В клетке

Широкие ворота, встроенные в скалу, распахнулись, предоставляя взору громадный черный провал. Через секунду туда шагнул старик, и его согбенная фигура словно растворилась в первородной тьме. Скоро в глубине что-то гулко ухнуло, заскрежетало, и дорожки ярких лучей пробежали внутри. Сверкнув раз-другой осветительные панели дали устойчивый ровный мертвенно бледный свет. Пространство осветилось. Это был громадный военный ангар вырубленный в скале. Он скрывался под мощной толщей скал наверно ещё со времён войн за независимость. Часть осветительных приборов не работала, поэтому некоторые участки так и остались погружёнными в темноту. Но и то, что открывалось взору, уже поражало своим масштабом. Вдалеке виднелись опоры выдвижных стартовых площадок, они уходили ввысь и терялись за пределами освещения. В силу этого оценить внутреннюю высоту помещения не было никакой возможности. Можно лишь было предположить, что она была весьма существенной. Основная часть внутренней территории использовалась пиратами под складские нужды. В ангаре возвышались целые горы из старых армейских контейнеров и ящиков. Места, которые не заполонили контейнеры, занимали расставленные через равные промежутки мощные металлические стеллажи. К сожалению, содержимое их полок оставалось тайной – стеллажи были полностью покрыты зеленоватыми слегка потёртыми и местами латаными тентами. Сходство с армейским складом данному ангару придавал царивший везде идеальный порядок.

Во время плена на борту пиратского корабля меня и приятеля – бывшего хозяина погибшего каравана Грека держали в той самой камере, на пороге которой разыгралась памятная и кратковременная схватка. Когда нас окровавленных и почти в беспамятстве бросили назад в неё, я сожалел лишь об одном: что не смог дотянуться и нанести действительно верный удар по голове своего бывшего друга. Потом был провал. В забытьи было плохо, меня лихорадило, постоянно перед глазами стоял образ погибающей Елены. Я что-то говорил, возможно кричал. Уже после того как в окружении охраны над нашими ушибами и ссадинами поработал пиратский коновал стало лучше. Он что-то вколол, и мой разум погас, включившись лишь через сутки. О том сколько именно прошло времени, меня проинформировал Серж, который пришёл в чувство ранее. Мой приятель по несчастью пострадал в драке не так сильно и пришёл в норму намного раньше. Когда я разлепил отёкшие веки, нас окружала темнота. Так и проделали весь путь. Постоянно сидя внутри железной клетки, мы не знали – в каком из многочисленных направлений движется флагман пиратов. Темнота и далёкий гул двигателей. Еды как таковой не было. Вместо этого нам давали три раза в день по паре пищевых безотходных таблеток через откидную щель в двери вместе со стаканом воды. Марат больше не появлялся, охрана не реагировала ни на наши просьбы, ни на выкрики. До самой высадки ни кто из пиратов так и не заговорил с нами. Спали на откидных от стены кушетках. Сны были беспокойные и полные отчаяния

Примерно через неделю, точнее установить нам, вымотанным длительным бездействием, не удалось, корабль прибыл в пункт назначения. Это стало ясно по чуть изменившемуся гулу и вибрации двигателей, которые очень хорошо ощущались в камере. Судя по тому, как увеличивался и спадал вектор гравитации, то давая перегрузку в полтора раза выше нормы, то возвращаясь к исходным значениям – флагман вышел из гиперпространства и, тормозя, устроился на орбиту какой-то планеты. Спустя примерно час по наши с Греком души явился конвой. Нам одели тёмные повязки на глаза и опять сковав руки ноги, отвели на десантный бот. Вероятно, корабль не собирался садиться на поверхность, и его капитан решил произвести обычную высадку с орбиты посредством десантного модуля. Когда пройдя тряску в верхних слоях атмосферы мы, наконец, оказались на поверхности.

Холодный сухой ветер показался нам едва ли не райским блаженством после технически очищенного и спёртого воздуха внутри пиратского корабля. Пираты довольно долго и шумно торговались с кем-то за наши с Греком пропащие души. С глаз наконец-то сдёрнули повязки, в очередной раз под страхом смерти предупредив чтобы мы не издавали не звука. Сделка происходила на ночной стороне планеты и в пустынной местности возле престарелого левитационного грузового скутера. Небо планеты было затянуто сплошными тучами, свёт звёзд или луны, если она была не пробивался сквозь плотный небесный покров. В километре от места сделки возвышалась громада скал.

Скоро нас с рук на руки сдали каким-то местным верзилам, вооружённым до зубов. Пираты и местные боевики явно сошлись в цене.

Ещё на корабле нам обоим было ясно положение вещей. Очень поганое! Тогда же мы условились использовать любую возможность для побега. И если из камеры внутри стального корабля выйти было можно, даже не смотря на бдительную охрану, то покинуть сам корабль, идущий в гиперпространстве, не представлялось возможным. Сейчас же – даже неизвестно где мы находимся и в чьи руки попадаем. Рабство – пережиток древних эпох становиться для двух пленников всё более явной реальностью. Мой напарник тоже оценил и количество охраны и десяток стволов с обеих сторон, плюс оковы на руках и на ногах и закусил губу. Иллюзия бегства таяла с каждой секундой.

Десантный модуль принял на борт слегка разбогатевших пиратов, поднялся в воздух и, с места набрав ход, исчез в ночном небе. Новые конвоиры, понукая дулами глушаков, заставили нас подняться на грузовую платформу скутера. Послушно прогромыхав цепями, мы выполнили их требование и уселись в дальнем углу обшарпанного кузова. Скоро туда же внесли какие-то контейнеры. Серж толкнул меня в плечо – он узнал своё оборудование, купленное на Танике. Через некоторое время пара охранников поднялась вслед за нами на платформу. Я услышал, как возница забрался в кабину скутера. Зашумели двигатели магнитной подушки, и транспорт тронулся с места.

* * *

Скоро скутер доставил свой груз к подножию скалистой гряды. Здесь его встретил согбенный старичок, на поверку оказавшийся то ли сторожем, то ли кладовщиком. Так или иначе именно он открыл широкие ворота замаскированного ангара.

– Ну что встали? Проходите, смотрите, но только руками ничего не трогайте, – старик снова возник слева у входа, выйдя из-за двери ангара, он ухмылялся и зазывно махал костлявой рукой, приглашая всех внутрь, – У меня тут порядок. Ежли тут кто чего сломаит, тому башку скручу – как карасю! Хе-хе-хе!

Он противно заперхал, радуясь своей собственной глупой шутке. Я понятия не имел что такое карась, но придержал свои комментарии при себе. Под дулами парализаторов мы вошли в ангар. Долгое время двигались между стеллажами вслед за стариком, потом мимо пирамид из ящиков на равномерном слое песчаника, покрывавшим пол всего помещения. Свернули пару раз. Прошли меж мощных подпорок, одних из тех на которых держалась крыша склада. И скоро прибыли к свободной стальной площадке, огороженной тонкой металлической сетью. Старикан вывел нас аккурат к специальному проходу между секциями, в которых фиксировалась сеть. За ограждением в центре были свалены в кучу как раз те самые пластиковые контейнеры, что стояли в основании пирамид по всему складу. Такого оружия, что в них было – я не видел даже во время своего обучения в академии. Слово «распространённое» к данной амуниции абсолютно невозможно было применить, поэтому я не сомневался – что его, так или иначе, пираты спёрли из засекреченных имперских схронов. Стальной пол площадки был покрыт странными узорами и круговыми линиями.

Там же у дальнего от прохода края впритык к стене располагалась широкая капсула армейского модуля. Принцип их действия нам показывали в академии во время показательных тренировок совместно с десантниками.

Назначение модуля очень простое, сложен только принцип работы. Этот высшей степени технологичный прибор служит лишь для одного – быстро одеть пехотинца в мощную кибернетическую броню с экзоскелетом. Такая броня даёт обычному человеку мощь и возможности танка, только на двух ногах. Правда, в отличие от оружия в ящиках данный комплекс был явно староват. Облупившаяся местами серебряная краска и плохо зачищенные места ржавчины на корпусе наводили на мысль о том, что данному агрегату лет, по крайней мере – сто.

Охранники меж тем недовольно хмурились, и один из них с грузным животом требовательно произнёс.

– Сколько раз говорить, чтобы контейнеры при пленниках не вскрывал? – он обличающее ткнул пальцем в открытые ящики, добавил грязное ругательство и продолжил, – Смотри, доложу Гораксу – он быстро найдёт тебе замену!

На это заявление старик лишь неопределённо передёрнул плечами и ответил самоуверенно.

– Да будет вам, у меня может ревизия сегодня, кхе-кхе. А Гораксу нужен кто-то, кто также хорошо будет разбираться во всём хламе, что лежит здесь.

Дед не глядя, мотнул лысой головой на тощей шее в нашу с Греком сторону и добавил примиряющее:

– Да и от кого… кхе, таиться? От этих что ли?! Небось, сегодня же останутся от них ножки, да пардон кровавые части тела, размазанные по арене… Кхе!

От последнего «Кхе» у меня по спине побежал озноб, особенно после живого описания наших ближайших перспектив в качестве пленников.

– Ладно, старый хрыч, хорош горло драть, – подал голос второй из конвоиров, – Лучше подбери костюмчик нашим… Э..э… Гостям! Надеюсь у тебя всё готово?

– Готово, готово… Наш великий и ужасный может не волноваться! Только закончил тесты, арсенал исправен, насколько вообще может быть исправна старая колымага.

Старкан подошёл к единственному стеллажу, что стоял рядом с комплексом и откинул тент. Хлам, что там оказался свален был под стать сборочному комплексу. По крайней мере, даже язык не поворачивался называть те устаревшие на несколько десятилетий механизмы полноценными боевыми доспехами. Ещё прежде чем дед взял с крайней полки необычного вида ключ, и охранники развернули нас с Греком носами к десантному модулю, я успел рассмотреть пару шахтёрских экзоскелетов и древний армейский штурмовой доспех. Что мне не понравилось так это несколько металлических заплат, закрывавших прорехи в области груди на одной из пластин брони.

– Горакс приказал, чтобы через час всё было готово, так что пошевеливайтесь! У меня нет желания торчать тут до утра! – Охранник ткнул дулом ружья в мою спину, спина привычно отозвалась болью, а я сделал шаг по направлению к комплексу. Мои ноги тут же попали в стальной захват. Я посмотрел вниз и увидел металлические зажимы, плотно обхватившие мои стопы. И тут же услышал, как сзади вполголоса выругался Серж, попавший в точно такой же захват. За неподобающую ему как рабу ругань, тут же получивший дулом под рёбра. Старик тем временем суетился вокруг меня. Его руки ловко сняли с меня наручники конвоиров и заменили их массивными браслетами с цепями, ведущими к металлическому полу. Только тут я заметил, что стою как раз по центру круга очерченного линиями, украшавших всю стальную площадку. Меня прошиб холодный пот, стало ясно: круги которые я вначале принял за затейливый узор вовсе не были таковым. Тем временем Грек оказался в том же скованном положении, что и я.

– Бегу и падаю, важный господин! – Старикашка нагло скалил свои щербатые зубы и, распространяя смрад, вылетавший изо рта, противно бормотал и перхал. От куда-то в его руке оказался далеко немаленький пульт управления, и старый хрыч активно защёлкал тумблерами.

– Раз Горакс приказал, сделаем всё без шуму и пыли! Хе… – кхе… кхе! Вот тут у нас снаряжение для будущих героев и их жертв! … Кхе-к! Проводите-ка мои стальные друзья, этих… кхе-кхе, гостей в … эм… в примерочную. – Старикашка махнул рукой в сторону капсулы, нажал что-то на пульте и указал на Сергея.

– Сначала его!

Я про себя застонал, когда механическая рука вдруг появилась из десантного сборщика и резкими выверенными движениями придвинулась к Греку. Охранники, стоявшие рядом с моим приятелем, резко подались в стороны. Щёлкнули зажимы. Затем стальной круг, на котором стоял Серж отделился от пола и увлекаемый стальной клешнёй исчез в недрах сборщика.

* * *

Десять минут спустя таким же способом в этой проклятой камере оказался я. Стальной круг света над моей головой стремительно захлопнулся и…

Целая куча светящихся приборов в полутьме. Перемигивались огоньки, что-то пищало, жужжали неизвестные механизмы. Круглая платформа подо мной повернулась на девяносто градусов влево. В конце движения слегка тряхнуло. Зажимы на моих запястьях разошлись в стороны и поднялись на уровень плеч, растянув руки в стороны. Я почувствовал себя крайне неуютно в этом полу подвешенном и распятом состоянии. Сначала меня куда-то влекло глубоко в механические недра этой дряни. Вдруг над головой сильно грюкнуло, и в глаза ударил яркий свет – открылся механический люк. Бросив взгляд наверх и сильно щурясь, я увидел – как два механических манипулятора проникли сквозь световой барьер. Они очень сильно напоминали мощные клешни с кучей дополнительных приспособлений для кровавых операций. Стало жутковато – я до этого никогда не был внутри десантного арсенала, а этот ещё и достаточно древний. Оставалось надеяться только на слова противного старика – очень уж не хотелось расставаться с жизнью из-за неисправности старой машины. Старые образцы военной техники генералы предпочитали утилизировать, а не продавать отсталым мирам. Чем старше комплекс, тем больше вероятность его не исправной работы – что порой случалось с морпехами в таких модулях, лучше не приводить в вечерних новостях.

Манипуляторы меж тем делали то, на что были запрограммированы. Сканирующие дорожки лазеров обежали меня с макушки до зажимов на ногах, потом за спиной сработал ещё какой-то механизм – видимо выдвинулась направляющая с моей будущей амуницией. Как оказалось, я был прав. Манипуляторы тут же стали активно исчезать за спиной и появляться вновь уже с частями доспеха, после чего умело прилаживали их на моё тело. Сначала в сталь была закована моя грудь, а вдоль позвоночника пущена несущая конструкция экзоскелета, и к ней уже впоследствии прикреплялись остальные части доспеха.

Несмотря на пожилой возраст, оборудование работало исправно. Мои страхи – что я стану пленником внутри этой камеры, или окажусь раздавленным под весом доспехов при внезапном отключении электричества постепенно улетучивались. Их заменяли новые чувства: разбуженное новизной происходящего сначала любопытство, потом раздражение и наконец… ненависть?! Спустя несколько неуловимых мгновений я понял, что крайняя подавленность абсолютно уступила место ярости и жажде мести.

Перед внутренним взором вновь возникла картина, свидетельствующая о жестокости Марата. То, как он сбросил в открытый космос несколько десятков пленных человек, захваченных ранее нашего каравана. Меня, Грека и ещё троих – передал в распоряжение каких-то грязных работорговцев.

Теперь все это казалось безумным и страшным сном, который продолжался и наяву. Страх и отчаяние рвались наружу звериным рыком. Остатки иллюзий и сомнений, которые я некогда питал по отношению к мерзавцу, коим стал мой друг исчезли за короткое время, проведенное на его корабле. В тот момент он пал в моих глазах как никогда низко.

Никогда до этого я не испытывал чего-либо подобного. Мгновенно пронеслось, наверное минут десять, а я охваченный злобным безумием, и не заметил как был полностью экипирован. В чувство меня привёл громкий почти оглушительный стон металла, когда механическая клешня вбила в паз последнюю застёжку решётчатого забрала. Платформа снова повернулась на девяносто градусов теперь вправо. Манипуляторы убрались вверх, где исчезли, а зажимы, каким-то образом до сих пор удерживающие мои руки, вернулись в изначальное положение. Платформа двинулась вперёд прямо к прямоугольному дверному проёму, подвижные двери ушли в стороны, я оказался снаружи ангара.

Ограничивающие зажимы разомкнулись, я попробовал сдвинутся с места…

И не смог сделать и шага.

Тяжеленая броня не сдвинулась ни на сантиметр…

* * *

Яркий свет вновь ударил по глазам. Зараза, так и ослепнуть не долго! Я прищурился…

На узкой и каменистой площадке, где я оказался, стоял допотопного вида гусеничный транспортёр. Рядом с ним находились два техника, при этом один из них мудрил что-то с переносной голографической панелью. Подчиняясь движениям его рук, где-то в стороне заработал невидимый мотор, и сверху опустилась лебёдка с четырьмя автоматическими тросами, и мгновение спустя моё круглое основание оказалась надёжно ими зафиксирована. Меня запакованного в недвижимый доспех как рождественский подарок в праздничную упаковку – осталось только ленточкой перевязать, вместе с платформой погрузили на транспортёр. Второй техник, оказавшийся на поверку водителем, сел впереди возле рычагов управления, надрывно взвыл двигатель, и машина тронулась с места. Мы двигались по плохо освещённому туннелю, проложенному в толще каменных пород с гладко ошлифованными стенами. Ехали довольно долго, временами машину слегка трясло, под гусеницами шумно хрустел гравий. Наверное, за нами клубились целые столбы пыли, но к сожалению, я не мог обернуться чтобы на это посмотреть. Моё состояние вновь изменилось – после недавней вспышки ярости вдруг снизошло неимоверное спокойствие, и всё же я чувствовал, что оно обманчиво, как затишье перед бурей. Вдруг тоннель неожиданно кончился, и лёгкая прохлада ночного воздуха нежно коснулась кожи моего лица, телу же под многослойной стальной бронёй было слегка жарковато. Система охлаждения, как и вся остальная электроника доспеха не работала при отсутствии элементов питания. Вскоре впереди выросла темная громада, заслонившая собой весь обзор. Водила неразборчиво пробормотал пару фраз в переносную рацию и на высоте трёх метров в тёмном массиве открылся яркий прямоугольник, от которого отошёл стальной трап.

Вскоре в общем гуле от работающего двигателя машины и лязга гусениц по стальному покрытию стало возможным расслышать ещё кое-что. Это было похоже на единовременный гомон множества голосов, которые были тем громче, чем ближе подбиралось транспортное средство к месту действия. Вскоре невнятное бормотание толпы разрезал чистый голос, по всей видимости, усиленный мощной аппаратурой. Говоривший опытно растягивал слова, словно был ведущим на грандиозном шоу. Из содержания речи скоро стало ясно, что всё это лично мне не сулит ничего хорошего. Впрочем, как оказалось – не одному мне.

«Дорогие гости, мы рады приветствовать вас вновь в нашем мобильном Колизее! Вас ждёт очередное масштабное представление! Этой постановки вы ещё не видели. Сегодня Вас ждет совершенно особая атмосфера…»

Транспортёр тем временем упорно полз вперёд. Его передние прожекторы работали во всю мощь, освещая впереди и немного по сторонам пространство стального коридора, то и дело с краю мелькали какие-то ответвления коридоров, цепи и стальные перегородки. Голос ведущего нарастал и постепенно охватывал собой всё пространство, гулко отдаваясь в стенах.

«…Сегодня мы представляем вам битву за шахты, что произошла семь десятков лет назад между наёмным синдикатом и гильдией горняков. Тогда немногочисленные, но хорошо экипированные наёмники вырезали целое шахтёрское поселение. Естественно им не дали уйти просто так…»

Скоро впереди показалась сплошная металлическая стена. Транспорт приблизился к ней вплотную, и кузов лишний раз тряхнуло – машина встала. Внезапно водитель впереди смачно выругался, слез со своего места и шагнул в сторону, тем самым пропав из поля моего зрения. Судя по всему, мы теперь находились как раз под тем самым местом, где неведомый ведущий держал в высшей степени эмоциональную речь.

«…Большая группа шахтёров двумя термическими зарядами повредила шатл наемников, и тем пришлось отбиваться от большой, но плохо вооружённой толпы копателей в громоздких, но очень крепких подземных доспехах!..»

Пока я стоял на погрузочной площадке транспортёра и жадно вслушивался, появился водитель. В руках он сжимал такую же управляющую голопанель, как и его напарник рядом с ангаром. О том, что предстояло принимать участие в действии наверху и далеко не в качестве зрителя – я даже не сомневался. Вот послышался скрежет крановой лебёдки, щёлкнули зажимы и круглую платформу, на которой я стоял, слегка приподняло, развернуло и переставило в специальную нишу в боковой стене коридора. Я оказался лицом к вогнутой стене.

– Знаешь, ты слишком молчалив, – похоже, это обращался ко мне со спины водитель транспорта, доставивший меня сюда, – Обычно новые пленники кричат, спрашивают, требуют чего-то, но ты… Эй, у тебя всё в порядке?

Мне показалось, что он озадачен. С чего бы обычному водителю-технику интересоваться настроением заурядного пленника, мало ли чего он тут насмотрелся?

– Чего тебе с этого?

– Что?! – Если судить по тону, то услышав мой вопрос, он сильно удивился. Хотя потом вроде как расслабился, – Ага, то есть тебя не придавило тяжестью доспеха, и язык не прилип от страха к гортани! Хах!

Судя по всему, техник развеселился, я пожалел, что не могу обернуться и врезать ему в глаз. Злоба внутри снова шевельнулась, но недостаточно для полноценной вспышки, и кроме того если я разозлюсь, то в неподвижном доспехе я всё равно ничего не смогу сделать. Поэтому пришлось сцепить зубы и впериться взглядом в полированную стену. Может, в конце концов, узнаю нечто интересное. Я надеялся, что несмотря на возгласы ведущего и гомон толпы наверху, тот парень слышит меня достаточно хорошо.

– Я спросил, чего тебе с того? Зачем интересоваться судьбой пленника, тем более, если его должны скоро пустить в расход?

– А ты парень оказывается не робкого десятка, а?! – Его слова заглушил рёв толпы наверху, после очередного комментария невидимого ведущего. Выждав пока ор голосов слегка утихнет, мой неожиданный собеседник продолжил. – Зачем, говоришь? А я просто поболтать люблю, да и обеспокоился твоим здоровьем, вдруг ты коньки двинул. Всякое знаешь, бывало. Но, как вижу и слышу – с тобой всё в полном порядке. Хе-хе!

Заскрежетал механизм совсем рядом со мной, и боевой костюм слегка дёрнулся как от толчка в спину. Я представил, как техник продолжал говорить, а его руки проделывали ловкие манипуляции с голографическим пультом.

– Веришь или нет, а я человек простой и отвечаю только за доставку бойцов к арене. Как собственно и за возвращение уцелевшей амуниции. Кстати зовут меня Ян, своё имя мне не говори, ни к чему это. Если выживешь – мы с тобой всё одно не увидимся. Так вот! Видел я многих из тех, кого возили этим путём, и все они вели себя по-разному: кто кричал, кто бился в истерике умоляя освободить, кто говорил без умолку, но были и другие. Они молчали всю дорогу до самой арены, с некоторыми мне удалось перемолвиться, прямо как с тобой…

Его слова не избавили меня от мрачных мыслей, и я перебил говоруна.

– Ты сказал, что увозишь только оборудование?

– А? Ну да! Я знал, что тебя это заинтересует! Видишь ли, люди остаются здесь, причём не зависимо от того живы они или нет. Мёртвых или сильно раненых выбрасывают в молотилку, а тех, кто выжил, расселяют в камерах рядом с ареной. Условия там конечно не вполне человеческие, но всё лучше – чем быть мёртвым я полагаю.

Он замолчал, и сплюнул на пол, видимо завозился с пультом. Я же раздумывал над своим незавидным положением, ситуация понемногу прояснялась. Паршивая ситуация к слову. Бои насмерть между гладиаторами – Колизей мать его! Уроды! Гадство, всё это происходит со мной уже длительное время!? За что?

Ярость и боль. Опять проснулись. Я тряхнул головой, попробовал дышать ровнее – вроде как помогло. Нельзя терять голову, сейчас нельзя. Лучше задавать вопросы и узнать, как можно больше. Что я и сделал, вновь спросив:

– Отсюда, ну в смысле с арены кто-нибудь когда-нибудь освобождался?

Техник молчал, то ли раздумывал, то ли был поглощён работой. Но я чувствовал, знал, что он прекрасно слышит каждое произнесенное слово.

– Я отвечу, но давай так…, – он на секунду задумался, – Ответ за ответ. Я спрошу тебя кое о чём? Если ответишь, тогда и я тебе дам ответ на твой вопрос. Может ты получишь даже чуточку больше чем рассчитываешь. Идёт?

Вместо подтверждения сделки я лишь пожал плечами, на удивление… Получилось!? Некоторое время я был в замешательстве, потом попробовал резко развернутся. Костюм подхватил движение и с лязгом дёрнулся, и уперся. Меня трахнуло. Как оказалось, движения сдерживал какой-то мощный механический ограничитель, да и зажимы на запястьях и стопах доспеха никуда не делись. Последующие мои попытки пресёк водитель транспортёра.

– Эй, ты! Поаккуратнее! – прикрикнул он, – Батарею я, конечно, вставил и подключил к доспеху, но свободно двигаться ты сможешь только наверху. А сейчас лучше не ломай амуницию – она тебе ещё пригодится!

По тону голоса чувствовалось, что ему не понравились мои потуги освободиться. Однако поговорить, похоже, он действительно был большой любитель, поэтому, когда я снова стал вести себя смирно, Ян продолжил:

– Итак, ты согласен ответить на мой вопрос?

– Согласен. – В этот раз я не стал пожимать плечами, да и вообще шевелиться. В доспехе, наконец, заработала внутренняя терморегуляция, и стало чуть полегче. Мучающая тело жара спала. Хотя переступить с ноги на ногу всё равно было пока невозможно. Вынужденная неподвижность жутко раздражала, но мои скромные попытки поддерживать разговор, чрезвычайно понравились собеседнику. Его тон вдруг стал почти дружеским.

– Вот и отлично! А я как раз закончил твою экипировку, но об этом позже, а сейчас – вопрос! Вот скажи парень – что тебя поддерживает?

Вопрос застал врасплох, я такого не ожидал и растерялся, да и близкий гомон арены не добавлял полной уверенности в том, что я понял странного техника правильно.

– Что ты имеешь в виду? Поясни, я не совсем понимаю.

– Подожди, сейчас всё объясню, – речь Яна стала очень торопливой, словно он добрался до самого сладкого куска торта и готов его уже проглотить!

– Как я уже говорил! Те, кто составлял мне копанию на моём бронепоезде, были абсолютно разными людьми, и как раз тот, кто обычно отмалчивался, как оказалось самый интересный собеседник. Безусловно, среди них попадались и вполне безумные и сильно подавленные, но в большинстве своём сильные и умелые бойцы. Ещё бы, ведь нечто в характере: может надежда, вера, или опыт – все это давало им силы сражаться. И из всех прочих именно такие люди держались в Колизее дольше всех. Итак,…

Он сделал паузу как перед прыжком в воду, а затем выпалил:

– Я хочу знать, что поддерживает тебя?

Да уж, всё забавнее и забавнее! Странный техник, вдруг ни с того ни с сего решивший пообщаться, и его странное увлечение молчаливыми пленниками, всё это пробудило мои не самые хорошие воспоминания. Но как бы там ни было, я внезапно осознал, что у меня есть цель. По крайней мере, у меня было, что сказать этому человеку. Вспомнил Елену, и бездна вновь раскрыла мне свои объятья. Я жестко проговорил:

– Да! Есть то, ради чего я пойду до конца. Друг предал меня. Сначала мою веру! Потом убил страшно и жестоко людей, которых я полюбил! Бросил меня сюда. Не знаю, чем он руководствовался, но очень хочу это выяснить! Пока он вполне доволен своей судьбой, и это будет длиться ровно до тех пор, пока я не найду его. Я желаю отомстить и хочу понять, почему он так сделал. Что окажется сильнее: моя ненависть или сострадание к нему – я не знаю. И ещё – я не имею права погибнуть здесь, я обещал… обещал своим родным, что вернусь, а для этого нужно освободиться…

Я даже слегка развеселился пока говорил. Может, выходило внутреннее напряжение последних дней, или не выдержали нервы. Может, я просто устал…

Уже какое-то время я не прислушивался к тому, что происходило наверху. Но внезапно обрушившийся в наушники доспеха мощный тембр, растягивающий слова едва не застал меня врасплох.

– Все ставки сделаны! Мы на-а-чи-и-наем! – одновременно с этим возгласом надо мной в потолке резко распахнулся стальной люк.

Будь я в другом состоянии, может даже бы и испугался. Но сейчас все моё существо словно кипело в предвкушении скорой схватки. Лучше уж любое действие, чем эта выматывающая неподвижность! Я повел плечами, тем самым заставив снова лязгнуть стальные запоры на броне. Стыдно было подумать, но предстоящая схватка лишь наполняла мои жилы азартом. К тому моменту мне было уже плевать на мораль.

Ян за моей спиной стал говорить быстро и чётко.

– Слушай внимательно, впереди всего три минуты перед началом боя. Твой скафандр достаточно прочен и может выдержать порядка пяти прямых попаданий из плазменников. Ими будут вооружены наёмники, ты соответственно бьёшься за горняков. Не подставляй спину – там ядерная батарея. Если проплавят её защиту, то будет маленький смертельный взрыв. Хах! Когда поднимешься на поверхность возьми пневмоударник – он будет справа в специальной нише. Это мощное оружие ближнего боя, также огнемёт встроен в левое запястье доспеха, бьёт не более чем на десять шагов. – Он с шумом отсоединил зажимы с запястий, и продолжил: – Теперь ответ на тот самый вопрос – никак! По идее есть правило: если хочешь выбраться – нужно сражаться, пройдёшь тридцать боёв удостоишься битвы с чемпионом Арены. Тогда сможешь занять его место, и твоя жизнь будет в шоколаде. Но с арены тебя не выпустят, просто поменяешь клетку с отстойной на золотую. Я не помню, чтобы кто-то побеждал чемпиона, но думаю, у тебя может получиться. Конечно, если уцелеешь.

Вдруг он замолчал, прислушался к чему-то в голове и выпалил:

– Ха! Всё пора!

Секунду спустя заработал лифт. Я почувствовал резкое ускорение, и платформу, на которой стоял мой доспех, резко бросило вверх. Ян что-то ещё кричал вслед, но расслышать из-за скрежета платформы, ничего не удалось. удавалось. Мгновение спустя меня опять буквально ослепило и оглушило светом со всех сторон. От него нельзя было укрыться, редкая решетка впаянного забрала плохо помогала рассеивать этот свет. Сделав шаг – в этот раз зажимы не мешали, я ступил на серо-кровавую поверхность арены.

 

Гладиаторы

Мощные прожектора освещали Колизей изнутри. Сплошной стальной барьер и многослойная решётка, приваренная к нему на высоте пяти метров от края арены, отделяли гладиаторов от трибун зрителей. От них исходило голубоватое свечение, по всей видимости, работало отражающее поле, защищавшее зрителей от выстрелов гладиаторов. Сама арена была размером как два футбольных поля, не считая пространства под зрительские места. Ума не приложу, как её хозяева умудряются скрывать данное место от имперской разведки. Крупный бардово-серый гравий усеивал всю площадку внутри амфитеатра.

Бой был в самом разгаре. Я прятался за двумя хромостальными блоками. Неподалёку расположились Грек и ещё несколько парней за подобными укрытиями. Вторая союзная группа засела на противоположной стороне арены – на них как раз наседали «наёмники». Яркие бледно синие вспышки взрывающейся плазмы то и дело разбавляли отсветами окружающий кроваво красный пейзаж. Бедолаги пытались отплёвываться из огнемётов, но дистанция сводила на нет всю мощь их залпов. Не уверен, что до «наёмников» это оружие хоть сколько доставало.

Сердце гулко стучало в груди и разгоняло адреналин по венам вместе. Мозг лихорадочно работал, пока безуспешно пытаясь найти хоть какой-то выход из сложившегося положения. Голову словно заполнил вакуум – любые соображения отсутствовали напрочь. В результате я просто плюхнулся на задницу и откинулся, прислонившись стальной спиной к блоку. Вообще у меня сложилось стойкое впечатление, что никто из «шахтёров» (среди прочих и я) до этого не участвовал в настоящем сражении. Исключение составлял разве что Серёга, служивший ранее в пехотном подразделении. Он и взял командование над новичками. Правда, это пока мало помогало. Когда внезапно появился отряд противника, те умело обстреляли наши позиции и заставили расколоться нас на две группы. И хотя изначально горняков-шахтёров было почти в три раза больше, наёмники быстро захватили инициативу. В течение всего пяти минут с начала сражения «наша» сторона потеряла пятерых, тогда как противники – ни одного…

Самым большим минусом доспеха, а вернее сказать бронированного скафандра шахтёра адаптированного под ведение боя было то, что сражаться в нём можно было исключительно вблизи и то стоя спина к спине, кроме прочего сильно сказывалась неповоротливость брони. Наёмники превосходили нас не только в подвижности, и скорости – у них было дистанционное оружие, не настолько мощное, чтобы с нескольких выстрелов в грудь пробить подземный доспех, но достаточно скорострельное, для создания плотного заградительного огня. Да и целились противники в особо уязвимые части: голову, сочления механических ног, и спину. Так собственно мы и понесли первые потери. Пока приходили в себя, вооружались, оценивали обстановку: одному выстрелом размочалило лицо – решётка забрала оказалась плохой защитой против плазмы, другому прострелили сервопривод на ноге, остальных обстреляли с разных сторон, и у кого-то из «шахтёров» оказалась пробита защита элементов питания. В результате малый, но мощный взрыв смял ещё троих парней. Пришлось в беспорядке отступить. Так я и сидел предаваясь неутешительным соображения о том, что несмотря на достаточно большие размеры арены, «наёмники» в конце концов, загонят и перестреляют нас всех.

Нет! Черная ярость охватила меня. Должен же быть выход!

Внезапно ком на передней панели скафандра ожил. В наушниках зазвучал безумно знакомый голос.

– Так, парни есть план, – Грек осуществлял сеанс связи с нашей группой, – Если мы не можем догнать их, надо сделать так чтобы они сами попали под наши выстрелы. Поступим следующим образом…

Я внимательно слушал, весь инструктаж занял не более минуты. План Сержа был прост и давал возможность переломить ход схватки. И вот вместо того чтобы тупо изображать мишени, мы могли наконец действовать. Я и ещё один боец поднялись и, стараясь пригибаться, насколько это было возможно в громоздкой броне, двинулись в сторону противоположную выстрелам. Грек и другой парень так же скрытно пошли в обход группы, попавшей под обстрел. Через пару минут все заняли нужные позиции.

– Начали!

Ну, понеслась.

Я и Сэм, так звали парня, с которым мы обошли наёмников, засели возле «рухнувшего шатла». На этом «корабле» по легенде и «прилетели» противники. Судя по участившимся вспышкам плазмы и залпами огнемётов – шахтёры пошли в наступление. Таким образом, Грек сумел воплотить первую часть плана. Он объединился с парнями, на которых наседали «наёмники» и ударил тем во фланг. Коммуникатор снова ожил.

– Макс, дело за вами! Мы потеряли ещё двоих, но смогли напугать уродов! Должны уже выйти на вас. Черти двигаются быстро, поэтому не спите! Продержитесь до нашего подхода!

Первые наёмники выскочили на площадку перед «шатлом». Они явно не ждали засады, что дало нам несколько секунд преимущества. Я первый раз увидел вблизи чёрные доспехи. Их броня была несколько меньше наших скафандров, вероятно совершеннее и манёвреннее, возможно даже более устойчива к выстрелам из энергетического оружия. Вот только у меня в руках было совершенно иной агрегат. О том, чтобы пощадить противника даже мысли не возникло. Они нас не щадили. Я резко выбросил объёмную левую руку в сторону ближайшего гада. Тот замешкался, гашетка ручного огнемёта сама прыгнула в руку. Залп! Словно в замедленном фильме пламя плавно обтекло фигуру противника, охватило его целиком, проникло сквозь щели в защите и добралось до податливого тела. Резкий крик объятой пламенем фигуры на мгновение заглушил все прочие звуки. Наверно я тоже орал.

Выстрел из плазменника ударил в мою правую плечевую пластину, запахло разогретой сталью и озоном. Второй наёмник вёл огонь на близкой дистанции, но его оружие в ближнем бою оказалось не столь эффективно как огнемёт. Не отпуская гашетку, я быстро довернул пламя в его сторону. Тот попробовал отскочить, и у него почти получилось. Почти… Огненное облако догнало наёмника уже в конце длинного прыжка. Опалённый, он упал, засучил по щебню стальными ногами и затих, объятый огненным облаком.

Те, кто примчались вслед за первыми двумя, увидев печальную судьбу товарищей, поступили умнее. Они не стали выскакивать вперёд, чтобы не попасть под действие огнемёта, а открыли огонь ещё на подступах к шатлу из-за стальных блоков, беспорядочно усеивающих арену. Я стал пятиться назад, при этом активно поливая огнём перед собой так, чтобы противнику было сложнее целится. Ещё пара зарядов попала по нагрудной броне. Мой доспех слегонца тряхануло и только. Но вот если маленький и колючий шарик разогретой плазмы влетит за решётчатое забрало, или закончиться запас огненной смеси в баллонах, тогда мне точно не поздоровиться. Ситуация на поле боя выровнялась. Всё свелось к тому, кому больше повезёт. Сейчас я отступал от тёмного массива «шатла», и как мог – маневрировал под залпами плазмы. Ещё несколько мгновений и меня оттеснят на свободную от любых препятствий площадку, тогда у «наёмников» появиться реальный шанс разделаться с наглым «шахтёром». Но этого не случилось. Сэм внезапно выскочил из-за тёмной обшивки «корабля» и окатил сбоку пламенем боевиков в чёрной броне. Один из пятерых оставшихся наёмников занялся факелом и опал. Другие тут же сосредоточили огонь на новой цели. Как только напарник сделал своё чёрное дело, я тоже перешёл в наступление и понял, что не успеваю.

Толпа бушевала, крики с трибун глушили даже выстрелы энергетических винтовок, под которые сейчас попал мой союзник. Ему разворотило бронированную руку с огнемётом, видимо один заряд повредил клапан, по которому подаётся взрывная смесь. Газ вспыхнул, и оранжевый костюм Сэма охватил огонь. Крича, я пробежал отделяющее нас расстояние, осталось выжать гашетку и… Чёрт! Огнемёт молчал.

Плазменники немедленно развернулись в мою сторону. Тёмные жерла четырёх пушек смотрели прямо в лицо. Закостеневшие под слоем брони пальцы судорожно нажимали на кнопку внутри стальной перчатки, я стоял как вкопанный и всё не мог поверить, что кончился заряд. В горле моментально пересохло, сердце замерло на середине удара. Не знаю, что чувствовали те, кто уже пал на арене за миг до своей смерти, для меня же одно мгновение растянулось на часы. Я даже успел представить в мельчайших подробностях, как пульсирующие обжигающим светом шаровые молнии врываются в мой решётчатый шлем и выжигают всё внутри вплоть до затылочной пластины. Сейчас, уже через много лет после тех событий иногда, когда закрываются глаза – мне кажется, что я всё ещё стою там – на багровой арене, и смерть смотрит из темных жерл… Я ждал и ждал… не пытаясь уклониться. Словно парализованный. А багровые всполохи над головами противников все не торопились устремиться ко мне, при этом оборачиваясь слепящей смертью… Потом раздался мощный взрыв, и сильный удар отбросил меня в пустоту.

Пробуждение вышло не очень радостным. Гремели фанфары, ор стоял такой, что временами заглушал даже усиленный голос ведущего.

Я ни черта не понимал, только то, что меня куда-то тащат. На губах запеклась кровь. Попробовал пошевелиться – доспех слушался плохо.

Голос из динамиков коммуникатора, наконец, пробился моему сознанию.

– Макс!.. Макс, ты слышишь?! Это Грек!

Кажется, я его послал, потому как тащить меня сразу прекратили и сделали попытку поставить вертикально. Получалось это плохо, мои собственные ноги подкашивались, и ни в какую не хотели утвердиться на поверхности.

А ком всё надрывался.

– Твою ж…! Мы победили, слышишь?! Даже не думай сдохнуть теперь, скотина! Нам ещё выбираться!..

Выбираться, так выбираться. А сейчас мне надо отдохнуть, не каждый день смотришь в глаза смерти. Грек кричал в радиофон ещё что-то. Я уже не воспринимал, словно плыл сквозь пустоту… Впереди наверняка ещё не один бой. Точно… Так и будет…

Глаза закрылись сами собой – ничего не слышу, ничего не вижу…

Сплю.

* * *

Я очнулся в лазарете. Прошедшее гладиаторское сражение всё ещё было свежо в памяти. Кажется, я выжил. Тело ноет, но я жив. В спину упирается горизонтальная пластиковая доска. Лежать жестко. М-да это тебе не дома на перине.

Надо мной склонилась усталая женщина в грязно белом халате. Её лицо, осунувшееся с запавшими глазами, могло показаться красивым, если бы не лежащая на нём печать сильнейшего измождения. И всё же взгляд её синих глаз излучал тепло и заботу.

– Очнулся? Вот и хорошо. Просто сильный стресс и небольшая контузия вызвали глубокий обморок, – голос у неё был мягкий, но неимоверно усталый. Медик улыбнулась. – Часто приходиться иметь дело с более серьёзными ранениями. Вставай и закатывай рукав.

Я с трудом приподнялся, тело подчинялось плохо. Мышцы сильно болели, и я чувствовал себя плохо смазанным, скрипящим механизмом. Помотал головой, разминая затёкшую шею, и огляделся вокруг. Я сидел на старенькой белой кушетке в маленькой комнатушке со стальными перегородками.

– Кто вы? – Проклятье, и это мой голос? Больше похоже на карканье вороны.

Женщина стояла спиной ко мне и возилась со шприцами из аптечки, лежащей прямо перед ней.

– Я доктор Линна Скайн. – Она закончила свои манипуляции и повернулась ко мне. В её правой руке блеснула острая игла инъектора.

– Обычно я не разговариваю с пленниками, большинство из которых отъявленные негодяи и подонки, но ваш друг утверждает, что вы вполне приличные граждане империи, просто попавшие не в то время и место. Не то чтобы я поверила ему или вам, скорее уж вашей татуировке кадета. Хотя это тоже далеко не гарантия порядочности…

Я горько усмехнулся, вспомнив небольшое приключение по результатам которого наша академическая четвёрка в составе Рауля, Марата, меня и Дика решилась сделать эти татуировки. Своего рода традиционный отличительный знак кадетского выпуска.

– Где мы?

Плохо! Как же ломит затылок, когда пытаюсь вытолкнуть несколько слов из своего рта. Я сильно зажмурился от резкой боли…

– Не сейчас. Лучше закатайте рукав и не делайте резких движений.

После того как я стараясь не дернуться лишний раз, закатал левый рукав, доктор подошла взяла руку чуть выше запястья и резко всадила инъектор в руку. Потом женщина отошла, и занялась медицинскими инструментами. Через мгновение мою руку словно обдало невыносимо горячим кипятком. Я чертыхнулся м резко дёрнулся, чуть было не сверзивщись с кушетки. Зашипев, я схватился правой рукой за левую, как будто это могло помочь.

– Проклятье, доктор! Что это было?!

Боль постепенно спадала, вслед отступала усталость, уходила одеревенелость мышц. Через некоторое время я расцепил руки и изумлённо повращал запястьями перед собой. Болезненных ощущений как не бывало.

– Это войсковой биостимулятор. Улучшает кровоснабжение, помогает организму быстрее восстановиться и подпитывает его. К сожалению, от тяжёлых ранений и смерти не спасает.

– Редкая штука…

Лекарша ещё раз внимательно осмотрела меня, потом отвернулась и стала аккуратно собирать в саквояж пустые ампулы, в конце положила и сам инъектор.

– Спасибо, Линна! – только тут я отметил, что эта женщина хоть и изнурена тяжёлым трудом, но она всё ещё достаточно молода, стройна и даже весьма привлекательна. Я смущенно сглотнул. И это тоже действие лекарства?! Тем временем докторша собрала свою аптечку и подошла на выход из комнаты. Там Линн оглянулась и произнесла:

– Называйте меня Док, или Мэм – так меня называет большинство пленников. К слову, я и сама тут нахожусь в заключении. Пусть и на особом положении.

– Хорошо, Док. Простите!

Печаль отчётливо звучала в её голосе во время всего нашего разговора. Затем изящная ладонь прижалась к сенсорной панели, дверь комнатки открылась, и Док вышла наружу. Но уже за порогом она оглянулась.

– Вам не за что извиняться. А теперь прощайте. Даже не знаю, чего вам пожелать кадет. Надеюсь, вы проживёте достаточно долго. По крайней мере, постарайтесь… Обидно будет потерять такого воспитанного юношу.

Улыбнулась и пропала. Спустя минуту с момента её ухода в камеру ворвался Грек.

– Живой!

С ходу он залепил мне оплеуху.

– С какого?!… – сшибленный на пол я медленно поднимался.

– Не смей больше так меня пугать! – Серж обличающее ткнул мне в грудь крепким пальцем, когда я поднялся с пола. – Ты мой последний пилот! Если подохнешь, то кто разделит со мной тяготы местного гадюшника?

Морщась я распрямился и потёр ушибленный подбородок.

– Рад, что ты так ценишь меня, отец! Но можешь проявлять свою заботу, каким-нибудь менее болезненным способом? Поверь, мне и так досталось.

– Армейский стимулятор? – Скалясь, определил капитан. – Хорошая штука, улучшает настроение и потенцию!..

Вот тут уже я выстрелил в его направлении рукой. Грек грамотно закрылся, отскочил и рассмеялся.

– Ладно, мир! Просто я переволновался малость. А тут такое явное свидетельство твоего выздоровления, ни какими штанами не прикроешь!

Волновался он. Я уселся обратно и прислонился спиной к стальной стене

– Еще слово, капитан и я буду спокойно сносить и одиночество и местный гадюшник!

Он обезоруживающе поднял обе руки вверх.

– Брось, я же извинился

– Всё ок! Я не обижаюсь, уже… Удалось узнать в какой луже мы сидим?

Он сел напротив на такую же точно кушетку.

– В большой и страшной. Мы в тюрьме. Причём очень непростой…

– Ага, а то я не понял…

Грек повернулся, а я пригнулся, ожидая очередную оплеуху, но напарник просто посмотрел, как тогда в баре. Оставалось только теперь мне поднять кверху руки и повиниться. Кажется, мы прочно перешли на «ты». Единственный плюс участия в бою.

– Рассказывай, больше не буду перебивать.

– Проще будет, если сам посмотришь. Пойдём! – Серж поднялся, подал руку и потянул меня за собой.

Вслед за товарищем я вышел из камеры, которой впоследствии суждено было стать нашим домом на долгие полгода. Да-а! Похоже, вляпались мы надолго…

* * *

Тюрьма оказалась весьма серьёзной. Вытянутое в виде полумесяца широкое двух уровневое помещение вмещало в себя пятьдесят камер с гладиаторами механического Колизея. Это была лишь малая часть громадного здания, возведённого вокруг центральной площадки для проведения боёв. Решётки, вооружённая охрана из наёмников, даже роботизированная система слежения за пленниками – всё давало понять, что побег из данного места совершить крайне сложно. Шаг влево, шаг вправо и тебе в спину сразу нацеливались десятки лучевых ружей. Охранники перемещались по своим собственным переходам, расположенным над двумя уровнями отведённых для заключённых и в то же время ни как с ними не связанных, это всегда позволяло держать им пленников под надзором. В довершение прочего, в каждой камере, рассчитанной на двоих человек висел наблюдательный видеоглаз, трогать который запрещалось категорически. В случае непослушания, бунта, в преддверии обыска в камерах или просто по прихоти надсмотрщиков каждая камера могла быть закрыта дистанционно, и в неё немедленно подавался удушливый усыпляющий газ, действующий даже через кожу. Нам с Сержем его действие во время плена пришлось испытать не единожды. Обычно происходило так: сизое облако дыма заполняло камеру, оглушая тело и вырубая сознание часа на три. Приходили в себя с сумасшедшей головной болью и долго отплёвывались в умывальник горькой слюной.

В камерах содержались общим числом порядка семидесяти гладиаторов. Им, то есть нам разрешалось выходить в центральный коридор и посещать тренировочную площадку. Не смотря на довольно большое количество заключённых, беспорядки среди них были редки – это достигалось железной дисциплиной, которую местная охрана поддерживала на высоком уровне. Все разборки разрешались исключительно на арене. В противном случае каждый пленник, уличённый в драке за пределами площадки для поединков, практически голый отправлялся на арену вне своей очереди на расправу технически превосходящему противнику. Да. Именно так. Пушечное мясо для зрелищных сражений местные хозяева находили всегда.

Как выразился комментатор на арене: «Тут была своя, особая атмосфера»

* * *

Современным Колизеем владел выходец из преступного синдиката «Цзораесов» – хозяин Горакс. Любой гладиатор знал это. А также то что становиться поперёк пути этому хозяину не рискнул бы ни один раб с арены. Он обладал большим влиянием, обширными ресурсами и был одним из крупнейших боссов преступного мира. Но здесь Горакс был царь и Бог! В его руках находились все ниточки жизней, каждого охранника, раба, и даже гостя проклятой арены.

Некогда Горакс очень значительную часть своего незаконного состояния употребил на то чтобы создать теневую арену – «Механический Колизей». Нелегальное телевизионное шоу с неё транслировалось через закрытые от имерцев частоты по всему человеческому сектору галактики. Его смотрели контрабандисты, обычные преступники, боссы мафии, синдикаты – все, кто так или иначе противопоставлял себя закону Императора. Даже некоторые богатые колонисты подписывались у тёмных дилеров на просмотр этих программ. От того что связи синдиката, к которому относил себя Горакс и благодаря собственным возможностям, что простирались вплоть до самой верхушки управления сектором Эрклидия – ни какие шпионы, агенты и службы безопасности Империи не могли повредить хозяину технологичного Колизея. Поэтому законным было предположить, что источники Горакса вероятно сидят даже в министерских креслах Эрклидиума, если не возле самого Императора.

На нашей с Греком памяти героев, что бросали вызов порядку в Колизее, было всего четверо. У каждого из них был свой печальный конец на круглой площадке. Одного растерзали дикие звери с Туана, другой пал в непрерывных боях, длившихся до самой смерти без перерывов. Двух оставшихся просто связали и забили на той-же Арене личные охранники Горакса, превратив это в жестокое и кровавое зрелище.

Каждый раб видел это благодаря огромному экрану гало-матрице, транслирующего поединоки на широкую внутреннюю стену тюрьмы. Кроме этого благодаря отличной системе охранного видеонаблюдения хозяева арены всегда знали где, и как себя ведут и о чем разговаривает гладиаторы.

Сами бои шли раз или два в неделю и, как правило, сражения чередовались. Групповые сменяли одиночные, за ними шли тематические с исторической подоплекой, турниры на выживание. Каждый бой по времени мог длиться бесконечно. Всё зависело от силы или количества, участвующих в нём противников. Единственно, что не поощрялось это бездействие. Избегаешь боя – смерть. Затягиваешь бой намеренно – смерть. Не выполняешь оглашенные правила поединка (в редких случаях, когда они оглашались) – смерть. Подбиваешь к восстанию – смерть. Думаешь бежать – смерть… Бесконечное разнообразие вариантов.

Взамен павших в боях невольников всегда приобретались новые. Зачастую это были люди, как и мы схваченные в сражениях с торговыми кораблями, порой чем-то не угодившие преступной организации или кому ни будь из её лидеров. Очень редко попадались солдаты или офицеры с военного имперского флота, бывали и профессиональные убийцы смертники. Скорее всего, просто пиратские корабли не рисковали без нужды связываться с превосходящими их суда кораблями.

 

Ярость ящера

В плену прошло долгих три с половиной месяца.

У многих здесь к этому времени ломалась психика. Мы с капитанов видели такое не раз. Люди быстро превращались в животных, и это было только на руку владельцам арены.

Но нас было двое. Мы держались друг друга и поддерживали во всем. Каждый из нас уже не раз и не два выходил на арену. Там мы сражались…

Чтобы выжить самим, приходилось убивать других. Убивать без пощады, без жалости – потому что мы помнили, что происходит с раненными бойцами. Убивать других людей для того чтобы прожить до следующего поединка. Когда придётся лишать жизни вновь… И пусть это ни никогда не казалось мне хорошей идеей, пусть не хотелось марать свои руки в крови – инстинкт выживания был сильнее.

Это было кровавое время… Это было тем, что я всегда старался забыть. Не получалось никогда… Порой когда я закрываю глаза, снова вижу этот проклятый серовато розовый плац.

Будь моя воля, при любой другой ситуации я бы постарался избежать чего-либо подобного. Это была не война с агрессорами – теми, кто собирается сжечь твой дом, убить родных, захватить твои земли. Это проклятое шоу, где преступники стравливают друг с другом людей, даже если те являются такими же преступниками. Каждый поединок здесь записывают и продают за деньги тем, кто нисколько не лучше выродков, заставляющих тебя сражаться. Тем кто пускает слюни когда видит как тебе вспарывают живот и умываются твоей кровью. И хотя перед тобой стоит тот же выбор что и на войне: убей или убьют тебя – истинные виновники всегда в стороне. Но я выбрал… Грек – тоже… Мы выживем. Но эта кровь всегда останется на наших руках.

Сержу Кострову выпадали в основном бои один на один. Как бывший десантник он быстро набрал былую форму и без особого труда расправлялся со своими противниками, тем паче, что условия между поединщиками подбирались примерно равные. Гладиаторы равной силы сражались зрелищнее и отчаяннее, чем в неравных боях. У меня дело обстояло несколько хуже в плане подготовки, но всё же армейская муштра выручал. На меня сыпались в основном, групповые сражения. Сначала было тяжко. Выручала док… латая ранения, ну и собственное молодое тело позволяло мне быстро поправляться. После каждого боя я старался постоянно улучшать свою технику и тактику боёв в механической броне. Тут безусловным примером мне служил мой единственный напарник и друг. Грек.

После того самого первого боя, всем выжившим показали крайне неаппетитное видео.

Первое и последнее видео, показанное один единственный раз в начале заключения, вызвало у всех настоящий ужас. Трупы недавних противников и безнадёжных раненых, но всё ещё живых людей сбрасывали в полость между вертящимися железными барабанами, окованными стальными зубами. Это было будущее неудачно сражавшихся гладиаторов – быть перемолотыми в страшной дробилке. Меня стошнило и ещё нескольких пленных стошнило почти сразу, Грек лишь сильно побледнел и отвёл взгляд в сторону, меж тем – охранники ухмылялись, наслаждаясь и наблюдая за нашей реакцией. Именно тогда я и капитан решили сражаться на арене до последнего вздоха.

После серии побед, оставшимся в живых ветеранам обязаны были быть некоторые послабления, а также выдавались персональные доспехи. Не избежала эта участь и нас. Теперь любое выступление в них это было как визитная карточка. Завсегдатаи арены могли выбрать любого ветерана и связать с ним некую сумму денежных средств. Выигрывал или проигрывал гладиатор, соответственно получал или терял деньги игрок. Арена же всегда получала свою комиссию независимо от этого.

Теперь, как только я или Грек появлялись на техническом этаже и входили в армейский модуль, умная автоматика выдавала нам нужный тип доспеха. С арены гладиаторы возвращались через этот же модуль, и броня поступала обратно на склад. От боя до боя механики регулярно что-то меняли в технологичной броне. То улучшая характеристики, то чуть занижая – тем самым улучшая зрелищность поединков. Так же весьма разнообразными были и виды вооружения. После серии побед сержу даже дали прозвище Красный барон, из-за цвета механической брони.

Ещё одно обстоятельство, которое мы подметили с течением времени, это тот факт, что если не лезть на рожон и придерживаться немногочисленных правил – хозяева арены тоже придерживаются своеобразной справедливости в твоих поединках. Например, образцового гладиатора никто не выпустит в заранее проигрышный для него бой. В то время как с бунтарями и непокорными пленниками расправлялись нещадно, выставляя их примером для остальных гладиаторов. Таким образом, наше с Костровым желание о побеге стоило держать в большом секрете, иначе мы бы пополнили длинный список жертв «Колизея». А пока каждый из нас качался в тренажёрном зале, отрабатывал приёмы, оттачивал свою технику убивать, и щедро делился опытом с другом.

* * *

Сначала мне было сложно сражаться. Для этого необходимо было представить, что твой враг, не человек. Лучше если он животное, чудовище, желающее твоей гибели. Представь это, и тогда дарить смерть становиться легче…

Животное…

Так же как и ты сам…

Но я хочу выжить. Выжить и освободиться из плена. Выжить, исполнить обещание, данное самому себе и вернуться. Вернуться, чтобы разнести «Колизей» ко всем чертям, вместе с его дьяволом хозяином. Его чертовой дробилкой и тюремными законами. Если уж пускать тьму в своё сердце, то надо делать это весьма расчётливо…

Так я обычно настраивался на очередной поединок, сидя в тренажёрном зале или своей камере. Так было и сейчас. Но…

Меня отвлекли.

– Слышь, ты!.. Белоснежка!

Варан появился здесь намного раньше нас с Греком, но уже успел нажить себе репутацию беспредельщика и любимчика самого Горакса. Он был тем самым исключением из правил, которых должны были придерживаться все остальные заключённые Арены. Я догадывался, почему Варану позволялось много больше чем другим бойцам.

Синдикат Цзораес, на чью поддержку опирался Горакс, обеспечивал хозяина нового «Колизея» всем необходимым: костюмами персональной защиты и спец оружием для охраны, всевозможной амуницией для арены и самими гладиаторами. Как упоминалось ранее – частью этого были различного рода смертники, вытащенных за большие деньги из самых различных тюрем по всему звёздному сектору, частично рабы с наркотических плантаций преступных баронов, попадались и другие люди – чем-то не угодившие синдикату, или одному из его боссов. Таким как раз был вор и убийца по прозвищу Варан – сильный как трандошанский бизон, с не мерянными амбициями и минимумом интеллекта, ровно как у вышеозначенного животного. Сперва Варан сам работал на синдикат, но не сумев пробиться в верха преступной организации, он не придумал ни чего умнее как по-крупному нагреть одного из баронов «Цзораеса». Убив наркокурьера, что работал на босса группировки, он забрал у того товар на сумму в несколько миллионов кредитов. Незадачливый вор даже не успел должным образом реализовать украденные наркотики, когда его нашли люди из синдиката и предложили выбор: или мучительная смерть, или Колизей. Варан выбрал арену. Тут он проявил не дюжие способности в управлении различного рода доспехами и брони, регулярно побеждал в схватках, и его безжалостная манера пришлась по нраву хозяину «Колизея».

Благодаря таким как он представлять своих противников порождениями тьмы становилось проще.

Обладая большим опытом в управлении доспехами, этот тип каждый свой бой обставлял с большой театральностью, и помпой Он никогда не щадил противника, и всегда перед тем как убить его доставлял последнему адские муки. Мучил, пытал, изгалялся, черпая в этом высшее удовлетворение. Именно эта его извращённая черта и понравилась владельцу «Колизея».

Говорили, что как-то раз ему выставили в противники женщину. Одну из наложниц хозяина арены. Чем она провинилась перед хозяином не известно до сих пор. Известно другое – в том сражении, а точнее во время казни Варан в чрезмерной жестокости превзошёл сам себя. Для начала он сбил её с ног, изнасиловал, а затем медленно расчленил, и сожрал сердце. Он упивался её болью и кровью до самого конца. Насильник, негодяй, убийца!

С того самого времени он на всегда потерял уважение даже среди самых отъявленных головорезов. Но Варана это все трогало мало.

Его терпели, ненавидели и боялись, но не уважали. Несмотря на повсеместную неприязнь, поговаривали так же, что Варан первый среди прочих и имеет больше шансов завалить таинственного чемпиона. И именно эту ящерицу я убил бы без раздумий и угрызений совести.

– Ты оглох что ли?! Повернись, когда я с тобой разговариваю, урод!

Трудно понять, почему этот извращенец так невзлюбил нас с товарищем. Может потому что мы изначально держались обособленно от остальных гладиаторов? Может потому что мы регулярно побеждали на арене, и это било по его самолюбию фаворита. Не знаю…

И сейчас этот убийца стоял позади меня. Вернее, даже нависал.

Я не спеша обернулся.

Несколько дней к ряду Варан и его прихлебатели из числа пленников явно напрашивались на драку. После того как Грек на глазах у всех быстро и эффективно вырубил об решётку самого наглого – Могилу, рвение остальных слегка поутихло. Но именно сейчас Грек сражался на арене, и похоже, что Варан намеревался отыграться на мне как на друге Кострова.

Его гориллы обступили тренажёр, тесня меня со всех сторон.

– Что молчишь? С-сышь придурок! – Он взглянул на настенный экран. Там шёл бой между Костровым и недавно поступившими гладиаторами. – Даже если твой дружок победит сегодня, тебе он уже не поможет.

Я поднял голову и прямо взглянул в ядовито жёлтые глаза ящерицы. Охранники никогда не вмешивались в разборки, провоцируемые Вараном и его людьми, если только его противники не нападали первыми. Однако даже тут были свои пределы: участникам свары запрещалось всерьёз калечить друг друга. Синяки и ушибы не в счёт. Главное, чтобы гладиаторы оставались боеспособными.

Дьявол! Я чувствовал серьёзное раздражение. Иногда даже тупые быки способны мыслить. Если эти подонки уработают меня сейчас, то Грек не сможет первым нанести удар, иначе он загремит в бой – из которого не выходил живым никто! А это значит, что отыгравшись на мне, уроды нападать больше не будут, первыми… Хитро. Незря он ходит в любимчиках!

Несмотря на сложную ситуацию, я не подал вида, что как-то переживаю. Наоборот даже слегка расслабился. Ну хочет человек проблем, можно поиграть и по его правилам. Я сел по удобнее и без выражения стал смотреть в ядовитые глаза. На миг я ощутил странный укол липкого сознания. Страх?!

– Кончай пялиться утырок! Вставай, пля! Или я тя умотаю прямо где сидишь!

Теперь я был уверен. Варан боялся.

Есть типы людей, которые считают себя лучше остальных только от того что на их стороне сила и численный перевес. Нам с приятелями приходилось порой иметь дело с такими ещё в академии. Но никто из тех гопстошников не стоял даже рядом с тем моральным уродом, что представлял из себя Варан. Впрочем, и у него была та же слабость. Как говорил мой тренер по армейскому рукопашному бою: «Человек что, прежде всего превозносит свою собственную физическую мощь, но забывает о духовном и умственном развитии – неизмеримо слабее того, кто успешно учится развивать в себе в равной степени все три качества».

Лишнее подтверждение этих слов тот момент, пыхтело и распаляло себя всего в каком-то метре. Варан доведённый до белого каления моим молчанием и спокойным взглядом в глаза, не знал, что делать. Вдруг он взревел и, забыв сказать своим приятелям, чтобы те держали меня, с короткого размаха ткнул правым кулачищем, метя в моё лицо. Вероятно, его постигло большое разочарование из-за того, что я был готов к такому повороту событий.

Когда недалёкие дружки моего противника опомнились, мы уже поменялись с ящером местами. Их главарь, неестественно изогнувшись, лежал мордой на жёстком откидном сиденье тренажёра. Его правая рука, сильно оттянутая назад, подрагивала и хрустела сухожилиями и суставами. Я использовал тот самый захват, которым в своё время укоротил мой боевой пыл Грек. Естественно я должен был однажды освоить этот приём. Думаю, мало кто из сопровождающих, в том числе и сам Варан заметил и понял все особенности. Не смотря на всю его силу – факт оставался фактом: его рука надёжно сидела в моём капкане. В отличие от того случая в баре моя хватка не была щадящей. Негодяй и не пытался распрямиться – боль лучшая узда для таких типов, а в данном случае она была такой, что даже ему ругаться было очень сложно. Лишь подвывать и елозить мокрой щекой по жёсткой обивке. Бугаи Варана было дёрнулись на помощь, но я укоротил их порыв резко поддёрнув защемлённую руку. Сухожилия бандита опасно затрещали готовые порваться.

– Назад! – Истошно завопил униженный Варан, который мгновенно понял, что произойдет, стоит мне хоть немного усилить захват. Его колени слегка подогнулись. По-прежнему контролируя свою жертву я заставил распрямится ящерицу. Бугай в моих руках только хрипел и кажется плакал. В этот раз боль для него уже не была столь сильной, но шевельнуться он по-прежнему не мог, поскольку рисковал остаться с порванными связками. Он отчётливо понимал, что если разрешит своим псам броситься на меня – первым поплатиться он сам. Именно это я и хотел внушить всё ещё очень опасной ящерице.

Полностью выложившись во время проведения приёма, я устал. Однако, следовало довести до конца то, что я затеял – отступить сейчас, означало что все было проделано зря, а на это не было ни желания, ни сил. Я слегка нагнулся и тихо приказал:

– Больше никогда не смей приближаться ни ко мне, ни к моему другу! Попробуешь ещё раз, и я заставлю тебя помочиться и обгадиться прямо перед твоими жополизами. Посмотрим, как отреагирует тогда Горакс, если ты так опозоришься. Мне думается – твой статус крутого гладиатора уже не будет так ему застилать взор!

Больше не в силах терпеть эту гору мышц рядом, я отпустил его и сделал шаг в строну. Варан упал на четвереньки, часто дышал. Потом он поднялся, и зло глянул в мою сторону.

– Мы ещё встретимся пострелёнышь! Не здесь – на Арене. Проверим, так ли ты хорош в управлении доспехом как в рукопашке!

Определённо боль действует на некоторых, как стимул к активации умственной деятельности. Так я думал, глядя на то, как Варан опираясь на своих шестёрок, выползает из тренажёрного зала. Когда они ушли я сел обратно на тренажер. Устало посмотрел на экран.

Грек победил в сражении противников, не убив их. Уже хорошо. Кажется, сегодня мы оба можем засчитать по выигранному поединку.

– Ты глупо поступил, парень. Смело, но глупо. – Произнёс кто-то позади меня. Я мигом вскочил, обернулся и встал в стойку – откуда только силы взялись? На параллельном моему тренажёре сидел крепкого вида мужик в сером комбинезоне. Не стоило сомневаться, что последняя фраза была именно от него. Он был единственный из гладиаторов, кто не сбежал, когда в тренажёрку вторглись громилы Варана. Я внимательно разглядывал его комбинизон. А гладиатор ли он?

– Дан! Рад знакомству с будущим трупом!.. – Он протянул мне руку, и сжал её в кулак. – Кажется, так приветствуют друг друга пилоты великой империи?

* * *

С инцидента прошла всего пара дней. Варан и его шестерки не подавали никаких признаков жизни.

Грек одно время дивился тому что, те упыри наконец отстали, но именно сегодня я решил ему рассказать. Уж больно хреновые были предчувствия каждый вечер. Будто бы ежеминутно кто-то внимательно присматривается к моей спине, и вот-вот сзади вонзиться под рёбра кусок холодной остро заточенной стали.

Разговор начался издалека, мы оба сидели в своей камере и отходили от тяжёлой тренировки – отрабатывали ударную технику в тренажёрном зале. Я решил вспомнить его последний бой против новичков. Последние кстати, выжив в бою с ним, затем были отквартированы на первый этаж поближе к ветеранам ящерицы. Кстати, вот ещё одно предположение – почему Варан до сих пор не полез мстить нам, нашлись другие козлы отпущения, более лёгкие для наездов. Впрочем, нам некогда было заботиться о печальной судьбе новопоступивших гладиаторов. Тут кто слишком много думает о других, долго не живет.

– Серж, я хотел поговорить о твоём последнем бое.

– Ну?

– Тяжело было?

Грек в это время решил умыться. Он пустил воду, высморкался в рукомойник, помыл руки, смочил и обтёр лицо тряпкой, заменяющей нам полотенце.

– Нет не очень, – глухо раздалось из-под тряпки, – Больше возни.

Он обтерся и добавил:

– Боюсь, нам больше не позволят завершать бой без кровопролития. Местной публике это перестаёт нравиться. У меня вышел неприятный разговор с посланником Горакса. Он пригрозил, что в следующий раз должна пролиться чья-то кровь – или кого-то из нас, или кого ни будь другого. Без вариантов.

– Вот как. Уже после второго раза…

Видимо мой приятель тоже тяготился недосказанным. По крайней мере, в прошлый раз Грек не упоминал ни о чём подобном, а сейчас выговорил и вздохнул свободно, видимо решил не утаивать от меня ни чего. Он отбросил полотенце в сторону и плюхнулся на свою койку.

– Что-то слишком много обхождения от местных убийц в нашу сторону, не находишь?

Над головой замигал тревожный огонёк. Я протянул руку и нажал на кнопку под ним. В этом месте откинулся лоток с тремя разноцветными пилюлями.

– Нас просто очень сильно любят неприятности.

Зачем-то покатал разноцветные горошины в лотке. Сгрёб их, забросил себе в рот и запил стаканом с питательным раствором – по консистенции напоминающей кисель. Жаль, что о вкусе субстанции сказать этого было нельзя. Сладкое тут было в явном дефиците. Костров посмотрел за моими манипуляциями, потом со вздохом проделал ту же процедуру на своей стороне.

– Дьявол! Как мне надоели таблетки, хоть бы раз нормальной еды пожрать!

– Главное, что не яд, – я прислушался к своим ощущениям. – Помнишь, как траванули Лорхана из пятой?

– А то!

Какое-то время эта история была у всех на слуху. Жизнь здесь не стоила ни чего, мы были не лучше дичи на убой, только подготовленной и хорошо тренированной. Мой друг это тоже понимал, хотя для вида и возмущался состоянием еды.

Нет, капитан молодец – всё-таки он старше меня, опытнее, разумнее. Без его поддержки я бы давно пополнил постоянно растущий список жертв «Колизея». Он же стал первым моим учителем после академии и близким товарищем здесь в плену. К слову, Костров был лишён дурацких заморочек с возрастом вроде своего погибшего приятеля Артёма. Он был не против поддерживать подобающую субординацию. Другое дело, что после гибели экипажа и потери всех судов, я официально перестал быть его пилотом, а уже после первой совместной схватки было как-то неудобно называть друг друга на «вы». Он стал мне тем другом, каким как выяснилось – никогда не был Марат…

– Что-то ты сегодня больно молчаливый. Случилось что?

Я поставил стакан обратно и защёлкнул лоток, потом сел и в свою очередь и кратко рассказал ему, что произошло несколько дней назад в тренажёрном зале.

– Вот как, – только и произнёс Костров, когда я закончил.

– Грек, слушай, я понимаю, что следующий бой может оказаться последним для меня. Спасибо что…

Но мой приятель не дал мне закончить.

– Заткнись, Макс! Проклятье! Ты поступил правильно, когда заткнул урода. Но не спеши себя хоронить! Или забыл… – тут он запнулся, взглянул в стеклянный глаз камеры под потолком в углу, и сбавив тон – добавил шёпотом: – Или ты забыл, что мы договаривались вырваться от сюда вместе?

Вот и началось то, о чём мы спорим уже некоторое время. Я упрямо тряхнул головой, тихо ответил:

– Помню. Но как ты себе это представляешь? Нас двоих слишком мало! Нужно специальное снаряжение. А как мы его достанем? Вынесем с арены!? Ты прекрасно знаешь, что обычным способом это сделать невозможно.

Он сорвался и подошёл ко мне вплотную, взял за плечи и сильно встряхнул. Слова же цедил сквозь зубы.

– Знаю! Я ищу возможности! Но если расслабиться, если сдаться – мы сразу проиграем! Оба! А ты именно это и делаешь сейчас…

– Что? Сдаюсь?

– Да, чёрт возьми!

– Я не сдаюсь! Если меня выставят против Варана завтра или через неделю, я постараюсь убить его! То, что мы схлестнёмся ни у кого не вызывает сомнений. Но что потом? Даже если мне удастся победить? Новый бой?! Или ты подговоришь всех гладиаторов? Что нас ждет, очередная участь Спартака?! Но и в этом случае без помощи извне нам не прорваться, даже с оружием, отобранным у охранников.

Я вырвался из его цепких пальцев. Он не понимает. Не смотря на весь свой опыт – не хочет понимать.

– Помнишь тех перцев, что были из разведки?! Помнишь – чем для них всё кончилось!? Где гарантия, что среди тех гладиаторов, с которыми мы говорили, нет соглядатаев от Горакса? Если раскрыть перед ними все карты, мы сдохнем, ни на миг не приблизившись к своей цели! Я согласен, что сдаваться рано! Но нужен другой план, а не дырявые предположения!

Весь разговор велся очень тихо, хоть и на очень животрепещущую тему. Надеюсь, ни черта эти микрофоны камер уловить не могут. Мы как-то забили их смоченным порошком, полученным из тех самых питательных пилюль. Не улавливали же до сих пор.

Кажется, я выговорился полностью и остановился, чтобы привести мысли в порядок. Здесь было вполне естественно съехать с катушек. Но мы держались, пока держаись. Костров тоже молчал. Всё верно – он понимает правоту моих возражений. И этот разговор у нас не первый, подлило в огонь ещё и утреннее происшествие. Также если посвящать других пленников в наши планы, а это неизбежно – вдвоём нам не пройти посты охраны, не разжиться оружием, не создать бучу для отвлечения внимания и совместного побега – наверняка среди них есть те, кто слил агентов империи хозяину Арены. Слишком много частиц «не». У даже нас нет схемы строений «Коллизея», и где её достать, мы тоже не имеем ни малейшего понятия. Нужен свой человек вне камер для заключённых, свой в охране, среди техников… В пору прийти в отчаяние, но сдаваться никто из нас двоих не собирался…

В стальную дверь постучали. Мы встрепенулись. Охрана?! Впрочем, охрана точно не стала бы стучаться. А вот заключенные…

Мы с Греком мгновенно подобрались, готовясь к драке. Дверь отошла в сторону, и в камеру вошёл тот самый мужик в сером костюме из тренировочного зала. Как он сам тогда представился – некий Дан. Признаться, в первую встречу я не придал ни ему, ни его словам большого значения. Сейчас же, после прозвучавшего разговора и я, и приятель подозрительно окинули взглядом вошедшего. Подозрение усилилось, когда я вспомнил его короткую фразу про «будущий труп».

Дан, или некто выдающий себя за него был высокого роста, голубоглаз, крепок фигурой, с явными буграми мышц под серой тканью костюма. Меж тем он едва не шаркнув ножкой обратился к нам

– Извините, что потревожил вашу беседу, но я имел удовольствие видеть, как недавно вот этот молодой человек совершил нечто невообразимое с одним из фаворитов нашего любимого хозяина.

При этом он ткнул узловатым пальцем в мою сторону. Я напряжённо продолжал стоять. Костров же наоборот слегка расслабился.

– Старик, случайно это не ты тот, кто называет вполне ещё живых людей трупами?

Мужик медленно кивнул, не спуская с меня пристального взгляда.

– Да это я. Дан, моё имя. Дан-уборщик если угодно.

Грек облегчённо выдохнул.

– Ну, давай рассказывай, зачем пришёл?

Мужик в сером улыбнулся, словно только что крупно обвёл кого-то вокруг пальца. Затем он обратился ко мне напрямую.

– У меня послание.

В его руке показалась безобидная бумажка. Дан протянул её мне сверкнув ярко-синими глазами предгрозового неба.

– Так и знал, ты видишь. Сегодня ночью, я жду там, где ты свалил Варана. Замки и камеры будут отключены – не пропустите момент. Газ в вашу камеру подаваться не будет. Поэтому не выходите пока все не успокоится. Нам есть о чём поговорить без лишних ушей.

Он сделал, видимо для того чтобы придать серьезный вес следующим своим словам. По мне они и так были серьезны, серьезней не куда.

– Возможно, для тебя и твоего друга это единственный шанс вырваться от сюда.

Ни добавив более и слова, он быстро развернулся и скрылся за раздвижной дверью из камеры заключения.

* * *

Странное поведение, странная речь – просто провокация какая-то. Сперва, я даже не понял, что мне во всей ситуации не понравилось больше всего. Догадался лишь потом, когда, тот развернулся и вышел. Мурашки побежали по спине, а на лбу выступил холодный пот.

– Макс, ну как тебе первый фанат в этой клоаке? – Видимо на Сержа этот человек не произвёл абсолютно никакого гнетущего впечатления. Мой сокамерник не понимал, почему я так разнервничался после его посещения.

– Эй, да расслабься – это всего лишь местный уборщик, наполовину сумасшедший. Давай лучше посмотрим, чего он тебе там принёс.

Сделав знак, я вышел из камеры, Костров совершенно не понимая в чём дело, вышел следом. Я внимательно смотрел на друга.

Вот так десантник. Человек в сером расколол его защиту на раз. А ведь их в спецподразделении должны были учить азам – не могли не обучать. Я знаю – проверял сам, и ничего не получалось. Ни с моими умениями. Впрочем, кто знал, что мои не регулярные занятия помогут нам обоим сегодня. Вот только к доброму или к худому это приведёт…

Что-то упрямо толкало меня вперёд. Может появившаяся надежда?

Серж и я шли по стальному пандусу второго этажа, куда выходили двери из камер заключения гладиаторов. Трое или четверо охранников сверху сперва неотрывно наблюдали за нами. Потом их внимание ослабло. Переключились на стандартный осмотр своих секторов. Непрерывный контроль за всеми пленниками, что без дела слонялись в общем помещении велся постоянно.

Сегодня бои не планировались поэтому заключённым позволялось немного свободы. Трое или четверо гладиаторов качали мускулы внизу в центре, где были для это расставлены специальные снаряды. Они отличались от тех, что были расположены в тренажёрке – там размещались устройства для тренировок именно в управлении механическими боевыми доспехами. А здесь так: для увеличения выносливости и силы. Тоже полезно, но с этим у меня сейчас было меньше всего проблем.

– Эй, зачем ты вытащил меня? Чтобы идти и молча поразглядывать тех культуристов внизу?

До сих пор так и не понял в чем дело.

Мы остановились как бы не взначай на границе зоны наблюдения и спиной опёрлись о поручни, отвернувшись от центра зала с таким расчётом, чтобы автоматическая система слежения не могла читать по губам. Это местечко у лестницы вниз мы нашли давно, и часто вели здесь тайные переговоры. Не следовало здесь светиться часто. Охрана могла догадаться, но сегодня это и впрямь было необходимо.

Порой поодиночке или группами проходили мимо другие пленники, нам не трудно было делать унылый вид, будто мы говорим о совершеннейшей ерунде.

– Что он сказал?

Грек удивился:

– Кто?

Пришлось пояснить. Не думал, что внушение будет таким серьёзным.

– Человек, который заходил к нам.

– Ты про Дана, что ли?

– Да про него.

Серж напряг память. Судя по сосредоточенному лицу и пыхтению он прилагал серьёзные усилия, чтобы воспроизвести произнесённые тогда слова. По некоторому удивлению на лице я заключил, что и до него наконец начало кое-что доходить.

– Пля! Не помню точно. Словно туман… Что-то о похвале в твою честь, типа: нашлась управа на охреневших гладиаторов… Стой! Больше не могу… Моя голова…

Он схватился пальцами за виски.

– Ладно, достаточно – Грек! – Я встревожился за приятеля не на шутку. Внушение – это вещь, которая болезненно искореняется, но не мог же и в самом деле тот тип вложить смертельную программу.

Приятель закашлялся и тяжело дыша, отнял руки от головы.

– С-сук..!

Фух! Обошлось. Лишь лёгкая головная боль. Шикарно отделались. И это значит незнакомец нам не враг… Пока не враг.

– Ты как?

– Погано… Кто он? Я видел старика.

Не знаю, и хорошо было бы выяснить, кто это был такой. Но он не работает на Горакса. Слишком сложно для местных заправил устраивать такие провокации. Или все-же?..

– У меня нет ответа, – сказал я, – Пока нет.

– Собираешься узнать?

– Да. Он назначил мне встречу. Подстрахуешь?

Грек отнял руки от своей головы и упёрся локтями в поручни. Плюс неглубокого внушения – боль проходит довольно быстро.

– А если это один из местных информаторов?

– Всё может быть. Хотя подобная вероятность мне кажется минимальной. Единственное, в чём уверен – он достаточно силён чтобы обманывать всех вокруг. Ручаюсь местные электронные глаза его тоже не видят.

– Да, хорошая маскировка у старика. Умеет воздействовать на сознание. Уборщик, надо же. Вхож везде, слушает видит, наблюдает. Притворяется психом. Твою ж рвать! Он и есть псих, только наоборот…

Я заинтересованно взглянул на Кострова.

– Как часто он попадался тебе на глаза?

– Да постоянно.

Опачки! А сюрпризы на сегодня никак не кончаются.

– Не знаю точно с кем мы имеем дело, но он смог отвести тебе глаза, и более того вложил простенькую программу с внушением преодолев войсковой гипно-барьер. Плюс я готов поклясться, что ни разу не видел этого мужика.

Я описал Кострову, как выглядел «старик» для меня.

– Рвать мою! – Опять выругался Серж.

– Открылся только тебе. – потом Грек вдруг заткнулся, словно налетел на препятствие и с нездоровым подозрением уставился на меня. – Как ты сам-то всё это сумел понять? Или хочешь сказать, что у тебя есть потенциал?

Пришлось сознаться в том, что да есть, но плохо развит.

– Да ты прав он мне не открывался. Извини, что я не говорил раньше. Я не так хорош, как может показаться. Мысли читать не умею – только чувства.

Он потрясённо выдохнул, но как можно незаметнее, стараясь не привлекать к себе много внимания.

– Охренеть можно! У меня пилот – сенс, а я об этом ни сном – ни духом! Твою же рвать! Что-раньше-то молчал?

– А ты бы подписал тогда со мной контракт? Позволил бы быть на корабле?…

– Нет, конечно!

– И я о том же. Психов, как и сенсов недолюбливают, и часто не видят между ними разницы.

Его борода гневно встопорщилась.

– Макс, морду бы тебе набить!

– Не поздно? – спросил я. – Да и потом бил уже.

– Поздно, то поздно… – искренне и огорчённо протянул Костров. Ещё немного посокрушался про себя, но потом с небольшим энтузиазмом произнёс: – Зато теперь, мы с тобой точно выберемся!

Настала моя очередь тихо удивляться:

– Каким образом?

Он довольно оскаблился.

– Не знаю! Но предчувствие хорошее появилось… Ты это, – он оглянулся по сторонам, зафиксировал, что рядом никого, и понизил голос ещё больше, – Сходи на встречу со стариком в сером, или кто он там. Я думаю, он не связан с Гораксом. Кроме прочего уж он то наверняка сумел прочитать и наши мысли, и даже дал явный намёк через меня. А если и связан, то тем более нужно, соблюдая максимум осторожности. В общем будь он от местных… Отдыхали б мы с тобой сейчас в мясорубке.

Шикарно успокоил – я аж поёжился от такой перспективы! Как там повернётся ещё не известно, может даже к нашей пользе – переговорщика не присылают тогда, когда могут прислать вооружённый эскорт, а вот если не пойдёшь пришлют наверняка.

– По мне, пропадать, так вместе!

– Без Бэ!

Местный жаргон который раз успешно входит в наш обиход, ассимилируемся, ё-ма!

Далее, не вдаваясь в мрачные размышления, Серж оптимистично хлопнул меня по плечу, и двинул обратно в камеру, считая разговор законченным. Что ж выбор сделан. Я ещё раз бросил взгляд вниз на упорно качающихся головорезов Варана. Неужели, наконец забрезжил шанс, которого мы с другом так долго ждали – и все приготовления были не напрасными. Затем отвернулся и направился следом за напарником в камеру. Перед ночной вылазкой следовало немного поспать – может этот ночной демарш действительно окажется последним в моей жизни.

Самое интересное, что волнения практически не было.

Тоже последствия внушения?!

Кстати, я потом взглянул на клочок бумаги. Там стояла дата и время грядущего поединка.

* * *

Ночь. Уже примерно два часа, как должны были пустить сонный газ. Мы лежали, напряжённо вслушиваясь во мраке. Наверняка минуло полночь, а замки камер после отбоя все оставались запертыми. Я вставал и проверял три раза. Абсолютная тишина не давала нам покоя. Оговоренный срок вышел, но сомкнуть глаза и предаться спокойному сну не мог не один.

– Может старик так пошутил над нами?

Меня передёрнуло:

– Не хотелось бы…

– А вдруг. Кто он такой вообще, и с чего мы должны ему верить? – Костров в принципе был прав. Что мы знали о человеке, который назначил нам встречу. Кто он – мощный телепат, или буйный сумасшедший с телепатическими способностями, по своей прихоти скрывающийся от хозяина «Арены». А может, и работающего на него. Проверить не возможно.

Темнота и неизвестность вообще не способствуют позитивным мыслям. Вокруг только выматывающая нервы тишина.

В который раз я подумал о Прайме. Сколько, вот также лежа уткнувшись носом в стену, я вспоминал. Зеленые луга родной планеты. Дом, где прошло моё детство. Родственников… Они никогда не узнают, где сгинул их любимый сын, внук и брат. Думаю, моё последнее сообщение с Таники уже давно должно было дойти до них. В нём я рассказывал всю подоплёку моего исключения из академии, тревоги и волнения что преследовали меня после этого, новые надежды. Я до последнего надеялся вернуться в отчий дом если уж не знаменитым пилотом, то по крайней мере преуспевающим торговцем. Которым могли гордиться все, даже отец – где бы он ни был сейчас. Холодная мысль пронзила меня. А что если мой родитель тоже попался в ловушку к пиратам, и точно так же сгинул, в безвестности на окраине галактики. Всё что мы о нём знали – исчерпывалось информацией из писем десятилетней давности.

Замки еле слышно щёлкнули. Я почувствовал, как быстро возросло напряжение внутри нашей камеры. Вскочили все. Чутко вслушиваясь в темноту, на цыпочках прокрались к двери. Я отстранил Грека в сторону и припал ухом к переборке дверного проёма. Тихо. Потянулся сознанием чуть дальше – никакого намёка на шевеление эмоций. Ещё немного послушав тишину, я вытер обильный пот со лба. Хаотичные и непостоянные занятия экстрасенсорикой, всегда отнимали у меня кучу сил и энергии. Поэтому я хоть и освоил парочку простых приёмов, в обычной жизни всячески старался избегать их применения на практике.

Тихо прошептал назад:

– Кажется никого…

– Уверен?

– Был бы уверен, так и сказал бы. – Теперь я отодвинулся в сторону, уступая очередь лезть вперёд напарнику. Костров придвинулся ближе к двери, на ощупь провёл рукой по открывающему сенсору и ничего не произошло.

Дыхание капитана участилось, стало не ровным.

– Это что за шутки?

Я чувствовал себя немногим лучше, но выдвинул предположение.

– Может попробуем вручную.

В четыре руки мы упёрлись в дверь и попробовали сдвинуть в сторону. Та отошла на удивление легко. Напарник чуть было не свалился на меня – настолько это вышло просто. Я сглотнул нервный комок в горле. Вся тюрьма была обесточена, не горели даже вышки охранников.

– Что делать будем? Не видно не хрена!

Адреналин бил через край. Два с лишним месяца прожить под жёстким надзором. Привыкнуть, что тебя запирают в камеру на половину суток, изредка глушат слезоточивым дымом, сносить поношение от охраны, обороняться от бандитских замашек других заключённых, жестко пресовать других… А тут выбраться – вот так вот легко из собственной камеры, в середине тёмного цикла. Подобное поведение среди местных попадает под неминуемое смертельное наказание. Адреналин бил через край. Кому как, а мне это казалось даже слишком! Но на другой чаше весов находилась незавидная участь раба – живой игрушки кровавых побоищ, до тех пор, пока тебя самого не прикончат и не сбросят в дробилку. Желание выйти на свободу было сильнее, а значит стоило идти на риск!

Проделать путь по длинному этажу, спуститься вниз, добраться до тренажёрного зала на сомнительную встречу с человеком, легко ломающим психологические барьеры и так же легко отключающего электроэнергию – задача не из лёгких. Особенно если делать это в темноте.

– Я поведу вперёд, остальные держитесь за пояса друг друга. И осторожней ступайте.

С малых лет никакая темнота не была для меня большой проблемой в том плане, чтобы добраться куда-либо. Особенно если я уже проделывал этот путь при свете дня. Другое дело если под тёмным покровом прятался кто-то ещё: в нашем случае это могли быть как охранники, так и враждебно настроенные заключённые. Но будем надеяться, что внутреннее чутьё меня не подводит. Газ сделал своё дело, и в казарме гладиаторов все кроме нашего небольшого отряда спят.

– Слышали его? Строимся, – раздался сзади тихий голос Грека, в этот раз он не сомневался, и тут же крепкая рука ухватила меня за верёвочный пояс, придерживающий мешковатые штаны. – Идём след в след. Как доберёмся до места, рассредоточиваемся по залу и действуем, как договорились. Всем всё ясно?

– Да, – нестройно отозвались ещё двое из нашей группы. Оба гладиатора были единственные кому мы могли более-менее доверять из всей остальной кодлы заключённых. О том, чтобы идти на встречу только вдвоём, не могло быть и речи. Поэтому Костров взял на себя труд подобрать нескольких парней для предстоящей прогулки по ночной тюрьме. Выбор пал на двоих парней из тех, кто не казался нам распоследними сволочами и с кем мы худо-бедно общались. Должен признать Ордо и Берд показали себя нормальными парнями. Несмотря на своё полууголовное прошлое, они имели внутренний кодекс и старались придерживаться его. Оба втихомолку ненавидели и охрану, и компанию отморозков с Вараном. Эти двое так же как и мы, жаждали покинуть рабство внутри «Колизея». Словом, слишком долго уговаривать их не пришлось, и сегодня ночью мы надеялись если не сбежать, то сделать существенный шаг на пути к этому. Ну, или продать свою свободу как можно дороже, в том случае если в тренажёрке ждала ловушка.

Каждый из нас вооружился острой заточкой, сделанной из обломков, с величайшим трудом и риском раздобытых, на круглой площадке для битв. Против охраны в современной броне это оружие, конечно, было слабоватым. Никаким – если сказать больше. А вот против других заключённых – в самый раз.

Я ещё раз удостоверился, что все готовы и аккуратно повёл свою новоиспечённую команду по тёмному переходу к кажущейся такой далёкой цели.

Сколько мы шли – сказать было трудно: то замирали от каждого случайного шороха, то двигались вперёд, медленно, стараясь не наделать лишнего шума. Ещё тогда я подумал, что будь наш отряд больше – избегать громких звуков, не спотыкаться в темноте, и вообще следовать друг за другом в кромешной тьме было бы ещё сложнее. А так, мы верно прокладывали путь, товарищи иногда в полголоса ругались, подбадривая себя, но быстро умолкали, поскольку даже их шёпот уносился далеко в этом царстве их металла и стального пластика. Никто так нам и не встретился на всём протяжении. Пространство было всё также девственно чисто от чужого присутствия и иных звуков, кроме лёгких шумов от шагов гладиаторов, идущих следом за мной. Не знаю, как тот человек – Дан смог отключить электричество внутри тюремной казармы, избавиться от охраны и усыпить остальных, но если он именно тот, за кого себя выдавал, тогда его возможности были вполне объяснимы.

Наконец после долгого и выматывающего марша: сначала вдоль поручня до лестницы, а потом вдоль стены первого этажа; я нащупал дверной проём, ведущий в тренажёрный зал. Сенсор здесь так же не среагировал на манипуляции. Заключив, что отключение электричества точно так же повлияло и на эту дверь, я упёрся в выемку на её поверхности и легко отвёл дверь в сторону. Но не до конца. Остановился, когда в щель между стальной стеной и переборкой двери мог протиснуться лишь один человек.

– Всё мы на месте.

Сказав это, я почувствовал, как мой пояс перестала оттягивать рука, идущего сзади Сержа.

– Хорошо, – произнёс голос капитана, – Дальше по плану. Как только удостоверимся, что нет подставы, Ордо даст сигнал.

Я пропустил всех троих мимо себя. Протиснувшись внутрь зала, они вероятно сразу разделились: Ордо остался у двери, но по ту сторону, а Брэд и Костров следуя плану, двинулись вдоль стен, обходя помещение по периметру. Я же остался снаружи, внимательно вслушиваясь в темноту, старательно зондируя местность. Чувства пока молчали. Если бы один из участников ночного сговора ощутил ловушку, или нечто подозрительное – ему следовало подать условный сигнал, оповещая об этом остальных. Тогда предусматривалось или броситься на помощь, или уносить ноги – всё зависело от типа сигнала. Существовал сигнал – если всё было в порядке. Его я и дождался от Ордо.

Тихий свист достиг моего слуха через несколько минут после того, как товарищи исчезли в тренировочном зале. Я сидел на корачках, прислонившись спиной к стене, и сразу встрепенулся, как только прозвучал условный свист. Потом рукой нащупал проём в соседнее помещение. Повернулся на пятках и, пригибаясь, бесшумно, как учил Грек – просочился внутрь. Закрыл за собой дверь. Замок в ней сразу тихо щёлкнул, запирая нас всех внутри зала, далеко впереди у противоположной стены ближе к углу вспыхнул синий свет.

Едва завидев синеватый отсвет, я нырнул кувырком вперёд и немного в сторону, уходя с линии возможной атаки, распластался на полу. Как не нашумел или невлетел головой в тренажёр, до сих пор загадка.

Всё было тихо. Скромный свет, что сначала казался ярким после совершеннейшей темноты – теперь уже не выглядел таковым. Наоборот его яркость была чётко отрегулирована до слабого освещения ночного бра, которые светили в моей комнате в далёком детстве слабым и призрачным светом.

Вскоре, рядом с ярким пятном в углу появился чей-то силуэт, и я услышал слабый свист – означающий, что всё спокойно. Приподнявшись с холодного пола, я медленно двинулся в его сторону. Аккуратно обходя тренажёры и примитивные симуляторы боевых доспехов.

Подойдя почти вплотную к источнику света, я смог различить всех троих своих приятелей. Они стояли рядом рядом с небольшим техническим фонарём.

– Мы прямо как бабочки слетелись на свет фонаря для насекомых, – кажется, это был Ордо.

Лампа была установлена на самый край перед квадратным люком. Люк откинут. Снизу на нас хищно смотрел чёрный провал вниз, на технический этаж. С краю торчал первый упор сварной лестницы, остальные ступеньки надо полагать ниже. В люк мог пролезть всего один человек за раз. Провал же казался тем чернее, чем дольше приходилось находиться рядом с синей лампой. Я отвёл взгляд от источника света и отыскал в сумерках Грека. Перед глазами плыла засветка.

– Что скажешь капитан?

– Такой же капитан, как и ты сейчас, – всё-таки съязвил тот, но потом высказался по существу, – Это мало похоже на ловушку. При желании нас без лишней мороки могли взять ещё у камеры, или, как только проникли в тренировочный зал.

– Тогда спускаемся? – вступил в разговор Брэд.

– Безусловно. Сейчас твоя очередь лезть вперёд, Макс.

Мог бы и не напоминать. Если тот спец смог продавить далеко не простую защиту Кострова, то первым на встречу должен был идти я. В любом случае, он открыл свою личину только мне, остальные здесь так – за компанию. Любому из них псионик скорее всего вскипятит мозги прямо в черепной коробке.

Чем дольше я смотрел на квадратный люк, тем больше крепла уверенность – именно меня Дан ждал где-то там внизу. Слабое дуновение воздуха из провала словно в тон откликнулось на мои мысли. Остальные ничего не почувствовали. Похоже, что меня просят поторопиться. Ладно. Не будем заставлять приглашающего слишком долго ждать.

Я ступил к люку и полез мимо светильника в провал тьмы. Стальные ступеньки тянулись не очень долго, и скоро у меня появилась возможность почувствовать стальную решётку пола на техническом этаже. Она едва заметно вибрировала. Ей богу ещё немного, и я уверую в то, что нахожусь на громадном космическом корабле, по своим габаритам превосходящего все те суда, что находятся в распоряжении имперской армии. Однако твёрдая уверенность в том, что мы находимся на поверхности неизвестной планеты, помноженная на личные наблюдения и ощущения пребывание внутри «Колизея» не оставляли сомнений в том, что внутренняя структура арены, хоть и напоминает устройство, принятое на военных кораблях, всё же сильно отличается от всего что я видел в академии.

Оказавшись в узком коридоре с одним выходом вверх, я подал сигнал «всё в порядке», и двинулся в единственном оставшемся направлении. Как только я отошёл от лестницы и сделал пару шагов – впереди открылся ярко освещённый прямоугольник прохода. Это оказался выход в довольно просторное техническое помещение. Я сделал ещё несколько шагов и сощурив глаза вошёл туда.

Висячие древние лампы под потолком давали вполне сносный дневной свет, тихо шумел генератор в углу. Слева были свалены деревянные ящики наподобие тех с оружейного склада. Чахло работали два или три вертикальных вентилятора внутренней системы вентиляции, встроенных в стены. Но все моё внимание было поглощено кряжистой фигурой, удобно развалившейся в высоком, хоть и поистёршемся от времени кресле. Оно стояло напротив проёма, через который я проник в помещение.

Якобы сумасшедший уборщик, а на деле сильный псионик. Его ментальную силу я почувствовал моментально, едва взглянув на него. Мощный ветер ударил спереди, норовя опрокинуть, но я устоял и даже более-менее сносно смог загасить этот порыв. Поставил защиту. Бородач наполовину плотоядно, наполовину с одобрением улыбнулся.

– Довольно сносно. Доморощенно, но неплохо…

Он сделал жест, словно приглашая кого-то за моей спиной.

– Твои друзья могут войти. Но не вздумаете бросаться на меня с тем примитивным оружием, что сжимаете в руках

Только тут я опомнился. Оказывается, в моём кулаке был плотно зажат узкий остро отточенный кусок металла. Я сунул его в тайный паз за поясом под широким шнурком, оглянулся. В техническое помещение друг за другом вошли три моих подельника. Последним замыкал Грек, в одной руке он нёс синий фонарь, в другой массивный дрын. Убедившись, что нам пока ни что не угрожает, он так же сунул заточку в тайный карман, поставил фонарь рядом с выходом и только затем поравнялся со мной. Я устремил всё своё внимание на единственного сторожа этого места.

Тот уже не скалился в нашу сторону. Однако цепкий взгляд из-под густых бровей, свидетельствовал о том, что псионик оценивает моих спутников. Наконец, он заговорил:

– Хороший отряд…

Закончить фразу я ему не дал, грубо перебив в начале фразы. Не учтиво конечно, да и ещё с таким потенциальным противником. Однако разводить сантименты и длинные прелюдии было не в наших планах.

– Если вы пригласили нас, только ради того, чтобы похвалить, то от себя и своих партнеров предпочту откланяться. Счастливо оставаться!

– Стой!

Повелительный голос и мощь, прозвучавшая в нём, не дала мне развернуться и уйти. Мужик в кресле зловеще выпрямился. Его сила было прорвавшаяся через защитный барьер, схлынула назад.

Силён!

– Если сейчас уйдёшь, то максимум через неделю твой холодный труп слуги Горакса выбросят через задний коллектор крепости. Надо напоминать – кому ты перешёл дорогу? Скорее всего, достанется и твоим приятелям за компанию!

Инцидент с Вараном сам по себе всплыл в моей голове. Сила нового врага или союзника поражала. Но я упрямо продолжал сопротивляться.

К черту! Думал я, не допущу, чтобы этот тип, сколь бы он ни был силён, вертел мной как заблагорассудится! Лицо уборщика оставалось непроницаемым, даже если он и читал мои мысли. Хотя я прилагал все мыслимые и немыслимые усилия против этого, наверняка в его глазх это выглядело скорее смешным. Разлепив мгновенно ставшими сухими губы, я ответил:

– До настоящего момента я не услышал ни чего дельного. Что может ожидать там, – я кивнул головой вверх, – Мне известно. Через день, два, неделю, месяц – без разницы! Если можете предложить, как этого избежать – я весь внимание. Если нет – мой ответ вы знаете.

Мужик в кресле выслушал всё это не поперхнувшись ни разу, хотя я не сомневался, что сил у него достанет завязать всех нас в узел. И он ясно давал это понять, постоянно испуская от себя пси-волны неудержимой силы. Энергия струилась сквозь него, давила на щит, но не прорывала защиту. Он хотел оставить нам возможность возражать, и заодно проверял мой потенциал. Ничем другим я не мог объяснить свои ощущения. Мой позвоночник как настоящая антенна принимал острые иглы сигналов, идущих от телепата.

– Что ж на сегодня хватит. – Сказал он, снимая вдруг своё давление, и обратился ко мне:

– Ты выдержал испытание. А теперь поговорим о деле.

Псионик указал на Ордо и Берда,

– Вы двое, возьмите ящики там, в углу и тащите сюда. Разговор будет достаточно долгий. Не люблю, когда собеседники стоят.

Парни без разговоров смотались к указанной кучи досок, выдернули из неё ровно четыре квадратных, плохо сколоченных ящика, вернулись обратно и поставили по одному передо мной и Греком, на остальные уселись сами. И это всё без возмущений и лишних возражений. Поняли, с кем имеют дело, видать их тоже проняло.

– Итак, – начал рассказ бородач, когда мы расположились перед ним. – Я псионик, работаю на высокопоставленных лиц в Имперской епархии. С этого самого момента вы мой люди. Вы поможете мне избавиться от Горакса и разрушить механическую Арену. Уже не имеет значения, получу я ваше согласие или нет. Альтернатива неповиновению смерть! Сегодня вы станете моим оружием в войне против синдиката. Вы мои глаза и уши, информаторы, шпионы и бойцы! Взамен, когда все кончится, я обещаю – Вы покинете планету, если останетесь живы. Более того получите награду и сможете устроить свой быт как пожелаете. Именем великой Империи обещаю вам это!

Ордо и Берд вскочили со своих мест, мы же с Костровым восприняли эту новость более спокойно: что-то в этом роде мы и подозревали.

* * *

Когда страсти слегка улеглись, телепат продолжил более спокойно. Слова более не вколачивались в сознание, дальше была лишь беседа.

– А теперь просто пообщаемся, – сказал он. – Как я уже говорил: меня зовут Дан. Наверху уборщик Дан, здесь внизу просто. Лишнее внимание, как и церемонии мне совершенно ни к чему. Перед тем как я изложу свой план, у кого-то из вас наверняка появились вопросы, самое время их задать.

Грек было собирался уже задать первый, но Дан поднял вверх ладонь правой руки, давая понять, что не закончил:

– Сразу предупреждаю – как именно и отвечать ли на них вообще будет зависеть исключительно от моего настроения. Пути назад ни у кого из нас уже нет, помните это.

Мы четверо переглянулись. В глазах моих спутников светилась решимость – всё правильно, мы пришли для того чтобы освободиться от гнёта наверху, а этот человек хочет предоставить такую возможность. Отказываться глупо. И чревато. Я едва заметно кивнул. Получив одобрение от всех, Костров, наконец, получил возможность спрашивать и немедленно приступил к делу:

– Вы сказали нас. Как это понимать?

– По-моему, это очевидно, – с едва заметным удовлетворением, подтвердил тот. – Каждый из нас рискует. В охране Горакса тоже есть псайкер. И довольно опытный. В одиночку мне к нему не подобраться именно поэтому я здесь… среди гладиаторов.

– Понятно. Те люди, которых охрана Горакса схватила, как разведчиков империи, тоже работали на вас?

Псионик сделал отрицающий жест.

– Только один, и то лишь косвенно.

Грек задал следующий вопрос:

– Тогда каков ваш уровень подготовки, его тип, и как долго вы работаете на внешнюю разведку?

Дан ненадолго задумался. У меня сложилось стойкое впечатление, будто он тщательно подбирает слова перед ответом.

– Мой уровень воздействия на окружающих достаточно высок. Это я говорю, чтобы вы не пробовали обмануть меня. По поводу второй части вопроса, я сказал достаточно и больше мы не вернёмся к этой теме…

Тогда я и решил дерзко вмешаться.

– Не смотря на то, что вы подписали нас на ваши условия, Дан. – Сказал я, – Если вы и впредь продолжите ставить нас перед фактом своих решений, боюсь – ни о каком сотрудничестве речи быть не может. Смерть там или нет, но где гарантия того, что выполните свои обещания, если все пройдет удачно?

На этот раз псионик ответил достаточно быстро, словно ответ у него был готов заранее:

– Гарантий об успехе нашего общего мероприятия никто вам не даст. А останусь ли я верным до конца своему долгу и слову или нет, так же зависит от того на сколько точно вы все сможете выполнить возложенные на вас задачи. Подумайте сами: если кто-то из вашего отряда сдаст меня хозяину арены, естественно и я сам перестану покрывать вас. Более того моя месть или тех, кто стоит за мной рано или поздно настигнет виновных в нашем провале. И это неминуемо случиться даже в том случае если сам Горакс пожелает освободить вас. Что мало вероятно. Увы босс из синдиката Цзораес всегда трогательно беспощаден к такого рода людям. Ведь если вы предали раз, нет гарантии того что вы не предадите его во второй. У вас просто нет выбора.

Кнут и пряник. В армии всегда это использовали. Эффективная стратегия на протяжении сотен тысяч лет.

– У нас его не было и до вашего появления.

Слышал я о манере псиоников изъясняться, но эта речь – в высшей степени конкретная, ни к чему не обязывающая его самого лишь тревожила и раздражала. Да за кого он нас держит?! Оружие? Чихал я на это!

Похоже, Дан ощутил моё сопротивление, поэтому решил прояснить ситуацию. С явным одобрением в голосе он произнес следующее:

– Понимаю, что заронил в ваши сердца тревогу и неуверенность, однако намекну более прозрачно. Не предавайте меня – я не предам вас. У меня свои счёты с хозяином «Колизея», и я не остановлюсь ни перед чем, чтобы забрать его жизнь. Тех же, кто мне поможет, ждут свобода и награда. Я опираюсь на поддержку могущественных и влиятельных людей из Империи. Они все ненавидят Цзораес и лично Горакса. Они вполне могут удовлетворить все ваши финансовые нужды, естественно в разумных пределах. И это возможно лишь в том случае, если я сам выберусь с этой планеты и доложу им о вашем вкладе.

Чувствовалось – Грека, как и меня, ответ Дана не убедил до конца, но всё же внёс достаточную ясность. Риск конечно был и довольно серьёзный, однако альтернатива явно хуже.

– Более-менее. Но мы согласны.

Костров выразил общее решение. Но псионика это не удовлетворило.

– Я хочу получить согласие от каждого, – произнес он жестко.

– Согласен, – подтвердил я.

Берда и Ордо тоже не пришлось долго ждать. Они также дали свое согласие.

– Хорошо, – тон у Дана стал довольный. – Теперь я расскажу о своём плане. Перво-наперво, нам необходимо развить и усовершенствовать твой потенциал, Макс.

Я удивлённо посмотрел на него.

– Мой?

– Да, ты являешься ключевой фигурой в грядущих событиях.

– Это из-за того, что я осадил Ящера?

– Да! Дата боя уже назначена. Ты ведь прочитал бумагу?

– Конечно, но почему черз три месяца, а не через день или неделю?

Псионик серьёзно посмотрел в мою сторону.

– Потому что раньше, мне тебя не подготовить. Сейчас ты слабее Варана в управлении механическим доспехом. Будем надеется, что у тебя хватит таланта, а предпринятых мною мер достаточно, чтобы оттянуть поединок на этот срок.

Похоже, иных способов покинуть бандитскую тюрьму просто – нет. Я взглянул в синие глаза сидящего передо мной психа. Холодные, лишённые выражения, жёсткие. Наверняка прямо сейчас он способен заглянуть в глубину моего разума. Что ему вообще известно обо мне? Я не чувствую его, у меня нет ощущения давления, как будто он предоставляет мне действительно все решить самостоятельно.

Гадать можно бесконечно, и я делаю выбор.

– Я буду учиться!

– Хорошо. – Он сказал это без выражения – равнодушно, но впервые за встречу, его взгляд перестал быть слишком холодным

 

Путь наверх

Если бы в своё время я не увлёкся пилотированием, то однозначно пошёл бы в одну из секретных школ, разбросанных по всей империи в самых глухих местах. Сильную роль в этом сыграло так же и то, что я не очень сильно люблю копаться в голове у других людей. Порой я занимался этим в академии, иногда предугадывая правильные ответы по реакции учителей. Правда, получать знания самостоятельно мне нравилось больше чем вытаскивать их из разума препода. Мало того, что опыта маловато, это ещё было очень утомительно, именно поэтому я предпочитал почерпнуть что-то из электронных книг и лекций – гораздо менее энергозатратно, ну и голова на утро не болит, как с похмелья.

Темнота, синий свет фонаря. Теперь я прихожу сюда один. Почти каждую ночь.

И каждую ночь одно и то же…

Изнуряющая и тяжелая тренировка…

Мой разум открыт, мощный порыв ветра подхватывает меня и несёт сквозь звёздные скопления. В неизведанную даль, ту – что пока сокрыта от моих чувств, стремлений и желаний. Туда где бьётся сердце галактики. Через космические пространства, проноситься скромная искра моей души. Миллионы световых лет ложатся в одно бесконечное мгновение. Кто-то шепчет… Слова неразборчивы, голос тих… Но постепенно становится громче… Знакомое бормотание всё явственнее и чётче… Совсем близко, уже можно понять смысл…

«Как ты уже знаешь, тело человека в этом мире представлено не только грубым физическим воплощением. У него есть также невидимые для непосвящённых тонкие энергетические формы, в разных учениях они называются по-разному. Кто-то предпочитает называть их полями, кто-то – тонкими телами, оболочками: как их будешь называть ты – в нашем случае не так уж и важно, каждый выбирает свой собственный вариант. Важно то, что их всего их семь – семь воплощений человека в одном существе. Запомни, если страдает какое-то одно тело, со временем в упадок приходят все остальные, в том числе и твоя физическая оболочка. Проклясть чью-то энергетическую оболочку, заставить е работать неправильно – не так уж сложно, как может показаться, разница присутствует лишь в силе воздействия. Именно поэтому грамотные телепаты, сенсы, видящие, телекинетики и другие псионики очень много уделяют внимания и времени своей защите, а также искусству накопления нужной энергии в своих тонких телах и только потом учатся наносить смертельные удары.

Если обычный человек, обладающий весьма скромным потенциалом, обругает тебя, то это внесёт смуту в одно из тел, перекроет ничтожное количество твоей жизненной энергии, максимум обеспечит лёгкое психологическое расстройство, оно не нанесёт серьёзного вреда. Совсем другое, если за дело возьмётся сильный практик. Он перекроет важнейшие центры в тонких энергетических полях, заставит жизненные потоки покидать твои многочисленные тела. Это со временем истощит и уничтожит тебя, превратив в его жертву. Но это тоже ещё не высший уровень.

Нынешние псионики уже далеко не те колдуны самоучки, появившиеся на заре двадцать первого века. Лучшие из нас могут не только чувствовать мысли или видеть на расстоянии, но и воспламенять, вызывать молнию, насылать паралич, безумие, панику, отклонять обжигающий жар голой ладонью или рассеивать смертоносное излучение в пространстве лучше, чем все остальные запоминать и хранить информацию. Мы можем нападать и можем защищать, использовать скрытые резервы человеческого организма. Лучшие убийцы, телохранители, воины, мудрецы, историки и психологи. В нашей помощи нуждаются правители и воры, генералы и преступные боссы, банкиры и пираты. Они боятся нас, боятся наших возможностей, но не могут отказаться использовать нашу силу.

Знай!

У нас нет единой церкви и это хорошо.

У нас нет единой цели, и это хорошо.

Мы служим, но не за деньги.

Наша сила – не зло.

Наша сила – это не добро.

Наша сила универсальна!

Лишь ты сам очерняешь или обеляешь космическую энергию, коей наполнено каждое живое существо во вселенной. Но даже в серых камнях есть сила. Не говоря уже о звездах и планетах!

Император и Содружество пытаются как-то контролировать нашу силу. Вживляют особые чипы, вводят процедуры жёсткого контроля за проявлением псионической активности среди населения звёздных держав, и зачастую это оправданно. На сегодняшний момент самые сильные служат республике или империи. В Эрклидиуме это разведка, личная гвардия Императора и спецподразделение «Витязь». Но даже у этих держав случаются ошибки в системе – образуются прорехи и такие как ты и я получаем возможность жить своей жизнью, не подчиняясь никому – лишь себе.

Каждый раз ты узнаешь новое. Становишься сильнее, могущественнее. Но помни основы, никогда не забывай о них!

Никогда не стремись вычерпывать до дна свои внутренние запасы.

Расходуй резервы разумно и вовремя восполняй их за счёт внешних источников.

Вселенная наполнена энергией и мощью. Ты чувствуешь, как их потоки проходят сквозь тебя. Учишься накапливать и удерживать в себе их малую часть. Сконцентрируй и подчини свои волю и разум с тем, чтобы управлять силой галактики внутри себя…

Ты помнишь? … Ты чувствуешь! … Ты обретаешь!…

Это биение рядом?

Учителем становится Дан.

Ученик Макс готов.

Закончи медитацию. Мы, наконец, достигли источника.

* * *

Медленный вдох – руки плывут вверх. Руки смыкаются и опускаются в низ – плавный мощный выдох. Переступить ногами в новую стойку.

Уже прошло дмного времени. Времени, которое вылилось для меня в долгое и выматывающее обучение. Я узнал много. Особенно по сравнению с прежними своими любительскими познаниями. И в то же время бесконечно мало… К идеалу можно идти вечно, теперь я видел это достаточно ясно.

Дан оказался хорошим учителем…

Завершить движение. Начать новое – снова вдох. Выдох…

Боевое правило, помогает подготовить тело и дух к использованию психической энергии. Правильное дыхание позволяет накапливать её излишки в особых водоворотах внутри тела.

Движения помогают направить и усвоить большее количество. Помогают улучшить контроль над собой.

Глаза закрыты. Я вижу помещение вне зависимости от этого. Активно духовное око. Ещё шаг в обход ящиков, сваленных в середине, держать ритм дыхания. В широкой стойке развернуться. Отступить назад. Сосредоточиться и собрать волю в правом кулаке. Я одновременно с шагом резко выбрасываю руку ладонью от себя – раздаётся громкий хлопок, и стенка одного из деревянных коробов разлетается в щепки. Меня обдает деревянной стружкой. Открываю глаза.

Боковина деревянного ящика, окрашенного в красный отсутствует. По краям свисают ржавые гвозди и обломки досок.

– Довольно хорошо, – произносит Дан из затемнённого угла. Обломки и щепки туда недолетают, далеко. Проверено многократно.

– И все-же можешь на много лучше.

Распрямляюсь, свожу руки вместе в районе груди, и развожу – расцепляя их уже внизу. На длинном выдохе синхронизирую водовороты энергии внутри тела. Вдох. Выдох. Правило законченно.

– Ещё раз!

И снова начинается утомительное накопление псиэнергии. Вращение её собственной волей внутри тела. Потом требуется направлять её по особым энергетическим каналам и фокусировать во внешнем пространстве. Воздействовать на окружение – в частности на деревянные ящики.

Когда Дан успевает пополнять количество этих деревяшек. Но не важно.

– Ещё раз!

Выдох. Удар вперед и от себя. Дерево кружится в воздухе.

И так до тех пор, пока я не услышу.

– Достаточно на сегодня. Давай в кресло.

Я киваю и пересекаю широкое помещение, подхожу к узкой выемке в одной из стен. В ней практически впритык устроился современный тренажёр для войск специального назначения. В первый наш визит он был укрыт тёмным тентом, поэтому ни я, ни парни не обратили на него никакого внимания. Данный тренажёр позволяет пехотинцам оттачивать навыки по управлению практически всеми видами существующих боевых пехотных доспехов. Дан занимает место оператора, я ложусь в кресло, и подсоединяю датчики. Дан ждёт, потом подбирает тип брони и выполняет мышечную калибровку под неё.

Подбор боевой программы. Активация!

Следующий этап.

На экранах шлема цифры.

«3… 2… 1»…

Понеслась.

Так каждую ночь.

Утром к доку Линн, на порцию стимуляторов… Иначе загнусь от недосыпа и перенапряжения.

* * *

Прошло три месяца пока мне однажды не объявили о скором начале поединка с Вараном. Гладиаторам, как правило, подобное сообщается за неделю. Также в это время охрана особенно внимательно следит за избранными для боя. Через псионика нам стало известно и о соотношении ставок у чёрных букмекеров: сначала – пять к одному, потом – десять к одному.

Тренировки прекратились сразу же, как только я официально получил подтверждение о скором поединке.

– А у тебя не плохие шансы, – кажется, Грек полон оптимизма, – У предыдущего соперника было двадцать к одному. Ещё три победы и Ящерица доберётся до чемпиона. Наконец-то сможем взглянуть на эту таинственную личность. Говорят, что ни кто не смог бы продержаться против чемпиона хотя бы две минуты.

Я возмутился:

– Это ты так поддерживаешь меня? Спасибо старина!

– Да ладно, – он легко и непринуждённо рассмеялся, – Если ты с ним не справишься, то он у меня попляшет! Не о чем беспокоиться

– Пошёл ты!

– Брось и не заводись, – он успокаивающе похлопал меня по плечу, – Я же понимаю, что после твоих тренировок с уборщиком все пройдет как надо. Только и делов, отметелишь Варана тряпкой до смерти. Хах!

Но я не спешил разделять его беспечное и показное веселье. Тогда Грек заговорил снова.

– Тем более, что я утром виделся с Даном – он ни сколько за тебя не волнуется. Ящерице полный конец.

– Что псионику надо было от тебя?

– Всё ещё не доверяешь ему?

– Я мало кому доверяю в этой тюрьме. Серж, хватит отвечать вопросом на вопрос!

Он лишь усмехнулся, но как-то грустно:

– Да так, поболтали кое о чём. У меня сегодня бой. Отсрочить не получится

Мы опять разговаривали у лестницы, тщательно выбрав момент. Поведение Грека мне совершенно не нравилось.

Теперь стало понятно почему.

– Для человека, который выиграл пятнадцать боёв, и десять со смертельным исходом, ты слишком много шутишь.

– А что мне биться в истерике?

Нет, не обиделся, просто нервничает. И шутки у него такие дурацкие, именно от нервов. Но меня по-прежнему что-то тревожило. Жаль не смогу пробить его защиту и в этот раз. Наш знакомый телепат после памятного гипновнушения усилил его барьер.

– Бой вечером?

Грек вздохнул:

– Да.

– Кто противник?

– Не знаю, псионик сказал только то, что тот очень силён. Может кто из боевиков клана Цзораес, или кто похуже.

– Дан обещал, что подобного больше не повториться!

– Видимо даже у телепатов не всё гладко выходит.

К сожалению, это так. Спустя полтора месяца после посиделок на техническом этаже, наша группа потеряла Берда. Он погиб на арене от руки наёмного гладиатора. Иногда преступные картели выдвигают своих специально обученных бойцов. В этом случае отбирался боец из камер под ареной. Выбор пал на нашего соучастника, и он бездарно погиб в сражении.

Когда это случилось, мы все снова встретились под тренажёрным залом. Дан едва смог нас уверить, что этот бой случайность. Именно с того раза я не очень то и доверял ему, хоть и продолжал заниматься.

Вроде бы, Берд ещё до того, как попал в «Коллизей», перешёл дорогу весьма могущественному лорду и заодно влиятельному преступному патрону, за что тот послал наёмников расправиться с ним. Брэд подозревал, что был обнаружен и именно поэтому стремился как можно скорее покинуть Арену. Смерть гладиатора под куполом арены – вполне обычное дело. Живя в обстановке постоянной угрозы привыкаешь ко всему. Даже к тому, что завтрашний день может ни настать уже никогда.

Гибель одного из участников заговора едва не отбросила нас назад в плане подготовки диверсии внутри Коллизея. Впрочем, эта была также дополнительная возможность, чтобы проверить всё более тщательно. Я ещё более упорно занимался по ночам с Даном, постигая нелёгкое искусство по концентрации и направлению волей психической энергии, также он натаскивал меня в управлении механическим доспехом. Для этих целей псионик раздобыл где-то современную модель тренажёра, установил его в своём подвальном помещении с вентиляторами и сгонял с меня по десять потов каждую ночь, тратя на сон всего пару часов. Я неминуемо бы протянул ноги с переутомления, если бы не особые пилюли, которые подогнала мне Док. Оказывается, она тоже была втянута Даном в тот сговор, в котором мы все участвовали. От меня потребовалось только сообщить ей особый пароль и недостатка в таблетках не испытывал никто из нас.

В сговор был вовлечён также и кое-кто из охраны. Иначе как объяснить, что дверь камеры каждую ночь открывалась, а всевидящее око под потолком ни разу не подняло тревоги. Кто именно – ни я, ни Костров не знали. Для каждого участника Дан придумал свой пароль, это позволяло ему управлять всеми с тем, чтобы каждый из нас по минимуму контактировал с другими, а также в большей степени держать ситуацию под контролем. Взаимодействие Дока Лины и моей команды было исключением, хотя мы и старались пореже к ней обращаться, дабы не привлекать лишнего внимания. После моей победы над Вараном Дан планировал собрать большую сходку, на которой все участники заговора должны были, наконец, встретиться.

В том, что я смогу победить сомнений не вызывало ни у моего друга, ни у Дана, что стал моим учителем. Мне бы их тогдашнюю уверенность в успехе.

Но очередной внеплановый бой сильно беспокоил меня. Кто же его противник сегодня?

– Как там на счёт боевых пилюль? – отвлёк меня от раздумий голос друга.

– Как сменится охрана, я пойду.

Костров кивнул:

– Ладно.

«Кабинет» Лины Скайн, или Дока как называли её гладиаторы, находился на третьем уровне охраны. К нему вела единственная лестница в конце коридора и заканчивалась она широким пролётом с такой же, как у других заключённых дверью. У этой единственной двери постоянно стояло двое вооружённых охранников в современной защите и смертельным автоматическим оружием в бронированных руках. Заключённым в редких случаях разрешалось приходить на приём к доку. Обычно их туда заносили охранники сильно израненными, и редко выносили. Этот кабинет я видел всего лишь однажды, когда сам пострадал во время одной из первых стычек на арене «Колизея». Ни чего серьёзного – тогда я отделался лишь парой швов на лбу. Сейчас едва заметный шрам виднелся над правой бровью. Другим гладиаторам порой доставалось серьёзнее. Если так случалось, их судьбой непременно становился операционный стол, и часто именно на нём бойцы сводили свои счёты с жизнью.

В некоторых случаях умения врача бесполезны, особенно если не хватает нужных лекарств. С этим в тюрьме Арены всегда была напряжёнка. Хотя стали поговаривать, что новые поступления несколько изменили ситуацию. Больше гладиаторов стало выздоравливать после операций, вроде бы тех самых ранений, которые раньше их свели бы в могилу. Я только догадывался – кто мог этому поспособствовать. Но это уже кое-что. Ведь не даром Дан плетёт свою сеть вокруг Горакса. А так, количество его сторонников возрастало с каждым, кого поставили на ноги лекарства доктора Скайн.

Мало-помалу, а план псионика для меня прояснялся, хоть он и старательно избегал озвучивать детали. К слову и не только для меня. Горакс не мог не почувствовать, что вокруг него что-то творится. Поэтому однажды все гладиаторы «Колизея» смогли увидеть своего хозяина воочию, как он вошёл в кабинет к Доку: о чём они беседовали внутри – доподлинно неизвестно, но Горакс вышел явно не в духе. Именно с этого времени лекарства стали поступать к доку регулярно. Что естественно нам было на руку.

В тот раз, пусть издалека – я первый раз увидел хозяина арены.

Подготовка продолжалась, а Грека впереди ждал суровый бой. И меня – не менее, а может ещё более свирепый поединок через неделю. Если бы ещё не это гадкое чувство на задворках сознания.

– Серж, назревает что-то серьёзное!

– Это ты прав! Скоро мы взорвём чёртов «Колизей».

Я поморщился, как всегда, когда Костров был в своём репертуаре. Совершенно не хочет показывать, что замечает очевидные вещи. Меня последнее время это сильно раздражало.

– Я не о том. Сегодняшнее сражение…

– Да, что с ним?

Проклятье! Сколько он ещё будет играть в эти игры?!

– Они не зря утаивают имя твоего противника. И ещё мне кажется: Дан – знает об этом и специально умалчивает!

Грек повернулся и серьёзно посмотрел на меня. Таким же серьёзным был и его голос.

– Я понимаю, Макс. Но подумай – с другой стороны, если я сегодня выиграю, а ты уделаешь Варана через неделю – тогда в бою именно нам придётся встретится на арене. Мне кажется именно этого и не хочет допустить Дан. Так что в итоге все будет хорошо.

Он прав этот вариант я тоже просчитывал и считал его наиболее вероятным. Только оружие, подправленное пси энергией способно пробит щит, который прикрывает наблюдательную залу над ареной от повреждений. Из неё обычно Горакс и его приглашенные мафиози наблюдают за сражениями, разворачивающимися в «Колизее». Если ещё Дан найдет способ, как отключить мощные бластерные орудия под куполом арены, тогда этот план вполне жизнеспособен. А чтобы зарядить оружие психокинетической энергией требуется время, его мне может дать только друг с парой тройкой других гладиаторов способных прикрыть меня от охраны, которая обязательно появиться на щебне арены, лишь только почует неладное.

Я выдохнул.

– Ты стал больше доверять ему, Грек. И мне это не нравится. Он псионик из разведки. А у них всегда в запасе может быть подстава.

Серж согласно кивнул.

– Я знаю, не считай меня идиотом. И я не под гипнозом. Ты ведь знаешь признаки?

– Конечно знаю. Ты не под внушением. Но чем дальше… тем мне все меньше нравится вся эта затея.

– Это нормально…

Грек пожал плечами. Порой его убедить в чем-то представлялось неимоверно сложным. В конце-концов я яростно выдохнул.

– Ладно, черт с тобой! Выиграй сегодняшний бой! Проиграешь, я сам тебя убью.

Он снова кивнул, чем напомнил мне китайского мандаринчика, я открыл было рот чтобы съязвить по этому поводу, но костров опередил меня.

– Нет!

– Чего нет?! – удивился я.

– За таблетками схожу я. – Сказал он.

Подтверждая свои слова, Серж без дальнейших предисловий пошёл на другой конец закругляющегося коридора.

Проходя по второму этажу, мой друг чуть было не столкнулся с Ящерицей и его сопровождением. К моему глубочайшему облегчению те прошли мимо. Даже Варан сделал вид, что Кострова не существует в природе, хоть на его лице и промелькнула едва заметная усмешка. Он и его громилы с памятного разговора в тренажёрном зале, словно перестали нас с другом замечать. Что ж это даже к лучшему.

Грек уже был возле палаты дока. Что-то сказал бугаю у входа. В следующий миг один из охранников постучал стальной перчаткой в металлическую дверь врачебного кабинета. Прошло немного времени, и та приоткрылась. Мелькнул белый халат дока, блеснули очки. Док отошла от двери, потом появилась вновь. С такого расстояния было плохо видно, но я знал, что в её руках была зажата маленькая упаковка. В упаковке плотно лежало восемь густого сиреневого цвета пилюль. Доктор вышла из кабинета. Приложила руку ко лбу Сержа. Что-то спросила, Костров ответил. Потом она закрепила на его запястье испорченный диагност. Над машинкой в своё время похимичил Ордо. В конце концов, механика сдалась и стала показывать именно то состояние совершенно здорового пациента, которое нужно было нам. Лина Скайн посмотрела на диагност, покачала головой и протянула моему другу упаковку с боевыми таблетками, надо думать, как лекарство от болей в голове.

После того как друг вернулся, я спросил у него.

– Когда бой?

Цветущий капитан взглянул на часы в углу общего экрана.

– Примерно через двадцать минут надо быть в примерочной, а что?

Примерочная, так мы называли между собой пехотную камеру с бронёй. Я не удержался и слегка поддел его.

– Да ничего цветёшь и пахнешь как гладиолус! Как там твоя любовь, мистер крутой гладиатор?

Костров укоризненно посмотрел на меня, спрятал упаковку с таблетками в карман и беззлобно буркнул в ответ:

– Нормально…

– Что ж вы не поцеловались?

И опять я удостоился лишь хмурого взгляда.

– Не буди во мне зверя, пилот!

Иногда проще локомотив остановить, чем мой язвительный язык.

– А ты предпочёл, чтобы его разбудила она?

Этим я точно довёл Грека до точки кипения. С чем-чем, а шутить с любовными возлияниями моего бывшего нанимателя не советую никому. По крайней мере, если пару раз с ним хотя бы не спаринговал. В общем, я ловко увернулся от вылетевшего с его стороны пинка и поспешил охладить наступательный пыл Сержа, расчетливо выверенной фразой:

– Побереги силы о грозный самец, изольёшь свою ярость на противника в сегодняшнем сражении!

Зря я конечно так. Последние насмешка только подлила масла в огонь. Грек побагровел и попробовал достать меня уже всерьёз. Пришлось срочно ретироваться в родную камеру и удерживать дверь, пока с другой стороны в неё ломилось неуправляемое, изрыгающее проклятия чудовище. Дверь содрогалась, но держалась.

Это то, что я называю вовремя поддержать. Ничего – злее будет. Теперь не расслабиться в критический момент. Сентиментальный капитан и злой Грек две вещи, причем абсолютно разные.

Ещё одного друга терять мне было крайне охота.

Буйство за дверью продолжалось. Охрана не сбежалась – уже плюс.

* * *

Я вновь сидел в тренажёрном зале перед стеной куда транслировалось изображение с малого проектора, ещё один более громоздкий давал картину боя на стену в общем зале куда выходили двери камерами для заключённых. Но находиться здесь меня устраивало больше. Как только Грек ушёл готовится к поединку, я места себе не находил. Мне очень не нравился предстоящий бой. Чертовски не нравился!

Наконец, экран вновь замерцал после минутного перерыва.

Камера выхватила общий план арены – в этот раз в ней устроили настоящий лабиринт без верха, с высоченными стенами, отлитыми из бетона, составными стальными листами и со свободной площадкой в центре – именно на ней предстояло развернуться сегодняшнему сражению. Предыдущие декорации вместе с трупами в раскуроченной броне уже убрали. Доспехи в починку, трупы и неизлечимо покалеченных, но ещё живых бойцов – в дробилку. К Доку тоже попадают не все раненые. Естественно телезрителям этого не показывают. А вот гладиаторам данные кадры демонстрируют регулярно – чтобы помнили, что ждёт неудачников, и сражались ещё яростнее. Мне лично хватило одной такой демонстрации, чтобы решить – что на окровавленные металлические зубья тяжёлых стальных барабанов я не попаду никогда. Лучше зубами загрызу тех, кто встанет против меня на арене, но не попаду. Надеюсь, Грек помнит о таком же своём обещании.

Включился диктор. Я лишний раз убеждался, что действо в «Механическом Колизее» обставлено по всем правилам. С той лишь разницей, что в цивилизованных шоу людей не втаптывают в кровавый щебень. Как всегда, проснулась ненависть к хозяевам арены. Вот бы заставить их сражаться друг с другом – там, где ныне сражаются пленники.

«… И главный бой сегодняшнего вечера»…

Вот и началось…

«…Сейчас. Перед вами появится победитель пятнадцати боёв. Он прошёл ровно половину пути, чтобы сразиться с самим чемпионом Арены, не проиграв ни разу! Перед вами Красный Барон!..»

Камеры дали максимальное увеличение. Люк в гравии дрогнул и пропал, убравшись в сторону. Подпольный лифт плавно поднял на поверхность человека, закованного в мощный армейский скафандр боевого типа.

В моей памяти всплыл синтетический голос АИ из тренажёра на техническом этаже.

«Раздел: описание брони. Тяжёлый штурмовой скафандр типа «Палач». Разработка фирмы Эклезиарх. Доспех первого класса и повышенной выживаемости оператора, предназначен для ведения боя в том числе и при неблагопрятных условиях. Синтезированная из крепких сплавов броня механических предплечий, усиленное решёткой забрало, мощные броне пластины, прикрывающие скрытый под ними гибкий экзоскелет и корпус пехотинца… Защита от отравляющих веществ. Применяемые расцветки: синий, темно-синий, черный, маскировочный… Используют преимущественно телохранители и полицейские формирования в неспокойных регионах…».

У Грека подвижная броня, была окрашена в красный цвет, для зрелищности, которую пропагандировали внутри круга «Колизея». Кажется, в этот раз техники отрегулировали его на славу.

Грек сделал первый шаг по серовато красному гравию на краю лабиринта. Подошёл к оружейной стойке и окованной ногой ударил по выступающей стальной пластине. Стойка немедленно отреагировала на внешнее воздействие – выставив наружу его оружие.

Невидимый, но всевидящий коментатор, как обычно надрывался, изо всех сил стараясь угодить почтенной публике: «…Реактивный плазмомёт „Ураган“ под стать модернизированной броне „Палача“. Десять выстрелов в секунду. Дав всего две такие очереди можно проплавить танковую броню! Из минусов: сильная отдача и долгая перезарядка, когда заканчивается основной заряд!..»

Мне показалось, или что-то действительно не так? Впрочем, ведущий скоро разъяснил странное поведение моего друга, растерянно оглядывающего свою крутую пушку через герметичное забрало.

«…Кажется наш герой уже заметил маленький недостаток. Дело в том что механики как следует поработав над усилением его доспеха, „забыли“ вставить в оружие основной генератор заряда. И у него в запасе всего тридцать выстрелов. Запасной и полностью заряженный генератор прячется в самом центре лабиринта. Под колпаком силового поля. Для того чтобы получить его гладиатор должен коснуться своим оружием особой распознающей метки. Но дадут ли ему это сделать?..»

Проклятье! Я ударил кулаком в жёсткую спинку тренажёра. Так и знал! Так и знал! Устроители поединков обязательно подготовят какую ни будь пакость для увеличения все той же зрелищности… Тем временем дрогнул гравий в центре лабиринта…

«…Сегодня для наших зрителей приготовлен не простой бой. Красному Барону должен был противостоять молодой гладиатор, которого вы все знаете под именем Серебряная Смерть. Но его заменили на другого бойца…»

У меня перехватило дыхание. Комментатор назвал моё прозвище для арены!.. Теперь мне стали понятны многочисленные недомолвки капитана. И понятно, почему сам Дан мне ничего не сказал, хотя о предстоящих поединках он всегда всё знает… Но гланый вопрос который меня беспокоил это, если меня заменили, то на кого?..

* * *

«…А вот и тот, кто будет ему противостоять – сам великий Чемпион механической арены! Он решил не ждать, пока Красный Барон воздвигнет гору трупов на пути к его титулу. И сегодня перед вами, тот – кого вы давно не видели! Его выбор здесь и сейчас! Поставить на кон свою жизнь и титул в бою с упорным, но пока малоизвестным гладиатором, чтобы дать шанс последнему прославится!..»

На арене появился человек в матово черном боевом костюме. Наверное – единственном, способном противостоять тяжёлому армейскому снаряжению моего друга.

Сволочи! Как такое возможно?! Смятение и боль наполнили меня! Я устал терять друзей – не хочу!

Все что было во мне рвалось туда, на арену. Уничтожить, помочь…

«…Чемпион появился в своём любимом боевом маскировочном комплекте – „Адская Химера“. Данный тип снаряжения в своё время выпустили принадлежащие земному электорату фабрики Гене-Тахионуса, в противовес имперским „Палачам“. У чемпиона сегодня необычное оружие. Не плазменное, не ударное, и не термическое! Те, кто сделал сегодня ставку на химический тип – невероятно повезло! Пробойник „Гэ-Хэ Два“, разработанный той же фирмой что и броня чемпиона, направленным излучением способен точечно растворять даже самые крепчайшие механические соединения, не говоря уже о мышцах и костях человеческого тела!..»

Да когда же этот урод заткнётся! Ситуация складывается всё хуже… А я лишь могу сидеть и смотреть? Надо успокоится. Собраться. А диктор продолжал говорить, чтоб его черти забрали:

«Но далеко не всё так безоблачно для чемпиона как может показаться. Его камуфляж хоть и имеет неприятные сюрпризы для противника, одноразовый и продержится всего лишь две минуты. И если он неправильно угадает момент, то рискует потерять жизнь. Кроме того, пробойник настроен так, что действует на дистанции вдвое короче той с какой его обладателя может поразить противник! Но хватит – с остальными сюрпризами предоставим разбираться нашим поединщикам!..»

У Грека есть шанс, но чемпион прошел сотни сражений здесь и остался жив. Будет тяжёлый бой, я не сомневался. Хоть хозяева арены верны своему принципу: у каждого бойца есть возможность победить своего противника, пусть тот даже его и превосходит.

«…Итак. Бой начнётся, как только отопрутся врата лабиринта. Что ждёт наших гладиаторов в его центре – гибель или же слава. Доверим эту часть истории Колизея свершить именно им! Три, два, один, да начнётся поединок!..»

* * *

Сплошная стена лабиринта перед Греком упала, образовав провал. Красный барон поднял реактивный излучатель и шагнул под стальную и бетонную сень его извилистых коридоров. Перед чемпионом также отомкнулось несколько проходов. Я насчитал ровно четыре штуки. Один почему-то особенно громадный и зарешёченный мощными стальными прутьями…

«…И первый обещанный сюрприз»…

Костров не успел пройти и тридцати метров как ноги его провалились в глубокую яму. В последний миг Грек раскинул руки далеко в стороны, и серверные механизмы его брони приняли мощный удар стального корпуса по гравию, тем самым не давая ему провалиться вниз. Оружие отлетело далеко в сторону.

«…Какой же лабиринт без ловушек господа. Например, на дне данной ямы мощный пресс. И если гладиатор её не покинет вовремя, то его нижняя половина превратиться в сплющенный блин»…

Урод! Тебя бы туда – сразу бы потерял весь свой менторский тон!

Грек, тоже без сомнения слышавший последний речитатив комментатора, заскрёб локтями, заставляя тяжеленную броню выбираться из западни. Он старательно извивался всем телом, медленно выползая из сужающегося провала. Даже от сюда мне было видно, как ему не легко: гравий рассыпается под стальными руками и не может служить надёжной опорой. Плюс к этому неповоротливая броня тянула вниз. Грека потащило вниз, но он упёрся ногой в сходящиеся тиски и, оттолкнувшись от них, вывалился наверх. Я облегчённо выдохнул. Капитан лежал на гравии и приходил в себя. Но долго разлеживаться было нельзя. Чемпион приближался с другой стороны лабиринта. Костров поднялся, подобрал оружие и двинулся дальше.

«…Настоящие бойцы никогда не сдаются! Будем надеяться, что красный барон впредь будет осторожнее. Но пора переключиться в центр лабиринта, там тоже происходит нечто интересное!..»

Камера переключилась, и зрители смогли наблюдать, как человек в черной броне готовится тепло встретить моего напарника.

«…О боже! Неужели вы думали, что чемпион будет скучать в ожидании своего главного соперника, пока тот пробирается извилистыми тропами, полных различного рода засад и ловушек?..»

В центре лабиринта гравий стал скручиваться в водоворот, осыпающегося куда-то на технический этаж грунта. Из самого центра этого водоворота, вздыбив куски гравия в воздух, появилась громадная лапа с полуметровыми когтями. Она вцепилась в угол стены у края осыпавшегося гравия и смяла стальной лист, раскрошив бетон под ним. Не спеша снизу появилась уродливая голова и наконец, весь монстр появился на поверхности. Громовой рев чудовища разнесся под высоким куполом арены.

Кенрок!

Беспощадный хищник с планеты Стикс.

«…Сможет ли чемпион победить Кенрока, или зверь сожрёт его? Говорят, каменные внутренности чудовища могут переварить даже алмаз. Одно время всадники Стикса использовали этих грозных монстров, чтобы противостоять боевым машинам империи во времена конфликта из-за кристаллов Ашал’Нага. Кочевники долгое время успешно сопротивлялись, но кенроки в неволе плохо размножаются, а растут ещё медленнее, поэтому победу в конце концов одержали имперцы.

Посмотрим, сумеет ли технический прогресс противостоять природной машине смерти и в этот раз!»

Зверь был стар, и могуч. Его многочисленные шрамы и следы на запястьях говорили о том, что кенрока долгое время держали в неволе и использовали в боях. Возможно на этой самой арене. Чем его кормили даже не стоит думать. Пищи в Колизее для хищников всегда в избытке.

Чемпион тем временем. Достаточно спокойно отнёсся к появлению чудовища рядом. Кенроки обладают острым слухом, но при этом у них полностью отсутствует нюх. Зрение у них тоже отличается от идеального тем, что они могут выхватывать из окружающего пространства лишь движущиеся объекты. Сил и скорости правда в избытке. Толщина и плотность шкуры легко выдержит не один залп из танкового ружья. Но как реагирует на химию – мне не известно.

Чемпион стал аккуратно смещаться в сторону одного из боковых ходов в лабиринт. Как ни крути, а кенрок был достаточно близко один точный удар когтистой лапы – и не спасёт никакой комбинированный сплав «Адской Химеры». Всё-таки на прямые физические атаки этот костюм, призванный рассеивать тепловую и ионную энергию – не рассчитан.

Движение чёрного пятна на общем фоне явно заинтересовали кенрока. Об этом можно было судить по тому, как зверь заинтересованно повернулся к чемпиону уродливой мордой. Наверняка монстр видел массу механизмов, а также сражался с ними, но чтобы заставить его броситься требовалось удостовериться, что под крепкой стальной чешуёй наверняка есть вкусное мясо. В настоящий момент монстр старательно оценивал своим примитивным разумом – стоит ли вступать в бой с непонятной мишенью. Но лишь только чемпион ускорился и изо всех сил рванул прочь – кенрок сразу бросился за ним.

Гладиатор мчался вперёд, но кенрок был быстрее. Чёрной тенью навис над беспомощной человеческой фигуркой.

В свою очередь я страстно желал, чтобы чудовище дотянулось и сожрало своего противника. В этом случае Греку, уже преодолевшему половину пути сквозь извилистый коридор лабиринта и его ловушки, понадобится, конечно, не один выстрел, чтобы продырявить зверя с планеты Стикс. Но как бы ни была крепка шкура Кенрока, даже ей не устоять против залпов раскалённой плазмы из реактивного ускорителя.

А тем временем события на арене развивались. Чемпион так и не добрался до одного из проходов в ветвистые коридоры лабиринта, но он и не стремился – наоборот, специально затормозил, встав на самой границе. Кенрок в длинном прыжке уже протянул лапу, дабы схватить, сплющить и сожрать человека в чёрных латах. Но тот вдруг, врубил невидимость и скорее всего резко прянул в сторону, тем самым уйдя с линии движения монстра. Естественно Кенрок пролетел мимо.

Я невольно исполнился уважением к гладиатору. Чтобы проделать нечто такое необходимо обладать железными нервами, необычайно точным глазомером и чувством времени.

Только тут замысел чемпиона стал понятен публике. Всё произошло практически в одно мгновение. Кенрок по инерции тяжело протопал внутрь коридора смертельного лабиринта и конечно же попал в одну из смертоносных ловушек ловушек. Рев раненого зверя разнесся под куполом арены. И рев толпы вторил ему.

Естественно не только зрители слышат комментатора, его голос разносится над всей боевой площадкой. Гладиатор в боевой броне «Гэ-Хэ», тоже слышал про специально устроенные западни и сделал соответствующие выводы. Даже более того – он догадался, что у выхода в центральную часть арены обязательно будет особо изощренная западня, устроители лабиринта пойдут на всё, чтобы поднять зрелищность шоу. Чемпион оказался прав.

Кенрок не смог быстро вырваться из западни. Тонкие стальные лески не смогли конечно сразу разрезать его прочную шкуру, но держали крепко. Давление от каждого жгута такой проволоки на квадратный сантиметр составляло около тонны. А значит Зверь не мог двигаться. И хотя тот яростно ворочался и бился, словно опутанная сетями рыба – с каждым рывком проволока всё глубже врезалась в его природную броню, опутывала широкие трёхпалые лапы, мешала двигаться. Чемпион выключил маскировку и уже медленно подбирался к чудовищу. Кенрок видел своего врага, отслеживал его движения, но мало что мог поделать. Он широко разевал пасть, оглушая лабиринт чудовищным воем, от которого осыпалась пыль с бетонных стен, и силился разодрать путы всё сильнее увязая в них. Чемпион остановился, поднял пробойник и дважды выжал спуск. Два концентрированных химических залпа попали кенроку прямо в пасть, выжгли всё нёбо, растворили мягкие ткани и добрались до мозга, разъедая его. Вскоре монстр Стикса уронил опустошённый череп на гравий, дёрнулся всем телом и упокоился, недвижимой тушей закупорив один из выходов.

Арена визжала, орала, сходила сума. Диктор захлёбывался от восторга.

«…Невероятно! Чемпион смог разделаться с чудовищным кенроком, для этого ловко использовав одну из ловушек лабиринта. Настоящий мастер! Но его главное испытание приближается: красный барон, наконец, преодолел лабиринт и достиг его центральной части. Пройдя все западни, что попались на пути гладиатор в алой броне готовиться сойтись в смертельном поединке со своим противником!..»

Камера показывала Кострова. Его доспехи были чуть опалены, через нагрудную пластину проходила оплавленная не глубокая полоса, но в целом броня была в порядке, да и Грек смотрелся довольно бодро. Он не спеша шагнул на центральную площадку. За его спиной замерцало силовое поле.

Сработала самая главная ловушка. Теперь они как муравьи в банке. Будут кусать друг друга, пока не погибнут.

Оба не спешили бросаться в бой. Явно понимали, чем может кончиться тот или иной необдуманный шаг. Они находились на противоположных сторонах друг от друга – примерно в сотне метров. Если верить комментатору, винтовка моего друга вполне может достать чемпиона на половине этого расстояния, черному же гладиатору придётся подойти ещё ближе. В центре площадки засветилась сфера энергетического щита. Запасной генератор! Если грек доберётся до неё и сможет вставить в своё орудие, то находясь там – он сможет держать под обстрелом весь центр лабиринта и чемпиону придётся худо. Фигуру лидера гладиаторов окутало мимикрирующее сияние, его чёрный доспех стал растворяться, исчезать в окружающем пространстве. Грек тут же бросился к центру. Чтобы поле невидимости сработало целиком, необходимо оставаться в неподвижности порядка пяти секунд, видимо на это и рассчитывал мой друг, идя в атаку именно в этот момент – он тоже, как и его противник – внимательно прислушивался к словам комментатора, и делал выводы. Сейчас у него появилась небольшая фора во времени. За пять секунд Грек преодолел в своей тяжёлой броне треть расстояния до своей цели под защитным энергетическим колпаком, чемпион же стал совершенно прозрачным, слившись с окружающей действительностью. Теперь чтобы отследить его требовалась особая аппаратура, которой, к сожалению – у моего друга не было. Всё что Грек мог сделать это попытаться просчитать действия чемпиона и вектор его атаки. На мой взгляд, как бывший десантник Костров сделал лучший выбор: когда сократив дистанцию ещё на треть, вскинул своё орудие и на ходу выпустил почти весь заряд из ускорителя не очень широким веером прямо перед собой…

Раскалённые сгустки плазмы пронзили воздух, и на удивление один попал в цель. Чемпион двигался быстро, и конечно на его стороне была невидимый покров, но Костров правильно понял, какую именно тактику предпримет противник, попытавшись добраться до центра лабиринта раньше него. Именно поэтому Грек расстрелял обойму, учтя следующие факторы: место где стоял чемпион и примерные траектории его возможного передвижения. Естественно опытный гладиатор не мог двигаться прямо навстречу моему товарищу, тем самым подставляясь под очевидный выстрел. Имея в запасе полторы минуты камуфляжа и преимущество в скорости, чемпион поступил вполне логично – со смещением по дуге двигаясь к энергетическому куполу, с таким расчётом, чтобы встать в центре боевой площадки в тот самый момент, когда Красный Барон будет в досягаемости химического пробойника. И Грек, действительно поняв, или предугадав планы противника, смог адекватно ответить на эту угрозу. Я чуть не прыгал от радости перед видеоизображением, когда увидел попадание.

Белый шар плазмы попал чемпиону, куда-то в район живота и чуть нарушил маскировку последнего. Защитный покров замерцал всеми цветами радуги, пытаясь перестроится после полученных повреждений. Поняв, что обнаружен – невидимка стал стремительно удаляться от своей цели. Серж возобновил своё продвижение вперёд и выпустил немногочисленный остаток из реактивного плазмомёта вслед чемпиону. В этот раз всего три шара пробороздили воздух, но ни один не попал. Залп прошел совсем рядом с мишенью.

Вдруг от стремительно восстанавливающегося маскировочного покрова отделилось несколько внушительных кусков. Упав на гравий, они потеряли свою прозрачность – это оказался повреждённый пробойник, разорванный посередине единственным самым первым попаданием. Спустя мгновение Грек с силой опустил приклад на сенсор отключения защитного поля в центре, а я поверил, что мой друг сможет то что не удавалось никому. А именно – победить чемпиона арены.

Комментатор неистово сыпал словами, но мне на них было глубоко начихать. Я с напряжением наблюдал за схваткой, где друг рисковал жизнью в бою с сильным соперником и побеждал. Серж, наконец, вырвал из специальных зажимов запасной генератор заряда и приладил его к своей смертоносной бандуре. Я представил, как счётчик зарядов увеличился на сотню-другую залпов. Грек передёрнул затвор и выставил максимальную скорострельность на своём оружии. Потом поднял его вверх. Тюремные камеры наполнились оглушительным ором – это возбуждённо кричали заключённые гладиаторы – сегодня чемпионом арены мог стать мой друг и мой первый капитан.

Всё произошло быстро – намного быстрее чем, когда погиб кенрок.

Костров, явно почувствовав неладное, стал опускать оружие, как нечто вонзилось в механическую руку его доспеха, а реактивный ускоритель вырвало из стальных пальцев. Потом оружие перевернулось в воздухе и упёрлось дулом капитану в грудь. Мощный выстрел погнул и расплавил бронированные пластины. Трещина от полученного ранее химического ожога расколола стальной панцирь пополам. Грек отступил назад, покачнулся и без движения упал на спину, в его правой руке торчало лезвие виброклинка.

Перед застывшим телом материализовался чемпион. Ему хватило оставшихся секунд маскировки чтобы нанести единственный и смертельный удар.

Тишина установилась в тюрьме гладиаторов, ещё более оглушительная – чем ранние выкрики. То, что мне казалось нереальным, произошло. Претендент пал, а победитель отбросил прочь ускоритель частиц, вытащил виброклинок из запястья, поверженного, а потом с размаху воткнул его в пробитую броню. Добивая…

– Нет!

* * *

Не может быть… Я до конца не мог поверить в то, что сейчас произошло. Красный барон. Грек. Капитан и мой друг – проиграл… Чемпион спокойно подошёл к лифту и спустился вниз под арену. Тем временем тело Кострова грузили на передвижную платформу.

– Вот и конец твоему приятелю…

Этот голос! Я развернулся и с размаху врезал Варану в скулу…

Нет! Это был один из его шестёрок, сам ящерица даже не стал приближаться, ловко подставив раба вместо себя.

– Знаешь, чьих это рук дело!? Кто, сдал его Гораксу?

Я сделал шаг вперёд, уже не различая ни чего вокруг, видя перед собой только нагло ухмыляющуюся рожу вожака…

– Это расплата за моё унижение…

Чьи-то руки впились в мои плечи. Когда и как Ордо оказался рядом, не знаю. Не заметил. Я бы его отбросил и продолжил двигаться вперёд, если бы не лист скомканной бумаги, что лёг вслед за этим в мою ладонь. Я остановился…

– Вот так-то пострелёнышь! На очереди ты! Когда мы встретимся там, – Варан кивнул в сторону изображения, – Ты сдохнешь, также, как и твой приятель! Правда, не обещаю – что столь же легко!

Затем Ящерица злобно рассмеялся и удалился в окружении своих шестёрок. Хватка Ордо ослабла. Я тяжело опустился на сиденье. Грек, Серж!? Какого черта?

Мой взгляд упал на клочок бумаги, который я всё ещё сжимал в кулаке. Знакомая энергетика наполняла его. Именнто это и остановило мою ярость. Я поспешил развернуть обычный на вид клочок бумаги. Послание было написано накануне вечером, на обороте находилась всего одно слово: «Макс!»

Внутри же… Корявый подчерк капитана я узнал сразу.

Зная тебя, я готов предположить, что ты предпримешь какой-нибудь опрометчивый шаг после сегодняшнего сражения. Хочу предостеречь, не делай этого! Сразу извини за то, что утаил от тебя некоторые подробности грядущего поединка. Да, Дан мне всё сообщил, и именно я попросил его ничего не рассказывать. Не суди псионика слишком строго. Горакс стал подозревать про восстание и наше участие в заговоре. Нас бы заставили сражаться на арене друг с другом. А я не могу этого допустить. Поэтому требуется предпринять нечто серьёзное, чтобы весь замысел мог быть воплощён, а ты вышел на свободу. После того как я потерял всю свою команду, не хочу видеть, как погибнет мой последний пилота. Ведь вся ответственность за их смерть и наше с тобой пленение лежит целиком на мне. Видимо настало время искупить мою вину. На сегодняшний момент, я передал тебе все свои знания по выживанию, надеюсь – этого будет достаточно. С Дана я взял слово. Он обещал сделать всё, что только в его силах для твоей победы над ящерицей. Запомни – ТЫ ключевой момент в плане. То, что произойдёт сегодня на арене не должно тебя сильно волновать. Может я смогу победить того засранца, который называет себя чемпионом – и после ты сможешь смело врезать мне за обман. А если нет, выполни мою последнюю волю: выйди на свободу, приятель!

P. S. Та, Тёмина история про доспех «центурион» абсолютная правда.

– Капитан…

Болван! Какой же я болван! Я скомкал листок и крепко, до хруста сжал его в кулаке. Затем как учил Дан сосредоточился и направил свою волю внутрь плотного шарика. Бумажная оболочка поддалась моему воздействию: почернела и обуглилась.

Послание получено и уничтожено. Листок осыпался легким серым пеплом вниз. Я разомкнул ладонь и дунул на неё, остатки бумаги поднялись и истаяли в воздухе.

 

Тайное письмо в министерство безопасности Содружества

Код 414

Обнаружена угроза. Факт, подтверждающий наличие у синдиката Цзораес секретного корабля подтверждён. Выслан агент для уничтожения или захвата судна. Он внедрится под прикрытием в преступную среду и подберётся к хранилищу, где содержится корабль, после чего поступит согласно обстановке. При необходимости обеспечивать поддержку будут элитные штурмовые части третьего морского корпуса.

Все данные операции тщательно засекречены связь с агентом только через доверенных лиц.

 

Люди и тени

Знакомая дорога. На моём счету всего восемнадцать побед на проклятой арене. Семь в командных боях и двенадцать в сражении один на один. Серебристая механическая броня всё это время терпеливо ждала своего часа. Наконец долгое ожидание подошло к концу. Серый ястреб – прозвище, придуманное устроителями кровавых сражений только для хорошего звучания в эфире, едва только стало известным. Сегодня всё изменится…

Грум, грум – звучат мои тяжелие шаги под ареной. Шум сверху пробивается сквозь стальные перекрытия – голоса Арены. На деле под её куполом только одна обзорная рубка. И никакого шума из неё идти не может: там расположился хозяин арены Горакс и его приглашённые гости – кучка преступных баронов. Остальные зрители делали ставки и наблюдали за боями даже не зная на какой планете находиться «Механический Колизей».

Сегодня я первый раз за неделю видел Дана. Он не показывался с самого боя Сержа с чемпионом. Мимоходом кивнув мне, он мыл и драил полы в тюрьме. Этот человек обладал сильной волей, легко затуманивал разум и остальным гладиаторам, и тюремщикам. Даже я с трудом мог различить сквозь его искусственный стариковский образ мощную фигуру псионика и бойца. В тот первый раз он специально ослабил свою волю, чтобы привлечь моё внимание. Сейчас же его защита была на максимуме. Довольно долгое время для меня было загадкой, как он мог так долго обманывать и автоматическую систему слежения. Кибернетические мозги и процессоры псионик может лишь выжечь, но никак не наложить на них обманную иллюзию. Однако со временем я выяснил этот секрет. Сам же Дан и дал мне в руки ключ к своей загадке.

– Теперь, нужные люди есть везде! – так сказал он и не проронил больше ни слова.

Время наших изматывающих тренировок прошло. Он достиг того, чего хотел – подготовил из меня отличное оружие, и знал, что я этим обязательно воспользуюсь, так как ему надо.

Я встал на круглую площадку лифта и тот плавно поехал наверх. Если я прав – то ящерица окажется там раньше меня. Люк надо мной распахнулся. Через него проникал яркий свет многочисленных прожекторов под куполом арены. Я сжимал и разжимал ладонь в кулак, поводил плечами. Техники в «Колизее» что надо, пусть даже они и работают на хозяев. В прошлом бою система гидравлики получила небольшое повреждение, что мешало мне двигаться – сейчас этого не ощущалось вовсе. Но если в этом мне повезло – запросто могли и оставить поломку, следует проверить оружие, скорее всего там ждёт неприятный сюрприз. Через секунду мой серебристый боевой костюм возвышался над гравием боевой площадки. Я оглянулся и ступил на арену.

Вокруг стеной стояли направляющие силовой решётки. Площадка, на которой предстояло сражаться даже меньше чем та, на которой бился Грек. Посередине она разделялась теми же светящимися решётками. Коснёшься такой и получишь многомиллионный разряд. Даже если пощадит живое тело и спалит только электронику доспеха, то противнику даже не придётся ничего делать – позвоночник сам сломается под весом брони. За центральными светящимися линиями, раскалёнными до бела разглядеть что-либо было практически невозможно.

Именно в этот миг ведущий завёл свою песню:

«Доброго времени суток, уважаемые зрители! Сегодня для вас особенный бой! Сражаются первый претендент на чемпионский титул и новичок практически никак не проявивший своих талантов на арене! Однако не стоит думать, что это слабый боец… Как вы знаете, мы снимаем не только бои, но также и то, что происходит с нашими гладиаторами вне площадки арены! И сегодня вашему вниманию предстанут любопытные кадры стычки молодого гладиатора с его противником в зале, где гладиаторы тренируются. Прошу внимание на экран!»

В общем-то это не самый большой сюрприз. За бойцами наблюдают днём и ночью – ясно, что особенно интересные моменты интеллектуальная аппаратура способна отслеживать и записывать. Скорее всего Горакс просмотрел наш с Вараном конфликт в тот же вече. Если не в тот же момент.

Ведущий дал телезрителям возможность насладиться схваткой в тренажёрном зале. Наверняка соотношение ставок в эти моменты сильно упало в мою пользу. Помнится, до того, как я вышел на арену, было двадцать четыре к одному. Повезло же тем, кто поставил именно в тот момент… А может и нет. Но это уже как карта ляжет.

«…Итак, обидчик Варана сегодня ответит за нанесённые фавориту оскорбления, или наоборот «ящерица», как называют его противники, захлебнётся в собственной крови.

Кто кого? Недавний новичок или заслуженный ветеран выйдут из сегодняшнего поединка? Что ж, давайте посмотрим, и насла-а-а-димся-я!..»

Ненавижу, когда он вот так растягивает слова! Передо мной выдвинулось с десяток стальных пластин. Оружие. Так много?!

«…Вас ждёт особенный бой-рулетка, гладиаторам предоставляется на выбор десять стоек с оружием. Здесь есть всё! Начиная от пневматических кулаков и заканчивая „Испепелителем“! Кому сегодня повезёт? Делайте ставки! Какое оружие гладиаторы вытащат в первую очередь? Список в правом нижнем углу экрана, вам достаточно коснутся изображения и перевести желаемую сумму на наш внешний оффшорный счёт!..»

…

«…Ставки сделаны! После первого выбора, оружие можно будет менять каждые три минуты, или оставлять предыдущее. Гладиаторы могут осуществить свой первый выбор!

И да начнётся знаменательное сражение насмерть!»

Ведущий привычно растянул последнюю фразу, и как только он закончил – наверху под потолком арены загорелась голограмма таймера. Отсчёт пошёл с трёх минут до нуля. Сияние центральной разделительной линии стало пропадать

Я качнулся вперёд и с силой надавил на одну из стальных пластин. С громким щелчком та ушла вниз. Рядом, из-под гравия вылезла автоматическая оружейная стойка. Я стиснул зубы. Мой костюм отлично приспособлен к дальнему бою. Его система наведения специально настроена на стрелковое оружие. Теперь ясно, почему были устранены неполадки с барахлящим механизмом шарнира правой кисти. Но…

На стойке покоились крепкий штурмовой щит с генератором поля, отклоняющим выстрелы, и оглушающая силовая палица полицейских Сторма. При всём озвученном разнообразии – в первые минуты на арене мне предстояло биться холодным оружием. Именно в этом плане броня стрелка плохо отвечает требованиям рукопашных схваток.

Сияние, разделяющее клетку пополам, поблекло, и я увидел Варана. Его броня цвета хаки была более универсальной – этот тип использовался космодесантниками при высадке на планету и штурме укреплённых позиций неприятеля. Вряд-ли ошибусь, когда узнаю этот популяризованный во всей империи бренд.

Доспех «Хаард» во всей его мощи и великолепии. Как следствие – броня ящерицы была более прочная, так как в ней использовались более стойкие композитные материалы и при этом не уступала моему облегчённому бронекостюму стрелка в подвижности. Мгновенно приметив все эти нюансы, я обратил внимание на оружие, которое извлекал Варан из оружейной подставки…

Уже извлёк! Рвать же его!

Я быстро шагнул к своей стойке, протянул руку и выхватил первым делом щит. Едва-едва успел упасть на колено и прикрыться – как в подставленную плоскость забарабанили ядовитые дротики. Я набросил забрало шлема, и активировал герметизацию костюма. Как нельзя вовремя! Ядовитые облачка окутали мою фигуру. Что, впрочем, не было препятствием совершенной оптике внутри шлема.

МЦУ – многоцелевая установка была разработана для войск специального назначения, но так и не пошла дальше прототипа. Слишком дорогостоящее оружие, не окупающее денежных трат – так нам рассказывали в академии, когда бегло знакомили с армейскими видами вооружения. Помнится, одна из пробных партий пропала во время перевозки. Что ж теперь я точно знаю куда именно.

Дротики, предназначены для атаки слабо-бронированного противника, трёхслойный композитный полицейский щит им не пробить. Плюс плёнка из силового поля на поверхности превращала стрельбу кинетическими зарядами в бесперспективное удовольствие. Странно, что Варан не очень хорошо знаком с устройством этого оружия. Как-то по-другому объяснить этот град парализующих стрел было просто не возможно. Помниться в установку встроены: огнемёт, импульсный пулемёт с прожигающими снарядами и гранотомёт. Интересно как скоро мой противник разберётся с переключением режимов стрельбы? Против импульсной очереди щит продержится, недолго – но продержится, тоже самое и с огнемётом. Про ракеты даже думать не хочется… может пару и удастся отклонить. Все дело в везении.

Довольно скоро град из стальных дротиков стих.

Я заглянул в специальное окошко в сплошной броне полицейского щита. Варан передёргивал затвор, но всё ещё не нашел переключатель режима стрельбы. Я подкатился к стойке вновь и схватил полицейскую дубинку, выкрутил показатели шокера на максимум, потом глянул вверх на таймер – прошла половина времени до смены оружия. Встав, я кинулся вперёд. Палица в моих руках искрила от переизбытка напряжения – в таком режиме её хватит на прискорбно малое количество ударов. Если не промахиваться, должно хватить.

К счастью ящерица всё так же ковырялся в МЦУ. Наверняка под его шлемом доспех содрогается от потока грязных ругательств. Что ж я не собирался давать ему время на подготовку. Варан начал пятится назад. Радостно щелкнул режим переключения огня, но я уже был рядом и с размаху запустил в него силовым жезлом. К моему удовольствию снаряд попал в цель. Бронекостюм ящерицы тряхнуло и отбросило назад. Нестройная очередь пулемета ушла в потолок. Думаю, самому гладиатору досталось мало. Всё-таки защита у него хорошая и недолжна была пропускать подобное поражение электричеством. А вот его костюм слегка пострадал. Кажется, правую механическую руку парализовало.

Уже радует. Не сможет использовать МЦУ…

Палица после удара в нагрудную пластину, отскочила и упала чуть в стороне. Варан было нагнулся подхватить её. Рабочей клешнёй. Но я, не сбавляя разгона, нанёс следующий удар тем самым щитом. Получилось просто великолепно! Несмотря на изрядный вес брони Варана отбросило далеко назад. Слегка смятая МЦУ вывалилась бесполезно валялось теперь под ногами.

Я остановился, нагнулся и вновь поднял полицейскую дубинку, опять заставил накапливать заряд. Гладиатор против меня устоял все-же на ногах, но не нападал. Скорее всего, он тревожно глядел на таймер, там по моим расчётом должно было оставаться секунд тридцать.

Комментатор что-то орал сверху, а я и мой враг стояли друг напротив друга. Я знал, что он ждёт – выйдет время, и он снова попытает счастья. Ящерица был очень близко к своим стальным пластинам под гравием. Палица уже накопила заряд, но я тоже ждал, холодно и безучастно. Надо было кончать с ним, для чего требовалось потерпеть совсем немного. Я пользовался выдавшейся передышкой, как учил Дан. Выждать, подкопить внутренней энергии и сфокусировать её для решающего броска…

Время стремительно заканчивалось, а нас разделяло не более десяти шагов.

Пятнадцать секунд.

Десять.

Энергия струилась через правую кисть и передавалась моему оружию. Когда умеешь это становиться так просто…

Пять – они уложились в два моих удара сердца.

Кибердоспех Варана пришёл в движение, и я сразу же швырнул на встречу ему своё оружие – он ждал этого и готов был увернуться. Но не ожидал такой скорости… Для меня же все происходило как в замедленном кино.

Палица вновь нашла цель, врезавшись точно правое предплечье. Вторая вспышка оказалась намного мощнее. Варана приподняло и развернуло в воздухе, и он тяжело упал на гравий, пролетев пару метров. Пошевелился и привстал на четвереньки. А я уже поставил свою ногу на стальную пластину. Стойка опять подняла снизу холодное оружие.

В этот раз это был вибромеч, я узнал тот самый, которым чемпион прикончил капитана. Ядовитая улыбка расцвела на моём лице – тем лучше. Осталось протянуть руку и выдернуть клинок из захвата, что я и сделал. Оружие не виновато против кого его применяют, всё дело в руке сжимающей его. И всё же я очень доволен, что со своим врагом разберусь именно тем мечом, от которого погиб мой друг.

Я перекинул щит за спину, закрепив его на специальной цепи, активировал вибрацию меча и затем откинул забрало. Варан уже стоял, сохраняя прежнюю дистанцию в десять шагов, и не шевелился. Его стальные перчатки сжались в крепкие кулаки. Я отошёл чуть назад, нашёл вытянутый словно морская раковина корпус МЦУ и перерубил его пополам. Варан бросился в сторону с вполне понятным замыслом. Я не останавливал его. Ящерица уже был возле очередной пластины для запуска на арену оружия, и попробовал утопить её ударом в гравий – бесполезно. Оружейная стойка с каждой стороны клетки активируется раз в три минуты, как и говорил комментатор, а время на таймере ещё не вышло. Чтобы заполучить новый арсенал ему требовалось перейти на половину, с которой начинал я. Естественно, что никто ему этого позволять не собирался.

Я сделал шаг навстречу противнику. Потом ещё один. И ещё…

Варан нервно отстегнул свой шлем, снял с головы и швырнул в меня. Броня едва поспела за моей реакцией, но послушно рассекла защитную маску прямо в воздухе. Две неравные половинки упали на гравий арены. Мой враг видел, что я не собираюсь давать ему и шанса прорваться на противоположную сторону. Наконец ящерица вспомнил о полицейском шокере и кинулся к тому месту, на котором он недавно упал. Палица была всё ещё там, но за два применения стала абсолютно бесполезной разрядившейся стальной палкой – такой не побеждают в схватках с человеком, сжимающим в ладони вибромеч.

Я сделал короткий рывок и со следующим шагом рубанул наискось от плеча. Варан попробовал закрыться полицейской дубинкой. Меч практически не встретил сопротивления, он легко перерубил и палицу, и наплечную пластину механической брони противника. Прошёл через сочленья экзоскелета и вгрызся в живую плоть. Варан закричал и прянул назад, клинок вышел из его тела, прочертив по броне длинную борозду. Я снова шагнул вперёд и на обратном движении воткнул остриё меча в соединение между пластинами у левого бедра маскировочного доспеха. С силой надавил на рукоять, тем самым увеличивая и без того излишне высокую молекулярную вибрацию. Остро заточенное и прочное лезвие из искусственных кристаллов прошило броню Варана как картонный лист. Соединяющие части маскировочной брони распались через миллисекунду такого воздействия и клинок вновь проник под внешний панцирь, а я продолжал давить и двигаться вперёд. Остановился лишь в тот момент, когда Варан перестал отступать, а его крик сменился невнятным хрипом. Ящерица упал на колени. Дымчатое лезвие вывалилось из глубокой раны. Изо рта ящерицы бежали пузырящиеся хлопья крови – претендент на звание чемпиона умирал.

Ну-у нет!

Ты не умрёшь медленной смертью…

Не дам!

Широкий и резкий взмах рукоятью меча от бедра и в сторону. Тело рубиться намного проще стали.

Тишина опустилась на арену. Только свет софитов с далёкого потолка. Энергетическая клетка пропала так словно её и не было.

Я протянул руку и схватил мёртвого врага за единственный чуб волос, потянул вверх. Голова с открытым в беззвучном крике ртом, легко отделилась от плеч. Я вздёрнул поверженного ввысь. Тело бывшего гладиатора с лязгом упало к моим ногам. Алая кровь плеснула на серебристый доспех и гравий.

Тишина.

Я же поднял отрезанную голову повыше и направил свой взгляд прямо к плавающим в воздухе камерам:

– Нравиться? Так смотрите!

Смотрите и будьте прокляты, если вы любите кровь, если вам выродкам по нраву видеть смерть! Не знаю… почему Император и его люди не могут уничтожить вас. Если они не видят логово зла, или не хотят увидеть… Тогда я стану тем, кто сможет! Сравняет вас всех с землёй!

– Мне нужен чемпион! – Я ткнул великолепным лезвием, на котором не осталось даже капель крови в далёкий объектив. – Я убил претендента и забираю его победы себе! Дайте мне чемпиона!

Во второй раз громко и резко выкрикнув своё требование, я отшвырнул и голову поверженного противника, а затем и меч далеко в сторону. Снял собственный шлем, вдохнул полной грудью разогретый ионизированный воздух, а потом развернулся и пошёл к ближайшему спуску вниз.

* * *

Под ареной был ещё один армейский сборочный комплекс, намного новее того, в котором мне довелось побывать перед своим первым поединком. Наша примерочная…

После того как техник и тоже пленник «Колизея» закончил свою работу, я вышел из комплекса. Довольно пожилой он подошёл ко мне и одобрительно хлопнул по плечу. В этот момент в техническую комнату под ареной вошла охрана сопровождения завершивших очередной бой гладиаторов. Против обыкновения они слегка запоздали. Техник быстро отошёл в сторону и сделал вид, что ковыряется в щитке с предохранителями. Я слегка удивился происходящему, но вида особо не подал.

Каково же было моё удивление, когда спустя час после боя охрана не повела меня обратно в камеры заключения. Мы направились по одной из трёх стальных лестниц, ведущих наверх, но в противоположную от места, в котором держали пленных. Мы шли не долго: поднялись на верх, прошли по узкому, два раза поворачивающему, коридору, миновали несколько технических помещений и через тяжёлую бронированную дверь и оказались в довольно просторном, с шиком обставленном холе.

– Стой здесь. – Меня одёрнули и остановили. Я получил возможность осмотреться там, где оказался. Помещение было обито парчовым бархатом и имело пяток входов-выходов. Куда они вели, закрытые шикарными створками было непонятно. Вдоль стен здесь стояло множество статуй белого мрамора, каждая из них изображала кого-то из античных героев, на стенах висели цветные картины побоищ разворачивающихся на полях сражений прошлого. Один из охранников остался со мной, второй зашёл в широкие, не в пример остальным дорого выглядящие створки двери. Старинные, не автоматические абсолютно отличающиеся от всего, что я видел доселе. Видимо я оказался рядом с апартаментами Горакса. Впервые за долгое время я не боялся будущего, и спокойно ждал грядущих событий. Такие вопросы: как и зачем меня привели на встречу с хозяином арены отошли в сторону. В тот момент, казалось, я был готов ко всему… Как жестоко я ошибся.

* * *

Когда охранник вернулся, меня ввели в полутёмную комнату, и усадили на тяжёлый металлический стул под яркой лампой. Сковали за спиной руки, цепью прикрепив их к жёсткой спинке. Таким же способом к ножкам снизу приковали за щиколотки и мои ноги. Потом охрана удалилась, а я увидел прямо перед собой человека, скрывающегося в тени. Он сидел в кресле напротив и прекрасно видел меня в свете лампы под потолком. Затем он встал и шагнул вперёд, приблизившись, но всё ещё оставаясь за пятачком освещённого пространства. Он заговорил, а я не поверил своим собственным ушам.

– Хороший бой, Максимус Регул-Крайм! Ты отлично справился и дал мне хорошую возможность заработать, поставив на тебя.

Меньше всего я ожидал встретить здесь именно этого человека. Не то чтобы возможность подобной встречи исключалась мной полностью, однако не в «Колизее». Только не тут! Я медленно поднял голову. Сколько лет прошло, он изменился и сильно – но голос… Голос остался совершенно прежним.

– Здравствуй, отец!

– Ты повзрослел, сын!

Как? Как он попал сюда?.. Ответ мог быть только один…

– Не знал, что ты стал преступником…

Винсент Регул развёл руками:

– Увы! В нашей несовершенной империи остаться честным человеком и зарабатывать при этом действительно большие деньги очень сложно.

Даже он! Неужели и мой отец виноват в том, что погибли мои друзья, а я оказался в плену.

– И ты продался синдикату? Это низко!..

Отец чуть наклонился, и тихо произнёс:

– Вот об этом мы с тобой поговорим подробнее.

Затем он залез во внутренний карман своего кафтана и выудил наружу странного вида цилиндрический прибор. Взглянул на узкий экран и повернул один из краёв цилиндра. Экран прибора загорелся сначала ярко красным, а потом плавно сменился на зелёный свет. Отец удовлетворённо положил прибор назад, потом взял в стороне кресло и, пододвинув его, уселся, напротив.

– Вот сейчас можем вести беседу без опасения, что будем услышаны посторонними…

Я не дал ему закончить:

– Ненавижу!..

Винсент потрясённо умолк, а меня несло…

– Ненавижу! – Повторял я, почти срываясь на крик: – Ненавижу! То, что ты натворил здесь!.. Как ты мог отец? Как докатился до такого!?!?… Ненавижу тебя! Твою кровавую Арену! Как ты только посмел устроить такое? Ты законченное ничтожество!!! Проклинаю Тебя Горакс, проклинаю твой гадючий псевдоним! И тебя настоящего!! Лучше убей! Убей меня или я загрызу тебя, не знаю, как, но уничтожу!!

– Успокойся Макс! – Винсент попробовал образумить меня, но в тот момент это было не возможно. Я и в мыслях не мог представить, что мой родитель является хозяином всего этого кровавого ужаса. Я не мог остановиться. Черное бешенство ослепляло и рвалось наружу, как только я представлял, что это он заставлял своего сына сражаться на арене и терять своих друзей! Он же должен был знать кто содержится в рабских камерах… Не мог не знать! Обязан! Все эти мысли сводили с ума…

Я чувствовал, что по-настоящему обезумел. Не слышал слов, которые он говорил. Никак не мог поверить – не хотел верить! Я рычал и дёргался прикованный на стуле. В какой-то момент упал вместе с ним, но продолжал кричать и извиваться, здорово раскорябал щёку о жёсткую решётку. Мне было больно, так как никогда до этого… Я думал, что эта боль, в конце концов, прикончит меня. Она как пружина ворочалась в животе и вот-вот готова была пронзить внутренности…

Поток воды ударил сверху. Я захлебнулся в очередном выкрике и закашлялся. Потом кто-то сильный дёрнул меня вверх, и вместе с тяжеленным стулом вернул в вертикальное положение. Новый поток воды обрушился на мою голову, наконец – я услышал то, что отец пытался донести до меня.

– Я не Горакс! Максимус Регул-Крайм! Приди в себя и немедленно возьми в руки!

Таким тоном отец говорил со мной в далеком детстве, когда был чем-то очень недоволен, и я невольно заткнулся и стал слушать. Конечно, я ему не поверил, только боль, безнравственно выкручивающая мои кишки вдруг спала.

Теперь я мог слушать и слышать. Теперь я вспомнил свои уроки и чувствовал, что сидящий передо мной человек не врет.

* * *

Отдышавшись, я еле прокаркал в ответ, так как во время короткой вспышки умудрился сорвать голос.

– Ну конечно, ты оказался здесь случайно! Или нет! Узнал, что я в плену и сразу прилетел чтобы освободить… Забавно! Давно не верю в подобные сказки!

Но Винсент возмутился:

– Вот болван, – выразительно сказал он, – Надо же было произвести на свет упрямого идиота! Ещё раз для особо одарённых говорю – я не Горакс!

Он произнёс последнюю фразу по слогам.

– Рассказывай больше…

Отец сжал кулаки – в этот момент я думал, что заработаю по морде, возможно это мне даже бы помогло. Но Регул вдруг решительно успокоился. Развернулся. Выразительно пнул один из двух глубоких алюминиевых горшков, лежащих на полу и успокоился окончательно. Горшок получил вмятину и с грохотом откатился куда-то в темноту.

– Подделка, типичная подделка, – пробормотал Винсент, потом вспомнил что-то, уселся в своё кресло и вновь вперился в меня взглядом. В этот раз я думал, что точно получу по морде… Но и сейчас опасность прошла стороной. Что-ж и ладно! Кулаки у моего родителя были крепкие, со сбитыми костяшками, а судя по тому, как он легко поднял меня с пола, далеко уже не малыша, от сильного тумака со стороны отца я вполне мог и отключиться. Что ж не впервой

Я заинтересованно следил за ним взглядом. Так врежет или не врежет?

– Ну как? Готов разговаривать, или тебя ещё разок искупать? – Хмуро спросил он меня.

– Наверно я сделал неправильные выводы, – прокаркал я в ответ.

– Очень неверные, – произнёс отец.

Вспомнив, свою недавнюю истерику я вздрогнул. Судя по тому, что я успел наговорить, настоящий Горакс должен был давно меня уже прикончить, но раз я жив – отсюда следует, что отец не хозяин «Колизея». И потом я со стыдом вспомнил что видел всесильного владельца арены, у дока. Отец был на него явно непохож. Тогда какого черта он тут делает?

– Сомневаешься?

Я кивнул – трудить содранную глотку не хотелось совершенно.

– Хорошо, расскажу, зачем я здесь. Моя цель… – он снова перешел на раздельный слог, – убить Горакса!

Эпс… Вот теперь, я ни чего не понимаю совершенно! А родитель тем временем продолжал.

– Дан работает на меня, как недавно начал работать Грек. Но я сам по себе и не работаю ни на Империю, ни на Содружество, и приехал не за тобой. Нахожусь на этой планете и арене по приглашению её хозяинавсего какие-то сутки. О том, что ты в плену у синдиката я даже не подозревал. Может прибыл бы раньше, но далеко не факт…

Опаньки! Чегой-то голова закружилась! Кажется, мой разум кончился и тупо выкинул белый флаг. Винсент – не владелец арены, а его враг, и он же спокойно устроился в шикарных апартаментах по приглашению того же Горакса. Ну батя даёт! Трындец! Я был потрясён, и это ещё слабо сказано. Жизнь вообще была щедра со мной на потрясения последние год-два моей жизни. Как тут не заработать нервный психоз?…

Чтобы хоть как-то отвлечься от разламывающих сознание проблем, я прикрыл глаза и устало едва смог выдавить два вопроса, которые не вертелись у меня на языке, но явно плавали на периферии сознания

– Почему ты не вернулся к нам? И почему… Как ты стал преступником?

Папаня не был слепым и ясно видел моё состояние. Видимо поэтому он решил ответить на оба вопроса. Начал как водится издалека:

– Когда я ушёл из семьи… Вобщем, я был молод. Полный сил безнадёжный романтик. Космические пути завораживают, и мне было на много спокойнее в космосе, чем на поверхности планет, даже если там ждала любимая жена и отпрыски.

Гул-ло едва слышно вздохнул, перед тем как продолжить. А я почувствовал раздражение. Отпрыски… Надо же!

– Я понятия не имел – зачем нужна семья, считал её лишь привалом на своей дороге и местом, куда время от времени мог бы вернуться. Поэтому не особенно расстроился, когда получил от Анастасии развод, даже подумал – что это и к лучшему. И через месяц понял, что очень ошибся. Капитан судна, на которое я подрядился, оказался работорговцем. У него были далеко идущие планы относительно своей многочисленной команды. Хорошо, что мы смогли догадаться об этом и подняли мятеж. В коротком сражении капитан был убит, а его корабль взорвался. Я же чудом сбежал в спасательной капсуле и осел на бедной и малонаселённой планете Ладжута. Абсолютно без денег, полунищий голодранец, влача жалкую жизнь – я провёл на ней год. Подрабатывал на заводе, получал гроши. Вот тогда я горько сожалел, что бросил свою семью. Я научился воровать стальные заготовки и сбывать их на чёрном рынке, мечтал поправить таким образом свои дела и вернуться на Прайм. Однажды за сбытом краденного меня заметил один из серьёзных дельцов вольного братства контрабандистов и воров. Он мне предложил серьёзную схему вывоза продукции с завода. Сделав это всего один раз, я мог получить на руки сумму, которой с лихвой хватило на осуществление моих планов. Я дал согласие… Словом, у нас получилось, и я получил свою возможность покинуть неприятную планету. Но когда вновь оказался в космопорту… Передо мной снова встал выбор: возвращаться назад или опять почувствовать звёздный ветер за спиной. Надо ли говорить – я выбрал последнее. Найдя человека, который помог мне заработать кредитов, пусть и не совсем законным способом, спросил у него – возможно ли вступить в свободное братство? Вот тогда-то всё и завертелось. Поскольку я не хотел становиться опять жертвой непредвиденных обстоятельств, а наоборот управлять ими и уже опираясь как на поддержку верных людей, так и денежную защиту беспрепятственно бороздить просторы космоса… Сомнительное желание, но оно себя оправдало. Довольно скоро я обрёл существенный вес в свободном братстве, даже империя не могла препятствовать моим планам. Риск теневых сделок, и доставок с лихвой окупался новыми знаниями и желанием оказаться в различных местах в галактике. Скоро я мог сказать, что многое повидал и много где был…

Не перебивая, слушал я рассказ отца, и вскоре невольно задумался о своём собственном желании путешествовать по космическим просторам. Да это было несколько по-другому, да я мечтал сидеть за штурвалом корабля, но тяга к космосу мне определённо досталась от Винсента Регула, а вот тяга к тщательному анализу от родственников по линии Краймов. Невольно для себя я начал сопоставлять многочисленные недомолвки, слухи и факты вырабатывая собственную линию поведения. Определённо я мог получить у отца на много больше информации и даже кое в чём удивить моего родителя. Наконец он закончил, настал случай выяснить ещё несколько моментов:

– Хорошо, батя! Будем считать, что я тебе поверил. Но не очень ясно одно – какая для тебя выгода в том, что Горакс исчезнет?

Винсент вздохнул:

– Эхм! Батя – о как?! Понятно – не доверяешь мне… Жаль… Что ж видимо более почтительного обращения от тебя не дождаться. – Затем, он подумал немного и продолжил: – Я всё объясню, только наберись немноготерпения.

– Один из лидеров «Цзерка» начал довольно серьёзно мешать моей контрабанде. Многократно проверенные люди и их корабли время от времени стали пропадать неизвестно куда. Все похищения проводились мастерски – не оставалось ни обломков, ни фотонных следов – совершенно ни чего. И всё же у меня появились подозрения в том – кто мог бы организовать подобное и я подослал к нему своего шпиона. Долгое время мой агент никак не проявлял себя. Когда я стал считать, что потерял шпиона, он вдруг вышел на связь. Это произошло сравнительно недавно, и так вышло – все мои подозрения подтвердились. Даже более того: оказалось, что корсары Горакса, выдающие себя за свободное братство грабят и угоняют не только Императорские суда, как синдикат утверждал ранее, но и у других… эм… влиятельных людей пропадают корабли. Скажем так – эти предприниматели стараются избегать некоторых правил, устанавливаемых как законом внутри Империи, так и на территориях Земного Содружества, но в то же время они и не стремятся совсем уж грубо нарушать их, что постоянно делают члены синдиката «Цзораес». А для его боссов, мечтающих подмять под себя все сферы теневого бизнеса, наличие свободного братства хуже, чем любые карательные акции законников. Я уже упоминал, что капитан Серж Костров работал на меня, его последний рейс был законным лишь от части, естественно в контейнерах, которые перевозили тягачи была некоторая доля контрабанды. Подробности перевозки держались в строжайшей тайне, но и этого оказалось недостаточно: караван пропал – и данное событие стало последней каплей. Я больше не мог позволить себе терять товар и верных людей. К счастью, во время последнего грабежа пираты, нанятые Гораксом, изрядно наследили, и я смог отследить канал угона своих кораблей. А уж когда в «механическом Колизее» засветился один из капитанов утерянных судов, мне стало ясно, что в этот раз хозяин арены не сможет отвертеться. Более того я прилетел специально чтобы встретиться с ним и вернуть часть похищенного. И всеже, к тому моменту как я прибыл, этот негодяй успел избавиться и от Грека и сумел спрятать украденные товары. Впрочем я уверен, они все ещё где-то на планете.

Что ж теперь многие факты встали на место.

– Таким образом, ты прилетел сюда зря, батя. У тебя не улик и ни чего – чем бы ты мог прижать Горакса, и уже не сможешь вернуть свой товар.

– Не совсем, – Регул откинулся в своём кресле назад, – Видишь ли, хозяин арены кое в чём просчитался. Естественно я уже встречался с ним и получил тот ответ, на который и рассчитывал.

– Он отказал, и вероятно даже утверждал, что не причастен к грабежам космических караванов?

Отец улыбнулся:

– Именно! – Затем он счёл за нужное похвалить ребёнка, которого не видел целую прорву лет: – Я очень рад видеть, что мой сын не потерял разума за шесть месяцев в плену местного картеля, и всё ещё способен выстраивать логические цепочки.

Я дёрнул головой, ослабленные цепи возмущённо загремели.

– Мне не нужна твоя похвала – не твоими усилиями я всё ещё жив! Тем более ты сам сказал, что вряд ли бы сорвался и прилетел ради меня раньше. Зачем лидеру контрабандистов, легендарному Винсу Гул-ло, спешить ради собственного сына? – Ответил я даже более резко, чем хотел, но данной фразой попал точно в цель. Батя несколько смутился, но буквально в ту же минуту взял себя в руки.

– Значит, ты догадался.

– Да к сожалению! Единственный человек, ведущий полулегальную жизнь, постоянно привлекающийся по подозрению, но так и ни разу не попавший за решётку. Одно время масса источников судачила об этом по всем каналам Сторма. Удивляюсь, как я не понял этого раньше. Ходили слухи, что ты перевозишь свои контрабандные товары способом, который чрезвычайно трудно отследить.

Я засмеялся, головоломка вставала на место.

– Ну как-же, проверенный законом перевозчик, работающий по государственному контракту, и маленький корабль, способный совершать длительные гиперскачки. Добавь сюда небольшую офшорную фирму чей персонал уверен, что перевозит дорогостоящее оборудование – идеальное прикрытие для контрабанды драгоценностей. Хм… Где же тайник?.. Может сами контейнеры с многослойной обшивкой. Ну конечно! Нарушенная проводка маневровых двигателей!..

Наверное, мой смех он воспринял как издёвку, но было в его взгляде и удивление.

– Не обращай внимания отец. Бывший техник каравана обо всём мне рассказал. К моему глубокому сожалению – в тот момент я и понятия не имел, о чём он говорит, и почему надёжная система маневровых движков время от времени даёт сбой. Жаль, хотя Грек и доверял парню, тот оказался предателем, засветившим весь караван. Это я вовремя смог отследить сигнал с жучка, наверно тогда капитан и сбросил в гиперпространство маячок, по которому ты смог определить место перехвата. И заодно узнать каким способом пираты добирались до судов, идущих в изменённом пространстве. Забавно!

Похоже, можно додавить – лицо родителя явно вытягивалось книзу.

– А твой, батя, агент здесь – это псионик Дан, маскирующийся под старика уборщика. Часть сведений он поставляет непосредственно Гораксу, но полной информацией делится лишь с тобой. Кроме того, он ещё и связан с Империей…

– Хватит!

Видеть неописуемое удивление, пополам с ужасом на лице моего родителя было даже приятно.

– Брось, батя! Я учился в высшей имперской школе по подготовке боевых пилотов, и обязан знать о космических кораблях всё: как о военных, так и о гражданских. Хотя по вине вашей «свободной братии» так и не окончивший училище – я офицер! И сейчас подкупленная охрана привела меня сюда не для того чтобы ты смог повидать ребёнка, которого ты же оставил на далёкой планете. Я здесь чтобы послужить твоим планам и планам тех, кто стоит за твоей спиной. Ведь правда? Сознайся – это так…

Винсент Регул, или вернее контрабандист Винс Гул-ло выпрямился в кресле напротив и расстегнул верхние пуговицы своего шикарного камзола. Он потрясённо покрутил головой влево вправо, утирая выступивший на лбу пот.

– Боюсь, я недооценил своего собственного сына. По крупицам информации свести все практически верно… Хотя следовало учесть, что ты на это способен, как-никак моя родная кровь. Ты очень жесток. Но опять же это не твоя вина. Да,… – протянул контрабандист. – Теперь я вижу, что вряд ли смогу тебя привлечь на свою сторону, но смогу ли рассчитывать на временное сотрудничество? Наградой будет свобода…

Во мне уже не было ни жалости, ни почтения к преступнику, которым стал мой отец. Возможно, это была виновата арена, или вообще все злоключения что выпали мне. Когда-то я мог целиком доверять лишь капитану, теперь и этого был лишен.

В наигранное потрясение Гул-ло я не поверил ни капли. Безусловно сейчас он сыграл весьма мастерски, к сожалению… Возможно, когда-то он и был сентиментальным чудаком, желающим приключений, сейчас мне казалось, что рядом сидел хитрый и бездушный актёр, которому требовалось лишь моё «да» – иногда очень трудно быть тем, кто распознаёт истинные чувства. Горечь и осознание обмана наполнили разум. Но Винс не врал в одном – обещании свободы, а её обрести я очень желал – стремился к этому.

И ещё – хотел отомстить: за собственную боль и унижение, за смерть дорогих мне людей! Сначала Гораксу и его несокрушимому чемпиону, а потом…

Зверь заворочался на дне души. Тьма внутри меня жаждала крови. Именно сейчас нисколько не хотелось сдерживаться.

– Мне нужна не просто свобода. А ещё полностью подготовленный боевой корабль с загруженными звёздными картами! Тогда я буду играть по твоим правилам.

Гиллеас вспыхнул.

– Не думай, что у меня нет запасного плана! Не забывайся, щенок! Ты всё ещё пленник Горакса! А я могу оставить тебя здесь так же легко как нашёл!

О, значит, как – щенок! Неужели батяня сбросил маску радушия и показал своё истинное лицо. Какое счастье, что моё сердце ожесточилось, я могу принять и такой оборот дела. Вернее, уже принял.

– Исходя из того, что мне известно – Горакс ждёт вашего нападения. Псионик может и прикрывает тебя пока, но надолго ли? Без моей помощи вам уже не обойтись, поэтому ты выполнишь мои условия, отец!..

Подобного последней истерике я не допущу. Гул-ло не так прост. Далеко не все свои желания он раскрывает, далеко не все. Да и в его показательную игру я не верю. Передо мной холодный игрок, нацепивший маску радушия, порядком потрескавшуюся, но все-же, не помешает расколоть её до конца.

Я зло ухмыльнулся, и поинтересовался:

– Ставка уже сделана?

– Что?.. – Вот сейчас он был в неподдельной ярости, это было заметно даже чисто внешне: по раскрасневшемуся лицу, и тому – как остро проступили ястребиные фамильные черты. Мама говорила, что я похож на отца и довольно сильно – теперь я видел, что это так.

– Очень просто, – ответил я без особого выражения, внимательно наблюдая и подмечая все изменения как внешние, так и внутренние у своего прямого родственника. – Среди гладиаторов ходят многочисленные слухи про азартность хозяина «Колизея». Чем ещё мог заинтересовать его средней руки контрабандист кроме крупной ставки? Вероятно, это должна быть очень серьёзная сумма, чтобы Горакс ей мог заинтересоваться. У вас нет прямых доказательств в том, что этот человек действительно причастен к похищениям. Поэтому у тебя должна оставаться какая-то причина для пребывания здесь. Кроме того, чтобы убить владельца арены и не навлечь на себя гнев всесильного объединения «Цзораес», средней руки… «предпринимателям» требуется обставить всё так, как будто тот погиб в результате несчастного случая и лучше всего – если от руки восставшего гладиатора. Скажем, вдруг из-за неполадки отключится защитное поле зрительской лоджии, где хозяин арены в этот момент и будет находиться, наблюдать за боем с крупной ставкой. В данный момент именно я – тот самый гладиатор. Вызов чемпиону, событие, не так ли? Когда ты «большим удивлением узнал» собственного сына не в этот ли момент?

Винсент опустился назад в кресло, наполовину прикрыл глаза и внимательно слушал мои выкладки.

Он тоже наблюдал – тоже оценивал мои реакции.

И я очень рисковал, подгоняя одни непроверенные факты под другие, опираясь лишь на слухи, свои догадки. Но внутреннее чувство не обманывало, как оказалось, подавляющая часть моих предположений была верной. Когда я закончил, родственник задумчиво сидел, напротив. Потом он не спеша ответил:

– Ты очень близок к истине. По крайней мере, что касается основных черт. – Гул-ло вздохнул, словно и не было минутной оскорблённой вспышки. – Похоже, мне действительно не обойтись без твоих талантов. Из моего сына получился отличный аналитик и боец…

Вот и хорошо. Но этого мало, должно быть подтверждение сделки…

Винс сунул руку за пазуху и вынул цилиндр, который он включил в начале нашей беседы. В этот раз стальная трубка светилась практически по всей длине. Он нахмурился и убрал её назад.

– Мы разговариваем уже около двух часов. Моя защита от жучков долго не выдержит. Давай подсократим возможные препирательства. Я согласен на твои условия.

– Тогда я готов выслушать детали.

Чувство удовлетворения разлилось по телу: это его или мои чувства? Интересно в той информации, что сливал ему Дан – была ли хоть фраза, о том, что я являюсь псиоником сенсом? Явно на это ничего не указывает. Тогда получается – псионик ведёт свою игру?

Родитель чуть рассеяно стучал ногтями по пластиковому подлокотнику своего кресла, явно собираясь с мыслями.

– Что ж выхода у нас нет. Действительно наша цель должна быть поражена во время смертельного поединка, за которым Горакс будет непосредственно наблюдать. Он уверен в защите своей ложи и вполне ей доверяет. Ставка и в правду очень крупная, чтобы захватить всё его внимание. Ваш бой с чемпионом будет происходить на мощном стрелковом оружии. Оно будет чуть «подпорчено», то есть настроено на максимальное поражение. Когда бой завяжется тебе потребуется протянуть бой до того момента, когда ослабнет защита ложи, после чего расстреляешь её. К тому моменту я покину ложу, под каким-нибудь благовидным предлогом, внутри останется лишь сам владелец и его охрана. Все они естественно будут в боевой броне. Выбраться через дверь у них не получится, об этом позабочусь я. Единственный оставшийся путь будет лежать через арену. Твоя задача – помешать им.

– Каким образом? Если против меня будет охрана и сам чемпион?

– На этот счёт не беспокойся! Ты должен просто продержаться совсем не много – минуту, или две. Достаточно не выпускать цели с арены. Остальное моя задача.

Ничего себе «минуту или две» – даже с теми навыками, которые вколотил в меня Дан, это будет далеко не так просто, как звучит на словах!

– Сделаю, что в моих силах.

Винсент в протестующем жесте хлопнул ладонью по подлокотнику.

– Ты должен продержаться! Да это будет сложно, но все четыре цели – сам Горакс, и три его телохранителя должны быть ликвидированы! А для этого они не должны покинуть арену – это цена твоей свободы!

– Тип брони телохранителей и у цели?

– У хозяина «Колизея» защита из среднего класса, облегчённый «рейдер». Его телохранители щеголяют в штурмовой броне «Рикард».

Твою ж м-мать!

– Хорошо я сделаю всё, что требуется. Но если поддержка опоздает, хотя бы на полминуты…

Гул-ло ухмыльнулся.

– Успеют… Бой назначен через два дня – отдыхай и набирайся сил. Я надавил на хозяина арены с тем, чтобы тебя перевели в отдельные от остальных заключённых апартаменты и установили круглосуточное наблюдение. Мне не хочется, чтобы кто-нибудь из его наймитов прикончил тебя. Охрана будет выделена из тех, кто прилетел со мной и тоже посвящён в план, – в этом месте Винсент расслабился.

– Вообще-то тебя должны были сразу препроводить в них, но я не мог не увидеться с сыном и немного с ним поболтать. Ведь я действительно узнал тебя лишь, когда увидел сражающимся здесь на арене.

Родич увидел скептическое выражение на моём лице.

– Да, да конечно я сделал это не ради тебя, и даже не себя, а ради успешного выполнения задания. И все-же не ожидал от тебя сразу обвинений и истерики. Хорошо, что ты сейчас спокоен.

Он опять достал и взглянул на свой цилиндр.

– А теперь нам пора заканчивать, защита от прослушки почти выдохлась.

Винс Гул-ло встал и подошёл к двери. Постучал в створку два раза.

Скоро к нам заглянул один из конвоиров. Меня отцепили от стула, вытащили за дверь и вновь повели извилистым коридором к тому месту, где мне предстояло пробыть последние два дня в неволе. Отец умудрился заронить в меня зерно сомнения, своими последними словами. Если до этого мне казалось, что он хитро играет со мной, то последняя улыбка и теплота в словах опровергали все впечатление от всего разговора.

Я упрямо встряхнул головой – нет не может быть – он изменился. Я тоже изменился и не могу безоглядно доверять людям. Хватит!

Ситуация слишком уж сильно напоминает парадокс. Как-то инструктор задал в учебном классе интересный вопрос. Когда шпион сообщает вам, что он лжец и шпион, стоит ли ему верить? Так, и Гул-ло сам сознался в том, что он контрабандист. Лжец и преступник. Почему он должен быть со мной откровенен? Определенно стоит быть начеку.

Верить… стоит только… себе.

Мы остановились у глухой двери в том же парчовом коридоре. Я огляделся по сторонам, возникло чувство, будто мы вернулись обратно. Через несколько мгновений оно исчезло. Ни картин, ни мраморных статуй тут не было. Лишь одна единственная дверь и путь назад. Охранники отомкнули кандалы и втолкнули меня внутрь. Дверь закрылась. Загорелся свет.

Растирая затёкшие руки, я огляделся в скромно обставленном помещении. По сравнению с камерой, в которой нам довелось пробыть с Греком около полугода, это помещение было просто шикарным: удобная кровать, стол в середине, даже галовизор в углу – сомневаюсь, конечно, что по нему показывают имперские передачи. Я приоткрыл дверь в углу – нормальный сортир и душевая кабина в просторной ванной. Вот за это конкретное спасибо! Хотя конечно я тебе пока не верю – есть у тебя ещё один интерес в этой истории. Не знаю пока какой, но точно есть! Как Винсент не таил свои мысли, а кое-что я сумел всё-таки уловить на уровне скрытых и алчных желаний. Обязательно выясню что это – поклялся я самому себе.

* * *

Воронка, с прессованным до зеркального блеска дном.

Опаленная до крохотных лавовых озерков каменная щебёнка. Кое-где тёмная – остывшая, кое-где раскалённая и сплавленная в единый алый блин. Винтовка взвизгивала в руках. Следы поединка усеивали значительную часть арены.

Бой с чемпионом затягивался. В этот раз: никаких маскирующих полей или защитных экранов, просто драка один на один. Естественно при полной поддержке всей мощи наших боевых скафандров.

Я высунулся из-за бетонированного укрытия и едва успел отпрыгнуть в сторону. Серый обломок, за которым я прятался, покрылся сетью трещин и разлетелся на куски, обдав меня порошковой пылью. По наплечной пластине скафандра сильно ударила отлетевшая арматура. Ей банально не хватило пробивной мощности, чтобы раскурочить многослойную броню, но распластался плашмя на щебне совершенно открытый для прицельного удара. К счастью наводящий компьютер в моём скафандре успел первым зафиксировать цель, и я четыре раза подряд нажал на спуск плазменной винтовки, заставляя чемпиона спешно спасаться самому и нырять носом вниз.

Данная схватка была очень странной. Противник уже давно мог несколько раз наделать из меня отбивных, но то ли был не в форме и просто не успевал воспользоваться возможностями, которые я ему предоставлял, то ли специально их игнорировал, предпочитая расправиться с назойливым гладиатором как-то по-особенному. Если в первом случае я мог на что-то рассчитывать, то во втором под сомнение попадало сразу несколько пунктов, одним из которых было успешное выполнение возложенной на меня Гул-ло задачей.

Таймер внутри шлема упорно отсчитывал секунды и минуты до отключения энергии лоджии. А ни я, ни чемпион не могли или в его случае не хотели нанести решающего удара. Попытка прощупать противника на ментальном уровне провалилась сразу. По ощущениям я не мог пробить его ментальный блок, и это тоже добавляло чёрных сомнений в мой разум.

Я вскочил и, продолжая постреливать в сторону чемпиона, кинулся к очередному укрытию. Скрывшись за новым обломком, я попробовал приём, который мы осваивали когда-то с Даном. Закрыл глаза и как можно более подробно представил, как энергия струится внутри моего тела. Затем заставил заранее накопленный энергетический псионный запас перетечь в плазменное оружие, придал остроты ментальному образу и закрутил его разрушительной воронкой. Связал пуповиной псионическую решётку на винтовке со своей собственной энергетикой. Не знаю, как на самом деле, а мне показалось, что оружие в моей механической руке сразу громко загудело как мощный ретранслятор. Его мелкая дрожь передавалась сквозь металлические сочления прямо моему физическому телу.

Бетонный обломок за моей спиной вновь покрылся трещинами, в этот раз я откатился не в сторону, а назад. Привстал на одно колено и запустил компьютер наведения. Таймер перед глазами в уголке забрала шлема отсчитывал последние мгновения. Если я сейчас не уложу чемпиона, то лоджию мне не успеть взорвать.

Когда бетонная плита передо мной взорвалась, разлетаясь в мелкое крошево, я вскинул винтовку к плечу.

Где он?

Система отчаянно фильтровала пылевые помехи. Наведение никак не могло отыскать цель.

Теперь все зависит чей шлем окажется лучше и быстрее.

Чемпион явно ждал, что я выкачусь опять с боку. Достаточно ли будет серой пыли. Чтобы скрыть мой белый доспех и не дать броне противника, а заодно разговорчивому комментатору определить моё местоположение. Решит ли противник, что точным случайным выстрелом прикончил меня? Хватит ли времени. Скромный трюк, можно сказать – абсолютно дилетантский.

Естественно чемпион на него не купился. Не дождавшись моего появления, он просто наугад обстрелял пылевую завесу. То, что все выстрелы из его гравитационной пушки прошли мимо было просто везением, а может гладиатору в чёрной броне было реально сложно оценить моё место положение. Кроме везения и удачно выбранной позиции я ни чем другим не мог объяснить возникновение ещё одной крупной воронки прямо передо мной. Гравитационный выстрел не достал едва-едва. Неожиданный промах дал мне лучшую возможность и окончательно скрыл мой скафандр в туче пыли, возникшей от закрутившегося в эпицентре воронки гравитационного шарика. Постепенно этот вихрь набирал обороты и, содрав метровый слой щебня, обнажил реальную поверхность арены. Она чем-то напоминала полированную стальную обшивку боевого крейсера. Щебёнка под моими ногами слегка просела. Я облизал мгновенно высохшие губы – если вихрь не утихнет, то меня может втянуть гравитационный шар в его центре – тогда не поможет уже ни какая броня. Мелкие красноватые камешки непрерывно гремели, колотя в стальные пластины. Но наконец, вихрь, взбив тучу пыли прекратился. Сквозь пылевое облако, медленно оседающее вниз, не проникал даже свет ярких прожекторов, установленных над ареной.

Я переключил режим в инфракрасное, и наконец, разглядел расплывчатый силуэт. Воздух очистился от более крупных и тяжёлых остатков щебня, лишь крохотные частицы размолотой пыли продолжали висеть в нём, создавая красновато серую туманную пелену. Чемпион приближался. Более холодный, чем окружающее пространство он был всё ближе, и похоже не видел меня.

Палец сам выжал пространство под спусковой скобой. Один выстрел – одно тяжёлое попадание плазменного раскалённого добела шарика, плюс усиленного энергией пси-воздействия. Это не гравитационное поле – но тоже достаточно зрелищное и серьёзное оружие.

Яркое солнце крохотных размеров врезалось в грудь приближающегося гладиатора, оно вспыхнуло словно преодолевало силовой барьер, а потом раскатилось по всей фигуре чемпиона. Его объяло испепеляющее пламя.

Обычно плазменная винтовка оставляет идеально выжженную круглую дыру в месте попадания, но уроки Дана не пропали даром. И в этот самый момент, я не испытал чувства благодарности к псионику, когда увидел каким способом тот научил меня убивать. Обычный выстрел испепелил противника очень быстро и полностью. Даже его тяжёлая броня не устояла под всего одним попаданием – лишь её отдельные крупные части вокруг обожженного до черноты круга, бывшего мгновение назад гладиатором.

Зола осыпалась вниз.

Мне стала понятна та поганая ухмылочка на лице Гул-ло, когда я высказывал сомнения в том, что могу победить Горакса и его телохранителей. С таким раскладом я могу стрелять в любую часть их тела – результат будет один.

Сюрприз, сюрприз… Дали детям спички – не очень кстати вспомнилась древняя детская сказка.

Значит, Дан всё же рассказал мистеру Гул-ло о моих способностях. Я отступил прочь от проседающего под тяжестью моего тела и брони края воронки. Ещё минута и пыль рассеялась, а таймер засветился алым.

Пора! Дуло развернулось в сторону комментаторской кабинки и…

Мощный взрыв разнёс ложе в клочки. Часть оплавленного металла ссыпалась вниз, часть – я с трудом поверил своим глазам – просто испарилась. Выстрел, который я использовал во второй раз, также был подкреплён пси-волной и кажется, вышел более сильным.

Коментатор захлебнулся в булькающем вопле. Надеюсь, именно сейчас он на своей шкуре испытал все прелести гладиаторских схваток. Вряд ли кто-то без защиты мог пережить подобный взрыв.

Мускулы на моем лице растянулись в настоящий хищный оскал. Господа вы вырастили настоящего убийцу и хлебнёте этого варева первыми… Из дыры вывалился длинный трос и четверо спустились по нему вниз прямо на арену. Я шагнул на встречу, поднимая своё разрушительное оружие и нацеливая его на ближайшего телохранителя, те подняли свои лучевые винтовки. Горакс прятался за бронированными спинами.

Весь остаток боя занял не очень много времени. Охрана привыкла иметь дело с безоружными гладиаторами, а вот биться на равных точно не привыкли. Правда стоит отдать им должное – наёмники очень старались, но против рассеивающей лазерное излучение зеркальной брони моего костюма их оружие оказалось слабым. Я отделался всего парой несерьёзных ожогов, когда три пепельные кучки разукрасили серое крошево арены. Ещё один стежок в жестокую книгу смерти проклятого «Колизея».

Все это время я чувствовал глубокое удовлетворение. Одновременно и как хирург, и как пациент, которому наконец вскрыли и вычистили ноющую опухоль. После гибели Варана убийства уже не так волновали моё сердце. Теперь я научился это делать очень легко и непринуждённо, наверно точно так же как умели погибшие сегодня от моей руки.

Зубы сжались, а скулы онемели от злобного напряжения. Отвращение к себе вылилось в ненависть, в холодную и сосредоточенную. Кто-то должен очистить это место… Кто-то похожий на них…

Горакс не сопротивлялся, он даже не достал оружия висевшего в кобуре на поясе. Я узнал мощный армейский бластер под одну руку. Объяснить, почему хозяин арены не воспользовался им, было просто. С момента, как я уложил троих его телохранителей, дуло плазменной винтовки в моих руках было направленно точно в него. Хозяин арены обладал высоким ростом и крупным телосложением. Он видел и понимал достаточно, чтобы не делать резких выпадов, знал – я выстрелю быстрее, чем он успеет схватиться за рукоять, как и то, что жить ему осталось совсем немного. И тем не менее Горакс не пробовал убегать, не поднимал и рук, просто ждал скрестив их на широкой нагрудной броне. Несколько странное поведение для обречённого.

Подойдя ближе, я сказал:

– Сними шлем! Хочу взглянуть в глаза выродку, создавшему арену.

Хозяин «Колизея» беспрекословно подчинился требованию бывшего раба. Сделав это, он какое-то время спокойно смотрел на меня. Потом равнодушно, даже с ленцой произнёс:

– Я не строил арену, только воспользовался тем, что нашёл. Но не скрою… Мне приятно, что такие как ты считают именно меня создателем технического Колизея.

Спокойный, уверенный чуть хрипловатый голос, слегка полноватые черты лица, рыжие волосы и короткая напомаженная бородка. Абсолютно серые, невыразительные, цепкие и жесткие глаза. В них не было страха он не боялся оружия направленного ему в грудь или делал вид, что не боится. Навскидку ему было под сотню лет. и хозяин «Колизея» умел разбираться в людях, по крайней мере на мой немой вопрос он ответил точно:

– Знал бы ты, мальчик, сколько раз за свою жизнь я умирал. Но мои враги погибали обычно чуть раньше.

– Сегодня ты сдохнешь!

– Вряд ли, – надменно улыбнулся тот. – Я даю тебе возможность присоединиться ко мне гладиатор. Выдай тех, кто подговорил выступить против меня, и ты останешься, скорее всего, жив.

От такой вопиющей наглости в пору было бы опешить. Горакс всё продолжал говорить. Я чувствовал, что он просто тянет время.

– Хочешь больше? Я предлагаю тебе место уважаемого человека в картеле «Цзораес» и наравне со мной владеть этой ареной, как и бывший чемпион. Вся прибыль со ставок пополам. И только со всего одним условием – очень редко выходить и сражаться против других гладиаторов…

За кого тут меня принимают?! Видимо за отчаявшегося раба, которому кинь кусочек сахара, и он станет преданнее собаки!

Он увидел, как ожесточилось моё лицо.

– Не согласен?! Но ты подумай, – увещевал Горакс, – Я видел сегодняшний бой, у тебя есть потенциал, а под моим руководством, ты и я – сможем грести настоящие деньги…

Лишь раз, поймав его взгляд, пристально устремлённый за мою спину, я обернулся, вскидывая винтовку. Но малостьне успел. Чемпион был жив, и он оказался быстрее…

На много быстрее чем я мог предполагать. Он сместился в сторону настолько стремительно, что размазался в воздухе, а его гравитационный излучатель оглушительно ухнул. В этот раз целью был не я.

Смертоносный пучок, похожий на обычное колебание воздуха, в единый миг пронёсся рядом с моим плечом и влепился точно в грудь Горакса.

Чертыхнувшись, я прыгнул вперёд, уходя из поля действия грави-концентрата. Перекатился через плечо, и замер, наведя прицел на чемпиона. Но выстрела не сделал. Чемпион стоял с опущенным оружием и просто смотрел, как плотный гравитационный шар прошил защитные доспехи и грудную клетку хозяина арены. Точечная зона повышенной гравитации по частям размалывала, прессовала тело бывшего лидера синдиката вместе с остатками брони. Вся выступившая кровь также стекалась внутрь сферы.

Не выдержав тошнотворного зрелища, я отвернулся.

Тем временем чемпион не спеша снял чёрный шлем и, зажав его под мышкой, повернулся ко мне. Дан? Я должен был понять это сразу.

* * *

– Значит, это был ты…

Крепкие ругательства просто рвались с языка.

– Как ты выжил после моего выстрела?

Псионик открыто улыбнулся, потом поднёс руку к уху.

– Задание выполнено, цель уничтожена.

Мысль пронзила моё сознание, часть цветной мозаики встала на место.

– Ты был тем, кто убил Сержа!

Винтовка порхнула в моих руках и нацелилась прямо в него. На спусковой крючок я не нажал, поскольку фигура псионика растворилась передо мной, и ствол его пушки упёрся мне в левый висок.

– С такого расстояния тебе тоже не поздоровиться, – отчаянно прошипел я.

– Как знать. Как знать. – Дан насмешливо и легко держал тяжеленный излучатель всего одной рукой, даже в его броне обычному человеку это удалось бы с большим трудом.

– И что дальше, пристрелишь теперь меня? Перед этим ответь, зачем были все эти сложности, ведь ты и сам мог убить его много раз?

Я ожидал всего, но псионик произнёс неожиданно серьёзным голосом:

– Не мешало бы, набраться большего почтения к тем, кто старше и мудрее тебя Макс. Просто слушай…

– Он прав, герой!

Винс Гул-ло собственной персоной. Только откуда он вещает? Ответ стал ясен довольно скоро – из динамиков за потолочной обрешёткой.

Дан немного отвлёкся, и пока он крутил головой, я успел мгновенно переместить и воткнуть свой излучатель чемпиону в пах. Прямо между пластинами брони и слегка выжать спусковую скобу.

Вот теперь посмотрим кто кого. Чемпион замер, когда дуло винтовки легонько звякнуло об его защиту, но свою гравитационную пушку не убрал.

Если при выстреле из его пушки у меня нет шансов, то выстрелив из своей чуть раньше, вполне сохраню себе возможность уцелеть.

– Так-так, я смотрю у вас патовая ситуация, – продолжал меж тем Гул-ло. – К сожалению, я не могу допустить, чтобы один из моих самых дорогих наёмников, и не менее дорогой его ученик лишили жизни друг друга. Опустите свои игрушки и живо поднимайтесь ко мне!

В последней фразе был хорошо слышен приказ, но…

– Я не подчиняюсь указаниям контрабандиста и наёмника. Вы убили капитана!

Кажется – меня услышал и Дан и Винс, не смотря на то, что я говорил тихо – похоже оба имели прямое подключение к связи моего доспеха. И если один промолчал, то Гул-ло быстро заговорил, но теперь уже минуя общий канал.

– Грек жив, а теперь хватить дурить гладиаторы! Ваши трупы никому тут не нужны, если охота нашинковать друг друга, то вперёд, а я умываю руки. Напомню только, что в наш с вами договор входит ещё захват склада, и стартовых площадок, только потом все смогут покинуть эту планету. В данный момент мои люди штурмуют этот бандитский притон, и ваша помощь может оказаться просто неоценимой.

Самой важной и неожиданной информацией было первое, на всё остальное тоже было не наплевать. Я опустил винтовку.

– Грек жив?..

Дан еле заметно кивнул и тоже убрал своё орудие. Мда уж, приведись нам стрелять друг в друга – я сам бы поставил на чемпиона… Мой отец и талантливый преступник-махинатор тем временем говорил в передатчик, словно стараясь убедить меня окончательно:

– Да, весь бой его и Дана был подставным, от начала и до самого конца! Костров жив, хоть и слабо ранен – он в данный момент трудится в том самом оружейном ангаре-складе. Остальные подробности исключительно лично, немедленно поднимайтесь оба ко мне! Дан укажет дорогу. И поторопитесь времени не так уж много!

– По поводу склада и шахт не было договорённости.

– Максимус, – в голосе Гул-ло слышалось отчётливое недовольство пополам с нетерпением, – Синдикат держит свои корабли именно там! Неужели ты думал, что я отдам тебе свою яхту, а сам останусь здесь просиживать собственную задницу?! Кроме вышесказанного, оружие для твоего корабля и топливные элементы мы также можем раздобыть только там!

Как говорит капитан: «Рвать твою! А ведь Винсент кровно заинтересован чем-то, что находится на этих складах! Удивительно, что я смог это почувствовать, находясь довольно далеко от отца. Видимо все дело в кровных узах. Далее не препираясь я последовал за гладиатором в чёрной броне. Через открытый шлюз по извилистым пролётам и лестницам, поднимаясь – всё выше и выше основного уровня арены.

* * *

По всему «Механическому Коллизею» неслись слова, которые в тайне жаждал услышать каждый пленник, находящийся здесь. Каждый, кто уцелел в многочисленных бойнях на кровавом гравии. Я поднимался наверх – ещё не понимая той славы, которую заработал в последнем сражении. Славы, которая складывалась сейчас из слов незаурядного контрабандиста и неслась из всех динамиков по всем этажам, проникала через все перекрытия и во все уголки Арены. Голос моего отца. Смысл фраз достигал всех и каждого, не сомневаюсь в этом.

– Внимание всем, кто находится в «Колизее»! Горакс и его личная гвардия пали внутри боевого круга. Вы видели начало этой схватки и сейчас можете наблюдать её последствия. Отныне Арена больше не принадлежит синдикату Цзораес. Все пленники вскоре обретут долгожданную свободу. Любая внешняя связь отключена, оставшимся в живых охранникам рекомендую сложить оружие – тогда вас пощадят. Если нет – окажетесь в той самой молотилке, куда сами сбрасывали пленников! Заключённым – оказывайте всяческую помощь бойцам в серых доспехах и эмблемой в виде трилистника. Все, кто сопротивляются – будут уничтожены, остальные могут рассчитывать на свободу.

Одним он сулил надежду и свободу, другим внушал страх и ужас скорой расправы.

Оглушительный рёв, который раздался, надо полагать, из сектора плененных Гораксом и на какое-то время заглушил даже голос Гул-ло, усиленный динамиками. Я шёл за Даном, и думал, что отец хорошо подготовился. Даже слишком хорошо.

В его речи и действиях было всё – холодный верный расчёт и твёрдость, с которой он распределил роли и теперь управлял людьми под своим началом. Вряд ли изначально хоть кто-то из нанятых им людей знал обо всём, что планировал контрабандист. Даже мне он рассказал лишь ту часть, что была необходима для того чтобы сделать то, что я сделал. Пусть и с некоторой помощью чемпиона.

Порой мы проходили мимо настенных видеоэкранов, где голограмма показывала различные сцены в реальном времени, переодически переключаясь между камерами внутреннего наблюдения. Вот заключённые при помощи тяжёлого тренировочного инвентаря вышибающие запертую дверь своего сектора, та прогибается от ударов, метал мнётся, но пока сопротивляется, все камеры открыты, везде валяются спальные матрасы и ободранные целлофановые мешки из-под одеял. Следущее изображение: неизвестные бойцы в серой броне обстреливают в техническом коридоре один из постов – им отвечает редкий огонь, застигнутых врасплох охранников. Изображение меняется вновь: тренировочный зал, двое охранников Горакса лежат с разбитыми шлемами в лужах собственной крови, рядом пятеро подстреленных пленников – я с трудом узнаю зал, где первый раз серьёзно схватился с ящерицей. Иду дальше, поднимаюсь…

Винс Гул-ло встретил нас в опалённой огнём комнате перед запертой шлюзовой дверью. Над ней висела табличка – «палуба управления». Получается, я был прав и это действительно громадный корабль? Весь «Механический Колизей, – это один боевой корабль?

Рядом с контрабандистом находились двое бойцов в сером. Ещё один специальным агрегатом плавил стальную дверную переборку. Светящаяся нитеобразная линия была близка к завершению, она образовала на двери рисунок в виде большого правильного квадрата.

– Сэр! Вся местная охрана уничтожена, заключённых мы усыпили пустив газ! Комната впереди последний очаг сопротивления, – доложил Гул-ло один из его солдат.

Наконец боец рядом с дверью быстро подался в сторону, а вырезанный кусок стали с лязгающим звуком упал внутрь пока скрытого от нас пространства. В глубине помещения тут же раздалось несколько воющих вспышек, и стена за нашими спинами расцветилась новыми быстро выгорающими опалинами. Я и Дан раздаёмся в стороны, набрасываю забрало на лицо – у обороняющихся хоть и слабые ручные бластеры – после всего рисковать не хочется совершенно. Дан тоже надел свой тяжёлый штурмовой шлем. Спустя несколько мгновений врываемся в оплавленный проём, проходит пять минут и три трупа в униформе (у Горакса была странная тяга: окружать себя людьми в строгой черно синей форме) живописно украшают полы внутри настоящего командного центра. Вот только… Я оглядываюсь по сторонам: окружение мало похоже на все виденные и испытанные мной рубки управления космолётом, да тут есть три кресла, но приборы – совершенно неизвестные, странные рычаги управления, из всех датчиков понятен и работает только один – показатель энергии двигателя, сейчас отчаянно мигающий красным, обзорные экраны так же затемнены…

Гул-ло прошёл мимо и уселся в главное кресло посередине, его бойцы замерли по обе стороны от входа. Дан также упал в кресло слева рядом – благо размеры вполне позволяли вместить человека даже в боевой броне, вернее создавались с расчётом на это. Я подошёл ближе к пульту управления.

– Ты обещал рассказать о капитане.

Контрабандист слегка повернулся в своем кресле, поднял обе руки вверх и поспешил заверить:

– Обязательно, но давай сначала попробуем сдвинуть с мёртвой точки эту… этот… хм… – тут он замялся, но с определением нашёлся довольно быстро, – Старинный антиквариат! Взгляни-ка лучше на эту панель управления, пилот. Понятно что-нибудь?

Я покачал головой. Интересно, что он называет старым антиквариатом? Не Колизей же…

– Никогда с таким не сталкивался.

Может летательный аппарат… А он развеселился:

– Неудивительно! Ведь это не космический корабль.

Что ж, я несколько удивился, но вида не подал.

Отец явно ждал вопроса, но мне не очень– то хотелось радовать его своим любопытством. Досадливо крякнув, Винс жестом предложил мне усесться на свободное место справа.

– Прошу, садись, а я сейчас запущу этот древний механизм. Из второстепенной рубки было очень сложно отключить управление, надеюсь – активация будет быстрее с основной консоли. – И не дожидаясь пока я воспользуюсь его вежливым предложением, Гул-ло полез за пазуху, и достал новый прибор. Узкая чёрная планшетка в его ладони, оказалась мощным суперкомпьютером, стоила бешеных денег на чёрном рынке, и могла подключаться к любой панели и практически к любому разъёму. Даже если те были надёжно запаролены и защищены от взлома этот девайс через короткое время позволял получить всю информацию, содержащуюся на носителе или изменить её. Универсальная электронная отмычка – оружие шпионов, агентов, воров и… контрабандистов!

– Эх, покатаемся! – С этими словами Гул-ло вщёлкнул устройство в подходящий паз и обзорные экраны сразу осветились. Картинка выдала обзор периметра вокруг… тут я запнулся, поскольку не знал как точно идентифицировать тот аппарат внутри которого всё это время располагался «Колизей». Изображение на каждом из четырёх экранов дробилось на множество рамок, и все они показывали местность за пределами стальной бронированной обшивки.

То, что внешний корпус был именно бронёй – я видел теперь довольно отчётливо, ни с чем другим правильные ромбовидные пластины спутать было невозможно. Но если это не боевой крейсер устрашающих размеров тогда что?

Тем временем работали не все рамки, примерно четверть показывала ребристое изображение, похоже некоторые внешние объективы были выведены из строя или просто разбиты. Но оставшиеся показывали вполне чёткую картину окружающего пейзажа. Он был так же безрадостен, как и серый гравий на арене, только без примеси кровавых оттенков. Похоже на «улице» было утро, некоторые рамки показывали поднимающуюся над планетой бледную звезду, другие позволяли наблюдать за постепенно светлеющим небом.

Вскоре я снова услышал, как Винсент Регул вновь обращается ко мне. Или Винс Гул-ло – кажется, ему тоже сложно решить, как относится к своему сыну, в его душе определённо такое же смятение как у меня. Оно хорошо спрятано, противоречиво, но есть.

– Что намерен делать, когда получишь свободу, и боевой корабль?

Взглянув на него, я увидел напряжение, с каким он щёлкал тумблерами и переключателями приборов. В тот момент я понял, что не стану врать. Даже если мой родитель преступник – он честно собирается исполнить своё обещание. А значит мне тоже следует быть честным, по крайней мере до определённой поры.

– Найду имперский флот, сдамся, расскажу его офицерам всё что знаю и вернусь, чтобы стереть Арену в порошок.

Он даже не повернулся в мою сторону, увлечённо колдуя над кнопками, и словно заранее знал ответ, или предполагал нечто подобное.

– Даже вместе с теми, кто освободил тебя? Даном, Костровым и… Гул-ло?

– Думаю, вы сами не задержитесь здесь надолго,… Винсент.

– Ты прав, я ни сколько не собираюсь задерживаться на этой дрянной серой планете. И ты можешь выбрать любой космический аппарат со стартовых площадок, которые использует синдикат, обосновавшийся в местных горах. – Он вывернул какой-то примитивный тумблер и изображение одной из рамок увеличилось. – Вот в этих…

Я взглянул на картинку, переданную исправным внешним объективом. На ней была видна начинающаяся горная гряда похожая на ту, к которой нас привезли пираты в первый раз. На вскидку до неё было порядка ста километров. Я понимал, что это ощущение может быть обманчиво, всё зависело от плотности местного воздуха, и качества передающего кристалла.

Винс настроил дальномер, оказалось – я был очень близок к истине, на экране появились следующие цифры: 115 км.

Дан чутко прислушивался к нашему разговору – по всему выходит Винсент Регул не сказал ему о нашем родстве – тем лучше. Привычка отца придерживать информацию определённо играет мне на руку.

– Готово, – сказал Гул-ло.

Панели приборов засветились ровным точечным светом. Появилось вращающееся трёхмерное голограммное изображение какого-то технологичного сооружения на здоровенных гусеницах.

 

Крепость минувшего времени

Появившиеся цифры над голограммой, заставили меня присвистнуть. Более всего это напоминало скалистый остров или скорее громадную черепаховидную крепость с ровным куполом посередине. Лапами в данном случае служили великанские и вероятно чрезвычайно прочные гусеничные траки. Исходя из цифр – одна только гусеница была размером с трёх этажный дом. Я глянул на параметры.

Длинна конструкции – 700 м., ширина конструкции – 350 м., общая высота 35 м. Впечатляет! И это слабо сказано.

Дан подошёл ближе к нам.

– Четыре года провёл я в «Колизее», но всё равно эта штука кажется мне чересчур громадной!

– Самый большой линейный корабль императора ещё больше – полторы тысячи метров. Но чтобы по земле ползала такая махина – я не слышал никогда, даже в академии.

– Это и не удивительно, – зачарованно произёс Винс Гул-ло, – Перед нами древнее оружие звёздной войны прошлого. Времени, когда Империя отстаивала свою независимость. Перед тем как прибыть на эту планету я раскопал кое-что в старейших архивах…

– Ты хочешь сказать, что это мифическая Бао-дун?! Невероятно…

Я непонимающе смотрел на обоих – псионика и контрабандиста.

– Какая война?! Насколько помню, Империя лишь раз конфликтовала с Земным электоратом, но и то, противостояние закончилось довольно быстро и без особых жертв…

– Не думаю, что это знание пригодиться тебе, «ученик»! – тон Дана был весьма недружелюбен. Я сразу насторожился – похоже, телепат не разделял взглядов Гул-ло о том, что меня следует отпустить, да ещё с боевым кораблём, до которого мы, кстати, ещё не добрались.

Но его наниматель считал иначе.

– Брось Дан, Макс неоценимо помог нам на арене. Поэтому он тоже заслуживает узнать кое-что из старых хроник, даже если не испытывает к нам особой симпатии. Видишь ли, – Гул-ло вновь обратился ко мне: – Не так давно в мои руки попал некий секретный архив с массой полезной информации. Что это за архив, и каким образом я его заполучил пусть останется моей личной тайной, вам обоим достаточно знать, что в нём имеется и упоминание о технологичном чуде, на котором мы сейчас совершим короткую и без сомнения запоминающуюся поездку. Я уверен и псионику и пилоту будет интересно узнать подробности, поэтому вот его история…

Маленькая коробочка с начинкой, компьютеризированной суперотмычки пронзительно запиликала, индикатор энергии на панели залился ярко-синим светом, а все приборы пару раз моргнули. Контрабандист сразу отвлёкся от своего рассказа.

– Мои извинения господа, кажется, перекачка энергии завершилась – пора связаться с кое-кем и отправляться в путь. Истории послушаем чуть позже.

Он активно и более уверенно чем раньше принялся крутить тумблеры, нажимать сенсоры и передвигать рычаги. Наконец, какой-то далёкий шум и лёгкая дрожь возвестили о включении мощнейших двигателей где-то под днищем боевой крепости. Гул-ло последний раз щелкнул пультом, потом положил руки на рычаги возле кресла и плавно послал их вперёд.

Из изображения на экранах выделилось несколько рамок – они слегка увеличились в размере. Пейзаж в них слегка довернулся и горы поплыли на встречу. Загадочная механическая крепость Бао-Дун взяла курс к тайнику синдиката. Я слегка поёжился, когда представил, как под гигантские гусеницы попадают далеко не маленькие пустынные валуны и обломки скал – надо полагать они мгновенно обращались в мелкую серую щебёнку. На арене она со временем приобретала едва заметный алый оттенок.

Скоро Винс счёл, что пришло время подробно поведать о неизвестно откуда взявшемся древнем механизме, я не перебивал – всегда было интересно узнавать что-то новое, но к словам контрабандиста определённо стоило прислушиваться с изрядной долей осторожности, и это я хорошо понимал:

– На самом деле, в учебниках рассказывается далеко не всё – ты и сам в этом когда-нибудь убедишься. Возможно, даже сможешь взглянуть под другим углом на Империю, в которую ты так веришь. За свою жизнь я понял только одно – вся история человечества никогда не станет достоянием человеческих масс. История – это прежде всего информация, и наиболее влиятельные люди всегда будут утаивать её значимые части, чтобы использовать для своей выгоды. Более полная картина вырисовывается, если заглянуть в закрытые архивы. Перед тем самым противостоянием, когда Империя обрела свою независимость и стала тем, чем стала – флот земного Содружества довольно далеко продвинулся вглубь обитаемых систем Эрклидии. Часть из этих миров на рубеже они довольно быстро захватили, в последствии, конечно же, после подписания договора освободили отдав их в собственность Империи, но главное не в этом. Когда происходил захват пограничных систем – возникали и стычки между теми, кто их защищал и нападавшими кораблями Земли. Порой эти сражения выливались в настоящую бойню среди колонистов, не готовых противостоять весьма серьёзной огневой мощи Содружества, но бывало и наоборот – военный флот земных кораблей встречался с мощным сопротивлением и порой проигрывал! А всё от того, что иногда в колониях находились умельцы способные создавать действительно мощные оборонные рубежи из подручных средств, и надо признать весьма качественные. Так вот – данная гусеничная структура – один из тех легендарных механизмов, которые позволили колонистам защитить свои жизни и дать достойный отпор агрессорам. Посудите сами – на первый взгляд эта махина особенно уязвима для атак с воздуха или точечных ударов прямо из космоса, но как ни странно – крепость была создана с таким расчётом чтобы успешно противостоять именно таким типам атак.

Гул-ло усмехнулся видя неприкрытый скепсис с моей стороны.

– Да-да. Я сначала тоже усомнился в эффективности Бао-Дун, но потом более тщательно покопался в документации и выяснил ещё одну особенность. Оказывается, всё дело в её уникальной и мощной независимой установки генерации щита, даже сейчас она превосходит все известные аналоги. Никогда и никто из инженеров не смог повторить столь славный опыт – щит, который генерирует установка, имеет… как бы это сказать – несколько слоёв. Причём каждый следующий слой прочнее предыдущего. Более того, когда на щит воздействует какое-либо оружие, будь то твёрдый предмет, взрыв, излучение или нестабильная гравитация щит способен поглотить, отразить, или рассеять их разрушительную энергию воздействия. Представляю, насколько были удивленны и расстроены земные капитаны, когда их боевые суда попали под свой же отражённый залп. Ведь установка не только отражает излучение она ещё и усиливает его. Когда Содружество догадалось включить свои собственные щиты, часть их уже была повреждена и вышла из сражения. В тот момент крепость воспользовалась своим собственным оружием…

– Сер, вас вызывают по каналу местной гиперсвязи.

Гу-ло, не закончив рассказ, немедленно повернулся в кресле в сторону докладывающего серого боевика.

– Включайте!

Боец шагнул вперёд и активировал ком связи встроенный прямо в запястье боевого скафандра – над рукой, закованной в сталь, появилось жутко знакомое лицо:

– Первый докладывает.

Капитан. Я весь поддался вперёд – цел и невредим. И работает на свободное братство. От собака!

Гул-ло тоже сосредоточился на изображении Кострова, и поэтому не заметил, как Дан аккуратно поправил свою гравитационную пушку, при этом словно случайно задел регулировку мощности, и выкрутил её на максимум. Дьявол! Что же происходит? Я сам это отследил лишь благодаря особым датчикам, раскиданным по периметру моего боевого шлема, и позволяющим отслеживать все перемещения на поле боя – даже за спиной. В тот раз на арене я сосредоточился на Гораксе, и поэтому заметил чемпиона слишком поздно, в этот раз я просто забыл отключить их после боя – забывчивость порой полезна, весьма… Я сжал приклад своей лучевой винтовки и задал электронике цель для стрельбы, на тот случай если Дан опять размажется в воздухе, опережая мои собственные реакции, система наведения среагирует сама, мне останется лишь нажать курок…

Главное не дать псионику воспользоваться всей мощью своего оружия, в малом пространстве он не будет применять его, чтобы не попасть в зону поражения, значит – сам покинет рубку или пустит вперёд нас, а потом атакует…

Мои приготовления заняли вдвое меньше времени, чем я это всё рассказывал, а Костров тем временем общался, вернее – сливал информацию предводителю контрабандистов.

– Сэр, о вашем скором прибытии стало известно местной охране, они пытаются связаться с синдикатом вне планеты.

Гул-ло встревожился:

– Им это удалось?

– Пока нет. Я перерубил кабели связи и заблокировал выход в стартовую шахту, к запасным консолям тоже. Но есть одна проблема…

Костров чуть замешкался, потом пропал с голограммы.

– Какая? – Резкий неприятный тон, Винсент разговаривал когда-то таким и с моей матерью. – Какая проблема?

Контрабандист повторил ещё дважды, прежде чем капитан вернулся к экрану, вид у последнего был обеспокоенный.

– Они прорываются к арсеналу, там находится запасной космодром. Боюсь людей, которых вы выделили – не хватит, чтобы их отсечь ещё и от…

Изображение замельтешило, стали слышны выстрелы, нечто невидимое оглушительно взорвалось. За кадром шёл жаркий бой. Гул-ло весь сунулся вперёд и едва не зарычал:

– Первый! Задержи их – насколько сможешь, но задержи! И старайтесь не применять тяжёлое армейское вооружение…

Грек не появился, но связь не терялась, голос капитана был напряжёным.

– Хорошо, постараемся, сэр. Давайте быстрее… – его перебила раздавшаяся крайне близко пальба: рёв плазменных ружей и визг лучевых винтовок, потом Грек появился вновь. – Макс там с вами?

– Да!

– Отлично. Помните наш уговор, вы дали своё…

В этот момент контакт оборвался.

Гул-ло мгновенно повернулся к обзорным экранам, ладонью надавил на один из рычагов, до упора переместив его вперёд.

– Попробуем придать ускорение данной лоханке, – пробормотал он.

Внутри кабины Бао-Дун стало ощутимо потряхивать.

Тем временем я обратил внимание на внешне спокойного и расслабленного Дана. И мгновенно покрылся испариной, впрочем, тут же погасив ожившую было подозрительность. Мой бывший учитель не вернул гравитационную пушку в безопасное положение, и сделал это вполне намеренно. Сложно было сказать, почему я так решил в обычной на тот момент боевой ситуации. Неужели отголоски его мыслей, намерений как-то все же коснулись меня. Я встряхнулся. Надо быть очень осторожным с псиоником, хотя он и признавал мой талант как несравненный, все-же опыта у мистера Дана было на порядок больше, вдруг он сам способен прочесть меня или уловить эмоции?

Я ещё раз бросил взгляд в его сторону и тут же отвёл. И так же ясно ощутил нет, не может. Похоже, мой бывший наставник не предполагает того, что его ученик способен каким-то образом преодолеть такую хорошую ментальную защиту как у него. Когда же это произошло со мной? Когда выросли так мои способности?

Кто же тут ещё замешан? или имеет собственный интерес во всём этом… В любом случае внезапного нападения у моего «учителя» больше не получиться.

– В настоящих условиях мы делаем порядка восьмидесяти километров в час, – Винсент что-то настраивал на консоли управления, попутно объясняя окружающим его участникам некоторые детали, – Я попробую ещё увеличить скорость Бао-дун. Думаю, это удастся. К складам подойдём с северной стороны через сорок минут. Я планирую на полном ходу пробить полуметровую толщу искусственной скалы. Нос крепости прой прямо сквозь стену ангара. В днище спереди есть особый десантный люк. Если повезёт – его не заклинит при ударе.

Гул-ло повернулся к своим боевикам.

– Сержант, соберите отряд и сообщите наёмникам, чтобы готовились к высадке. Пусть будут осторожны, применяя своё оружие: там полно боеприпасов и энергетических капсул, будет грустно, если в результате несчастного случая мы все взлетим на воздух.

– Так точно! – и сержант наёмников вышел сквозь вырезанный дверной проём.

В рубке управления крепости нас осталось четверо. Дан никак не проявлял признаков агрессии, и всё же я старательно не выпускал его из поля зрения.

Веселье началось спустя двадцать расчётных минут.

* * *

Капитан вновь вышел на связь:

– Гул-ло! Сэр! Мы упустили одну из групп. Сейчас они заняли оборону на резервной стартовой площадке! Насколько я могу судить, готовят корабли к вылету…

– Тип кораблей?

Гул-ло собран и сосредоточен, в нём нет никакого напряжения, похоже контрабандист совершенно освоился с управлением тысячетонной крепостью. А вот я похоже задремал – плохо. Моя решимость неустанно наблюдать за псиоником была безжалостным образом перебита, и это не было внушением извне. Сказывалась банальная усталость, накопившаяся в течение последних десяти часов, суток, дней… Нервное напряжение никому не идёт на пользу. Даже тот факт, что отец обеспечил мне двухдневный отдых в комфортабельном, по сравнению со средне статической камерой конечно, номере, с отличным питанием. Это все помогло восстановить часть сил, но не до конца…

– Точной информации нет… Попробую раздобыть в кратчайшие сроки. Ещё…

– Слушаю, – Грек замялся, но Гул-ло требовалось большего, он торопил капитана и скоро получил ответ:

– Парни сейчас готовят штурм, попробуем выбить их с насиженного места, шансы есть…

– Отставить! – Контрабандист сказал это таким нажимом, что капитан немного растерялся.

– Но сэр!..

– Отставить я сказал! Просто закупорьте их там, остальное я беру на себя, – сказал Гул-ло и отключил связь. Потом он вновь сосредоточился на пульте управления Бао-дун. Я же проверил запись, которую сделал мой доспех во время моей короткой отключки. На внутреннем дисплее шлема не отразилось ни чего тревожного. Аппаратура доспеха вела наблюдения за телепатом в автономном режиме и готова была сразу среагировать, особенно если Дан начнёт производить действия опасные для здоровья тех, кто находится с ним в одном помещении.

Псионик находился в той же самой позе, в которой я его наблюдал последний раз, и хоть предохранитель гравитационной винтовки, кстати – запрещённой к использованию как в Империи, так и на территориях Содружества, так же был в боевом положении. Может мне показалось, и он в задумчивости или действительно случайно взвел свое оружие?! Потом прокрутил порядок действий, и то как дан старался это проделать незаметно… Нет это не случайность. Тогда, если он только не готовился защищаться от пиратов, тогда целью были мы. Мог ли я его подозревать?! Мог ли думать, что мой учитель станет моим врагом. От таких мыслей становилось тошно, но внутренний голос зуммера тревоги просто верещал: «Опасность!»

* * *

Довольно часто я поражаюсь возможностям современной брони. Если верить истории: ведь на какое-то время защитный доспех прикрывающий тело солдата ушёл на задний план от того, что толком не мог противостоять проникающей силе стрелкового оружия. Всё изменилось – когда сама броня стала оружием, когда появились новые комплексные сплавы и материалы способные противостоять даже танковым снарядам. И, конечно же – экзоскелет. Основа любого военного доспеха, обязательная часть, берущая на себя всю тяжесть защиты и дающая просто невероятные возможности по увеличению силы и выносливости солдат. Новые источники энергии позволили увеличить ресурс активных часов и собственно количество электронной начинки. Сегодня целые институты военного ведомства вовсю соперничают друг-с-другом, улучшая и переделывая старые типы боевой брони, создавая совершенно новые модели. Со временем появилось разнообразное множество различных типов доспехов: для разведки, для стрелков, штурмовиков, специального назначения и прочее, и прочее…

Изменилась и подготовка, ведь если воин – не готов, не умеет использовать современные типы собственного снаряжения, не овладеет ими в совершенстве – это может привести к его гибели и гибели тех, кого он защищает. К примеру, если среднестатистический житель колонии залезет в боевой доспех спецназа – он не выдержит в нём и пятнадцати минут… Броня, функция которой предохранять от повреждений – утомит и вымотает его тело, может даже убить в некоторых случаях.

Все дело в том, что в экстремальных условиях технологичный экзоскелет способен создавать серьезную нагрузку на человеческий организм. Безусловно, основной вес защитных пластин, тяжесть оружия, вес материалов из которых сделан сам экзоскелет приходятся на сервоприводную часть, и внутреннюю структуру брони – тело почти не ощущает её, и порой воспринимает как вторую кожу… Но! Это происходит только в том случае, если боец не участвует в сражении. Кардинально всё меняется, когда приходится иметь дело с противником, противостоящим тебе как минимум в такой же умной броне. Нечто похожее я очень хорошо ощутил на собственной шкуре, ещё во время первого боя в Колизее. Тогдашний обморок был вызван не только и не столько яростной битвой с другими гладиаторами, сколько моей неподготовленностью к ношению высокотехнологичного (пусть и слегка устаревшего) доспеха. Травмы, растяжения, вывихи и даже переломы – вот удел неподготовленных солдат, нацепивших на себя в первый раз подобную защиту. В тот самый первый раз мне еще повезло, отделался истощением, и только уже потом пришлось потратить немало времени и сил, чтобы научится правильно носить киберброню, и подготовить себя к её нагрузкам. К сожалению моим пределом по-прежнему оставался облегчённый бронекостюм стрелка. Надо, однако ж признать весьма и весьма хороший.

На далёком Сторме, нам – кадетам рассказывали и порой показывали печальные последствия того, какие травмы могут случиться от ношения кибернетического доспеха просто на обычных тренировках. Разорванные мышечные связки, смещённые позвонки, даже повреждённые внутренние органы – это от того, что броня не достаточно скомпенсировала перегрузки и от собственной избыточной мощности, и от внешних поражающих факторов. Зачастую сам доспех оставался цел – страдал человек внутри неё. Именно в виду вышеперечисленных фактов подготовка профессиональных десантников зачастую предусматривает не только постоянные жестокие тренировки, но и частичную киберизацию тела…

* * *

– Готовьтесь! На нас нападают, – быстро сказал отец. Вс, е кто находился в рубке сразу посмотрели на обзорные экраны.

От горной гряды, уже занимающей большую часть изображений отделилось с десяток ярких серебристых точек, и они быстро приближались. На голограмме, где раньше была видна только одна крепость, появилась боевая сетка и всё количество атакующих летательных аппаратов, не отразился только их тип. По всей видимости, база данных крепости не обновлялась с момента её захвата синдикатом.

– Один, два, три… пять, семь… десять, одиннадцать! И это всё?!

Казалось, Гул-ло был немного разочарован. Было заметно, что он ждал этой схватки. Когда контрабандист заговорил, тон его голоса был наполнен пренебрежением к нашим противникам.

– Так-так, посмотрим. Похоже на старую модель атмосферного штурмовика. Где нарыли их «Цзораес», ума не приложу… Так а что у нас на вооружении этих птичек? Вооружение – неизвестно, дальность поражения – неизвестно… Определённо старая лохань нуждается в обновлении, – неодобрительно отозвался Винс о некогда великой Бао-дун.

– Обычные аэро-штурмовики, – выдал я справку и сделал жест – типа не стоит благодарности – все мы сейчас на одной стороне. – Дальность поражения до пяти тысяч километров. Вооружение: несколько излучателей и пара-тройка ракет. Нас не расстреляли сразу, скорее всего – по той причине, что охрана склада не в курсе о смерти лидера. Вполне вероятно они и сейчас пытаются выйти с ним на связь.

– Может, активируем щиты, так – на всякий случай?

Дан встревожен, естественно он знает, что это за тип атакующих аппаратов, за четыре года в служении у местного мерзавца – надо полагать узнать можно многое.

– Уже сделано! – Гул-ло провернул несколько массивных тумблеров. Над голограммой крепости замерцало ровное поле синей энергии. – Хорошо, что сейчас нет песчаной бури, она бы мигом высосала весь наш скромный ресурс энергии. И так часть помещений пришлось обесточить – гладиаторы в своём секторе спят, свет им точно не нужен…

Я вспомнил отверстия в камерах и общем коридоре, через которые обычно подавался снотворный газ и невольно поёжился.

– Ты не собираешься их отпускать?

Гул-ло неопределённо пожал плечами.

– Да нет же. Зачем они мне? Вот захватим склад, и пускай идут на все четыре стороны, я даже им пару шлюпок оставлю, чтобы могли покинуть планету. Но до тех пор, пока я не закончу свои дела – им лучше под ногами не путаться…

Как-то совершенно неожиданно несколько неспешно приближающихся штурмовиков загорелись прямо в воздухе и упали вниз оставляя за собой дымные следы в воздухе. Рухнули они прямо на скалистые утёсы. Остальные резко набрали скорость, пронеслись прямо над крепостью, и устремились к далекому горизонту. На одном из экранов всплыла надпись о прямом попадании в сегмент защитного поля и о том, что смертоносный импульс был отражён по обратной траектории.

Пусть имя инженера, сотворившего Бао-дун, мне так никто и не сообщил – я почувствовал к нему большее уважение и невероятное почтение, когда оказалась, что установка столетней давности до сих пор работает именно так, как задумал её создатель.

– Ну, нет – не уйдёшь! – азартно выкрикнул Гул-ло, вслед быстро удаляющимся штурмовикам. Он хватил кулаком по одной из масивных выступающих над панелью красных кнопок – оставшиеся цели подсветились алым, но контрабандист продолжал удерживать кнопку. Потом что-то высоко над нами глухо ухнуло, и голограмма показала, как пять сверкающих снарядов отделилось от поверхности черепаховидного корпуса. Они сразу взяли курс на подсвеченные суда противников. Энергетические ракеты?! Данный тип вооружеия мне приходилось наблюдать впервые. Чем-то они похожи на управляемые шаровые молнии.

– Странно – снарядов всего пять, а аппаратов на два больше. – Дан сомневался в эффективности старого оружия.

– Смотри, смотри! Это-то о чём я не успел рассказать, – произнёс контрабандист.

Тем временем пять снарядов. Пять шаровых молний, немного не долетев до своих целей разделились в воздухе на множество стремительных осколков.

– Взорвались! Они не достали…

– Ещё нет. Смотрите!

Это было странно. мне приходилось видеть, как артиллерийский град всего с одного снаряда выжигает и перемалывает в однородную массу горы и почву, но тут… Словно распался сам свет и многочисленные радужные иглы прошили насквозь каждую цель неисчислимое количество раз.

Семь огненных цветков, затухая, осыпались уже невидимыми нам обломками. Вот и все, что осталось от людей из синдиката «Цзораес и их летающих машин.

 

Тёмная звезда

К ангару добрались через десять минут после короткой, но запоминающейся схватки со штурмовиками. Как Гул-ло и обещал – крепость протаранила искусственную скалу над ангаром и пробила насквозь одну из складских стен. Наёмники отца быстро сломили слабое сопротивление немногочисленной охраны и поспешили на помощь капитану, который до сих пор принимал тяжёлый бой на противоположном участке возле запасных стартовых площадок.

Мы остались вчетвером: Винс Гул-ло, мастер Дан, я и один из телохранителей отца. Как только мы вышли из того же широкого десантного люка с откидным трапом, через который высадились наёмники, Гул-ло через небольшой пульт управления – надо думать настроенный на волну электронной отмычки в рубке, одним нажатием на кнопку заставил люк закрыться. После чего ввёл длинную числовую комбинацию.

– Теперь можно не опасаться, что кто-то из недобитых бойцов Горакса сможет устроить нам засаду. Код знаю только я, он запер и внешние выходы, и отключил панель управления крепостью. А сейчас…

Винсент быстро выхватил узкий лучевой пистолет из складок своего плаща и направил его прямо в лоб опешившему псионику, так и не одевшему свой шлем.

– Неужели ты думал, что я не замечу твои махинации за своей спиной?! Нас разделяет всего полтора метра, и если я увижу хотя бы слабый намёк на твои штучки – дырка во лбу тебе обеспеченна! Поэтому даже не пытайся сковать меня своей волей. Впрочем, можешь рискнуть поставить свою нечеловеческую скорость против моей реакции.

Дан не выглядел таким уж обескураженным, равно как и напуганным, скорее уж несколько удивлённым, но не более. Он лишь слегка покосился на телохранителя контрабандиста, как по заказу выросшего слева и также наставившего свой ствол на псионика.

– Ты умело скрываешь свои мысли Гул-ло! Честно говоря, я считал, что успешно провёл и тебя и моего прежнего нанимателя Горакса, – произнес он вполне расслабленно, вот только я видел, как внутри него копиться энергия, готовясь ужалить стоящих рядом с ним людей, – Не думай, что я испугался тебя или наёмников, которых ты используешь…

– А меня не хочешь взять в расчёт, мастер? – Я подошёл к нему со стороны, где висела гравитационная винтовка, и заблокировал её, переведя предохранитель в безопасный режим. Его оружие коротко прожужжало и с щелчком разрядилось.

– Ученик?! – То, что я взял сторону контрабандиста, казалось, не произвело на псионика особого впечатления. Я чувствовал, как телепат оставался внутренне совершенно холодным и собранным. Циркуляция готовой взорваться в любой момент энергии в нем прекратилась, – Зачем тебе, теперь свободному идти в ногу с ворами и бандитами?

– Не пытайтесь заговаривать мне зубы, учитель, – ответил я как можно вежливее. – Всё от того, что этот вор и бандит собирается оставить меня в живых, в отличие от вас.

Дан оценил серьезность моих слов и тут же окрысился.

– Почувствовал, значит?! Растёшь…

Я не ответил, просто коротко сбросил свой взведённый излучатель с плеча на правую руку. Если псионик такого уровня, начинает откровенничать – добра не жди. Он отследил моё движение и прикрыл глаза, расслабился.

– Ну-ну! Зачем же так нервничать? Вас трое – я один, моё оружие обезврежено. Вы меня поймали…

Гул-ло глазами буквально сверлил телепата, будь тот обычной деревяшкой, в ней наверняка образовалось бы уже пара другая дырок. Только чемпион был слеплен из другого материала.

– Тогда, почему бы тебе не снять свою винтовку. Делай это медленно, брось её на пол и подопни ко мне.

Дан медленно проделал всё то, что говорил ему контрабандист, после с отсутствующим видом поинтересовался:

– И что дальше?

Гул-ло позволил себе чуть расслабится.

– А ни чего. Сейчас мой телохранитель скуёт тебе руки и ноги, и мы оставим тебя так прямо здесь, в этом ангаре. Думаю, скоро сюда прибудут твои дорогие друзья из Содружества, и освободят своего агента. Не знаю право, как они отнесутся к провалу задания. Вряд ли очень сильно обрадуются!

Псионик ничем внешне не показал своего удивления. Гул-ло говорил с ноткой торжества.

– Впредь запомни – я всегда проверяю с кем мне предстоит работать. У вольного братства много друзей. Найдутся и такие, кто живёт далеко за пределами Империи.

Вот оно что! Дан – шпион и работает на Солнечную систему, тогда что же он делал на этой богом забытой планете? Конечно выполнял задание, глупый вопрос! Но какое? Я смотрел на него и не мог найти достойной причины для шпиона становиться одним из гладиаторов арены. Кроме одной. Жажды убийства?!

Мой бывший учитель сейчас вёл себя так будто три человека перед ним совершенно ни чего из себя не представляли, однако он не делал ни чего, что так или иначе могло быть воспринято нами как угроза.

– Даже сейчас Гул-ло ты придерживаешь в рукаве несколько козырей. Браво! Тебе много стало известно. Но ты ошибся в одном… – псионик торжествующе помахал правой рукой перед нами, на ней был браслет с ярко светящимся красным индикатором

– Ошибаешься, считая, что у тебя есть немного времени. Мои друзья уже здесь!

В этот же момент земля под ногами ощутимо вздрогнула, а в крыше ангара прогорела крупная ярко освещённая дыра. Искусственная скала и металлическая обшивка конструкции осыпались вниз крупными осколками, разбившими стеллажи и пирамиды из контейнеров с оружием. Что-то в глубине взорвалось. Самый крупный разбойничий склад подвергся второму нападению за один день.

Гул-ло выстрелил долей секунды раньше. Но оба залпа: и мой и моего биологического отца – пришлись в спину бойца в серой броне, неведомо откуда свалившегося на наши головы и мгновенно убившего телохранителя Гул-ло виброклинком. Это же движение и прикрыло мастера внушений, и принесло смерть солдату. Дан использовал секундный шанс, чтобы перевалиться через ящики за своей спиной. Затем он скользнул в один из проходов между контейнерами, благодаря чему окончательно ушел с нашей линии огня.

Винс грязно ругался и выпускал вслед тому длинные огненные стрелы. Его лазер вычерчивал светящиеся алым линии в металле. Но по всей видимости так и не смог причинить какого-либо ощутимого вреда псионику. Когда я смог накопить достаточно энергии, чтобы подкрепить свой второй выстрел было уже поздно, телепат успел скрыться и сейчас продирался среди рушащихся под внешним напором завалов из стеллажей. Хорошо хоть своё смертоносное оружие он подхватить не успел. Однако среди местного изобилия наверняка можно найти и нечто помощнее, чем гравитационная винтовка…

Гул-ло схватил меня за плечо.

– Идём! Следует поспешить, пока этот засранец не вернулся!

– Куда?

– Следуй за мной, Макс. Расскажу по дороге…

Я нагнулся и подхватил оставленное псиоником оружие, пока он раздобудет нечто похожее, пройдёт время, и поспешил вслед удаляющемуся отцу.

Через дыру в высоком потолке стали падать, серые угловатые тени.

– М-мать! – Выругался контрабандист, бросив взгляд в ту сторону. – Штурмовики Содружества и много!

Он ускорился. Мы удалялись от того места, где остался лежать труп наёмника-телохранителя и тело бойца в серой броне.

Качки более не ощущалось, и не было риска, что тебя придавит каким-либо падающим с высоты стеллажей ящиком с оружием или боеприпасами, но следовало постоянно следить под ноги, чтобы не споткнуться – всё, что могло упасть – уже упало. Пространство внутри ангара теперь напоминало поле брани, или скорее свалку. Вот только во вселенной не было такого идиота, который бы выбросил за раз столько оружия.

Пока пробирались через завалы, следуя направлению, которое взял Гул-ло, я смог насмотреться по пути на самые разные виды: были тут и мины, модификации которых я знал лишь приблизительно, космические торпеды и ракеты запускаемые с поверхности земли, излучатели и бластерные установки на военные звёздные корабли. По всему выходило что синдикат «Цзораес» словно готовился к войне. Вот только с кем? Неужели с Империей!?

Также для меня всё ещё осталось загадкой: почему это изобилие не взрывалось от огня и довольно жарких сражений, когда тут бился против местной охраны капитан с отрядом своих наёмников. Возможно смотрители данного места извлекали из снарядов и патронов детонаторы и энергетические ячейки, и хранили их в ином изолированном месте… По крайней мере нечто похожее проскользнуло в речи Гул-ло. Я взглянул на спину Винсента, тот как раз связывался с кем-то через интерком.

– Первый, вы сделали то, что требовалось?

Из кома донёсся голос Грека:

– Да, мы отступили – охрана оказалась лучше подготовлена, чем ожидали. Сейчас ждём в условленном месте. Все приготовления закончены.

– Отлично! Скоро будем.

Слава богу, завалы кончились, похоже, эта часть гигантского ангара оказалась меньше всего пострадала от сражений. Я поравнялся с Винсентом.

– Всё-таки интересно, какое соглашение вы заключили с капитаном, на счёт меня?

– С Костровым, что ли? – Гул-ло изредка сверялся с экраном кома – на нем отображалась плоская интерактивная карта внутреннего пространства склада. – Ни чего особенного, просто пообещал, что оставлю тебя в живых и не причиню вреда. Впрочем, это и так входило в число моих изначальных интересов. Всё же ты мой сын.

– На которого, ты сделал ставку!

Регул остановился.

– Пойми же, Макс! Иначе тебя вытащить с арены было невозможно, и потом я подстраховался…

– Ага – убийцей, работающим на Содружество!

Вдалеке послышались глухие выстрелы и взвизгивания бластеров. Снова пошёл вперёд, обронив назад

– Сейчас не время и не место препираться, но ты не можешь же отрицать тот факт, что мы оба – живы!

Я догнал его. Действительно не могу, однако вредность передаётся по наследству, наверное.

– Пока живы…

Так я сказал и понял, что уже не испытываю прежней неприязни к отцу.

Вскоре впереди стало возможно разглядеть широкую ровную площадку и наёмников в сером. И тем не менее мы прижались к стеллажам, Гул-ло аккуратно выглянул из-за ткани, что прикрывала полки с оружием. Я подался в сторону. Зачем родителю мешать, особенно если он вдруг начинает проявлять отцовские чувства и первым подставляет голову под возможные выстрелы. Всё-таки я до сих пор не доверял контрабандисту.

– Тут всё тихо. Похоже, штурмовики натолкнулись на остатки местных боевиков.

И он спокойно вышел на открытое место, я последовал следом.

– Вот они!

Один из наёмников отделился от группы, охранявшей стартовую шахту, закинул свой деструктор на плечо и подошёл к нам в плотную. Когда он откинул зеркальное забрало шлема – я узнал капитана.

– Наконец-то!

Гул-ло прежде всего интересовало положение дел.

– Ты сказал, что всё подготовил. Это действительно так?

– Да, – капитан ткнул большим пальцем себе за спину, – Как и просили два корабля, один для вас и гвардии, другой для…

Тут он запнулся и посмотрел на меня.

– Макс?!

Я был всё ещё в шлеме, пришлось открыть лицо.

– Он самый.

Капитан выглядел удовлетворённым.

– Чёрт! Я боялся, что ты погиб.

– Зато у кого-то собственная смерть вышла очень убедительно.

Кажется, я был чертовски зол, и Грек недоумённо взглянул на Гул-ло. Тот лишь неопределённо махнул рукой и направился к закрытым шахтам.

– Не обращай внимания, мой сын просто недолюбливает тех, кто сотрудничает с вольным братством.

Дьявол! Сколько будет продолжатся такое отношение? Я мгновенно вспылил:

– А ещё, черт возьми я не люблю когда меня используют в тёмную в чьих то чертовых планах! И пожалуй, это стоит усвоить вам обоим!

Далее я загнул такую фразу что отец мгновенно обернулся.

– Хватит, Макс – глупо обижаться на тех, кто разыграл свою партию лучше. Не один ты такой умный и обладаешь аналитическим умом. Достаточно и того что для нас хорошо всё заканчивается. Скоро ты вернёшься в свою Империю, да и не забудь показать им мой подарок.

– Какой ещё подарок?..

Договорить нам не дали. Что-то массивное сбило меня с ног. Грек прижал меня к полу, по верху нас обстреляли. Группа наемников мгновенно рассредоточилась, занимая оборону. А с той стороны с которой мы только что пришли раздался крик.

– Гул-ло! – Дана не узнать было не возможно. – Сдавайся! Ты и твои люди окружены!

* * *

Тяжёлое металлическое тело сползло с меня так же стремительно, как и налетело.

– Уходим!

Грек откатился в сторону за импровизированную баррикаду из узких контейнеров. Я с натугой перевернулся через бронированную спину и последовал за ним. Капитан уже стоял, пригнувшись и выцеливал в проходе пока невидимых врагов.

– Надо уходить! – повторил он. – И быстро, если у них имеются генераторы невидимости: нам сильно не поздоровится.

Он резво развернулся и побежал в обход выпуклой стены одной из шахт. Я задержался бросил взгляд назад. Отец с серыми бойцами занимал круговую оборону.

– Макс, – в наушниках шлема раздался его голос, – Уходи с Костровым, мы их ненадолго отвлечём А потом тоже уйдем, на свой корабль.

Я нерешительно сделал два шага назад. Гул-ло резко взмахнул рукой вверх в прощальном жесте:

– Все хорошо! Им не известны мои дальнейшие планы. Дан знал только то что я счел нужным ему сообщить. Давай же Макс, передавай Империи – привет! Надеюсь, ещё увидимся!

Проклятье – до сих пор так и не разобрался, что за игру он ведёт. Потом я отвернулся и помчался вслед за капитаном. Позади заухали энергетические ружья.

Грек отыскался метров через сто по прямой, он ждал меня возле широкого грузового люка, ведущего на подъёмный лифт, внутрь стартовой шахты.

Когда я с ним поравнялся и намеревался войти в люк, капитан заступил дорогу. Я в непонимании почти вплотную к нему остановился. Тяжёлая стальная ладонь опустилась на наплечник моей брони.

– Слушай, я знаю, что сейчас не время. Просто хочу, чтобы ты знал – всё, что было сделано мной – нужно было для обретения нашей свободы.

Я стряхнул его руку. И проходя мимо, бросил:

– Действительно не время – все объяснения, когда взлетим…

Грек вошёл следом.

– Ты действительно похож на своего отца.

Вот тебе и комплимент. Я поморщился под шлемом, естественно капитан этого не видел. Так что у нас тут?..

На круглой платформе подъёмника диаметром в сотню метров располагалось массивное брюхо грузового корабля. Выступающий узкий нарост кабины смотрелся слегка нелепо на общем фоне судна. Громадные буквы на корпусе информировали о названии корабля. «Сателлит» – прочитал я.

Грек меж тем, не тратя времени зря, закрыл проход в шахту и заблокировал терминал, с помощью которого можно было бы его отпереть, попросту расплавив ручным лазером кнопочную панель вместе с цифровым экраном.

– Вот теперь до нас так легко не добраться, – прокомментировал он свои действия, и обратился к кому-то внутри корабля: – Безопасно, можно спускать трап.

В тот же миг в корпусе корабля распахнулся ярко освещённый прямоугольник, и узкая стальная лестница опустилась прямо к нашим ногам. Сзади во входной люк что-то тяжело и оглушительно ударилось – мы с капитаном чуть не подпрыгнули от неожиданности.

– Дьявол! Не думал, что они доберутся сюда так скоро. – Костров пропустил меня вперёд, и сам полез следом. Переставляя конечности по ступенькам, я удивился прочности лестницы – явно неприспособленной для того чтобы по ней лазали люди в тяжеленной броне, к тому же ещё и двое. Через сомкнутые створки за нашими спинами пробилось яркое жёлтое пламя, и горячие искры посыпались на платформу.

– Скорее Макс, скорее! – торопил Серж снизу. – Запускай лифт, пока они не заблокировали подъёмник!

Последнее обращение было не ко мне, а к тому – кто находился сейчас в кабине «Сателлита». В последний миг, уже буквально вдёргивая себя в квадратный люк наверху лестницы, я бросил взгляд вниз: Стальная створка была уже почти распилена плазменным резаком и должна была вот-вот упасть, когда платформа начала плавно подниматься, при этом плавно вращаясь вокруг своей оси. В следующий момент я оказался внутри грузового отсека корабля, Грек практически влетел следом. Тёмный силуэт надвинулся скачком – резко, невообразимая тяжесть навалилась сверху, горло словно сдавила гигантская рука – я повалился на спину и захрипел, попытался сбросить беспощадную хватку, разум затопила тёмная густо-чёрная волна. Я отключился.

* * *

Сколько раз я падал в беспамятство, даже сложно сказать. Всегда одно и то же: темнота – без снов и звуков. В этот раз было так же, но только вначале.

Темнота окутывала меня, словно я крепко-крепко закрыл глаза, но это было не так. Я заново ощущал себя и своё тело. Лёгкие не работали, и всё-таки я дышал – жил. Тело двигалось, руки и ноги иногда слабо подёргивались, упираясь в невидимую мягкую преграду. То, что меня окружало было одновременно и тьмой, и светом, было вязким и тёплым. Стоило открыть рот, как оно попадало на язык, который принималось слегка пощипывать и возбуждало вкусовые рецепторы. два сердца: одно бьётся медленно и равномерно, другое стучит часто и неровно, но потом, и оно обрело свой ритм. Так длилось вечность, несравненно длинную и короткую одновременно.

Вскоре я почувствовал, что хочу выбраться из этого пространства. Нечто толкало меня вперёд сквозь это ставшее родным пространство, выталкивало и вытягивало во Вне. Холод коснулся сначала моих рук, головы, лица, затопил лёгкие. Яркий свет ослепил со всех сторон – я закричал, от испуга, восторга, желания жить…

…

Был длинный коридор. Впереди и позади оштукатуренные серо-зелёным стены. Узкий коридор. Без дуновения ветра. По щиколотку залитым едва тёплой водой полом. С единственным тусклым источником света над головой. Тьма впереди и позади меня. Тёмное отражение в воде – моё отражение. На мне мешковатая бесформенная одежда, обуви нет. Тишина, я слышу только своё дыхание… Скоро очень захотелось пить… Чувствую, что ещё немного, и грязная лужа снизу покажется мне довольно сносным источником для утоления жажды, что становиться всё сильнее с каждой уплывающей в никуда секундой… минутой… часом.

«Кап»…

Настороженно вслушиваюсь в темноту. И снова:

…«Кап»…

Где-то сквозь потолок просочилась вода и она падает вниз. Наверняка она чище той, что плещется под моими ногами… Пойти искать источник? Но это означает оставить один единственный источник света над моей головой. Блуждать в темноте?..

Жажда всё сильнее, и я решаюсь: делаю шаг в сторону очередного «Кап». Бреду вглубь коридора навстречу вожделенным звукам. Вода от каждого моего шага расходится волнами, что ударяются о стены и возвращаются назад с тем, чтобы столкнутся с новой волной и всё это в тусклом свете. Я поднимаю голову: светильник всё ещё надо мной. Неужели я не продвинулся и на шаг?..

Бросаюсь вперёд, бегу шлёпая ногами по воде, высоко разбрызгивая её по стенам, промокаю и сам. Коридор разветвляется. Я останавливаюсь, грудь ходит ходуном, требуется немного отдышаться. Смотрю в темный провал перед собой. Коридор разделился – одна его половина тянется в прежнем направлении, другая уходит перпендикулярно вбок. Пятно света всё ещё со мной, оно освещает путь, куда я бежал – плохо, но видно, что стены тянутся всё также ровно, и также ровно вода покрывает его. А вот проём ведущий в сторону заполнен тьмой, причём – весьма необычной. Её словно можно ухватить ладонью, почувствовать вес и плотность… Последнее «Кап» донеслось именно оттуда – я уверен.

И вновь испытываю сомнения, и топчусь на месте, вновь делаю выбор – шагаю в дом темноты. Сразу проваливаюсь по колено в холодную воду. Свет хоть и с трудом, словно преодолевая невидимый барьер, проникает следом. Здесь размытое пятно обретает новую форму – теперь это шар, яркий шар света. Он совершает круг на уровне головы и поднимается выше, давая своим лучам больше простора. Место, куда я попал – уже не узкий коридор, а просторное помещение с высоким потолком и едва различимыми вдалеке стенками.

…«Кап»…

Я поворачиваюсь и иду на звук. Капает всё чаще. Скоро нахожу источник, при мне редкие капли превращаются в тонкую прозрачную струю. Вода в этом месте заметно холоднее. Подставляю ладони под обжигающие морозом капли и жду, когда они наполнятся чистой водой. Пью, снова подставляю и жду, снова осушаю пригоршню. Итак несколько раз, пока не чувствую, что утолён, утираю рукавом рот. Жажда сходит на нет. Отхожу чуть в сторону от ручейка который несколько усилился с того момента как я его увидел, хочется присесть – но везде та же самая вода. Сделав ещё пару шагов в поисках сухого местечка, я понимаю, что снова хочется пить и ещё сильнее чем прежде. Возвращаюсь к ручью. Но это уже не ручей – а поток, и он делается всё шире и шум его падения усиливается, брызги летят всё выше.

Подаюсь назад, мой свет спускается вниз – он словно жмётся ко мне как котёнок, тоже не по себе. Полоса воды, падающей сверху всё шире, всё стремительнее она заполняет обширную комнату. Скоро рёв водопада начинает оглушать, волна уже достаёт до пояса. Надо бежать отступать прочь, пока вода не заполнила всё. Не успеваю – целая секция отделяется от невидимого потолка и падает предо мной в воду. Артель брызг окатывает и ослепляет меня. промокшая одежда тяжелеет и неприятно липнет к телу. Становится холодно.

Когда протираю глаза, в комнате уже не один оглушительный поток. И каждый из них постепенно расширяется. отрезая меня от спасительного коридора, от стен. Я бегу, но продвигаюсь в холодной текучей толще воды медленно, мышцы сковывают ледяные иглы. Я останавливаюсь. Свет рядом, он хочет помочь, но не может и начинает метаться кругами от одного водопада до другого, всё быстрее и быстрее. Воды уже по грудь… По горло … вода заливает рот… Проникает в лёгкие – я тону!

Свет в панике, он мерцает надо мной всё ярче и ярче… Потом вспыхивает ослепляющей вспышкой и превращается в маленькую звезду. Вода перестаёт касаться моего тела, она закипает и начинает испаряться. Тепло пронизывает всё моё существо, замёрзшие конечности отходят, к ним возвращается чувствительность. Одежда высыхает. Я распрямляюсь, мой свет защитил меня, согрел и не обжёг. Он высушил пол подо мной, очистил площадку от малейших капель и вернулся в прежнее состояние. Я оглядываюсь…

Вокруг до самого потолка стоит стена. Прозрачная, текучая и глубокая. Ничего не отражается в ней, даже отблеска. Я подхожу вплотную и протягиваю к ней руку. Пальцев касается холод… Но теперь он не может причинить мне вреда – огонь звезды внутри меня… Я отхожу чуть назад и с разбегу бросаюсь в пучину небесной черноты…

Это похоже на короткий переход, на смерть и одновременное рождение… звёзды бегут мимо… к неведомой цели – к центру моего мира… Я открываю глаза и просыпаюсь…

* * *

Практически сразу начинаю слышать два голоса. Оба они словно доносятся из далека.

– Клади его сюда – в кресло…

– Быстрее готовь аптечку, я сниму шлем…

– Что с ним, ранило? В вас стреляли?

– Не знаю, когда мы поднялись на борт, боевики содружества ещё только выламывали люк шахты…

Безумно знакомый голос крепко выругался и добавил.

– Просто взял и отключился…

– Психотропное воздействие?

– Говорю же – не знаю, ты врач вот и посмотри сама…

Резкий запах ударил в ноздри. И рядом торжествующе раздалось:

– Ага! Морщится – не нравиться, значит! Давай ещё разок.

От повторного издевательства над собственным обонянием, я наконец разлепил потяжелевшие веки.

Знакомое женское лицо отодвинулось в сторону, а на его месте нарисовалась даже ещё более знакомая бородатая физиономия.

– Ты…

Физиономия расплылась в довольной ухмылке:

– Узнал, чёрт побери! Значит будешь жить! Тебе крупно повезло – у Дока руки золотые. Давай, скорее приходи в себя пилот, на этом свете у нас ещё много неоплаченных долгов… Линн, попользуй болезного ещё разок для улучшения тонуса, а то морда у него кривая – того и гляди уйдёт в глубокий обморок…

– Хватит, – я вовремя перехватил изящную женскую руку с очередной нашатырной ваткой. – Довольно и того что вы сделали…

С некоторым трудом я сел в кресле ровно.

– А я всё думал, куда вы запропастились, Док!? Рад, что с вами всё в полном порядке!

Линна Скайн улыбнулась, закрыла аптечку и ласково потрепала меня по щеке.

– Я тоже рада, что с вами всё в порядке Макс.

Грек сразу вмешался:

– Ну, всё хорош тут обниматься. Ноги уносить надо!

– Не ревнуй, – сказали мы одновременно, и рассмеялись. Вернее, Линна просто улыбнулась, а у меня получилось перханье какое-то – словно воды наглотался. Ещё раз вспомнился этот странный сон… А может действительно внушение?.. Я поёжился. Ощущения, что были испытаны мной – никуда не пропали, они были здесь, совсем рядом. Будто плавали на поверхности сознания, совсем не спеша исчезать…

– Кстати, – опомнился я, – Мы уже на орбите?

– Какое там, – досадливо проговорил Серж, – Когда ты ни с того ни с сего захрипел и брякнулся на пол, я испугался – думал: достали нас чем-то сверхубойным. А потом подхватил тебя под мышки и приволок сюда, позвал Дока. Линна только и успела сунуть тебе под нос нашатырю… Так что лифт хоть нас и поднял, да только мы ещё не стартовали. Только двигатели прогреваем… Я надеялся ты нас просветишь что случилось. Ты не болен?!

– Воде не болен. Остальное потом. Убираемся с этой чертовой планеты!

Я покрутил головой на слегка затёкшей шее. Оказывается, обморок был не таким уж и долгим, как мне представлялось. Что ж – тем лучше… тем лучше…

Каюта, где мне оказывали экстренную медицинскую помощь, напоминала десантный отсек с двумя рядами кресел, развёрнутыми по борту друг к другу. Я оттолкнулся от пассажирско-десантного сиденья, встал и, отодвинув плечом слегка опешившего Грека, направился в кабину, где должны были располагаться пилоты.

– Эй-эй! – Раздался голос Кострова позади, когда я уселся на место главного пилота. – А не рановато ли тебе за штурвал садится? Только что трупом прикидывался, и вдруг ожил… Только не говори мне что делал это специально, чтобы покататься по кораблю на моём хребте

Грек подозрительно сощурился, а я внезапно понял, что отец имел в виду говоря: «звёздный ветер подталкивал меня в спину». По крайней мере, я реально ощущал, как постепенно вырастали крылья этого ветра за спиной.

– Со мной всё в полном порядке, не волнуйтесь Линна, Серж. Правда всё хорошо!

И я запустил прогретые стартовые двигатели космолёта. Гравитационной установкой планета не располагала, поэтому будем выходить на своих.

Грузовой корабль медленно отрывался от стартовой площадки. Но в итоге сила притяжения хоть и не очень охотно, но была преодолена. Через мониторы, которые давали картинку снизу мы увидели, как через небольшой пристрой прямо в скале стали выбегать вооружённые люди в боевых доспехах. Вслед упорно поднимающемуся и полыхающему дюзами кораблю устремились сгенерированные пучки света и раскалённая плазма. Защитное поле уже работало и без труда поглотило все угодившие в него снаряды.

– Надеюсь, у них нет перехватчиков, способных остановить такой корабль, – взволнованно произнесла Док Скайн.

– Если и есть, то Винсент Гул-ло обещал позаботится о всяких «таких».

Похоже, Грек безоглядно доверял отцу. Ладно – решил я про себя, когда спасёмся, тогда подробно всё и выспрошу. Ни куда этот разговор от меня не денется – штурмовики действительно волновали меня сейчас больше. Этот аппарат поднимался слишком медленно и мог быть атакован в любой момент. Я активировал две внешние турели на обшивке нашего корабля. Если что от пары истребителей отобьемся.

Мы взлетали вертикально всё выше и выше, а ожидаемой атаки всё не было. Спят их перехватчики что ли!? Показатели компенсатора перегрузок были стабильными и обеспечивали отличный коэффициент переработки растущей силы тяжести в мерцающее синеватым отливом защитное поле. Скалистые зубцы ушли вниз, я чуть развернул корабль. На изображении с внешних мониторов теперь стало видно массивную искусственную поверхность скал, прикрывавших бандитский склад. Я на глаз прикинул размеры, и даже сейчас они показались неимоверно огромными: два на два километра. С одного конца скалы вспарывала твердыня Бао-Дун, с другого в них же врезался громадный конус корабля Содружества. С расстояния на которое мы удалились только чуткая аппаратура судна могла регистрировать вспышки – внизу всё ещё шел бой. А вот второго корабля, который должен был увезти контрабандиста Гул-ло, всё не было.

– Надеюсь, он выкрутится…

– Конечно выкрутится! – Грек занимал кресло второго пилота. – Это у вас семейное.

– Вообще-то, не очень-то уж мне и везло в этом году.

Серж удивлённо посмотрел на меня, потом усмехнулся в бороду:

– Насколько я знаю Гул-ло – он найдёт выход. И ещё, по поводу везения – ты очень ошибаешься, второй пилот…

– Впрочем, – он на секунду задумался, – Почему же второй – скорее уж первый, коллега!

– Умеете вы не вовремя поднять настроение, капитан!

Засмеялись мы уже все вместе. Это наверно нервное…

– Кстати, Грек – а что мы везём в грузовом отсеке? – спросил я и внезапно осознал ответ. Вернее, ощутил, и немедленно продрог всей душой – ибо пришёл он откуда я его с ужасом ждал…

– Темная Звезда – забытый корабль…

Таков был ответ. И я вовсе не был уверен, что это сказал сидящий рядом человек, скорее уж нечто внутри меня самого.

А на орбите уже ждали перехватчики. Нация Содружества приготовила горячий приём…

 

Личный архив Тосено

Пакет бумаг, извлечённый из информационного тайника Содружества.

Винсент Регул.

Приятного прочтения, Макс.

Донесение специального диверсионного отряда Содружества №15

Срочно!

Совершенно секретно.

К сожалению, нам не удалось захватить проект «Тёмная Звезда». К тому времени как мы натолкнулись на разбитые имперские силы. Секретная разработка военных промышленников Сторма пропала. До прибытия карательного отряда нам удалось переписать историю самописцев, и раздобыть несколько кип секретных чертежей и документов.

Информация в чёрных ящиках показала, что незадолго до нашего прибытия эскадра империи, осуществляющая перевозку Тёмной Звезды, была атакована мощными кораблями предположительно принадлежащих синдикату Цзораес. Трудно сказать, какое оружие применили налётчики – от трёх крейсеров сопровождения не осталось совершенно ни чего. Погибших или повреждённых кораблей их противника обнаружено не было – по всей видимости, нападение было неожиданным и тщательно спланированным (нельзя исключать и диверсию на кораблях Империи) – иначе объяснить, по какой причине имперцы не оказали должного сопротивления сложно. Грузовой корабль перевозивший Тёмную Звезду тоже не обнаружен. Ясно одно сверхмощное оружие каким-то образом попало в преступные руки, теперь у них ещё и секретная разработка имперских учёных.

По документам «проект Тёмная звезда» – это боевой звездолёт, собранный вокруг инопланетного артефакта небывалых свойств и с неограниченным сроком эксплуатации. Мельком просмотренные схематические голограммы с техническими выкладками возможностей и бортового вооружения заставляют опасаться, что по разработке вооружения Империя обогнала нас на полвека вперёд.

Впрочем, просмотр имперской документации выявил весьма интересный факт. Предположительно супероружие империи на поверку оказалось совершенно бесполезным с точки зрения практического применения. Полностью готовый образец военного звездолёта не прошёл испытаний – оказалось ни что ни один пилот не смог поднять этот корабль для испытательного полёта, при полной исправности систем самого звездолёта. Также ни какая автоматика, заменяющая пилота, не смогла подчинить это судно.

За всем вышеперечисленным, считаю обязанным выразить свои сомнения всеми обнаруженными сведениями. Очень возможно, что всё на что мы натолкнулись – это фальсификации имперской разведки. А так называемое «нападение» – это испытания того самого супероружия Тёмной Звезды.

Тем не менее, рекомендуется ужесточение мер по охране границ Содружества и увеличение количества военных патрулей. Если у Империи или тех же Цзораес есть нечто способное мгновенно уничтожить боевой крейсер, нам следует быть готовыми к подобной угрозе. Считаю обязанным направить разведчика нашей школы на территорию Империума.

Уведомление от внешней разведки Содружества №17

Совершенно секретно.

…Получено первое донесение. Среди рядовых имперских солдат и жителей Эрклидии упорно ходят слухи о некоем сверх корабле, способном зажигать и гасить звёзды. Источник слухов не установлен…

Считаю, что мы поторопились с закрытием дела об исчезнувшей ТЗ.

Срочный доклад внешней разведки Содружества №21

Совершенно секретно.

То, чего мы опасались – действительно существует. К пропаже Тёмной Звезды действительно причастны Цзораес. Они развернули активную деятельность и вероятно готовят очередное восстание против Империи. Их агентурная сеть широко распространенна в основном на удалённых планетах от центра имперской столицы. Сам звездолёт тоже не является легендой, однако у преступной организации, как и у разработавших его учёных, возникли проблемы с введением этого корабля в эксплуатацию. Никто и ни что не способно поднять его в воздух и отправить в межзвёздный полёт. Более того корабль находится словно в законсервированном состоянии – его окружает поле неизвестной природы, которое невозможно пробить. Впрочем, у преступников всё ещё остаётся оружие, которое уничтожило тридцать лет назад целую эскадру крейсеров – предположительно его мощь может сравниться с ТЗ. По крайней мере, есть все основания это предполагать. Хотя деятельность Цзораес на наших территориях не так заметна, следует по мере возможности усилить патрули…