В феврале Ежик целыми днями топил печь и всё равно по утрам не мог вылезти из постели — так было в доме холодно.
«Что же это за наказание? — бормотал Ежик, слезая с постели и всовывая лапы в валенки. — Ещё неделю постоят такие морозы — и у меня ни одной дровишки не останется!»
И он зашаркал к печке, отодвинул заслонку и развёл огонь.
Огонь весело загудел, и Ежик стал обдумывать своё бедственное положение.
«В лесу теперь снегу видимо-невидимо! — думал он. — И все тоненькие ёлочки занесло. А толстую одному не спилить… Хорошо, кабы Медвежонок наведался: у него и топор острый, и пила есть, и специальные саночки, чтобы дрова возить… Вот пришли бы они вместе с Осликом и сказали: „Ежик, у тебя, наверное, дрова кончились? Пойдём напилим и наколем новых!“ А я бы их напоил чаем, и мы бы все трое пошли в лес, и тогда бы я ни за что не замёрз. А теперь Медвежонок, наверное, крепко спит и совсем забыл обо мне…»
И Ежику стало так грустно, что он подкинул ещё две дровишки и, уже ни о чём не думая, стал смотреть на пламя.
Печь разогрелась, и теперь в доме было тепло, и Ежику уже не верилось, что дровишки могут кончиться и он замёрзнет. И он, незаметно для себя, размечтался…
«Вот, — мечтал Ежик, — кончатся у меня дрова, и совсем станет холодно, и начну я замерзать… И об этом узнает Слон в зоопарке. Он притворится спящим, а когда сторожа уснут, прибежит в лес, найдёт мой домик, всунет хобот в трубу и станет тепло дышать. А я скажу: „Спасибо, Слон. Мне очень тепло. Пойди теперь погрей Медвежонка, — у него, наверное, тоже кончились дрова…“ И Слон будет каждую ночь убегать из зоопарка и дышать в трубу мне, Медвежонку и Ослику — и мы не замёрзнем!..»
А морозы всё лютели и лютели. И действительно, через неделю у Ежика совсем кончились дровишки. Он в последний раз крепко протопил печь, сложил на постель все одеяла, а сверху положил полушубок и валенки.
Потом залез под эту гору и стал ждать.
Сначала ему было жарко, а потом, когда печь остыла, стало холодно. И с каждым часом становилось всё холоднее.
«С-с-скорее бы п-п-ришёл С-с-слон!» — шептал Ежик, свернувшись калачиком под одеялами. Он так замёрз, что у него давно уже не попадал зуб на зуб. А Слон всё не приходил…
«С-с-слон! — звал Ежик. — Я з-з-замерзаю… П-п-риди, п-п-пожалуйста, С-с-слон!»
Ежик звал Слона три дня и две ночи.
А на третью ночь ему стало так тепло, что он даже сбросил с себя полушубок и валенки.
Это в лес пришла оттепель.
А Ежику казалось, что это огромный добрый Слон ходит меж сосен и дышит ему в трубу.
