Мы сидели за небольшим полукруглым столом в тесной комнатке без окон, в верхней части замка Гильдии Убийц. Доставили нас сюда часа три назад. Наскоро перекусив, мы удостоились чести предстать перед Великим Магистром. Правда, насколько я помнил, в комнатах без окон обычно прессуют подследственных. Но с нами была и Зеела. Оставалось лишь гадать – на чьей она сейчас стороне.

Великому Магистру Гильдии Убийц, Миррену, было на вид лет пятьдесят. Он был сухощав и высок и напоминал хорошо сохранившегося рокера. Под легкой тонкой рубашкой отчетливо выделялись рельефные мышцы. Сходство усиливалось тем, что Миррен явился на встречу в черных кожаных штанах и безрукавке. Впрочем, я прекрасно понимал, почему Великий Магистр решил обойтись без понтов и спецэффектов, и это помогало мне настроиться на нужный лад в беседе. В конце концов, успешное покушение на жизнь другого человека возможно лишь тогда, когда ты неприметен и сливаешься с окружающей тебя средой до полного в ней растворения. И эта безликость вовне подталкивает нас к стремлению быть немного эксцентричными в одежде в приватной обстановке.

Как-то раз мне пришлось выполнять работу по ликвидации одного крупного телевизионного босса и бывшего телеведущего. Мне пришлось много следить за ним, чтобы выяснить его привычки и пути следования. И еще тогда я обратил внимание, что высшая степень публичности и «торговли лицом» словно в зеркале отражалась в домашних привычках «объекта». Он стремился быть максимально обычным и незаметным дома и в кругу семьи.

Миррен был Высшим Убийцей. И на всякий случай я принюхался. Да, все совпадало. Великий Магистр, как и я, имел пристрастие к необычным парфюмам. Впрочем, сейчас куда важнее было то, что он говорил:

– Итак, я верю своей дочери. Она провела рядом с вами не один день и видела вас всякими. Отныне Гильдия отказалась от планов мести в отношении вас.

Я улыбнулся:

– М-да. Можно сказать, что жизнь начала налаживаться.

Миррен понял юмор и улыбнулся в ответ.

– Можно. Сейчас это не самое выгодное для нас решение. Но поддержать вас я не могу, пока не узнаю о вас правду. Откуда вы? Где находится эта ваша Россия?

– За горами Ардага, – ответил я.

– Если бы за вами достоверно не гналась половина Пранна, я бы решил что вы шпионы, – скривился Миррен. – За горами Ардага такого места нет. Вы вообще не из нашего мира. Видите – я не падаю в обморок от осознания этого факта. Глупо играть втемную со своими возможными будущими союзниками.

В рассуждениях Миррена был резон. Быть может, пришло время раскрыть карты? Черт его знает, сколько времени мне придется пробыть в этом мире, да и выберусь ли я отсюда когда-нибудь вообще. А остров Хосмос, похоже, был единственным местом на этой планете, где мои таланты могли понять и оценить по достоинству. И я рассказал Верховному Магистру все! Начиная с покушения на Сигизмунда Сигизмора и заканчивая нашим заточением в подземельях гномов. Как оказалось, Магистр был человеком увлекающимся и к своему делу относился с любовью. Разрумянившаяся Зеела с удивлением наблюдала, как ее отец оживленно обсуждает с гостем технические детали подготовки покушения на Сигизмора. Миррен и в самом деле заметил в моих планах пару недочетов, о которых я догадывался, но счел их малозначимыми. Но в целом поговорили мы хорошо. Я бы даже сказал – душевно. В какой-то момент Миррен сообразил, что мы с ним забрались в густые научно-практические дебри нашего ремесла, малоинтересные окружающим, и хлопнул ладонью по столу:

– Зеела, твой друг Артем – удивительный человек. Я давно не встречал столь умелого планировщика и исполнителя. Добро пожаловать на Хосмос, коллега! Здесь, на острове, вы в безопасности. Моргот не может дотянуться сюда из-за магической защиты, наложенной на остров еще моими давними предшественниками. А если явится сынок Сигизмора, или даже он сам восстанет из гроба, то бороться с Гильдией Убийц ему не по силам!

– А как насчет вернуть нас обратно на Землю? Насчет этого ваши магические предшественники ничего не придумали? – осторожно поинтересовался Илья.

– Увы, – развел руками Магистр. – Мы можем попробовать. Я сам имею хорошую магическую лабораторию, да и в Гильдии есть опытные маги. Однако ничего не обещаю. Да и затянется это как минимум лет на пять. А может, и на пятьдесят пять. Сами понимаете, Гильдия зарабатывает себе на жизнь немного другим.

«Короче, вилы!» – подумал я. Вернуть нас домой обещали Мрок от имени Моргота и сам полуживой Сигизмор. Но одному для этого нужно, понимаешь, влезть в мою шкуру, а второму – сунуть меня в пасть Морготу. Миррен подкупал меня своей прямотой, и я впервые за время пребывания на Пранне задумался о том, что мог бы здесь обжиться. Но тут же пресек крамольные мысли.

– Интересно, – не удержался я, – вы приглашаете нас остаться на Хосмосе из широты душевной, или есть какая-то подспудная цель? Только давайте прямо. И пожалуйста, не говорите мне, что хотели бы пополнить ряды Гильдии новыми бойцами. Это достаточно очевидно.

– Цель? Хотите честно? – Магистр стал серьезным. – В вашем мире ловят крупную рыбу на живца?

– Да. Значит, мы – те самые вкусные карасики? Спасибо за откровенность.

– Пожалуйста. Я могу продолжать? – поинтересовался Миррен.

– Да.

– По вашим следам сюда неизбежно придут и Моргот, и Крайзер. Все они – давние враги Гильдии. Даже больше – они нарушают благополучие и равновесие Пранна тем, что пытаются либо сделать своих людей неподсудными нам, либо, как в вашем случае, вытащить из иных реальностей посторонних убийц. Мы бы не рискнули противостоять им за пределами Хосмоса. А вот на своей земле мы устраним их навсегда. И Гильдия снова займет подобающее ей положение. Снова рекой потекут заказы и контракты. Возможно, тогда у нас хватит и сил, и средств, чтобы ускорить исследования путей вашего возвращения.

Я слушал Миррена и пытался посмотреть на ситуацию с другой стороны. Желание Великого Магистра быстрее сойтись в схватке с основными фигурами, способными ускорить наше возвращение домой, могло при благоприятном раскладе спровоцировать ситуацию, при которой мы еще могли навязать им всем свои условия! А пока нас ожидало затишье перед бурей. Миррен тем временем завершал свою речь.

– Вы готовы играть на нашей стороне по таким правилам?

– Да, – кивнул я.

– Ну и прекрасно! Тогда прошу вас следовать за Нимеем.

Из темного угла комнаты внезапно возник невзрачный, неприметный человек в черных одеждах и вежливо поклонился нам.

После этого стало ясно, что аудиенция окончена. Но, прежде чем мы покинули комнату, я не удержался от вопроса.

– Извините…

– Да, – удивленно отозвался Магистр.

– Что будет с Зеелой?

– С Зеелой, – по губам его скользнула едва уловимая усмешка. – Что с ней будет пока неизвестно. В принципе она нарушила клятву, фактически отказавшись от порученного ей задания. С другой стороны, ее отказ спровоцировал вас на прибытие в наши края. Скорее всего Совет ограничится предупреждением. Главное, чтобы этот случай не стал предметом обсуждения рядовых Убийц. Вы понимаете почему?

– Ну да, – кивнул я. – Боевой дух и мораль сплоченных рядов подрывать совсем негоже.

Миррен протянул мне руку:

– Мне нравится ход ваших мыслей, Артем. Правильные слова. А теперь – до свидания. Надеюсь, вам понравятся ваши покои.

Что ж, Миррен знал, что может понравиться коллеге в минуты отдыха. Покои действительно заслуживали этого громкого имени. Высокие просторные залы, пушистые ковры на каменном полу, бронзовые канделябры, высотой в полтора метра, огромные двуспальные кровати, большая столовая с длинным изящным столом на витых ножках – все радовало мой глаз.

– А я не прочь здесь остаться, – заявил Илья, когда Нимей ушел, оставив нас вдвоем за столом. – Здесь нас понимают и ценят. А ты?

– Я? – мне и в самом деле было нелегко ответить на этот вопрос. – Не знаю, Илюха. Уже не знаю. Мне хорошо здесь. Но ты же помнишь, что такое «стокгольмский синдром»?

– Радость заложника при виде хорошо относящегося к нему тюремщика? Может быть. Но я и в самом деле устал. Пусть исследуют пути возвращения столько лет, а я подожду. Самое главное – нет никаких Сигизморов, Морготов, Мроков, Мраков и сексуально озабоченных вампирских королев. Никто за тобой не гонится, море вина, хорошая еда! Что еще надо?

Мы снова принялись за еду и вино. Кувшин усилиями Ильи довольно скоро опустел. Он начал клевать носом, и я посоветовал ему отправляться спать. Он нетвердой походкой дошел до двери, улыбнулся мне на прощание – и, похоже, сразу заснул.

А мне не спалось. Я развел огонь в камине, налил себе еще стакан вина и собирался сесть и немного посмотреть на языки пламени. Вдруг во входную дверь тихо постучали.

– Кого это несет? – пробурчал я недовольно и поплелся открывать. Увидев гостя, я испытал шок… Передо мной стояла Зеела.

На ней было надето длинное синее бархатное платье с глубоким вырезом. Сначала я даже не узнал ее. Столь отличалась стоявшая передо мной красавица от той Зеелы, которую я помнил.

– Что смотришь? Не узнаешь? – она, похоже, была довольна произведенным эффектом. – Впустишь меня? Или будем стоять здесь?

– Конечно! – поспешно произнес я и сдвинулся в сторону, пропуская гостью.

Зеела грациозно проплыла к камину.

– Где твой напарник? – спросила она, оглядевшись вокруг.

– Спит. Он крепко выпил и очень устал. – Я, кажется, начинал понимать, что мне сейчас предстоит, и совсем не собирался противостоять ходу событий.

– Отлично. Значит, никто нам не помешает.

– Зеела! – выдохнул я, делая шаг вперед.

– Аюшки!?

Точность родного языка восхитительна. Я бы не взялся перевести, объяснить иноземцу всю многослойную полноту этого произнесенного в полутьме короткого слова.

Я встал на колени перед огнем и, жадно обхватив Зеелу руками, прижался лицом к ее коленям. Руки запорхали у меня над головой и словно предложили мне пикантную игру. Интуитивно угадывая ее изменчивые правила, я стал тихонько касаться губами обтянутых бархатом коленей, плеч, лодыжек, запястий. Поцелуи становились все продолжительнее и жарче, и вот уже ее руки накрыли горячими ладонями мои плечи, пробежали по шее и затылку. Тонкие пальцы окунулись в волосы.

Я выпрямился. Зеела, закрыв глаза, искала мои губы, полноправно завладевала ими и вновь отстранялась, уже распаленная, разметанная, страстная.

Правила изменились. Теперь я будоражил самые чувствительные точки, постоянно и хаотично их сменяя, раскачивая качели возбуждения. На секунду я замирал, отодвигался и смотрел, как Зеела принимает мои ласки, как ярко она их переживает. Наконец девушка почувствовала острую необходимость прекратить эту сладостную муку, добиться освобождающей разрядки. Сразу же. Немедленно.

Выскользнув из моих рук, она принялась лихорадочно сдирать через голову узкое, прикипевшее к разгоряченному телу платье, подгоняя меня, благодарно принимая мою помощь.

Под платьем, я это уже знал, почувствовал руками и губами, ничего не было надето. Но увидеть это, убедиться – особо острое удовольствие.

Это было мое тело, обнаженное для меня и меня зовущее и ждущее.

Моя одежда капитулировала перед четырехруким чуть рассогласованным, истовым натиском. Каждую победу Зеела отмечала поцелуями. Общим вздохом и синхронным движением мы качнулись на встречу друг другу. Тела наши сейчас были наделены особой мгновенной ответностью, которая предсказывала все, что произойдет в следующий миг. Наши губы беспрестанно то сливались в жаре благодарных и страстных поцелуев, то расставались, чтобы дать возможность родиться вдоху, стону, крику.

Нарастающий ритм снял приглушающий эффект алкоголя, и острое неудержимое наслаждение стало разрастаться, обещая скорое извержение.

Зеела впивалась ногтями в мышцы моей спины, кусала меня за плечо и громко, задыхаясь, шептала: «Еще! Еще, милый, еще!» Потом слова ушли, и остался только голос, только рвущееся дыхание и долгий звук, едва ли способный передать обрушившееся счастье.