующем… — разведчик отщелкнул от «трубки» аккумуляторную батарею.

— Это обычный аккумулятор, заряда хватает на трое суток работы «на прием» и четыре часа работы на излучение. А вот это (он достал из углубления в устилающем дипломат поролоне батарею, почти двойник первой, она лишь слегка отличалась цветом и была чуть темнее) тоже аккумулятор, но заряда в нем хватит часов на шесть, потому что основную часть рабочего пространства занимает «скрэмблер». Прилагается устройство зарядки от промышленной сети и бортовой сети автомобиля.

Майор с интересом принялся рассматривать «мобильник». Старик продолжал инструктаж, на этот раз у него в руках оказалась новенькая видеокамера.

— Это цифровая камера, вам она понадобится для того, чтобы заснять места закладки оружия, не тащить же вас туда в качестве гида, когда понадобится. Кроме того, вам следует задокументировать подтверждение того, что вы остались единственным обладателем «карты острова Сокровищ». Для кодировки информации и ее пересылки — ноутбук. — Старик постучал согнутым пальцем по крышке вложенного в чемодан портативного компьютера. Войти в сеть можно при помощи мобильного телефона, программы обработки информации и ее шифрования мы уже инсталлировали. Адрес в сети я вам сообщу несколько позже. Если нужна консультация специалиста по оргтехнике, скажите, и вы ее немедленно получите.

— Необходимости нет, мне приходилось работать с аналогичными штучками.

— Атлас с подробными картами местности мы купили для вас вполне легально в книжном магазине на Невском проспекте. — Полковник выудил из дипломата пестрый атлас и бросил его на стол. — Карты по данным спутниковой съемки достаточно точные. Но будьте внимательны, это все-таки север. Официально все это оборудование вам необходимо для отчета о работе нашей миссии в поселке Чупа.

— Это где?

— Думаю, не слишком далеко от того места, где находится самолет с грузом оружия. Его местоположение нам известно очень приблизительно, но все нити ведут на север Карелии. Что-нибудь еще?

— Как насчет средств нейтрализации группы переброски?

— Здесь мы их не держим. Вечером вам все доставят на квартиру. Кроме того, у вас там будет предостаточно различного стрелкового оружия. Подтверждение нейтрализации остальных участников мероприятия пошлете сразу же после ее завершения, вместе с изображением мест закладки и их координатами, после этого всю информацию сотрете. Оборудование желательно вернуть. При невозможности — уничтожить. Резервный канал вашей инфильтрации — через финскую границу. Документы для ее пересечения ждут вас в Чупе. Этот вариант мы тоже отработали.

— Тогда, пожалуй, все.

— Необходимые материалы возьмете с собой сразу. Неделя вам на изучение и еще одна — на обработку нашего любителя антиквариата. За две недели все вопросы должны быть улажены, буду ждать вашего звонка с семнадцати часов в следующую субботу. А в воскресенье вечером вы должны выехать на место. Накануне отъезда вам сообщат необходимые пароли, адреса и способы связи. Там у нас есть один человек, но на него вам можно выходить только в крайнем случае. С вами поедет одна женщина, активистка Христианской церкви истинного Бога.

— Я могу ей доверять?

— В делах духовных — в полной мере, в делах разведки — ни на йоту. Она едет с вами в качестве ширмы. Своей деятельностью эта пани уже давно мозолила глаза местным спецслужбам; проходит в их досье как оголтелая фанатичка. У нее в тени вы будете в относительной безопасности. Она надоела КГБ своими протестами против тоталитаризма еще при Советах, а теперь — акциями в поддержку демократии. ФСБ шарахается от нее, как бес от ладана. В ближайшую среду вам надлежит прибыть сюда к десяти часам, я вас с ней познакомлю. Ну, желаю удачи. Надеюсь, что оказанное вам доверие вы оправдаете.

— Буду стараться.

Вечером того же дня Станислав Кахерский читал документы о деятельности господина Альперовича и задумчиво тер подбородок. С такой сложной задачей ему до сих пор сталкиваться не приходилось. В назначенное время прибыл посыльный, позвонил условленным образом. Особой разговорчивостью он не отличался, здороваться не стал, а сразу перешел к делу. Вручил майору уже знакомый дипломат, а потом извлек из кармана два пакета разноцветных капсул, упаковку шприц-тюбиков, баллончик мужского дезодоранта и баллончик газа для зажигалок. Судя по этикеткам, в капсулах были витамины и какой-то навороченный аспирин. Гонец пояснил:

— Все препараты растворяются в воде, молоке, вине, пиве, водке. Красные — моментального действия, желто-белые действуют через несколько суток. Шприцы — на всякий случай, это антидот, колоть внутримышечно. Все это добро полностью и практически бесследно разлагается в организме через несколько часов. В баллончике средство, действующее респираторно и через кожу, без перчаток не пользуйтесь. И не дай вам Бог вдохнуть эту дрянь или коснуться предмета, на который ее побрызгали. Действует мгновенно.

Гость взял баллончик газа для зажигалок и сказал:

— Это нейтрализатор, чтобы пользоваться вещами после «дезодоранта». Довольно едкая штука, но уничтожает отраву надежно, нужно только минут пять подождать.

Закончив инструктаж, гонец выудил из внутреннего кармана плаща увесистый сверток, запакованный в светонепроницаемую бумагу и перехваченный крест-накрест скотчем.

— Что здесь? Портативная атомная бомба?

— Пряник для вашего клиента, кнут вам уже передали.

— Расписаться в получении? — грустно спросил разведчик.

— Зачем, — пожал плечами курьер, — мы же знаем, кому все это доставили. Работайте спокойно. Если я понадоблюсь, звоните, вот вам телефон. Если что, подстрахуем.

Он протянул визитку, на которой курсивом было напечатано: «Юрий. Специалист», ниже был приведен номер сотового телефона — и все, больше никаких координат.