В настоящее время наверное трудно найти более модное слово, касающееся силовых структур и ведомств, чем спецназ. Различных групп и подразделений создано столько, что доходит до абсурда. Сейчас даже билеты в электричках проверяет спецназ. Давайте разберемся, что же такое спецназ и каковы его задачи?

С незапамятных времен люди воюя, вели разведку и использовали в бою тактические приемы, которые в настоящее время применяет спецназ. Например, засадные действия вели и князь Святослав и Александр Невский. На Востоке же существовали целые кланы профессиональных воинов – лазутчиков. Всем известные сейчас ниндзя и почти неизвестные в нашей стране воины индийского клана Змеи уже тогда, в далекой древности, обладали уникальными методиками скрытного проникновения на объект, маскировки, физической и духовкой концентрации и восстановления. Да и русские дружинники, ведя разведку, могли часами находиться под водой и дышать через камышину. Однако я не стану искать исторические корни специальных операций, а лишь обращу внимание читателя на то, что потребность в таких действиях существовала всегда, когда требовалось решить важные задачи малыми силами.

Прародителями современных спецподразделений принято считать подразделения коммандос, созданные на западе в годы Второй Мировой войны, а также подразделения наших разведчиков-диверсантов фронтового подчинения, разведчиков-водолазов, находившихся в распоряжении флотов и подразделения разведчиков, находившиеся в ведении НКВД. Однако из всех структур, созданных в разных странах в годы войны и предвоенные годы до наших дней дожили немногие. По окончанию войны спецподразделения почти во всех странах были расформированы за ненадобностью. В послевоенные годы пожалуй самыми дальновидными оказались британцы, которые смогли сохранить, хоть и не в полном составе подразделения своей Special Air Service (SAS). Если считать только непрерывную историю подразделения, то SAS на настоящий момент является старейшей.

У многих читателей может возникнуть вопрос почему отсчет истории сил специальных операций начинается только со Второй Мировой войны, а не со времен Чингиз-Хана, например. Все просто. Именно в этот период появились средства доставки групп в глубокий тыл противника для ведения разведки и диверсий, а также средства связи, позволяющие штабам оперативно получать развединформацию от них, а также руководить их деятельностью. На мой взгляд, это – главные признаки, по которым можно найти ближайшие исторические корни войск специального назначения.

Создание же и развитие сил специальных операций в том виде, в котором мы привыкли к этому понятию, относится к началу пятидесятых годов. К этому времени англичане, подстегиваемые осложнившейся обстановкой в Малайе, вспоминают про остатки SAS, чудом уцелевших в ходе всевозможных реорганизаций.

В связи с войной в Корее американцы воссоздают пятнадцать рот «рейнджеров», а ГРУ ГШ Советского Союза разворачивает в составе Армий сорок шесть отдельных рот специального назначения. Их основная задача – борьба с мобильными средствами ядерного нападения стран НАТО. Несколько позднее, но параллельно с наземными силами специальных операций начинается формирование флотского спецназа разных стран. Те же подразделения, которые были сформированы в годы войны, такие как Special Boat Squodron (SBS) специальный лодочный дивизион Великобритании, их наследники во Франции, а также приемники славы и традиций всемирно известной десятой флотилии МАС-итальянская команда подводных операций (COMSUBIN), получают задачи в свете новой военной доктрины своих государств.

В течение десятилетия происходит бурное развитие Сил Специальных операций. К началу шестидесятых практически во всех, сколько-нибудь значительных, армиях мира появляются подразделения, предназначенные для выполнения специальных задач.

В 1972 году исламскими террористами из организации «Черный сентябрь» в Мюнхене была захвачена в качестве заложников олимпийская сборная Израиля. Неудачная операция по их освобождению, проведенная полицией ФРГ, заставила руководителей силовых ведомств различных государств осознать, что в мире возникла угроза терроризма более реальная, чем даже вторжение в Европу «красных полчищ». В составе пограничной стражи в ФРГ создается подразделение антитеррора GSG-9. В 1974 году в СССР, где угроза террористических актов была крайне мала, дальновидный Ю. В. Андропов создает подразделение «А», имеющее такие же задачи, что и GSG-9. Британцы, для которых террористы ИРА были объективной реальностью, наделили свою SAS новыми задачами по борьбе с ними. Американский подполковник Чарльз Беквит, проходивший стажировку в 22 полку SAS, под впечатлением увиденного начинает мучительно формировать свою «Дельту». Его деятельность в этом направлении увенчалась успехом только осенью 1977 года.

В 1981-м в ПГУ КГБ СССР создается еще один отряд спецназ – «Вымпел». Задачи его не борьба с терроризмом, а ведение разведки проведение специальных мероприятий в интересах внешней разведки.

В 80-х полицейские ведомства ведущих стран мира столкнулись с тем, что террористы, захватив заложников, довольно часто не выдвигают каких-либо политических требований и не угрожают непосредственно государственным устоям. Требования их бывают намного приземленнее: круглая сумма денег и предоставление возможности покинуть страну. Осознав к этому периоду действенность и хирургическую точность операций, проводимых спецназом, руководители данных ведомств приступили к формированию своих спецподразделений. Во Франции создается знаменитая GIGN, в США – SWAT (special weapon and tactic).

Особенно преуспело в этом МВД России. К Московской Олимпиаде 1980 года С. И. Лысюк создает учебную роту, которая в последующем становится основой для формирования отряда спецназначения «Витязь», который организационно вошел в дивизию Дзержинского. Сейчас это полк. Вслед за «Витязем» в дивизиях оперативного назначения создаются «Русь», «Русич», «Скиф» и т. д. В округах создаются ОбрОН отдельные бригады оперативного назначения. С началом перестройки и последующим развалом СССР создаются ОМОН (отряды милиции особого назначения) и в 93-м СОБРы (спецотделы быстрого реагирования), – структуры в МВД России наиболее подготовленные для проведения специальных операций. Они действуют в своих регионах, но в Москве и области на настоящий момент их три: СОБР ГУОП, Московский СОБР и СОБР Московской области.

К концу тысячелетия в нашей стране были созданы Управление Специального назначения при Службе безопасности Президента, спецназ погранвойск, СОБР таможни и прочая, прочая, прочая. По-моему, это перебор.

В сущности на настоящий момент в Мире существуют спецподразделения, в задачи которых входит ведение разведки, а также проведение диверсий, развертывание партизанского движения на территории противника и борьба с партизанами на своей. Это чаще всего армейские и флотские подразделения специального назначения с которых все и началось. Другое основное направление развития сил специальных операций – борьба с терроризмом и организованной преступностью. Эти задачи лежат на спецподразделениях структур государственной безопасности, а также на полицейских спецподразделениях.

Какие задачи должны выполнять спецподразделения не попадающие ни в первую ни во вторую группу одному Богу известно. Например, что за спецоперации должен осуществлять спецназ Президента России? Не стоит ли уже давно навести порядок во всей этой спецназовской неразберихе? В Великобритании например, двадцать второй полк SAS выполняет все специальные задачи от разведки и диверсий до борьбы с наркомафией и операций спасения граждан. О том какой спецназ нужен России мы поговорим позднее.

Кто стоял у истоков спецназа

Как уже было сказано выше, причиной создания спецназа в СССР послужило появление в послевоенный период на вооружении армий его вероятных противников мобильных средств ядерного нападения оперативно-тактического и тактического назначения. Противостоять этим, постоянно перемещающимся, ракетным установкам можно было только имея достоверную информацию об их истинном местонахождении для нанесения упреждающего удара.

Именно таким средством получения развединформации и стал спецназ созданный 24 октября 1950 года директивой Военного министра СССР №Орг/2/395832 Маршала Советского Союза Василевского и начальника Генерального штаба Генерала Штименко. Согласно этой директиве в общевойсковых и механизированных армиях, а также в военных округах, не имеющих армейских объединений под руководством Главного Разведывательного Управления Генерального штаба было создано сорок шесть отдельных рот специального назначения численностью сто двадцать человек каждая. Общая численность армейского спецназа, первого и единственного в то время в нашей стране, составляла чуть более пяти с половиной тысяч человек. Люди эти были набраны из военной разведки, многие из них, особенно руководители прошли не одну войну. Заместитель начальника ГРУ генерал-полковник Мамсуров Х. Д. начинал еще в Испании. Возглавил спецназовское направление в пятом управлении ГРУ полковник Патрохальцев Н. К. При разработке руководящих документов широко использовался богатый опыт разведывательно-диверсионной деятельности советских партизан, а также опыт разведчиков-диверсантов, действовавших в интересах штабов фронтов и Генерального штаба. Также изучался и внедрялся зарубежный опыт Второй Мировой.

Автором первой «Инструкции по боевому применению частей и подразделений специального назначения» стал Голицын Павел Агафонович, являвшийся в годы Великой Отечественной начальником разведки партизанской бригады «Чекист».

31 декабря 1999 года исполнилось 77 лет одному из старейших спецназовцев ГРУ ГШ Павлу Агафоновичу Голицыну. В силу специфики его деятельности он известен лишь специалистам, однако тот факт, что генерал-майор Голицын является автором первой Инструкции по боевому применению частей и подразделений специального назначения СА и ВМФ, уже говорит о многом. Инструкция написана им на основе собственного боевого партизанского прошлого, а оно у него богатое.

Незадолго до начала Великой Отечественной войны Павел Голицын, тогда еще совсем молодой паренек, был призван в ряды Красной Армии и попал служить в мотоциклетный полк. С началом боевых действий полк прикрывал отход главных сил, однако, был разбит. Личный состав начал беспорядочный отход, надеясь перейти линию фронта и выйти к своим. Вместе с остальными отступал и Голицын, переодевшись в гражданскую одежду. Пройдя по немецким тылам свыше 400 км через почти всю Белоруссию, в октябре он оказался в деревне Бошарово, Толочинского района, Витебской области, где из окруженцев и местных жителей формировался партизанский отряд, выросший позже в партизанскую бригаду «Чекист». Здесь Павел стал сначала командиром взвода разведки, а с осени 1942 года – начальником разведки бригады.

Разведчики под руководством Голицына захватывали «языков», проводили диверсии на территории площадью 10 тысяч километров. Вот как описывает сам Павел Агафонович отдельные эпизоды боевой деятельности партизан.

«Партизанская бригада „Чекист“ действовала во время войны на западном стратегическом направлении, в районе Орша, Могилев, Борисов. Через этот район проходила железная дорога и автомагистраль Минск-Москва по которой немцы осуществляли снабжение своего Восточного фронта. Диверсионные группы бригады пустили не один эшелон под откос на своем направлении для борьбы с ними немцы разместили в деревне Жукнево свой гарнизон численностью до пятидесяти человек. Немецкий гарнизон, разместившийся в школе был хорошо укреплен и обнесен деревоземляным валом толщиной до одного метра с амбразурами для стрельбы. Прилегающая местность хорошо простреливалась. При штурме этих укреплений партизаны могли понести серьезные потери. Для того чтобы их избежать пошли на хитрость. Зная, что староста соседней с гарнизоном деревни Максимково сотрудничает с немцами, туда отправили трех партизанских разведчиков: Водлодю Рябинина, Колю Яськова и Колю Каянова, которые ходили по деревне притворившись пьяными. Староста попался на эту уловку и лично сообщил немцам в Жукнево о трех пьяных партизанах. Группа немцев из двадцати шести человек, двигаясь в колонну по-одному, направилась в сторону Максимково. Впереди шел головной дозор из трех солдат. Двигались осторожно, периодически останавливаясь и рассматривая в бинокль опушку леса, лежавшую на их пути. Именно на этой опушке расположились партизаны первого отряда под командой Иванова и пятого отряда под командой Семдянкина. Когда немцы вышли к опушке, партизаны открыли внезапный огонь, в результате которого противник был полностью уничтожен. Партизаны захватили один автомат и двадцать пять винтовок, а также патроны и снаряжение. Оставшиеся в гарнизоне немцы открыли по партизанам минометный огонь, а немного позднее спешно покинули расположение своего гарнизона и убыли по железной дороге в Пахомово. Операцией руководил командир бригады Кирпич».

В июле 1943 года П. А. Голицын разработал и провел силами отряда Крымцева операцию по уничтожению артиллерийского дивизиона в деревне Лотва». Проведя тщательную доразведку и выяснив, что немцы ведут себя беспечно, выставив только караульные посты, партизаны ночью 11 июля внезапным налетом уничтожили немецкий гарнизон захватив оружие, боеприпасы, продовольствие и лошадей. В ходе налета уничтожено сорок немецких солдат и офицеров, взорвано десять артиллерийских орудий».

Самой, пожалуй, большой заслугой партизанской разведки была огромная помощь, оказанная в период подготовки наших войск к операции «Багратион» (освобождение Белоруссии). Разведка бригады вскрыла группировку войск 4-й немецкой армии, противостоявшей нашему Западному фронту. До сих пор Павел Агафонович хранит топографическую карту штаба партизанской бригады «Чекист» с нанесенным на нее расположением немецких дивизий и указанием стыков между ними.

Кроме этого, с 1943 года специально сформированными разведгруппами велась разведка оборонительного рубежа по западному берегу Днепра. Данные, поступавшие из различных источников (пленные, местные жители, принимавшие участие в инженерных работах по возведению рубежа либо проживавшие в районе работ), перепроверялись и наносились на карту. В результате этой гигантской работы за полтора месяца до начала Белорусской операции в штаб Западного фронта на самолете была доставлена подробная схема инженерных сооружений оборонительного рубежа немцев на западном берегу Днепра. Помимо схемы разведчики «Чекиста» передали подробные данные о количестве базирующихся самолетов, местах расположения складов ГСМ и боеприпасов, а также о расквартировании летно-технического состава, прикрытии военно-воздушной базы гитлеровцев в Балбасово.

Собранную информацию высоко оценило командование Западного фронта. После освобождения Белоруссии и расформирования партизанского соединения П. А. Голицын получил свою первую награду – орден боевого Красного Знамени.

Потом он воевал с японцами, командуя разведотрядом 105-й стрелковой дивизии, и также отличился. С небольшим разведдозором прибыл в расположение японского полка «спецназ», потребовал сдачи от имени советского командования и добился этого. За японскую кампанию П. А. Голицын был награжден орденом Красной Звезды.

Потом он работал в разведотделе группы советских войск в Германии, участвовал в организации разведки в период Берлинского кризиса в 1960—1961 годов, работал в ГРУ ГШ и принимал участие в создании советских частей и подразделений специального назначения, готовил спецназовцев на Кубе, был начальником разведки ПрибВО, помогал эфиопам создавать и правильно использовать разведподразделения в период эфиопско-сомалийской войны, возглавлял советскую военную миссию связи при главнокомандующем британской Рейнской армией.

Павел Агафонович ныне жив и здравствует. Недавно он издал книгу»Записки начальника разведки».

* * *

Для того чтобы понять какие люди занимались формированием и руководством подразделений специального назначения думаю, что не лишним будет рассказ еще об одном человеке из легенды.

Рассказ именно о нем ныне актуален еще и потому, что на спецназ на начальной фазе его создания, помимо борьбы с мобильными средствами ядерного нападения, дезорганизации работы тыла и управления войсками противника, была возложена задача по ликвидации его видных военных и государственных деятелей.

Физическое устранение за рубежом нежелательных лиц всегда было одной из важных задач советской внешней разведки. Известно, что иностранный отдел НКВД-КГБ накопил по таким делам огромный опыт, но не все знают, что не менее успешно действовала в этом отношении и военная разведка. Потомственный разведчик И. Щ. был одним из тех, кому ГРУ ГШ поручало ликвидацию перебежчиков и предателей, «сдававших» западным контрразведкам советскую агентурную сеть в Европе. В годы Великой Отечественной войны он был летчиком. За боевые заслуги удостоен орденов Красной Звезды и Отечественной войны II степени. После ранения вернуться в строй не смог, и тогда началась его карьера разведчика. Впрочем, предоставим слово самому герою.

Челаре, сын Альфреда

Мы получили в Куйбышеве новые Ил-10 и перегнали их в Саратов. Там нам привезли стрелков-радистов на доукомплектование. Пришли мы выбирать себе экипажи. Смотрим – одни девчонки! Я говорю: «Ничего себе стрелки-радисты!» А одна из них отвечает: «А ты что, летчик-ас? Давай полетаем!» И «летали» мы с моей Надей 54 года…

Через некоторое время получил я тяжелое ранение и в авиацию уже вернуться не смог. Отец, старый разведчик-диверсант, получивший в Испании кличку Альфред, мне предложил переквалифицироваться и пойти по его стопам. Я согласился и поступил в Высшую разведшколу при ГРУ ГШ. Уже боевой старший лейтенант, ордена Красной Звезды и Отечественной войны II степени имел.

Отучился я в разведшколе два года, когда ее расформировали. Часть факультетов передали в Академию Советской Армии, а часть в Военную академию им. М. В. Фрунзе. Меня же, поскольку французский знал в совершенстве и к этому времени изучил все, что необходимо разведчику-нелегалу для самостоятельной работы, вместе с женой направили на работу за границу.

Мой псевдоним в разведке был Челаре. Надя в 1942 году окончила институт иностранных языков. Она в совершенстве владела румынским и французским. Поэтому ей осталось только пройти двухмесячную доподготовку в разведшколе.

«Мы с Тамарой ходим парой…»

Мы с Надей работали в паре, как и еще четыре пары таких же, как мы, молодых разведчиков. Осуществляли связь с резидентурой, но главная задача – ликвидация предателей. Работа эта была тяжелая и небезопасная. Спустя год из пяти пар, работавших по этим задачам, остались только мы с Надей. Я и раньше не любил сынков больших начальников, которых всеми правдами и неправдами двигали по службе, а на этой работе возненавидел лютой ненавистью. Не для того они приходили в наш департамент, чтобы положить жизнь и здоровье на благо Отечества, а ради быстрой карьеры, отсюда и низкий профессионализм руководства разведорганами. Мы с Надюшей, может, потому и живы остались, что я никогда не выходил на явку по указанному руководством маршруту. Нет, я, конечно, появлялся в местах установки сигналов опасности и т. д., но не так, как это было предписано.

Место для встречи с объектом ликвидации обычно выбирали у водоема, чтобы, как говорится, сразу концы в воду. Причем всегда стреляла Надя из «Грозы» – был такой бесшумный пистолет. На явке она доставала из сумочки свернутый лист бумаги и вручала его предателю, и пока он разворачивал его, Надежда стреляла прямо из сумочки. Ну а я страховал и уже только камни к ногам привязывал и топил.

«Ваня! Какой дурак это место выбирал?»

Любому разведчику известно, что место для явки должно быть выбрано так, чтобы в случае опасности можно было исчезнуть, как минимум, по двум путям отхода: основному и запасному.

И вот однажды, как раз после того, как у нашего руководства испортились отношения с Тито, надо нам было встретиться с югославским агентом. Он в свое время учился вместе со мной в разведшколе, и мы с ним играли в футбол в одной команде. Естественно, что знали друг друга отлично, а пароли и другие условности явки были нужны как необходимые правила игры.

В то время Тито устроил гонения на военных, которые прошли обучение в Союзе, и по-своему был прав. Ведь югослав, с которым мы должны были встретиться, был давно завербован нашей разведкой, и, конечно же, не он один.

Прибыли мы на место встречи, смотрю – путь отхода только один. Москва напланировала! Встретиться мы должны были в парке, на берегу озера, где я изображал рыболова, а прямо за моей спиной проходила единственная пешеходная дорожка. Мне это дело сразу не понравилось, но деваться некуда, надо выполнять задание. Надю с деньгами посадил в стороне, чтобы она меня видела и, если что, можно было бы ей сигнал подать. Попадаться, так уж одному. Достал удочки и делаю вид, что рыбу ловлю, а сам незаметно за пешеходной дорожкой наблюдаю.

К назначенному времени появляется мой «юг», а за ним, на некотором расстоянии, – двое полицейских. Вот когда у меня от мыслей голова в один миг опухла. Думаю: если он идет и их не видит, то это еще полбеды – сижу, как сидел, и виду не подаю. А если он их ведет?. Наблюдаю за его отражением в воде. Он, как ни в чем не бывало, приближается по дорожке, полицейские за ним. Ну, думаю, если он хоть чуть тормознет или незаметно знак подаст (что это знак полицейским, я уж соображу, как-никак в одной разведшколе учились), то я сразу ныряю и под водой глубокий вдох делаю. Способ верный: никто не откачает. Проходит он мимо, а меня от напряжения всего сводит. Проходят и полицейские, и вот тут я, в буквальном смысле, «обдулся». Чувствую, по ногам в ботинки потекло. Через некоторое время вернулся мой югослав, подсел ко мне на скамеечку: «Здравствуй! Какой дурак тебе это место для встречи выбрал? И мне в сторону не отвернуть, чтобы внимание к себе не привлечь, и тебе деться некуда». Я говорю: «Что дурак место выбирал, это ясно, но теперь у меня из-за этого большая проблема – штаны все мокрые». Он отвечает: «Это дело поправимое, сейчас мы разыграем, что мы старые знакомые, начнем обниматься, и я тебя нечаянно в воду столкну!» Так и сделали. Разделся я, сушусь. Надя подошла. Деньги мы ему передали, и все, в конце концов, прошло хорошо, но ненависти к сынкам-дилетантам, из-за которых не один разведчик сгорел, у меня прибавилось.

Мир тесен

К тому времени мы уже ликвидировали пятерых предателей и нюх у нас на опасность был волчий. Мы с Надей приехали в Австрию, где нам предстояло следующее задание. Поселились в пансионате в местечке Греминштейн, в горах недалеко от Вены, где многие наши офицеры отдыхали. Мы с Надеждой, конечно, в цивильном, и по легенде имена у нас совсем другие. И вот в день приезда сталкиваемся в приемном покое с двумя майорами-летчиками. Смотрю, а это ребята, которых я в 1942-м летать учил. Они меня тоже узнали: «Ты!» А я: «Нет, обознались». Они отошли в недоумении, и один другому говорит: «Нет, это точно он! Сейчас я тебе это докажу». Подходит ко мне снова и говорит: «Может, ты скажешь, что и на самолете никогда не летал?». А я так тихонько: «Да летал, летал. Идите в сквер и меня там ждите». Повернулись они и пошли в сквер, и тот, который подходил, говорит: «Я же говорил, что это он!». Вышел я к ним и из сквера увел к нам в номер, пообщались, повспоминали, а утром им уже уезжать надо было. Я их, конечно, предупредил, чтобы они никому ничего не рассказывали, если проблем для меня, да и для себя, не желают. Так и расстались, а через пару дней пришла для нас шестая ориентировка на устранение.

Команда «Отбой» не предусмотрена

И опять непрофессионализм руководства! Мы с Надеждой после получения задачи были как борзые, на зайца спущенные, остановить невозможно. Видимо, руководство и не предполагало, что может быть ошибка, поэтому не предусмотрело сигнал «Отбой». Вот и получился казус. Убрали мы того, кого было приказано. Да вот только пока задачу выполняли, наверху разобрались и выяснили, что не виноват этот человек и никого не предавал. А поскольку я никогда не выходил на задание по указанным руководством маршрутам, то и остановить нас не смогли.

Вызвали нас в Москву. Меня, как командира группы, пригласили на разбор в ГРУ ГШ. Сидят одни генералы, полковников два или три, и я перед ними – старший лейтенант. Ну и давай меня чихвостить за то, что мы убрали не того, кого надо, а вернее, того, кого не надо. А меня зло разобрало, что свои ошибки они на меня повесить хотят, и начал я, что называется, наглеть. Может, это и спасло.

Спрашивают: «Почему вы на задание выходили не по предложенному руководством маршруту? Ведь если бы вы шли так, как было указано, то вас можно было бы остановить». Отвечаю: «А потому, что я вам не доверяю! Если бы я всегда ходил по предложенным руководством маршрутам, то в настоящее время был бы не здесь, а там, где сейчас остальные четыре пары, с которыми мы одновременно начинали работать!». У генералов этих аж рты открылись. Долго судили, рядили, но заступился за меня начальник отдела кадров ГРУ, сам бывший разведчик. С его подачи объявили мне строгий выговор по партийной линии и выперли из разведки. Отправили в ссылку, переводчиком в псковскую воздушно-десантную дивизию, которой незадолго до этого командовал легендарный Маргелов.

Там мне снова повезло: встретил однокашника по разведшколе, который помог попасть в парашютно-десантный полк, где я занялся боевой подготовкой с полковыми разведчиками. Когда спустя несколько лет решили создавать в СССР спецназ, я уже был заместителем начальника штаба полка. Меня разыскали люди из ГРУ и предложили принять участие в этой работе, учитывая опыт, полученный в разведке и в воздушно-десантных войсках. Но это уже другая история…

Многие офицеры, вложившие весомый вклад в дело развития специальной разведки нашей страны в ту пору только начинали службу. Одним из первых командиров группы специального назначения во вновь созданных ротах был Бреславский Владимир Евгеньевич, ныне полковник запаса, доктор военных наук, руководитель общественной организации «Спецназ-АС». В состав роты входил учебный взвод, занимавшийся подготовкой младших командиров для групп роты. Именно это подразделение, которым командовал обычно наиболее подготовленный офицер, и возглавлял на начальном периоде своей службы Владимир Евгеньевич. Он рассказывал, что боевая подготовка в роте была на высоком уровне, особое внимание уделялось физической подготовке. Позднее, когда Бреславский принял роту, учебный взвод возглавил Колесник Василий Васильевич, ныне генерал-майор запаса, герой Советского Союза, руководивший штурмом дворца Амина и возглавлявший специальную разведку в течение нескольких лет.

Спецназ в своей истории прошел несколько этапов. Свидетелей самого первого – формирования рот осталось немного. Некоторые из тех, кто принимал участие в создании спецназа, многое уже и забыли. Поэтому особенно дороги воспоминания и свидетельства тех, кто формировал первые части специального назначения и тех, кто служил в них.

Имя Героя Советского Союза, генерала-майора Василия Васильевича Колесника знает каждый армейский спецназовец. Но основному населению нашей страны это имя ничего не говорит. О том, что именно он, разработал и провел наиболее известную специальную операцию в Мире, долго не упоминали. Под его руководством брали дворец Амина. В последствии он долгое время возглавлял специальную разведку.

Однако и жизнь этого человека, насыщенная драматическими эпизодами, может являться материалом для целой книги.

Родители и их потеря

Колесник Василий Васильевич родился 12 декабря 1935 года в станице Славинской Краснодарского Края в семье сельской интеллигенции. Мать преподавала в школе русский язык и литературу, отец был главным агрономом по разведению риса. Он более пяти лет учился в Китае и в Корее рисоводству. Свободно говорил на китайском и корейском языках. В 1934 году, закончив учебу за границей, он начал разбивать первые чеки для разведения риса на Кубани, а в 1939 году руководство компартии, членом которой он был, поставило задачу Василию Колеснику попробовать разводить рис на Украине в Миргородском районе Полтавской области. Семья переехала в деревню Алефировку. Здесь отец получил в свое распоряжение большой дом для оборудования лаборатории по выведению сортов риса. В этом доме жила и семья.

Когда началась война, Колесник старший предпринял все меры по эвакуации в первую очередь именно лаборатории и семенного фонда, поэтому семья эвакуироваться не успела. Когда район захватили немцы и отец и мать, бывшие оба коммунистами, ушли в партизанский отряд. Четверо детей остались на попечении деда и бабушки. Шестого ноября 1941 года родители пришли проведать детей, но по доносу какого-то предателя их и еще одного партизана схватили прямо на улице. Расстреляли на следующий день на глазах у всей деревни и конечно на глазах их детей.

В оккупации семейство выжило благодаря бабке, которая была сведуща в народной медицине, и лечила жителей села. За ее услуги люди платили продуктами.

Новая семья и семья военная

В 1943 году, когда освободили Миргородский район, двух сестер Василия взяла на воспитание средняя сестра их матери, а маленького Васю с братом забрала младшая. Муж сестры был заместителем начальника Армавирского летного училища. В 1944 году его перевели в Майкоп. Здесь Василий впервые увидел суворовцев и захотел стать одним из них. Он постоянно просил своих приемных родителей направить его в училище. В 1945 году братьев Колесников, как детей расстрелянных партизан, приняли в суворовское училище. Василий попал в самую младшую шестую роту Краснодарского училища. Василий Васильевич рассказывал, что училище было укомплектовано замечательным преподавательским составом и офицерами – воспитателями, вкладывавшими в своих подопечных «подранков войны» всю душу. Их теплота и сердечная забота были сравнимы с теплотой родственных отношений.

С особой благодарностью Василий Васильевич вспоминает начальника училища Нерченко Алексея Ивановича, потомственного кубанского казака. В молодости ему довелось охранять В. И. Ленина. Будучи кавалеристом, он безумно любил лошадей и такую же любовь привил своим малолетним подчиненным. В училище были конюшни, укомплектованные лошадьми. У каждого суворовца была своя лошадь. Василий Васильевич до сих пор помнит свою «Долю». Детей обучали не просто езде на лошадях, а и вольтижировке, и джигитовке. От Алексея Ивановича никто из детей, которых он любовно называл «чадушки», никогда не слышал грубого слова. Этот боевой генерал не стеснялся прикрыть полой шинели самого маленького Толика Арцишкина, когда тому в городе «приспичило по малой нужде». Его питомцы сохранили к нему такую же сыновью любовь и часто навещали его в Орджоникидзе вплоть до 1999 года, когда он в возрасте девяносто шести лет скончался.

«Кадетка»

В 1947 году училище перевели в Орджоникидзе. Сначала суворовцев разместили на территории пехотного училища, выделив несколько корпусов. Территория и помещения училища до революции принадлежали кадетскому корпусу. Планировка и постройки отличаются продуманностью. Отопление помещений калориферное, то есть теплый воздух подавался в помещения по специальной системе воздуховодов. Полы были паркетные. В училище был свой стадион. Все службы имели свои помещения, было и свое подсобное хозяйство, где суворовцы проходили практику. Училище находилось на окраине города в окружении садов. Вокруг была прекрасная природа.

В 1948 году училище объединили в суворовское офицерское. Такое же училище было в Свердловске. Суворовцы, окончив свое училище, автоматически зачислялись на первый курс пехотного офицерского училища. Поступать в другие училища, как выпускники остальных «кадеток», они не имели права.

По сути, получалось, что суворовцы жили одной дружной семьей в течение десяти-тринадцати лет. Эта дружба сохранилась до сих пор и выпускники «Орджо» ежегодно в День Победы собираются у станции метро «Кропоткинская».

Шалости и хитрости

Дети есть дети. Василий Васильевич вспоминает, как однажды с Валькой Бережным они предприняли вылазку в сад начальника училища за черешней. В то время училищем уже командовал генерал – лейтенант Баринов. Его сад славился черешней. Валька стоял «на стреме», а Василий полез за ягодами. Набрав ягод в подвязанные снизу штанины и за пазуху, он уже собрался спускаться с дерева, как вдруг из дома вышел генерал с овчаркой, и привязал ее к дереву, где сидел Василий. Генерал видимо увидел его из окна своего дома. Ждать когда спустится суворовец, он не захотел, и он ушел. Ситуация была не из приятных. Но спускаться вниз все равно надо. Тут Василий увидел, что поводок, которым привязана собака, очень короток. Рассчитав траекторию, он прыгнул с дерева в зону, где собака не могла его достать, и побежал к забору. Василий уже почти перелез через него, когда камень, брошенный меткой рукой генерала, попал в спину. Руки оборвались, и лазутчик упал в руки подбежавшего начальника училища. «Попался подлец!» – радостно воскликнул генерал, сорвал с Василия погоны и продолжил: «Вон! Исключаю тебя из училища!». Василий отправился в свою казарму, где ждали его встревоженные друзья. Черешня осталась у него в качестве трофея. Само собой, что ее тут же и съели, а потом начали думать, как избежать генеральского наказания. И придумали. Погоны пришили строго по тем же меткам и дырочкам от ниток, что и раньше. Утром на построении генерал потребовал, чтобы перед строем вышел тот подлец, которого он ночью поймал у себя в саду. Строй не шелохнулся. Начали проверять, у кого погоны недавно пришиты, но такового не обнаружили. Так Василий Колесник остался в рядах училища.

Проблемы и их преодоление

Вопреки устоявшемуся стереотипу, рассказывая о Герое, мы не станем говорить, что он был круглым отличником. Были проблемы и особенно с иностранным языком. Учебе в значительной степени мешало то, что Василий Колесник, став свидетелем расстрела своих родителей, стал заикаться. Причем с волнением заикание усиливалось. Некоторые преподаватели по степени заикания даже определяли и то, насколько суворовец Колесник усвоил материал. Если заикался сильно, то и знал слабо. Для преодоления этого недостатка фельдшер училища посоветовал Василию уходить в места, где его никто не мог слышать. Там стараться петь и кричать, но тоже протяжно. Усиленными занятиями удалось снизить заикание к окончанию суворовского училища. В аттестате Колесника было только две тройки. Тем не менее, полностью от заикания избавиться не удалось, поэтому после окончания СВУ, ему, наверно единственному, разрешили поступать в другое военно-учебное заведение. Причем в перечне были и такие престижные, как Военно-медицинская и Инженерная Академии. Однако Василий отказался и продолжал настаивать на зачислении в родное пехотное училище. В конце – концов, с большими оговорками его зачислили. Спустя год он усиленными занятиями почти полностью преодолел этот недуг. Как результат, стал сержантом.

Мечта

Основной же конек Колесника был спорт. Еще в суворовском училище Василий увлекся гимнастикой и акробатикой. Несколько позже стал заниматься стрельбой и бегом. Будучи уже курсантом стал бегать на марафонские дистанции и занял призовое место по этому виду среди училищ округа. Выполнил нормы кандидата в мастера спорта по марафону и стрельбе. Со спортом Василий Васильевич не расставался никогда. Уже в войсках стал кандидатом в мастера спорта по многоборью и парашютному спорту, по штанге и баскетболу были вторые разряды. Всего по десяти видам. Видимо эта склонность породила в нем желание служить в воздушно-десантных войсках. Дважды писал он письма Министру Обороны с просьбой перевести его в Алма-атинское воздушно-десантное училище, но оба раза вместо перевода получал выговор за обращение к старшему начальнику не по команде.

Закончив в 1956 году училище по второму разряду (без троек) лейтенант Колесник получил распределение на Дальний Восток. В то время почти треть училища написала рапорта с просьбой направить их для службы в этот регион. Причина была в том, что в Корее шла война, а также осложнились отношения с Китаем. Многие полагали, что на границе «пахнет жареным».

Все выпускники, попавшие в Даль ВО, были собраны на пересыльном пункте. В течение месяца им предлагали должности командиров минометных взводов, автомобильных взводов и прочие не популярные в войсках должности. Не сумев найти подходящие должности в рамках округа, молодых лейтенантов разбросали по армиям. Штаб двадцать пятой армии, куда был направлен лейтенант Колесник, находился в Шкотово. Ему и еще восьми выпускникам «Орджо» стали предлагать аналогичные должности. Но однажды начальник отдела кадров армии спросил, не желает ли кто-нибудь прыгать с парашютом? Вызвался один Колесник. Предварительную беседу с ним провел Герой Советского Союза полковник Гришин. Лейтенант Колесник заверил его, что не испугается прыжков с парашютом даже в тыл противника.

И ее осуществление

Так Василий Колесник попал служить в 92-ю отдельную роту специального назначения двадцать пятой армии, которую недавно принял старший лейтенант В. Е. Бреславский. Остальные угодили в укрепрайоны и на другие не симпатичные должности. Рота располагалась на станции Боец Кузнецова. Личный состав жил в казарме. Женатые офицеры и сверхсрочники – в щитовом доме. В роте по штату было сто двенадцать человек. Из них девять офицеров и десять сержантов и старшин сверхсрочной службы. Лейтенант Колесник принял первый взвод, которым недавно командовал Бреславский. Этот взвод, будучи разведывательным, в то же время готовил командиров отделений для других взводов роты. Ответственность на командире такого подразделения лежит немалая. Сложность была в том, что многие предметы, которые входили в программу боевой подготовки отдельной роты спецназ, в пехотном училище не изучались. Приходилось много работать над собой, постигая тактико-специальную и воздушно-десантную подготовку, а также минно-подрывное дело. Большую помощь в этом оказывал командир роты Владимир Евгеньевич Бреславский – «фанат» своего дела. Учил он своих подчиненных до изнеможения. Занятия, которые командиры взводов должны были проводить с личным составом на следующей неделе, ротный отрабатывал с ними на этой. Причем все элементы оттачивались буквально до автоматизма. Василий Васильевич вспоминал, как при подготовке к занятиям по рукопашному бою он после приемов, показываемых ротным, дважды терял сознание. Воздушно – десантную подготовку преподавал инструктор капитан Назаров. Но он преподавал материальную часть и предпрыжковую подготовку. Вопрос же преодоления естественного страха высоты оставался открытым. Несмотря на желание прыгать с парашютом, лейтенант Колесник, как и всякий нормальный человек, побаивался этого. Для адаптации к прыжкам он придумал совершать их с высокого и обрывистого берега реки Сучан. Выбрав внизу подходящий сугроб, он командовал: «За мной!» и первым прыгал вниз, сделав сальто. За ним следовал и весь взвод.

Первые учения

Вскоре подошли и ротные учения. Главным объектом разведки и специальных мероприятий спецназа в то время были первые мобильные средства ядерного нападения противника. Три взвода имели одну и ту же задачу – в течение полутора суток обнаружить в заданном районе и уничтожить батарею «Литл Джон». Возглавлял охрану объекта старшина роты Федор Иванович Соловьев. Человек был редкой душевности, культуры и такта. Район разведки представлял собой сопки, а между ними тек Сучан. Берега были довольно заболоченные. Разведчики, согласно плану командира роты, должны были преодолеть передний край противника, который реально был обозначен, и охранялся личным составом автомобильного и хозяйственного отделения. После этого они должны были приступить к разведке района. Май очень дождливый месяц в Приморском крае и в это время еще довольно холодно. Две группы пошли по сопкам. Лейтенант Колесник повел свою группу там, где труднее – вдоль реки, по болотам. Именно тогда он понял, что такое личный пример. Вода ледяная. Зам. комвзвода Паликов в воду лезть отказался. Тогда первым в воду вошел командир группы и скомандовал: «За мной!». Один за другим разведчики вошли в воду и двинулись во «вражеский» тыл. Пройдя по болоту шесть километров, разведчики незаметно для «противника» преодолели передний край и вечером вышли в район разведки. На выполнение поставленной задачи оставалось больше суток. Командир группы решил дать отдохнуть людям. Группа обсушилась, отогрелась, а утром приступила к наблюдению. «Батарею» обнаружили быстро, но с нападением не торопились – решили посмотреть, как будут развиваться события. По болоту подошли к позициям метров на четыреста, но дальше шел открытый участок местности. Ночью, да и утром на охране было много солдат, бдительность была высокой. Но к обеду на охране остался один портной из хоз. отделения. Остальные ушли отдыхать. К этому времени лейтенант Колесник уже знал, как они незаметно приблизятся к «батарее». Вдоль дороги, по которой прибыл «противник», проходили глубокие кюветы. Он решил не дожидаться темноты, а, использовав фактор внезапности, напасть именно сейчас, когда позиции охранял один сонный солдат. Командир группы лично возглавил подгруппу нападения, состоящую из четырех человек, и, используя придорожный кювет, они поползли к позициям «противника». Остальные должны были прикрыть их действия «огнем». Четыреста метров – дальность для автомата вполне реальная. Ползли часа полтора. За это время часового сменили, но охрана не усилилась. Разведчикам удалось подползти так близко, что когда часовой отвернулся, командир группы поднялся у него за спиной и, похлопав по плечу, на ухо сказал: «Ты убит!». Часовой от неожиданности просто опешил. Но еще до того как он пришел в себя, его связали, а в рот сунули кляп. После этого разведчики блокировали палатку, где находилась охрана. «Заминировав» пусковые установки макетами ВВ и взрывпакетом, установили взрыватель МУВ с замедлением на один час, а после этого ушли. На одной из ПУ оставили записку: «С приветом! Задание выполнено!».

Примерно спустя час после возвращения разведчиков к основным силам группы, на позициях «противника» прозвучал взрыв. Начались шум, беготня и ругань. Федор Иванович, от которого ни один солдат матерного слова не слышал, ругался матом и орал так, что еще долго после этого солдаты говорили, что старшину они, ни до, ни после этого, таким разъяренным не видели.

Группа отошла примерно на километр от объекта и расположилась на отдых. В расположение не спешили, справедливо рассудив, что в роте Бреславский работу найдет. Когда стемнело, было прекрасно видно как «засыпалась» сначала одна группа, а потом и другая. Федор Иванович усилил бдительность, и группы были на подходе обнаружены и обстреляны охраной.

Василий Васильевич тогда осознал, насколько важен фактор внезапности и до сих пор считает, что урок, полученный на тех учениях, сыграл немаловажную роль при планировании и проведении операции «Шторм-333».

Прыжки с парашютом и попутные учения

С совершенствованием ядерного оружия противника, естественно, и задачи спецназа изменились. Нужны были формирования, которые могли бы действовать на большую глубину. На территории Польши в то время шло укомплектование 27-го отдельного батальона спецназа, который и пополнили несколькими выпускниками нашего училища. Естественно, предварительно велся отбор, выбирали офицеров, наиболее подготовленных в профессиональном отношении. После учений, в конце мая рота уехала на прыжки. Для выполнения программы ВДП на запасном аэродроме собирались две роты пятой и двадцать четвертой армии. Там лейтенант Колесник совершил свои первые пятнадцать прыжков из самолета Ли-2 с парашютом ПД-47. Василий Васильевич купол оценивает достаточно высоко. В то время это был управляемый парашют в отличие от Д-1. Но был у ПД-47 один серьезный недостаток – при схождении купол складывался. Для неопытных парашютистов это было смертельно опасно.

По завершению прыжков командир роты отправил учебный взвод пешком, через Сухоте-Алиньский хребет, в расположение своей части. Общая протяженность перехода через горы и тайгу составляла приблизительно триста километров. Продовольствие было выдано только на трое суток. Остальное разведчики должны были добыть сами.

На прыжки лейтенант Колесник прибыл в «хромочах». И если прыгать в этой обуви еще как-то можно, хотя и опасно, то для полевого выхода хромовые сапоги – обувь абсолютно не пригодная. От воды сапоги намокли. При попытке высушить у костра их начало коробить. После этого Василий Васильевич кое-как натянул их и оставшиеся пять суток уже не снимал. Подметки в пути оторвались, и их приходилось привязывать шпагатом. Придя в пункт постоянной дислокации, он их просто разрезал ножом.

Испытание было очень тяжелым, но, несмотря ни на что, взвод с задачей справился успешно. Все объекты, которые наметил командир роты, были разведаны. Например, заброшенный леспромхоз условно считался расположением воинской части противника. По емкости бараков необходимо было вычислить численность личного состава. Следующим объектом являлся железнодорожный тоннель. Последней задачей была имитация подрыва моста через реку Сучан. В пути радисты держали связь с командиром роты. В ту пору на вооружении были английские коротковолновые ламповые радиостанции «Бета», полученные нашей армией еще в войну по «Ленд-лизу». Радиостанция состояла отдельно из передатчика, приемника и блока питания. Она позволяла держать устойчивую связь на дальности более тысячи километров.

На переход каждому разведчику было выдано по магазину боевых патронов для того, чтобы можно было охотиться. Однако зверя ни одного не убили. Больше рыбачили. В горных речках водилась форель. Когда вышли на Сучан, стала ловиться и другая рыба.

В расположение роты прибыли без пришествий. Конечно, ноги у многих были сбиты, но ребята не жаловались. Сутки отдыха и они снова включились в боевую подготовку.

Переезд к новому месту службы

В середине сентября 1957 года поступила команда сдать имущество и технику роты и подготовиться к убытию эшелоном к новому месту службы. В этом же эшелоне ехала и рота пятой армии. До Москвы они не знали куда едут. Разведчики пятой роты думали, что едут в Геленджик, а попали в пески Средней Азии в Казанджик. Только в столице Бреславский получил в ГРУ ГШ инструкции убыть с ротой в Польшу через Брест в Шекон. В конце сентября были на месте. Но и в дороге боевая подготовка не прекращалась. В то время как один взвод нес службу по охране и на кухне, два других – занимались полит подготовкой, минно-подрывным делом и другими предметами БП, которые можно было проводить в вагоне.

В Польше на базе роты развернули 27 отдельный батальон. Для расположения батальона предоставили бывшие эсэсовские казармы. Бреславский стал командиром первой роты, Колесник так и оставался командиром учебного взвода. Командиры взводов Лобачев и Крылов ушли взводными соответственно во вторую и третью роты и таким образом в каждой роте оказались офицеры, имевшие определенный опыт службы в спецназе. На базе группы связи развернули роту. Инструктор по парашютно-десантной подготовке стал начальником парашютно-десантной службы. В батальоне по штату было более трехсот человек. Три роты спецназ по восемьдесят одному человеку в каждой, рота связи, учебный взвод, хозяйственный взвод и автомобильный. По первому штату должность командира батальона была полковничьей, а все заместители были подполковниками. В ротах тогда впервые ввели должности переводчика. Но через полгода категории командиру и его заместителям «посрезали».

Боевая подготовка в батальоне шла своим ходом, но по сравнению с Дальним Востоком здесь не было той свободы. Стрельбы и другие полевые занятия проводили только на отведенном полигоне, который находился в пятнадцати километрах от расположения батальона. Он представлял собой бывшие немецкие склады, где были и бункеры и железная дорога, позволявшие проводить подрывные работы на реальных объектах. Это было удобно, если бы не расстояние.

Но и это неудобство Василий Васильевич обернул преимуществом, проводя попутные тренировки. На занятия и с занятий учебный взвод выдвигался только бегом.

Соревнования и препятствия

В Северной группе войск ежегодно проводились соревнования на первенство взводов и рот по спортивной и военной подготовке. В программу входили соревнования по стрельбе, плаванию, гимнастике и марш – броску. Команды выставляли дивизии и отдельные полки. От батальона специального назначения в 1958 году выступал учебный взвод. Он и занял первое место. Это место оставалось за подчиненными Василия Колесника в течение трех лет. За стабильно высокие показатели Кубок Группы остался в учебном взводе, а командир учебного взвода был назначен командиром 3 роты. Это была высокая оценка заслуг молодого офицера. В то время еще фронтовики были командирами рот. Но назначение не вскружило голову Василию Колеснику, которому на момент назначения не было и двадцати пяти лет. В течение последующих трех лет его рота устойчиво занимала первые места на таких же соревнованиях среди лучших рот Северной группы войск. О Колеснике в то время писали печатные органы Группы. Вырезки Василий Васильевич хранит до сих пор.

Но не стоит думать, что у Василия Колесника все шло, как по маслу. При первом поступлении в Академию его откровенно завалили на экзамене по физике. Свою роль здесь сыграл возраст. Позднее начальник отдела кадров честно объяснил ему, что, завалив его, комиссия позволила поступать офицерам, возраст которых не позволял сделать вторую попытку. При этом его уверили, что в следующий раз его примут обязательно.

Однако в батальоне сменился командир, с которым не заладились отношения. Служебные вопросы здесь были не при чем, но, тем не менее, комбат навесил ротному, который гремел на всю Группу, семь взысканий и отказал в поступлении. Благо, что о Колеснике уже знал и командующий группой и, конечно же, начальник разведки. Именно он и вмешался, решив судьбу молодого офицера. С поступлением в академию дорога Василию Колеснику к большой военной карьере была открыта.

Эпилог

Талантливый человек талантлив во всем. Я ничуть не сомневаюсь, что, став гражданским специалистом, Василий Васильевич смог бы достичь не меньших успехов, чем на военном поприще. Об этом свидетельствует такой случай.

Тот, кто служил в армии, знает, что такое строительство хозяйственным способом. Это когда нужно построить объект при минимально выделенных средствах. Остальные средства нужно или зарабатывать или воровать.

В мирной жизни на таком строительстве ни один офицер испортил себе карьеру. Но только не Василий Колесник. Талант руководителя помог комбригу заработать материал для строительства, которое поручил ему командующий ТуркВО. Причем это было сделано с минимальным отрывом личного состава от занятий боевой подготовкой.

Настоящий руководитель должен уметь и защитить своих подчиненных от несправедливого взыскания, наложенного руководством. Рискуя навлечь на себя гнев командующего, Колесник не отстранил от руководства работами майора Фазылова. Справедливость такого решения позднее признал и сам командующий.

Все эти качества руководителя и талант спецназовца проявились при подготовке и проведении операции «Шторм-333». Это был «пик формы» полковника Колесника, к которому он шел с суворовских погон.