В Ленинграде осенью на улице Рылеева строители взорвали пришедший в полную негодность старый четырехэтажный дом. Через несколько минут у кирпичных развалин собралась толпа. Не обращая внимания на опускающееся на них желтоватое облако вековой пыли, прохожие с любопытством смотрели на руины, будто оттуда должны были появиться по меньшей мере привидения.

Толпа все увеличивалась. Вдруг она пришла в легкое движение: в середину толпы буквально всверлился маленький кругленький человечек в оранжевом кожаном пиджаке и кроссовках. За руку он тянул за собой высокую худощавую женщину с пышной прической на маленькой голове. Наступая на ноги, напирая животом, извиваясь, расталкивая плечами и даже головой, покалывая локтями, дыша в шею, он упорно, штопором, пробивался вперед. Женщина, руку которой он не отпускал, смущенно улыбаясь, извинялась направо и налево, но ни на шаг не отставала от него.

Не прошло и нескольких минут, как человечек мастерски пробуравил плотную толпу насквозь и остановился на краю котлована, зачарованно глядя на гору битых кирпичей, штукатурки и мусора. Рядом с ним стояла высокая женщина с недовольным лицом и поправляла мятую прическу.

— Ты прямо штопор, Дима, — говорила она. — Ну и что тут интересного?

— Бывают, сейфы находят, вделанные в стены, — отвечал Дима, обшаривая глазами развалины. — И клады находятся, я сам читал...

А сзади еще многие пытались протиснуться вперед, но больше никому не удалось. Это только под силу штопору...

Невольно вспоминается случай, рассказанный очевидцами, когда люди в минуту смертельной опасности, например, во время бомбежки в военные годы, ухитрялись забиваться в такие узкие щели, что потом приходилось при помощи кирки и лопаты их оттуда извлекать. Но то был могучий инстинкт самосохранения, а тут что: инстинкт любопытства?..