Глава 9 – Дороги, которые нас выбирают
– Ненавижу туман, – бурчал Рори. Он заметно нервничал и повторил это уже, наверное, добрый десяток раз.
– У тебя, случаем, не клаустрафобия, Рорс? – осведомился Ламфада.
Самого длиннорукого, видимо, ни малость не волновало, что они плывут не ведомо куда в закрытой со всех сторон спасательной капсуле с парой небольших иллюминаторов. А про спуск на воду вообще вспоминать страшно!
Их просто-напросто катапультировали, пристегнув ремнями к креслам всё тело, включая каждую отдельную ногу и голову. Когда шлюпка практически вертикально врезалась в воду, Рори впервые с начала этих безумных событий орал, прямо так самозабвенно, в голос. Правда Ив и Ламфада тоже орали, но последний при этом хохотал и улыбался, как на аттракционах в парке развлечений.
Эти несколько секунд свободного падения надолго вывели Рори из строя. Ив и Ламфада уже оживленно переговаривались, а он все никак не мог прийти в себя. В окне иллюминатора растекалась молочная пена тумана, и это отнюдь не повышало настроения, потому что заставляло Рори вспоминать ночь на Самайн, когда он чуть не истек кровью на кладбище кораблей.
– Нет у меня никаких фобий, – раздраженно огрызнулся Рори.
– Разве только гомихлофобия, совсем чуть-чуть, – Ламфада состроил рожу и показал большим и указательным пальцами эту самую чуточку, а потом загробным голосом процитировал слова из какой-то очередной сказки, – «И туман был темен, как смертный саван», у-у-у!
Хотя, по правде, неприятие Рори к туману было весьма сильным и вполне обоснованным. Ему даже кошмары снились, как он бежит через вязкое белое марево, а за ним с противным чавканьем и цоканьем гонится что-то темное, страшное, невообразимо многорукое, многоногое, многоглазое, вселяющее такой ужас, что, просыпаясь, он еще долго боялся пошевелиться, не смея поверить в счастливое спокойствие реальности.
– А не пойти ли тебе…! – нервы у Рори не выдержали, хотя злился он скорее на себя, чем на спутников.
– Не, как ты, наверное, заметил, тут особо никуда не пойдешь, хотя пора бы отстегнуться, – миролюбиво заметил технарь.
– А ты его не подначивай, Ламф, совесть надо иметь. Это ты всю жизнь на плаву, а у него и так каждый день какая-нибудь непонятная ерунда случается. Тебя если сейчас в Город забросить, тоже взвоешь. – Заступилась за Рори Ив, и он был ей за это благодарен.
– Ну, как говорится, на полу собственной кухни плавать не научишься, – глубокомысленно изрек Ламф, выбираясь из кресла.
Конечно, корабельщики вроде бы приняли Рори в свой мир, но он не переставал чувствовать себя чужим, наблюдателем, вечно не въезжающим в их запутанные неписанные правила.
И он всё еще задавался вопросом, действительно ли он сделал всё правильно? И что будет дальше? Смогут ли они осуществить задуманное, и, еще ужаснее, а что если на самом деле смогут? Он что, правда хочет погрузить Город в хаос, который обязательно последует за разрушением существующей системы? Да, она жуткая и паразитическая, но если большинство людей согласны жить по таким законам, в праве ли он решать за них…
Единственный, с кем Рори поделился однажды своими опасениями был Пука. Но и он ни малость не прояснил ситуацию, сказав, что эти ответы может найти лишь сам Рори, а еще посоветовал «не носить камень за пазухой». Вот как это понимать? Опять, небось, какая-нибудь муть про принятие, прощение и всё-такое.
Все трое выбрались наконец из своих кресел и по узкому проходу протиснулись в носовой отсек, где можно было разместиться в менее скрюченном состоянии. Ламфада первым делом пробрался к панели управления и включил все навигационные приборы, отключенные на время спуска, чтобы не перегорели из-за возможных перегрузок. Хотя, как сообщил технарь, по большей части они были бесполезными, завязанными на уже не существующие системы типа спутниковой GPS-навигации.
– Поплывем с вами, как моряки древности, по карте с компасом на перевес, – заключил Ламфада, доставая из герметичного тубуса бумажный рулон. – У нас, конечно, есть куча оцифрованных копий допотопных карт, но эта – намного круче.
Один магнитный компас был встроен в приборную панель шлюпки, а второй, в красивом футляре из темного дерева с медными уголками и заклепками капитан МакНамара вручил Ив перед отплытием. Ещё в его откидывающуюся крышку были встроены какие-то мудреные штурманские часы с календарем. «Прости, сестренка, я слишком тобой дорожу, чтобы отпустить без боя», – признался он, и крепко обнял Ив на прощание.
Вторым по важности после компаса в их плавании считался гидролокатор, который был и радаром, и сонаром одновременно, так как мог для обнаружения объектов посылать и улавливать как – радио так и звуковые волны. Данные с него выводились на два монитора над рулевой колонкой перед штурманским местом, которое никто из их небольшой компании пока не стремился занять. Рори считал само собой разумеющимся, что кресло достанется Ламфаде, как лучше всего разбирающемуся во всех этих навигационных штуках.
– Слушайте, надо же придумать какое-то название нашему кораблю, – предложила Ив.
– Ага, не дело шататься по морю безымянными, – поддержал технарь.
– Мне что-то пока ничего в голову не приходит, – пробубнил Рори без всякого энтузиазма.
– Может «Торпеда» или, например, «Мститель»? Мы же не на рыбалку всё-таки собрались.
– Не, Ламф, слишком пафосно. Как вам «Ровена», ну «рябина» то есть на древнем языке, она же у нас рябинового цвета и всё такое.
При этих словах Ламф скривился.
– Ой, прости, – понимающе закивала Ив, – я и забыла про Ровену, с которой вы с полгода назад эм… расстались. Она же тебе еще и тарелку супа при всех на голову вылила, и впрямь не сложилось у вас.
– Может «Огонёк»? – выпалил Рори, немного смутившись, но продолжил. – Она рыжая, это да, но не только ведь в цвете дело, правда? Мне кажется, название должно отражать суть. Знаете такое выражения, «огонек надежды»? Вот я это имею в виду, надежду, свет и тепло. – Он посмотрел на Ив и увидел, что она понимает. – Как тогда, когда меня подобрали, подлатали и пригласили на празднования Самайна…
– Согласна.
Из затянутой в желтый силикон рации, закрепленной в держателе на стене справа от штурманского места, послышался треск.
– Прием, «Энбарр» вызывает шлюпку, прием.
– «Огонек» на связи! – Ламфада метнул одну из своих длинных рук и схватил трубку.
– О, «Огонек», прекрасное имя! Как вы там, сладенькие? – Рори живо представил, как капитан Мур с игривой улыбкой произносит эти слова.
– Отлично, капитан Мур, все системы в норме, спуск на воду прошел без заминок и эксцессов – бодро отрапортовал Ламфада.
«Вот уж не сказал бы» – подумал Рори, вспоминая их жуткий полет, и те мгновения, когда ему казалось, что спасательный бот вообще не вынырнет на поверхность, а в нарушение всех законов физики будет спускаться и спускаться, до самого морского дна.
– Принято. Связь будет доступна еще миль тридцать-сорок, так что в случае чего – сразу сигнальте.
– Так точно, капитан Мур.
– Ив, пожалуйста, помни, что тебе сказал Слане, – это уже, конечно, капитан МакНамара. – Будь осторожна и береги себя!
– Буду-буду, – недовольно отмахнулась Ив.
– Счастливого плавания, сладенькие! Отбой. – рация смолкла, и от этого Рори стало еще более тоскливо.
В общей сложности в шлюпке насчитывалось шесть иллюминаторов, по два круглых с обоих боков и два прямоугольных в передней и задней части. Рори не поленился заглянуть в каждый и убедиться, что они со всех сторон окружены ненавистным туманом. Их план с каждым часом казался Рори всё бо́льшим безумием, несмотря на то, что путешествие только началось.
– На самом деле, в тумане нет ничего необычного или страшного, – Ив заметила его тщетные попытки разглядеть что-то за толстыми бронированными стеклами шлюпки. – Утром так это вообще обычное дело, скоро рассеется.
– Я, когда мелким был, тоже тумана побаивался, – неожиданно разоткровенничался Ламфада, – а Маэл любил повторять, что в тумане сокрыты дороги, которые только предстоит найти, как явились из тумана пять дорог к Темре в ночь рождения Конна.
– Это опять сказка какая-то, да?
– Сказка, легенда, старина мест, зови как хочешь, – ответил Ламфада, но в пояснения углубляться не стал, а с головой ушел в изучение показаний бортового оборудования.
– Я тебе расскажу обязательно, когда время будет, – пообещала Ив. Она вообще оказалась знатоком огромного количества разных древних историй, и при случае посвящала Рори в превратности жизни героев со странными именами и не менее причудливыми подвигами, типа похищения быков, разрезания свиней, убийства чужих псов, поворачивания домов и прочих увеселительных мероприятий подобного рода.
Как и ожидал Рори, оптимизм Ив и Ламфады не оправдался, и чем дальше они отходили от буровой, тем плотнее и необычнее становился туман. Последний сеанс связи с «Энбарр» постоянно прерывался и почти ничего нельзя было расслышать из-за помех.
– Наверное, мы уже вышли из зоны покрытия вышки, – предположил технарь.
Они пару раз поднимались на смотровую площадку, оборудованную на крыше, пытались высветить туман прожектором, но он не особенно поддавался, смыкаясь перед носом судна как вязкий темный кисель.
– Там как будто что-то посвистывает, – заметил Рори во время вечерней вылазки. Хотя за целый день в море он так перенервничал и издергался, что и сам не доверял своим чувствам, в том числе и слуху. Например, ему уже несколько раз казалось, что кто-то скребет снаружи по обшивке днища, и он представлял, как под ними проплывают купола и башни затонувших городов или они задевают спины морских чудовищ.
– Свист угрей, крики чаек и вой ветра… – процитировала Ив. – Это из сказки про то, как Гилла на Грекин добыл котел изобилия у короля Лохлина.
– Не думаю, что угрям есть чем свистеть, – меланхолично откликнулся Ламфада, чьи уверенность и отстраненное спокойствие помогали Рори не удариться в панику, когда его кошмары будто сбывались наяву.
К счастью, от мрачных мыслей немного отвлекала музыка. Ламфада извлек из своих распиханных по двум здоровенным сумкам запасов колонку, и соединил её с очередным гаджетом собственного изобретения. Это был гибрид небольшого плеера, почти такого же как у Ив, с твердотелым накопителем, снятым с какого-то древнего компа.
Плейлист у Ламфады состоял в основном из залихватских песен про то, что каких-то там солдат надо гнать с острова, освобождать родную землю, стоять до последнего и прочее в агрессивно-духоподъемном ключе. Но потом Ламф решил подобрать что-то боле подходящее случаю, и включил песни, которые называл «шанти».
– Это песни настоящих моряков! – с гордостью в голосе комментировал Ламфада, – Слышишь, какой ритм? Это потому что командующий гребцами поет первую фразу, а они ему как бы отвечают, и сами налегают на весла или еще какую работу делают.
– Но что налегают? – не понял Рори.
– Ну, это такие плоские палки с широкими концами, их к старинным лодкам и кораблям приделывали, чтобы грести куда надо без мотора. Вот как руками гребешь, когда плывешь, – и технарь сделал несколько неловких размашистых движений своими чересчур длинными конечностями.
До чего же противно, что Рори не знает даже каких-то совершенно элементарных вещей! Хотя тогда, вернувшись домой в последний раз, он попробовал найти хоть какую-то информацию о кладбище кораблей, о том какие бывают суда и всё такое прочее, но оказалось, что в BADB раздел с освоением океана вообще отсутствует. Статья про Старый порт тоже пропала, хотя кое-где в описании улиц и городских маршрутов остались «битые» ссылки на неё.
Моряцкие песни Рори понравились. Кроме мощного, накатывающего как волны на борт ритма, в них звучало чувство очень близкое и понятно Рори – тоска по дому. С каждым новым днем, проведенным у корабельщиков, он начинал всё более остро ощущать, насколько далеко он сейчас от отца, матери, Шэй с Кудряшкой, от школы, своего дома и Города.
Ведь каким бы ужасным ни был Город, для Рори он всегда оставался продолжением дома. Вот ты вышел за порог, а вокруг всё еще твое, хорошо знакомое, родное пространство: здания, улицы, магазины, торговые центры и правительственные учреждения, которые ты видел каждый день с самого детства. Они казались надежными и постоянными, как невидимая опека отца, которую он всегда ощущал, как что-то само собой разумеющееся.
А теперь он заперт внутри оранжевой скорлупки спасательного суденышка, ничтожно маленькой по сравнению с огромным неприютным или даже враждебным ему океаном. Казалось, стальным водам нет конца, а они сами словно проглочены гигантской рыбой и обречены болтаться по морю в её темном чреве.
Когда окончательно стемнело, ребята соорудили себе подобие спальных мест, положив на пол в проходе прихваченные со станции «пенки» и спальные мешки. Ламфада вызвался первым следить за приборами и устроился в полулежащем положении в капитанском кресле, вытянув ноги на короб с каким-то инвентарем.
– Ив, расскажи что-нибудь. Под хорошую историю и засыпается лучше, – попросил технарь, выключая главное освещение.
Рори сначала удивлялся, почему все на «Темре» жить не могут без сказок и историй, но потом сам втянулся, и даже привык слушать по вечерам то рассказы Ив, то песни филидов в кают-компании. А иногда слово брал кто-нибудь из стариков, и скрипучим голосом повествовал о «славных былых временах», когда мир был совсем другим.
Рори не всё понимал, а во многое просто не мог поверить. Например, миссис Дуф, пожилая дама с большущей самодельной бисерной брошкой в виде черной птицы (как он потом узнал от Ив, дрозда) утверждала, что до войны она занималась тем, что придумывала названия для красок. То есть это была самая настоящая работа в компании, производящей жидкие красители, и ей за это даже платили деньги!
Правда, с этим понятием Рори тоже не разобрался до конца, вроде это были такие бумажки, на которых написана их стоимость, и их меняли на товары, как эмобаллы, но были ещё какие-то монеты, потом карточки, а в каждой стране вообще свои названия для денег, и все они стоили по-разному, а почему, никто не знал. В общем, опять полная неразбериха, как со всем в допотопном мире.
А эта старушка, ну то есть тогда она была еще не старушка, а вроде как просто женщина, целыми днями сидела, смотрела на цвета и выдавала что-то типа «абрикос в молоке», «домашнее безе», «испуганная каракатица», «новорожденный цыпленок», и так потом маркировались банки с краской! Рори не был уверен, не шутка ли это. Принять на веру, что люди специально себя так запутывали, вместо того, чтобы просто выставить значения по RGB, CMYK или какой-нибудь другой цветовой модели, он не мог.
Тихо гудели приборы, шлюпка лежала на выбранном курсе и мерно покачивалась на волнах, а приглушенный свет аварийной лампочки делал всё вокруг красноватым, словно они и впрямь плыли в пасти кита.
– Король Финген, сын Лухта полюбил женщину из сидов по имени Ротниам, – начала Ив, – И каждую ночь на Самайн она приходила к нему, чтобы поведать о чудесах, произошедших в ночь рождения Конна. Одно из них – появление пяти главных дорог острова, ведущих к Темре…
Рори с головой ушел в историю, а шелест и глухое шлепанье волн сливались с тихим вкрадчивым девичьим голосом, выписывающим узоры из слов, тут же оживающих в мыслях слушателей.
Он закрыл глаза и увидел, как пятеро всадников с разных сторон несутся сквозь туман, приближаясь к мерцающему в центре картины огоньку. Они спасаются от разбойников или от более страшных темных сил, появляющихся в мире в ночь на Самайн. Рори видел, как под копытами возникает дорога, там, где прежде была лишь бесформенная вязкость болот и густой бурелом.
Он почувствовал смятение и страх, а еще отчаянную надежду успеть, вырваться, выбраться из этого текучего безвременья волшебной ночи. Он хотел оказаться там, где в теплых отблесках огней накрыт праздничный пир, и людской радостный гомон заставляет отступить полночные ужасы.
Он испуганно фаркал и то и дело шарахался от выступающих из темноты теней, а всадник продолжал то понукать, то ласково его успокаивать. Резкий запах прелой гнили ударил Рори в нос. Всё его мощное мускулистое тело ныло от долгой скачки, шесть слиплась от пота, казалось, он уже целую вечность пробирается через этот проклятый туман. Тут откуда ни возьмись его лицо стали хлестать колючие ветки с черными кожистыми листьями, или это были крылья?
Вдруг мир изменился, картина стала полнее, шире, а всадники внизу – лишь мелкими её штрихами. Он летел над укутанной в сизый сумрак и туман землей, разрезал воздух крыльями, чувствуя его привычную текучую упругость, направление потоков и вязкую противоборствующую силу, которая и делала полет таким упоительным, пронизывая каждое его перышко чистым восторгом. Свист и гул ветра вспорол громкий крик, его собственное ликование, претворившиеся в птичьем клюве в лаконичный, но всеобъемлющий набор звуков:
– К-а-а-а-р-р-р! – кричал Рори всадникам, – Смотрите, впереди река, но моста еще нет, туман не дал его вам, погодите! К-а-а-а-р!
Но как только копыто первой лошади опустилось в дымку над рекой, оно со звонким стуком встретило проступившие очертания каменного моста, стройные арки которого будто бы уже тысячи лет стояли здесь. А река под ним несла свои воды, с легкостью перекатывая по дну огромные валуны и маленькие камешки, играя свою прекрасную песнь, никогда не повторяющуюся и неизменную от начала времен.
И вновь мир вокруг поменял очертания, став размытым и текучим, свежим и холодным. Рори был лососем, гибким и грациозным, скользящим в бурном потоке. У него уже не было болтливого языка, за которыми нужно следить, рук, которыми можно как создавать, так и убивать, или ног, которые болят от долгого бега. Его тело стало совершенным от головы до хвоста, стало самим стремительным движением.
Он слышал отдаленный цокот лошадиных копыт откуда-то сверху, но это его уже не заботило. Его влекло вперед, несло уверенной силой реки туда, куда ему непременно нужно было попасть.
В зеркальных чешуйках отражалась взошедшая лАла, и он с наслаждением подставлял тело её ласковому серебристому свету, то и дело радостно выпрыгивая из воды. Воздух на доли секунды обжигал его влажную плоть, сердце замирало, и со дна глубоких рыбьих глаз начинал подниматься страх, но тем приятнее было вновь окунаться в мягкие объятия реки.
Растущие по берегам деревья вторили речному напеву. Шелест листьев сливался с плеском воды и музыкой ветра, раскачивающего кроны кряжистых дубов и усыпанной рыжими ягодами рябины. Рори уплывал всё дальше и дальше, на встречу с морем, упиваясь долгожданной свободой, но тут его затрясло и странные неприятные звуки стали пробивать ощутимые бреши в казавшейся идеальной картине.
– Рорс, эй, Рори, проснись! – это Ламфада тормошил задремавшего спутника, но не кричал, а напористо шептал ему в ухо.
Сон не хотел отпускать, но встревоженное лицо технаря быстро заставило Рори вернуться к реальности.
– Я не стал будить Ив. Киллиан заставил меня поклясться, что буду следить за её здоровьем не хуже его самого, а Слане так вообще страху нагнал и наказал при первых признаках усталости её спать укладывать. Короче, пусть дрыхнет, а ты давай рули сюда и глянь, не сбрендил ли я окончательно…
Длиннорукий вернулся к приборной панели и поманил Рори за собой.
– Смотри-ка, как тебе такое?
По круглому мутно-зеленому, как огромный жабий глаз, монитору каждые пару секунд прокатывались сигнальные волны и распадались на разноцветные точки, мало о чем говорящие стороннему наблюдателю. А вот на втором мониторе картинка оказалась упрощенной 3D-моделью морского рельефа под ними, и по всему выходило, что ровнехонько под шлюпкой идет чуть выступающая над уровнем дна…
– Дорога? – неуверенно предположил Рори.
– Или бывшая стена, или какая-то хитроклепанная древняя труба, или ещё фоморы знают что такое!
– И что, она совпадает с нашим курсом?
– Да как тебе сказать… давай-ка я лучше покажу.
Ламфада ввел несколько цифр и скорректировал курс на пару градусов. Вопреки всякой логике, дорога не пошла параллельно радом с ними, но будто бы тоже слегка вильнула и услужливо подстроилась под их маршрут, оставаясь точно под дном шлюпки.
– Ничего не понимаю… – только и смог выдавить из себя Рори.
– Я тоже. То ли мы своим сонаром активируем какие-то сенсорные датчики проложенных по дну коммуникаций, то ли эта дорога настолько хочет, чтобы по ней следовали, что сама стелется нам под ноги, то ли нас примагничивает к ней.
Рори изумленно смотрел на Ламфаду, ожидая более внятного объяснения, но тот лишь продолжал с любопытством глядеть на экран.
– То есть с нами происходит очередная загадочная ерунда, и мы по этому поводу будем делать что?
– Правильно, ни-че-го. По сути, это ничего не меняет… так что и делать, мне кажется, ничего не надо, – бесстрастно рассудил Ламфада.
– Даже Ив не разбудим?!
– Слушай, Рорс, ей и так очень крепко досталось в последнее время. Я тебе вот что скажу (и заметь, если Ив узнает, что я проболтался, мне конец), Киллиан не зря так о её здоровье печется. Я просмотрел отчеты Слане и данные с аппаратов в медотсеке, – да, у меня есть доступ ко всей цифровой информации на «Темре», нечего тут удивляться, – и приятного в них очень мало. Ты её, конечно, вовремя вытащил и все такое, но некоторые участки мозга у девчонки поджарились напрочь, а некоторые наоборот показывают аномальную активность. Чем это всё грозит – вообще не понятно, потому что никто такого до сих пор не видел. Инфу из Города получить мне не удалось, базы данных Замка и этот их Каталог № 5 проклятый так зашифрованы, что отсюда я ничего не могу сделать.
– Но она же выглядит нормально, и вроде чувствует себя хорошо!
– Ага, за исключением периодических головных болей и потери памяти. Она уже забыла целые куски из своего детства, зато вот сказки помнит отлично. Слане, кстати, рекомендовал ей как можно больше рассказывать, делиться воспоминаниями, закреплять их в памяти, так что не бойся быть навязчивым, спрашивай её о чём угодно, пусть даже обо всякой ерунде. Вот же, никогда не думал, что буду радоваться её бесконечной болтовне… – Ламфада тяжело вздохнул.
Они ещё немного посидели, глядя на возникающую на экране линию, плывущую вместе со шлюпкой. Оба молчали, но было понятно, что думают они об одном – о спящей рядом на полу девчонке, чья рыжая макушка выглядывала из зеленого спального мешка.
– Ты это, ляг поспи что ли, а то я все равно после такого не усну, – предложил Рори, посмотрев на закрепленные справа на стене механические корабельные часы с фосфоресцирующими стрелками. Без пятнадцати три.
Он уселся в капитанское кресло и принялся уже в сотый раз разглядывать подаренный ему девчушкой камень историй, который носил теперь в нагрудном кармане, где раньше занимал свое законное место визор.
Рори уже успел рассмотреть все изображения трикветров в корабельной библиотеке, но не нашел точно такого же. Зато часто вспоминал сказку о четырех детях Лира, обращенных мачехой в белоснежных лебедей, которую почему-то очень любили рассказывать на «Темре».
Он всегда мысленно содрогался, представляя, как изгнанные из мира людей трое несчастных братьев и их отважная сестра ютились среди диких скал у вечно бушующего моря. По ночам их перья примерзали к камням, а порывы ветра и морские брызги хлестали, как плети. По воле заклятья девять столетий они должны были скитаться по земле в образе птиц, выплакивая песнь о своей горькой судьбе. А последние триста лет – обречены провести вдали от родной земли, на островах в океане…
* * *
Рори показалось, что он всего на секунду прикрыл глаза, но к его удивлению стрелки под толстым выпуклым стеклом уже не светились, а дружно указывали на цифру семь. Ничего себе, тридцать пять минут восьмого? Утра?
Снаружи и впрямь было светло, и тумана не было видно, что не могло не радовать, но все-таки что-то было не так. Слишком тихо. И ровно. Они не плывут! Ставшая привычной качка и хлюпанье волн напрочь отсутствовали.
– Эй, ребят, просыпайтесь! У нас тут… понятия не имею, что у нас тут, но мы стоим!
Наверное, просыпаться под испуганные громкие вопли было не так уж приятно, потому что Ламфада тут же вскочил, но не пригнулся, ударился головой об низкий потолок, неуклюже взмахнул руками и тут же плюхнулся назад. Он витиевато высказал свое мнение о такой побудке, поминая раненых тюленей и бешенных барсуков, и вопросительно уставился на Рори. Ив тоже открыла глаза, села в спальном мешке и крутила головой в разные стороны, пытаясь сообразить, где она вообще оказалась.
Спустя минут десять, когда все успокоились и были изучены показаний приборов, они все-таки рискнули открыть люк. В отверстие тут же хлынул свежий воздух, наполенный солеными ароматами водорослей и криками чаек. Первым наружу вылез Ламфада.
– А ну дуйте оба наверх! Это надо видеть! – прокричал он, спустя пару минут.
И посмотреть действительно было на что. Их шлюпка пристала у очень длинного каменного причала, ведущего к такому же серому каменистому острову, а на много километров вокруг раскинулось обнаженное отливом морское дно.
– Это что, дорога?! – первой дар речи обрела Ив.
Она свесилась через перила и обнаружила, что их бот аккуратно «припаркован» на широкой, сложенной из тесаных булыжников полосе, выступающей более чем на полметра над песчаным дном. Правым бортом шлюпка опиралась на волшебным образом подвернувшийся огромный камень, так что стояла теперь ровно, как на родном стапеле.
– Как мы пришвартовались? Нас по отливу на берег что ли утянуло? Вы смотрите, даже краска не поцарапана!
Пришлось Рори и Ламфаде рассказать про ночные самопроявляющиеся дороги, но, на их счастье, суровая выволочка была отложена на потом в виду необходимости срочно выяснить, где они находятся и что делать дальше.
– Я так понимаю, это не наш остров, – предположил Ламфада, сверившись с картой и компасом. – Мы не должны были так рано до него доплыть, да и ландшафт что-то не похож.
Действительно, Остров, на котором стоял Город, внешне был подобен чаше. Горы и возвышенности окружали его по периметру, а в центральных областях располагались более приспособленные для сельского хозяйства равнины, в древности бывшее по большей части торфяными болотами. А берег, к которому прибило шлюпку, был песчаным, пологим и каким-то через чур пустынным. Кроме тянущейся вдаль за гребень холма дороги здесь не было ни одного признака цивилизации.
– Ничего себе! Мы нашли новую сушу! – радовалась Ив.
– Или она нас, – пробурчал себе под нос Рори, которого, не смотря на раскинувшийся вокруг умиротворяющий пейзаж, не покидало тревожное чувство, вызванное в том числе воспоминанием о недавнем странном сне.
– Давайте спустимся, надо осмотреться!
– Не все вместе, лодку лучше не оставлять, я и отсюда всё прекрасно вижу, – сообщил Ламфада, – бинокль только возьму.
Когда он вернулся на смотровую площадку, Ив и Рори осторожно спустились на землю по привязанной к поручням ограждения толстой веревке.
Осеннее утреннее солнце не особенно согревало, зато щедро расцветило яркими бликами волнистое, рифленое морское дно. Отлив был таким сильным, что сизая кромка откатившейся воды виднелась лишь где-то вдалеке, у самого горизонта.
Водоросли торчали из песка зелеными кучерявыми кустиками, растягивались длинными болотисто-бурыми лентами и свисали ветвящимися соцветиями морского винограда с тугими желтыми пузырьками. В лужицах у камней копошились крабы, а по склизким подводным зарослям скакали морские блохи. После однообразной обстановки внутри шлюпки и зловещего тумана, представшая картина казалась Рори почти райской, если допустить, что допотопные представления о рае включали в себя всю эту странную живность.
С этим Рори тоже пока не очень разобрался, хотя Ив пыталась объяснить ему древнюю картину мира, но, когда выяснилось, что у каждого народа, коих до Потопа были тысячи, она своя, да еще и менялась чуть ли не каждый день, его мозг во избежание перегрева отключил звук бойко щебечущего девчачьего голоса.
В памяти остались лишь какие-то размытые картинки с цветущими садами, беспричинно обнаженными людьми и раскидистым деревом с красными плодами, сменяющиеся более мрачными полотнами с изображением огромной змеи и падающих с неба ангелов, типа тех статуй, что стоят в Городе в парке Гласневин.
– Может мидий насобираете между делом? – без особой надежды в голосе спросил технарь, углядевший в бинокль аппетитные колонии морских моллюсков на камнях.
– Вот же проглот, хоть и тощий, – отозвалась Ив, – хотя есть правда охота. Кинь тару кукую-нибудь, Ламф!
Ярко-оранжевая сумка из плащевки с предусмотрительно положенным внутрь складным ножом пролетела по крутой дуге и с сочным шлепком приземлилась на мокрый песок.
– Смотри, вот так ножом подцепляешь, и всю компашку можно разом срезать, – поясняла Ив, скидывая черные продолговатые ракушки в сумку. – Ещё капустки захватим и пару крабов, суп будет просто отличный!
– Угу, – с сомнением согласился Рори, которого некоторые особенности корабельной кухни до сих пор неприятно удивляли.
– Ух ты, с детства таких не видела! – радостно заверещала Ив, присев на корточки у соседнего камня. Там в небольшой лужице морской воды колыхались бледно-зеленые полупрозрачные щупальца чего-то, похожего на помесь цветка с осьминогом.
– Что это за дрянь? – Рори с подозрением разглядывал «чудесную» находку.
– Сам ты дрянь, – с фирменной вежливостью отреагировала Ив, – а это… это… Опять слово вылетело, вот ведь… ну такой полип, хищный кстати. У неё в щупальцах стрекательные клетки. Если какой-нибудь незадачливый рачок или малек мимо проплывает, она его раз, и съедает! О, вспомнила, актиния!
При этих словах Ив приблизила указательный палец к трепещущим отросткам, которые на долю секунды его обвили, но затем, не сумев справиться со слишком крупной добычей скрылись, втянувшись в песок.
– А не больно? – уточнил Рори.
– Да нет, что ты, даже приятно. Она же понимает, что не может осилить такого врага, и прячется, а кожу повредить не может, щекочет только. Мы с мамой таких в детстве выискивали специально, когда капусту для еды и удобрений собирали. Тогда еще по отливу было не так опасно ходить, городские не сильно следили за тем, что за стеной происходит, когда её замуровали окончательно.
Рори не в первый раз слышал про мать Ив, и хотел было спросить, что же случилось с их с Киллианом родителями, почему их нет на «Темре», но не решился. Ив, видимо, как-то почувствовала его незаданный вопрос, потому что вздохнула и продолжила уже другим, глухим и слегка отстраненным голосом.
– Это произошло восемь лет назад. Технари тогда подслушали, что Город решил окончательно разделаться с библиотекой, где работала мама. Она постоянно о ней рассказывала, говорила, что это самое чудесное место в мире, где хранятся тысячи, миллионы книг, и когда услышала эту новость, не смогла смириться с тем, что их уничтожат. Она уговорила отца предпринять вылазку, чтобы успеть хоть что-то спасти.
Они очень старались, но времени на подготовку было мало, и их раскрыли, когда они выносили книги под видом работников службы нейтрализации. У одного из пятерых наших задрался рукав, и охранник-гардеец заметил, что на руке нет браслета, – Ив с усилием сглотнула, пытаясь выровнять наполняющийся слезами голос, но продолжила.
– Отец пытался защитить своих, и его застрелили там же, на месте. А мама была на улице возле транспортного контейнера, они уже загрузили туда кучу книг. Поняв, что их прикрытие провалилось, последнее, что она успела сделать, это скорректировать и запустить программу транспортника, отправив его в секретное место, чтобы наши потом смогли забрать содержимое… Она сдалась гарде, вышла к ним с поднятыми руками. Её отвели в Замок, и больше её никто не видел, как всех, кто туда попадает.
Ив с остервенением отрывала от камня особенно упрямую гроздь мидий, отвернувшись от Рори, но он знал, что по её щекам текут слезы. Она справилась с ракушками, закинула их в сумку, и добавила уже более спокойно:
– Сейчас большая часть книг в библиотеке на «Темре» – это добыча из той вылазки, так что будь с ними аккуратен, ладно?
– Конечно, – откликнулся Рори, тронутый её откровенностью.
Полчаса спустя они уже сидели за столом в шлюпке и, шумно прихлёбывая, с удовольствием поглощали похлебку с морепродуктами.
Оказалось, что Ламф отлично управляется не только со всякими гаджетами, но и с маленькой однокомфорочной плитой, обнаружившейся в ящике с вещами первой необходимости. Он добавил в суп картошки из их припасов, немного молока, пару ложек муки для густоты и какие-то травы, так что запах и вкус блюда, которое корабельщики называли «чаудер», превзошёл все не особенно радужные ожидания Рори.
– Ну и что получается, нас выбросило на какой-то необитаемый остров? – предположил мальчик, когда последняя ложка густой похлебки была проглочена и сытое тепло разлилось по желудку.
– С чего ты взял, что необитаемый? – резонно заметил технарь.
– Ну кроме крабов и чаек нам пока никто здесь пока не попадался.
– Это ничего не значит, Рорс. Кто-то же построил эту дорогу, и зачем-то затащил нас сюда. Я в совпадения не верю. Доедаем и запустим «муху» – посмотрим, что это за место такое.
– Муху? – не понял Рори.
– Они имеет в виду квадрокоптер с камерой. Отличная штука, хоть и батарейка слабовата, далеко не улетит, – пояснила Ив.
– Ты давай полегче, она всё слышит и может обидеться, – сказал Ламф с несвойственной ему нежностью в голосе, ласково проведя рукой по стоящей рядом на столе коробке.
Оказалось, что там лежало небольшое устройство, оснащенное четырьмя мощными пропеллерами с лопастями из прозрачного пластика, и впрямь похожими на крылья насекомого. Оно с тихим жужжанием взмыло в небо, повинуясь указаниям Ламфады, когда тот устроился на крыше шлюпки с ужасно древним на вид ноутбуком и пультом управления в руках.
Изображение транслировалось на экран, так что вскоре все трое путешественников прилипли к монитору, вглядываясь в возникающие на нем панорамы таинственного острова.
Сначала Ламфада повел «муху» вдоль берега, но вскоре решил сменить курс и вернуться к дороге, так как кроме серого песка, камней и скудной растительности ничего примечательного там не было.
– Она уходит вглубь острова, значит должна к чему-то вести, – согласилась Ив, – давай проверим.
Обточенные водой, ветрами, колесами и подошвами обуви камни сплоченными рядами уходили вдаль. Рори даже немного заскучал, рассматривая одну и те же безрадостную картинку: отполированные, идеально подогнанные друг к другу булыжники дороги и большие серые мшистые валуны вокруг неё, торчащие из покрытой истрепанной пожелтевшей травой земли.
– Погоди, вернись назад, – попросила Ив, указывая пальцем на экран, – приблизь. Видите, вот тут, сбоку, камень недавно вывалился, и кто-то поставил его на место.
– Да, ты права, и каким-то раствором залил, он светлее чем в швах вокруг, – отметил Ламфада.
– Значит здесь есть люди! – обрадовался Рори.
– Или любая другая форма жизни, имеющая конечности и достаточно мозгов, чтобы это сделать. Например, гигантские разумные тараканы-мутанты или полулюди-полукрысы, приспособившие свои огромные розовые хвосты в качестве шпателей, чтобы класть замешанный на собственных фекалиях крайне токсичный, но высокопрочный раствор.
– Ламф, я всегда знала, что ты мыслишь в каком-то таком ключе, но постарайся не делать этого вслух без крайней необходимости, – притворно ужаснулась Ив.
«Муха» полетела дальше, и вскоре стало ясно, кто починил дорогу. На экране отобразилась небольшая деревня, состоящая из нескольких десятков домов. Крепкие каменные строения, явно допотопные, сгрудились вокруг некоего подобия площади, а чем дальше от нее, тем дома были проще и неказистее – деревянные, с кривыми, полупровалившимися крышами покрытыми соломой или камышом.
– Зачем им столько мяса? – удивилась Ив, заметив, что довольно большой участок дороги от деревни к морю занимали телеги, груженые какими-то тушами. Они были недавно освежёваны и кое-как прикрыты соломой от мух.
– Это овцы, да? – Рори почему-то очень ярко представил себе обучающий слот, где были показаны строения тел разных животных. А ещё вспомнил, как по праздникам отец приносил домой чудом добытую баранину и мать делала из нее рагу. В доме стоял умопомрачительный запах, а Рори всегда норовил стащить кусочек до готовности, но при виде окровавленных туш ему стало не по себе. – Может они это всё куда-нибудь повезут? В другую деревню, может, на продажу?
Ламфада и Ив только пожали плечами.
– Я выставлю максимальный зум и подниму «муху» повыше, чтобы они её не заметили, – сказал предусмотрительный технарь.
Человек шестьдесят мужчин и женщин, а среди них всего несколько детей и стариков, столпились вокруг отталкивающего вида сооружения, состоявшего из двух частей, между которым угадывалось прочное единство. Первая была похожа на черный шар или на огромный, в человеческий рост, моток веревки, то ли вырезанный из дерева, то ли сплетенный из корней и веток и выкрашенный в угольный цвет. Он напоминал ископаемое топливо не только темнотой оттенка, но и тусклым стальным блеском. Второй частью монумента был соразмерный верхней части пруд, обложенный серым камнем, который лежал у подножия шара как тень или отражение.
Небольшой искусственный водоем был заполнен похожей на ртуть, не пропускающей солнечные лучи жидкостью. Гладь её была совершенно неподвижна, но Рори почувствовал, что там притаилось нечто, скрывающееся от дневного света за толщей воды, как за зеркальной стеной.
Лица собравшихся казались напряженными, чего-то ожидающими и немного напуганными. Тут дверь самого высокого и справного дома, из тех, что выходили на площадь, распахнулась, и на пороге показалась маленькая хрупкая фигурка. Девушка, на вид не многим старше Ив, почему-то была облачена в платье с открытыми плечами, наподобие свадебного. Её била крупная дрожь: то ли от холода, то ли от волнения.
Кто-то, скрывающийся в глубине дома, вытолкнул её на площадь. Девушка сделала несколько робких шагов и остановилась, обводя зрителей паническим взглядом с расширенными от страха зрачками, отчего её глаза казались черными, как у глубоководной рыбы. А вот кожа и волосы были такими же белыми как её видавшее виды, но всё-таки праздничное платье.
Она застыла со сцепленными в замок на уровне талии руками и глядела на людей так, как будто ждала поддержки, помощи, но они отводили глаза или смотрели мимо нее, сквозь нее. Словно она и не была уже живым человеком, а лишь смутным призраком, тенью, которую вот-вот развеет по ветру.
Тогда из темного дверного проема выступила та, кому, видимо, и принадлежала рука с черными ногтями и массивными кольцами, вытолкнувшая бедняжку наружу. Это была высокая, полная женщина, внушительное тело которой было с ног до головы закутано в черную ткань, похожую на старинный шёлк или более знакомый Рори блестящий гладкий синтетический материал, каким зимой в Городе укрывали траву на общественных газонах.
Она обвела всех собравшихся тяжелым пристальным взглядом из-под набрякших век, и на площади воцарилась тишина. Легкий ветерок шевелил её тяжелые, падающие на плечи толстыми прядями волосы цвета сажи, которой были жирно подведены глаза женщины, внимательно изучающие стоящих вокруг людей.
– Почему ваши лица безрадостны, маловерные нечестивцы? – грозно прогремела она.
Многие вздрогнули от неожиданности, но девушка в белом продолжала стоять ровно, оставаясь перед говорившей. Она не пошевелилась и не обернулась на голос, будто бы ушла в себя, спряталась в раковину отчуждения. Так жертва замирает перед хищником, словно околдованная его силой, подчинившись его воле и покорная своей судьбе.
– Радуйтесь, ликуйте, и славьте наших великих покровителей, что выбрали её, – женщина вскинула руку в указующем жесте, – самую прекрасную и невинную из всех нас, себе в жены. Она исполнит наш общий долг, она поможет им возродиться, она станет матерью миллионов!
Последние слова прозвучали как призыв, люди в толпе повиновались и натужно, будто через силу начали выкрикивать: «Славься», «Слава невесте», «Слава покровителям»! Постепенно, подзадоривая друг друга, они разошлись, и вот уже десятки окрепших голосов ревели, прославляя девушку в белом. Лишь одна женщина в первом ряду молчала и не могла унять слез. Она будто не решалась поднять взгляд на несчастную, но смотрела на её сцепленные руки с мертвенно-бледной кожей, и беззвучно плакала, закусив губу.
На солнце наползло облако, и искаженные криком лица будто разом потемнели, отчего Рори вспомнилась картина в одном из больших глянцевых альбомов, которые Ив показывала ему в библиотеке. Картина называлась «Несение креста», только никакого креста там не было, а были страшные, серые, уродливые рожи с выпученным глазами, окружившее человека с какой-то доской на плече.
Удовлетворившись такой поддержкой, женщина в черном жестом велела им замолчать и продолжила.
– Ей осталось пройти последнее испытание, – люди смолкли, и теперь уже не так робко, а некоторые даже с какой-то алчной жадностью смотрели на свою жертву. – Нужно узнать, чиста ли её кровь!
Откуда-то из многочисленных шевелящихся складок своего одеяния женщина извлекла большой нож с черной рукоятью и острым, блестящим на свету лезвием, и приблизилась к девушке.
– Протяни мне руку, дитя моё – торжественно провозгласила она, но тут плачущая женщина из первого ряда с отчаянным воплем кинулась к девушке.
– Нет, нет, она моё дитя, моя дочь, слышишь, моя! Я не отдам её вам, вы не посмеете! – рыдания сдавили горло женщине, она будто подавилась словами, а на неё уже набросились двое стоящих рядом мужчин, так что она не успела даже дотронуться до невесты.
Жестом свободной руки черная приказала увести ту, что была, видимо, матерью девушки, а её крики и причитания вскоре глухо слышались уже из-за стен одного из домов.
Рори, Ламфада и Ив переглянулись. Изображение на мониторе было ясным и четким, Ламф то приближал, то отдалял картинку, немного изменял угол обзора, будто они смотрят не трансляцию с дрона, а старый допотопный фильм в кинозале на «Темре». Только в этом не было слащавых улыбочек и прилизанных актеров, всё было слишком реально.
– Что за чертовщина у них там творится? – возмутился длиннорукий.
– Её похоже собираются отдать за кого-то замуж, а она не хочет, да и мать против, – задумчиво протянула Ив.
– Но мы отсюда ничего сделать не можем, – с досадой произнес Рори.
– Ага, пока не можем, – кивнула Ив, – ой, смотри!
Жуткое действо на экране продолжалось. Девушка так и стояла, не проявляя никаких эмоций, только теперь вдоль всей её отведенной в сторону правой руки от запястья до локтя протянулась красная полоса. Женщина в черном одним быстрым движением вспорола нежную тонкую кожу и кровь уже начала собираться в крупные, готовые сорваться вниз капли.
Резко дернув несчастную, она подвела её к зияющей темени пруда и поставила так, чтобы кровь капала именно в него. Сначала поверхность воды оставалась спокойной, лишь маленькие расходящиеся от капель круги искажали отражение неба в обрамлении толстой каменной рамы. Если бы кто-нибудь из двух стоящих у пруда пригляделся к этому зеркальному образу, то смог бы даже заметить маленькое темное пятнышко квадрокоптера, маячащее в вышине у них над головами.
Но тут вязкая субстанция будто начала вскипать, и водное зеркало раскололось на сотни частей, расплавилось, растеклось. Из черной бездны на поверхность подминались жадно оскаленные пасти, глотающие капающую кровь. Рори подумал, что это змеи, потому что их блестящие черные, будто резиновые, тела беспрестанно извивались.
– Это же конгеры, – с ужасном выдохнула Ив.
– Рыбы такие, угри, – пояснил изумленному Рори Ламфада, – они иногда попадаются в сети рыбакам, но их всегда выбрасывают. Старейшины рассказывали, что раньше их вообще только в реках ловили, а после Войны и Потопа они мутировали: стали чаще встречаться в море, вырастают просто огромные и даже пытались нападать на людей в старых деревянных лодках, пока те были в ходу.
– Ничего себе рыбы, мерзость какая, больше на змей похожи. – Правда змей Рори видел только в виртах на биологии, но они ему тоже ужасно не понравились. Ядовитые кусачи твари, да еще и без ног.
– Ну да, эти, говорят, и по земле могут запросто ползать. Маэл рассказывал, что когда-то давно, до того еще, как стену построили, угорь даже утащил в воду ребенка, а так они всяких зверей могли по кустам возле рек хватать, кошек там или собак.
Лицо длиннорукого скривилось от отвращения, но он все равно приблизил картинку и смотрел, как зубастые треугольные морды прожорливо распахивались, ловя густые красные капли девичьей крови, а их тела переплелись в один тошнотворный лоснящийся комок плоти.
Неожиданно черная женщина запустила в пруд обе руки, и Рори подумал, что сейчас то конгеры ей их и оттяпают, но та ловко выхватила из общей массы двух угрей помельче. Она крепко зажимала извивающиеся тела чуть ниже двух оттопыренных плавников у головы, не давая тварям себя укусить, и подняла вверх обе руки, демонстрируя их толпе. Люди стали выкрикивать славу и хвалу уже ей, называя всемогущей жрицей и сестрой покровителей.
– Понятно теперь, что за монумент они себе отгрохали, – прокомментировал он.
– Значит этот шар – типа памятник угрям? – с недоумением в голосе откликнулся Рори.
– Скорее тотем, они, похоже, им поклоняются, – сказала Ив, брезгливо передернув плечами.
Жрица наконец бросила конгеров обратно к их склизким собратьям и отвела руку девушки от пруда, а затем под одобрительные возгласы толпы перетянула рану белой тряпицей.
– Надеюсь на этом всё, – облегченно произнес Рори.
– Не думаю, – процедил Ламфада.
– Кровь избранницы чиста и покровители согласны взять её в жены! – ликовала жрица, – так проводим же её в путь по священной дороге!
Двое помощников подхватили девушку под руки, толпа расступилась, пропуская их и женщину в черном вперед, а затем все вместе они двинулись из деревни по мощеной дороге, ведущей к морю. Люди испытывали облегчение от того, что скоро все закончится, и были уже более оживлены, а может даже возбуждены предвкушением развязки. Все груженые мясом телеги покатили вслед за этим странным сборищем.
– Они идут к нам. – Констатировал Ламфада глухим, бесцветным голосом.
– Но зачем? Что они хотят с ней сделать? Бросить в воду? Так воды же и нет пока! – Рори обернулся и с удивлением обнаружил, что вода уже рядом. Еще недавно казавшаяся далекой кромка подступала и была не более чем в километре от лодки.
Все трое путешественников посмотрели в сторону горизонта.
– Ламф, или мой поджаренный мозг совсем заглючило, как и опасался братец, или эта вода шевелится, – медленно выдавила из себя Ив.
Ламф без лишних слов отвел муху от идущей по дороге процессии и направил её к линии отлива. По сравнению с тем, что они через несколько минут увидели на экране, все недавние ночные кошмары показались Рори лишь забавными фантазиями.
Подбирающаяся всё ближе к берегу и шлюпке вода кишела угрями. Это уже была не жидкость, а живая масса, состоящая из миллионов голодных существ. Рори почему-то точно знал, что они голодны, и теперь понял, для чего предназначалось столько овечьих туш.
Некоторые самые крупные особи ползли впереди, по-змеиному извиваясь, отталкиваясь от песчаного дна мощными уплощенными хвостами и оставляя на нем лентовидные орнаменты. На их спинах плясали солнечные блики, а звук, издаваемый угрями при движении, был похож на многократно усиленный шум прибоя. Это зрелище могло бы показаться красивым, если бы не внушало людям такой первобытный, животный страх. Рори впервые в жизни почувствовал себя добычей.
– В шлюпку, скорее! – скомандовала Ив.
– Но как же девушка? – возмутился Ламфада. – Эти психи точно её в жертву принусут!
– Но как мы отобьем её у толпы, как ты верно заметил, невменяемых островитян?
– Не знаю, Ив, но мы должны им помешать, нельзя отдать её на растерзание этим тварям, ты же понимаешь!
Девчонка раздраженно кивнула. Рори заметил, что на длиннорукого находит возбуждение, как в тот раз, когда он кинулся не него с пистолетом, или когда орал на них на «Энбарр». Но к счастью Ламфада не потерял контроля над собой, а повел муху к процессии, бормоча под нос какие-то ругательства, и, видимо, лихорадочно разрабатывая план спасения.
Когда они опять взглянули на экран, оказалось, что толпа уже остановилась. Дрожащая невеста неверными шагами двигалась по дороге всего в какой-то сотне метров от лодки. В лице её ни осталось и кровинки, а белая некогда тряпица, перевязывавшая руку, напротив была алой от крови. Яркие пятна появились и на платье с той стороны, где оно касалось руки, но никому уже не было дела до досадной неряшливости в гардеробе «невесты». Конгеры не привередливы, сожрут и так.
Все сопровождающие остались далеко позади, у линии берега рядом с телегами, с которых они, видимо, будут сбрасывать дары своим покровителям. Черная фигура возвышалась перед ними, и взгляд её был устремлен на девушку, но идти дальше жрица не решилась.
Не заметить их ярко-оранжевую шлюпку было совершенно невозможно, но самих путешественников островитянам видно не было из-за наклона дороги и выдающейся передней части бота. Наверное, угрепоклонники решили, что конгеры сами могут справиться с любой помехой на своем пути или просто побоялись подходить ближе.
– Она будто не в себе, как заколдованная, – прохрипел Ламфада. – Добровольно идет к собственной смерти.
Рори еще раз посмотрел на приближающихся с одной стороны угрей, потом кинул взгляд на монитор и спотыкающуюся, как лунатик, девушку. Он прикинул шансы, как часто делал это, гоняя по игровым локациям с Шэй.
– Ламф, через пять, максимум семь минут, угри будут здесь. Эти из деревни тоже могут кинуться сюда, если мы покажемся им на глаза и станем затаскивать её в шлюпку. Так что придется подождать, а потом, в последний момент, когда она будет максимально близко, я соскочу с лодки, схвачу её и мы вместе залезаем внутрь. Вы уже должны быть там, чтобы задраить люк и быть готовыми включать мотор, как только уровень воды поднимется достаточно высоко. Оружия у них нет, так что по идее мы можем смыться отсюда вместе с ней.
– Нет, за девушкой пойду я, а ты, в случае чего, должен следить за Ив!
– Я сама за собой могу следить, опекуны мне тут нашлись!
– Я понятия не имею, как обращаться с этой штуковиной, – Рори ткнул пальцем в открытый люк, – и вообще со всеми твоими девайсами, без которых нам, как я понимаю, придется очень туго!
– Зато я умею обращаться со всем, с чем надо, – спокойно изрекла Ив. – Пусть идет, Рори, так надо, ему надо.
Ламфада кинул на спутницу полный благодарности взгляд и передал ей пульт от «мухи.
– Сигнал пройдет через обшивку? – уточнила она, уже спускаясь внутрь шлюпки, прихватив ноут, но не закрывая его, а зажав полусогнутой левой рукой.
– Конечно, она же для разведки местности предназначена, но на всякий случай держи пульт поближе к иллюминатуру.
Всклокоченная рыжая голова исчезла в круглом отверстии люка. Рори колебался, неужели и правда стоит отправлять Ламфаду совсем одного? Ладно своей головой рисковать, но если что-то пойдет не так, вина окажется и на Рори тоже. Хотя, вон Ив совершенно спокойна, она-то, наверное, привыкла к такому. «Доверяй команде и действуй по обстоятельствам» – увещевала она его еще перед отправлением. Как знала!
– Удачи, – только и смог сказать Рори. Он в последний раз взглянул на угрей, и увидел, что предводители черного полчища были уже здесь. Несколько конгеров проползи мимо лодки, стремясь вперед, на запах кровавого мяса.
Ив и Рори уселись за столом и впились глазами в монитор. Несколько минут ничего не происходило.
– Ламф, они здесь! – заорала Ив, потому что они первыми через искусственный глаз камеры увидели надвигающуюся лавину черных тел. Через мгновение эта масса навалилась на дорогу и устремилась вперед. Лодка стала опасно покачиваться, но пока что держалась под натиском.
– А ведь они не свистят, совершенно не свистят, – уронила девчонка, и в голосе её слышались отвращение и страх. Значит и её спокойствие было только внешним.
Тут же они увидели, как Ламфада спрыгнул вниз и пошел, еле удерживая равновесие среди извивающихся скользких рыбин, так и норовивших оттяпать кусок от его штанины.
– Обувь у него подходящая, – отметил Рори, вспоминая, что на ногах Ламфа всегда красовались грубые громоздкие ботинки из толстой кожи, похожие на часть армейского обмундирования.
Технарь насколько мог быстро продвигался к девушке, которая, как назло, замерла на дороге с широко распахнутыми, полными ужаса глазами. Заметив долговязую фигуру, идущую ей на встречу, страх на её лице на мгновение сменился удивлением.
– Иди сюда! – звал Ламфада. – Скорее, мы тебе поможем!
И девушка вроде хотела что-то ответить, но вместо этого пронзительно закричала от боли. Наверное, мелкие острые зубы одной из ползучих тварей добрались до её босых ног. Зато боль вывела её из оцепенения, и она кинулась к своему спасителю. Он легко подхватил её на руки, избавляя от болезненных укусов, и в несколько больших то ли шагов, то ли прыжков преодолел расстояние до шлюпки.
– Я надеюсь, у тебя трансляция записывается, – с деланным равнодушием осведомилась Ив, когда люк захлопнулся, а технарь с девушкой рухнули на пол.
– Ага, – выдохнул запыхавшийся герой, – а что?
– Буду пересматривать этот момент долгими зимними вечерами, – ответила Ив, кивнув на беснующуюся на мониторе фигуру черной жрицы. Разъяренная, она металась среди своих подданных, но так и не могла никого заставить преследовать беглецов.
* * *
– На вот, пожуй, это помогает, – Ив поставила на стол перед спасенной тарелку с картофельными чипсами, которыми у них в пищеблоке был забит целый большущий пластиковый контейнер.
Выращиваемая на гидропонике картошка была основой кухни корабельщиков, и нравилась Рори во всех без исключения видах. Для длительного хранения тонко нарезанные ломтики картофеля, лишь слегка смазанные дефицитным на «Темре» маслом, жарили в огромных духовках на вечно шумном и задымленном камбузе, а затем фасовали по таким герметичным контейнерам, чтобы можно было взять с собой на рыбалку или использовать в качестве перекусов.
Ламфада продолжал копаться в одной из сумок, пытаясь найти «кое-что, припасенное как раз для таких случаев». Для каких таких? Вряд ли отплывая, а вернее катапультируясь с платформы, длиннорукий рассчитывал, что будет спасать несчастных девиц от конгеров-людоедов, хотя, кто его знает. Он, в отличие от девушки, совершенно не выглядел потрясенным, а был наоборот чересчур деятелен и на удивление болтлив.
Прошло уже больше часа, как они плыли в открытом море, оставив позади остров угрепоклонников, а несостоявшаяся жертва всё сидела, и лишь кивала или мотала головой в ответ на любые вопросы и предложения. Её руки уже не тряслись, но она опять впала в какую-то апатию, видимо, вызванную пережитым шоком.
Ив первым делом обработала ей порез на руке, покрыла регенерирующей мазью и замотала бинтом. Сказала, что по уму надо бы зашить, но без Слане не рискнет, так что наложила под повязку несколько стягивающих полосок пластыря. Хорошо, что шлюпка была укомплектована полноценной аптечкой, рана резаная и большая, долго бы заживала, а так дня за два-три затянется, хотя шрам, наверное, останется. Во время всех процедур девушка только разок поморщилась, когда Ив налила на порез антисептик, а в остальном безучастно следила глазами за всеми её действиями.
– Вот, нашел! – с победоносным выражением на лице Ламфада извлек из сумки страшно замызганный пакет, из пакета еще пакет, оттуда какой-то бумажный сверток, и в итоге – маленькую жестяную баночку с надписью «Какао».
– Ого, – с уважением произнесла Ив, – вот это щедрость, Ламф.
Длиннорукий включил их походную плитку, достал кастрюльку, банку с молоком из мини-холодильника, довел его до кипения и немного пошаманил с какао-порошком и какими-то еще сыпучестями. Шлюпку наполнил сладкий запах шоколада и ванили. С нескрываемой гордостью он водрузил на стол три кружки с поднимающимися над ними ароматными завитками пара, и настойчиво пододвинул одну к девушке.
Та робко подняла на него глаза, и, ко всеобщему облегчению, нерешительно протянула руки к кружке.
– Только смотри аккуратно, оно горячее, – предупредил Ламф с почти ласковыми интонациями в голосе, которые раньше от него можно было услышать только в адрес своих гаджетов. Рори и Ив удивленно переглянулись, но к счастью последняя воздержалась от обычных для неё едких комментариев.
Некоторое время они молча наслаждались напитком. Рори казалось, что он вполне представлял себе вкус какао, ведь у них в Городе был шоко – газировка со вкусом какао-бобов, но настоящий терпкий вкус горячего шоколада и в сравнение не шел с синтезированной на фабрике дрянью.
– Вкусно-то так…
– Эх, было бы нам где овец разводить, как этим придурошным с острова, тогда бы еще вкуснее было, хотя и на козьем молоке неплохо. – Девушка странно посмотрела на Ламфаду, и он осекся. – Ой, прости, я не тебя имел в виду, я про то, ну, как они с тобой поступили, и животных жалко, и угри эти, ну дурость же страшная, и вообще…
– Жрица говорила, что если мы не будем каждый год отдавать им невесту, то они нас накажут. Поглотят весь остров и нас вместе с ним. – Голос её звучал мягко и нежно, слишком по-детски, хотя ростом она оказалась даже выше Рори и на вид ей было лет восемнадцать.
– Никого они не накажут, просто привыкли, что вы их кормите! И на кой морской черт им невеста? Они же рыбы! – вспылила Ив.
– Чтобы помочь им возродиться, чтобы стать матерью миллионов…
– Каким таким образом, хотела бы я знать? Хотя нет, не хотела бы, вот этого мой поджарившийся мозг точно не выдержит. Ты понимаешь, что тебя должны были просто сожрать? Или у них диета такая, по одной девчонке в белом платье в год, и тогда нерест удался?!
– Не кричи, Ив, она не виновата, им там всем эта жрица, наверное, голову задурила, – попытался осадить её Рори.
– Маэл говорил, что никто никогда не видел, как угри размножаются, и поэтому вокруг них куча всяких легенд появилась, – припомнил технарь. – Например, некоторые моряки на полном серьезе считали, что иногда, в какие-то особенно лунные весенние ночи, все конгеры собираются в одном месте океана, сплетаются в огромный шар и зачинают потомство. Потом, говорят, из-за их икры море в сплошной суп превращается.
А из икринок вылупляются совершенно невероятные личинки, мальки… лептоцифалы или как-то так. Они прозрачные, как полиэтилен или силикон медицинский, плоские, а внутри скелет такими белыми ниточками, как прожилки на листе. Я фотку в базе находил, те еще монстры, потому что внутри всего этого прозрачного геля – пасть с зубищами в полбашки.
– Ну а эти еще и мутанты, похоже, раз такие здоровые, – поддержал Рори. – На острове народ, наверное, после Войны совсем одичал и отчаялся, кто-то байки эти вспомнил, конгеров вживую увидел и перетрухал, а дальше пошло-поехало. Ты сама мне рассказывала, что слухи на «Темре» хуже ржавчины распространяются, а тут островок маленький, и никакой связи с внешним миром. Понапридумывали себе страшилок, стали этих тварей подкармливать, а они только и рады.
– Хотя, мне кажется, им что человек, что овца – разницы никакой, ты уж прости. – резюмировал Ламф, обращаясь к девушке.
– И в сказаниях говорится, что конгеры – это порождения фомора Тетры, что в образе морского чудовища мстит поправшим древний закон людям, – примирительно подытожила Ив. – И, помнится, Морриган как-то обратилась в угря опутала ноги Кухулина, не давая ему биться… – Но в любом случае, это не повод их бояться и тем более приносить им жертвы.
Девушка продолжала молчать, но отхлебнула большой глоток какао, и как будто немного порозовела. Они еще немного поболтали между собой о каких-то уже более отвлеченных вещах. Например, о том где Ламфада урвал такое отличное какао (как всегда выменял у собирателей на какие-то свои тайные услуги), всё ли в порядке с компасом и другими приборами (да, вообще отход по угрям прошел «как по маслу», почему-то все с излишним энтузиазмом смеялись над этой не особенно оригинальной шуткой), и, наконец, не расплескался ли при экстренном отплытии их чудесный суп (ни капли не пролилось, крышка у кастрюли оказалась что надо, и хватит всем по тарелке на ужин даже с учетом расширившегося состава команды).
– Тебя как зовут-то? – спросила Ив.
– Ала.
– Отлично, я – Ив, вот этот герой, он же кок, он же наш незаменимый мастер по всяким хитромудрым штукам – Ламфада, а этот любитель чипсов, похожий на иглобрюха в гневе, только без иголок – Рори.
У него как раз был полон рот хрустящих картофельных ломтиков, так что Рори и не пытался отпираться от столь нелестного сравнения, а Ала наконец-то улыбнулась.
