Полковник Селезнев принадлежал к людям, которые все начатые дела скрупулезно доводят до конца. Того же он требовал и от своих сотрудников. На письменном столе перед ним лежала тоненькая папка-дело Арнольда Семеновича Шишкарева. Приятельница Князева — Кристина Васильева — вчера сообщила, что ее новый шеф взял из сейфа, к которому доступ имел только он сам и его новый заместитель, контейнер с запломбированным редкоземельным металлом. По приблизительным подсчетам, на сумму, превышающую сто тысяч долларов. Была пятница, и генеральный директор «Радия» собирался после работы сразу поехать к себе на дачу в Комарово. По его словам, туда к нему должны были подъехать на уик-энд два представителя немецкой фирмы по производству сложных электронных приборов. Казалось бы, зачем везти на дачу столь ценный металл? Только на продажу иностранцам. Эта синеглазая Кристина, как и следовало ожидать, вскружила голову ловеласу Шишкареву, но держала его на расстоянии. Кстати, после неудачной попытки овладеть красивой женщиной у себя в кабинете после работы, Арнольд Семенович вернулся к прежней тактике: всячески демонстрировал ей свою влюбленность, дарил цветы, красочные коробки с шоколадными конфетами, безделушки. Не раз приглашал к себе на дачу, но молодая женщина отказывалась. Владимир Иванович намекнул Артуру, мол, чего бы ей, Кристине, туда не поехать? Расслабленный сауной и хорошей выпивкой, Шишкарев, глядишь, и проболтается о своих темных делишках... Но Артур заявил, что подталкивать Васильеву в постель к генеральному не будет... Селезнев не сомневался, что его лучший сотрудник сам влюбился в Васильеву. Шеф и без постели откровенничал с ней, может, просто в ее присутствии расслаблялся, а может, пытался казаться еще более значительным...     Владимир Иванович не мог усидеть на месте и зашагал по своему небольшому кабинету. Была суббота, Артур Князев с двумя ребятами сейчас в Комарово, где, как они предполагали, Шишкарев передаст за доллары или марки контейнер немецким фирмачам. Дача охраняется, но это не помеха для Скорпиона. Он найдет возможность незаметно проникнуть туда. Лучше всего было бы взять Арнольда с поличным, но уже и того, что металл при нем, на даче, и покупатели там же, было вполне достаточно, чтобы крепко прижать Шишкарева!

Отодвинув тяжелую гардину, полковник выглянул на улицу: вечерело, небо расчистилось от плотных серых облаков. На дворе октябрь. Осень 1995 года была не слишком пасмурной и промозглой. Стояли теплые солнечные дни, грибники осаждали в выходные электрички, да и шоссе были забиты машинами. Сколько раз вырвался к себе на дачу в Сосново этой осенью Селезнев? Три-четыре выходных провел там. Ходили с женой за грибами. Какое это удовольствие! Набирали по корзинке белых. В этом году был на них урожай. Раз даже посидел на лодке с удочкой на Сосновском озере, поймал с десяток окуней. А на Вуоксе вовсю браконьерничают! Сам видел, как прямо на берегу умельцы продают крупных закопченных сигов. По двадцать тысяч за штуку. Ставят палатки, тут же и коптят пойманную голыми крючьями рыбу в самодельных коптильнях. Сейчас в Соснове много живет богатых людей в двух-трехэтажных особняках, огороженных высокими железными заборами и с решетками на окнах. У них даже двери стальные, как в городских квартирах и офисах. И у Шишкарева в Комарове трехэтажный особняк. Интересно, думают ли «новые русские» о том, что вдруг все снова переменится и они враз лишатся всего, что нажили, прямо надо сказать, незаконным путем? Или «дурных» денег не жалко? Самые головастые из них покупают виллы за границей, туда же в банки переводят валюту... Все-таки поразительная вещь! Очень одаренные люди самых разных профессий обнищали, едва сводят концы с концами. Какая теперь зарплата у инженеров, учителей, ученых, писателей, которых перестали издавать? А вот те, кто раньше-то ходил по острию бритвы, воруя и спекулируя, сейчас в буквальном смысле слова загребают деньги и валюту лопатой! Выходит, жизнь повернулась задом к тем, кто честно трудился, вносил свой вклад в дело Отечества, а кто и раньше подрывал его устои, вдруг разбогател почище дореволюционных купцов и фабрикантов? Это уродливое явление, и конечно, очень долго так не может продолжаться, как бы там ни старались помогать жуликам и ворам высокопоставленные их благодетели в правительстве. Не секрет, что чубайсовская приватизация — это чистый воды грабеж государственного достояния!..

Напротив, у многоэтажного дома, остановилась роскошная серебристая машина. Из машины вылезли грузный молодой мужчина в кожаной куртке и белых кроссовках и высокая девица в длинном пальто до пят. В руках у него красивая сумка, из которой торчат серебристые горлышки бутылок с шампанским. Сколько парню лет? Двадцать три — двадцать пять. Как он смог сколотить капитал, чтобы купить такую машину? Наверняка стоит не менее двадцати тысяч долларов. До революции купцы, фабриканты годы затрачивали, чтобы сколотить приличное состояние. И как работали! А теперь некоторые из молодых да ранних делают миллионы, миллиарды за несколько месяцев! Это ненормально, дико. И только у нас такое происходит. Тут и дураку ясно, что эти деньги добыты нечестным путем... А попробуй возьми за шиворот этого бугая? Да тут же адвокаты сворой накинутся на тебя! Не рад будешь, что и связался... Правильно сказал по телевидению Станислав Говорухин, что криминальное правительство всегда будет защищать воров, бандитов, разномастных жуликов... Ладно, хоть говорить пока открыто об этом можно, но постепенно укрепляющаяся власть, пусть даже криминальная, начнет зажимать рот недовольным, всяким левым политикам. На то она и власть, чтобы защищать себя и своих. Поиграли в «демократию» — и хватит. Кстати, эта разыгранная ловкачами и трепачами пародия на демократию провалилась в России с треском! Теперь даже самые ярые «демократы» предпочитают не называть себя так. Осточертела народу такая псевдодемократия, стала для него чем-то вроде красной тряпки для быка. От политологов Владимир Иванович слышал, что когда появляются на телеэкране примелькавшиеся ранее, ныне разъевшиеся «демократы» и наглые «демократки», люди телевизоры выключают...

Заходящее осеннее солнце багрянцем осветило железные крыши зданий, когда нежно зажурчал сотовый телефон. Машинально проведя широкой ладонью по рубцу на щеке, нажал черную кнопку.

— Владимир Иванович, Шишкарев арестован, коробка с «товаром» при нем, немцев мы отпустили на все четыре стороны, — докладывал Артур Князев — руководитель операции по захвату на месте преступления генерального директора «Радия».

— Вези ко мне, — распорядился Селезнев. — Как он? Не паникует?

— Невозмутим, как памятник Петру Первому, — ответил Артур. — Потребовал адвоката.

— Все они сейчас требуют адвокатов, — проворчал Владимир Иванович.

Однако он был доволен: хитрюга Шишкарев наконец-то попался! Поможет ли ему адвокат отвертеться от кражи редкоземельных металлов? Конечно, лучше, если бы взяли его в момент передачи контейнера немцам, но тут можно нарваться и на неприятности: за немцев вступится консульство, начнется шум, гам... Очень даже хорошо, что они укатили из Комарова.

И вот они вдвоем сидят в кабинете полковника. Арнольд Семенович не выглядит испуганным, спокойно смотрит влажными карими глазами на хозяина кабинета, разве что некоторое волнение выдает жест: нет-нет и дотрагивается до кончика своего заостренного носа пальцами правой руки. В темных волнистых волосах почти не заметно седины, видный мужчина, ничего не скажешь. Такие женщинам нравятся. И как это Кристина Васильева устояла перед ним?..

— Давно мы с вами не виделись, Арнольд Семенович, — заговорил Селезнев, мельком бросив взгляд на небольшой металлический контейнер, стоявший, как снарядная гильза, на письменном столе.

— Я думаю, с девяносто первого, — откликнулся Шишкарев. — Вы тогда курировали оборонные НИИ? — Он тоже взглянул на контейнер и прибавил: — Да и сейчас, гляжу, не оставляете нас, грешных бизнесменов, своим бдительным вниманием?

— Это вы хорошо заметили: «грешных»! — усмехнулся Владимир Иванович. — Слышал, дела у вас обстоят отлично, рублей и валюты в избытке, вон какую роскошную дачу приобрели! Зачем же грешить-то, Арнольд Семенович?

— Это допрос? — свел черные брови Шишкарев. — Тогда лучше бы моего адвоката пригласить...

— Не допрос это, Арнольд Семенович, а пока, как бы это сказать... дружеская беседа.

— Положим, друзьями мы никогда не были... — в тон ему ответил Шишкарев. — Мы работали на оборонку, а вы пасли нас...

— Пасли?

— Ну, опекали, если вам это слово больше нравится. Следили, чтобы наши производственные секреты не ушли на сторону.

— Чтобы их не продали нашим врагам, — уточнил полковник.

— Теперь у нас вроде бы врагов и нет? — в свою очередь улыбнулся Арнольд Семенович. — С американцами проводим совместные маневры, министры обороны ранее враждовавших стран при встречах чуть не целуются. Обмениваемся военной информацией, в космос вместе летаем, вот-вот вступим в Европейский союз, в НАТО...

— Я в курсе всего этого, — прервал словоизвержение Шишкарева полковник. — Тем не менее у нас и американцев есть военные секреты, которые являются государственной тайной и охраняются как зеница ока. И за разглашение этих секретов закон сурово карает изменников.

— Мой «Радий» вроде бы ничего секретного не производит, — ответил Шишкарев. — И в вашей опеке не нуждается... Короче, Владимир Иванович, в чем вы меня обвиняете? Сидел за столом с гостями из Германии, пили пиво после жаркой сауны, и вдруг как снег на голову ваши молодчики! Они что, сквозь стены умеют проходить? Ладно, ума хватило немцев не трогать, а меня под белы руки, как говорится, прямо из моего дома в машину и к вам. Как это понять?

— С вами грубо обошлись?

— Да нет, все было вежливо, интеллигентно... Только у меня не было никакого желания срываться с дачи и под конвоем вежливых молодцов со стальными глазами майора Пронина возвращаться в город.

— Короче так короче, — согласился полковник. — Зачем вы взяли из сейфа контейнер с редкоземельными металлами и привезли на дачу? Похвастаться перед немецкими бизнесменами? Или продать за хорошую цену?

— Ах, вот оно что! — рассмеялся Шишкарев. — Ну, тогда вы, дорогой полковник... или уже генерал? Теперь звания быстро присваивают...

— Полковник, полковник, — уже чувствуя, что произошел какой-то сбой, пробормотал Селезнев.

— Тогда вы, Владимир Иванович, сели со своими молодцами в большую лужу: контейнер я не собирался никому показывать и тем более продавать...

— Я весь внимание, — отозвался Селезнев. — Вам просто не захотелось с ним расставаться? На даче его хранить надежнее, чем в специальном сейфе с электронными замками?

— Ваш офицер с интеллигентным лицом лишь отобрал у меня пистолет, — продолжал с иронией Арнольд Семенович. — Само собой, разрешение на него у меня имеется. И не обыскал. Иначе он обнаружил бы вот в этом кармане... — Шишкарев извлек из внутреннего кармана серого твидового пиджака сложенный вчетверо листок бумаги с машинописным текстом и билет на «Стрелу». — Дело в том, что у моего главного инженера возникли сомнения в чистоте металлов. И в воскресенье вечером я собирался отбыть в Москву, чтобы отдать контейнер на экспертизу в наш центральный институт. Наши поставщики этого дорогого сырья стали, мягко выражаясь, невнимательными: иногда подсовывают брачок. Один раз мы уже погорели из-за них — всю партию наших приборов, в которых использовались редкоземельные металлы, завернули из-за рубежа. И как раз из Германии... Мои сегодняшние зарубежные гости являются заказчиками этих приборов. Разумеется, им разрешен министерством вывоз нашей продукции.

Сопроводиловка в институт, билет в двухместное купе на «Красную стрелу» — все это было в порядке.

«Черт тебя подери! — подумал Владимир Иванович, возвращая бумаги хозяину. — Выскользнул, как угорь из рук! Ох и хитер ты, Шишкарев! Обо всем подумал...» А вслух произнес:

— Такая наша работа, Арнольд Семенович... Доверяй, но проверяй. И все-таки контейнеры не стоит увозить из НПО на дачу. Если я не ошибаюсь... — он кивнул на блестящий металлический цилиндр, — в этой коробочке не менее сотни тысяч долларов?

— Побольше, Владимир Иванович, — улыбнулся Шишкарев. — А вожу я на экспертизу контейнеры сам.

— Не доверяете другим?

— Меня знают в лаборатории: в этот же день сделают все анализы и выдадут документированную справку. Брак — я отправляю поставщикам назад контейнеры, норма — пускаю металл в дело. Такой практики придерживаюсь уже не первый год... Если вы обратили внимание, у меня обратный билет взят на следующий же день.

— Ну вот, дорогой Арнольд Семенович, мы все и выяснили, — поднимаясь из-за письменного стола и протягивая контейнер хозяину, приветливо сказал Владимир Иванович. — И, как видите, не понадобился нам никакой адвокат.

— Ваш симпатичный офицер мог бы все это выяснить и у меня на даче, — внес в бархатистый баритон нотки неудовольствия Шишкарев. — И не нужно было бы везти меня сюда...

— Зато вот повидались, поговорили по душам, — радушно улыбнулся полковник. — Сами знаете, Арнольд Семенович, что творится в родном Отечестве: коррупция, мафия, крупные хищения, продажа государственных тайн, прямая измена Родине... Вот и приходится нам крутиться как белке в колесе.

— Можно позвонить от вас, чтобы за мной машину прислали из Комарова? — спросил Шишкарев. — Не торчать же мне одному в городе до поезда?

— Вас доставят на нашей...

— А говорят, что у милиции денег на бензин нет, — хмыкнул Арнольд Семенович.

— Мы не милиция, — спокойно заметил Селезнев. — Я слышал, от вас ушел начальник охраны Михаил Егорович Леонов?

— Вы все знаете! — рассмеялся Шишкарев.

— Если бы так, — горестно разведя руками, вздохнул Селезнев. Однако взгляд его генеральному «Радия» явно не понравился.

— Леонов ушел руководить частным детективным агентством, — сказал Арнольд Семенович. — Не могли бы вы мне порекомендовать кого-либо на его место?

— Это можно, — охотно согласился полковник, отлично понимая, что это просто треп: Шишкареву совсем не к чему в своей охране иметь сотрудника контрразведки.

Вроде бы все закончилось благополучно, к величайшему удовольствию генерального директора «Радия», однако он почему-то медлил подниматься с удобного кресла. Вскоре стало ясно почему.

— Я понимаю, Владимир Иванович, у вас вряд ли что узнаешь... — дипломатично начал он, пристально глядя в глаза полковнику. — Мой бывший зам Яков Ильич Додин, стервец, накапал на меня?

— Ваш друг? — сделал удивленные глаза Селезнев.

— Друг? — тоже разыграл удивление Арнольд Семенович.— Да я его за финансовые махинации с работы уволил! Чего же вы его не взяли за жабры?

— Вы ведь нам ничего, Арнольд Семенович, об этом не сообщили, — добродушно ответил полковник. 

— Вот этот носатый жулик мог торговать любыми тайнами, — горячо заговорил Шишкарев. — Он ненавидел Россию, русских и давно собирался уехать отсюда. Как говорил, из этой Богом проклятой Восточной Колумбии.        

— Почему же вы его держали? Да еще на такой ответственной должности?  

— Надо отдать ему должное, — уже мягче заговорил Шишкарев. — В финансах он разбирался, как Бог! И связи у него были большие, так что как работник он был просто незаменим.

— И много он у вас в «Радии» украл? — полюбопытствовал Владимир Иванович.

— Я ведь тоже не лыком шит! — усмехнулся Шишкарев. — Не давал ему руки запускать в наш карман. Он деньги делал на всем. Оказывается, был связан еще с несколькими коммерческими фирмами...

— А может, с мафией?

— Темный человек был, — вздохнул Арнольд Семенович. — Перед его отъездом... я ему и руку не подавал...

— Однако в Пулково вы его у трапа «Боинга» облобызали, как лучшего друга! — не удержался полковник. — И горючую мужскую слезу смахнули со своей щеки.

Шишкарев воззрился на него, открыл было рот, но ничего не сказал. Встав с кожаного кресла, глухо произнес:

— Будем считать инцидент исчерпанным?

— Приношу свои извинения за испорченный субботний вечер.

Расстались они, однако, не пожав друг другу руки. Арнольд Семенович, торжествуя победу над этим умным человеком, тем не менее отлично понимал, что тот ему и на йоту не верит, а Селезнев, отдавая должное хитрости и изворотливости генерального «Радия», знал, что тот лишь на этот раз одурачил его.

Сразу после ухода Шишкарева, которого проводил до машины дежурный офицер, зашел Князев.

— Рыбка выскользнула из рук? — все сразу сообразив, с горечью произнес он.

— Как ты нежно: рыбка! — усмехнулся Владимир Иванович. — Уж! Точнее, змея. Он оказался хитрее, чем я думал: обезопасил себя со всех сторон. Ты пистолет ему вернул?

— С этим у него все в порядке, — ответил Артур. — Как же: ценный для государства человек! Вернул я ему «магнум». У него ведь все заграничное, даже оружие.

— Теперь еще осторожнее станет... — будто рассуждая сам с собой, продолжал Селезнев. — Мы только, выходит, спугнули его?

— Ну, положим, воровать эти чертовы редкоземельные металлы он на какое-то время перестанет. Если вообще их воровал. У нас доказательств нет. Кстати, что это такое — редкоземельные металлы... Что их, с Луны доставляют?

И тут начальник удивил Князева! Со знанием дела популярно объяснил, что редкоземельные элементы, так правильно их называют ученые, представляют собой огромную ценность, потому что используются в самых сложных электронно-вычислительных машинах, компьютерах, в ракето- и самолетостроении. К редкоземельным элементам относятся скандий, иттрий, лантан, монацит. В земной коре они встречаются редко, оттого и получили свое общее название. К радиоактивным редкоземельным металлам относятся уран и плутоний. Дорогими они являются еще и потому, что выделять их из руды очень трудно и сложно. Охотников в мире за этими металлами много, потому и большие деньги за них платят. Они могут быть в слитках, растворенными в кислоте, порошкообразными. В контейнере Шишкарева находился скандий в небольших слитках желтоватого цвета.

— А этот... скандий в контейнере... случайно не радиоактивный? Я ведь его открывал? — спросил Артур.

— Фирма «Радий» не работает с радиоактивными изотопами, — успокоил коллегу полковник.

— Владимир Иванович, Кристина может уйти от него? — взглянул на шефа Князев.

— Шишкарев сам «уйдет» ее, — усмехнулся полковник. — Ты думаешь, он не вычислит, кто его заложил?

— Но ведь Кристина отказалась поехать с немцами к нему на дачу, — возразил Артур. — Правда, она была в кабинете Шишкарева, когда он открывал сейф и доставал контейнер с этим... скандием.

— Твоя Кристина молодец! А вот мы с тобой малость оплошали: хитрюга Арнольд все продумал. Может, он и впрямь не немцам хотел продать скандий. А отвез бы в Москву и там сделал свой гешефт.

— Все вроде бы совпадало: контейнер из сейфа, приглашенные на дачу немцы, а они наверняка были заинтересованы в этих металлах. Он же сам сказал, что его «Радий» ведет дела с их фирмой?

— У тебя есть человек в «Радии»?

— Кристина...

— Да я не о ней! — отмахнулся Владимир Иванович. — Кто будет следить за Шишкаревым?

— Есть такой человек,— сказал Князев.

— Ну и отлично! Пока Арнольд, как говорится, ляжет на дно, но рано или поздно снова займется своим подпольным бизнесом... Никуда не денется, голубчик! Кто запустил раз-два руку в государственный карман, тот не остановится — ладони все время будут чесаться.

Из Москвы генеральный директор привез документ, удостоверяющий, что представленный на анализ редкоземельный металл скандий — химический элемент III группы Периодической системы Менделеева — полностью отвечает всем предъявляемым к нему требованиям. Контейнер был поставлен в сейф рядом с другими. В этот же день Арнольд Семенович вызвал к себе начальника отдела кадров и предложил ему немедленно уволить программистку Кристину Евгеньевну Васильеву по сокращению штатов. В ответ на удивленный взгляд вышколенного кадровика из бывших военных — все в «Радии» знали, что генеральный ухлестывает за красивой программисткой, — с кислой улыбкой сказал:

— Скоро компьютеров у нас будет больше, чем людей... Хватит нам и трех программистов!

— Так точно, — вытянулся перед мрачным шефом кадровик. Он бы и честь отдал, да вспомнил что без фуражки, а в армии с первого дня внушали новобранцам, что к пустой голове руку не прикладывают... «Почему же тогда американские военные отдают честь и без головного убора?..» — выходя на полусогнутых из шикарного кабинета генерального директора, подумал кадровик.