Колчака на следующий день после убийства Луки Ланину обнаружить не удалось.

– Надя, – раздался голос Ланина в телефонной трубке, – не можем твоего одноклассника Колчина нигде найти. Ни дома, ни на работе. А его показания нам необходимы.

– Вы же его сегодня утром вместе с моим соседом Джагой отвезли на газели в милицию. Он заходил сегодня в 6, 45 утра ко мне. И я видала, как он с другом своим Джагой садились в автомашину.

– Такого не может быть, – отверг её слова Ланин, – Колчиным именно я занимаюсь, больше никто таких заданий не мог получить.

– А ты номера автомашины не запомнила?

– Автомобиль стоял боком к моим окнам, но когда он тронулся, сзади номера были залеплены снегом.

– Надежда, ты только не расстраивайся. Мне твои одноклассники давно поперёк горла стоят, в особенности Колчин. Похоже, похитили их. Допрыгались голубчики, нашлись люди блатнее их. Правильно, подполковник сказал, что дело имеем с хищниками.

От такого известия у Надежды выпала трубка из рук. Предчувствие беды остро резануло по её сердцу.

«Не мог Колчак, повестись на обмане, – шептал ей внутренний голос, – не такой он человек. У него хоть и открытая душа, но он всегда был осторожен и рассудителен.

Полина у него беременная, – подумала она, – ей нежелательны потрясения. А сообщать придётся, но пока надо подождать немного, возможно он объявится».

Она набрала по телефону Ланина.

– Ланин, а не могло его ФСБ взять?

– Нет, – это исключено, я уже звонил туда, – ответил Ланин. Сейчас подъедет Колотилкин с правого берега. Говорит, важную информацию привезу, которая полностью развяжет нам руки.

– Можно я приеду? – спросила Надежда.

– Подъезжай, ты ведь у нас условно в опергруппе состоишь, – сказал Ланин, повесив трубку, после чего добавил: – Чтобы нашли этого Колчина весной под снегом с разбитым черепом и с выколотыми глазами.

Надежда закрыла за собой кабинет опорного пункта и вскоре она уже сидела в кабинете подполковника Гнидина, где находились все, кто был задействован в раскрытие преступления. Многие её видали впервые, и Гнидин представил её своему коллективу.

– Выкладывай, давай Колотилкин свою ценную информацию? – обратился Гнидин к своему подчинённому.

– Лука, действительно в воскресение был в Плесе, где встречался вначале с Фурко, ранее судимым за наркотики. В местах заключения находился вместе с Лукой и Колчиным Владимиром. Геннадий Фурко является акционером Лабы, которая стоит на нашем берегу и небольшой флотилии. Так – же на нашей территории у них есть завод минеральных красок и хозяйственный двор, где они заготавливают мётла для уборки производственных помещений. Бармен говорит, что Лука, разговаривал с Фурко пренебрежительно и угнетающе. После чего Фурко вытащил деньги, сумма не известна и передал их Луке.

В ресторане Фурко все знают, он там завсегдатай. Снабжает ресторан ценной рыбой и хорошим недорогим пивом. В компании с Фурко в этот день в ресторане были Ялымов по кличке Кактус, Кульшин, по кличке Культя и Зябликов. Все трое бывшие сотрудники милиции. Так – же в этом ресторане отдыхал близкий родственник Фурко всем нам известный в прошлом высокопоставленный чин ГАИ сибирского региона Боровик, который с Фурко являются единственными акционерами их Закрытого Акционерного Общества. Боровик сидел за другим столом с неизвестным мужчиной. После того, как Лука с уркой по кличке Фикса, изрядно приняли на грудь, его из ресторана вывели Зябликов и Кульшин и посадили на заднее сидение в машину БМВ принадлежащая Фурко. В машине сидел Ялымов и личный водитель Фурко, Крайнов Пётр.

– Молодец Колотилкин, рапид преподнёс нам. Хвалю, – расплылся в довольной улыбке подполковник. – Вот это я понимаю доклад.

– Это ещё не всё товарищ подполковник, – Колотилкин вытащил из кармана часы и положил их перед Гнидиным. Часы эти принадлежат Ялымову. Это утверждают работники ресторана и секретарь с бухгалтером их ЗАО «Чайка». В офисе с понедельника, кроме Боровика никого не было, а тот сегодня ранним поездом укатил в командировку в Москву. Где находится завод сухих красок, и хозяйственный двор никто толком не знает, говорят, что на нашей стороне берега. Их местный Коломбо сказал, что предприятие это мутное и его давно нужно проверить было, но у Чайки есть влиятельный ангел – хранитель в аппарате губернатора, поэтому и живут они без излишних тревог.

– Ты сегодня совсем отличился, как никогда, – не скупился на похвалу Гнидин. – Выходит исполнителя убийства под номером один, будем ставить Ялымова.

Он посмотрел на Ланина и сказал:

– Ланин на всякий случай завтра на похороны Луки организуй машину и видеокамеру и всех, кто будет выходить с кладбища после погребения, снимай потихоньку. Всех зафиксируй на плёнку. Снимать из машины и не привлекать к себе внимания. Запись может нам после пригодиться. Я не исключаю возможностей, что мы можем идти не по верному следу. Хотя чувствую, что наши совместные усилия подходят к удачному завершению.

Надежда подумав, что оперативка закончена, встрепенулась с места:

– Моих мальчишек надо искать в первую очередь. Я боюсь, если мы промедлим, то получим ещё два дополнительных трупа, – сказала она и сама передёрнулась от своих слов.

– Не беспокойся Надежда Константиновна, найдём мы твоих одноклассников ни сегодня, так завтра, – успокаивал подполковник расстроенную Надю.

Она вышла из кабинета Гнидина опустошённая и разбитая. Женское чутьё ей подсказывало, что ребята попали в беду, но откуда и с какой стороны эта беда пришла, ей не было известно. В голову никаких проясняющих мыслей не приходило. Остаётся один выход позвонить Мареке, самому близкому другу Колчака, с кем у Вовки никогда не было друг от друга секретов.

«Может он прольёт свет на ситуацию»? – подумала она и немедленно позвонила ему.

– Я понял тебя Крупская, срочно еду к тебе домой. В милицию я добровольно не пойду. Колчак меня не поймёт. Через двадцать минут я тебе привезу одну вещь, которая может оказаться важной уликой.

Марека привёз Надежде рыболовную сеть, что ещё в начале осени им дал Витька Петухов.

– Это что? – спросила она.

– Важная улика. Мы тебе про неё говорили. Эта сетка сплетена Пашей Петуховым. Он работает на Лабе оператором в навигацию. Надо узнать в каких сетях нашли утонувшего Минина Захара. Дело в том, что он кроме спиннинга никаких снастей не признавал.

– Сашка погоди не тараторь, поехали лучше в милицию и ты там всё объяснишь.

– Чтобы Колчак меня после за это на каркалыгу одел. Нет, туда я не поеду. Сама действуй, – категорически отказался Сашка.

– Что вы все милицию, так не любите? – ты же пришёл ко мне, а я тоже форму иногда ношу.

– Не за что её любить, а ты для нас друг и одноклассница для некоторых. Хоть и была в школе стервой порядочной. Но своей стервой! – добродушно поправился Марека.

– Спасибо за поздний комплимент, но как раз с тобой я в одном классе не училась, – чуть улыбнувшись, проговорила Надежда.

– Имей в виду Мисс Марпл, – добавил Сашка, – Колчак, хотел самолично установить истинную причину гибели своего дяди. Похоже, это не понравилось Фуре, с которым Колчак вместе сидел. Вовка ему там челюсть снёс. А когда Фура освободился начал справки наводить о Колчаке. Вышел на нашего блаженного Витю Леонова. Потом Лука ездил на эту Лабу и крепко осадил Фуру.

– А ты сам знаешь Фуру? – спросила Надежда.

– Только в бинокль видел, но узнать, узнаю. Ребят думаю надо искать на плавкране или буксире. Я могу сейчас туда организовать нашествие всей нашей армии и перевернуть весь затон.

– Не надо ничего организовывать, только хуже можете сделать, – остерегла Мареку от необдуманного шага Надежда.

– Тогда вам нужно колоть оператора Петухова. Он должен всё знать, – сказал в дверях ей Санька.

Санька не признался, Надежде, что на поиски Колчака и Джаги, в затон пошли около двести человек друзей со всего города. Они тщательно проверяли каждое судно, но безрезультатно. Тогда Витька Педро две машины отправил к своему дядьке, чтобы у него выпытать всё о хозяевах Лабы. Это была последняя ниточка, за которую могли ухватиться поисковики. Но, приехав к Паше, они узнали, что того, за тридцать минут до их приезда взяла милиция.

Петухову устроили перекрёстный допрос.

Колотилкин показал ему сеть, которую он признал, как свою кустарную работу. Петухов объяснял, что многим в городе вязал сети возможно и Минину вязал.

– Не могли вы Минину вязать сеть Петухов, – сказал Гнидин. – Он ими никогда не ловил. Захар браконьером не был. Осетрину и стерлядь без этого кушал каждый день. Он был рыболов – любитель и не больше – объяснил ему Гнидин.

– В ваших интересах вам лучше признаться, пока предоставляется шанс оформления явки с повинной, – заявил Колотилкин. – Повторяю через две минуты, будет поздно, когда мы вам предъявим неоспоримую улику вашей причастности к убийству, – блефовал Колотилкин.

– Что вы мне байки рассказываете. Причём здесь моя сеть. Никаких улик у вас на меня быть не может, так как к смерти Минина никакого отношения не имею ни прямого, ни косвенного.

Его глаза в это время бегали быстрее маятника часов – ходиков. В горле у него пересохло, и говорил он медленно и глухо, еле ворочая языком. Создавалось впечатление, будто его говорящий орган распух до неимоверных размеров и не давал четко и доходчиво излагать свои ответы.

– Ты будешь, отвечать или мне тебе рассказывать, как было дело с убийством Захара? – Колотилкин положил перед Петуховым швейцарские часы с золотым браслетом.

– Вот эти часы принадлежали раньше Минину. Сегодня мы взяли зверя, который убил, Луку. Нам теперь ясно по часам, что он убил и Минина. И нам уже не так интересны твои показания. Мы лишь хотели, лишний раз убедится, осознал ты свою вину или нет. Осталось в тебе ещё что – то от человека. Потому, что грядёт крупное судебное разбирательство, где тебя влепят лет пятнадцать, но ты их не отсидишь, так, как за смерть Захара, тебя до суда в камере тюрьмы подвесят за яйца.

У Петухова сразу задергались щёки, глаза с подобострастием смотрели на подполковника:

– Я буду с вами сотрудничать, дайте мне только явку с повинной, – чуть не заплакав, сказал Петухов.

– Вот это уже другой разговор, – оживился Колотилкин.

– Я работал тогда оператором у Фурко, уже два года. Получал неплохо, – начал давать правдивые показания Петухов. Когда Фурко посадили в тюрьму, на его место пришёл его отчим Боровик, хотя он и раньше показывался. Приезжал, как большой начальник. Я только после понял, что он и есть, самый главный, а его пасынок Фура был просто подставным исполнительным директором. Фура Захару платил, и не плохо, пока тот не узнал, что на мазуте мы имеем в сезон больше двухсот миллионов. Фура уже был за колючкой, когда Захар приехал за данью к Боровику. Они много выпили спиртного, и я чуточку пригубил. Захар запросил, видимо много. Сколько я не знаю. Но слышал, когда Минин перед уходом сказал, что спалит Лабу к чертям собачьим вместе с её обитателями. После этого Боровик головой подал незаметно сигнал Кактусу и тот бросил ему песок в глаза из пожарного ящика, а Боровик накинул приготовленную сеть. Когда они его обмотали сетью. Кактус ударил по голове Захара огнетушителем. И после этого он срезал у него ремешок на часах, а мне отдал его мобильный телефон. Я им не пользовался, для меня эта техника непостижима. Он до сих пор лежит в тумбочке на Лабе. Потом они Захара обвязали верёвками, и опустили на несколько минут в Волгу. А мне сказали, что бы я вместе с телом отогнал катер подальше и бросил тело в реку, не забыв намотать на винт сеть вместе с телом. Я сделал так, чтобы было понятно, что Захар сам запутался в сетях, замотав только руки. За мной подъехал Кактус, на нашей лодке. Проверил работу и увёз меня на Лабу. Вот и вся история смерти Минина, но я действовал под воздействием страха. Откажись мне выполнять их указания, они бы и меня убили. После этого они мне подняли зарплату в три раза, но я, её добросовестно отрабатывал. Грузил и разгружал все материалы, которые приходили к нам и которые мы отправляли.

– Всё с этим ясно, а где у вас находится хозяйственный двор, где веники делают и завод сухих красок? – спросил Гнидин.

– Я там был пару раз. В лесу за деревней Плотики. Там есть большая заимка на поляне, бывший хозяйственный двор Химлесхоза. Завод работает только в тёплое время, а веники вяжут круглый год. Там одни бичи работают. Веники и мётла – это очень прибыльное предприятие.

– Найти сможете сейчас? – спросил Гнидин.

– А чего там искать, до Весёлок доезжаете, там развилка будет и ехать надо не вправо, а влево, на большую поляну. Там она и находится. Это километров сорок, тридцать пять от города будет. Но туда сейчас не доберёшься, там, скорее всего горы снега навалило.

Петухов перепугавшись, откровенно рассказал о случайном разговоре с коллекционером марок, который передал ему каталог всей его коллекции и цены на каждую марку. После чего вся эта информация ушла к Боровику вместе с каталогом. И не забыл рассказать, что Юргин один альбом с марками передал Боровику в знак благодарности, что согласился помочь ему возвратить ценную коллекцию.

Петухов всхлипнул носом и, вперившись пристальным взглядом в подполковника, определив в нём главного своего спасителя сказал:

– Боровик с жадностью проглотил эту наживку. Сумма там стояла кучерявая, и велел мне поговорить со своим племянником, так как он является другом Колчака. Коллекционер Андрей считает, что марки были похищены Джагой, Колчиным и моим Витькой. Но Витька, клянётся и божится, что они марки не брали. И я ему верю, а других ребят они должны были дёрнуть на разговор. Я им пообещал, что с Витькой сам поговорю. С Боровиком я сегодня ночью разговаривал по домашнему телефону. А с утра звоню, номер его молчит. Думаю, что он слинял с альбомом не только из города, но и из России. Он ежегодно на Рождественские праздники ездит в Австрию. Возвращения его надо теперь ждать когда все праздники пройдут.

– Ладно, мы довольны вашим откровением, – сказал Гнидин, – вам пока придётся посидеть в камере, а завтра с вами будем работать всерьёз.

– А что мне грозит? – спросил Петухов у Гнидина.

– Вы преступник Петухов, хоть и раскаявшийся. Суд будет решать вашу дальнейшую судьбу. Но вам могу только обещать одно. Суд примет во внимание, что вы активно помогали ходу следствия.

Петухова увели в камеру предварительного заключения. Гнидин, ковыряя в зубах зубочисткой, поглядывая на Ланина и Колотилкина, сказал:

– Ну, что орлы вперёд, вызываем ОМОН и поехали в гости на заимку. Вызволять ребят надо.

– Бандита от бандитов будем спасать, – сказал Ланин.

– Колчин никогда бандитом не был, он был любителем огнестрельного оружия, – возразил ему Гнидин, – покажи мне Ланин, какой бы мальчишка не хотел подержать в руках пистолет? Не найдёшь. Разве, что безрукого, где откопаешь. Даже скрипачи иногда вместо смычка хотят потрогать воронёную сталь.

– Вячеслав Андреевич, не надо меня убеждать? – сказал Ланин. – Человек, преступивший закон, хоть один раз для меня на всю жизнь остаётся неблагонадёжным. А Колчин, раньше был волчонком, то сейчас он превратился в матёрого волка. Тюрьма его не воспитала. Вы же сами отлично знаете без меня, что большую часть своего срока он был изолирован от обычного контингента.

Подполковник приложил руки к голове и сказал:

– Боже мой, если мы старая гвардия покинем стены милиции, произойдёт катастрофа, которая принесёт жгучие слёзы человечеству.