Три пули, со свистом вылетевшие из дула массивного револьвера, с едва уловимым хрустом впивавшиеся сквозь мягкую человеческую плоть. Резкое нажатие курка в преддверии, и три мужчины, находившиеся в расстоянии метра друг от друга, еще не успев придти в себя, медленно стали оседать на земляной пол. Три тела, пронзенные роковым выстрелом, глухой звук их удара и предсмертный рык, рвущийся из пересохшего горла наружу. Шум по той стороне двери, звуки доносящейся явной борьбы и высокий мужской силуэт, безразлично отодвигающий краем начищенной туфли одно из тел, ровным движением роняющий револьвер в карман пиджака. Синие, словно застывший лед огни глаз и четкий профиль, выглядывающий в темноте, явно что то ищущий.

Слабый стон и легкое шевеление в углу дивана, смесь боли и безумного беспокойства, отразившегося на лице мужчины.

— Лиза…, - одними краешками губ, в мгновение ока очутился рядом, присаживаясь на колени. Полубессознательное состояние, связанные за спиной руки, пересохшие губы, в полутьме шепчущие его имя.

— Прости меня… я хотела, что бы остался…хотела…быть с тобой…прости…, - слабый, низкий и до неузнаваемости охрипший голос девушки, когда Андрей наклонился еще ниже, в безумном порыве прислоняясь твердыми губами к ее горящему жаром виску.

— Девочка моя… ты что… не уберег…, - словно рвя себе душу, в очередной раз мысленно проклинал себя, вглядываясь в темноте в родные черты лица. Кровоподтек на губе, совсем свежая ранка возле левого угла глаза, бессильно закинутая назад голова и кровящая ссадина на нежной коже шеи. Словно очередная пощечина и новый приступ боли, Андрей нервно сглотнул, боясь себе представить, что же она пережила за эти двадцать четыре часа.

— Ты пришел… значит….нужна…, - словно в бреду, прошептала вновь, отключаясь.

А он… уже не существовало ни тех убитых несколько минут им парней, охраняющих Лизу, ни того, что ему пришлось сделать, дабы с десяток мужчин за стеной учинили жесткую расправу над людьми Черепа, перед глазами лишь ее гаснущий взгляд наполненный щемящей болью. Он знал, что спустя несколько часов Лиза придет в себя, знал, насколько велики будут ее терзания, как и то, что не смотря ни на что, уже никогда не сможет отпустить ее от себя. Попросту не сможет, наверняка звучит как эгоизм, но тело и душа наперебой кричат ему обратное, столько времени…

Аккуратно, дабы не потревожить обессилено лежащую на его руках хрупкую фигурку, мягко подложил руку ей под лопатки, другую подсунул под изгиб колен. Словно невесомую, приподнял с холодного пола, кутая обнаженные плечи в порванной футболке и ледяные ноги в ужасно потрепанных джинсах в своем пиджаке. Лиза лишь безвольно откинула голову на его плече, что то бессвязно шепча губами в темноту.

— Тшш… девочка моя…все прошло…, - только и сумел выдавить из себя, лихорадочно ища в бликах луны нужное ему окно. Еще несколько шагов, и резким движением ноги со всей мочи ударил по окну, заставив массивное стекло разлететься вдребезги. Прижав Лизу еще ближе к грудной клетке, мигом сгруппировавшись, перепрыгнул через грязный подоконник. Уже чувствуя под ногами сырую промозглую землю, напоследок обернулся.

"Моя дочь самое ценное, что я имею. Я хочу видеть ее живой… она обязана быть живой…", — слова ее отца, когда держа в руке дымящуюся трубку мобильного, Андрей сквозь шум ветра на улице вслушивался в слова мужчины, ее отца.

Сейчас, в эти несколько минут, когда он сам, уже направляясь твердым шагом за угол к припаркованной иномарке, дюжие ребята взад вперед рыскали по помещению в поисках дочери самого Черкасова. Позвонив ее отцу еще вчера, Андрей был уверен, что поступил верно.

Хлопающий звук дверцы автомобиля, и Истомин, согнувшись буквально пополам, бережно уложил на заднее сиденье обмякшее тело девушки. Лиза беспокойно заерзала, что то пытаясь прошептать и вмиг затихла, почувствовав под собой твердое кожаное сиденье и мягкий голос мужчины рядом.

Несколько секунд, нужных для того, что бы мигом оказаться у водительского сиденья, и уже ничего, по сути, не важно. Ни пятеро бритоголовых ребят, в быстром темпе выскочивших неподалеку, ни то, что тяжелый глухой звук приближающейся машины может принадлежать не кому иному, как ее отцу. Ничего. Только крепко сжимаемый руль твердыми холодными пальцами и стертая шина колес, на огромной скорости рассекающих пространство перед собой, туда, где нет звука выскальзывающей из дула пистолета пули, нет агонии человеческих глаза, устремленных на тебя, где нет смерти…

Тихий скрип деревянных половиц, прохлада простыни на обнаженном теле, саднящая боль на губах вперемешку с тяжестью, окутавшей каждую клеточку ее существа… Лиза заворочалась, пытаясь повернуться на живот, еще больше укуталась в спасительную простыню. Попыталась расслабиться, вытянув вдоль постели длинные стройные ноги, нужное спокойствие так и не пришло. Все происшедшее, словно страшный сон, мигом ворвалось в едва утихшее сознание девушки. Дурман, все еще продолжавший витать где то внутри ее, и Лиза, слегка опираясь на ноющую кисть руки, медленно стала приподыматься, придерживая сползающий край ткани на груди.

Воспоминания, которые она помнила как минувший сон, когда сквозь пелену тумана чьи-то руки заботливо прижимают ее к себе, шепот желанного голоса на ухо, разгоряченное мужское тело, которое она ощущала даже сквозь одежду. Потом лишь обрывки… твердое дно ванны под собой, бережное стягивание одежды с вымученного тела и легкие, практически неощутимые касания его рук к воспаленной коже, смывающие с нее горячей водой весь страх, все переживания и муки. Холодное, сырое помещение, куда ее притащили с плотно завязанными глазами, писк крыс неподалеку и ощущение того, что вот именно так и сходят сума. Лишь однажды Череп явился к ней, приставив к заклеенным пластырем губам что-то наподобие телефонной трубки, в которую она бессвязно мычала, пытаясь выдавить из себя что-то наподобие звука. Она помнила едкий, омерзительный смех Черепа и то, как после всего мужчина резко сорвав в нее пластырь, жадно впился в смятые кровавые губы, руками грубо исследуя ее обездвиженное тело. Самодовольный взгляд мужчины и Лиза, напрягшись изо всех сил, явно подчеркивая свое омерзение, согнулась пополам, вытирая кровавые подтеки и его слюни о ткань своих брюк. Властное касание волосатой руки ее бедра, и изловчившись, девушка со всей мочи плюнула обидчику в лицо, вымещая в этом жесте все свое омерзение и поток злости. А дальше… адская боль в затылке и темнота, охватившая все тело и мелькавшая перед глазами. Очнувшись, опять обнаружила на лице тугой, сдирающий плоть ее губ в кровь, пластырь. Руки еще туже перевязаны за спиной и костяшки стоп, иссеченные в кровь жесткой веревкой.

— Андрей…, - словно ощущая его присутствие за стеной, медленным шагом словно на автомате зашагала из комнаты, чувствуя в ногах такую боль, как будто она была русалочкой, а ноги стало быть были даром, даной злой ведьмой. Родной голос уже не повиновался хозяйке, и Лизе пришлось несколько раз кашлянуть, глотая противный ком, стоящий в горле. Еще несколько шагов, и отворяя массивную дубовую дверь, буквально впилась глазами в пронзительный синий взгляд напротив.

Мужчина напрягся, мягкая улыбка с тенью беспокойства внутри заскользила по жесткому лицу.

— Лиз, ты слаба…тебе нельзя вставать. Я отнесу тебя в постель. — Легкое касание ее дрожащей ладони, и Лизе показалось, что весь мир рухнул у нее перед глазами. Стоя рядом, продолжая любоваться строгими, практически безупречными чертами его лица, отраженными в мягком свете небольшой лампы.

— Погоди…я хочу сказать…, - медленно, растягивая слова, приняла его ладонь, поднявшись пальцами по изгибу локтя к выпинающему бугорку вены.

Никогда его не увидеть, не слышать его голоса, не чувствовать его касаний…за время, проведенное в "гостях", она передумала уйму всего, практически полностью переоценив свою жизнь. Невыносимо…лучше и вовсе не жить…

— Лиза, не нужно. Ты поспишь, и завтра мы поговорим. — Попытался улыбнуться, мягкий ровный голос и спокойный тон стал сводить девушку с ума, а легкий с хрипотцой тембр, казалось, пропитал ее слух насквозь.

— Я не могу одна. Ляг со мной…, - милая, нежная, пытающаяся искушать и искушаемая. Сама не знала, насколько желанной стала для него. Андрей улыбнулся, мягко отводя непослушную прядь светлых волос, невесомо целуя их кончик. Лиза задрожала, еще теснее прижимаясь к нему, видя сомневающийся взгляд мужчины, привстала на носочки, легонько касаясь его губ своими. Ток сквозь плоть, все 220 вольт с невероятной скоростью вдоль сосудов по телу, плавно протекая сквозь вены и артерии, досягая мельчайших капилляр. Жар, волна желания и безграничной нежности к девушке, чья дрожащая высокая фигурка, разжигая в мужчине огонь, отдавая себя, сгорает вместе с ним.

— Лиз, не надо…ты будешь жалеть…, - Легкое подрагивание алого рта, когда с силой оторвавшись от сладких губ, чьи поцелуи уже какую ночь подряд не давали ему спокойно уснуть, Андрей отстранился. Правильное решение, весь выбор, заложенный им с самого детства, когда воспитатель, деля мир на "верно" и "неверно", предоставил тогда еще маленькому мальчику право принимать решения. — Глупая, простынешь…

Попытался как можно мягче улыбнуться, приподымая горящее лицо кончиком пальцев за подбородок. Нежный овал, трепещущая плоть в его руках, и нервное подрагивание изнутри, определяя свой выбор… Казалось, девушка ссутулилась, глаза вмиг погасли, а на лице застывшая гримаса непонимания и боли сменилась маской растерянности. Мгновение, томное поднятие головы, и стряхивая длинную челку с сияющих огнем изумрудных глаз, в последний раз раскрылась ему, уже точно зная, что в последний.

— Согрей меня… никогда не пожалею…ты нужен мне…, - девичья ладонь, со всей прытью вжимающаяся в стальной бицепс мужчины, и черные, вмиг потемневшие угольки глаз Андрея, казалось уже не синие, а жгуче темные.

Стон, с ревом рвущийся из горла, уже не понятно кому принадлежащий, и ощущение мощи его рук на тонкой талии, когда подхватив Лизу на руки, шаг за шаг стал преодолевать мешающее им пространство.

Каменный камин, деревянная лестница наверх, уютный диванчик и дверь, ведущая в спальню к ее постели. Дом его друга, построенный в глубинке, дабы спрятаться от всего мира. Пригодился. Пытаясь не спугнуть, разум уже сделал свой выбор, а желание никогда не отпускать трепещущее сознание в его руках, только придало сил.

— Моя…, - шепот в самые губы, жаркое, сжигающее кожу и внутренности дыхание Андрея над ухом, возле жилки на шее, в ложбинке меж грудей… Выгнулась, словно в замедленно съемке замирая, чувствуя, что он остановился. Пытливый, сквозь туман желания и немного непонимающий взгляд зеленых глаз, с примесью горечи и удовольствия.

— Твоя…, - шепчет в ответ, ловя его губы своими, явно показывая, что она не сомневается, что готова, что пора…

Твердые подушечки мужских пальцев, без перестану ласкающие бархатную кожу ее тела, горячие следы на коже и Лиза, полностью вся, без остатка, плавящаяся в его сильных руках. Стон из девичьего горла, который заглушил свирепый жадный поцелуй его губ. Несколько ранок, вновь ставших кровоточить от мощи его поцелуя и горячий язык, даря очередную ласку, слизывающий капельки крови на ее губах. "Прости", говорило его тело, когда руки, медленно приподымая простыню, уже вовсю касались такого гладкого, желанного тела девушки.

Вздох, вскрик… Крепкая ладонь, в порыве накрывающая полный овал ее груди, тугой сосок, плавящийся под натиском его губ, жгучая тяжесть внизу живота, рвущаяся в безудержном ритме наружу, образующая ком где-то внутри ее естества…

Выгнулась ему навстречу, безошибочно находя руками край его футболки, резко рванула наверх, помогая избавиться от лишней, мешающей одежды. Увесистая пряжка брюк, лихорадочным движением дрожащих рук отброшенная в сторону, те же лишние джинсы, повторяющие недавнюю траекторию ремня… Сладкая истома по телу, когда Андрей наклонился, все так же не переставая ласкать ее руками, вдыхая аромат ее тела, пробуя ее на вкус, пуская дурман в свой разум… Сладкая, горячая, безумно манящая… Еще вскрик, вновь поцелуй, на этот раз грубый и нежный одновременно, заглушающий ее протяжный стон. Лиза заерзала под ним, не в силах терпеть больше пытку, находя пылающими губами его рот, жадно впивалась в ответ, доводя Андрея до помешательства.

Не хотел спешить, один Бог знал, насколько он хотел быть нежным с его девочкой, дарить ей, пускай и не получая в ответ. Получил… Безрассудно даря себя, она доверчиво отдавалась в его руки, буквально растворяясь в нем. Плавный изгиб бедра… сладкая выемка на пупке… бархатная кожа голени и коленок…Стал сходить с ума, слыша только ее откровенные стоны, покрывая такое желанное тело голодными поцелуями. Словно не мог насытиться до конца, вбирая ее в себя, исследуя на ощупь, проникая в самые тайные уголки ее тела.

Сплетение тонких изящных пальцев с длинными мужскими, откинутые над головой руки, шумное лихорадочное дыхание, одно на двоих… Безумство, словно двое сидящих взаперти существ выпустили наружу, дав им напоследок всего несколько минут, последних мгновений жизни…

Лиза застонала, еще сильнее впиваясь губами в кожу его груди, безошибочно находя самые чувственные участки на его плоти, как будто знала этого мужчину давно, как саму себя… Стон с его губ, плавно переходящий в рык. А в ответ… плавно скользящие движения вдоль девичьих бедер, затуманенный страстью взгляд синих огней, вперемешку с безграничной нежностью, так лихо чередующейся с жесткостью его тела. Томительное чувство его рук меж своих бедер, уверенно, все так же продолжая поглаживать, доводя ее тело до полного иссупления. Выгнулась навстречу, обвивая его мощный торс ногами, сцепив изящные щиколотки за его спиной.

— Моя…, в коей раз, словно желая удостовериться, повторяя вновь и вновь, чередуя с хриплым звучанием ее имя. Мгновение, касание ее бедер чуткими пальцами, глаза в глаза. Пелена страсти и желания, затуманенный взгляд зелени ее глаз и толика растерянности в следующий миг, когда приподымаясь, гладя ладонью по нежному атласу ее лица, раз и навсегда соединился с ней, теперь уже став единым целым не только душой, но и телом…

Вскрик, отрезвляющий затуманенный разум, чувство, как каждый мускул напрягся на спине Андрея под ее гибкими пальцами, счастливая улыбка сквозь пелену слез, и нерешительность в синем, наполненным безграничной нежностью взгляде.

— Лиза…, - держась на локтях, дабы не придавить хрупкое тело, стал покрывать жаркими, заставляющими тлеть плоть поцелуями распухшие от неистовых касание его губ губы, кончики трепещущих ресниц, тонкие дрожащие ноздри…

— Продолжай…хочу быть твоей…до конца…, - словно в бреду, неистово отвечающая на сводящие с ума поцелуи, плавно подстраиваясь под его ритм. А дальше…мощные руки, скользящие вдоль изгиба ее позвоночника, твердые толчки, заполняющие все ее существо, мелкая испарина, покрывающая ее лоб, стираемая горячими касаниями его губ, и его имя, застывшее на ее губах в перемешку с звучанием его, когда вздрогнув в безумном экстазе, весь мир рухнул, перестав существовать…

Капли весеннего дождя за окном, отблики скорого рассвета на окне, и только звук приближающегося автомобиля вдали, на невероятной скорости несущегося по направлению к небольшому бревенчатому дому… Мужчина, чьи синие, такие непохожие на светящиеся зеленые глаза дочери, убийственно сверкали в темноте, заглушая свет фар и яростный стук собственного сердца…