Вечером на узкой деревянной лодке приплыл Коля Гаврилов. Он был чем-то расстроен, разговаривал мало. Молча взял со дна лодки охапку травы и передал мне.
- Молочай для кролей, - сказал он. Этого молочая много росло вокруг нашего дома. Кроликов мы определили в сарай. Коля посоветовал вырыть им нору и напихать туда сена.
- Убегут, - сказала Алёнка.
- Ещё пару дадим.
- Мне эти нравятся, - сказала Алёнка. Она весь день возилась с кроликами. Ласкала их, кормила всякой всячиной. Она предложила пустить их в избу, пусть живут с нами, но я отговорил. Что за удовольствие кроликам жить в квартире? Они любят воздух, природу.
Я заметил на Колином лице синяки. Даже в сумерках было видно, что одна скула у него вздулась, а глаз стал маленьким. Коля нет-нет да и дотрагивался до скулы. И часто шмыгал носом.
- Кто это тебя разукрасил? - спросил я.
- Три рыла на одного, - сказал Коля. - С кем хочешь можно справиться.
- Это за капроновую сеть? - сообразил я.
- Отобрали, сволочи!
- Какую сеть? - спросила Алёнка.
- У Каменного Ручья подкараулили…
- И Гарик был? - спросила Алёнка.
- Он меня не бил, - сказал Коля. - Гриб постарался и этот… Васька Свищ… Федьку я за палец кусил - вот завизжал! - Коля даже улыбнулся. - А я утёк…
Алёнка провела рукой по Колиной голове.
- Сколько шишек!
- Это Свищ, - сказал Коля. - У него кулаки - что камни…
Коля замолчал и посмотрел в сторону леса. Лицо его стало хмурым.
- Идут, гады! - сказал он.
К нашему дому приближались Гарик и Федя. Незнакомый парень остался у сосны. Он строгал ножом палку.
- Я пойду, - сказал Коля.
- Не тронут…
- Противно на их рожи смотреть…
Когда Гарик и Гриб остановились у крыльца, он отчалил и стал грести к острову.
- Наше вам с кисточкой, - заулыбался Гриб. Он был без своей знаменитой кепки, палец завязан тряпкой.
Мы с Алёнкой промолчали. Зачем они пришли?
- Это Президент в лодке? - спросил Гарик.
- Бить пришли? - усмехнулась Алёнка. - Втроём одного? У вас уже есть опыт…
Лодку было в сумерках не видно, но ещё слышался скрип уключин и журчание воды. Солнце спряталось за островом. Вершины сосен пламенели.
- Не уйдёт от нас Президент, - сказал Гриб и ухмыльнулся.
- В другой раз, когда будете избивать младенцев, надевайте рукавицы, - сказала Алёнка. - Не так опасно. - И посмотрела на Федин палец.
- Надеюсь, ко мне это не относится? - спросил Гарик.
- Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты… - ответила Алёнка. Повернулась и ушла домой, крепко хлопнув дверью.
- Белены объелась? - спросил Федя, убивая на щеке комара. Он повернулся к лесу и свистнул. Вразвалку подошёл парень. На вид ему лет восемнадцать. Лицо грубое, широкое. Волосы курчавые. В руках толстая берёзовая палка, которую он выстругал, пока мы разговаривали.
- У кого есть закурить? - спросил он.
Гарик достал сигареты, протянул парню. Он положил палку на ступеньку, закурил.
- Это Свищ, - сказал Федя.
Свищ выпустил облако дыма, посмотрел на Федю.
- Не Свищ, запомни, ты, Гриб поганый, а Свищев Василий Кириллыч.
- На колхозной полуторке шофёром работает, - уважительно сказал Федя.
- Ты ещё забыл сказать, что на днях я переехал чужого петуха…
Василий Кириллыч отвернулся от нас и стал пускать дым в другую сторону. Ещё было не темно, а над лесом уже сияла полная луна. В лесу покрикивали птицы. Вчера поблизости щёлкал соловей, а сегодня что-то не слышно.
Из леса прибежал Дед. А отца всё ещё нет. Сидит на берегу и любуется озером. Пошёл за солнцем, а вернулся с луной. Федя, увидев Деда, поморщился. Вспомнил, как старик его отделал за меня. Дед обнюхал всех по очереди, посмотрел на меня: мол, прогнать их или не стоит?
Свищ пошевелился, сплюнул и сказал:
- Не люблю собак. В Полозове давеча одна на меня кинулась, так я её дрыном уважил…
- Насмерть убивает, - сказал Федя.
- Сергей, - повернулся ко мне Гарик. - Мы решили проучить Президента… С кем ты: с нами или с ними?
- Я ни с кем, - ответил я.
- Ты знаешь, где вход, - сказал Гриб.
- Нам глаза завязывали.
- Вспомни, - сказал Федя.
Свищ бросил окурок на тропинку. Огонёк прочертил красноватую дугу и погас. Свищ почесал подбородок.
- Пора разогнать эту вшивую республику, - сказал он.
- Ты покажи, где вход, а там мы сами… - сказал Гарик.
- Капут Президенту, - прибавил Федя.
Я ничего не имел против Сороки. Он меня не обидел, не оскорбил. Наоборот, двух симпатичных кроликов подарил.
- Поищите сами, - сказал я, - может, найдёте…
- Ладно, - сказал Василий Кириллыч, - наши парнишки, что якшаются с ним, покажут.
- Я толковал с ними, - сказал Федя. - Как в рот воды набрали.
- Припру к стенке - покажут как миленькие…
- Припри, Вася, - сказал Гриб.
- Пока, Сергей, - кивнул Гарик.
Они ушли. Прямиком через лес, в Островитино. Голоса становились всё тише и скоро совсем умолкли. Вдалеке чиркнула спичка и через мгновение погасла. На небе стало много звёзд. Луна медленно плыла между ними.
На острове полыхал костёр, двигались тени. Сорока и его приятели готовили ужин. А может быть, они и впрямь танцуют у костра?
Отворилась дверь нашего дома. Ко мне подбежал Дед. От него пахло щами. Алёнка накормила. Мне тоже захотелось есть. Что сегодня на ужин? Жареная щука, которую нам перед отъездом принёс Вячеслав Семёнович. И ещё абрикосовый компот. Из наших ленинградских запасов.
- Ушли? - спросила Алёнка. Я не заметил, как она подошла.
- Теперь будет драка, - сказал я.
- У них свои счёты, а Гарик-то чего лезет?
- За компанию, - сказал я.
- Этот Гриб - ладно, но от него я не ожидала…
- Он не бил..
- У Коли вся голова в шишках… Бить по голове!
- Дурная привычка, - согласился я.
- Ты бы предложил Гарику пожить у нас.
- Не захотел.
- Подумаешь! - сказала Алёнка.
В лесу крикнула какая-то птица. Её голос не понравился Деду, и он зарычал. С озера подул ветер, запахло мокрой травой, лилиями и дождём.
- Посмотрим, как кролики спят? - предложила Алёнка.
Мы подошли к сараю, где поместили кроликов. В сарае темно, пахнет прелью. Алёнка на что-то наступила и отшатнулась, ударив меня локтем в живот. Кролики рядком сидели в большой дырявой корзине, устланной травой. Я нащупал их спины. Они были тёплые и приятно щекотали ладонь.
- Я их поглажу, - сказала Алёнка.
Я подождал её, и мы вместе вышли из сарая. На крыльце стоял отец.
- Вы где, разбойники? - негромко спросил он. Мы стояли в трёх шагах от него, и он нас без очков не видел. Мы молчали. Отец переступил с ноги на ногу и посмотрел поверх наших голов на небо.
- Где вас, чертенят, носит? - сказал он и ушёл в дом.
- Как ты, Серёжа, думаешь… - начала Алёнка. И замолчала. Я подождал немножко и спросил:
- Ты про Гарика? Или про Сороку?
- Можно подумать, что у меня в голове одни мальчишки, - сердито сказала Алёнка. Шагая за ней, я подумал, что никогда не знаешь, что у девчонок на уме.