Она все же попытается рассказать о даймонионе, бегстве, товарном поезде — и о том, как она была тогда счастлива. Попытается объяснить, что счастье может нахлынуть на человека в самый неподходящий момент.

Дочка переведет эти слова на иврит, внучка понимающе покивает:

— Да, верно, счастье порой застигает нас врасплох… А дальше-то что было?

Дальше была железнодорожная станция, поезд остановился. Вошел кондуктор. Он просто оцепенел, увидев ее:

— Was machen Sie hier? — воскликнул он.

На что она невозмутимо ответила:

— Ничего особенного, еду в Котбус.

(— В минуты опасности, — посоветует она внучке, — бывает полезно… как бы тебе объяснить… бывает полезно продемонстрировать этакое непритворное высокомерие…)

— Котбус? — изумился кондуктор еще больше. — Да ведь мы едем в противоположном направлении!

На что она, по-прежнему спокойно:

— Правда? Значит, я перепутала поезд.

Внучка забеспокоится — ведь кондуктор мог вызвать полицаев или эсэсовцев.

Однако же он никого не вызвал. Это был миролюбивый пожилой человек, а с пожилыми мужчинами ей всегда везло.

Обе, дочка и внучка, улыбнутся и станут толковать про ее красоту. Дочка скажет, что она была очень красивая, похожа на Элизабет Тейлор; внучка заявит, что она и теперь очень хороша, но что все-таки было дальше?

Она выскочила из вагона. Пересела в другой поезд. Приехала в Котбус. Нашла служащую — ту, с тетрадкой, извинилась за бегство с работ.

(— Как на иврите будет война? — спросит она вдруг.

— Milhamá.

— А служащая?

— Pkidá.

— А тетрадка?

— Machberet.

— Какие странные слова. Ну как можно выучить этот язык?

— Необычные слова, — ответит дочка. — Вот послушай: machberet… Ты представляешь себе пустыню, пески и скалы, а это всего-навсего тетрадка…)

Служащая спросила, как она попала обратно в Котбус. Она рассказала про варшавское восстание: якобы ее везли вместе с повстанцами неизвестно куда, она испугалась — вдруг в концлагерь, поэтому и отбилась от остальных…

Дочка прервет ее: нужно объяснить, что такое варшавское восстание. Внучка, конечно, учила в школе, но у детей все эти восстания немного путаются в голове…

Увы, ей не повезло: симпатичная служащая отвечала за работу у бауэров, а она ведь работала на парусиновой фабрике, поэтому находилась в ведении другой служащей. А та как раз доедала полдник.

— К чему все эти подробности? — недоумевает дочка. — Какое это имеет значение — которая из служащих и что она ела?

— Огромное! Огромное значение! Симпатичная служащая помнила, что я Павлицкая, неужели ты не понимаешь? Мария Павлицкая, а не какая-нибудь Регенсберг! Она помнила, но не могла мне помочь, а та, что могла помочь, доела полдник, ее рабочий день закончился, и она ушла домой!

— Что вы спорите? — поинтересуется внучка.

Дочка объяснит разницу между служащими, внучка начнет поглядывать на часы.

— Меня послали к начальнику… «Wir beide sollen das Gesetz achten, hab’ ich nicht Recht?» — сказал начальник. Что означает: мы оба должны уважать закон, не правда ли? А по закону, дорогая моя, за бегство с работ полагается исправительный лагерь.