Войдя в класс, я сразу почувствовал: здесь только что говорили обо мне. Иначе почему все сразу замолчали? Грач и Щука нагло смотрели на меня и ухмылялись. На моей парте лежал тетрадный лист. Крупными печатными буквами было написано: «Здесь сидит Губан — жадина и ябеда. Конец Губану!» Внизу под этой надписью нарисован череп и две скрещенные кости. Кровь ударила мне в лицо. Ребята посмеивались, смотрели на меня, ждали, что я буду делать.

— Кто написал? — спросил я своего соседа Олега Кривошеева.

— Не видал, — ответил Бамбула.

Это я спросил просто так, потому что растерялся. Кто нацарапал эту ерунду, я отлично знал: Щука! С трудом я сдержался, чтобы не подскочить к его парте и не заехать в ухо. Скомкал лист и вгорячах швырнул Олегу под ноги.

— Ты это брось, — сказал Олег. — Я за тебя мусор убирать не буду. — Взял лист, разгладил и снова положил мне на парту.

Весь урок географии я обдумывал план мести. Но как назло, ничего путного в голову не лезло. Перед самым звонком Грач залепил из резинки в лоб. Я достал свою резинку, скатал полоску бумаги потолще, прицелился и выпалил в Грача. Но как водится в таких случаях, промазал и угодил в шею Мише Комову. Миша подпрыгнул и крикнул:

— Ой!

— Пчела ужалила? — спросил географ по прозвищу Туманность Андромеды.

— Ага, пчела, — ответил Комов, держась за шею. Миша Комов — безобидный парень, и я пожалел, что в него попал.

Как только Туманность Андромеды отвернулся к доске, сразу две туго скатанные бумажки ударились в мою голову. Щука и Грач стали залпами стрелять. Следующий залп пришелся в Бамбулу. Я видел, как мокрые бумажки смачно щелкнули по его круглой стриженой голове. Олег повернулся к стрелкам и показал свой увесистый кулак. Стрельба на время прекратилась. Укрывшись за широкой спиной Бамбулы, я стал методически обстреливать своих врагов.

Как они завертелись! Мои «пули» разили без промаха. Я бы загнал их обоих под парту, если бы не звонок.

На переменке Люда Парамонова, пошептавшись с Ниной Шаровой, сказала:

— Если это будет продолжаться и на следующем уроке, я поставлю о вас вопрос на заседании дружины.

— Как поставишь вопрос? — спросил Щука. — Ребром или на попа?

— А за что мне Ганька залепил? — Миша потрогал шею. — Пощупайте, желвак вскочил.

— Я в тебя не хотел, — сказал я.

— Мне от этого не легче.

Бамбула почесал свою голову и сказал:

— Маленькие, что ли?

Из резинок больше в меня не стреляли, но я знал, что мои враги не успокоились. Что-нибудь замышляют. Грач не зловредный. Это все Щука. Он мастер всякие гадости придумывать.

И действительно, на предпоследнем уроке я чуть было не попался на их удочку. Хорошо, что Олег на переменке предупредил.

— У тебя в парте дрянь какая-то, — сказал он. — Шевелится.

Я заглянул в парту и присвистнул: в парте на учебнике географии сидели четыре лягушки и пучили на меня глаза. Лягушек я тут же пересадил в портфели моих врагов: две — Щуке и две — Грачу. Они в это время упражнялись на турнике. Весь урок я сидел как на иголках: все ждал, когда лягушки дадут знать о себе. Квакать будут или еще чего-нибудь. Но им, наверное, понравилось в портфелях. Они просидели там до конца уроков и не пикнули. Так и унесли Грач и Щука лягушек домой. Какова их дальнейшая судьба, я так и не узнал. Мы ведь не разговариваем с Грачом и Щукой. Может, они до сих пор таскают лягушек из школы домой и обратно. Что Щука, что Грач не очень-то любят доставать учебники из портфелей.

Итак, Грач и Щука объявили мне войну. Что ж, посмотрим, кто победит!