Во дворе прокукарекал петух. Шумно, одна за другой, слетели с насеста куры и, постукивая коготками, стали разгуливать в сенях. Рита растопила огромную русскую печь, налила из ведра в пузатый чугун воды.
- Наша хозяюшка уже за работой? - улыбнулся летчик. Он только что встал. Волосы на его голове стояли торчком. Забрав с собой полотенце, мыло, зубную щетку, Константин Васильевич пошел умываться во двор. Дик увязался за ним.
Юрка проснулся вместе со всеми, но вставать не хотелось. Он слышал, как возилась у печки Рита, как лаял на улице Дик.
- Летный денек! - вернувшись в избу, сказал Северов. Его смуглое мускулистое тело порозовело от холода и жесткого полотенца. На сапогах блестели капельки воды.- А ты все валяешься? - он стащил с Юрки одеяло. - Подъем!
Юрка кисло улыбнулся и не спеша стал одеваться. Он чувствовал себя разбитым и все еще не мог понять в чем дело. «Сухари!» - вспомнил он, и настроение сразу упало. Черт бы побрал этого Ангела! Опять втянул в аферу… А что если узнает Северов? Тогда сразу конец дружбе.
Летчик надел толстую кожаную куртку, взял под мышку меховые унты и помахал ребятам рукой.
- До вечера!
- А чаю? - выглянула из кухни Рита. - Я вам крепкого заварила.
Северов взглянул на часы, сожалеюще покачал головой:
- Не успею… Вылет.
Он ушел. Дик немного поскучал возле закрытой двери и, повесив голову, улегся у порога на половике. Юрка вместе с дядей Колей позавтракал. Тракторист свернул козью ножку, оделся и тоже собрался уходить.
- А ты? - спросил он.
- Иди, дядя Коля, я потом, - сказал Юрка.
Как только за трактористом захлопнулась дверь, он улегся на широкую скамью, заменявшую ему кровать, и стал смотреть на потолок. Не пойдет он сегодня на работу. Неохота. Пускай Катя позлится. Надоела она Юрке. Все спрашивает про Северова. И зачем он сдуру показал ей летчика.
А с другой стороны, Юрке легче стало жить. Катя ласковая такая, все время заботится о нем. Уже два раза сахар в карман клала… Надоест Юрке работать, скажет, что надо друга Северова проведать, Катя всегда отпустит.
На кухне, отгороженной занавеской, что-то загремело и оттуда на середину избы выкатилась алюминиевая тарелка. Дик вскочил с половика и обнюхал ее.
- Чего ты там? - спросил Юрка.
- Уронила.
- Надо глядеть, - наставительно сказал Юрка.
Снова что-то загремело громче прежнего и две тарелки подкатились к самой Юркиной кровати.
- Эй! - крикнул он. - Ты нарочно?
Рита молча подобрала тарелки и поставила на полку.
- Отстриги ты свою дурацкую косу, - сказал Юрка, - оторву!
- Дурак, - сказала Рита.
- Гляди…
- Боюсь я тебя.
Юрке лень было слезать с лавки. А то бы он живо проучил ее. Потом не хотелось ссориться с Диком. Пес терпеть не мог, когда они с Маргариткой дрались. Налетал на них, громко лаял, скулил. То Риту потянет зубами за платье, то Юрку за широкие галифе.
Рита стала прибираться в избе. Тряпкой собрала воду с подоконников, смахнула пыль с печи, потом взяла сухой березовый веник и, засунув конец косы в карман фартука, начала подметать пол.
- Тебя прогонят с работы, - не глядя в Юркину сторону, сказала она.
- Пускай.
- Думаешь, Константин Васильевич будет тебя кормить?
- А тебе-то что за дело? - сердито посмотрел на нее Гусь. - Давай мети себе пол да помалкивай в тряпочку.
За окном раздался свист. Юрка вскочил со своей скамейки, отдернул занавеску. По дороге разгуливал Ангел и, щуря глаза, посматривал на окна. Челюсти у Гришки двигались, пережевывая что-то. «Какаву жрет, собака!-догадался Юрка. - Чего ему надо?»
Встречаться с Ангелом не хотелось. Юрка отвернулся от окна.
- Кто это там свистит? - спросила Рита. - Тот тип?
- Тип… - пробурчал Юрка и подумал: «А вдруг еще сюда припрется?» Но, взглянув на Дика, сразу успокоился: пусть только попробует нос в дверь сунуть.
Рита сняла фартук, который сама себе сшила из старой отцовской гимнастерки, и уселась с книжкой на подоконник. Первое время она часто отрывалась от книги, поглядывая на «типа», разгуливающего у дома, но потом увлеклась и забыла про все на свете. Юрка походил по избе: деться некуда. Дик, положив морду на лапы, с любопытством следил за ним. Над его глазами двигались маленькие серые бугорки.
Снова за окном свистнули. Рита подняла глаза от книги, посмотрела на Юрку.
- Ждет.
- A-a, плевать!
В стекло мягко стукнулся снежок. Рита положила книгу на колени и повернулась к Юрке.
- Он целый час тут ходит.
«Дика натравить? - подумал Гусь.- Ух, припустит!» Он сорвал с гвоздя фуфайку и ахнул: карман до самой полы был оторван. «Где же это я?» И вспомнил, когда переваливался через борт машины, что-то треснуло…
- Где у тебя нитки-иголки? - спросил он Риту.
- А зачем тебе?
Юрка показал на фуфайку:
- Вот рассадил.
Рита раскрыла круглую жестяную коробку.
- Каких тебе ниток? Черных или зеленых?
- Все равно.
Юрка неловко вдел в ушко иголки толстую нитку, завязал на конце узел и стал пришивать карман. Иголка воткнулась в палец, и он заорал:
- У, черт!
Рита, уткнув нос в книгу, тихонько засмеялась. Гусь свирепо покосился на нее.
- Юр, возьми наперсток! - сказала Рита и бросила ему маленькую блестящую штучку. Юрка повертел ее в руках.
- На палец надень, - подсказала Рита.
- Понятно, не на нос, - сказал Юрка.
Он надел наперсток на большой палец, но через минуту сломалась иголка.
- A-а, и без кармана проживу! - крикнул он, обрывая нитки.
- Дай-ка сюда! - Рита забрала у него фуфайку и в пять минут пришила карман.
- Это… ну, спасибо, - выдавил он из себя.
- Пожалуйста, - сказала Рита.
Юрка взял с подоконника книгу и прочитал на обложке:
- «Айвенго», Вальтер Скотт… Это какой еще Скот?
- Английский писатель… Знаешь, какая интересная!
- А про что?
- Про рыцарей.
Юрка вспомнил, что, когда еще учился в школе, он.как-то начал читать книгу «Дон-Кихот». Там тоже было про рыцарей, только Юрка не дочитал эту книжку до конца.
- Про рыцарей не люблю, - сказал он. - У тебя про шпану нет книжек?
- Про шпану книг не бывает, - ответила Рита. Ее задело Юркино пренебрежение к Вальтеру Скотту.
- Бывает, - уверенно сказал Юрка. - «Странники» читала?
- А кто писатель?
Юрка, морща лоб, стал вспоминать.
- Ага, есть, - обрадованно воскликнул он. - Этот… Шишкин!
- Шишкин - это художник, - Рита старалась быть серьезной, но губы сами складывались в улыбку, - а писатель- Вячеслав Шишков.
- Про шпану даже кино показывали… «Путевка в жизнь», - оживился Юрка. - И песня есть такая: «Мустафа дорогу строил, а Жиган по ней ходил… Мустафа по ней поехал, а Жиган его убил…»
В стекло опять ткнулся снежок.
- Чего ему надо? - нахмурился Юрка. И вдруг, взглянув Рите в глаза, набросил на себя фуфайку и, обманув бдительного Дика, который все утро терпеливо ждал, когда Юрка возьмет его на улицу, быстро выскочил за дверь.
- Какой-то ненормальный… - сказала Рита Дику и, пожав плечами, раскрыла «Айвенго».
Увидев Юрку, Ангел засунул руки в карманы, подошел вплотную и отрывисто сказал:
- Ты брось эти штучки!
- Какие штучки? - спросил Юрка.
- Час хожу под окном, а он, как барин!
- А-а, - протянул Юрка. - Я спал.
Ангел поддал ногой мерзлую голышку. Она далеко отлетела и стукнулась о забор.
- У тебя тут приятель есть, - спокойно сказал Ангел.- Ну, этот шофер с бензовоза… Как он?
- Семен? Хороший мужик. А что?
- Поговори с ним, пусть подбросит на станцию.
- Это всегда, пожалуйста, - обрадованно сказал Юрка. - Отрываешься?
Ангел с любопытством посмотрел на Юрку. И тот медленно опустил голову. Глаза у Гришки пустые и холодные. Неприятные глаза. Нет, не вырваться ему из Гришкиных лап…
И зачем он тогда связался с ним? Если бы не Ангел, может быть, Юркина судьба совсем иначе сложилась бы.
Познакомились они в детской трудовой колонии. Гусь попал туда впервые. Его сняли с поезда. Тогда Юрка еще не воровал и даже не знал, как это делается. Он просто ехал в тамбуре в уральский город Кунгур, где жила его родная тетка. Он не знал ее фамилии по мужу, точного адреса, но верил, что найдет. Кормился как попало. Военные выручали: то котелок каши дадут, то сухарей подкинут.
Милиционер, снявший мальчишку с поезда, знать ничего не хотел про уральскую тетку.
- Уже слышал, - сказал он. - Все вы едете к теткам.
И с рук на руки сдал Юрку начальнику колонии. Там и встретились Гусь с Гришкой, по прозвищу Ангел.
Гришка уговорил его бежать. А потом на воле свел с бойкими черномазыми мальчишками. Они слушались Ангела и делали все, что он приказывал им. Черномазыми они были оттого, что редко умывались. Некогда было. Курсировали на поездах: в собачьих ящиках, в тамбурах, на угольном тендере. Не успел Юрка оглядеться, как эта черномазая шайка вовлекла его в воровство. Сначала на стреме стоял, потом и сам научился в мгновение ока срезать на вокзале пухлые вещевые мешки со спин теток. Научился перед самым отходом поезда выхватывать из рук зазевавшихся пассажиров чемоданы и нырять с ними под вагон, когда колеса начинали вертеться.
А потом с Гришкой поссорился. У Ангела были здоровые кулаки, и он при случае пускал их в ход в «разговоре» с черномазыми разбойниками. Обычно он это делал при дележе добычи, когда его сообщники требовали свою законную долю. Гришка забирал себе все самое лучшее. И попробуй возразить! Кровью умоешься…
Юрка однажды сдуру дал Ангелу сдачи, но тут же пришлось раскаяться: Гришка так отлупил его, что он два дня не мог с тряпья подняться. Еще хорошо, что Ангел нож не вытащил.
Гусь решил отколоться от черномазой шайки. Он сел на первый попавшийся поезд и уехал куда глаза глядят, только бы подальше от Ангела… И вот снова Гришка стоит перед ним и смотрит Юрке в самую душу.
- Хоть режь меня, никуда я с тобой не поеду,- твердо сказал Юрка. - Мне здесь нравится.
Он ожидал, что Ангел рассвирепеет, начнет грозить, но ничего подобного не произошло. Гришка отвел глаза в сторону, усмехнулся.
- Живи, коли нравится… Мне-то что?
Юрка подозрительно посмотрел на него. «Крутит!»
- Здесь летчики… - сказал он. - Северов обещал меня в рейс взять.
- Куда же ты полетишь?
- На фронт, фашистов крошить.
- А-а, - протянул Ангел. - Ну-ну, слетай.
Юрка пощупал пришитый Ритой карман и спросил:
- Где какава?
- Сховал.
- Гони мою долю.
- Бери, - Ангел оглянулся и направился к крыльцу. Там, спрятавшись за дощатым забором, он выгреб из своих карманов десятка два блестящих кубиков.
- Хватит?
- Не жирно, - заметил Юрка.
- Потом еще дам, - сказал Ангел.
Юрка не понимал: что случилось с Гришкой? Сам пришел к нему и принес эти шоколадные кубики. Не ругается, добрый такой. Что он задумал?
Усевшись на мокрую ступеньку, Ангел потер меховым рукавом голенища хромовых сапог. В голенищах отразилась лужа, подступившая к самому крыльцу. С крыши срывались увесистые капли и со звоном разбивались о ледяной бруствер, опоясывавший избу. Капли выдолбили во льду круглые лунки.
С кладбища, что на пригорке приткнулось к деревянной церквушке, доносились отрывистые крики. Это галки кружились над высокими голыми березами и осинами. На деревьях чернели большие прутяные гнезда. Издали они напоминали шапки, которые будто кто-то нарочно забросил на ветви.
- Гусь, - помолчав, сказал Ангел, - сегодня опять машины пойдут.
- Ну и что? - насторожился Юрка. - Они каждый день ходят.
- Еще бы пару ящичков какавы.
- А этого не хочешь? - Юрка показал Ангелу кукиш. - Работай один. В этом деле я тебе больше не помощник.
Глаза у Гришки стали злыми. Он готов был вскипеть, но сдержался.
- А я хотел погрузить продукты на машину твоему корешку - и будь здоров… На барахолку!
Юрка задумался. Ради того, чтобы развязаться с Ангелом,- он готов, был еще раз забраться в кузов машины. Но Гришка хитрый… Загонит на барахолке продукты и опять сюда заявится.
- А потом махну в Сибирь, - словно читая Юркины мысли, говорил Ангел. - Там у меня есть…
- Тетка! - подсказал Юрка.
- А ты откуда знаешь? - удивился Ангел,
- Знаю.
- Какая тетка? - рассмеялся Гришка, я- У меня там дружок кантуется… Мы с ним прошлым летом такое дельце обтяпали!
«Дружок у него… - думал Юрка. - Заливает, собака!»
- Сам воруй какаву, - сказал он. - Я не буду.
И опять Ангел не стал спорить, поднялся с крыльца, запахнул на груди меховую тужурку.
- Ну и врать ты здоров, - усмехнулся он. - На фронт полетит с летчиком… Да тебя и близко к самолету не подпустят!
- Меня подпустят__ - сказал Юрка.
Ангел ступил сапогом в лужу. И в луже все закачалось: синее небо, крыша, маленькое белое облако.
- Когда тебе принести твою долю? - уже у калитки спросил он.
- Можешь не приносить, - сказал Юрка. - Ты ведь на барахолку собрался?
- Погожу… - многозначительно сказал Гришка и, треснув расшатанной калиткой, зашагал прочь.
Юрка проводил его взглядом и тяжело вздохнул. Неспокойно стало на душе. Не такой человек Гришка Ангел, чтобы по-доброму убраться отсюда. Жди беды…
Рита читала «Айвенго», а Дик дремал возле печки. На Юрку он не обратил никакого внимания. Видно, крепко обиделся.
- Противное лицо у твоего дружка, - сказала Рита. - Красное и все в белых лишаях.
- Наплевать, - Юрка нагнулся и достал из-под скамейки зеленый сундучок, где хранились его пожитки. Сложил туда шоколадные кубики с сухим какао. Подошел к Рите и пять штук высыпал ей на колени.
- Это тебе, - сказал он. - Говорят, сладкая штука.
Рита развернула кубики и откусила кусочек.
- Ага, - кивнула она, - сладкая.
Юрка тоже съел один кубик. А другой, развернув, протянул Дику.
- Возьми!
Дик не шевельнулся. Тогда Юрка присел на корточки и положил кубик перед самой мордой. Дик, скосив глаза, посмотрел на шоколад, облизнулся, но не взял.
- Как хочешь, - сказал Юрка и отошел-.
- Где ты достал? - спросила Рита.
- Ешь,-сказал Юрка.
- Хочешь, я сейчас приготовлю настоящее какао?- спросила Рита.
- Валяй.
Юрка услышал глухое ворчание. Дик не выдержал характера. Он оскалил пасть и, склонив набок голову, осторожно взял белыми зубами коричневый кубик.