Лука лежал бездыханный, уткнувшись лицом в снег. Рядом с ним валялась красная пачка сигарет ЛМ и зажигалка. Видимо он во время выстрела хотел закурить, но не успел. Заметили его тело, когда забрезжил рассвет. Глубокий и рыхлый снег, который окутал весь посёлок, и поле, – милиции к месту преступления подъехать не давал. Они поставили машину в порту, а через час все там уже знали, что за посёлком по пути на работу нашли застреленного Луку.

Кирилл не дожидаясь, когда придёт смена Мандарину, побежал к Корчаге. Сбивчиво и заикаясь, он пересказал о находке и встрече с лыжником.

– Покажи часы, – сказал Корчага.

Кирилл вынул из штанов часы и передал Корчаге. Тот посмотрел на них тревожно и произнёс:

– Не может быть. Такие часы в точности были у Захара, но они были на ремешке, а не с золотым браслетом. Вторых таких я ни у кого не видал. Иди в подвал, и оттуда не вылезай пока мы с Колчаком не придём, – сказал он Кириллу. – Тебе на кране оставаться нельзя, ты был свидетелем преступления. Не исключена возможность, что тебя уже ищут. Иди, где многолюдно, ни с кем не останавливайся и не разговаривай.

Корчага пришёл в мастерскую к Колчаку, где никто не работал, а обсуждали убийство Луки. Не понимая о ком, идёт речь, он подозвал Колчака.

– Ты откуда узнал? – спросил расстроенный Колчак.

– Что узнал? – не понимая, переспросил Корчага.

– Что Луку застрелили, вот что.

– Так это Луку Кирилл нашёл, – осенило Корчагу.

Корчага вытащил часы и показал Колчаку.

– Вот эти часы, Кирилл нашёл, как столкнулся с убийцей два часа назад и там, на лыжне у него выпал пистолет. И если бы не собака, он бы и Кирилла грохнул.

– А пистолет где? – крутя часы в руках, спросил Колчак.

– Говорит, побоялся брать и закинул его в снег. Я Кириллу сказал, чтобы он в подвал шёл и не выходил.

– Правильно сделал, вглядываясь в часы, – одобрил он действия Корчаги. – Возможно это Захара часы, – внимательно и пристально посмотрел на них Колчак. Думаю, у него остался паспорт на них. Вещь всё – таки дорогая. У Августа надо спросить, пускай пороется в его коробке. В любом случае, я могу точно сказать, кто убил Луку. Это люди с Лабы. Не исключено, что они и меня пасут. Я прямо сейчас съезжу в Осинки, наведаю там всех родных и обязательно вытащу в город Августа. Всё равно работы, никакой не будет сегодня. Во всяком случае, для меня. Да и порт весь на ушах стоит. К Луке здесь все уже привыкли. Он собирался в мастерскую переходить работать. С мужиками нормально контактировал и механику показал, на что способны его руки. И вот на тебе. Теперь жди. Менты и нас всех будут таскать. Ты никому не говори, о Кирилле и о том, что я тебе сказал. Надо проверить вначале мои догадки.

– Мог бы мне этих слов и не говорить, – чуть обиженно произнёс Корчага. – Давай я сейчас отпрошусь, и объедем с тобой всех на моей восьмёрке. Так быстрее будет.

– Беги быстрей, я сейчас тоже Максимовича предупрежу и тихо испарюсь. Менты у нас порту и в посёлке всех уже опрашивают. Меня ни за что не обойдут.

Вскоре Корчага и Колчак были в Осинках, посёлке, где жили родные дед и бабка Вовки, а так – же его братья. С косогора на них смотрел большой лесной цивилизованный посёлок, с торговым центром, школой, небольшим клубом и баней. На самой окраине красовался лесопромышленный завод с его цехами. На всей территории стояли на просушке, как дома пиломатериалы, разных пород древесины. По территории завода бегали погрузчики и несколько высоких лесовозов.

К счастью Август был на лесозаводе, а Максим и Сергей уехали в Вятку по своим деревянным делам. Вовка оценивающе осмотрел территорию завода и восхищённо произнёс:

– Сколько раз здесь был, но внимания на завод не обращал. Не думал, что здесь такой приличный разворот произошёл.

– То ли ещё будет к лету, – сказал Август. – Запустим ещё два новых ДОЦа, – от покупателей отбоя не будет. Твой Серёга уже терем себе возводит элитный, – знать жениться будет, но пока не говорит на ком. Но мать он точно сюда привезёт. Так что считай Вовка твой квартирный вопрос в перспективе уже решённый.

– Новость конечно приятная, но по правде говоря, мы к тебе приехали по срочному делу, – Вовка вытащил часы из кармана и протянул Августу.

Август внимательно вгляделся в них и, присвистнув, спросил: – Откуда?

– Луку вчера застрелили, – сообщил Вовка, – эти часы были на мокрушнике. Хотим, чтобы ты в паспорт Захара от часов заглянул. Надо убедиться, что это точно его часы.

– Никакого паспорта не надо на эти часы, – сказал Август, – это часы Захара. Вторых таких часов нет. Когда мы были с ним по делам в городе Ковров, у него часы встали. Мы зашли с ним в мастерскую, там старушка на ремонте сидела. Она вскрыла часы, и оказалось, поломки не было, просто циферка пять упала и весь ход застопорила.

Бабуля пинцетом циферку взяла и посадила на клей момент. Глаза у бабули были слабоваты и получилось не большое смещение. Если пристально вглядеться, то этот изъян очень заметен. Захар тогда расстроился. Он же купил эти часы как фирму в Польше. Но какая может быть фирма, если цифры отваливаются. Металл конечно здесь настоящий, а сборка неизвестно чья, но не Швейцарская.

– Выходит Луку, и Захара замочил один и то – же человек, – изрёк Колчак, – тут дело плохое.

Август вернул часы Колчаку и сказал:

– Не лезь ты Вовка в это дело. Я понимаю, в тебе кричит голос крови и требует мести! Не лезь, прошу тебя? Серьёзные люди знают, кто убрал Захара. И они работают грамотно по этому вопросу. Не будут повторять сценарий народовольцев при покушении на царя. За смертью Захара стоят большие погоны. Нельзя с открытой шашкой с ними в бой вступать. Даже ни я, ни твой Серёга в это дело не лезем.

Сева тебе тоже наказ давал по этому вопросу.

– А про Севу то тебе, откуда известно? – удивился Вовка.

– Мы с ним связь имеем. Он тебе, велел только смотреть за Лабой и докладывать мне или Ивану, а ты лезешь в дебри. Поквитаются за Захара, – будем считать, отомстят и за Луку.

…В это время на территорию словно бронепоезд въехал полуприцеп с оборудованием:

– Всё ребята, машина с грузом пришла, я должен быть на приёмке.

Я сейчас здесь и за директора и за главного инженера и директора по сбыту готовой продукции, – весь в одном лице. Вовка зайди хоть к бабушке с дедом поздоровайся. Мы вчера им с Серёгой свинью зарезали. Вам с матерью они хорошую ляжку выделили.

– Сейчас загляну, – сказал Вовка, садясь в машину.

В доме у деда ему были рады до безумия. Бабка с дедом выставили целый стол угощений, но Вовка с Корчагой обошлись, только творожной запеканкой и клюквенным киселем. Покидая дом, дед велел внуку захватить корзинку с мясом.

– Тут вам с мамой, Ивану и училке твоей с Надюшкой, – сказал он. – Я там все пакеты подписал кому, какой.

Вовка показал деду шкодную улыбку:

– Ну, ты дед даёшь, за Надю печёшься, как за меня и мою маму. Это конечно очень похвально! Но у меня от твоих забот к моей однокласснице иногда вопросы интересные возникают. А не поозорничал ли мой дед Роман в могучие времена с Надиной мамой? А не появилась ли от этого совместного озорства на свет небрачная очаровательная ягода – малинка по имени Надя?

Дед хихикнул в кулак и посмотрел хитровато на бабку:

– С могучими временами я ещё не расстался, да вот с памятью у меня плохо внучёк. Не помню, где и с кем озорничал в последнее время.

Бабка, проходя мимо огуляла деда по спине кухонным полотенцем:

– Охальник, – внука бы постыдился. Восемьдесят пять лет хрычу строму, а он всё про юбки мечтает, – после чего она повернулась к Вовке: – Для него Вовочка, твои слова, как правительственная награда. Сейчас косметику своим усам наведёт и пойдёт в баню пиво пить и рассказывать своему доисторическому кружку, какая у него была пламенная любовь с Фани Каплан и Марией Стюарт. И ведь верят же деды ему. Слушают, как радио.

– Значит кровь у дедов горячая ещё, – подал голос, молчавший до этого Корчага.

– Какая там кровь, – ворчала бабка, – брага, да пиво. Безграмотные они и не знают, что Фани Каплан умерла, когда мой дед босоногий бегал по Вознесенской слободе. А Мария Стюарт эта девушка вообще из каменного века, и к тому – же басурманка. А ухаживает он за Надеждой давно, как только они к нам во двор въехали. И причина тому знаменательная есть, – мама Нади тебя Вовочка на белый свет принимала. Вот я деда и заставляю сиротке продукты заносить, когда он в город ездит. Вот сколько тебе лет, столько и мы здесь живём. Столько же лет мы заботу и проявляем о ней. Даже те три года, которые она провела в детском доме, мы о ней заботились. Дед то у меня хоть и врун но скромный, благие деяния в секрете держит.

– Бабуль, а ты ничего не путаешь, насчёт её мамы? – спросил Вовка.

– Чай я не как те деды с доисторического кружка. Помню, как божий день, когда тебя Софья Павловна из материнской утробы принимала.

– Интересное кино, получается, – ухмыльнулся Вовка, – я старше Надежды на один день. Выходит Софья Павловна дверку мне на белый свет открывала, когда сама была на сносях.

– Ерундистикой не занимайся, она нам тебя и выносила в автобус. Дед на заводе автобус для такого случая выпросил. Софья была хоть и седовласая, но стройная, как сейчас помню. Может вы с Надей не в один год родились?

– Может быть? – сказал Вовка и, взяв корзину, они с Корчагой пошли к машине.

Он поставил корзинку на заднее сиденье и сев рядом с Корчагой сказал:

– У меня уже мозги заклинило. Надька же, как и я с одного года. Я родился восемнадцатого мая, а она девятнадцатого. Из этого следует, что Софья Павловна взяла Надьку из детского дома. И девяносто процентов Надька деда внебрачная дочь и по крови она приходиться мне тётей. ОГО – ГО – ГО! – изумился он. Получается месье Стендаль «Красное и Чёрное.» – Ладно, после с этим разберёмся. Сейчас мне необходимо переключиться на Луку и правильно обдумать мои дальнейшие действия.

– Наши действия, – поправил его Корчага.

– Пускай наши, – это роли не играет, – сказал Колчак, набирая, номер сотового телефона Мареки. Сашка вышел на связь тут – же.

– Саня, ты меня хорошо слышишь, на том берегу?

– Нормально, – ответил он.

– Бросай всю работу и приезжай домой срочно. Луку завалили. Я тебя с Корчагой жду у Надежды в квартире. Всё подробности при встрече.

Он выключил телефон и положил его в карман:

– Саня скоро приедет, – задумавшись, сказал Колчак.

Он порылся в карманах и достал деньги и протянул их Корчаге.

– На деньги. Посети Сэконд – Хэнд и купи Кириллу пять килограмм тряпок на своё усмотрение. На нём вся одежда провоняла. К Надьке нельзя его заводить в таком виде.

Я иду к ней, а ты позже придёшь с ним. Собаку пока не берите с собой. Выходи чердаками, через другой подъезд.

Корчага подвёз Вовку к дому Надежды. Колчак взял корзину с мясом и пошёл подъезд. Открыв своим ключом дверь, он прошёл на кухню. Она была пуста. Из мебели, там стоял один стол.

– Значит, послушала меня. Выселила Андрея, – сказал он.

Колчак сел на табурет и положив, голову на стол.

«Что делать? – думал он. На машине с Марекой гнать к Севе, просить свидания. Не зная, какая там дорога сейчас, ехать опасно. Позвонил бы мне Сева сейчас, хорошо бы было. Но он звонит в основном по ночам. Собирать толпу и идти громить Фуры плавучие средства, – глупо. А если Фура не причём? Лука со своим нравом врагов мог себе приобрести и в другом месте. Но часы мне не дают покоя. Фура уже сидел, когда убили дядьку. Но он о его смерти знал, если Сева его на словах, где – то зацепил. Что – же делать? – ломал голову Колчак. – Сева предупреждал меня, что на Лабе отморозки находятся, и ещё он сказал, чтобы я всё рассказал Августу или Ивану. И ещё он говорил, что заправляет там бывший мент. Это я уже знаю. Пока горячку не буду пороть, посмотрим завтра. Может убийцу по горячим следам уже нашли. Главное пацана уберечь. Он находится на такой – же грани, как и я».

Пронзительно зазвенел дверной звонок. Вовка открыл дверь. На пороге стоял Марека.

Он встревоженный вошёл в квартиру и в первую очередь спросил:

– Ты догадываешься кто?

– Думаю, на наших знакомых. Если его грохнули, то и меня подковать навечно могут, – озадаченно сказал Колчак.

Он рассказал Мареке про Кирилла и часы, но умолчал, что Фура был должен Луке приличную сумму в валюте.

– Давай ментам скажем? – предложил Марека.

– Забудь ты этих ментов. Может, они его и убрали, или по их заявке, кто – то мокрый наряд выполнил. Включили свет зелёный отморозкам и всё. Скажут, зачем нам в городе такая раковая опухоль. Знаешь, какой Лука взбалмошный был. А ты пойдёшь к ним, тебя тоже могут завалить, как носителя опасной информации. Здесь, что – то другое надо делать. Давай позже я вызвоню Надежду, и мы с ней вместе посоветуемся и примем верное решение. Сейчас Корчага придёт с Кириллом. Его в порядок немного надо привести, отмыть, переодеть. А потом я ей звякну.

Колчак прошел в ванную и включил воду. Пока вода набиралась, пришёл Корчага с Кириллом. У него уже был нормальный вид не похожий на беспризорника. Магазин бывших в употреблении импортных тряпок заметно его преобразил.

– Проходи в ванную и отмыкай. Бери мыло мочалку трись сильнее. Если помощь нужна будет, позовёшь? Главное у тебя бекасов нет, а запах сейчас отмоем, – сказал Колчак, провожая Кирилла в ванную комнату.

– Всё купил, вплоть до носков, – с облегчением доложил Корчага. – Только шапочка спортивная немного великовата. Надо её подшить и нормально будет.

– Я звоню Надежде, и зову её сюда, – сообщил он друзьям. – Когда она придёт ничего лишнего ей не говорить. Расскажем только, что касается Кирилла и Луки.

– Давай звони? – торопил его Марека с прискорбным видом.

Колчак набрал номер Надежды.

– Надя, я нахожусь у тебя дома, ты мне очень, нужна. Приезжай скорее я тебя жду? Я думаю, что после встречи со мной тебе повесят звёздочку.

– Алло, Вовка, я не могу сейчас. Ты знаешь, что с Лукой несчастье случилось. Я сейчас в морге, а потом поеду по служебным делам и не одна.

– Это несчастье называется печальным финалом жизни. Я всё знаю и по этому поводу тебя зову. Оставь своих шерстяных коллег и приезжай домой. С ними я разговаривать ни с кем не собираюсь. Ты мне нужна на тридцать минут не больше. Бери машину и скорее сюда. Здесь тебя полдвора ждёт.

– Хорошо я сейчас буду.

Надежда вошла в квартиру, через пятнадцать минут.

– Увидав Мареку и Корчагу в своей квартире, она поздоровалась сдержанно, и устало сказала:

– Действительно полдвора в гости ко мне пожаловало. Марека и Колчин заменяют всех недостающих.

– Что там у вас. Нашли, какие зацепки? – спросил Колчак.

– Очень мало. Пытаемся на горячий след выйти. Обнаружили пока собачьи и детские следы, которые идут от затона. Вот этим я и буду сейчас заниматься. Буду искать мальчика с собакой в затоне. Об остальном мне ничего не говорят. В морге я побывала и видела Луку. Две огнестрельные раны и обе смертельные. Говорят специалист, стрелял.

– Ни кого искать не надо. Этот мальчик здесь. И у него имеются важные улики, – неожиданно удивил её Колчак.

– Как здесь? Ты, что разыгрываешь меня? – удивилась Надя.

– Ни капли, – вполне серьёзно ответил Колчак. – Он у тебя в ванной моется. Этот мальчик был свидетелем. Он видал в лицо убийцу. Мальчик с ним на лыжне столкнулся и если бы не собака, заказчик убрал бы и пацана. При столкновении он потерял часы, которые принадлежали, когда – то Захару. Если нужен будет паспорт, Август нам даст его. Но он без паспорта на двести процентов уверен, что это часы моего дядьки Захара.

Колчак положил перед Надеждой часы.

– Эти часы мне хорошо знакомы, – взяла она их в руки, – дядя Захар гордился ими. Он летом в этих часах щеголял в рубашке с короткими рукавами, – длинные рукава не признавал. Это важная улика.

– Да и не только часы. У нас имеются сеть, которую плёл Паша Петухов, – дядьки Педро. – Если проверить нашу сеть, и ту сеть, в которой запутался дядя Захар, экспертиза признает их близнецами.

– Ты хочешь сказать, что дядю Захара утопил Петухов?

– Нет, я всего лишь сказал, что у меня имеется уверенность, что обе сети плелись Петуховым. Это улика веская.

– И ещё очень важное сообщение у нас есть для тебя, – влез в разговор Корчага, – мальчик знает, где находится орудие убийства. Вместе с часами у него выпал пистолет, который Кирилл забросил в снег.

– Ещё полдень, а я так ужасно устала от нахлынувших на меня сегодня известий, – потянула она рукой за конец шарфа, который сполз у неё с шеи и упал на колени.

– Давай – те вашего Кирилла сюда, я сейчас позвоню в милицию и сделаю отбой на его поиски, а с сетями нужно пока подождать. Если орудие убийства сейчас найдём, то можно считать, преступление на половину раскрыто. У нас будет мальчик, пистолет и часы. Этого вполне достаточно.

– Надя ты этого мальчика знаешь, – сказал Марека, – это тот, кто сыр бесплатный любит. И ему сейчас возможно угрожает опасность.

– Мы тебе нужны сегодня? – спросил Корчага у Колчака, – если нет, то я на работу пойду, а то на похороны надо будет отпрашиваться. Скажут, заколебал.

– И я, наверно, поеду, – заспешил Марека, – сеть если понадобится, то она у меня хранится.

Когда Кирилл вышел из ванной, Корчага с Марекой уже ушли.

Надежда разогрела обед и поставила перед Кириллом. Вовка тем временем вспомнил про корзину с мясом. Достав подписанный пакет «Для Нади», он выложил его на стол перед Надеждой:

– Это откуда такое богатство? – спросила она.

– Мой дед с бабкой тебе передали, свежее мясо. Свинья вчера ещё хрюкала. Август с Серёгой её лишили голоса.

– Ой, спасибо деду Роману и Нине Григорьевне! Как хоть они там?

Я тебе не говорила, но когда тебя не было, они меня несколько раз с Ларой приглашали к себе в гости. А Нина Григорьевна однажды реферат за меня написала. Весёлая бабуля!

Надя положила мясо в холодильник и, после чего сняла с себя куртку. Посмотрев внимательно на мальчика, сказала:

– Ешь сытней, не стесняйся, а мы подождём тебя в комнате, чтобы тебя не смущать.

В комнате она, прильнула к плечу Колчака:

– Ты помнишь охотника в походе?

– Зиновия Афанасьевича с собачкой, как не помнить. Он был один из архитекторов моего срока, – иронически сказал Колчак.

– Я сегодня с ним встретилась, и он меня сразу узнал в морге.

«Ни как не думал, говорит встретить тебя здесь».

Я ему говорю, что я подолгу службы здесь с коллегами.

Запах в морге тяжёлый и веет загробным миром. Он вызвал у меня непонятный и пугающий спазм в голове, и мне стало дурно. Зиновий Афанасьевич вывел меня из морга на свежий воздух. А когда на улице я немного отошла. Я его спрашиваю, как вы только здесь работаете? А он мне говорит, что работает уже двадцать три года здесь, и одной из первых его пациенток была моя мама. Я ему говорю, что вы ошибаетесь, моя мама умерла девять лет назад. Он странно на меня посмотрел и сказал, что перепутал всё. А я ему встречную реплику бросаю:

«Вы когда – то в лесу хвалились, что у вас феноменальная память». Он промолчал и ничего не ответил на мою реплику.

– Ну и что из этого? – спросил с замиранием сердца Колчак.

– А то. Мы с Ларой подсчитывали. Я не маленькая девочка, которой можно вбить в голову, что лепят из снега живых снегурочек и жарят в печках говорящих колобков. Моей маме, сейчас восемьдесят один год бы исполнилось. Она войну прошла. После на Смоленщине в госпитале работала. Не могла она меня родить в пятьдесят восемь лет. Выходит я ей не родная дочь?

У Вовки не было настроения делиться с ней своими новостями и догадками по этому вопросу, и он решил этот разговор оставить на потом.

– Не рви сердце Надя, – Софья Павловна тебя растила, любила. Значит ты её дочь. Лишнее выкинь из головы, – посоветовал Колчак. – Может, она была твоей бабушкой, только тебе ничего не говорила об этом. Так часто в жизни бывает.

– Ты подождёшь меня? – я отвезу Кирилла в отделение.

– Не только подожду, а возможно поживу у тебя несколько дней, пока ситуация не прояснится. Обещать пока воздержусь. Надо будет, с Полиной созвонится. Узнать какие у неё бытовые проекты на сегодня.

– Это ты мне такой подарок сделаешь? Я польщена! Она поцеловала Колчака нежно в губы и стала звонить в милицию, чтобы за ней и важным свидетелем убийства прислали машину.

Когда они уехали. Колчак уснул. Позвонить Полине он не успел. Она сама ему позвонила и вызвала домой. Время было девятнадцать часов, а Надежды всё не было. Он оделся и вышел на улицу.

Предупредив дома всех, что его ни для кого нет. Он завалился спать, но сна никакого не было. Колчак просто лежал на диване с закрытыми глазами и думал, как ему поступать дальше. Во дворе уже все знали, что Лука исчерпал лимит своей бурной и безалаберной жизни.