Пахло хвоей и морской свежестью. Еще солнце не спряталось за лесом. На соснах негромко перестукивались дятлы, с плеса доносился крик чаек.
Когда неподалеку, на шоссе, послышался скрип тормозов, хлопанье дверцы, Алена соскочила с опрокинутой лодки, на которой сидела, и спряталась за толстую сосну.
В ее сторону направлялся парень. На пальце он крутил блестящий брелок с ключами. Он остановился рядом с поплавком, на котором белела крупная надпись: «Алена, я буду тебя ждать по субботам и воскресеньям с 20 до 21 часа!»
Она понимала, что глупо прятаться, но заставить себя выйти к нему и заговорить не могла. У парня грузноватая фигура. Ему лет двадцать, а уже выпирает животик. И широкий ремень с красивой пряжкой не скрывает его. Коричневые мокасины утопают в желтом песке, оставляя глубокие ребристые следы.
Парень не вызывает у нее никаких чувств, разве что - любопытство. Он как-то подвез Алену с ее подругами, сестрами-близнецами, от института до дома. А когда она случайно обронила, что в субботу поедет на дачу в Комарово, он сказал, что у них тоже дача под Зеленогорском и в субботу он собирается туда… И предложил заехать за ней и подвезти, - кстати, у него в машине стереомагнитофон, можно послушать отличные записи… Парня звали Глеб, и он был знакомым сестер-близнецов. Он и приехал к институту, чтобы встретить их. Близнецы тоже должны были поехать с ним в Зеленогорск, однако, когда он в назначенное время подкатил к ее дому, близнецов в машине не оказалось. Глеб, смеясь, объяснил, что их строгий папа в самый последний момент не отпустил…
Всю дорогу он рисовался: ехал, положив на руль одну руку, другой дотрагивался до рукояток магнитофона, несколько раз будто бы случайно коснулся ее колена. Тогда она водрузила на колени большую сумку с продуктами. Из динамиков гремел Ребров: «Купите бублики, горячи бублики… Гоните рублики-и та-ра-рам!..»
Глеб сообщил, что учится на филфаке в университете на втором курсе. Дача его отца - крупного ученого - на самом берегу. Кругом одни сосны. Синицы и дятлы запросто залетают в комнаты и клюют со стола. Если у нее есть желание, они могут заглянуть в ресторан «Олень», там у него знакомый официант Володя…
Алена сказала, что такого желания у нее нет, тем более что ее ждут родственники на даче.
Вот, собственно, и все, если не считать того, что он назначил здесь свидание. Она, конечно, не пришла, а скоро появилась вот эта дурацкая надпись. Раза два она видела его машину у института, но не подошла к ней. Пусть возит близнецов… Теперь отец, Сережа и Гарик при каждом удобном случае подтрунивают над ней… Лишь Сорока ничего не говорит, а что он думает, она не знает. Сорока вообще редко с ней заговаривает, старается держаться подальше. И ей еще ни разу не удалось расшевелить его, вызвать на откровенный разговор. Такой уж он человек, замкнутый, сдержанный, не то что Гарик. Этот каждый раз признается ей в вечной любви, когда приезжает на дачу, - не отходит ни на шаг, что раздражает Алену. И в Ленинград, говорит, приехал из-за нее. И на Кировский завод поступил, чтобы не возвращаться в Москву, а быть поближе к ней. Она знает, что это так, но… Однажды она подумала, что лучше бы эти слова сказал ей Сорока…
Парень достал из кармана пачку сигарет, чиркнул зажигалкой, закурил. Он стоял к ней в профиль и смотрел вдоль кромки берега. Нос у него крупный, глаза небольшие. Часто щурится, будто ему пылинка попала в глаз. Вот он нагнулся, поднял камешек и, лениво размахнувшись, бросил в поплавок, издавший звонкий металлический звук, который тут же растаял в вечернем воздухе. На верхней губе парня аккуратно подбритые черненькие усики.
Глеб тоскливо смотрел на кромку берега. Ветерок взъерошил на затылке темные волосы. Выплюнув сигарету, он затоптал ее и вдруг совсем по-мальчишески шмыгнул носом и, оглянувшись, вытер его рукавом рубашки. И Алене вдруг стало его жалко. Может быть, каждую субботу и воскресенье он, как матрос на вахте, дежурит тут?..
Она вышла из-за сосны и окликнула его. Он заулыбался и побежал навстречу, размахивая руками. Она испугалась, что он, чего доброго, полезет целоваться, и отступила на шаг в сторону. Наткнувшись на ее холодную сдержанность, Глеб сразу присмирел.
- Зря вы это написали, - сухо сказала она.
- Иначе я не встретил бы вас сегодня, - улыбнулся он и, заметив на ее лице тень, встрепенулся: - Пожалуйста… - Стал шарить в карманах, потом пробежал к автомашине и вернулся с перочинным ножом. - Я сотру!
Он и впрямь принялся сдирать ножом краску, но это было нелегко. Краска засохла и не отставала. Нож издавал противные скребущие звуки.
- Хватит, - сдерживая раздражение, сказала Алена. Она уже пожалела, что подошла к нему.
Глеб стал рассказывать, что на даче у них собрались ребята и девушки, а он вот удрал. На свидание. Правда, им и без него там не скучно. Его лучший друг - мастер спорта по автомобилизму, в понедельник уезжает на международные гонки в Монте-Карло, ну вот они и собрались проводить его…
Они дошли до песчаной косы и у зеленой с резными наличниками дачи повернули обратно. Возвращались по усыпанной сосновыми иголками дорожке.
Глеб предложил покататься - сегодня такой вечер!..
Вечер действительно был чудесный. Тихо, тепло, слышны голоса синиц. Прокатиться по живописному Приморскому шоссе было бы приятно, тем более что она любила ездить на машине, но дома будут беспокоиться. Ведь она никому не сказала, куда пошла. Гарик уже, наверное, мечется на даче. Вспомнив, как он нынче понарошку проиграл ей партию в настольный теннис - у него второй разряд, - она подумала, что так ему и надо, пусть позлится! Последнее время ей стало надоедать его назойливое внимание. Несколько раз приходил встречать ее в институт. У него в эти дни были отгулы.
Однажды она вышла из института вместе с близнецами Олей и Аней, а он уже караулит у парадной. Пришлось их познакомить с Гариком. Он даже присвистнул, увидев их, и попытался сострить: «Вроде бы и не пил, а в глазах двоится!» Близнецам он понравился. Сразу обеим. Такой уж у них характер: кто понравился одной, тот люб и другой.
Глеб распахнул дверцу. На круглом лице так и светилась добродушная улыбка. Мгновение поколебавшись, Алена уселась на переднее сиденье. Он обошел машину и, поигрывая ключами на цепочке, по-хозяйски расположился рядом.
- Куда? - еще шире улыбнулся он. - В Выборг? Хельсинки? Копенгаген?
За рулем он сразу обрел уверенность и теперь с покровительственной улыбкой смотрел на девушку. Современный молодой человек, который все может. Небрежно ткнул пальцем в никелированную клавишу магнитофона, и за спиной мощно грянула музыка. Чтобы несколько сбить с него спесь, Алена холодно заметила:
- Только, пожалуйста, недолго. Меня дома ждут.
- Ничего, подождут… - сказал Глеб и включил мотор.
Алена была права: первым ее хватился Гарик. Он без особых усилий выиграл у Сороки подряд две партии в настольный теннис и предложил закончить игру. Сорока не возражал. В настольный теннис он начал играть только в этом году и был слабым противником для Гарика.
Сорока и Сережа еще стояли у стола с ракетками в руках и толковали о только что сыгранной партии, когда тот подошел к ним.
- Не видели Алену? - спросил он.
- Ее давно уже не видно, - заметил Сорока.
- Отец беспокоится… Пора ужинать, а ее нет.
- Отец? - усмехнулся Сорока.
- Она туда пошла! - кивнул в сторону залива Сережа. - Ты ей нарочно проиграл, а она этого не любит…
- С вами опасно играть, - сказал Гарик.
- Я лучше сегодня в защите играл? - поинтересовался Сережа.
- Лучше, лучше, - отмахнулся Гарик. - Сходим на залив? - взглянул на Сороку. - Вечер-то какой…
- Какой? - спросил Сережа.
Однако Гарик не удостоил его ответом. Он смотрел на лесную тропинку, ведущую к даче.
- Вряд ли ей это понравится, - сказал Сорока.
- При чем тут она? - вспыхнул Гарик.
- Пойдем прогуляемся, - сказал Сорока. Лицо у него как всегда невозмутимое, лишь в глазах затаилась усмешка. Но надо очень хорошо знать Сороку, чтобы заметить это. Сережа заметил. Наверное, и Гарик заметил, потому что, нахмурившись, отвернулся, стал шарить по карманам, ища коробок. Чиркнул спичкой, прикурил, несколько раз жадно затянулся и, не глядя на Сороку, обронил:
- В субботу-воскресенье тут крутятся всякие… Алена сама говорила, что проходу не дают. - Наткнувшись взглядом на Сережу, замолчал.
Сережа отлично понимал Гарика: для него давно не секрет, что тот влюблен в сестру. С тех самых пор, как Гарик впервые увидел ее на шоссе Ленинград - Москва, когда они пешком направлялись в Островитино. Сережа уверен, что и в Ленинград Гарик приехал только из-за Алены, а влюблена ли она в Гарика, он не знал. Два человека были непостижимы для него - это родная сестра и Сорока. Никогда наперед не знаешь, что у них на уме, о чем они сейчас думают. Не знаешь, как и поступят в том или ином случае. А вот Гарик для Сережи не загадка, с ним, как говорится, все ясно. Став взрослой, Алена перестала Сереже доверять свои девичьи тайны. Раньше, смеясь, рассказывала про чудаков мальчишек, про глупые драки за гаражами, даже показывала записки, которые ей на уроках писали, - а теперь на эти темы они не разговаривают. Сережа бы с удовольствием поговорил, ему тоже есть что рассказать… Он и сам немножко влюблен в одну девчонку…
Сообразив, что они при нем не хотят разговаривать, Сережа взял ракетки, шарики - один расщепился по шву, и он его бросил в кусты - и, насвистывая, зашагал по тропинке к дому. Он ничуть не обиделся на Сороку и Гарика. Понятно, при нем говорить о сестре не очень-то удобно.
Когда Сережа скрылся в доме, Гарик сказал:
- Скажи мне честно, Сорока: получится у нас с ней что-нибудь или нет?
- Я ведь не гадалка, - сдержанно ответил тот.
- Я люблю ее, - продолжал Гарик. Он нащупал ногой сосновую шишку и машинально со злостью стал ее втаптывать в землю. Шишка с сухим треском рассыпалась.
- Я где-то читал, что влюбленные только добро творят…
- А мне, наоборот, морду кому-нибудь хочется набить, - признался Гарик.
- Может быть, ты вовсе и не влюблен? Придумал все это?
- Тебе этого не понять, - зло рассмеялся Гарик. - Ты ведь никогда не любил…
- Не везет мне в смерти - повезет в любви… - Сорока взглянул на приятеля. - «Белое солнце пустыни» видел?
- Не видел, - буркнул Гарик.
- Хороший фильм, - сказал Сорока.
- Послушай!.. - Гарин даже остановился. - Может, у нее есть парень?
- Алена скрывать бы не стала, - успокоил Сорока - ему уже надоел этот разговор,
- Последнее время я чувствую, что она от меня все больше отдаляется, - помолчав, сказал Гарик.
- Честно говоря, я не замечал, чтобы она когда-нибудь приблизилась к тебе.
Они шли к заливу по протоптанной лесной тропинке. Небо еще было светлое с нежными розовыми подпалинами, а в сосновый бор уже со всех сторон бесшумно вползали сиреневые сумерки. В вечернюю тишину вдруг ворвался визгливый звук радиолы и, будто захлебнувшись, так же неожиданно умолк.
- Я тут присмотрел один «Запорожец», - нарушил затянувшееся молчание Гарик. - Почти новый. В аварию попал, вот и отдают по дешевке. Конечно, придется повозиться, зато будет у нас своя телега.
Сорока промолчал, Гарик покосился на него и удивленно спросил:
- Ты что, против? Или не хочешь помочь с ремонтом?
- Не в этом дело, - ответил Сорока.
- Тогда в чем же?
- Я бы не стал сейчас связываться с машиной, - сказал Сорока.
- И это мне говорит человек, который свой хлеб зарабатывает на ремонте машин!
- Поэтому и говорю.
- Дело решенное, - твердо сказал Гарик. - Завтра приезжает Вячеслав из Москвы, он дает мне тысячу рублей, да у меня на сберкнижке кое-что есть. В общем, я беру машину.
- Три сотни могу подкинуть, - сказал Сорока. - Больше не наскребу.
- Вот это другой разговор! - обрадовался Гарик и, остановившись на тропинке, горячо пожал приятелю руку. - Кровь из носу, надо к августу машину отремонтировать. Все вместе поедем в Островитино. Я Алене обещал!
- Сильно разбита?
- Мотор цел, а передок всмятку! Покорежен капот, надо новый радиатор, разбиты фары, нет стекол, переднюю подвеску придется полностью менять… А остальное…
- А в остальном - машина в полном порядке, - рассмеялся Сорока и снова стал серьезным. - У нас на станции есть один хороший паренек - Саша Дружинин, жестянщик. Выправит все вмятины, и не заметишь.
- Это самое главное, - заулыбался Гарик. - Машина всего пятнадцать тысяч пробежала. Видно, лопуху досталась: врезался в затормозивший на остановке автобус. Сам разбился и расколошматил машину. Вышел из больницы и, как говорится, завязал с этим делом… Купил велосипед и счастлив.
Они спустились по Морской к заливу, прошлись по пляжу, но Алену не повстречали. Гарик обсспокоенно, все больше хмурясь, вглядывался вдаль. Какая-то парочка бродила по самой кромке залива. Весь в мерцающих огнях, далеко от берега медленно проплыл теплоход. Уже возвращаясь обратно, они увидели на обочине шоссе светлую машину. Ярким желтым пятном выделялась она на фоне темных стволов деревьев. Гарик встрепенулся и схватил Сороку за руку.
- Видишь? - шепотом спросил он.
Сорока посмотрел по сторонам, пожал плечами.
- Там, возле буя… - Голос у Гарика дрогнул. Его рука еще крепче сжала локоть друга.
У того самого поплавка, где даже в сумерках белела аляповатая надпись, стояли двое - парень и девушка. Он прижался спиной к железной посудине и, жестикулируя, что-то быстро говорил, а она, наклонив голову, слушала.
- Наверное, его машина, - шепотом сказал Гарик, озираясь на белеющие «Жигули».
- Хочешь шины проколоть? - язвительно спросил Сорока.
- Гляди, целуются! - сверкнул на него глазами Гарик.
- Плохо же ты думаешь о своей Алене, - спокойно сказал Сорока.
- Моей!.. - с горечью вырвалось у Гарика. - Она… ничья. Она что хочет, то и делает!
- А ты хотел, чтобы она делала то, что тебе нравится?
Но Гарик уже не слушал его: он впился глазами в них и стиснул зубы.
Парень на секунду умолк, и тогда они услышали голос Алены, однако слов не разобрали. В следующий момент парень оторвался от ржавой железяки, сделал шаг к Алене и схватил ее за плечи. Изогнувшись, та откинулась назад и с силой толкнула его в грудь обеими руками.
- Алена себя в обиду не даст, - сказал Сорока.
Вырвавшись от парня, Алена бросила ему в лицо что-то резкое и побежала прямо на них. А тут еще сзади осветил их яркий луч автомобильной фары. Остановившись перед деревом, за которым они стояли, Алена изумленно уставилась на приятелей.
- Подглядываете, мальчики? - с презрением сказала она и, не оглядываясь, быстро зашагала к шоссе.
Немного погодя вслед за ней кинулся парень. Когда он поравнялся с ними, Гарик вышел на тропинку и загородил ему дорогу.
- Не торопись, - мрачно сказал он.
- Что?! - рявкнул обозленный Глеб. - А ну, отойди… - Он попытался оттолкнуть Гарика, но тот поймал его руку, резко рванул на себя, и парень носом зарылся в песок. Вскочил и, сжав кулаки, бросился на Гарика. Они оба покатились по песку. Пыхтя и ругаясь, принялись волтузить друг друга.
Сорока подошел и молча растащил их: сначала отшвырнул в сторону разъяренного Гарика, потом помог встать на ноги тяжело дышащему парню.
- Ключи! - пробормотал тот. - Потерял ключи от машины…
Сороки поднял с песка поблескивающий брелок, протянул парню.
- Чего это он? - кивнул в сторону Гарика парень, стряхивая ладонью песок с джинсов. - Налетел как сумасшедший!
- Опасный человек, - понизив голос, сказал Сорока. - Уже двоих из-за этой девушки покалечил…
- Из-за девчонки? - удивился парень. - Вот чудак!
- Лучше с ним не связываться, - сказал Сорока. - Езжай, друг, а то я за него не ручаюсь…
Парень, оглядываясь на прислонившегося к дереву Гарика, пошел к машине. Хлопнула дверца, фыркнул мотор, и «Жигули» со вспыхнувшими фарами умчались в сторону Зеленогорска.
- Царапается, гад… - проворчал подошедший Гарик. На скуле у него кровоточащая царапина. Он приложил к ней смятый платок.
Сорока не ответил. Задрав голову, он смотрел на просвет меж вершинами деревьев. Вдоль берега залива пролетел вертолет. На нем горели белые и зеленые огни.
Молча дошли они до станции. Не доходя до высокой деревянной платформы, Сорока замедлил шаги. Повернулся к Гарику.
- Я, пожалуй, поеду в город, - сказал он. - Заниматься надо.
- Подумала, что мы за ней подсматривали… - вздохнул Гарик.
- А разве не так? - взглянул на него Сорока.
- Ты тоже хорош, - упрекнул Гарик. - Мне чуть воротник у рубахи не оторвал, а с этим типом… Тары-бары развел!
- Потому что ты не прав, - сказал Сорока и посмотрел вдоль путей. Вдалеке замаячило желтое пятно. - Моя электричка.
- Я с тобой, - сказал Гарик. - Вячеслав завтра утром приезжает…