В 1920-е годы уцелевшие остатки националистических партий и правительств, потерпевших поражение на Украине, нашли приют в европейских странах и при поддержке правящих в них режимов провозгласили борьбу против СССР.

Привезенный в Германию еще в декабре 1918 года немецкими войсками Павел Скоропадский получил аккредитацию как «гетман Украины в изгнании». Ему была назначена ежегодная пенсия в размере 10 тысяч марок и предоставлена роскошная вилла в центре Берлина (Вай-сензее), получившая название резиденции экс-гетмана Украины. Отсюда Скоропадский развернул организационную работу по насаждению гетманщины в рядах эмигрантов с Украины на принципах Украинской хлеборобско-демократической партии (УХДП). Вокруг него группировались прежде всего бывшие члены и сторонники этой партии и гетманщины. Однако одна лишь политическая трескотня не приносила никаких надежд на реставрацию на Украине прежнего строя, и вскоре она была отодвинута Скоропадским на второй план. Главным для него стало сотрудничество с немецкой разведкой, имевшей свои щупальца не только на Украине, но и во многих странах Европейского и Американского континентов, прежде всего в Великобритании, Польше, США и Канаде.

Гитлеровское руководство оказывало всевозможные знаки внимания гетману-банкроту, не исключая возможности вновь возвратить его на Украину в качестве главного коллаборациониста. В этом качестве Скоропадский был бы очень удобен фашистам, так как безудержно был готов в угоду своим хозяевам предавать интересы украинского народа и превратить Украину в житницу Германии, сельскохозяйственный придаток Третьего рейха. Свои планы экс-гетман раскрыл в письме, адресованном криминальному советнику гестапо Шредеру, внешнеполитическому отделу НСДАП и имперской рейхсканцелярии. В нем он предлагал при помощи Германии создать фашистскую «велико-украинскую державу», которая навсегда сохранит «свой сельскохозяйственный характер», а техническую помощь будет получать от Третьего рейха.

Спецслужбы Германии (по замыслу Розенберга) решили «не сбрасывать его (Павла Скоропадского. — Авт.) со счетов в политической акции против коммунизма и еврейства». И это определило его судьбу на годы сотрудничества с гитлеровскими властями. Гетманский центр стал одной из резидентур германской разведки. При ее помощи и по ее заданию гетманцы создали ряд националистических организаций, которые действовали под видом научных и культурных обществ. Одним из них являлся так называемый «Український науковий інститут» (УН1) в Берлине, занимавшийся «научным» обоснованием захватнических планов Третьего рейха. Его деятельность направляли генералы рейхсвера Греннер и Келлер, а также внешнеполитическая разведка Министерства иностранных дел Германии. В числе сотрудников УШ находились бывшие министры гетманского правительства на Украине В. Дорошенко и И. Марчук, прослывшие апологетами «Drang nach Osten». В межвоенные годы «гетманцы» прибрали к своим рукам украинские националистические организации в США и Канаде, создав там широко разветвленную сеть «Союза хлеборобов-державников» и военные формирования «Сечи».

Украинские эсеры во главе с Никитой Шаповалом и Михаилом Грушевским, эмигрировавшими в 1918 году, с целью объединения украинской эмиграции для продолжения борьбы против Советской власти создали в Чехословакии «Український громадський комітет» (сокращенно: «Громком»). Был учрежден ряд учебных заведений для эмигрантов с Украины: Подебрадская сельскохозяйственная академия, Химический университет в Брно, Горная академия в Пшибраме, Политехнический институт в Праге. В них готовились кадры для государственной деятельности на Украине (после того как в ней будут восстановлены буржуазные порядки).

Петлюра со своими подручными — бывшими министрами «правительства УНР» Андреем Левицким, генералом Сальским и другими бывшими — окопались в конце 1919 года вначале в Польше, а затем перебросились в Чехословакию, Болгарию, Францию, где создали широко разветвленные звенья антисоветской организации под названием «Украинский центральный комитет» (УЦК), а в Румынии и Югославии — «Украинские допомоговые комитеты» (УДК). Петлюровское правительство сначала находилось в Тарнове, а затем в Варшаве, позже часть его членов перебралась в Париж. Тем не менее основной состав петлюровского «правительства» до 1939 года находился в Варшаве. Он вел враждебную работу против СССР по заданию и при непосредственной помощи панской Польши и ее разведки, а также при активном содействии английской и французской разведок и правящих кругов этих стран. «Национальные герои» типа Петлюры и Левицкого, по отзыву Юрия Тютюнника, одного из бывших петлюровских атаманов, торговали землями украинской нации, душами миллионов украинских рабочих и крестьян, торговали, прячась, как ворюги, от народного глаза, и никого ни о чем не спрашивали. Потому как считали себя признанными освободителями украинского народа. Вот и «освобождали», отдавая Галицию и Волынь с Холмщиной заодно под господство польского магната.

Вся деятельность Петлюры и его «правительства в эмиграции» была направлена на то, чтобы спровоцировать вооруженные выступления поляков и деникинцев против Советской Украины… «На протяжении всего лета 1921 года, — пишет Микола Любченко в предисловии к книге Ю. Тютюнника «3 поляками проти України», — эмигрантская и европейская пресса в один голос кричала, что Петлюра готовит поход на Украину, что его штаб во Львове находится в полной боевой готовности, что ему, наконец, обеспечена материальная помощь со стороны союзных держав — и в первую очередь Польши и Франции. Перебежчики и беженцы из польского «демократического рая» сообщали, что на польской территории осуществляются формирования интернированных украинцев, которые вскоре будут брошены на Украину под видом повстанцев».

После смерти Петлюры в 1926 году вакантное место «президента УНР» занял Андрей Левицкий, вице-президентом стал «председатель совета министров» Прокопович. На территории Западной Украины петлюровцы сосредоточились главным образом на Волыни. Их политическим центром являлись «Волынское украинское объединение» и зависимая от него «Украинская хата».

В 1921 году в Праге была создана националистическая организация «группа националистической молодежи» во главе с Иваном Гутой, а затем Осипом Бойдуником — из бывших старшин войск УГА (Українська Галицька Армія). В скором времени возникли другие организации подобного же типа: «Лепя українських націоналістів» во главе с инженером Николаем Сциборским, во Львове — «Союз української націоналістичної молоді, во Франции — «Український Національний Союз» (УНС), в США — «Об'еднання друзів звільнення України».

УКРАИНСКАЯ ВОЙСКОВАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ (УВО)

В 1920 году в эмиграции возникла так называемая Украинская войсковая организация (УВО) во главе с бывшим петлюровским полковником Евгением Коновальцем. Основное ядро этой антисоветской организации составляли офицерские кадры осадного корпуса «сечевых стрельцов» — бывшей гвардии УНР периода Центральной рады и Директории, а также бывшие старшины армии ЗУНР. В создании УВО активное участие принимали бывшие соратники Коновальца по осадному корпусу Андрей Мельник, Василий Кучабский, Роман Сушко, Емельян Сеник и другие менее заметные фигуры. «Это было войско, — свидетельствует активный участник националистического движения тех лет Зиновий Кныш, — принудительно одетое в цивильную одежду. Внешне оно ничем не отличалось от своего цивильного окружения: студентов, чиновников, учителей, крестьян, ремесленников. Но если бы какая-то таинственная сила позволила заглянуть им в душу, мы снова бы увидели стрельцов, десятников, поручиков и сотников».

Такая характеристика примечательна тем, что в ней фиксируется изначально присущий организационным структурам украинского национализма характер военной организации. «Введение воинской дисциплины и практики индивидуального террора должно было исказить нормальное развитие и деятельность массовой политической организации, на роль которой амбициозно претендовала ОУН», — пишет один из теоретиков ОУН Р. Борковский.

Именно по этой причине УВО не получила однозначного признания в среде других эмигрантских антисоветских организаций. Представители пяти ячеек украинской военной эмиграции, в середине января 1923 года собравшиеся в Праге на организационный съезд, объявили о создании Украинского войскового союза (УВС). УВС декларировал себя единой общенациональной организацией, стремящейся к объединению всех группировок украинских вояк в эмиграции. УВС просуществовал недолго — вместо него в ноябре 1926 года был образован Союз организаций бывших вояк армии УНР. Вскоре аналогичные организации возникли в ряде стран Европы (Германии, Франции, Польше, Болгарии, Чехословакии), в США и Канаде.

Не спешил с признанием УВО и Президент Западно-Украинской Народной республики (ЗУНР) Е. Петрушевич, называвший ее не иначе как войсковая организация (ВО). Словом, каждая группировка украинского офицерства в эмиграции старалась создать свою организацию, считая, что только ее программа отвечает реалиям времени и задачам по свержению Советской власти на Украине. Однако наиболее пригодной для этих целей правящие круги Германии и Польши признали УВО. Они-то и субсидировали подрывную антисоветскую и антикоммунистическую деятельность этой организации, заявившей о себе рядом террористических акций на территории Польши. Важнейшими из них стали: покушение на жизнь главы польского государства Пилсудского, предпринятое Степаном Федаком в 1921 году, и широкая кампания саботажа в 1922 году. Наряду с этим сторонники Коновальца совершали расправы над коммунистами, вообще левыми, а также простыми тружениками, не разделявшими националистической идеологии. Деятельность организации, первоначально декларировавшей собственный непартийный характер, все больше приобретала черты политической организации националистического толка с ярко выраженной классовой направленностью.

Обострение классовых противоречий в буржуазных странах, где формировалась и действовала УВО (в основном на территории Польши и Чехословакии), вызывало и консолидацию всех антисоциалистических и антикоммунистических сил. Единство целей и задач облегчало сотрудничество украинских националистов с буржуазными партиями и правительствами целого ряда государств, открывало широкие финансовые возможности. По настоятельной «рекомендации» и на деньги УВО возобновилось издание известного «Літературно-наукового вісника» во Львове. Финансирование его обуславливалось рядом обязательств со стороны издателя. Так, на пост главного редактора журнала был назначен известный своими правыми взглядами публицист Дмитрий Донцов, а в состав редакционной коллегии введен и сам Коновалец (последнее не афишировалось, и имя главаря УВО в реквизитах издания не фигурировало).

Откуда же черпали деньги украинские националисты?

Частично на этот вопрос отвечает О. Субтельный в своей книге «Україна. Історія». «Организация, которая по приблизительным данным насчитывала 2 тысячи членов, — пишет канадский историк, — имела связи как с восточно-, так и с западноукраинскими эмиграционными правительствами и получала тайную финансовую помощь от западноукраинских политических партий». В 1923 году, когда положение УВО резко изменилось в связи с признанием законности присоединения Галиции к Польше, «Коновалец обратился за финансовой и политической помощью к чужеземным государствам, прежде всего врагам Польши — Германии и Литве».

Однако самую существенную помощь УВО оказала немецкая военная разведка — абвер. Еще в 1921 году Коновалец дал руководителю абвера полковнику Глемпу официальное обязательство передать свою организацию в полное распоряжение немецкой военной разведки.

Не отказывались главари украинского националистического лагеря и от помощи со стороны панской Польши, платившей им мзду за предоставленные шпионские услуги. Тесно сотрудничал с разведслужбами Польши разведцентр УНР в Ровно, которым руководил бывший петлюровский полковник Иван Литвиненко. Основной задачей этого центра было ведение подрывной работы против Советской Украины.

Потребности создания резерва квалифицированных шпионов, террористов, диверсантов обусловили введение специальной системы обучения украинских националистов. Для этого в 1923 году в Мюнхене были организованы курсы разведчиков абвера. Еще один подобный центр был основан в 1924 году.

Третий центр подготовки украинских националистов для ведения подрывной работы в пользу немецкой разведки был открыт в Гданьске в 1928 году.

Избрав путь террористической и диверсионно-подрывной деятельности, члены УВО в Галиции сразу же перешли на нелегальное положение. Все они были связаны строгой военной дисциплиной, безоговорочно подчинялись своим командирам. Уже к концу 1922 года в Галиции было создано 13 округов УВО. Они делилась на повиты и сельские ячейки.

В июле 1921 года Коновалец приехал во Львов и реорганизовал руководящий орган УВО. Вместо существовавшей Коллегии (М. Матчак, И. Навроцкий, Ю. Полянский, В. Целевич, Я. Чиж) была создана «Начальная команда», в которую вошли те же лица, но с более расширенными полномочиями. Дело в том, что Коновалец, по указке Петлюры и с одобрения польских властей, начал готовить свое войско ко вторжению на территорию Украины. Цель вторжения — поднять на Украине «всенародное восстание против большевиков». Для этого был создан во Львове «Повстанческий штаб». Возглавил его генерал УНР Юрий Тютюнник. Узнав о предстоящем походе на Украину, Коновалец принял активные меры, предложив Тютюннику помощь живой силой, а также разведывательной информацией о положении за Збручем. К тому времени разведывательная секция УВО во главе с Романом Сушко уже располагала некоторыми данными о положении на «той стороне».

«Повстанческим штабом» были сформированы две группы. Одна, численностью 880 человек, под командованием полковника УНР Палия в ночь с 27 на 28 октября перешла Збруч и вторглась на территорию Советской Украины с северных районов Тернопольщины. Вторая группа, численностью в 990 человек, под командованием генерала-хорунжего Янченко вторглась с Ровенского направления. В ее состав входили атаман Тютюнник со 170 военными и гражданскими лицами, которым предписывалось — ни много ни мало — развернуть министерства и другие управленческие структуры после захвата власти на Украине. Правительства Польши и Франции заверили Петлюру и Тютюнника, что в случае первого успеха их вооруженных отрядов они готовы направить на Украину свои регулярные войска.

В целях организации шпионской и иной подрывной деятельности на территории Советской Украины в банды Палия и Янченко были включены начальник разведки УВО Р. Сушко и начальник штаба УВО Ю. Отмарштейн. Польская разведка включила своих представителей в лице майора Флерека, поручиков Ковальского и Щалина. Планировался четвертый поход Антанты. Об этом советским органам контрразведки стало известно от внедренного в штаб Тютюнника сотрудника внешней разведки Всеукраинской ЧК Сергея Карина.

Банды Палия и Янченко, встреченные советскими войсками под командованием Виталия Примакова и Григория Котовского, были наголову разбиты. По этому поводу Г.И. Котовский в газете «Пролетарская правда» за 27 ноября 1921 года писал: «… 17 ноября банда Янченко была нашими группами окружена со всех сторон. Рискуя быть полностью уничтоженной, банда была вынуждена сложить оружие. Нами захвачен штаб армии, штаб дивизии (хотя по количеству личного состава группировка Ян-ченко не достигала не только дивизии, но даже полка. — Авт.), 22 пулемета, большой обоз, свыше 250 человек убито и 517 взято в плен… Захвачен начальник гражданского управления Куриленко, министр торговли и промышленности Красовский… Часть командного состава, видя свою гибель, застрелилась или подорвалась на гранатах. В числе тех, кто покончил жизнь самоубийством, был кандидат в министры внутренних дел М. Белинский. Сам же Тютюнник со своими ближайшими соратниками позорно бежал к своим хозяевам в панскую Польшу…». В это время Коновалец примчался во Львов, о чем предпочитают умалчивать современные историки, чтобы не опоздать к «дележке пирога». Но делить было нечего: авантюра Петлюры и Коновальца провалилась. И напрасно сегодняшние поклонники петлюровщины оплакивают Базар (поселок в Житомирской области, где покоятся останки более 350 (как они пишут) участников «визвольного рейду»). Таким был закономерный исход сражения, навязанного нам врагами. Действия советских войск были правомочными и конституционными. Они не вышли за пределы самообороны.

Тем временем УВО в Галиции разрасталась и набирала темпы. В системе УВО были созданы рефентуры: организационная, боевая, политическая и финансовая. Особое место в УВО занимала разведывательная рефентура, возглавляемая бывшим сотником УСС (Украинских сечевых стрелков) Осипом Думиным. Вокруг его личности было немало разных слухов. Одни считали, что он работал на польскую и советскую разведки, другие — на немецкую. Наиболее вероятно, что он служил немцам и полякам, с которыми сотрудничал и его шеф Евгений Коновалец.

После провала петлюровской военной авантюры Советское правительство заявило Польше решительный протест, ссылаясь на мирный договор, заключенный между Украиной и Польшей в марте 1921 года. В связи с этим правительственные круги Польши отказались помогать Петлюре в его враждебной деятельности против Украинской ССР. В скором времени Петлюра покинул Польшу и подался в Париж, где его гостеприимно приняла масонская ложа, членом которой он состоял с 1918 года. Здесь в мае 1926 года его настигла смерть от руки Самуила Шварцбарда, заявившего на следствии и суде, что он застрелил Петлюру как главного виновника еврейских погромов на Украине в годы Гражданской войны, унесших жизни сотен и тысяч ни в чем не повинных граждан, в том числе и многих его родственников. Суд присяжных признал Шварцбарда невиновным и оправдал его.

Назначив Андрея Мельника руководителем УВО в Галиции, Коновалец также выехал за границу. Весной 1922 года он встречался в Берлине с руководителем одного из отделов абвера полковником Гемпше. Он дал ему письменное обязательство передать в распоряжение немецкой разведки всю собранную УВО разведывательную информацию. За эту и ей подобные услуги УВО стало ежемесячно получать от абвера 9 тысяч рейхсмарок.

По требованию абвера УВО перенес центр своей деятельности на западноукраинские земли. В этой связи Коновалец определил текущие задачи УВО следующим образом: «Теперь, когда Польша подписала мирный договор с Советской Украиной, ситуация заставляет нас поднять знамя борьбы против Польши. В противном случае мы потеряли бы влияние не только на Родине, но и в лагерях военнопленных, где каждый наш солдат горит огнем мщения за оккупацию пилсудчиками Восточной Галиции и Волыни. Однако нашим смертельным врагом остается большевизм. Борьбу с поляками мы будем вести постольку, поскольку они сами будут вынуждать к этому».

Уже в 1922 году УВО развернуло в Галиции террористическую и диверсионно-подрывную деятельность. На одном только железнодорожном транспорте было совершено 38 диверсионных актов. Наряду с этим были сожжены воинские складские помещения и магазины возле города Перемышляны; на станции Львов-Бибрка была повреждена система телеграфно-телефонной связи; повреждены железнодорожные станции с их объектами в Сопотове, возле Кут и Городка, предпринято 8 попыток взрыва железнодорожных путей, сожжены помещения полиции в Яворове, Городке, Угневе и Судовой Вишне. В том же году предпринято 20 покушений — с точки зрения террористов из УВО — на предателей и польских пособников, 10 — на полицейских и их агентов, 7 — на польских военнослужащих.

Летом-осенью 1922 года УВО осуществило 2300 поджогов польских помещичьих усадеб, фольварков, других польских объектов. Широкий резонанс вызвал рейд группы боевиков УВО (численностью 50 человек) в Тернопольскую область с целью уничтожения и разрушения хозяйств польских колонистов, насаждаемых властями в западном регионе Украины.

Все названные преступные акции польские власти относили не только на счет УВО, но и были склонны обвинять в этом членов Коммунистической партии Западной Украины (КПЗУ).

Поляки не допускали мысли, что все это — проделки их вчерашних «друзей» в лице Петлюры и Коновальца и их сообщников. Но вскоре они убедились в предательстве тех и других и предприняли против них ответные акции. В конце 1922 года при проведении так называемых «пацифистских» акций польская полиция задержала около 20 тысяч манифестантов, оказавшихся украинцами. По утверждению В. Мартынца (одного из приближенных Коновальца), поляки арестовали всех активистов УВО, не успевших выехать за границу или перейти на нелегальное положение. От нанесенного удара УВО не могла опомниться долгое время. Действия польских властей надолго парализовали деятельность УВО и ее возможности. Спад активности этой организации отмечали и немецкие источники. В частности, подчеркивалось, что в 1923 году УВО имела вид невыразительного существа: постоянные аресты и разгромы ее звеньев, систематически осуществляемые поляками против украинцев, парализовали всю ее работу. Только единственное подразделение УВО еще подавало признаки жизни — это ее разведывательная служба.

Растерянность в рядах УВО усилилась после принятия Радой 14 марта 1923 года решения о праве Польши на владение западными областями Украины. В одном из конфиденциальных писем на имя Е. Петрушевича сообщалось: «Со всех областей ВО приходят отчеты о расширении деятельности коммунистов… В некоторых центрах самые лучшие члены ВО перешли в коммунистический лагерь».

В связи с угрозой распада УВО в западных областях Украины, потерей ее разведывательных возможностей, что могло бы привести к прекращению финансирования ее немецкими спецслужбами, летом 1923 года Коновалец собрал в Праге совещание руководящего состава своей организации в Галиции. Об этом событии один из сподвижников Коновальца подполковник М.С. Курах отозвался следующим образом: «..Летом 1923 года Коновалец созвал в Праге совещание, на котором сделал доклад о создавшейся ситуации на международной арене. Существо доклада сводилось к тому, что ориентация на Польшу окончательно провалилась и необходимо искать более реальные силы, на которые могло бы опереться украинское националистическое подполье в борьбе против СССР и Польши за отторжение украинских территорий.

Коновалец сказал, что, находясь в Берлине, он заключил соглашение с германскими правительственными кругами и генеральным штабом германской армии (читай: абвером. — Авт.) о помощи украинским националистам в осуществлении ими планов по созданию самостоятельного украинского государства. Его информировал генерал Тренер о том, что Германия готовится к предстоящей войне с целью сбросить с себя тяжесть Версальского договора и планирует в недалеком будущем агрессию против СССР и Польши. Коновалец поставил вопрос о необходимости ориентироваться на Германию как на единственную страну, которая осуществит агрессию против СССР и Польши. Правительственные круги Германии, — завершил Коновалец, — согласны оказать помощь украинским националистам, если они примут активное участие на стороне Германии в борьбе с ее врагами».

Таким образом, принимая немецкую ориентацию, УВО обязалась предоставить все свои силы и средства в распоряжение германского командования и германской разведки, под руководством которых будет вестись работа украинского националистического подполья.

В докладе Коновальца без всяких обиняков говорилось о том, что «УВО полностью подпадает под влияние германской разведки и представляет в ее распоряжение свой разведывательный аппарат, средства пропаганды, кадры террористов и боевые силы, находящиеся в Польше, Советской Украине и в других странах».

Коновалец и его штаб в Берлине поддерживали непосредственную связь с абвером, а также с краевой командой и краевым проводом во Львове. Непосредственная связь УВО в Галиции с германской разведкой осуществлялась через проживающего во Львове полковника абвера Альфреда Бизанца и часто приезжавшего во Львов Ганса Коха, также сотрудника абвера. Со стороны УВО с ними поддерживал связь Михаил Матчак, который концентрировал у себя собранные членами УВО материалы и передавал их непосредственно А. Бизанцу, а тот — руководству абвера.

Как поясняет М.С. Курах, Коновалец поставил перед участниками совещания задачи: учесть все кадры украинских националистов, которых можно будет использовать для вооруженного нападения на СССР, сконцентрировать кадры УВО таким образом, чтобы их можно было быстро привести в состояние боевой готовности и использовать в военных целях: реорганизовать разведывательную службу УВО применительно к условиям военного положения под руководством германского генштаба. «…После совещания в Праге, — продолжает Курах, — Коновалец вызвал меня к себе в гостиницу «Бараник» и предложил подписать обязательство о сотрудничестве с немецкой разведкой. Я спросил, чем вызвана необходимость такого шага, и не является ли это недоверием к моей работе в УВО. Коновалец ответил, что он лично дал такое же обязательство о сотрудничестве с немецкой разведкой и того же требует от своих ближайших сотрудников, т. е. руководящего состава УВО. В доказательство сказанному Коновалец показал отобранные им аналогичные обязательства от Иосифа Навроцкого, Михаила Матчака, Ярослава Барановского, Петра Баковича, Богдана Билинкевича…».

Из этого следует, что Коновалец пользовался полным доверием абвера и выполнял в нем функции резидента, ибо вербовать агентуру германская разведка поручала только своим официальным сотрудникам или резидентам. В таком качестве Коновалец руководил агентурной сетью абвера из числа украинских националистов на территории Польши, Чехословакии, Румынии и других стран.

Далее Курах рассказал, как он действовал после вербовки. Возвратясь во Львов, он через Михаила Матчака связался с Альфредом Бизанцем, проживавшим здесь под видом арендатора имения. Тот познакомил его с агентом немецкой разведки Францем Миллером, агрономом Малопольского крестьянского общества во Львове. «Узнав, что я уже дал подписку о сотрудничестве с абвером, Миллер заявил, что от меня он не собирается отбирать еще какие-нибудь обязательства, но дал мне новый псевдоним — «Сичовер Шидер — 1895» — для связи с абвером». Этим псевдонимом Курах подписывал добытые данные о политических настроениях населения, о деятельности различных политических партий и культурно-просветительских обществ, о поведении и деятельности отдельных лиц, занимавших то или иное положение в обществе, и т. д.

В последние годы в независимой Украине наблюдается тенденция изобразить деятельность УВО как борьбу против панской Польши. Тем самым организацию пытаются представить как самодовлеющую, опирающуюся на собственные силы, дистанцировать ее от связей с иностранными государствами. Так, уже упоминавшийся нами канадский историк Орест Субтельный предпочитает говорить о стремлении УВО «… продолжить вооруженную борьбу против польской оккупации», для чего «тайно готовила демобилизованных ветеранов в Галиции, интернированных солдат в Чехословакии к возможному антипольскому восстанию, а также проводила операции, направленные на дестабилизацию польского оккупационного режима».

Тем самым националистическим силам псевдоисторики отводят роль своеобразного защитника украинского населения Галиции, оказавшегося под жесточайшим социально-экономическим и национальным гнетом панской Польши после передачи этой территории Польше решением Антанты 14 марта 1923 года. Однако факты говорят совершенно о другом. Основная направленность деятельности УВО отвечала целям и задачам сначала Польши, а затем Германии, которым она служила в качестве «пятой колонны» против Советской Украины и прогрессивных сил украинской эмиграции. В этом качестве УВО пребывала и на последующих этапах, когда она преобразовалась, а лучше сказать — переросла в ОУН.

ОРГАНИЗАЦИЯ УКРАИНСКИХ

НАЦИОНАЛИСТОВ (ОУН)

Заветной мечтой Коновальца и его соратников было объединение всех националистических сил в эмиграции для совместной борьбы против их общего врага — Советской власти на Украине. С этой целью верхушка УВО, именовавшаяся Проводом Украинских националистов (ПУН), вместе с главарями других националистических организаций еще в 1928 году начала подготовку к объединительному съезду, который состоялся в конце января — начале февраля 1929 года в Вене. Съезд, или, как его назвали сами националисты, Перший Великий 36ip ОУН, собрал довольно небольшую аудиторию — в его работе приняли участие 30 делегатов и гостей. 10 из них представляли «Легию украинских националистов» из Подебрада во главе с Николаем Сциборским, 5 — УВО во главе с Евгением Коновальцем, 3 — Группу украинской национальной молодежи (из Праги) и 2 — Союз украинской националистической молодежи (из Львова).

Съезд принял постановления о создании и устройстве ОУН, ее целях и задачах, избрал руководящие органы. Возглавил Провод ОУН Е. Коновалец, его заместителем стал Н. Сциборский, секретарем — В. Мартынец. Членами ПУН были избраны: Д. Андриевский, Д. Демчук, Ю. Вассиян, М. Капустянский, П. Кожевников, Л. Коста-рив. Главным судьей ОУН стал Я. Дуб (М. Кушнир), а главным контролером — Я. Моралевич. В составе Провода создавались рефентуры: организационная, политическая, связи, финансов, секретариат.

Решающую роль в принятии съездом решений имело то обстоятельство, что они заранее были подготовлены соратниками Коновальца, а сам Коновалец восседал в президиуме съезда в председательском кресле и задавал тон всему съезду. Соратники звали его «вождем» и отзывались о нем как о самом заслуженном борце за «незалежну Україну». Харизма «вождя» сопровождала Коно-вальца все последующие годы вплоть до смерти в 1938 году.

Роль, которую брала на себя ОУН, была намного шире, чем та, которую играла УВО. В решениях съезда подчеркивалось, что ОУН не будет ограничивать свою деятельность какой бы то ни было конкретной территорией, а будет стремиться овладеть всеми украинскими районами и землями, где проживают украинцы. ОУН заявила, что будет проводить «политику всеукраинского державництва» и будет противостоять всем партийным и классовым группированиям украинства. В постановлениях Первого Великого Сбора ОУН украинский национализм охарактеризован как «духовное и политическое движение», а украинская нация как «исходная основа каждого действия и целевого предназначения каждого направления украинского национализма».

В сфере военной политики ОУН исходила из постулата: «Лишь военная сила, которая опирается на вооруженный народ, готовый настойчиво и энергично бороться за свои права, может освободить Украину от захватчиков и сделать возможным создание украинского государства».

Примечательно, что в решениях Первого Великого Сбора не раскрываются формы и методы деятельности ОУН, однако из поставленной им задачи «оздоровить отношения внутри нации, вызвать в украинском народе государственно-творческие силы» явствовало, что эта новообразованная организация не собирается считаться с волей украинского народа и его конституционным строем и будет действовать вопреки тому и другому.

Более четко об этом сказано во 2-й программе ОУН, принятой в 1939 году, т. е. уже после утверждения в Германии фашистского строя. «Основная цель в программе ОУН, — говорится в этом документе, — это борьба за возрождение УССД и обеспечение ей — путем конструктивной работы, ее внутреннего устройства и огромных потенциальных сил — имперских позиций на Востоке Европы». И далее: «Устройство и социальную жизнь государства украинский национализм будет строить на здоровых принципах провідництва. Началом и воплощением этого принципа будет Глава Государства — Вождь Нации как носитель ее суверенитета, символ ее духовного и политического единства, как ее наивысший авторитет и руководитель».

Иными словами, речь шла о переустройстве всей жизни украинской нации на фашистских принципах нациократии, что предполагало насильственное свержение Советской власти вооруженным путем, к чему ОУН готовилась с первых дней своего существования, а если точней, то еще со времени образования своей предшественницы УВО.

Что касается форм и методов деятельности ОУН, то ее главари и идеологи предпочитали не распространяться об этом, следуя примеру своих покровителей — германских нацистов, молчаливо уничтожавших миллионы людей «во имя величия рейха». Они и поныне замалчивают совершенные ими злодеяния или пытаются приписать их своим недругам. Так поступают и их потомки из когорты «національно свідомих» историков, не жалеющие сил на извращение исторической правды ради обеления своих предшественников и очернения тех, кто изгнал их с украинской земли сначала в 1920-м, а затем в 1945 году.

Однако возвратимся к документам Первого Великого Сбора ОУН. ОУН не только декларировала «вождизм», но и воплотила его в жизнь. Решениями Первого Великого Сбора ОУН главарь ПУН наделялся такими же полномочиями, как и фюрер нацистской партии. Ему предоставлялась неограниченная власть в отношении руководства ОУН и ее членов. Она распространялась на все стороны жизни ОУН и нещадно карала за провинности. В частности, уже Первый Великий Сбор определил, что глава ПУН или, в случае его отсутствия, заместитель принимают все решения от имени ПУН. Члены ПУН были лишь «советниками главы».

Позднее, в августе 1939 года, на Втором Великом Сборе ОУН был принят новый «Устрій ОУН». В нем подчеркивалось, что «глава ПУНа обладает всей полнотой власти по руководству украинским националистическим движением». Далее указывалось: «За свою деятельность и решения глава ПУН отвечает перед Богом, нацией и собственной совестью». Широкие полномочия предоставлялись и нижестоящим проводникам. Они имели неограниченное право «окончательного и неотлагательного решения».

К чему это привело, показали последующие события, когда внутри ОУН начались разборки по поводу дележа власти между Мельником и Бандерой, и каждая из фракций ОУН сводила кровавые счеты не только с членами другой фракции, но и со своими «однопартийцами», «заподозренными» в предательстве. Указания проводника было достаточно, чтобы уничтожить любого «врага» или даже подозреваемого. Многочисленные факты — тому подтверждение. Мы их приводим в последующих разделах и главах нашей книги. Один такой факт — убийство бандеровцем Сциборского и Сенника — приводит О. Субтельный в своей книге «Україна. Історія».

А.В.Кентий же уходит от фактов и старается «облагородить» вождизм Коновальца. По его словам, «принципы вождизма» при жизни Коновальца не проводились в жизнь в деятельности провода ОУН, и сам Коновалец «всегда считался с чужой мыслью, пытался уладить конфликты и недоразумения путем переговоров, не прибегая к более решительным средствам».

Действительно, в своей среде Коновалец был крайне осторожен, так как по собственному опыту знал: нацистские спецслужбы действуют по принципу «доверяй, но проверяй», и каждый из его подчиненных мог оказаться их агентом. Свести с таким счеты небезопасно и даже рискованно. А на личный риск Коновалец не отваживался: он привык убирать неугодных чужими руками. «Коллегиально» изгнанными из ОУН оказались основатели Легии украинских националистов, открытые приверженцы нацизма Сциборский, Кожевников и Костырев. Их «вина» состояла в том, что они были выходцами из Надднепрянской Украины. Доверием «вождя» пользовались только галичане.

Из многочисленных источников, как отечественных, так и зарубежных, известно, что Коновалец и его соратники Е. Сеник-Грибивский, В. Курманович, Р. Сушко в 30-е годы побывали в США и Канаде. Их пребывание в этих странах историк А.В. Кентий характеризует как «пристойное и логичное». И это потому, что он игнорирует факты, свидетельствующие об обратном. Созданные главарями ОУН на Американском континенте националистические организации занимались не только шпионажем, но и похищением и уничтожением людей с целью получения выкупа, исчисляемого немалыми суммами в долларах. Так, в ноябре 1938 года в Нью-Йорке разразился сенсационный скандал, подхваченный средствами массовой информации. Полиция и ФБР нашли виновников таинственного исчезновения американских граждан. Один из них, чудом оставшийся в живых Нормат Миллер, указал дом, в котором похитители подвергали его пыткам, требуя выкуп в сумме 15 тысяч долларов. Оказалось, что камера пыток находилась в помещении «Украинского национального центра», именовавшегося «Обществом взаимопомощи». В ней были обнаружены пулемет германского производства и другое огнестрельное оружие, а также обугленные человеческие останки. Как выяснилось, это были останки умершего под пытками другого американского гражданина — Артура Фрида. Похитителями и убийцами оказались длительное время проживавшие в США украинцы Дмитрий Гула, Иосиф Сакода, Василий Декниса и Дмитрий Варга. Все они были членами созданной Сеником-Грибивским «Организации державного возрождения Украины», занимавшейся не только шпионажем в пользу нацистской Германии, но и сбором денежных средств на нужды ОУН, незаконно облагая налогами эмигрантов-украинцев. Более солидные суммы они получали от родственников похищенных ими американцев, а в случае отказа — уничтожали их.

В ходе следствия по этому делу, как пишут Майкл Сейерс и Альберт Кан в своей книге «Тайная война против Америки», вскрылись довольно любопытные детали, касающиеся деятельности ОУН. Дмитрий Гула совместно с сообщниками занимался сбором денежных средств в кассу ОУН пугем страхования людей на большие суммы, затем застрахованных убивали и получали за них страховку. В 1930 году Гула «унаследовал» 2 тысячи долларов за П. Келлигера, «сгоревшего при невыясненных обстоятельствах». В январе 1931 года страховая компания выплатила Гуле страховку за человека, убитого «неизвестными» лицами. Через полгода Гула получил страховку в сумме 35 тысяч долларов за рабочего Павольского, погибшего при «случайном» наезде автомобилем. Только один Б. Кузив избежал той же участи, так как Гула оказался под арестом.

Кроме Артура Фрида, банда Гулы похитила и несколько других американцев, в частности Б. Фабера и У. Миллера. Фабер был похищен утром 18 апреля 1938 года, когда он выходил из помещения городского банка в Нью-Йорке. Ему скрутили руки, завязали глаза и доставили в помещение ОДВУ, где заставили написать родственникам послание с просьбой прислать 25 тысяч долларов. Родственники собрали лишь десятую часть этой суммы. Но и этих денег, к счастью, хватило, чтобы бандиты отпустили Фабера на свободу, пригрозив убийством в случае обращения в полицию.

Девятнадцатилетний У. Миллер был похищен на Лонг-Айленде вместе со своим приятелем. Их также привезли в резиденцию ОДВУ, где Миллера закрыли в одной из комнат, а его товарища отпустили с условием, что он будет посредником в переговорах с родителями похищенного. Родители Миллера были вынуждены заплатить шантажистам 13 тысяч долларов.

Банда Гулы зарабатывала большие деньги и на незаконном изготовлении самогона, который гнали тут же, в здании ОДВУ. Эта организация в США носила название «Организация друзей возрождения Украины».

Через некоторое время ФБР арестовало капитана армии США украинского происхождения (фамилии его американские публицисты не называют. — Авт.) за передачу секретных сведений агенту иностранной державы. Этот агент возглавлял ячейку ОДВУ в Пенсильвании. В начале 1941 года капитан был осужден американским судом, и тогда стало известно, что иностранным агентом был Сеник-Грибивский, правая рука Конвальца по организации террористической и шпионской деятельности. В те годы шпионской работой Сеника-Грибивского руководил шеф абвера полковник Николаи. Периодически Сеник-Грибивский посещал США под предлогом возрождения украинской культуры в среде украинских эмигрантов, а фактически — для выполнения заданий абвера. Даже в момент ареста Гулы и его сообщников Сеник-Грибивский находился в США, но, как пишут Сейерс и Кан, «организатор террора и шпионажа поспешил уехать в Берлин».

Для тех своих людей в Соединенных Штатах, которые не имели возможности пройти выучку в учебных заведениях германской разведки, Сеник-Грибивский составил специальную инструкцию. Один экземпляр ее попал в руки авторов книги «Тайная война против Америки». Они процитировали некоторые выдержки из нее, свидетельствующие о том, что инструкция в целом писалась с участием консультантов из абвера.

В 1933 году, когда нацисты пришли в Германии к власти, «организатор террора» снова появился в США, чтобы активизировать подрывную деятельность ОДВУ, охватить шпионскими щупальцами все 48 американских штатов. На германские деньги Сеник-Грибивский организовал ячейки ОДВУ в тех промышленных городах США, где проживали украинцы. Некоторые из этих ячеек действовали под вывеской Украинского Красного Креста, другие назывались «страховыми обществами» или «спортивными клубами». У всех была единая цель — помочь нацистской Германии в ее борьбе против всех демократических стран за построение «нового порядка» во всем мире. Многие американцы украинского происхождения, являвшиеся членами ОДВУ, даже не подозревали, что являются в то же время орудием в руках гитлеровцев.

Не с лучшей стороны проявили себя оуновцы и на украинских землях, оказавшихся под польским владычеством. «В начале 30-х годов, — пишет О. Субтельный, — кроме сотен актов саботажа и десятков случаев «экспроприации» государственных фондов, члены ОУН организовали более 60 покушений и убийств. Важнейшими их жертвами стали: Тадеуш Голувко (1931) — широко известный польский сторонник украинско-польского компромисса, Емельян Чеховский (1932) — комиссар польской полиции во Львове, чиновник советского консульства во Львове Алексей Майлов (1933), убитый «из мести за голодомор 1932–1933 гг. на Советской Украине», Бронислав Перацкий (1934) — польский министр внутренних дел, на которого ОУН возложила ответственность за пацификацию 1930 года. Было совершено множество покушений на украинцев, которые не соглашались с политикой ОУН. Наиболее известным из них стало убийство в 1934 году авторитетного украинского педагога Ивана Бабия».

Попутно заметим: за участие в террористическом акте над министром внутренних дел Брониславом Перацким был привлечен к уголовной ответственности Степан Бандера — будущий главарь ОУН. Он был осужден польским судом к смертной казни. Однако эта мера наказания была заменена на пожизненное заключение в местах лишения свободы. Осенью 1939 года Бандера был выпущен из тюрьмы немцами, оккупировавшими Польшу, за что заплатил им верной и преданной службой как агент абвера и палач украинского народа.

Жизненный Путь Коновальца и обстоятельства его гибели дают основание сказать о нем то же, что сказал Винниченко о Петлюре в связи с его смертью: «Пал не по чьей-то вине, а из-за собственной судьбы». Искусственная героизация личности Е. Коновальца и возглавлявшегося им «сечевого стрелецтва» ничего общего не имеет с целями национального возрождения на Украине, восстановления несправедливо призабытых героических страниц из истории украинского народа. Они на руку лишь тем антинациональным и антидемократическим силам, которые направляют свои усилия на подпитывание агрессивного национализма.

После смерти Коновальца к руководству ОУН пришел его многолетний соратник Андрей Мельник. Большинство в Проводе ОУН принадлежало ветеранам движения, которые, однако, давно отошли от непосредственной работы в западноукраинских землях. Позиция Мельника была достаточно определенной: «Немцы — это природные союзники, и освобождение Украины следует объединять с победами их армий».

Однако непосредственная подготовка к нападению на СССР требовала большего динамизма и готовности на любые экстремистские действия, неразборчивости в выборе средств, что было не по силам консервативному и осторожному Мельнику.

Выполнение такого рода задач готовы были взвалить на свои плечи представители «молодой генерации» ОУН, лидером которых был Степан Бандера (1909–1959). 15 апреля 1939 года контролируемое этим крылом издание «Нация в походе» впервые употребило термин «бандеровцы».

Это крыло провозгласило образование «Революционного Провала ОУН», объявив в феврале 1940 года об «украинской националистической революции» и необходимости «националистическо-революционных основ и методов, отвечающих активным потребностям существующего момента». Одной из «основ» банде-ровской ветви ОУН стала печально известная СБ (Служба безопасности), во главе которой находились М. Лебедь и Н.Арсенич.

По свидетельству непосредственного участника тех событий, «система надзора и система ликвидации жертв лишь на основе решений самой СБ — без какого-либо суда — была позорной и страшной, но, приводя в целом к катастрофическим последствиям, давала бандеровцам чувство власти. Они загнали оппозицию под землю. Никто открыто не отваживался высказать какую-либо критику».

Схожую оценку деятельности СБ — несущей конструкции всей ОУН — дает еще один участник событий тех лет М. Смовский: «СБ была организована по гитлеровскому образцу. Почти все командиры СБ — это бывшие курсанты гитлеровской полицейской школы в Закопане 1939–1940 года. Вышколили их гестаповцы».

К сожалению, ни одну из этих оценок не учел Кентий, претендующий на объективность.

В результате кровавой межфракционной резни было уничтожено около 400 сторонников Мельника (в т. ч. четыре члена Провода ОУН, сотни руководителей разного уровня), значительные потери понесли и сторонники Бандеры. После убийства в 1941 году членов ПУН Сциборского и Сеника, по утверждению О. Субтельного, «убийства и взаимные доносы немцам в жестоком конфликте двух фракций ОУН стали обыденным явлением».

Борьба за перераспределение сфер влияния между различными группировками не выходила все же за рамки обычной схватки за возможность использования финансовых ресурсов фашистского рейха. Причем, как отмечал в своих показаниях бывший высокопоставленный чиновник абвера полковник Э. Штольце, «получив от абвера большую сумму денег для финансирования оуновского подполья и организации разведывательной деятельности против Советского Союза, Бандера пытался их присвоить и перевел в один из швейцарских банков. Эти деньги нами были изъяты и снова возвращены Бандере. Аналогичный факт имел место и с Мельником». В целом же оуновцы, как и другие националистические организации, активно сотрудничали с фашистским режимом.

Если на определенном этапе имелись некоторые колебания в целесообразности партнерства с таким противником и вера в возможность заключения соглашения со странами «западной демократии», то военные успехи фашистской Германии развеяли все сомнения в желаемом партнере. Вначале была в ходу такая точка зрения: «Нам также необходимо «жизненное пространство», но лишь для нас самих, а не для немцев». Именно подобного рода логика и толкала лидеров и рядовых членов ОУН к сотрудничеству с врагами Украины. Ведь противником № 1 фашистской Германии так же, как и для ОУН, был Советский Союз.

А в документах бандеровской ОУН весны 1941 года четко указано:«… отношение ОУН к государствам и политическим движениям решается их антимосковским отношением, не большей или меньшей политической созвучностью с украинским национальным движением». Ставка делалась на «естественных союзников». Они действительно были естественными, если учесть схожесть идеологических, организационных принципов, единых целей и задач. Такой союз выглядел вполне естественным.

Когда вспыхнула Вторая мировая война, казалось, что начата реализация планов ОУН по установлению «нового порядка» на западноукраинских землях. В нацистском руководстве который раз муссировалась идея создания украинского марионеточного государства, установления над ним контроля для сохранения его «самостоятельности». Прецеденты такого рода были. При помощи фашистской Германии было инициировано создание автономии в Закарпатье, которую возглавил сторонник проне-мецкой линии А. Волошин. Однако после того как это образование сыграло свою подлую роль, в марте 1939 года эта территория была отдана Гитлером Венгрии, а Германия «не советовала» оказывать сопротивление оккупантам. И тем не менее такая судьба «союзников» Германии не насторожила руководство ОУН. Рассматривался вопрос о ее привлечении к ведению боевых действий на территории Польши.

И тем не менее расчетам такого рода сбыться было не суждено: 17 сентября 1939 года начался реальный процесс воссоединения украинских земель в одном государстве. Это был новый этап в развитии Западной Украины. Суть его верно определил Ярослав Галан, выступая на пленуме СПУ 29 июня 1944 года: «Народ Галичины впервые за 700 лет своей истории перестал быть объектом, но стал субъектом истории, полным творцом своего настоящего и будущего».

Источники:

1. ЦГАОО Украины, ф. 57, оп. 4, д. 338. — С. 115–117.

2. Центральный государственный архив высших органов власти и управления Украины (далее — ЦГАВОВУ Украины, ф. 4628, оп. 1,

д. 10, с. 1–5.

3. Тютюнник Ю. 3 поляками проти України. — К., 1924.

4. Книш 3. Військо у цивільній одежі // ЖИТТЯ і смерть полковника Коновальця. — Льв1в, 1993.

5. Происхождение ОУН. Ее цели и задачи // Марксизм и современность. — 1995. — № 1.— С. 78.

6. Книш 3. Становлення ОУН. — К., 1994.

7. Субтельний О. Україна. Історія. — К., 1993.

8. ЦГАОО Украины, ф. 57, оп. 4, д. 338, л. 85.

9. Архив КГБ УССР.

10. Петлюра: міфи i реалії//Хто є хто. Політичні портрети. — К., 1991.

11. За двадцать лет до Освенцима // За рубежом. — 1990. — № 28 (1565).

12. Кулич В. Дещо про залізниці. — Л., 1927.

13. Мартинець В. Українське підпілля. Вщ УВО до ОУН. — Мюнхен, 1949.

14. Кенлй А. Нариси icтopії Організації українських націоналістів (1929–1941 рр). —К., 1998.

15. Полунина програма i устрой ОУН (1939).

16. Книш 3. Про джерела українського організованого націоналізму. — Торонто, 1970.

17. Сейерс М., Кан А. Тайная война против Америки. — Нью-Йорк, 1942.

18. Євген Коновалець i його доба.

19. Обвиняет земля. Организация украинских националистов. Документы и материалы. — М., 1991.

20. Чому була потрібна чистка в ОУН. Теребовля, 1941.

21. Леонтьев С. Порядні люди таким руки не подають // Стьсью

22. Вісті — 1992. — 10 листопада; Альянс ОУН-СС // Военно-исторический журнал. — 1991. — № 4.

Г. С. Ткаченко