— Ты не боишься смерти. — Хриплый смех Глеба вывел Истомина из нужного равновесия, он лениво, словно разговор сейчас не о нем, приподнял темную бровь. — Знаешь, Страх, этим ты всегда вызывал немое восхищение во мне. Ты всегда шел навстречу ей, и в последний момент смерть всегда уступала, давая тебе дорогу.

— Ты пришел меня исповедовать? — Андрей вяло улыбнулся, перекачиваясь с затекших коленей на пятку, попытался расправить задеревеневшие от однообразного положения руки.

— Твои грехи невозможно отпустить, они камнем утянут тебя в могилу.

— И ты решил стать тем булыжником, который выполнит благородную миссию. — Безразлично отозвался, краем глаза, незаметно для Глеба вглядываясь в циферблат его массивных наручных часов. Тот не заметил.

— Ты потерял прежнюю смекалку, ты стал уязвим. — Не слыша слов Андрея, продолжал находиться на своей волне, присел на корточки рядом. — Каждый имеет слабое место, и твоя Ахиллесова пята — это Лиза. — Ухмыльнулся, довольно заламывая руки, углубляя взгляд в ледяные глаза Андрея.

— Ты не прав, Лиза просто мой близкий родственник, и я как брат забочусь о ее благополучии, не более. — Отрешенные глаза, и Андрей продолжил спокойным, практически обыденным тоном. Сам не знал, каково ему это далось, все та же актерская смекалка киллера и понимание тонкой организации психики человека.

— Допустим! — Едко сверкнул глазами, застыв взглядом на его лице. — Допустим, что я полный профан, редкостный лох, и я тебе поверил! Хотя… — заулыбался, не видя, как Истомин вновь перевел взгляд на циферблат. Пятнадцать минут… — Хотелось бы проверить, так сказать визуально! — Откровенный уничтожающий взгляд, скрытый за маской показного веселья, и ненормальный, безумный взгляд голодной гиены перед прыжком, сквозь щели бесцветных прозрачных зрачков.

"Четырнадцать минут… секунда, две, три…"

— Валет, приведи его девку! — Словно ошалелый, противно заржал, раз за разом повторяя про себя: "Сейчас, братишка…отомщу, обещал ведь…корчиться будет…уничтожу…".

Парень, словно собачонка, откликающийся на данную кличку, залыбился на весь рот, обнажая ряд крупных, явно вставных зубов, довольно кивнув шефу, мигом исчез за полураскрыто дверью.

"Тринадцать….", — в уме просчитывая каждую новую минуту, словно в бреду тянущуюся сквозь время. Секунда, две, три, время вновь начало свой скорый отсчет…

Что можно чувствовать, понимая, что каждая последующая секунда может стать последней? Что не будет больше ни белого, ни черного, ни горячего, ни холодного, не будет любимого взгляда, улыбок из-за плеча, лукавых взглядов, поцелуев — резких, жадных, нежных, украдкой, поцелуев пьянящих, радости и горя…не будет мира, не будет ни зеленого, ни синего, не будет их… Сколько не было сказано, сколько не додумано, утаено, сказано в горячке, со злости, желанием насолить и причинить боль другому… Нет самого важного — слов, поступков, взглядов, полных боли, надежды, обещания на счастье, любви… Ничего не исправить, просто нет времени, нельзя исправить одно- единственное, смерть…

Слегка согнувшись, со связанными сзади спины руками, знакомой полоской скотча на сухих, он знал ее всю, губах. Радость на мгновение в блестящих изумрудных глазах, когда зеленые угольки вмиг встретились с его синими, потемневшими от боли за Нее… Шаг вперед, хотелось бросить все, не ведая дороги, броситься ему на шею, одними глазами сказав самое важное, возможно то, что больше никогда не повториться в ее жизни. Еще шаг, ощущение крепкой жилистой руки, больно дергающей назад. Стала, широко расставив ноги, ненавидяще оглядываясь назад на того урода, который натягиванием веревки связанных запястий сумел остановить… Совершенно не чувствовала боли, ни того, как тонкие струйки алой жидкости мелким ручьем стекали вдоль тонкого изгиба руки. Заламывала руки, впиваясь острыми ногтями в плоть, дабы заглушить стук собственного сердца, встречаясь с пламенным синим взглядом.

Говорящие глаза…это про нее. Они молили, они ласкали, они умели умертвлять и воскрешать.

— Лиза…, - прошептал в полутьму, видя, как от доносящегося порыва ветра с полу разбитого окна зашаталась единственная лампочка на потолке, освещающая всю темень. Лиза что-то невнятно промычала, но он сумел все прочесть в ее глазах…страх, отчаянье, дикое беспокойство…за Него…

— Как трогательно! — громкие аплодисменты, и под кивок головы Глеба комнатка наполнилась еще двумя парнями, в карманах брюк которых явно виднелись мощные стволы, он знал наверняка, словно рентген, видел их сквозь одежду. — Не хватает только заполненного бланка из ЗАГСа, и радостных физиономий родителей! — Усмехнулся, давая команду ребятам стать по углам. Подчинились. Тот, что удерживал Лизу, рванул девушку на себя, про себя удивляясь, что та еще до сих пор может стоять на ногах и продолжает опираться.

— Делай, как говорит…, - Прошептал одними губами Андрей, не отводя от нее поглощающего взгляда, как будто хотел запомнить, напоследок впитать в себя, всю, до мелочей…

Прочла, зло сверкнув назад потемневшими глазами из-за длинной челки, отступила следом, лихорадочным жестом убирая мешавшие пряди волос… Глухое мычанье, выдающее явное недовольство, когда парень уверенным движением запустил руку под разорванные края футболки, дернулась, видя, как при действии того урода напряглось лицо Андрея, а на лице заходили желваки.

— Скажи ему…!!! — Прошипел сквозь плотно сжатые челюсти, срываясь с места, с диким лязгом мощных наручников, вновь и вновь делая глубокие порезы на коже.

— Серый, убери лапы от девушки! — Глеб ухмыльнулся, видя непонимание в глазах "Серого". — Предсмертное желание, чин чинарем! — Развел руками, вновь противно улыбаясь, не видя, как в очередной раз обмякла девушка позади, стальным усилием воли взяв себя в руки.

— А знаешь, Страх, мне всегда было забавно поиграть в кошки мышки, — плотоядно улыбнулся, охватывая липким взглядом фигуру Лизы, дерзкий беспорядок светлых волос, оголенную кожу живота, не прикрытую тканью, длинные строгие ноги. Нервно сглотнув, видя синие глаза напротив, налившиеся кровью и тонкие сосуды внутри белка, готовые лопнуть в любую минуту. — Нервничаешь, Страх! Никогда бы не подумал, что ты способен на это!

— Отпусти ее! Ты не знаешь, с кем имеешь дело! Отомсти мне, но только не трогай Лизу!

Смех с нотками нервозности внутри, когда Глеб обернулся, пристально сверля соперника глазами.

— Я могу сделать с тобой все, что захочу, и с твоей девкой… Жалко, конечно, портить такое тело…, - в несколько шагов оказался у Лизы, грубо схватив за подбородок, властно провел толстыми пальцами вдоль шеи, касаясь ложбинки высокой груди. Лиза дернулась, словно от укуса, ненавидяще сверкнув яркими изумрудами глаз, глухо замычав в скотч. На что ты готов, что бы твоя пташка вышла сухой из воды?! — Вновь смех, говорящий о явном безрассудстве его обладателя, резко повернулся к мужчине, не сводивших горящего взгляда с циферблата его часов.

— Ты знаешь. — Процедил по слогам, неотрывно смотря на Лизу, как она, извиваясь в жилистых руках парня позади, попыталась уложить его взмахом ноги. Рывок, и парень отчаянно потянул девушку на себя, больно схватив за пряди светлых волос. Истомин напрягся, налившиеся свинцовой тяжестью кулаки срочно требовали разрядки.

— Остановись…, - шептал одними губами, понимая скорый финал развязки. — Лиза…еще немного…

"Хочу к тебе…", — шептали синие глаза, — "всегда…рядом…вечность…"

"Пять минут…вновь отсчет…секунда, две, три…"

— Она же нужна тебе…живая…, - ухмыльнулся Глеб, жадно проводя по телу Лизы рукой, больно сжимая нежную грудь.

— Не смей… касаться…ее!!! — Словно в бреду, видел шарящие по любимому телу чужие руки, дикий ужас в любимых родных глазах, распахнутых до предела, приступ боли, прорвавшийся сквозь стискивающий скотч.

Отчаянье, страх, волна боли…от понимания собственного бессилия хотелось выть волком, хотелось рвать, метать, впервые за долгое время пришло желание убивать.

— Хочу поиграть с тобой! — Глеб выпрямился, оторвал руку от обнаженной кожи, медленно облизывая губы, отошел в сторону. — Всегда было интересно хоть на минуту побыть режиссером, и сегодня ты сам того не подозревая дал мне такую возможность! Страх, — мерзкая улыбка на разъяренного мужчину, и он прохрипел, — эта девочка ничего мне не сделала, по сути дела вся загвоздка в тебе. Так вот, я подумал, — улыбнулся, специально растягивая момент, видя, как задрожала Лиза и напрягся, превратившись в слух, Истомин.

— Чего ты хочешь?!

— Я дам ей шанс, но я не сказал, что ты получишь то же! — Немой ужас, застывший в зелени глаз, и Глеб продолжил, наслаждаясь моментом. — Всегда любил азартные игры, признаюсь, мне никогда не везло, но… Всегда нужно исправлять ситуацию! Мы поиграем в рулетку!

Изумленный холодный синий взгляд, и Глеб укоризненно замахал головой, явно насмехаясь.

— Ты сумасшедший. — Процедил Андрей, вновь дернувшись вперед, всем телом рвясь к Ней, так и стоящей в пяти шагах, с немым ужасом в лихорадочно блестящих глазах.

"Все хорошо…верь мне…", — шептал губами, моля ее поверить, согревая огоньком синего пламени, оставляя кучки пепла внутри.

"Верю…всегда…с тобой…", — вторили ее глаза, в унисон с собственным сердцем.

— Ну же, ребятки, кто первый?! — Улыбка на все лицо, вызвавшая неподдельную волну ужаса у Лизы и Андрея одновременно. Больше цены за собственную жизнь боялся за Нее, она же лихорадочно бегающими глазами вновь и вновь метала волну ужаса и дикой, нечеловеческой боли, истощаемой зелеными зрачками застывших глаз. Хотела закричать, получился лишь тихий, невнятный писк, полоска полиэтилена на ее рте заходила ходуном, балансируя между губами и окружающим воздухом. Шумное, лихорадочно дыхание, с треском издаваемое грудной клеткой обоих, словно воздух в помещении накалился до предела, не хватает лишь щелчка зажигалки…

Глеб, насмехаясь, облокотился о стену. Не спеша, наслаждаясь собственными плавными движениями, выудил из кармана брюк мощную сталь револьвера, проворно прокрутив на указательном пальце.

— Русская рулетка. — Повторил, не сводя взгляда с обезумевшего Истомина, ухмыльнулся краями губ. — Страх, простые правила. Одна пуля, всего несколько грамм свинца, и ты можешь сделать выбор, кому она достанется, в чьем теле сможет упокоиться с миром. — Заржал, смеясь над собственными словами, слыша доносящиеся проклятья со стороны батареи. — Я так понимаю, ты выбрал себя! Что ж, поистине решение мужчины, только вот…! — Вновь гадкая улыбка, и подбираясь к Лизе, чуть нажимая, провел по изгибу руки, медленно поглаживая бархатную кожу. — Ты можешь оставить эту замечательную девочку в живых, взамен именно ее изящная ручка прострелит твою кость, разрывая тело на части…

Резко закрыла глаза, чувствуя невероятную дрожь во всем теле.

— Нет!!! — Промычала сквозь ленту, вырываясь из крепких рук держащего сзади парня, падая на ледяной бетон, сдирая в кровь кожу щек и подбородка. — Нет!!! — Еще громче, когда почувствовав на талии холодные липкие ладони, принялась извиваться с утроенной силой, глазами видя перед собой лицо одного мужчины, единственного мужчины…

— Лиза…, - синий взгляд, давно потухший, теперь же наполненный нечеловеческой болью, насквозь пропитанный горечью, адской смесью нежности и…любви… — Родная…так нужно…, - шептал краешками губ, видя, как постепенно хрупкая высокая фигурка замирает в чужих руках, смотря в ее безграничную зелень глаз, застланную пеленой горьких, горячих, слез отчаянья. Новое мычанье, струйка, несмело сбегающая вдоль атласной кожи щеки, пробегая сквозь изодранную плоть лица, лаская талым снегом кончик носа, нежную щечку, добегая к губам… Все на свете отдал бы, что бы сейчас оказаться вот этой соленой капелькой, беспрепятственно ласкающее любимое лицо…

Дикий, почти безумный смех Глеба, к которому уже не привыкать, приближение чего-то неизбежного, когда в голове просчитана каждая минута, вплоть до последней секунды, а то, чего ожидал, так и не суждено осуществиться…

— Развяжи ей руки! — Рявкнул парню, и тот умелым движением стянул тугой узел каната, весь влажный от пропитанной крови с ее запястий. — Держи сучку, а то вырвется!

Послушный, словно пес. С силой заломил одну руку, вызвав негромкий крик Лизы, другой рукой крепко впился в светлый водопад волос, оттягивая рваные пряди вместе с кожей затылка, любуясь реакцией "белобрысой стервы", получившей по заслугам.

Свободная ладонь, на миг пошевелила пальцами, пытаясь прогнать сильную боль, сквозившую в каждом движении руки. До жути приторны голос возле самого уха, вызвавший у девушки волну ужаса вдоль позвонков.

— Ну же, детка, теперь твой выход…, - медленно, словно хищный зверь подкрадывается к жертве, до онемения в пальцах стиснул ее руку, держа поверх свою, вкладывая в дрожащую ладонь стальной корпус пистолета, слегка подул на шею, приподнимая волосы.

Вновь глухое мычание, новые слезинки и мягкий, обволакивающий взгляд синих омутов, заволакивающий Лизу внутрь. Нежность, безграничная нежность во взгляде…хотелось выть, рвя на себе одежду и волосы, хотелось умереть.

— Нет!!! — Еще громче, понимая, что не может произнести ни единого членораздельного звука, пытаясь разжать руку со стальных тисков Глеба, откинув от себя холодное оружие. Холод стали, словно клеймо, пробираясь в самую душу, оставляя на ней тлеющий ожег. Вновь взгляд на Андрея, и она замерла, в следующее мгновенье, словно тигрица принялась вырываться из рук державших мужчин, чувствуя только зверское нажатие на шею, и вновь пожатие, с остервенением вкладываемый пистолет в ладонь. — Люблю! Люблю!!! — Пыталась докричаться, достучаться сквозь пелену страха и боли, видя, как мягко изогнулись уголки губ Андрея, как в блеске засияли теплые глаза, знала, для нее одной…

— Лиза…, - шептал кончиками губ, успокаивая, убаюкивая, словно пытаясь прогнать царившее безумие. — Девочка моя…так нужно…ты сильная…все сможешь…я с тобой…

Слышала, рвала его фразы из себя, вырываясь с цепких рук, удерживающих за тонкую талию, грубо сминающих бедра. Шок, дикий, болезненный ужас, когда почувствовав липкие пальцы на своей руке, поняла, что мужчина сзади прижимает ее палец к курку, тесно вжавшись сверху своим.

Рев души, плач, дикий, необузданный вой, разрывающий все существо на части. Когда не понимаешь, кто ты, только режущая изнутри боль, уймой ледяных игл вонзается в самое сердце, пронзая истощенный орган насквозь.

"Всегда буду рядом…верь…не отдам…мы не для тебя, я и эта жизнь…нужна мне…а если я жалею…", — хаос, безумие, необузданность, желание скорее проснуться, забыться, не видеть собственной руки, так крепко сжимающей проклятую рукоятку, словно она намертво впилась в плоть, став неотрывным целым с ее костью.

Резко, словно обезумев, замотала головой, слыша, как Глеб, теснее прижимаясь, хрипло прошептал.

— Страх, убеди свою девочку, ведь если не она тебя, тогда придется поработать тебе…Конечно я ни на ёту не сомневался в твоей проф пригодности, но не думаю, что ты будешь "за"… -

— Лиза…я прошу тебя…, - видя его искаженное болью лицо, она никак не могла понять, что же такое он ее просит…убить его? Дико, ненормально, неправильно, в обмен на ее жизнь, которая ей по сути без него не будет нужна…

— Добрый я…всегда приходится помогать людям делать выбор! — слова Глеба, в следующее мгновенье гулкий грохот, отдаваемый во всех стенах, распахнутая настежь дверь, которая с диким лязгом слетела с петель, и четверо мужчин, вооруженных несколькими автоматами с силой ворвавшихся внутрь. А далее, все, словно в полудреме, автоматная очередь, пронзающая насквозь тела стоящих в углах мужчин, еще несколько пуль со свистом разрываемых пространство и вонзающихся в одинокую лампочку, свисающую с грязного потолка, подкошенное тело парня со шрамом вдоль виска, держащего ее сзади, с шумом падающего на пол, резко обмякшая тушка Глеба, странно взмахнувшего руками, ниспадающего рядом, что-то хрипя в предсмертной агонии.

Шок, дикий, ненормальный, когда отматывая в памяти несколько секунд назад, Лиза поняла…один из выстрелов, пронзенный пыль пространства, был сорван с ее руки, тесно прижимаемой крепкой ладонью Глеба… Лихорадочный взгляд обезумевших зеленых глаз, когда зажав рот ладонью, она напоследок взглянула на мерзко улыбающееся мертвое лицо Глеба, и пустой взгляд, направленный в сторону полуосевшего мужчины у батареи, с неестественно откинутой назад головой…