В двух комнатной квартире на четвёртом этаже жила мать одиночка со своей тринадцатилетней дочерью. Звали женщину Людмила Ивановна, дочку Яна.

Яна не по возрасту была высокой и худой девочкой. Мать же женщина бальзаковского возраста, напротив, была среднего роста и статной, но когда она приводила своё тело в движение при помощи ног, то стать её тут — же пропадала. Её походка, становилась похожей на хоккеиста, рвущегося к шайбе. Она хорошо знала об этом изъяне, но работать над собой ей было просто лень. Она надеялась найти себе жениха богатого и, который полюбит её, не за походку, а за привлекательную внешность. А может даже за талант, который она по сей день искала в себе в различных направлениях. Свою картину, которую она назвала «Космический попугай» написанную маслом. Она одела в английский богатый багет и повесила на стену в гостиной и всем гостям говорила, что это её кисти работа. Хотя на самом деле, эта картина выражала мировоззрение не совсем нормального человека. Разноцветный попугай имел голову совы, а хвост позаимствован у павлина. Называла Людмила Ивановна свою мазню, «Космический попугай». Дочка не раз просила мать спрятать картину в лоджию.

— Пускай пока висит, — сказала она дочери, — поеду в Англию, я её там продам за большие деньги.

— А как же твои стихи мама? Ты же собиралась их опубликовать, — поинтересовалась дочь.

— Чтобы здесь в России опубликовать, нужны деньги и немалые, а у нас их нет. А вот в Англии русское искусство ценят и не дёшево. Поэтому я прицел взяла на Лондон.

Деньги для Людмилы Ивановны были главным критерием в жизни. Так — как их у неё вечно не было. Вернее сказать деньги были, но она не могла экономически правильно ими управлять. Она ухала зарплату за три дня, а потом до следующей получки сидели с дочкой на одной картошке, которую им привозил её отец из посёлка. Была ещё богомольная женщина с соседнего подъезда Анна Дмитриевна, которая нередко несла им кастрюлями не первой свежести супа и различные гарниры. Мама с дочкой не обращали на это внимание и за один присест всё уничтожали, не забывая поблагодарить бога и милосердную женщину с соседнего подъезда. Сама Людмила Ивановна проработала во многих средних школах преподавателем по физкультуре, но нигде больше учебного года не задерживалась. И что самое отвратительным было в её перемене рабочих мест, это то, что она, покидая школу после своей трудовой деятельности, забирала с собой и дочь. Так, что стаж у них был одинаковый, только у мамы трудовой, а у дочери учебный. После каждой перемены работы, Людмила Ивановна убеждала дочь, что теперь они жизнь начнут с нового богатого листа. И что она обязательно возьмёт подработку в качестве тренера в детской спортивной школе. Но, увы, никто с этой загадочной женщиной трудового договора заключать не желал. Ей предлагали работу в супермаркетах и гипермаркетах уборщицей, рядом с её домом и приличным заработком, но она считала ниже своего достоинства с высшим образованием работать поломойкой.

…Время было ещё мало, но за окнами было темно. Они сидели в полумраке, экономя деньги на киловаттах. Когда они совершали прогулки по квартире, то зажигали церковную свечку. Благо дело опять же спасибо Анне Дмитриевне, со свечами у них проблем не было. Людмила Ивановна от зажигалки запалила свечку и поставила её на окно:

— Всё дочка пришёл конец нашим страданиям, — сказала мать своей тринадцатилетней дочери. Со школами покончено, я сейчас устроилась в элитный клуб настольного тенниса заместителем директора. Директор обещал мне платить по восемнадцать тысяч и работа мне нравится. Свободы много и главное недалеко от дома, а это значит, транспортные расходы вычеркнем из нашего бюджета.

— Так что прикажешь мне теперь знания постигать там? — подковырнула дочь маму.

Мама не обозлилась за бесцеремонную реплику дочери, только насупилась

— А. — А, — А. — Я. — Я. — Я, — протянула она, — а это мысль. Знания ты будешь получать в тридцать третьей школе, а у нас будешь заниматься настольным теннисом. Я тебя отдам хорошему тренеру. Я его правда ещё не видела. Он из цапель лебедей может делать, так мне мой новый директор сказал.

— Мам я, что на цаплю похожа? — обиделась Яна.

— Да нет, что ты, это я так образно. Ты у меня самая умная и красивая! Но ты не знаешь, что настольный теннис это игра лордов. А нам с тобой в недалёком будущем предстоит поездка в Лондон. Глядишь через тебя, я возможно там лорда окольцую или на крайний случай сквайра.

— Мам, а где ты деньги возьмёшь на Англию, — спросила дочь.

Людмила Ивановна встала с дивана и, подойдя к окну, задула свечу.

— Где, где, — дом мамин продам, вот где! Пошли спать.

— Что — то мама я тебя плохо понимать стала в последнее время, — раздался в кромешной темноте голос дочери. — Ты в прошлом году курс брала на Венесуэлу, в этом году в Лондон, а на деле мы даже по городу вдоволь наездиться не можем, потому что денег на проезд никогда нет.

— Тебе понимать и не надо. Понимала, ещё не выросла, — ответила дочери мать.